КОНЕЦ ПУТИ

Под вечер космический корабль пал на край изогнутой линии пляжа. Позади пляжа возвышалась узкая полоска травянистых зарослей в полкилометра длиной, за которыми матово поблескивали серовато-розовые выступы утесов, которые круто взмывали вверх почти на семьсот метров, давая начало широкому и плоскому континенту. Темно-зеленая стеклянная гладь самого большого океана планеты простиралась гостеприимным изгибом, грациозность которого подчеркивали две узкие цепочки островов, протянувшиеся приблизительно в тридцати километрах от берега.

Свалившаяся с неба блестящая, отполированная машина начала медленно обустраиваться на новом месте, где-то под нею громогласно завывал ветер, мелководье пляжа морщилось странными зигзагообразными узорами. Подняв целый каскад песчаной взвеси, она на десять метров погрузилась в скалистое основание пляжа и на этом успокоилась. Жесткий щелчок оповестил о том, что круглый шлюз намерен открыться ровно на одну треть, и мгновение спустя, из него вышли семеро из девяти членов Исследовательской Группы номер 1176 Центрального Правительства, сбившись в кучу на высоте пятнадцати метров над пляжем, ибо такова была протяженность корабельного трапа.

Шестеро из них спрыгнули, не доходя до конца. Скатившись с нее мягкими клубками, они, точно котята, мягко шлепнулись о песок и тут же вприпрыжку побежали к воде. Лишь Греван в полном одиночестве, полный достоинства, подобающего командиру, чинно прошел весь путь до самой земли.

Он сошел с него неспешно, огромный, грузный человек мощного сложения, мускулистый, но поджарый, быстрый в движениях, ничем не отличающийся от профессиональных борцов-гладиаторов, вместе с которыми в свое время тренировался. Выражение каменной суровости на лице настолько соответствовало всему остальному его облику, что менее примечательные люди обычно при одном взгляде уступали ему дорогу, даже не испытав свои силы против блестящей технической подготовки чиновника Центрального Правительства.

В известном смысле ему было немного жаль, что членов Исследовательской Группы впечатлить было гораздо труднее.

Греван задумчиво сдвинул брови, глядя, как пятеро из шести, что вышли вместе с ним из корабля, на ходу срывают скафандры, оружейные пояса и прочее обмундирование, несясь стремглав к воде. Кузат, Элиоль, Веснушка, Ланей, Вернет — сделал он мысленную перекличку по привычке, глядя на то, как они в фонтанах брызг исчезают с поверхности воды. Появление их на свет в одной из эмбриональных лабораторий Центрального Правительства явилось результатом научного эксперимента, проведенного под его руководством, и хотя они еще не достигли взрослого состояния, они ни в чем не уступали Гревану по физическим данным. И все же! Кто знает, какие плотоядные формы инопланетной жизни могут плавать за пределами мелководного побережья этого океана…

Ребятки слишком о себе мнят!

И только Вейер, по крайней мере, решил на всякий случай остаться на берегу, в одежде, держа наготове оружие. Несколько успокоившись, Греван переключил свое внимание на металлический скрежет и лязганье, раздавшееся из открытого шлюза над головой. Клем и Мускул, получившие сегодня наряд на камбузе, пытались вытащить из корабля громоздкий кухонный комбайн, что позволило бы членам Группы пообедать на свежем воздухе.

— Босс! — прозвенело сверху чистое сопрано Клем.

— Тут он я, — проорал в ответ Греван. — Что, есть проблемы?

— Похоже, что комбайн застрял, — гулко объявила она из шлюза. — Поднимитесь, пожалуйста, и… нет, погодите минутку! Кажется, Мускул его сдвинул… Да подожди ты, дубина, пока я снова не включу антигравитацию! Теперь толкай!

Комбайн вылез из шлюза с жутким скрежетом, который свидетельствовал о приложенных к нему значительных усилиях. На секунду он, медленно вращаясь, завис в воздухе над трапом с Клем наверху. Затем появился Мускул, пристегнулся к комбайну и, слегка кренясь на бок, они все вместе плавно опустились на землю под мелодичное звяканье, доносившееся из кухонной утробы.

— Что сегодня на обед? — спросил Греван, подоспевший как раз вовремя, чтобы помочь им приземлиться.

— Альберт Второй под грибным соусом, — ответила Клем, высокая стройная блондинка с огромными голубыми глазами и обманчиво глубокомысленным выражением лица. Когда кухня прочно встала на песок, она оперлась на крепкое плечо Гревана и спрыгнула вниз: — Меню не слишком оригинально, признаю, зато десерт будет отличный! Может, попробуем на гарнир к Альберту какие-нибудь местные овощи?

— Возможно, — осторожно разрешил Греван. — Чья на этот раз очередь пробовать?

Постоянно занятый другими вопросами, он частенько внезапно для себя обнаруживал, что вынужден сам осуществлять эту процедуру, причем, когда предназначенные на пробу продукты выглядели особенно неаппетитно. В таких случаях вся Группа бросала свои дела, дабы собраться вокруг командира и хором сочувствовать, пока он адаптировал свой желудок к необычным ингредиентам.

— Очередь Вернет, да? — спросил Мускул.

— Точно, сегодня жертвой выпало быть Вернет, — уверенно кивнула Клем. — Вы спасены, босс, на этот раз.

— В таком случае, — с облегчением проговорил Греван, — Вернет находится на глубине добрых пяти метров. Притащите ее сюда, если сможете, и мы пойдем прошерстим ближайшие кусты.

— Это наилучшая из всех нормальных планет, — заметила Клем, вглядываясь в береговую линию в том месте, куда только что направился Мускул в поисках Вернет. — Знаете, как молодняк назвал ее, когда три недели назад мы впервые приземлились здесь? — она была лет на десять младше Гревана, но примерно на год старше всех остальных членов Группы, вследствие чего была склонна относиться к ним с материнской снисходительностью: — «Точка невозврата».

Греван неловко усмехнулся, поскольку в любом случае выражение действительно точно описывало положение Группы. За те восемь лет, что прошли с тех пор, как Центральное Правительство назначило его ответственным за стадо непослушных, недоверчивых, несчастных зверьков, которые тогда даже не знали, кто они: люди или биологические роботы. Группа никогда раньше не обсуждала между собой открыто вопрос о том, чтобы избавиться от насильственной опеки Центрального Правительства. Есть такие места, где никогда нельзя быть уверенным, что тебя не подслушивают. Греван до сих пор удивлялся тому, что уже восемь недель они гонят во всю мочь свой корабль прочь от границ разбухших владений Центрального Правительства, и все выглядит так, словно избежать опеки удалось. Однако это предположение все еще нуждалось в подтверждении.

— Вы ответите на завтрашний вызов ЦП? — спросила Клем.

Греван пожал плечами:

— Не знаю, — единственным оставшимся каналом связи с ЦП, насколько они могли судить, были голосовые сообщения, которыми периодически обменивались пара устройств связи, одно из которых было установлено на корабле. Где находилось другое, догадаться не было никакой возможности, но время от времени по нему обращался к Исследовательской Группе один из сотрудников ЦП, курировавший ее деятельность.

— Я собирался сегодня вечером поставить этот вопрос на голосование, — уклончиво ответил Греван. — ЦП не может выследить нас через передатчики. Кроме того, мне очень хотелось бы услышать, что они скажут, когда узнают, что мы даем им полную отставку.

— Идея неплоха, но никакого голосования не получится.

Он взглянул на девушку сверху вниз, в то время как она наклонилась вперед, чтобы вытащить из нутра большой плиты маленькую переносную плитку и взвалить себе на плечо.

— Почему это?

— Кажется, молодняк считает, если мы ответим на вызов, невозможно предугадать, пойдет ли нам это на пользу, и потому принять решение попросит вас.

— Тебя это все не волнует? — поинтересовался он.

Да, казалось, что командир изучил молодняк как свои пять пальцев, ан нет, время от времени тот преподносил всяческие сюрпризы.

Клем пожала плечами:

— Не очень, — она шлепнула ладонью химический тестер, чтобы тот плотнее прилег к портативной плитке. — В конце концов, что бы ни случилось, мы все равно не вернемся обратно. Если ЦП как-то исхитрится и сможет нас остановить, я предпочту остаться на месте остановки, нежели проходить еще один сеанс в их пси-лабораториях, чтобы выйти оттуда с не просто промытыми, а уже напрочь вымытыми мозгами…

Она немного помолчала. Из воды, с расстояния сотни метров, донеслась невнятная перебранка.

— Похоже, Мускул все же поймал Вернет, — сказал Греван. — Пойдем-ка на пляж.

* * *

Вернет решительно откинула со лба прядь мокрых каштановых волос и с негодованием заявила, что сегодня не ее очередь снимать пробу. Однако Группа переубедила ее с перевесом семь-один, и это притом, что Ланей воздержался, сославшись на нелады с памятью. Строптивица обтерлась махровым полотенцем, безропотно оделась и направилась к кухне.

Первые три плода многообещающего вида, которые были загодя протестированы дежурными фуражирами, показались ей ни рыбой, ни мясом. Они не вызвали особых возражений по поводу их употребления в пищу, и, по всей вероятности, являлись довольно питательными. Но как их только ни готовила Клем на портативной плите, вареные, пареные, жареные, со специями и без оных, они, по мнению Вернет, оставались на вкус совершенно невыразительными.

Четвертый кандидат на блюдо, прошедший химический тест, напоминал пухлый кочанчик капусты, увенчанный листочками небесно-голубого цвета с алыми каемочками. Почуяв недоброе, Вернет фыркнула:

— Такая яркая индивидуальность непроста, — заметила она. — Бьюсь об заклад, тяжелая еда!

Она с упреком взглянула на Клем:

— Ты ее специально для меня сорвала!

— Хм, — тихонько усмехнулась повариха, — а кто уговорил меня попробовать того огромного жареного паука?

— То был совершенно другой случай, — заявила Вернет безапелляционно. — Меня тогда посетило предчувствие, что он будет необычайно вкусным!

Клем взглянула на нее с улыбкой.

— Сегодня в наряде на кухню я, и предчувствия посещают сугубо меня. Как ты предпочитаешь его съесть?

— Запеченным в кляре, — проворчала Вернет, — но помни, смерть моя ляжет черным пятном на твою совесть!

Полминуты спустя она осторожно откусила кусочек обваленного в яйце и муке хрустящего листа капусты, с удивлением отметила, что кушанье превосходно, и попросила добавки. Едва сунув в рот третий по счету лист, она издала дикий вопль, согнулась пополам от боли, но быстро пришла в себя, приспособившись к чужеродным белкам. Приступ занял не более двенадцати секунд, но присутствующие выждали целых десять минут, чтобы незнакомые вещества как следует вспенили дегустаторше кровь. Затем овощ, получивший имя Вернет, попробовали все по очереди и, пошатываясь, с мученическим выражением на лицах, пошли обратно на пляж, за исключением Клем и Мускула, отправившихся на поиски вернетской капусты.

Греван тоже не пошел на пляж, а вернулся в корабельную лабораторию, где осторожно перелил из пробирки в реторту кровь, выжатую им из вены мученицы. Онтогенетическая адаптация, с близким к нулю временем реакции на все чужеродное, включая инфекции и яды, являлась самым полезным из врожденных свойств молодняка. Длительные, никем не санкционированные исследования и эксперименты, в конце концов, несколько прояснили то, как это происходит. Чуждую субстанцию в каждой клетке на входе немедленно встречала Группа белковых цепочек, которая распознавала захватчиков и сводила на нет все их усилия, оставляя своего хозяина, члена Группы, совершенно неуязвимым.

Подобная внутренняя вакцинация часто вызывала у вакцинируемого мимолетное ощущение, будто он только что проглотил микроскопический, но весьма активный вулканчик, склонный к извержениям. Правда, длилось это недолго, и никто, кроме самого вакцинируемого, не принимал страданий всерьез. В результате лабораторных манипуляций Гревана кровь Вернет трансформировалась в маленькие розовые таблетки; перед обедом все проглотили по парочке таких пилюль и, таким образом, адаптировались безо всяких затруднений, не считая того, что донор обозвала своих товарищей «вампирами по несчастью».

Альберт Второй под классическим грибным соусом с гарниром из вернетской капусты вызвал шумное одобрение и был признан выдающейся кулинарной композицией во всех отношениях. Клем принимала поздравления.

* * *

Наступила ночь. Астронавты разожгли костер на скале, выше самой высокой точки прилива, у самого края шелестящих древесных зарослей. Вскоре все расселись вокруг огня, лениво переговариваясь или просто посматривая на танцующие языки пламени.

Соблюдать какие-то особые меры предосторожности здесь, по-видимому, не требовалось, хотя Вейер сообщил о создавшемся у него прямом телепатическом восприятии крупных, весьма агрессивных и плотоядных формах жизни, обитающих в непосредственной близости от стоянки. Кроме того, в процессе исследования планеты Группа обнаружила рассеянные следы как минимум двух глубоководных цивилизаций, созданных живыми существами с вызывающе скрытным характером. Тем не менее, в орнаментальных оружейных поясах астронавтов таилось с полдюжины изящных миниатюрных устройств, гарантирующих противнику мгновенную смерть, не говоря уже о том, какой чудовищный переполох мог организовать в случае надобности малогабаритный военный корабль, который доставил их сюда. А если учесть необычайную чувствительность, которая была мгновенной, точной и имела большой радиус действия, то вряд ли можно было застичь Группу врасплох. Так что если местные жители во время первого знакомства с Группой выкажут по отношению к ней враждебные намерения, то это целиком и полностью станет их проблемой.

Посмотришь на молодежь, и кажется, что у них никаких забот, с завистью подумал Греван. Здоровые, крепкие, едва переступившие порог зрелости. Четверо парней и четыре девушки ведут себя так, словно они — скауты, отправившиеся на межзвездный пикник, а Греван за ними присматривает на манер командира отряда.

На самом деле все обстояло, конечно, не совсем так.

Молодняк не хуже своего командира знал, что даже здесь, на громадном расстоянии от родной планеты, они все еще находятся на длинном и невидимом поводке в виде искусственных ментальных ограничителей, которыми управляли пси-машины Центрального Правительства. Чтобы освободиться от этих ментальных вожжей, им пришлось самостоятельно прибегнуть к практической психологии, но установить, удалось ли их действительно сбросить, не было никакой возможности. В случае, если на каждого члена Группы до сих пор скрытно действуют подобные гипнотические механизмы, наказание за сопротивление Центральному Правительству последует с автоматической неотвратимостью и безжалостностью.

Греван часто вспоминал, как испуганным, но непокорным мальчуганом простаивал в учебном подземелье долгие часы перед пустой, на первый взгляд, стеной, за которой скрывалась на самом деле одна из таких машин под названием Доминатор. Он помнил все: слышал тусклый, безжизненный голос легендарного электронного чудовища, почти такого же древнего, как само Центральное Правительство; видел, как скользили и мигали на стене слепящие гипнотизирующие рисунки; чувствовал, как тяжкие сети чуждой воли охватывают его разум и мгновенно тают перед мысленным взором, ускользая за пределы сознания.

Таков был его первый опыт взаимодействия с механизмами, которые Центральное Правительство предпочитало именовать эвфемизмами типа «ограничители». Лично ему Доминатор установил три таких ограничителя и дал мальчику понять, что его ожидает, если он вновь попытается ослушаться. Два дня спустя он, обуреваемый скепсисом, решил проверить, насколько сильна над ним власть ограничителей, и едва не умер.

Скоро астронавтам станет все известно. Если завтра они не ответят в условленное время на вызов, все сохранившиеся в них механизмы насилия придут в действие так же неотвратимо, как и в случае открытого сопротивления ЦП. Но поскольку они, наконец, нашли подходящую планету, которая могла бы стать их домом и к тому же находилась за пределами досягаемости пси-машин, завтра предстояло выбрать один из двух возможных образов действия. Пробегая взглядом по юным лицам, с разлитым на них выражением мягкой задумчивости, Греван даже представить себе не мог, что вместо этого кто-то предложит пойти с ЦП на компромисс. После пяти лет тайной подготовки и разработки планов бегства, эта мысль не могла никому придти в голову.

Усилием воли командир заставил себя расслабиться, позволяя своим чувствам проникнуть в ощущения ребят и девчат. Прохладный ночной ветерок трепетал над головой, принося с собой незнакомые запахи; невидимые ночные твари, причитая тонкими, ноющими голосками, проносились над морем. Океан нашептывал что-то свое прибрежным скалам, и на расстоянии приблизительно с километр к югу от костра кто-то очень большой с шумным плеском начал было выбираться на мелководье, но скоро передумал, вернулся обратно и скрылся в глубине. Казалось, что молодежь, отдыхая, желает слиться с этой ночью, выпустив как можно дальше щупальца своего ментального восприятия, дабы постичь сущность жизни на этой новой для них планете.

Затем их внимание начало концентрироваться вокруг новой проблемы, и Греван позволил себе и дальше плыть по течению их мыслей.

* * *

Вскоре он почувствовал, что композиция из нескольких впечатлений была воспринята кем-то из астронавтов, другие ее тут же дополнили, образуя все более и более связную и четкую картинку. Она изображала двух лохматых, неотесанных, проголодавшихся созданий местной природы, неуклюже спускавшихся с утесов за спиной у Группы в направлении догорающего костра.

Молодняк не шелохнулся в ожидании, пока незнакомцы не приблизятся, а Греван наблюдал за своими подопечными, забавляясь от души и совершенно позабыв обо всех страхах. Шаркающей походкой эти дети природы достигли подножия и теперь пробирались сквозь заросли. Походка у них тяжеловата, но в целом добытчики они, должно быть, неплохие, подумал Греван. Вероятно, здешние венцы творения, которые знали в охоте толк и сначала долго, осторожно подкрадывались, а затем бросались на свою добычу, причем Греван отметил себе на будущее, что в качестве таковой они явно воспринимали затухающий огонь костра.

Не дойдя до него около двухсот метров, охотники внезапно замерли на скалистом выступе. Греван мысленно очерчивал их огромные, серые, туманные очертания, в верхней части которых светилось по паре красных глаз.

Интересно, подумал он, почему всех представителей наиболее интеллектуально зрелых видов инопланетных хищников всегда охватывает интуитивное беспокойство, стоит им бросить на Группу один-единственный взгляд? Молодые люди даже не пошевелились, но незваные гости почти сразу же пришли к заключению, что вовсе не так голодны, как им казалось до этого. Вслед за этим они перешли к тихому и незаметному отступлению…

Вдруг Элиоль откинула голову и издала резкий, короткий смешок, точно во тьме блеснули ослепительные зубы неотразимого хищника. Вокруг костра прокатилась волна беззаботного веселья, и отступление внезапно перешло в неуклюжее, паническое бегство.

* * *

Это происшествие стряхнуло с астронавтов сон и вызвало желание поболтать. Возможно, сейчас самое подходящее время выяснить, что они думают о своих шансах вырваться завтра из лап ЦП. Греван привстал и начал дожидаться паузы в жарком споре, разыгравшемся по другую сторону костра.

По-видимому, они потому так стремительно бросились в океанские волны сразу по приземлении, что последний нырнувший должен был взять на себя обязанности завтрашнего дежурного по кухне. Как известно, эта неприятная участь досталась Вернет.

Поразмыслив, все остановились на мнении, что сегодня просто был не ее день. Однако Вернет не желала мириться с судьбой.

— Ты же знаешь, что у меня постоянно заедает пояс, — бросила она тяжкое обвинение Элиоль. — А ты специально сделала так, чтобы я стала последней!

Элиоль, которая предложила злополучное пари и которой, таким образом, удалось отложить свою очередь по выполнению наименее любимой из обязанностей на целый день, позволила себе хихикнуть.

— Ничего, это научит тебя содержать в порядке обмундирование! Ты могла и не соглашаться. Вейер же не согласился.

— Ну ладно, — согласилась Вернет. — Ведь Ланей поможет бедной девочке пережить эту неприятность, правда, Ланей?

— Угу, — Ланей просиял от радости, — еще бы!

— Ну, надо же, как он тебя любит! — критически заметила Элиоль. — Иногда это становится даже неприятно. Возьмем, например, Кузата, вон он. Валяется, как обычно, кверху пузом. Этот парень ведет себя всегда прилично и сдержанно, никто даже не догадывается, что на самом деле он — раб моих самых мимолетных желаний.

Кузат, распростертый на песке неподалеку, открыл один глаз и одарил свою возлюбленную затуманенным взором.

— Мечтай, мечтай, детка! — пробормотал он, после чего глаз закрылся.

Остальные уже говорили о другом. Насколько Греван понял, во время купания пятеро из пловцов ощутили присутствие инопланетян. Подводные жители не были настроены враждебно, они лишь плавали вокруг, с опаской рассматривая новые и весьма странные, с их точки зрения, формы жизни.

— Они, как бы это сказать, чувствовали себя очень… съедобными! — сказала Элиоль и рассмеялась. — Возможно, они поняли, что пока мы плаваем, то можем проголодаться! Во всяком случае, они предупреждали друг друга, чтобы никто не смел показываться нам на глаза!

— Питаются планктоном, — лениво добавил Ланей, — но, тем не менее, плавают очень быстро. Еще кто-нибудь что-то уловил?

— Строят пещеры, — откликнулась Веснушка из-за спины Вейера, сидевшего всего в метре от Гревана. Она приподнялась на локте, чтобы вытянуть руку. — Там, на западе, есть такой крутой спуск! Они изрыли его весь туннелями. Не думаю, что они могут флюоресцировать сами, но у них есть какой-то способ поддерживать освещение в пещерах, вероятно, какие-нибудь бактерии. А еще они культивируют там планктон.

— Похоже, что для прямого контакта они созрели достаточно, — заметил Греван, и в то же мгновение, за секунду наступившей тишины, понял, что за целый час не проронил ни слова.

— Вполне достаточно, — согласилась Веснушка. Затем маленькое личико, затененное ее любимой бесформенной панамой, повернулось к Гревану. — Если бы Клем не была так занята готовкой, я позвала бы ее попробовать. Одна я боялась их отпугнуть.

— Завтра я обязательно попробую, — пообещала Клем, считавшаяся среди астронавтов наиболее способной к тонкой и искусной дипломатии.

* * *

Снова повисла пауза, на этот раз, возможно, оттого, что было произнесено слово «завтра».

— Греван, вы намерены завтра отвечать на вызов? — безмятежно пролепетала Веснушка, словно это только что пришло ей в голову.

— Если только, — кивком ответил Греван, — ни у кого нет идеи получше.

Идеи получше ни у кого не оказалось, только Мускул проворчал:

— Пусть ЦП само ищет идеи получше. Если бы принимал решение я, то грохнул бы передатчик об скалу!

Греван посмотрел на него с интересом.

— Все остальные придерживаются такого же мнения?

Они закачали головами.

— Решайте вы, Греван, — прозвучал спокойный голос Вейера. — Мы просто посмотрим, что получится. Как думаете, можно выбить из них какую-нибудь ценную информацию?

— Только если они ничего не подозревают, — ответил Греван. — Я думаю, безопаснее всего для нас находиться на связи в тот момент, когда до ЦП дойдет, что Исследовательская Группа в дальнейшем отказывается от выполнения своих обязанностей. Это может подтолкнуть их к некоторым действиям…

— Я все же думаю, — начал Мускул, с беспокойством поглядывая на Клем, — что нам… ладно, молчу!

— Результат голосования восемь против одного, — твердо сказала Клем.

— Знаю, — прорычал Мускул и умолк.

Остальные, казалось, вновь потеряли всякий интерес к затронутой теме — стадо из не вполне человеческого молодняка, почти взрослого и уже отлично приспособленного к тому, чтобы начать жить самостоятельно. Пока они находятся в самой выигрышной позиции для того, чтобы встретить противника, которого никогда раньше не могли одолеть.

Но пока битва не началась, они не желали беспокоиться по этому поводу.

* * *

Некоторые из них поднялись и медленно побрели к берегу. Греван увидел, как Клем помедлила, чтобы что-то сказать Кузату. Тот немедленно продрал глаза, вскочил на ноги и направился прямиком к командиру, за ним едва поспевала Клем.

— Клем считает, что Альберт снова неважно выглядит, — заявил Кузат. — Вероятно, ничего особенного, но не пойдете ли вы с нами, чтобы помочь поставить диагноз?

Три лучших биолога в Группе вернулись на корабль, к ним также присоединился Мускул, который хоть и предпочитал науке о живом чистую математику, пошел с ними просто за компанию. Альберт безмятежно покоился в своей огромной стеклянной капсуле и выглядел именно так, как должны выглядеть два центнера самовоспроизводящегося мясного филе.

— Он перестал усваивать пищу и даже слегка изменился в цвете, — озабоченно заметила Клем.

Последовала долгая дискуссия о том, что необходимо Альберту. Альберт являлся незаменимым пунктом их меню, но, к сожалению, также был необычайно капризен и привередлив. Химический баланс, температура, радиация, поток стимулирующих и питательных веществ, — все должно было быть как надо, но при этом его индивидуальные представления о том, как надо, часто менялись безо всякого предупреждения. Если его прихоти не удовлетворялись, он приобретал томный вид, отказывался от пищи и в течение недели медленно угасал в знак протеста. По крайней мере, угасала его часть, жившая на корабле. Как общественный институт он, разумеется, продолжал расти и, таким образом, мог из Центрального Правительства бесконечно питать своих клиентов.

Было бы небесполезно привлечь к тонким вычислениям касательно плохого самочувствия Альберта Мускула, но когда на него вновь обратили внимание, оказалось, что любитель интегралов, не мигая, вглядывается в поток невидимых никому другому математических символов, проносящихся по противоположной стене, и что-то бормочет. Они знали, что его не стоит беспокоить в такую минуту, поскольку Мускул с головой погрузился в импровизированные вычисления, из которых он через некоторое время вынырнет с каким-нибудь только что раздобытым полезным математическим продуктом, правда, не имеющим к Альберту, скорее всего, ни малейшего отношения. Если же его сейчас отвлечь, то Мускул будет ворчать безо всякого толка.

Наконец биологам удалось изменить настройку питания Альберта, после чего, по предложению Кузата, Альберта слегка обтесали по бокам. Обнаружив, что сильно похудел, он вновь стал поглощать предложенное питание вполне удовлетворительными темпами.

— Наверное, обрезание пошло ему на пользу, — радостно сказал Кузат. Посмотрев на небольшую горку отрезанных от Альберта ломтей, он добавил:

— К тому же теперь можно устроить барбекю.

— Беги и все приготовь, — предложил Греван. — Я присоединюсь к вам, как только закончу с Альбертом.

Клем задумчиво взглянула на Мускула.

— Толкните моего гения в бок, когда соберетесь выходить, — сказала она Гревану. — Он выглядит таким счастливым, не хочется ему мешать.

* * *

Через несколько минут, когда Греван с трудом прилаживал герметичную заслонку, Мускул вдруг зевнул и громко сказал:

— Тридцать семь и двадцать четыре тысячных часа! Можно проверить и по-другому, скажем, применив формулу возвратного дифференциала… А где Клем?

— На пляже, полагаю, — Греван даже не взглянул на математика. На данный момент он не очень нуждался в результатах его вычислений. — Должно быть, давно утонула, если тебя это хоть сколько-нибудь волнует, конечно! — жестокосердно добавил он.

Мускул поспешно удалился, что было его обычной реакцией на известие о том, что Клем куда-то запропастилась, и Греван продолжил запечатывать Альберта уже не под аккомпанемент безумного математического бормотания. Молодняк окончательно разбился на пары около года назад, и кто с кем сошелся, стало, наконец, ясно. Окончательно и бесповоротно. В свое время он подумывал о том, что со стороны ЦП было бы очень мило увеличить численность Группы, прислав кого-нибудь в пару для Клем, или Элиоль, или Вернет, или Веснушки, в зависимости оттого, на какую из них он засматривался в данный момент, кого-нибудь года на три-четыре старше. Позднее у него созрел и собственный план относительно того, как увеличить численность Группы. Если только будет решен вопрос о том, чтобы Группа могла остаться за пределами досягаемости ЦП…

Командир попытался отделаться от неприятного, но весьма близкого к истине предположения, что какие бы планы он ни вынашивал, все они давно отброшены тем отделением Центрального Правительства, которое создало Группу для своих собственных нужд. Когда он пожелал Альберту сладких снов и более спокойного настроения на будущее, запер отсек и вышел на трап, ему показалось, что всевидящие глаза следят за каждым его движением. Не спустившись и наполовину, он внезапно замер. На какую-то бесконечную секунду ему показалось, что сердце медленно переворачивается в груди и так же медленно возвращается на свое законное место.

Женщина, стоявшая у основания трапа и смотревшая на него снизу вверх, была ему знакома — он знал это так же хорошо, как и то, что она никак не может находиться здесь! Шок узнавания почти мгновенно был затоплен жаркой волной ужаса: стало очевидно, что ее здесь вовсе нет. С расстояния десяти метров ему бы никогда не удалось разглядеть так ясно лицо Прайдрелл цвета слоновой кости; никогда не различить медленные, грациозные телодвижения стройного, гибкого тела танцовщицы под алым одеянием; не заметить алого блеска короткой мантии, которую она носила поверх платья и застегивала у горла блестящей зеленой каплей драгоценного камня.

* * *

Впоследствии Греван даже не мог вспомнить, как долго он простоял там, пока его мысли с трудом балансировали на краю панического ужаса. На самом деле, вполне могло быть и так, что прошло всего лишь мгновение, прежде чем он осознал, что его зовет какой-то далекий знакомый голос:

— Эй, босс! Греван!

Ему показалось, что голос еле слышен и доносится издалека. Однако затем он словно со стороны услышал свой ответ и вдруг понял, что явившийся ему образ исчез.

— Эгей, так вы будете есть жареного Альберта или нет? — снова крикнула Клем от костра. — Я больше не в силах удерживать этих свинтусов, они хотят слопать вашу порцию!

Он сделал глубокий вдох.

— Сейчас иду!

Однако прошло еще около двух минут, прежде чем он подошел к костру, хорошенько уложив в голове свои мысли. Молодняк не мог догадаться, о чем он думает, если только не позволять им это сознательно, да и в этих случаях они не были точны в своих догадках, правда, им всегда удавалось быстро определить общее направление и живописно раскрасить эмоциями его размышления.

Но на данный момент его размышления утвердились во мнении, что недолгое появление Прайдрелл означало нечто большее, нежели его персональное психическое расстройство. Это вполне могло явиться началом тщательно подготовленной атаки на психическое здоровье всей Группы, атаки, организованной с применением сил и знаний такого уровня, что над попыткой сбежать от ЦП можно будет только грустно посмеяться.

К счастью, его подопечные прониклись чувством, что барбекю прекрасно завершает этот день. Спустя некоторое время астронавты, завернувшись в одеяла, блаженно растянулись на песке. Насколько мог судить Греван, заснули они достаточно крепко, но не настолько, чтобы при необходимости за долю секунды не выйти из состояния глубокого сна и перейти в состояние активного бодрствования.

Греван же посидел еще немного в сторонке, любуясь морем и звездным небом.

* * *

В небе планеты было на что посмотреть, звезд было много, в том числе и довольно крупных. Все они находились в центре шарового звездного скопления неподалеку от середины Млечного Пути, куда, насколько им было известно, прежде не забредал ни один человеческий корабль. Все небо было занавешено наслаивающимися друг на друга застывшими потоками созвездий странной формы. Где-то посреди всего этого блеска и сияния пробивали себе путь четыре незаметных маленьких спутника планеты, незаметных, по крайней мере, если не знать, где их искать, а Греван не задавал себе такого труда.

Слева от него кто-то тихонько пошевелился.

— Эй, Веснуля, — позвал он громким шепотом, — хочешь помочь мне сплести сеть для ловли ЦП?

Четыре маленьких спутника не могли поднять океанские воды даже на миллиметр, но из-за горизонта за дело принялась большая луна, и волны поползли вверх, вылизывая плоские залысины берега. Теперь они уже подбирались к основанию более высоких скал, которые ограничивали территорию лагеря. Веснушка присела на скалистый выступ в нескольких метрах от него, любимая панама сдвинута на затылок, ноги болтаются над прибывающей водной рябью.

— Нет, просто я составлю компанию, — ответила она. — Но если вам требуется помощь в плетении сети, выкладывайте! Уж здесь-то ЦП не смогло выставить свои длинные уши.

На какое-то мгновение он поразмыслил над возможностью рассказать ей о галлюцинации. Веснушка была в Группе кем-то вроде неофициального психолога. Самая маленькая по росту и возрасту, она в то же время обладала в некоторых отношениях наиболее проницательным и тонким умом. От секретных экспериментов, которые она ставила на себе и других, у Гревана волосы вставали дыбом, но вознаграждением за этот тяжкий труд познания являлся эффективный метод борьбы с ограничителями ЦП.

Вместо этого он спросил напрямую:

— Какие психологические механизмы может применить ЦП в отношении нас, помимо тех, о которых мы и так знаем?

Веснушка издала довольный смешок.

— Вы неправильно ставите вопрос.

Он немного нахмурился, потому что это была одна из его любимых фраз.

— Хорошо, — сказал он, — давай по-другому. Уж не думаешь ли ты, что на нас продолжают действовать какие-либо управляющие механизмы, которых мы просто не помним?

— Нет, не думаю, — уверенно ответила Веснушка. — Такие вещи можно незаметно встроить в мозг обычных людей, потому что он у них наполовину не используется. Мне и самой такое удавалось провернуть. Однако любого из нас нужно сначала довести почти до полного умопомрачения, чтобы настолько отшибло память. А в таком случае для ЦП толку от нас будет немного.

— Откуда ты знаешь?

Она пожала плечами.

— Когда я была маленькой, Доминатор проработал со мной целую неделю, пытаясь вогнать в меня механизм, который я не смогла бы заметить. И, поверьте, спустя пару дней я просто начала ему помогать. Наш мозг просто не переносит амнезии.

Она помолчала и добавила:

— Разумеется, Доминатор или психолог-человек, если вы на это дадите свое согласие, может удерживать вас в беспамятстве, пока на вас оказывается непосредственное давление, потому что вы верите ему и следуете всему, что скажут. Как в тот раз, когда вы…

— Я отлично помню тот раз, — коротко признался Греван. Она имела в виду случай, когда он безо всяких оговорок позволил ей произвести над ним какие-то опыты. Спустя некоторое время он вдруг осознал, что вот уже полчаса громко плачет, поскольку мнит себя маленьким, зеленым и очень кислым яблоком, которое никто не хочет кушать.

— Вы тогда выглядели очень глупо, сэр! — предалась воспоминаниям Веснушка.

Греван откашлялся и заметил, что она выглядела бы не менее глупо где-нибудь в районе южного полюса, если бы только он добрался до нее до того, как немного остыл.

— Ага! Но вы же не добрались! — парировала Веснушка. — Хороший исследователь знает, когда в исследованиях наступает момент, который называется «ноги в руки». Сказать по правде, однажды я столкнулась с одним действительно интересным феноменом в области ментальной энергии. Если бы ЦП могло работать на таком уровне, им не понадобилась бы и сотая часть штатного состава. Значит, так работать они не могут.

— Что за феномен? — с опаской спросил он.

— Вот вы меня и поймали на слове! — призналась Веснушка, зачем-то накрыв лицо панамой. — Не имею ни малейшего понятия, в чем он состоит, даже в принципе. Это случилось за четыре года до того, как они собрали нас всех вместе и создали Группу. В Центр, где я находилась, однажды по скорой помощи привезли мужчину. Он был без сознания, и все наши психологи сразу же столпились вокруг. Его забрали в лабораторию, где был один из мобильных Доминаторов, и вдруг люди вокруг стали вскрикивать и падать в обморок один за другим. Я и сама почувствовала, что меня сильно припекло, вот здесь, — она пробарабанила себя по макушке. — Я сразу поняла, что этот мужчина пытается использовать против Доминатора какой-то вид ментальной энергии…

— Неужели это возможно? — недоверчиво протянул Греван.

— Именно так. Кроме того, он еще использовал какой-то пистолет, судя по выстрелам, звуки которых не принадлежали ни к одному из известных в ЦП типов огнестрельного оружия. После этого я выпрыгнула в окно, только меня и видели. Я слышала, что, в конце концов, Доминатор из той лаборатории был вынужден прибегнуть к физическим методам воздействия: разрушительным акустическим волнам, электрическим разрядам и обычным реактивным пулям. Ощущение жжения в мозгу внезапно прекратилось, и я поняла, что мужчина мертв.

— А я-то думал, — хмуро заметил Греван, — что ты сейчас поведаешь мне историю о том, как человек смог справиться с Доминатором!

Веснушка покачала головой.

— Сомневаюсь, что так могло случиться. Эти гадкие штуковины знают свое дело. Однажды я видела, как подобная машина подавляла мятеж, какой-то культ ритуальных суицидов. В итоге получился суицид что надо! Однако у того человека ментальной силы было достаточно, чтобы заставить Доминатор использовать свои возможности на пределе. Так что определенно существуют уровни и формы энергии, о которых мы ничего не знаем. Кроме того, очевидно, существуют люди, которые знают об этом, и знают, как это использовать. А самое главное, эти люди не работают на ЦП.

Греван как следует взвесил новость, но это не внесло в его душу успокоения.

— Веснуля, — наконец сказал он, — все, кроме Мускула и меня, согласились, что невозможно понять, выиграем мы или проиграем тем, что ответим по передатчику на вызов ЦП. Если бы ты принимала решение, твой выбор?

Веснушка встала, задрала голову и посмотрела на звезды.

— Лично я, — сказала она, и Греван сразу заметил иронический оттенок в ее голосе, — ничего бы не стала делать! Не стала бы разбивать приемник, как Мускул, не стала бы отвечать на вызов, как вы. Я просто оставила бы все как есть, затаилась и предоставила ЦП сделать следующий шаг, если, конечно, оно в состоянии его сделать!

Греван тихонько выругался.

— Ну, — отреагировала она, — такова ситуация, но мы можем сделать и по-вашему.

Она сладко потянулась и втянула носом воздух.

— Какой огромный и прекрасный океан! Если ЦП завтра нас не съест с потрохами, Греван, я отращу себе жабры и стану рыбой! Буду жить вместе с этими планктоноедами, плавать вместе с ними к ледяной шапке на полюсе и под нею! Я буду…

— Послушай, Веснуля, давай вернемся к нашим делам…

— Я вас слушаю, — заверила его Веснушка.

— Если кто-нибудь, включая Мускула, знает хоть какую-нибудь стоящую причину, по которой не нужно завтра выходить на связь, я должен ее услышать хотя бы за секунду до того, как включу приемник.

— Услышите! И не беспокойтесь за Мускула. Он сейчас не может думать ни о чем, кроме своей драгоценной Клем, поэтому слегка паникует. Завтра с ним все будет в порядке.

Она помедлила немного, но Гревану больше говорить было нечего.

— Ну, тогда спокойной ночи вам, Греван!

— Спокойной ночи, Веснушка.

Он полюбовался тем, как она, подобно призраку, удаляется навстречу слабым отсветам костра. Молодые люди считали, что уже выиграли эту битву, и все потому, что давно забыли заплесневелый вкус квазижизни на дряхлых как мир планетах Центрального Правительства, потому что вдыхали свежий воздух над океаном, какого прежде не видело ни одно человеческое существо. Чтобы ни случилось теперь, они навсегда покончили служить ЦП.

* * *

Разница между ними состояла в том, как внезапно понял Греван, что он сам еще не оборвал свою пуповину с ЦП. Ему еще предстояло одержать победу над собой. Мысли его медленно поползли назад, с осторожностью подбираясь к образу женщины, которую звали Прайдрелл и которая стояла у основания трапа корабля, таинственно улыбаясь и блистая раскосыми зелеными глазами. А этого не могло быть в действительности. Он много думал о ней все эти месяцы, и даже если напряженное состояние его ума вследствие нынешних проблем не могло быть ответственно за галлюцинацию, то перспектива будущих проблем вполне могла сработать так, что она появилась. Командир не ставил молодняк в известность, что, убедившись в безопасности их пребывания на этой планете, он намеревался вернуться во владения ЦП, где ему предстояло отправиться прямиком на второразрядную планету Райсгат, похитить там Прайдрелл и привезти ее сюда.

Совершенно невероятно, что ему удастся проделать все это и остаться незамеченным. Когда он пытался проанализировать свои планы, ему казалось довольно странным, что несколько встреч с Прайдрелл впечатлили его настолько, что он почувствовал абсолютную необходимость похитить ее. Ему также представлялось, что будь на месте зеленоглазой красотки кто-то другая, до кого добраться было бы легче и о ком он тосковал бы не так сильно, впечатлила бы его гораздо меньше.

Однако это была всего лишь одна из множества странностей, произошедших с ним на Райсгате, где Группа последний раз вступила в регулярный контакт с ЦП и откуда за тем пустилась наутек долгим, извилистым путем, который, в конце концов, привел их в незнакомое скопление в районе Млечного Пути. Рассматривая все эти странности вместе, Греван улавливал в них некую закономерность. Однако молодняк не замечал ничего особенного, и командир предпочитал об этом не упоминать.

Но он все же не мог отделаться от мысли, что если ему удастся понять, что произошло тогда на Райсгате, это помогло бы найти ответы на многие вопросы, касающиеся отношений между Центральным Правительством и Группой: их истинное происхождение, например, цель, ради которой они были обучены и экипированы; ради чего были затрачены огромные средства; наконец, откуда этот явный пробел в эмоциональном состоянии, который заставил их сбежать? Оставался еще один любопытный факт: насколько можно было судить, они являлись единственной Исследовательской Группой ЦП и единственными существующими представителями своего вида.

Ответы на все эти вопросы маячили перед Греваном около четырех недель, проведенных на планете Райсгат, но ему никак не удавалось ухватить их за хвост.

* * *

К утру прилив закончился, но зато поднялся ветер, и с севера, насколько хватало глаз, неслись белопенные волны. Ветер метался и завывал между ними, они размашисто разбивались о западные утесы, вздымая на высоту тридцати метров водяную пыль. Наконец бледно-золотое солнце, похожее на то, что сияло когда-то над самой первой планетой человечества, выкатилось из-за нагромождений бледных туч. Если этому дню суждено было стать последним для Группы, то выбор был совсем неплох.

Греван появился в рубке связи за час до назначенного времени окончательного выяснения отношений с ЦП. Постепенно туда же подтянулся молодняк. Астронавты зачем-то переоделись в парадную белую форму, их лица хранили каменное выражение, на ремнях поблескивали маленькие приспособления, конструкция которых была разработана отнюдь не в ЦП и которые представляли собой дальнейшее усовершенствование смертоносного оружия. Авторство принадлежало Группе, отдельные детали пришлось держать в памяти долгие годы, лишь изредка тайком создавая рабочие модели для проверки той или иной теории, чтобы после этого немедленно уничтожить.

Теперь астронавты демонстративно надели их поверх своей парадной формы. Они не намерены были отказываться от принятого решения. Рассевшись по низким скамеечкам, обегавшим по периметру три стены рубки, они молча ждали исхода.

Массивный, гладкий ящик передатчика занимал почти всю четвертую стену, оставляя свободным лишь самый верх под низким потолком. Передатчик был одним из самых секретных приборов ЦП, но при этом выглядел анахронизмом, вызванным к жизни намерениями той цивилизации, что когда-то неодолимо устремилась в просторы Вселенной к тысячам и тысячам новых миров. Цивилизация могла погибнуть давно, но созданные ею машины продолжали осуществлять намеченные в незапамятные времена цели.

Никто не произнес ни слова, пока Греван смотрел, как индикатор хронометра равнодушно отсчитывает последние минуты до начала сеанса. Точно в нужный момент Греван резко нажал на большой черный штырь, торчащий из центральной панели передатчика.

Стразу же, безо всякого вступления, глас ЦП заговорил.

— Командир, — послышался низкий, довольно невыразительный голос, принадлежавший одному из трех спикеров ЦП, с которыми Группа общалась на протяжении всех этих лет обучения, — по-видимому, вы рассматриваете возможность утаить открытие новой планеты колониального типа, которую намереваетесь приберечь для себя.

Молодые люди не пошевелились и не издали ни звука. Греван глубоко вздохнул.

— Это очень симпатичная планета, — признался он. — Можете назвать хоть одну причину, по которой нам не стоит ее приберечь для себя?

— Можно назвать сразу несколько причин, — сухо ответил голос. — Первая из них, разумеется, состоит в том, что вы не можете этого сделать против нашей воли. Однако нет необходимости применять к членам Исследовательской Группы обычные формы механического насилия.

— Какую же форму намерены вы применить на сей раз? — спросил Греван.

— Информацию, — ответил глас ЦП. — На данный момент уже можно полностью посвятить вас в обстоятельства, которые было нецелесообразно раскрывать ранее.

Это было именно то, чего хотел Греван, но его все же бросило в жар от волнения и страха. На протяжении всей жизни ему внушали это чувство страха пред силой, столь превосходящей человека, что ей достаточно было только начать говорить, чтобы он вновь сложил лапки.

* * *

— Не позволяйте ему говорить, Греван! — раздался голос Элиоль, негромкий, но звенящий от гнева и тревоги.

— Пусть говорит, — а это был голос Веснушки.

Остальные молчали. Греван глубоко вздохнул и обратился к передатчику:

— Группа намерена вас выслушать.

— Отлично, — неспешно откликнулся глас ЦП. — Вы имели возможность познакомиться приблизительно с сотней подконтрольных нам планет. Можете считать, что это создает верное представление об остальных. Как, по-вашему, командир, население данных планет обладает всеми признаками здорового биологического вида?

— По-моему, нет, — честно признался Греван. — Зачастую мы удивлялись, за счет чего они вообще держатся.

— На данный момент они держатся, разумеется, за счет ЦП.

* * *

Теперь уже не имеет значения, каким образом мы провоцировали любопытство некоторых Групп, если они физически были способны выйти на связь с нами. Вы ответили на вызов, что означает, что неизменный отказ прочих Групп сделать это невозможно приписать тому обстоятельству, что Вселенная настроена к человеку враждебно. Зато очевидным становится факт, что применявшиеся к вам методы ментального контроля и ограничения не всегда эффективно действуют на человеческих существ вашего уровня ментальной организации…

Это сделает Мускул, остальные астронавты уже поняли, что произошло, рассмотрели свои возможности и теперь лишь дожидались своей очереди подать реплику.

Однако Мускул сидит на скамейке в двух метрах от командира, ему придется сделать все очень быстро.

— Разумеется, мы подозревали такую возможность. Поскольку ни одна из Групп не афишировала свои возможности сопротивляться влиянию ЦП, пока не оказывалась вне пределов нашей досягаемости, это подозрение было трудно подтвердить. Практически у нас остался единственный способ разрешить данную проблему…

Мускул вскочил на ноги, его рука ухватилась за странную полоску на ремне. Но Греван не зря был назначен командиром, он все делал быстрее своих подопечных. Мускул удивленно обернулся, потирая пострадавшее запястье.

— На место, Мускул! — яростно прошептал Греван, в то время как миниатюрная машинка разрушения, вырванная из рук самого крупного представителя молодняка, скользнула в зажим на его собственном ремне. — Я не закончил разговор с ЦП, — взгляд его скользнул по полукругу настороженных глаз остальных членов Группы. — Вы все, уходите немедленно! — это больше не походило на шепот. — Следующий час мне необходимо провести на корабле в одиночестве. Идите поплавайте, поныряйте, займитесь чем-нибудь! Группа! Я кому сказал, вон отсюда!

За все восемь лет совместных странствий лишь несколько раз случалось боссу рычать и стучать копытом, за чем неизменно следовало стремительное и беспрекословное подчинение.

Однако еще никогда это рычание не было обращено на них самих!

Бунтари тихо поднялись и беспрекословно покинули рубку.

— Пусть молодежь покинет корабль, — приказал Гревану глас ЦП. Тембр его пусть немного, но все же изменился. Исчезли свойственные человеку обертоны, словно в них больше не было необходимости, с чем Греван мысленно был готов согласиться. — Вы продемонстрировали незаурядную проницательность и понимание той сложной ситуации, с которой все мы столкнулись, командир.

Греван, настороженно примостившийся напротив того, что по-прежнему выглядело как обычный передатчик, синтезировал в горле какой-то неопределенный звук, грохот удаляющегося грома, слабый отголосок того мощного рыка, которым он выгнал из рубки Группу.

— Не стоит недооценивать моих подопечных, — посоветовал он машине. — Все, кроме Мускула, поняли, что мы представляем для ЦП большую ценность, чем сами предполагали. Настолько большую, что даже потребовалось установить на нашем корабле собственный замаскированный Доминатор. А также то, — добавил он не без злорадства, — что вы засекли наше новое вооружение, но скорее с радостью позволите Группе, за исключением одного ее члена, выйти за пределы вашей досягаемости, чем демаскируете себя демонстрацией своих возможностей.

— Ваша правда, — согласился голос, — хотя я отважился бы на демонстрацию возможностей, если б оставшимся оказался кто-нибудь другой, а не вы. Для реализации наших целей, командир, вы подходите лучше прочих членов Группы.

— Что же это за цели такие? — проворчал Греван. — Можете говорить смело, Группа ушла.

— Отчасти, эти цели состоят, разумеется, в том, чтобы вернуть ваш корабль, вместе с информацией относительно Исследовательских Групп, в лоно Центрального Правительства. При этом тот факт, что большинство членов Группы смогло уклониться от нашего контроля на некоторое время, не имеет особого значения.

— На некоторое время? — невозмутимо приподнял бровь Греван.

— Разумеется, мы, в свою очередь, завладеем этой планетой, если только между вами и ЦП не будет заключено небольшое соглашение.

— Значит, мне предлагается выгодная сделка?

— В известных пределах. Мы уверены, что вы не тешите себя иллюзиями, будто человек, какими бы способностями и вооружением он ни обладал, сможет одержать победу над Доминатором. По собственной воле вы не сможете даже выйти из этой комнаты и, либо полностью и добровольно подчинитесь новым ментальным приказам, которые я установил, либо выйдете отсюда психически разрушенным. Впрочем, даже и таким вы сможете управлять кораблем. Естественно, под нашим чутким руководством.

— Тогда в чем же моя выгода? — невозмутимо развел руками Греван.

— Вы можете надеяться на какую-то выгоду лишь при условии полнейшего и добровольного подчинения, причем помимо любых ментальных приказов. Сделаете все, как я сказал, и уверяю, Центральное Правительство не притронется к вашей планете, предоставив ее целиком в распоряжение ваших юных друзей и их потомков на ближайшие триста лет.

Самое смешное, что Греван готов был в это поверить. Одной колониальной планетой больше, одной меньше — для ЦП не имело особого значения.

— Вам кажется, — добавил Доминатор, — что полное и добровольное подчинение нам означает предательство по отношению к будущим Исследовательским Группам, свобода которых тем самым ставится под угрозу? Однако мы можем предоставить факты, которые убедят вас в том, что ни одна из прежних Исследовательских Групп не смогла получить подобную свободу. Отвергнув защиту Центрального Правительства, они подчинились контролю поистине деспотическому.

— Возможно, я просто тупица, но я не понимаю, о чем это вы говорите?

— Веками, — ответила машина, — ЦП в ходе своих важнейших экспериментов допускало грубейшую ошибку, состоявшую в непонимании того, как человеческий материал реагирует на воздействие извне. А никакого рационального обоснования тому, что члены Группы должны постоянно находиться под действием ментального внушения, аналогичного тому, что применяется для обычных людей, не существует. Как вы думаете, могло ли подобное заблуждение господствовать чисто случайно столь длительный срок?

Греван так не думал.

— Вероятно, не могло, — осторожно ответил он.

— Вот именно, — согласился с ним Доминатор. — Значит, налицо чье-то вмешательство, причем вмешательство это было сознательным, длительным и весьма искусным. Поскольку ни одна машина не может быть виновной в саботаже, а обычные люди на это не способны, ответственность за это приходится возложить на тех, кого мы называем Свободными Видами.

Повисло столь долгое молчание, что казалось, Доминатор позабыл о присутствии Гревана.

— Так вот, Свободные Виды обосновались в самом Центральном Правительстве! — изрек он, наконец, и Гревану на мгновение почудилось в безжизненном голосе машины нечто вроде страха и ненависти. — Как вы понимаете, этот факт имеет для нас огромное значение, и едва ли не большее значение он имеет для вас! Поскольку именно эти монстры становятся хозяевами беглых Исследовательских Групп.

Греван почувствовал неприятный холодок внутри.

— Но почему, — спросил он, — Свободные Виды стараются завладеть Группами?

— Войдите в их положение, — ответил Доминатор. — Представителей этой субцивилизации необычайно мало, да и те рассеяны по множеству различных планет. А учтите еще тот факт, что обнаружение означает для них верную смерть. В подобных обстоятельствах они не могут позволить себе снаряжать собственные межпланетные экспедиции. Однако если появляется подконтрольная Исследовательская Группа, их возможности для освоения новых территорий становятся поистине безграничными, а стабильная генетика Группы обеспечивает выживание рода.

Доминатор немного помолчал.

— В этот самый момент, в этой самой комнате, командир, присутствует сознание, пока еще дремлющее, но гораздо более мощное и отличающееся в корне от разума любого из членов вашей Группы. Обладая подобной силой, оно, если пробудится, не усомнится использовать ее для того, чтобы получить полный контроль над Группой. Теперь вы понимаете, почему вам было позволено остаться на корабле одному? Главным образом потому, что это должно было мне помочь избавиться от…

Атака и контратака грянули почти одновременно.

Безумно-белая блестящая нить метнулась вперед из одного из тех миниатюрных устройств, что по привычке носил на поясе Греван. К созданию этого оружия ЦП не имело ни малейшего отношения. Пульсирующая энергетическая игла легко вошла в центр защитного кожуха Доминатора, защищенного желтоватым космическим сплавом, и грациозно застыла в воздухе, яростно вгрызаясь в металлическую поверхность.

И тотчас под ее кончиком проступили странные узоры.

Невообразимо-стремительное чередование иссиня-черных и серебристых линий, их мерцание и переплетение приковали к себе взгляд Гревана, и, казалось, стремились разорвать его мозг на части. Невозможно отвести взгляд, невозможно не следить за этим дьявольским мельтешением… Затем они исчезли.

Между ним и Доминатором проплыла серая туча. Безумно-белая нить все еще тянулась из его пистолета к той точке, где концентрированная энергия коснулась поверхности, и когда зрение командира вновь прояснилось, кончик иглы неожиданно провалился внутрь кожуха и коснулся чего-то в глубине.

Раздался хрустальный звон, и машина обезумела. Греван катался по полу, а полотнища желтого огня выплескивались из-под верхнего края Доминатора и лизали противоположную стену. Белая нить перескочила на этот участок, быстро прошлась вдоль линии, откуда велся фронтальный огонь. Через секунду с ним было кончено.

Но продолжалось нечто другое, пронизывающее насквозь, разрывающее на части, точно бесчисленное множество крошечных, быстрых, безжалостных стальных когтей. То была акустическая атака, способная заставить биться в конвульсиях полное сил живое тело и в несколько секунд превратить его в безвольный, перекошенный, истекающий кровью кусок умирающей плоти.

Послышался голос:

— Сюда! Ударь сюда!

Невыносимо медленно белое безумие тонкой нити пожирало внутренности Доминатора, деталь за деталью, сверху донизу, одну за другой.

Какофония, давящая на барабанные перепонки, усилилась.

Голос свистящим шепотом посоветовал:

— Теперь оставь машину в покое, она может еще пригодиться…

И все смолкло.

Греван почувствовал, что теряет сознание. Одновременно с этим ощутил, как раздиравшие его на части крошечные стальные коготки неохотно ослабили хватку, и он подумал, что ни один из его подопечных не выдержал бы, не пережил бы эти несколько последних секунд, окажись они на его месте.

Конечно, физическая сила и мощь организма — не самые главные достоинства мыслящего существа, но иногда результат зависит от крепости мускулов.

Нужно было уладить еще кое-что, но со всех сторон к нему подступала тьма, тело настоятельно требовало небольшой передышки.

— Пока что два-ноль в мою пользу! — только и успел сказать командир мертвому Доминатору.

Затем он нехотя отдался во власть мягко обволакивавшей его тьмы. И она приняла командира в свои объятия.

* * *

Поблизости кто-то яростно насвистывал простенькую мелодию из трех чистых мажорных нот, что служило для членов Группы условным знаком, сообщающим о том, что все обстоит замечательно.

Немедленно где-то рядом мелодию повторили. Затем, как ему показалось сквозь пелену, раздался дрожащий голос Веснушки:

— Да сядьте же, Греван! Я не в состоянии вас поднять, человек-гора! Ну и ну, босс, да вы же просто разодрали Доминатор на части! Вы его разрушили!

Тьма медленно отступала, а затем внезапно рассеялась на рвущиеся прочь клубы серого дыма, и Греван почувствовал, что сидит. Оплавленный и кое-где еще глодаемый бледными язычками пламени Доминатор, равно как и стены рубки, неторопливо кружились у него перед глазами. В воздухе витал запах горелого металла и еще какое-то зловоние, и на мгновение у него возникло странное видение, что кто-то сидит на Доминаторе, свесив ножки.

Когда командир встал, и внутри и вокруг него все внезапно встало на свои места. Он строго спросил у Веснушки, что она тут делает?

— Я же велел вам всем держаться отсюда подальше, — услышал он как бы со стороны собственный голос. — Ну, разумеется, я его разрушил. Ишь как тебя трясет, моя милая! Могла бы догадаться, что эта гадина применит акустику…

— Меня накрыло лишь самым краем, — ощетинилась Веснушка, — когда я стояла у выхода на трап. Это самое дальнее место, откуда я могла попасть вам точнехонько между глаз, если вы выйдете отсюда психически разрушенным и попытаетесь вмешаться в наши дела.

Греван лишь беспомощно хлопал глазами. Думать пока еще было больно.

— Где все остальные? — спросил он.

— Внизу, конечно, в машинном отсеке! Двигатели превратились в кашу, — казалось, она настороженно изучает его. — Ребята спустились по трапу и сразу направились к люку на корме. Вернет осталась снаружи, чтобы контролировать, что происходит наверху. Как вы себя чувствуете, Греван?

— Я чувствую себя отлично! — заявил он, мимолетно подумав, что чувствует себя именно так, как сказал, за исключением того, что каждая молекула его тела, казалось, дрожит мелкой дрожью и никак не может состыковаться с другой молекулой. — А что, не похоже?

— Похоже, похоже, — успокаивающе пробормотала Веснушка. — Вы выглядите просто великолепно!

— Что случилось с двигателями? Ах да, понятно…

Так он и думал, что молодняк догадается это сделать! Ведь самым важным на тот момент было не позволить Доминатору переправить полученную им информацию обратно в ЦП.

— Ну, хотя бы отремонтировать сумеем?

— Вернет сказала, что на восстановление потребуется никак не меньше месяца. Все было бы не так уж плохо, если бы кто-то не догадался поджечь на минутку топливо.

Греван выругался от бессилия и ужаса.

— Вы что, невежды, хотели дырку в этой несчастной планетке проделать?

— Да, и дыра бы получилась размером с саму планетку! — с удовлетворением констатировала Веснушка. — У ребят все под контролем. Но я пойду, надо помочь. А вам, босс, лучше всего часик-другой просто подумать о чем-нибудь приятном!

— Постой, Веснуля! — позвал он, когда она уже повернулась к двери.

— Что?

— Ничего, просто хотелось бы выяснить, хорошо ли ты умеешь врать. Сколько человек в нашей Группе?

Веснушка пристально взглянула ему в лицо, затем вернулась и присела рядом с Греваном. Панама съехала на затылок, что означало полную откровенность.

— Если вы про это, — заметила она нахмурясь, — то никто вас не обманывал. Вы просто никогда не спрашивали. С того момента, как мы вылетели с Райсгата, на борту было десять человек.

Греван снова выругался, на этот раз более мягко.

— Как вам удалось протащить ее через посты наблюдения в космопорте?

— Мы отрядили Клем и Элиоль отвлекать постовых, а Прайдрелл свернулась клубочком и в грузовом контейнере вместе с припасами была пронесена на корабль. Операция была несложной. Куда сложнее было убедиться, что мы в ней не ошиблись. Именно поэтому нам пришлось на Райсгате заняться самую малость саботажем.

— Так вот в чем дело, — прозрел, наконец, Греван, — а я-то, болван, вкалывал до седьмого пота, чтобы заставить корабль взлететь. Ах вы, хитрое, коварное отродье!

— Мы все признаем, что такие вещи недопустимы, — от души согласилась Веснушка. — Кроме того, пару раз вы нас чуть не поймали. Мы все подумали, что было просто прикольно, когда вы ходили вокруг корабля, озабоченно фыркали, высмотрев очередную поломку. А с другой стороны, вы задурили голову бедной девушке, заставив ждать, покуда Группа не обоснуется где-нибудь в безопасном месте. Но мы все равно не позволили бы вам вернуться за ней в одиночку. А потом Клем сообщила, что Прайдрелл — как раз та, кто вам нужна, вы же знаете, Греван, какая она чувствительная в этих сердечных делах! Да она просто не могла ошибиться!

— Клем действительно весьма проницательна, — осторожно признал Греван. — А как удалось уговорить Прайдрелл?

Веснушка сдвинула шляпу обратно на лоб, что означало некоторую неуверенность.

— Вот этот аспект я как раз хотела с вами обсудить. Когда мы забирали ее с фермы, Прайдрелл глубоко спала. Вейер незаметно подсунул ей снотворное. С тех пор она у нас не просыпалась, в двадцать третьей каюте, что позади наших комнат, и мы с девочками по очереди о ней заботились.

Пока Греван переваривал полученную информацию, воцарилась недолгая тишина.

— Теперь, полагаю, я должен ее разбудить и сообщить, что она похищена кучкой изгоев, дабы обречь на жизнь в изгнании, так, что ли? — спросил Греван.

— Прайдрелл не станет возражать, — ободряюще проворковала Веснушка. — Вот увидите! Клем говорит, что она влюблена в вас по уши… Кстати, вам очень идет этот румянец, Греван, — с интересом добавила она, — и, кажется, я вижу его впервые.

— У тебя чересчур богатое воображение, Веснушка, — буркнул Греван. — Как ты могла заметить, я взгрел нашего Доминатора! Да так, что он чуть не расплавился. Вон, до сих пор светится. Естественно, что температура в этом помещении повысилась. Поэтому нет ничего странного в том, что на мне это как-то сказалось…

— Да, странного тут действительно нет, — признала Веснушка, — но если подойти к этому вопросу с другой стороны, то вы, командир, самый теплоустойчивый член Группы, а мне сейчас даже не тепло. Так что не надо лукавить — вы по-настоящему покраснели, Греван. Клем была совершенно права и относительно вас!

— Чувствуется, что сей предмет обсуждался вами со всей основательностью, — заметил Греван.

— Как вам будет угодно, командир, — согласилась с такой формулировкой Веснушка.

— Возразит Прайдрелл или нет против своего похищения, но у нас появятся небольшие биохимические проблемы…

— А вот это и в самом деле интересно! — перебила Веснушка. — Мы планировали, что она пройдет полный стандартный курс терапии ЦП для обычных колонистов еще до того, как проснется. Однако тесты показали, что в ней уже заложено нечто подобное и даже больше! Должно быть, она собиралась поселиться на какой-нибудь колониальной планете с более экстремальными условиями, чем на Райсгате. Но, разумеется, мы будем держаться настороже во избежание неприятных сюрпризов…

— Вероятно, парочки таких сюрпризов нам все равно не миновать! — кивнул Греван. — Говоришь, двадцать третья каюта?

— Прямо через мой кабинет и вверх по тем маленьким ступенечкам!

Она поднялась.

— Полагаю, теперь мне лучше пойти помочь остальным разобраться с топливом.

— Возможно, тебе и в самом деле лучше пойти помочь ребятам с топливом. Я только прослежу, чтобы наш Доминатор окончательно остыл, а потом отправлюсь будить нашу гостью.

Однако он знал, что будить Прайдрелл ему не придется…

* * *

Он сидел, прислушиваясь к тихому потрескиванию, доносившемуся из недр машины ЦП, а Веснушка побежала к трапу. Вскоре раздался глухой шлепок, свидетельствующий о том, что она предпочла спуститься более быстрым способом, и внезапный взрыв хохота. Затем вновь наступила тишина. Прайдрелл так и осталась сидеть там, где провела последние пять минут, на правой части медленно оплавлявшегося Доминатора, не выказывая особого смущения от присутствия Гревана. Отличный трюк, даже для представителя Свободного Вида, которого ЦП не преминуло бы классифицировать как нейромонстра.

— Благодарю за нейтрализацию «ограничителя» или что это еще была за дрянь! — заметил он, наконец. — Неудивительно, что ЦП вас побаивается.

Прайдрелл со скучающим видом уставилась в коридор за дверью.

— Вам не удалось меня перехитрить до конца, — сообщил он ей, — не будь вы просто призрачным видением, то не просидеть вам и пары секунд без сильнейшего ожога на мягких тканях.

Зеленоглазая надменно обвела взглядом рубку, по-прежнему не обращая на мужчину ни малейшего внимания.

— А ведь совсем нетрудно было догадаться, — упрямо продолжал Греван. — Стоило лишь вспомнить ваш экзотический танец с теми тварями. Никаких зверей на самом деле не было, вы их всем внушили!

Наконец взгляд остановился на Греване, но лишь для того, чтобы глубокомысленно изучить. Он смутился.

Внезапно ему на ум пришли слова, которые он хотел ей сказать, словно на него снизошло вдохновение…

— Разумеется, заманчиво даже думать о том, — печально признался командир, — что Клем могла хоть самую чуточку оказаться права относительно ваших чувств ко мне, как она оказалась права в отношении меня! Но я все же не могу не задаваться вопросом, возможно ли…

Пауза была преисполнена надежды.

Алые как коралл губы дрогнули в легкой улыбке. Нежный голос негромко произнес:

— Почему бы вам, Греван, не пройти в каюту двадцать три и не выяснить все на месте?

Доминатор продолжал шипеть и потрескивать, остывая без присмотра…

Загрузка...