Академия Врачевания. Неукротимое пламя

ГЛАВА 7

— Магический мир, а именно наш с вами, отделим от мира, лишенного магии, очень тонкой гранью, которую видят лишь самые сильные и одаренные маги, — голос профессора Чедл звучал откуда-то издалека, так как меня неудержимо клонило в сон. Сегодня обязательно лягу спать раньше. — Иными словами, наши миры находятся в двух разных измерениях, что позволяет нам сосуществовать на одной планете, — я моментально проснулась. Что-что она только что сказала? Два разных измерения? Это как? Разве такое возможно? Я повернулась к Мелитте. Подруга, как всегда, слушала лекцию с широко распахнутыми глазами и чуть приоткрытым ртом, в который так и хотелось сунуть перо.

— Ты что-нибудь понимаешь? — спросила я ее. Никакой реакции. — Мелитта!

— А? — она рассеянно посмотрела на меня.

— Ты что-нибудь понимаешь?

— Вроде. А ты разве нет?

— Но ты только послушай! Разные измерения, тонкие грани… Ну, разве не бред?

Мелитта пожала плечами.

— Почему бы и нет? Я имею в виду, почему бы не допустить возможность подобной реальности. Некоторые ученые, к примеру, не отрицают существование тонких миров.

Прям как Лилька с ее заскоками с астралом и осознанными сновидениями. Та тоже что-то говорила про квантовую физику и тонкие миры. Но ведь профессор Чедл толкует про совсем иные вещи. Тем временем профессор продолжала лекцию.

— Большинство из вас никогда не пересекали эту грань, но среди нас всё же есть те, кто побывал в двух измерениях. Да, мисс Блейн, я говорю о вас. И мисс Фэйбер, разумеется. Так кто из вас двоих мне расскажет, каким образом, вы осуществили стадию перехода?

Я беспомощно перевела взгляд на Мелитту. Надеюсь, она выручит меня и вызовется сама рассказать о своем переходе, а я поддакну, мол, со мной было так же. Ну, не рассказывать же мне о летающих лошадях с каретой? Очень сомневаюсь, что феппсы обычно именно так попадают в магический мир, когда приходит извещение о поступлении в Академию.

Мелитта не подвела.

— С помощью магического портала, профессор Чедл, — отрапортовала она. — В моем случае это была обычная на вид тарелка, которую я получила по почте. К посылке прилагалось письмо с инструкцией по использованию портала. Так я оказалась на станции…Э-э-э…не помню его названия. Там меня встретила мадам Солсбури.

— Отлично, — Чедл сияла, как ребенок, которому только что рассказали интересную сказку. — Отлично! Ну, а вы, мисс Блейн? Что вы нам расскажете? Какой портал использовали вы?

Я выпала в осадок. Ну, и что мне делать? Рассказать правду? Или сочинить на ходу? Сказать, что моим порталом была, к примеру, обычная на вид пуговица? Ха-ха. Наверно, придется сказать правду. В конце концов, если бы это было тайной, мистер Вайз наверняка предупредил меня об этом. Хотя много ли он со мной разговаривал? Бросил меня в это болото — бултыхайся, Стэйси, как-нибудь выкарабкаешься.

И тут я вспомнила о слезах неркиды. Точно! Как я могла забыть? Мистер Вайз сказал, что я могу использовать их, когда мне понадобится его помощь. А ведь я совсем забыла об этом, и даже с Мелиттой не поделилась. Я сделаю это позже, а пока нужно попробовать спасти себя от позора. Вон вся аудитория уставилась на меня. Еще бы — сижу, раскрыв рот, и слова выговорить не могу.

Сунув руку в карман, я нащупала пальцами маленькие бисеринки и, взяв одну, мысленно произнесла: "Я нуждаюсь в помощи!". И помощь незамедлительно последовала — в кабинет влетело письмо и приземлилось прямо на стол Чедл. Профессор недовольно раскрыла конверт, а затем так же недовольно обратилась ко мне:

— Мисс Блэйн, профессор Вайз ждет вас в своем кабинете. Сейчас.

От радости я забыла изобразить удивление и даже не поинтересовалась, зачем это я понадобилась ректору.

— Я могу идти? — плохо скрывая ликование, спросила я.

— Можете. На следующем занятии жду ваш конспект.

Шустро покидав вещи в рюкзак, я моментально выбежала из аудитории.

Мистер Вайз сидел в своем кабинете одетый в ту самую голубую мантию, что была на нем вчера. Видимо, это его рабочая форма.

— Здравствуйте, профессор Вайз. Спасибо за помощь! — начала я с порога. Мужчина улыбнулся.

— Я рад, что ты удачно воспользовалась моим подарком. Но позвал я тебя не только затем, чтобы спасти от профессора Чедл, — он все еще улыбался. — Так совпало, что я вынужден был сорвать тебя с занятия. Сегодня утром мне пришло письмо от Совета Магии. Они решили судить МакКейна в городском суде. Всё дело в нелегальной палочке, которую он использовал. Есть подозрения, что этой палочкой он совершил некоторые злодеяния пару месяцев назад.

— О, я ничуть не сомневаюсь, что он мог, — горячо выпалила я. Мистер Вайз, разглядывавший в это время поверхность своего стола, поднял на меня удивленный взгляд.

— В самом деле, так думаешь?

— Да, — уже менее уверенно произнесла я. Он что, жалеет этого негодяя? — А вы думаете иначе?

Помолчав, Вайз сказал:

— Я думаю, что он мог купить палочку у какого-нибудь сильного и не очень чистого помыслами мага. Видишь ли, Стейси, палочки, обычно делают на заказ, в том числе и черные. Это происходит, когда маг или магиня выпускается из учебного заведения. Но для того, чтобы получить право на приобретение палочки, необходимо сдать довольно непростой экзамен. Студентам, как ты думаю, понимаешь, запрещено пользоваться палочками, да и новую им никто не сделает. Разве что продадут свою…

В моей голове разом заметались мысли… Ведь Чарльз тоже где-то достал нам палочки, и я оказалась права в своем предположении, что у этих палочек есть хозяин.

— Иди, Стейси, переоденься. И одолжи, пожалуйста, у мисс Фэйбер ее повседневную мантию.

Я впала в ступор. Откуда он все знает? Видимо, его неркида все-таки следит за мной. Наверняка это ее я видела в ночь, когда мы с Чарльзом потащились к дракону.

— Э-э-э, профессор Вайз… — во мне закралась надежда. Сейчас. Я должна попросить его сейчас. — Если бы вы разрешили мне работать. Ну, вы понимаете, у меня совсем нет местных денег…

К моему удивлению, ректор оказался резок и непреклонен.

— Они тебе не нужны, Стейси, — оборвал он меня.

— Но профессор… — я пыталась протестовать.

— Иди, Стейси. И пожалуйста, не вздумай надеть феппскую одежду в качестве акции бунта, — он говорил без малейшего намека на улыбку. — Через полчаса жду тебя в кабинете.

— Хорошо, — буркнула я, и, не сумев подавить ярость, слишком громко хлопнула дверью.

В кабинете ректора что-то хлопнуло, но я не вернулась, чтобы поинтересоваться что это, и в порядке ли Вайз.

Я неслась по коридорам, совершенно ничего не видя вокруг от душившей обиды и злости. Кто-то испуганно пискнул. Это была Роза. Она выглядела бледной и несчастной… Странно, на занятии она была гораздо жизнерадостнее.

— Извини, — бросила я на ходу, но она не дала мне уйти, ухватив мою руку.

— Я хотела поговорить с тобой, пока ты не уехала в Ландрию, — сказала она слабым, несчастным голосом.

— Куда-куда? — машинально переспросила я.

— В Ландрию, — повторила она, и улыбнулась мягкой, совершенно не свойственной ей улыбкой. — Столица Дэйтийского королевства.

— Да-да, — торопливо согласилась я. Вообще, я ведь читала… — Если ты не против, я пойду.

— Я хотела попросить тебя отказаться от показаний, — заявила Роза. Ее голос все еще звучал жалобно, но в нем уже угадывались знакомые нотки. Роза МакКейн не умела просить. Она привыкла приказывать. — Его казнят.

— За попытку изнасилования? — я говорила едко, с сарказмом. Мне не было жаль ни ее, ни ее братца. Да и не верила я в слезы этой лживой девицы. Наверняка ее семья просто не хочет позора, которому подвергнет их наказание их нерадивого брата и сына.

— За то, что он напал на тебя, — Роза молитвенно сложила ладони. — Прошу тебя, Стейси, скажи, что вы просто разговаривали. Умоляю, скажи, что ты неправильно все поняла!

— Неправильно поняла? — от негодования я начала задыхаться. — Твой братец угрожал мне! Обещал убить, да еще и хвастался, что ему за это ничего не будет! Нет, Роза, извини, но я не стану покрывать его. Я расскажу все, как было на самом деле. Не волнуйся, нарочно очернять я его не стану, но и покрывать не буду.

Лицо девицы моментально преобразилось, исказившись злобой и ненавистью. Жалостливое, несчастное выражение улетучилось, будто его и не было. Как же легко эта стерва меняет маски!

— Ты пожалеешь, — прошипела она мне в лицо. — Клянусь силой, ты пожалеешь. Мерзкая феппс, я поступлю с тобой гораздо хуже, чем обещал тебе мой брат. О, не сомневайся, моей фантазии хватит.

М-да, девица явно не шутит. Я постаралась, чтобы мой голос звучал ровно и невозмутимо:

— В следующий раз, когда тебе понадобится изобразить из себя кроткую овцу, пожалуйста, вспомни эти слова и не подходи ко мне, — резко развернувшись, зашагала по коридору.

— Стой! Я еще не договорила! — истерично визжала Роза.

— Главное я уже услышала.

Спешно добралась до аудитории, где у нас проходила история магии, но там никого уже не было, в том числе и Мелитты. Это плохо. Брать ее мантию без разрешения мне не хотелось. Не было подруги и в кабинете фитологии. Плюнув на указание Вайза, решила не париться и пойти в суд в учебной форме. И пусть скажет спасибо, что не надела повседневную одежду нашего, не-магического мира. Через полчаса вернулась в его кабинет. Мужчина оглядел меня, но ничего не сказал. Вероятно, опасался очередного взрыва гнева. Краем глаза я заметила плохо залатанную дыру в стене, а на полу собранные в кучу останки макета человеческого скелета. Вот что значит, стало причиной шума, когда я закрыла за собой дверь. Неужели моих рук дело? Если да, то догадался ли об этом Вайз? Конечно, догадался. Стоит только предполагать, что он теперь обо мне думает.

— Тебе стоит держать себя в руках, Стейси. Я устал повторять тебе это, — мягко, но с укором сказал Вайз. Я кивнула, не зная, что на это ответить. Разве я виновата, что стоит мне только чуток разозлиться, как обязательно что-то загорится или того хуже — взорвется? — Нам пора.

Снова кивнула, и мы, молча, вышли из кабинета, а затем, пройдя какими-то закоулками, покинули Замок. У самых дверей запасного входа нас ожидали лошади. Мистер Вайз открыл мне дверцу кареты, пропуская вперед. Как только он уселся рядом, лошади, как обычно, без указаний, взмыли вверх.

— Я не знаю, что мне говорить, — поделилась я своим волнением.

— Правду, Стейси. Только правду.

— И о наказании тоже сказать?

Вайз кивнул.

— Да, и о наказании тоже, — он помолчал. — Я рад, что ты больше не злишься, — неожиданно сказал он. Поняв, что он говорит о произошедшем в его кабинете инциденте, я отвернулась. Вообще-то, я все еще была обижена. — Впрочем, я, пожалуй, ошибаюсь, — беззлобно добавил он.

— Я не злюсь, — поспешно заверила я, не особо надеясь, что он поверит.

Путешествие было недолгим. Сказать честно, я бы предпочла не долететь никогда. Предстоящее слушание волновало меня, да так сильно, что разболелся живот. Только бы все прошло быстро.

Здание королевского суда было уныло серого цвета и имело оттенок мокрого асфальта. Сказать по правде, я представляла себе куда более радужное явление. Как никак суд при королевстве. Фасад здания, несмотря на удручающий окрас, выглядел вполне современно — никаких остроконечных башен, как у Замка Академии и никаких куполообразных крыш, как у особняка Кристиана. На вид обычное трехэтажное здание. Только мрачное. Двойные двери имели холодный серебряный оттенок и были окружены двуглавыми львами почему-то зеленого цвета. Я заглянула в размытое отражение, чтобы убедиться, что волосы не растрепались, а одежда сидит опрятно, а затем, не удержавшись, постучала пальцами по поверхности двери.

— Серебро, — тихо сказал Вайз. В его голосе угадывались смешинки.

— Серебряные двери это что-то новенькое, — пробормотала я, и мы вошли внутрь.

Центральный зал был сплошь выложен мраморной плиткой. В самом центре атриума, взгромоздившись на черный матовый пьедестал, стояла статуя, изображающая стройную высокую женщину с весами в правой руке. Женщина была обнаженной — из одежды лишь набедренная повязка; полные, с особой тщательностью прорисованные груди, чуть прикрыты волосами. А вот выше лучше не смотреть — голова статуи была львиной. Женщина с головой льва. Причем не львицы, а именно льва. М-да. Красота неописуемая.

— Гарпира, — подсказал Вайз, насмешливо глядя на мое вытянувшееся лицо. — Богиня суда и возмездия. В случае, если подсудимый оказывается виновным, Гарпира откусывает ему голову.

Я испуганно посмотрела на ректора.

— В мифологии, конечно же, — добавил он спешно. — Нам на второй этаж.

К моему удивлению, на второй этаж мы добирались вовсе не по лестнице, которой здесь, казалось, и не было вовсе, а на подобии лифта. Это была большая красивая лодка, подвешенная цепями, и поднимающаяся вверх, стоит только приказать ей.

— Второй уровень, — сказал мистер Вайз, и лодка стала медленно подниматься, угрожающе покачиваясь и накрениваясь. — Не стоит беспокоиться, она не позволит тебе вывалиться, — улыбнулся ректор.

У дверей зала суда он повернулся, и, неожиданно приставив ко мне палочку, прошептал какое-то заклинание. Я чуть не села в испуге, решив, что он изменил мне память или что-то в этом роде. Но он всего — лишь изменил мой цвет волос. Нет, это конечно никакие не всего — лишь, но в сравнении с тем, о чем я думала мгновение назад, было пустяком. Но все же я потребовала объяснений.

— Твой внешний вид слишком вызывающ и необычен для этого мира, Стейси, — мягко пояснил Вайз. — Мы ведь хотим произвести на судей приятное впечатление, правда?

Я пожала плечами. Мне-то что? Судить вроде не меня будут. Словно прочитав мои мысли, мужчина сказал:

— И прежде, чем мы войдем, я хочу тебе напомнить, что ты проходишь по делу, как жертва и свидетельница, а потому не стоит так дрожать. Все будет хорошо, — его улыбка стала шире, а на душе у меня теплее. Благодарно кивнув, я позволила открыть дверь и пропустить меня вперед.

Помещение зала суда было просторным, но тусклым и еще более унылым, чем центральный атриум. Три небольших желтых лампы под потолком дарили слабое освещение. Мистер Вайз слегка подтолкнул меня в спину, и я, подчинившись, прошла по длинному синему ковру к центру зала, и встала за трибуну. Справа от меня, у стены, в небольшой камере, сидел МакКейн. Он злобно сверлил меня взглядом. Я спешно отвернулась.

Судей было шестеро и все в черных мантиях и смешных шляпах. Среди них трое походили на эльфов. Красивые, с длинными белыми волосами и добрыми, умиротворенными лицами. Мне стало спокойнее.

— Назовите свое полное имя, — сказал мне судья, что сидел в центре. Его голос был звонким и холодным.

— Стейси Ребекка Блейн, — проговорила я слабым, тихим голосом. Не уверена, что меня услышали, и я уже хотела повторить, но мужчина сказал:

— Хорошо. Вы проходите по делу как жертва, — он многозначительно посмотрел в сторону молоденькой девушки, шустро орудовавшей пером. — Вы готовы к даче показаний? — Это уже мне. Я кивнула, а затем добавила: — Да, э-э…Ваша Честь, — повисла пауза, и я поняла, что сказала что-то не то. Судьи переглядывались, кое-кто из присутствующих хихикал, и даже девушка-секретарь едва сдерживала ухмылку. — Вы ведь феппс, верно? — сколько плохо скрываемого призрения в словах судьи! М-да, стоит ли рассчитывать на сочувствие этих людей, если они ненавидят детей, рожденных от не-магов?

— Да.

— В нашем мире, обращаясь к судье, положено говорить "Ваше Сиятельство", — притворно мягко, с насмешкой пояснил мужчина. Интересно, как же тогда принято обращаться к королю? — Итак, продолжим. Ответьте, мисс Блейн, что вы делали поздно вечером, одна, в стойле дракона, когда, предположительно, на вас напал мистер МакКейн?

Я беспомощно взглянула на Вайза. Тот едва заметно кивнул головой. Наверно, намекает, что нужно говорить правду.

— Я отбывала наказание.

— Вы отбывали наказание с драконом? — мужчина посмотрел на своих коллег. Те дружно захихикали. — Вас что же, заставили сразиться с ним?

Я порадовалась, что свет в зале был тусклым — не хотелось, чтобы эти люди видели, как я краснею. Да и навернувшиеся на глазах слезы мне тоже не хотелось демонстрировать. Меня откровенно унижали. Наверно, только за то, что я, как им думалось, была феппсом.

— Нет, я вычищала его помет, — мой голос, не смотря на волнение, был ровным.

— Хм, даже так, — судья кашлянул, вероятно, пытаясь сдержать смешок. — И что же было потом, когда вы закончили э-э-э… вашу работу? — снова кашель.

— Я ее не закончила. Вошел МакКейн и помешал мне.

— Вы называете его по фамилии. Вы были знакомы с ним?

— Нет.

— Тогда откуда вам известно его имя?

— Вы сами только что назвали его…

— Она, права, Ваше Сиятельство, — я обернулась. Мистер Вайз стоял позади меня, чуть в стороне от кучки людей, среди которых была сильно плачущая женщина. По ее белым, как у Розы волосам, я сделала вывод, что это мать МакКейна. — Вы задаете провокационные вопросы и путаете девочку.

— Мистер Вайз. Несмотря на ваше, несомненно, высокое положение и уважение со стороны Членов Совета, а так же теплой дружбы с вами нашего короля, я вынужден напомнить вам о том, что вы не являетесь защитником мисс Блейн, а потому я попросил бы вас не встревать со своими замечаниями во время допроса.

— Благодарю, Аббот, за оказанное мне почтение, — Вайз кашлянул на манер своего оппонента. — Но хочу напомнить, что Стейси не нуждается в защитнике, так как она проходит по делу мистера МакКейна как пострадавшая и свидетель, но не как обвиняемая. Вместе с тем я являюсь ректором заведения, в котором обучается мисс Блейн, а потому представляю ее интересы.

— Если позволите, мистер Вайз, я продолжу допрос вашей подопечной, — судья уже не выглядел таким веселым.

— Разумеется, — так же холодно ответил ректор. — Тем более что мисс Блейн была сорвана с занятий, а потому мне, как директору, хотелось бы, чтобы она вернулась в Академию как можно раньше.

Нет слов, чтобы передать мою благодарность этому человеку. Прошлая обида была забыта, а душа наполнилась теплотой и признательностью.

— Итак, мисс Блейн, — судья смотрел на меня, не моргая. — Мы остановились на том, что мистер МакКейн вошел к вам, когда вы вычищали драконий помет… — снова дружный смех. Вот же гад, а. Подонок… Моя рука так и зачесалась схватить палочку. Моя душа жаждала наказания для мерзкого задаваки за прилюдное унижение. — Выдержав паузу, чтобы дать присуствующим насладиться его остроумием, судья продолжил: — Что же было дальше? Он, вероятно, предложил вам помощь?

— Вовсе нет, — я едва удержалась от того, чтобы фыркнуть или съязвить. — Он стал приставать ко мне.

— Сразу же? — в голосе мужчины слышалось недоверие.

— Да. Он направил в меня свою палочку…черную… и… — я судорожно вздохнула. Воспоминание было не самым приятным. — В общем, это было похоже на невидимые веревки.

— Он связал вас ими?

— Да.

— Опутывающее заклятие, Ваше Сиятельство, — сказал один из судейских коллег. — Оно было использовано палочкой обвиняемого.

— Хорошо, — мой допрашиваемый был недоволен. — Что было дальше?

— Дальше между нами завязалась борьба. Я ударила МакКейна и убежала. Он погнался за мной, кричал, угрожал расправой.

— Но вы спаслись?

— Да, мне помог лесничий.

— Ваше Сиятельство, он проходит по делу, как свидетель.

— Да знаю я! — зарычал Наше Сиятельство. — Прошу, мисс, Блейн, если вам больше нечего сказать суду, то, пожалуйста, пройдите к вашему сопровождающему. Юркис, пригласите следующего свидетеля.

Молодой парнишка-маг, вероятно ученик, бросился к двери. В зал вошел Изакир. Он коротко кивнул Вайзу, а затем подбадривающе улыбнулся мне, после чего занял мое место за трибуной.

— Идем, Стейси, тебе пора на занятия, — тихо сказал мне ректор. Я удивленно уставилась на него.

— Но, профессор, разве мы можем вот так вот уйти, не дождавшись окончания слушания?

— Да.

— Но я хотела бы знать, чем…

— Не волнуйся, Стейси, раньше, чем наступит вечер, студенческая газета опубликует решение суда, — он улыбнулся.

Спорить я не стала. В конце концов, он прав, уже завтра в любом случае на каждом углу Замка будут шептаться, обсуждая судьбу МакКейна.

Не успели мы выйти из кареты, навстречу нам уже бежала профессор Солсбури. Выглядела она встревоженной.

— Профессор, у нас чэпэ, — задыхаясь, проговорила она ректору.

— Что у нас, Арабэль? Что еще за чэпэ?

— Чрезвычайное происшествие. Несчастный случай. Один из студентов, — она покосилась на меня, и как бы стесняясь, добавила: — феппс, пострадал предположительно от черной магии.

Меня бросило в жар, а затем окатило холодом. Кто этот феппс? Неужели кто-то из ребят? В груди что-то сжалось в неприятном предчувствии. Я догадывалась. Я почти уже знала.

И я оказалась права. В общежитие стояла зловещая, непривычная тишина. Мелитты в комнате не было. Заглянув к Джози, я обнаружила, что и их с Лиззи комната пуста. Наверняка, все собрались в гостиной. Туда я и отправилась. Мои худшие опасения подтвердились, стоило мне увидеть заплаканную, убитую горем Лиззи. Она вздрагивала, уткнувшись лицом в плечом Джози, которая утешающе гладила ее по спине. Ребята же сидели, опустив головы.

— Что случилось? — спросила я друзей.

— Чарльз попал в госпиталь, — ответил Тэй, а затем, опасливо покосившись на рыдающую Лиззи, тихо продолжил: — Черная магия иссушила почти все его жизненные силы. Он… Он без сознания, — Тэй мотнул головой, отбрасывая со лба длинную прядь волос. Его взгляд задержался на Мелитте, чья голова уютно покоилась на плече Оливера, а пальцы нежно перебирали его пальцы.

— Как прошло слушание? — спросила Джози, когда Лиззи с судорожными всхлипами оторвалась от ее плеча, и все так же содрогаясь рыданиями, покинула комнату.

— Я слышала, как возмущалась Роза на фитологии, — пояснила Мелитта. — Она вне себя от злости.

— Она вне себе, — поправила я ее. — Причем всегда. — Все засмеялись, а затем резко смолкли, так как в комнату вернулась Лиззи. В руке она держала открытый конверт.

— Пуговица только что передала мне это. Мадам Кхорк пишет, что завтра мы можем навестить Чарльза.

— Сомневаюсь, что в этом есть хоть какой-то толк, — мрачно отозвался Эрни. Лиззи застыла, приоткрыв рот; Джози в возмущении выкатила глаза.

— Эрни! Как ты можешь так говорить? Чарльз твой брат! — воскликнула она.

— Я помню, — огрызнулся тот. — Вот только какой толк ходить к нему, если он не услышит нас и не увидит?

— Ты не прав, — нравоучительно возразила Мелитта, на что Эрни наградил ее неодобрительным взглядом, в котором ясно читалось: "Лучше бы тебе заткнуться". Но девушку это вовсе не смутило, и она продолжила: — Говорят, бывают случаи, когда люди, находящиеся в коме, слышат, как с ними беседуют их близкие, и это помогает им вернуться к жизни.

— Когда я был при смерти после укуса волка, то совершенно ничего не слышал, хотя отец говорит, что мое мать день и ночь сидела у моей постели, умоляя меня не умирать, — прокомментировал Тэй.

— Ты мог слышать, просто сейчас не помнишь этого, — не сдавалась Мелитта. Тэй снисходительно улыбнулся, но встретившись взглядом с Оливером, тут же погасил улыбку.

А вечером мы все, кроме Лиззи, пожелавшей остаться наедине с обрушившимся на нее горем, отправились в библиотеку — читать свежевышедший номер газеты "Ландрийские сплетни". Каково же было наше удивление, когда зал библиотеки оказался до нельзя набит студентами, толпившимися в очереди к столу мадам Гринк. Из всей нашей компании деньги были только у Тэя, а потому он, тяжело вздохнув, и неохотно принимая выпавшую ему долю, занял очередь, а мы прямиком кинулись к единственному свободному столу, за которым только что сидела веселенькая компания каких-то старшекурсников.

"Ой, смотрите-ка, это ведь она! — взвизгнула какая-то девица с соседнего стола, и указала в мою сторону длинным кривоватым пальцем. — "Эй, феппс! Хочешь полюбоваться на себя? — она продолжала орать. — Здесь про тебя написано! Ты ведь за этим пришла сюда, правда? Хотела убедиться, что про тебя не забыли?" — девица препротивнейше ухмылялась и трясла газетой.

— Ты права, Герцинна. Стейси, несмотря на свое положение, любит внимание и ради этого готова на всё. Например, выдумать гнусную историю о том, как ее якобы пытались изнасиловать; выступить в королевском суде с ложными показаниями… — Роза, вынырнувшая из-за высоких стеллажей, лениво подошла к высмеивавшей меня девице, а затем, скрестив руки на груди, вперила в меня полный ненависти взгляд. Я никогда не была робкой, но сейчас мне стало не по себе.

— Я ничего не выдумывала, — дрожащим от злости голосом, сказала я ей. В библиотеке воцарилась тишина. Все слушали нас, все глазели на меня и меня это откровенно бесило.

— Суд счел иначе, — она выхватила у Герцинны газету, и, протанцевав к нашему столу, бросила ее передо мной. Лицевая сторона газеты пестрила фотографией МакКейна, скованного в кандалы и кричащим заголовком: "Хитроумные интриги простушки Блейн или в Академии Врачевания завелись крысы! Какие цели преследует маленькая лгунья?"

— Что? Да как они посмели? — Мелитта вырвала у меня газету и принялась яростно листать страницы в поисках подлой статейки. А вот у меня как-то пропало желание читать эту лажу, зато зародилось другое — настучать по голове этой выскочке Розе, чтобы ее мерзкая ухмылка исчезла с не менее мерзкого лица, а после чего покинуть библиотеку. Уйти, сбежать, спрятаться от десяток глаз, пожирающих меня, смеющихся, жаждущих хлеба и зрелищ. И я встала, чтобы уйти. Промчавшись мимо хихикающих девиц во главе с Герцинной, я направилась к двери, где нос к носу столкнулась с Кристианом.

— Я знал, что ты здесь, — ласково улыбнулся он мне, и это не смотря на то, что я случайно наступила на его идеально вычищенные туфли. — Если хочешь встретить Стейси, иди в библиотеку, — пошутил вампир, а затем сделал то, отчего гвал улюлюканий и насмешек в мой адрес разом смолк — Кристиан поцеловал меня. — Привет, — он как — будто не замечал повисшей темноты. Его совершенно не смущали любопытные взгляды. Мне вдруг стало легко и весело. Очень хотелось взглянуть на перекошенное лицо Розы, и мне выпала такая возможность — Кристиан оттопырил локоть, призывая взять его под руку, что я сделала с большим удовольствием, отчасти чтобы позлить свою врагиню. О, эффект был потрясающ! Роза моргала, провожая нас взглядом, а ее рот то открывался, то закрывался, и это выглядело забавно. Она хватала ртом воздух, задыхаясь от молчаливой ярости, пожиравшей ее внутренности, но сделать ничего не могла. Она не могла ничего сказать и хоть как-то выразить свои чувства. Она не имела права на эту ревность. А я, под руку с Кристианом прошагала через весь зал к друзьям. К нам присоединился Тэй.

— Газеты кончились, — хмуро сказал он, и резко смолк, заметив Кристиана — он был так увлечен стоянием в очереди, что всё пропустил. Несколько секунд оборотень сверлил глазами, а затем отвернулся, так ничего и не сказав. Кристиан взял сто стола газету.

— Что ж, по крайней мере, не оправдали по всем статьям, — произнес он спустя некоторое время. Он выглядел задумчивым, а между бровей залегла глубокая морщина.

— Не оправдали по всем статьям? — рыкнул Эрни. — С него сняли все обвинения по делу Стейси! Или ты тоже считаешь, что ее жизнь и честь ничего не стоят? Ну, конечно, ты так считаешь! Ведь она феппс, а ты такой же…

— Ты и представить себе не можешь, какую ценность для меня представляет жизнь Стейси, — грубо перебил его Кристиан, и в моем теле разлилось странное, но очень приятное тепло, совершенно не связанное с возможной реакцией Розы на слова ее бывшего любовника, которые она, вне всяких сомнений, слышала. Кристиан говорил не громко, но и в зале библиотеки стояла такая тишина, что пролети здесь муха, ее жужжание было бы слышно каждому присутствующему. — А потому, пожалуйста, не говори того, чего не знаешь.

— Отдаешь приказы, аристократ? — лицо и шея Эрни покрылись пятнами. Кристиан же выглядел спокойным, хотя его глаза были слегка прищурены, а на челюстях двигались желваки. Переведя взгляд на Тэя, и я увидела, что он напряжен. Его кулаки были сжаты, а грудная клетка вздымалась — оборотень тяжело дышал. Я лихорадочно соображала, как предотвратить возможный конфликт. Нужно срочно увести отсюда Кристиана, пока они с Тэем не устроили здесь драку. Я тронула его за руку, но вампир одернул ее. Он был настроен решительно. Его спокойствие было напускным, сам же он явно был не против потасовки.

— Нет. Я не приказываю. Я прошу.

— Да неужели? — язвительно спросил Эрни. Я мысленно застонала. Эрни, черт тебя дери. Неужели так сложно не задираться? — Ты просишь меня? О, — он тетрально закатил глаза, отчего мне захотелось пойти против нашей дружбы и вмазать ему прежде, чем это, возможно, сделает Кристиан.

— Да, прошу. Заткнуться.

— Что-что?

— Пожалуйста, — нарочито вежливо повторил Кристиан, — будь так любезен, заткнись.

Этого было достаточно, чтобы спровоцировать и Эрни, и тем более Тэя, который только и ждал удбного момента, чтобы наброситься на вампира. Он, оттолкнув Эрни, а затем и Уилла, кинулся на Критсиана. Его в миг выросшие когти вспороли вампиру мантию и рубашку, сильно при этом оцарапав грудь. Кровь разом пропитала одежду. Я громко вскрикнула.

— Тэй, пожалуйста, остановитесь. Тэй, — умоляла я друга, но он не слышал меня. Но и Кристиан, спокойный, воспитанный Кристиан, обезумел, в мгновение ока превратившись в чудовище, опасного зверя, в ком, казалось, не было уже ничего человеческого. Вот она, та сторона, о которой я не знала, которую Кристиан, наверняка собирался прятать от меня. по крайней мере до определенного момента.

Вампир крепко сжал горло Тэя. Мелитта визжала, Эрни и Уилл пытались помочь другу, но куда им тягаться с монстром. Они были слабы. Они были всего лишь людьми.

— Кристиан! Кристиан, отпусти его! — кричала я, но и он меня не услышал. И тогда я сделала то, отчего могла бы поплатиться жизнью. Я ударила его. В отчаянии, не зная, как расцепить врагов, я замахнулась, и отвесила вампиру звонкую пощечину, о чем пожалела сразу же, как только это случилось. Кристиан отпустил Тэя, но его глаза еще более налились злобой, став при этом темно-красными, а клыки сделались длиннее. Кристиан тяжело дышал, а из его горла вырывался хрип, очень похожий на рык льва. Я отступила назад, уверенная, что вампир набросится на меня. Эрни и Уилл мужественно встали между нами. Какое-то время Кристиан смотрел на меня, а затем, не сказав ни слова, резко метнулся, и помчался прочь из библиотеки, словно боялся передумать. Оглядевшись, я поняла, что у произошедшего инцидента была уйма свидетелей… все они смотрели, вытаращив глаза и раскры рты. Мадам Гринк же, напротив, делала вид, что ее здесь вообще не было в то время, когда двое старшекурсников едва не разгромили библиотеку.

Я перевела взгляд на Тэя. Он сидел на стуле, откинувшись на спинку, и тяжело, хрипло дышал. На его шее все еще пылал след от цепких пальцев Кристиана. Казалось, что ему не хватало воздуха. Оборотень задыхался. Мелитта, которая смотрела на него чуть не плача, вдруг рванулась, и с поразительной силой разорвала рубашку на его груди. Тэй судорожно вздохнул, словно до этого что-то мешало ему дышать, а затем открыл глаза. Увидев Мелитту, он развязно улыбнулся ей.

— Спасибо, красотка. Ради такого момента я готов сцепиться с этим чертовым аристократом еще десятки раз.

Мелитта, имевшая особенность густо краснеть, стоило только Тэю взглянуть на нее или заговорить, не изменила своей привычке и на этот раз.

— Дурак! — провизжала она. — Форменный идиот!

Тэй продолжал издеваться:

— Из твоих уст эти ругательства звучат как ласка.

Терпение Мелитты лопнуло. Пробормотав что-то неразборчивое, она бросилась к выходу.

— Какая горячая, — все еще ухмыляясь, сказал Тэй. Мне тоже не хотелось больше оставаться в обществе этого болвана и я, прихватив газету, последовала за подругой.

Мелитта мчалась по коридору, да так быстро, что догнать ее было непросто.

— И насколько у вас все серьезно? — спросила она, когда мне все же удалось ее нагнать, и теперь мы торопливо шагали к Парадному Залу. То и дело мне приходилось сталкиваться с кем-нибудь из студентов, которые узнавали меня и начинали горячо шептаться, стоило мне только повернуться к ним спиной. Впрочем, далеко не все заботились о том, что я могу усдышать, как мне полощут кости.

— У нас было всего одно свидание, Мелитта, — устало объяснила я, надеясь, что подруга отстанет. Совершенно не хотелось слушать ее нравоучения касательно моей личной жизни.

— И, надеюсь, последнее, — не унималась она. Помолчав, Мелитта добавила: — Он мог убить тебя.

— Знаю, — я вздрогнула, вспомнив озлобленные, ничего не видящие за пеленой животной ярости, глаза.

— Я говорю не только о сегодняшнем инциденте. Я говорю о вашем свидании. Какого черта ты вообще потащилась к нему домой? О чем ты только думала?

Я поморщилась. Настырность подруги начинала раздражать, но грубить ей не хотелось — все-таки она искренне переживает.

— Он дал тебе нерушимую клятву, что не тронет меня. Со мной ничего бы не случилось, — уверенно сказала я, стараясь при этом убедить саму себя в правдивости собственных слов. Мне вдруг стало совсем не по себе от мысли, что Кристиан не напал на меня сегодня только потому что это, возможно, убило бы его, а вовсе не потому что я для него что-то значу.

— Ой, да, клятву, как же. Клятву, которую можно и нарушить без вреда для себя, если в твоих жилах течет кровь могущественных темных магов! — Мелитта громко фыркнула.

А вот это уже интересно.

— О чем ты говоришь?

— Да это я так, к слову. Сомневаюсь, что предками Кристиана были могущественные темные маги. Как никак его отец король.

— Ага, а мать вампир, — мрачно добавила я.

— Это еще ничего не значит! Вампиры не так уж и плохи. То есть, — подруга стушевалась, а я засмеялась. — В общем, теоретически нарушение клятвы возможно. Да и на практике, говорят, такое случалось. Только сегодня об этом рассказывал профессор Зегерс.

— М-м, этот вредный старикашка наконец, решил рассказать что-то стоящее. Что же еще он говорил? Каким заклинаниям учил сегодня?

Мелитта раздраженно прыснула.

— Ты же знаешь, что никаким. Он не учит нас ничему вот уже несколько занятий подряд. Думаю, ты права — он не ставит перед собой цели научить нас чему-либо.

— Тогда вы сами должны учиться. То есть, мы должны, — меня бросило в жар. Когда-нибудь я все же выболтаю свою тайну. Мелитта ничего не ответила. До общежития мы дошли, не обмолвившись больше ни словом.

На входе мадам Пуговица передала мне посылку. Это была небольшая коробка нежно-голубого цвета, украшенная серебристой лентой в виде аккуратного банта.

— Я не возьму, — выпалила я, будучи уверенной, что посылку передала Роза. Хватит с меня взрывающихся конвертов. А теперь, когда она открыто угрожает мне расправой, ждать, я думаю, стоит чего-то посерьезнее.

— Блейн, в ней нет ничего опасного, — прогнусавила Пуговица. — Я проверила.

— Вы открывали ее?

— Разумеется, нет! Для этого есть противочарные заклинания.

— А кто передал эту посылку? — догадалась спросить Мелитта. Пуговица поджала губы и недовольно проговорила:

— Его Светлейшество.

— Кристиан? — ахнула я. Мелитта пискнула.

Уже в комнате, следуя наставлениям подруги соблюдать осторожность (она не была уверена, что посылка могла быть действительно от Кристиана), открыла и вскрикнула: на свет, разлетаясь в разные стороны, выпорхнули пять миниатюрных существ, очень похожих на крошечных человечков. Они радостно летали по комнате и явно наслаждались обретенной свободой. Их крохотные прозрачные крылышки забавно трепыхались на спинах. Человечки принялись парить вокруг меня и Мелитты, трогая волосы, тыча пальчиками в нос и глаза.

— Это еще что? — я не могла прийти в себя. Попыталась поймать одну из беснующихся в воздухе девиц, но она ловко уворачивалась, дразнясь и высовывая язык.

— Мы не "что", мы кримэльские феи! — оскорблено заявила та, что больше всех дергала меня за волосы. И высунула язык. Тапком пригрозить ей, что ли?

— Чушь какая-то, — я тряхнула головой, дабы убедиться, что меня не мучают галлюцинации.

— Погоди, здесь есть записка, — Мелитта извлекла из коробки аккуратно сложенный листок и протянула мне.

"Эти шалуньи зовутся кримэльскими феями (ага, они уже представились). Уверен, что в детстве ты верила в существование фей. Говорят, не-маги представляют их иначе.

P.S. Первое время они будут вести себя несносно, но это пройдет, и со временем станут тебе отличными подружками.

Я передала записку сгорающей от любопытства Мелитте.

— Пф, подружками. Главное, чтобы им не взбрело в голову выселить меня из комнаты. Вдруг приревнуют?

Я рассмеялась.

— Тебя-то уж они не смогут заменить, — успокоила я ее.

— Когда только он успел передать тебе подарок? — пробормотала Мелитта.

— Скорее всего, до того, как встретил меня в библиотеке. Он и пошел туда, чтобы отыскать меня.

— Что ты теперь будешь делать?

Я стрельнула в подругу взглядом. Откуда мне знать, что делать?

— Ничего. Вряд ли мне придется принимать какое-то решение, если ты об этом. Сомневаюсь, что Кристиан захочет видеть меня после случившегося сегодня. Да и я не хочу. Не представляю, как мы будем смотреть друг другу в глаза.

И это правда. Каждый раз, когда я думаю о Кристиане, перед глазами тут же возникает озлобленное, хищное, совсем не знакомое лицо, которое не было лицом Кристиана. Того Кристиана, что нравился мне. А другого я знать не хочу. Наверно.