Алчность

Глава 14

Ломит все тело.

Без четверти десять в пятницу Энди Флинн, как и положено, явился с докладом в кабинет инспектора Родрика Келли. Он чувствовал себя как после железнодорожной аварии. Энди тащился по своему отделу, осторожно неся полистироловый стаканчик с крепчайшим кофе. Голова раскалывалась, хотя после вчерашнего с его души свалился громадный камень. Остановившись перед дверью кабинета Келли, Энди поправил воротничок оцарапанной о гальку рукой.

Ой, мама!

Проснувшись, Энди обнаружил, что его ладони и колени покрыты ссадинами, полученными на каменистом ложе, где они с Макейди провели часть ночи среди скал Бонди. Тогда он не испытывал никаких неудобств, поскольку его занимали куда более приятные ощущения.

Келли стоял спиной к двери, задумчиво уставясь в большое окно кабинета и аккуратно сложив руки за спиной. Энди не хотел ему мешать — на самом деле он мечтал только об одном: снова залезть в теплую и уютную постель Макейди, откуда совсем недавно выбрался. Но пока с этим удовольствием приходилось повременить. Энди постучал в приоткрытую дверь.

— Сэр, — окликнул он Келли.

— Присаживайтесь, Флинн. — Тот даже не обернулся. Энди молча опустился на стул с самым что ни на есть исполнительным видом, в надежде что это сгладит впечатление от его помятой физиономии.

Энди ждал, когда Келли заговорит, однако молчание затягивалось.

Каждая минута отдавалась болью в голове, а Келли что-то обдумывал, по-прежнему стоя у окна. Он всегда так поступал, когда появлялась важная тема для разговора. Это немного смущало Энди, хотя он не мог придумать, чего именно стоит опасаться сегодня. Результат судебного процесса оказался на удивление удачным, но вызов к начальству никогда не сулил добра. Энди уже не раз получал выволочки в этой комнате. Что же стряслось на сей раз?

Энди нервно прокручивал в голове возможные варианты происшествий, могущих вызвать необходимость в подобной встрече.

Неприятности у Джимми? Проблемы с прессой?

Прошла, казалось, целая вечность, пока Келли наконец не покинул наблюдательный пост у окна и не сел за стол. Кожаное кресло крякнуло под его тяжестью. Наклонившись над широким столом, инспектор уперся в него локтями и сложил ладони «домиком». Энди заметил, что кожа на его пальцах покрыта мелкими ссадинами.

— Сегодня ты, должно быть, счастлив, — наконец заговорил Келли, окинув Энди взглядом серых глаз, подмечавших любую подробность. Гусиные лапки в уголках глаз обозначились резче, он сжал губы с суровым, но не враждебным выражением.

Он знает о Макейди или речь идет о приговоре Эду Брауну?

— Очень счастлив, что Эд Браун навсегда попадет за решетку, сэр. Очень счастлив, — ответил Энди. Это еще было мягко сказано.

— Да. Его признание собственной вины… Я слышал, это был весьма драматичный поворот событий.

— Да, сэр, он сам признал себя виновным, и все присутствовавшие в зале суда стали тому свидетелями. С этим не поспоришь. — Энди заметил, что постукивает носком ботинка по ножке стола Келли, и немедленно его убрал.

Однако инспектор вовсе не торопился продолжать разговор. Он явно что-то обдумывал, и Энди знал, что в такие минуты лучше всего прикусить язык.

Тик.

Так.

Келли скорчил гримасу и пролистал пару бумаг на столе. Энди молча наблюдал за ним. Для своих пятидесяти Келли еще оставался довольно стройным и физически крепким, хоть за плечами у него было немало арестов и большая часть жизни ушла на то, чтобы пробиться в инспекторы уголовной полиции. Он не был политиком или оратором, сделавшим карьеру, возясь с бумажками, как некоторые другие. Он знал свое дело. Не раз участвовал в операциях. Как многие коллеги, Энди очень уважал Келли и, несмотря на то что был у него в фаворе благодаря последним успехам в деле «охотника за „шпильками“», все еще побаивался шефа. Должно быть, все начальники таковы, их почитают, но не без опаски.

— Энди, как продвигается работа с организацией нового отдела?

— Как вам известно, зеленый свет на создание нового отдела ничего не значит, пока перед финансированием горит красный, — с легким сожалением ответил Энди. Сказанное являлось причиной глубокого разочарования для многих работников полиции. — Дело то движется, то вновь стоит на месте.

— Это все политики.

— Точно.

Энди скрипнул зубами. На комиссара Рекса Гиббонса со всех сторон обрушивались возражения против его стратегии реформирования полиции и выделения ассигнований из средств налогоплательщиков. Новый отдел Управления криминальной полиции штата Новый Южный Уэльс, который мог начать полноценную работу уже в текущем году, задумывался как национальный центр систематизации материалов уголовных преступлений по последнему слову техники, уделяющий особое внимание отслеживанию и анализу случаев серийных изнасилований и убийств.

Вместо этого он все еще оставался мечтой, утопающей в политических и финансовых играх. Проволочки повергали Энди в глубокое уныние.

— Представитель защиты Эда, Филип Грэйнджер, вступил в переговоры со своим клиентом, — словно с небес, раздался голос Келли.

— Что? — Сердце Энди упало.

— Эд предлагает сделать два дополнительных признания. Возможно, жертвами окажутся двое из пропавших без вести девушек, и мы раскроем еще два «висяка». Он также готов указать места захоронения тел. Закрытие уголовных дел очень многое значит для семей пропавших.

— Конечно, для семей это очень важно, — кивнул Энди, с трудом пытаясь сохранить спокойствие. — Но чего он добивается, сэр?

— Смягчения приговора, конечно.

Фиг ему.

Энди едва не взвыл.

— Но ведь его предложения не примут всерьез?! Скажите мне, что суд не примет эту чушь к рассмотрению!

— Сядь, — угрюмо буркнул Келли.

Энди сел.

— Я знаю, что ты сейчас чувствуешь. Но ведь Эд все равно сядет в тюрьму надолго. Люди успокоятся, даже если его приговорят к двадцати или тридцати годам. Это все понимают.

— Да, черт возьми. Но должен же быть другой путь. С кем еще мы должны поторговаться, чтобы получить эти трупы?

От одной мысли о сделках с убийцами, особенно с такими, у Энди мурашки бежали по коже, но любой опытный полицейский знал, что подобная практика вошла в систему. Насильники-доносчики получали особые привилегии, распространители наркотиков — досрочное освобождение за поимку других, более крупных распространителей, а убийцы — сокращение срока за сотрудничество со следствием и предоставление информации о своих невинных жертвах, давно разложившихся или доведенных до состояния животного.

— Грэйнджер выдвигает требование о возможном освобождении после нескольких лет реабилитации.

— Реабилитации? Да вы надо мной смеетесь, черт побери!

— Флинн… — Келли тяжело посмотрел на Энди, и тот мгновенно взял себя в руки.

Господи, куда катится наш мир? Этого нельзя допустить.

Энди чувствовал, что давление у него резко подскочило. Он пытался взять себя в руки, особенно в присутствии шефа, но так хотелось шарахнуть по чему-нибудь рукой, что он вонзил ногти в ладони, и костяшки пальцев побелели. Ногти причиняли боль, впиваясь в еще не зажившую кожу, но Энди было наплевать. Он ни о чем не мог думать, кроме того, что лично сделал бы с Эдом Брауном, сумей он до него добраться. Ярость и жестокие видения переполняли детектива, пока он не взглянул на себя со стороны, и тогда устыдился того, что упустил свой единственный шанс навсегда покончить с Эдом Брауном. Прямо там, где он схватил Эда, напавшего на Макейди, с обагренными кровью руками, Энди мог запросто разделаться с ним. Ему был дан шанс, но он им не воспользовался.

Чертов Эд Браун. Чертов проклятый вонючий Эд Браун…

— Сэр, — выдавил он. — Мы все отвечаем за то, чтобы такие, как Эд Браун, не становились серийными убийцами. Однако все большее его падение очевидно. У этого типа прогрессируют садистские наклонности — преследование, пытки, расчленение. Подобные твари никогда не меняются. Для извращенцев вроде Эда никакая реабилитация невозможна. Как мы вообще можем говорить о реабилитации? Это просто чушь собачья!

— Успокойся, Энди. Теперь дело — вне нашей компетенции. Оно касается только суда. И ты это знаешь.

Энди попытался успокоиться, но тщетно.

— С такими преступниками, как Эд, могут договариваться только судебные власти, — продолжал Келли. — И это добрый знак. Сегодня он согласился привести нас к одному из трупов. Он указывает его местонахождение, после чего они садятся за стол переговоров. Вот и все. Пока ничего большего ему не гарантировали.

Энди поднял голову. Тот факт, что Эд укажет труп прежде, чем с ним начнут переговоры, обнадеживал и доказывал, что власти понимают, как мало можно доверять этому негодяю.

— Когда и куда я должен явиться? — спросил Энди.

— Тебе никуда не нужно являться, я послал старшего сержанта Льюиса и Хузиера…

— Что? — Энди хотел сдержаться, но не сумел.

— И Кассиматиса. Плюс небольшую команду судебных психологов.

Джимми. Слава богу, с ними будет Джимми.

— Мы должны держать все в тайне. Меньше всего мы хотим, чтобы в прессу просочились сведения о том, что серийный убийца, признанный виновным, разъезжает по городу, указывая тела убитых. Не хотел бы я увидеть это в новостях.

— Я должен там быть.

— Нет, Энди, не должен. Он убил твою жену и совершил нападение на твою девушку. Ты слишком заинтересованное лицо.

Слова обожгли его огнем.

«Но ведь именно я арестовал его, — горько подумал Энди. — Я жил под ужасным подозрением в убийстве собственной жены, и я задержал убийцу. И несмотря на это, меня отстраняют от дела».

— Сэр, могу ли я напомнить, что было бы весьма полезным участие в операции человека, который раньше уже имел дело с Эдом…

— При его аресте присутствовал и Кассиматис.

Формально Келли, конечно, прав.

— Могу ли я принять участие в деле? — спросил Энди, уже зная, какой получит ответ.

— Я не позволю тебе оказаться рядом с этим типом, и ты прекрасно понимаешь почему.

Энди потерпел поражение. Больше он не сможет помочь делу. Тот факт, что Келли, возможно, принял верное решение, только еще больше все портило. Несдержанность и прежде доставляла Энди неприятности. Особенно один случай, едва не стоивший ему работы. Приходилось признать, что, возможно, при проведении допроса одного человека, подозревавшегося в педофилии, он зашел слишком далеко. Подонка пришлось госпитализировать. Энди прекрасно понимал, что никто не поверит в то, что Флинн сможет держать себя в руках рядом с Эдом Брауном. Он и сам не знал, может ли доверять себе.

— В операции примет участие Кассиматис. Это самое большее, что я могу сделать. Ты сиди тихо.

Сиди тихо. Это точно.

— Что за дерьмо! — Теперь, когда Келли не мог его услышать, Энди прорвало. — Сиди тихо, черт подери! Да как я могу сидеть тихо?

— Успокойся, Энди, — уговаривал его Джимми. — Это ничего не значит. Через день-другой все закончится. Это все мелочи. Он признался, Энди. Дело сделано. Брось, приятель, теперь можно про него забыть.

— Нет, забыть я не могу. Он убил Кассандру. Он жестоко изранил Макейди. Никогда я не смогу этого забыть.

— Келли всегда готовил нас к худшему, — продолжал Джимми. — Это все чертовы судейские. Пусть сами возятся в этом дерьме, если хотят получить трупы, парень. Никуда этот говнюк не денется.

Энди стукнул кулаком по столу Джимми. Стол со скрипом отъехал на добрый дюйм. Джимми никогда не отличался умением его утихомирить. Фразы из разряда «Никуда он не денется» помогали мало. Одна мысль об этом приводила Энди в ярость. И он, и Джимми могли привести кучу пакостных примеров, когда случалось самое непредвиденное, как только дело доходило до переговоров.

— Не волнуйся, под моим присмотром выходной у него не заладится, — настаивал Джимми. — Что бы ни случилось, я буду держать его на коротком поводке. Один неверный взгляд, и я ему башку прокомпостирую.

Джимми посмотрел на часы и накинул на плечо видавший виды пиджак. Старший сержант Льюис скоро соберет свою команду.

Энди собирался ему ответить, но вдруг услышал звонок мобильного телефона и машинально потянулся за ним в надежде, что звонит Макейди, которая проснулась у себя в номере и заскучала без него. В этот момент Мак стала единственной силой на свете, способной поднять ему настроение. Может быть, он сможет заскочить в гостиницу, чтобы увидеться с ней, раз уж его отстранили от дела?

— Привет, Энди. — Голос принадлежал женщине, но не Макейди.

— О, привет, — ответил Энди, стараясь говорить как можно более официально в присутствии напарника. — Подожди немного. — Он повернулся к Джимми: — У тебя есть минутка?

— Всего одна, — ответил тот.

Энди показал ему два пальца, обозначив, сколько времени ему понадобится на разговор, и вышел из комнаты, чувствуя спиной взгляд напарника.

— Кэрол, как дела? — сказал он в трубку и с трудом проглотил комок в горле.

— Все хорошо. Только о тебе не слышно ужасно давно! Я просто хотела узнать, как ты поживаешь.

— Отлично.

— Я подумала, хорошо бы поскорей встретиться, Энди. Мы так давно не виделись…

Встретиться? М-м-м… Кэрол… О, черт, я должен ей сказать.

— Да, так и сделаем. Какие у тебя планы на ближайшее время? Может быть, быстро выпьем кофе?

— Конечно! Здорово. — В ее голосе звучало безумное счастье от возможности встретиться с ним. Не самая лучшая ситуация.

Когда Энди вернулся из коридора, Джимми пророчески поднял брови:

— Совершенно секретное свидание, да? — Он прикрыл рот рукой и подпер изнутри языком щеку, грубо изображая оральный секс, еще один номер из его бездонного репертуара сальных шуточек.

Энди решил отплатить той же монетой:

— Не хотел тебе говорить, но Энджи не забеременеет, если ты будешь заниматься с ней этим.

— Моя Энджи! Не смей упоминать о моей Энджи, — Джимми перекрестился. — Своими губами она целует на ночь наших ребятишек. Я имел в виду твою Макейди… м-м-м… ну, ту, с которой ты опять трахаешься. Разве не так? Везет тебе, собаке…

— Не понимаю, о чем ты, — отрезал Энди.

— Да ладно. Не ври, Джимми. — Он ткнул жирным пальцем приятелю в грудь. — Думаешь, я не видел, как вы вчера страдали друг по другу? — Джимми снова сделал неприличный жест. — «О-о-о, Энди! Твои шутки так смешны! Расскажи мне еще одну историю!» — Он обхватил свое пухлое тело и стал поглаживать ими спину вверх-вниз. — «М-м-м, о, Энди, да, да, расскажи еще, ты, здоровый мачо!»

Энди покачал головой и плотно сжал губы, показывая, что на них печать молчания.

Наконец Джимми бросил молоть вздор.

— Думаю, наш общий знакомый, серийный убийца, получил свое в суде, и теперь это не имеет значения. Вы можете трахаться как два кролика, пока рак на горе не свистнет.

— Ты настоящий джентльмен, Джимми. В этом не может быть никаких сомнений.

— Как бы то ни было, я счастлив. Я выиграл у Хузиера пятьдесят баксов.

— Чертов Хузиер, — пробормотал Энди.

— Мне пора. — Джимми направился к двери.

— Жду свежей информации. Я серьезно! — крикнул Энди.

— Понял.

Эд Браун. Кого он сегодня выдаст полиции? Останки некогда красивой и невинной молодой девушки, которая возвращалась домой из бара, парка или из школы и заговорила с опасным незнакомцем. Была ли она молода? И как долго ожидала достойного погребения?

Энди смотрел, как напарник уходит на дело без него, и сердце обливалось кровью. В конце концов, Джимми лично знал Эда, а вся остальная команда только читала его досье. Джимми будет держать Энди в курсе, станет его глазами и ушами.