Глава 8. Парадокс

Грейс

Едва губы Хейдена прижались к моим, сердце неровно забилось. Вода в душе была просто ледяной, но от пальцев и губ Хейдена веяло жаром. Наш первый «разговор глаз» породил напряжение, и оно только возрастало. Как я ни пыталась игнорировать это ощущение, в конце концов напряжение взяло верх.

Его губы слились с моими, он втянул мою нижнюю губу к себе в рот. Мои руки незаметно переместились выше – с груди на шею Хейдена – и потянули его ко мне. Его кожа обжигала. Мои пальцы не слушались разума. Они застряли в спутанных прядках его темных волос. Голову затуманило, а в животе запорхали бабочки.

Я выгнула спину. Хейден посчитал это согласием. Его поцелуй стал крепче. Его язык проник ко мне в рот, руки обхватили мое лицо. Поцелуй делался все неистовее. Хейден слегка подталкивал меня, пока я не уперлась спиной в стену. Зажатая между жаром и холодом, я не могла вдохнуть.

Меня куда-то несло. Я теряла контроль над собой. Хейден был везде: его руки гладили мне лицо, его губы держали мои в плену, его язык гулял у меня во рту, а тело крепко прижималось к моему. Лишь жалкие полоски одежды разделяли нас.

И вдруг я убрала руки с его шеи, ладонями уперлась в грудь Хейдена и оттолкнула его. Он отодвинулся. Послышался легкий возглас, и наши губы разъединились. В глазах Хейдена мелькнуло недоумение. Он сдвинул брови и нахмурился. Мускулистые руки отпустили меня. Между нами появился просвет.

– В чем дело? – шепотом спросил он.

Чувствовалось, он раздосадован моим поведением. Его грудь тяжело вздымалась. Он встал под воду. Ручейки текли по его коже, образовывая крошечные водовороты вокруг крепких мышц. Подняв глаза, я наткнулась на его взгляд: он прожигал насквозь.

– Нам так нельзя, – сказала я, мысленно ругая себя за нерешительность.

Хейден смотрел на меня, слегка раздувая ноздри. Потом шумно выдохнул. Раздражение на лице сменилось задумчивостью.

– Ты права, – согласился он и еще отодвинулся.

Щекотка в животе превратилась в тянущую боль, вызвав досаду, хотя я сама оборвала наш поцелуй.

– Я вел себя глупо. Даже не знаю, о чем думал.

А мое сердце продолжало гулко биться, что еще больше меня сердило. Слова Хейдена ничуть не успокаивали.

– Все нормально, – сухо бросила я, стараясь показать безразличие.

– Извиняться не собираюсь, – сказал Хейден.

В тесном пространстве его голос звучал громко. Я моргала, не зная, как ответить, и ограничилась междометием.

Мельком посмотрев на меня, Хейден встал прямо под струи и стал торопливо промывать волосы. Глаза у него были закрыты. Я стояла и глупо пялилась на его тело, не зная, что делать. Ручейки, поблескивающие на его коже, отвлекали, мешая думать. Хейден запрокинул голову, еще раз промыл голову и открыл глаза, глядя прямо на меня.

– Домывайся, – сказал он, выходя из-под душа.

В его тоне снова появилось раздражение. Меж тем он смыл с себя не всю глину.

– Постой, – сказала я.

Хейден молча повернулся.

– У тебя осталась глина на спине, – пояснила я.

Он заглянул через плечо, но, конечно же, ничего не увидел.

– Подойди, – срывающимся шепотом попросила я.

Мои руки вновь оказались у него на плечах, но теперь я просто повернула Хейдена спиной к себе. Я думала, он вздрогнет от моего прикосновения. Нет, не вздрогнул. Я принялась водить ладонями по его спине, смывая островки липкой глины.

Возбуждение спало, и сейчас я просто разглядывала спину Хейдена. Мне открылась совсем другая картина. Спина была испещрена шрамами, скопившимися за годы. Тело восстанавливалось, а они не исчезали. Я даже не пыталась их считать. Самые ранние успели побелеть. Розовые свидетельствовали о том, что получены сравнительно недавно. Были шрамы в виде длинных тонких полосок, были округлые и гладкие. Но попадались и зубчатые. Эти, скорее всего, заживали сами, без врачебной помощи.

Хейден молчал. Подушечки моих пальцев легко касались его кожи, очищая шрамы от глины. Голова Хейдена была повернута в сторону. Он настороженно следил за моими действиями, насколько позволяло боковое зрение. А мои пальцы продолжали двигаться. В одном месте они наткнулись на особо жуткий шрам. Когда-то здесь была рваная рана. Ее края и сейчас выступали над поверхностью кожи. Спина Хейдена была своеобразной летописью его многолетних сражений.

– Откуда это у тебя? – тихо спросила я, не в силах отвести взгляд от его изуродованной спины.

– От налетов и прочего, – уклончиво ответил Хейден.

Раздражение в его голосе исчезло. Я лихорадочно соображала, пытаясь представить, в скольких же переделках он успел побывать, чтобы к двадцати одному году иметь такую располосованную спину. Должно быть, налеты и вылазки исчислялись сотнями, и снова и снова он выходил живым. Эта мысль буквально пришибла меня.

– Но зачем? – не удержалась я. – Зачем было лезть в пекло?

Если в столь раннем возрасте Хейден стал командиром лагеря, он это честно заработал. Достаточно взглянуть на его спину.

– Я должен их защищать… – ответил он, словно речь шла о самых обыденных вещах. – Всех.

– Это такая тяжесть, – сказала я, потрясенная его преданностью.

Чем больше я узнавала о Хейдене, тем отчетливее понимала, какой бескорыстный командир достался Блэкуингу. Он всерьез заботился о населении лагеря и почти целиком приносил себя в жертву ради солагерников. Нынче такое отношение было редкостью. Очень и очень многих заботило лишь собственное благополучие.

– Надо делать то, что надо, – помолчав, сказал Хейден.

Пока длилось наше молчание, я отмыла его спину от последних следов глины. Хейден был ходячим парадоксом. Пугающе сильный, имеющий природную склонность к лидерству, привыкший жестко действовать в повседневной реальности. И в то же время – бескорыстная преданность своим, забота об их безопасности. Это бескорыстие и решимость защищать каждого не соответствовали нравам современного мира. Прежде мне такие люди не встречались, не говоря уже об имеющих власть.

Теперь по его спине текла чистая вода. Можно было убирать руки, но большой палец задержался на длинном шраме, опоясывавшем грудную клетку Хейдена. Движения стали медленнее, и он это почувствовал, поскольку обернулся и посмотрел на меня. Мои руки невольно задели его ребра. Я смотрела на Хейдена, а он – на меня, удивляясь и недоумевая.

И опять мое сердце забилось быстрее. Мне стало трудно дышать. Хейден чуть подался вперед, нагнулся. Я думала, что он снова меня поцелует, но в этот момент вода в душе вдруг иссякла, и Хейден отпрянул. Он моргал, словно вместе с водой окончилось некое колдовство.

– Воды больше нет, – пробормотал он.

Прежде чем отойти, он еще раз скользнул взглядом по моим губам. Я уронила руки и слегка подалась вперед, будто поддаваясь притяжению его тела. Хейден подхватил два полотенца. Одно он бросил мне, а вторым стал торопливо вытирать волосы.

Я тупо стояла под замершим душем. Стоило Хейдену отойти, и мне стало намного холоднее. Он столь же торопливо вытирался, нагнувшись и приспустив трусы пугающе низко. Затем, пружинисто выпрямившись, покинул ванную. Я глубоко вдохнула. Казалось, я не делала этого давным-давно.

Наспех вытершись, я обмотала полотенце вокруг совершенно мокрых лифчика и трусиков и вернулась в комнату. К счастью, Хейден успел надеть трусы и шорты и теперь натягивал рубашку.

– Хейден, послушай…

– Слушаю.

– Мне нечего надеть.

Он повернулся, посмотрел на меня, обмотанную полотенцем, затем на кучу грязной одежды возле двери.

– И в самом деле…

Хейден огляделся вокруг, как будто одежда для меня могла появиться из воздуха. Потом подошел к комоду, порылся в ящике и бросил мне большой серый свитер и шорты.

– Надень пока это, – сказал он, запуская руку в мокрые волосы. – Завтра постараемся раздобыть тебе одежду.

– Спасибо.

Свитер, который я надела поверх мокрого лифчика, оказался несоразмерно большим и наполовину закрывал мне бедра. Шорты тоже были сшиты не на мою талию. Спасибо, что у них имелся поясной шнурок.

– А теперь спать, – сказал Хейден, стараясь не смотреть на меня. – Завтра отправимся в город, за лекарствами для Докка.

Я кивнула, плюхнувшись на кушетку. Как же дико я устала! Весь день мы с Хейденом мотались по лагерю. Потом еще это спасение колодца. Да и рана давала себя знать. А вот мозг жужжал, как улей, пытаясь понять случившееся и мои чувства по этому поводу.

Я не ожидала, что Хейден меня поцелует. Напряжение между нами, скорее всего, мне просто почудилось. Но когда его губы коснулись моих, меня тряхануло по-настоящему. Меня тревожил собственный инстинктивный отклик на его поцелуй. Я ведь была пленницей Хейдена, не по своей воле оказавшейся в его лагере. Я не должна была желать его поцелуев. И уж конечно, не млеть от них.

Я мотнула головой, прогоняя тревожные мысли, и растянулась на кушетке. Внутренняя сумятица отражалась на лице, и Хейден, разумеется, это видел. Я поджала губы, отвернулась и укрылась одеялом с головой. Дурацкое поведение. Как будто Хейден проник мне в голову и прочитал мои мысли.

– Спокойной ночи, Хейден, – пробормотала я из-под одеяла.

Он тоже ложился.

– Угу. Спокойной ночи.

Я погружалась в сон, сопровождаемая целым ворохом противоречивых ощущений. Неожиданное ликование, глубокое замешательство и, конечно же, беспокойство, застрявшее у меня под ложечкой как камень. Я усложнила свое положение и теперь отчаянно хотела вернуться на несколько часов назад – туда, где я еще не наделала глупостей. Где я была всего-навсего пленницей, которую не мучили вопросы о поцелуях с пленителем.

– Грейс…

Я тихо застонала и еще плотнее закрыла глаза, противясь чьим бы то ни было попыткам меня разбудить. Я натянула одеяло на глаза, но его тут же сдернули.

– Грейс, просыпайся, пора вставать.

В голосе ощущалось нетерпение. Я приоткрыла один глаз и ощутила у себя на плече руку Хейдена. Сам он с бесстрастным лицом склонился надо мной.

– Встаю, встаю, – пробурчала я, потягивая затекшую спину.

Кушетка явно пыталась меня выжить. Хейден отошел и теперь надевал ботинки. На нем были все те же джинсы, но другая, клетчатая рубашка. Серая косынка удерживала волосы. В свободном состоянии его вьющиеся темно-каштановые прядки закрывали уши и имели обыкновение загораживать лицо. Я встала на негнущиеся ноги и поморщилась, когда в спине что-то громко щелкнуло. Одежда Хейдена мне никак не годилась. Вчера он обещал раздобыть мне более подходящую одежду. Надо ему напомнить.

– Пошевеливайся, нас ждут, – поторопил меня Хейден.

Я зыркнула на него и отправилась за своими измазанными в глине ботинками. Прекрасное дополнение к мешковатому наряду.

– Я готова. Идем.

Он раздраженно запыхтел и вышел из хижины. Настроение у него опять было дрянным. Я тоже вышла. Дождь прекратился. Странно, что после душа я вообще забыла про него. Под ногами хлюпала мокрая трава. Мы быстро шагали к центру лагеря.

– Кто с нами? – спросила я, стараясь не отставать.

– Кит и Дакс, – угрюмо ответил Хейден.

И чего он сердится с утра пораньше? С другой стороны, удобная ширма, чтобы спрятать свои чувства по поводу случившегося минувшим вечером.

– Хейден…

– Нет, – отрезал он.

– Что «нет»? – спросила я, тоже начиная раздражаться.

– Не хочу об этом говорить! – чуть ли не рявкнул он.

Он все-таки меня достал.

– Я вовсе не об этом хотела сказать.

Ну почему я должна быть мишенью для его дурного настроения?

– Об этом.

– Представь себе, нет!

– Тогда о чем? – недоверчиво спросил он.

Хейден даже не пытался идти помедленнее, словно хотел оторваться от меня.

– О том, что я могу показать место, про которое рассказывала Докку вчера. Там есть нужные ему лекарства.

– А-а…

– Вот так-то, придурок, – бросила я ему и, прибавив шагу, вырвалась вперед.

Хейден оторопело застыл, потом бросился меня догонять.

– Смотри у меня, Грейс! – пригрозил он.

– Смотрю в оба! – огрызнулась я.

Раздражение так и перло из него. Неужели мне вчера действительно хотелось его поцелуев?

Завернув за угол, мы наткнулись на Кита с Даксом. Оба ждали нас, привалившись к борту пикапа. Кит просто смотрел. Дакс сразу заметил наши хмурые лица.

– И кто успел вам нагадить в утренний кофе? – пошутил он, изгибая брови.

– Заткнись, – угрюмо пробормотал Хейден.

Он прошел мимо друзей и запрыгнул на водительское сиденье. Дакс с любопытством посмотрел на меня. Его ничуть не обидело дрянное настроение Хейдена. Кит занял место рядом и, к моему удивлению, приветствовал меня легким кивком. Мы с Даксом забрались назад. Там меня ожидал сюрприз – салфетка с разложенными на ней печенюшками. Я остановилась в нерешительности. Быть может, завтрак предназначался не мне.

– Ешь, это тебе, – сказал Дакс, пристегиваясь ремнем. – Сегодня у нас важный день!

Я без возражения взяла салфетку, затем села. Хорошо, что он догадался захватить мне еды с кухни, а то желудок начинал урчать.

– Спасибо, Дакс. А почему мы едем на машине?

Кажется, сегодня только он не злился, слыша мой голос.

– Когда нас посылают за лекарствами и прочим медицинским добром, мы стараемся взять как можно больше. А там полным-полно разных хрупких штучек. Пока бежишь, обязательно что-то разобьется или сломается. Конечно, пикап заметнее, но в таких вылазках гораздо удобнее, – пояснил Дакс, вцепляясь в поручень.

Хейден завел двигатель, и мы тронулись.

Дорога была отвратительной: сплошные рытвины и ухабы в виде пластов дерна. Деревья по обе стороны подступали почти вплотную. И все же ехать было гораздо быстрее, чем пешком тащиться по лесу. Кит с Хейденом переговаривались, почти не замечая, что в кабине они не одни. Дакса это ничуть не обижало. Он смотрел в окно на мелькающий пейзаж. Вскоре мы достигли окраины города.

Загрузка...