Глава 37

Мягким осенним вечером спустя шесть дней Анжелика сидела в гримерной и смотрела на свое отражение в зеркале, стоящем на туалетном столике. Воздух в комнате был напоен ароматом красных роз. Их ей преподнес Антонио, муж мадам Сантони.

Обняв Анжелику и пожелав ей удачи, мадам Сантони оставила ее, давая возможность побыть одной, чтобы помолиться и собраться с духом.

Анжелика посмотрела на себя в зеркало. Грим был наложен хорошо и выгодно подчеркивал красоту ее глаз, высоких скул и губ. Ее черные волосы были зачесаны наверх, и на них, словно у королевы, красовалась золотая диадема.

Она надела ожерелье с рубинами и такие же серьги, которые подарил ей Ролан на Новый год. На ней было темно-красное атласное платье с низким лифом, пышной юбкой и шлейфом.

Генеральная репетиция накануне — в костюмах, с полным оркестром и хором — прошла удачно. По приглашению Андре Бьенвиля на ней присутствовали именитые люди и представители прессы. И уже этим утром газеты назвали Анжелику «новой оперной звездой…»

Анжелика надеялась, что сможет сегодня оправдать этот громкий титул. Она уже слышала приглушенные нестройные звуки — это музыканты разыгрывались, сидя в оркестровой яме. Значит, у нее осталось совсем немного времени. Она в десятый раз напомнила себе, что делает все это ради своего сына.

Анжелика вспомнила о своих родителях. Что они почувствовали бы, храни Бог их души, если бы могли увидеть ее сегодня вечером? Узнали бы они теперь свою собственную дочь? Как круто изменилась ее жизнь всего за год.

Ее мысли возвратились к Ролану, и она вздохнула. Она псе еще была обижена, что он так равнодушно отослал ее прочь Но ведь она любила Ролана, и ей его ужасно не хватало. Был ли он счастлив? И хотя бы думает ли он о ней? Несмотря на их разрыв, она была огорчена тем, что он не приехал на ее концерт.

В течение последних дней Анжелика старалась оставаться спокойной, находя радость в общении с маленьким Жюстеном. Она была рада узнать, что Бланш и Жак поженятся через пару недель. И она с тоской вспоминала о тех днях, когда они с Роламом испытывали такое же блаженство!

Размышления Анжелики были прерваны громким стуком в дверь. Она сказала «Войдите!» — обернулась и увидела Андре Бьенвиля. Поцеловав Анжелике руку, он сказал:

— Моя дорогая, вы самая красивая певица из всех, кто когда-либо выходил на нашу сцену.

Анжелика улыбнулась Андре.

— Ну, месье Бьенвиль, если бы у вас не было молодой прекрасной жены Элен, я подумала бы, что вы хотите за мной приударить!

Он подмигнул ей.

— Если бы не моя любимая жена Элен, то так и было бы.

Он предложил ей руку.

— Ну, дорогая, вы готовы?

— Готова, — волнуясь, ответила она. — Месье Бьенвиль, я надеюсь, что смогу…

— Вы будете прекрасны, — перебил он ее, не позволяя ей сказать что-нибудь о дурных предчувствиях. — А теперь идемте.

Когда они вышли из гримерной, Анжелика спросила:

— А зал полон?

Он весело рассмеялся.

— Ни одного свободного места.

За кулисами их приветствовал дирижер, месье Моро. Он тоже поцеловал Анжелике руку и сделал комплимент по поводу ее туалета. Анжелика увидела хористов, которые терпеливо ожидали выхода, держа в руках папки с нотами. Они должны были появиться на сцене после ее первого номера. Месье Моро пожелал Анжелике удачи и начал спускаться в оркестровую яму. Через несколько секунд Анжелика услышала аплодисменты.

— Мой Бог, — пробормотала она, — зал и в самом деле полон.

Оркестр начал концерте первой части симфонии ре-минор Шуберта, Анжелика ждала за кулисами. Наконец раздались аплодисменты.

— Ну, дорогая, время пришло, — тихо сказал Андре Анжелике и, посмотрев на нее, добавил: — Анжелика, я отношусь к вам, как к дочери. А поэтому позвольте старику обнять вас.

— Конечно, — ответила она.

Он душевно обнял ее, поцеловал в лоб и прошептал:

— Удачи вам, моя дорогая.

— Спасибо, — пробормотала она, когда он отпустил ее.

Анжелика, повернулась и, приняв гордую осанку, пошла на сцену, приободренная напутствием Андре. Как только она вышла, раздались аплодисменты. Она остановилась посреди сиены и низко поклонилась. Анжелика посмотрела в зал и была просто ошеломлена количеством публики и ее воодушевлением. Андре был прав — в зале были заняты все места.

Наконец аплодисменты стихли, публика замерла в ожидании. Дирижер внимательно посмотрел на нее, ожидая знака, чтобы начать. Но Анжелика, словно завороженная, продолжала смотреть в зап. И вдруг она заметила родное лицо. Сначала она не могла поверить своим глазам, но потом узнала его.

Ролан! Он сидел как раз напротив, в середине пятого ряда, а чуть дальше — мадам Сантони и ее муж. Анжелика посмотрела на Ролана, их взоры на какое-то время встретились.

* * *

Сидя в зале, Ролан с нетерпением ожидал появления своей жены на сцене. Целыми неделями он мучительно думал, стоит ли ему ехать на концерт. Жизнь казалась ему совсем пустой без Анжелики и Жюстена, но гордость удерживала его. Но когда Бланш сказала, что Джордж Бентли будет присутствовать на концерте, он понял, что не может оставаться вдали от нее. Он приехал в Новый Орлеан сегодня. Прежде чем поехать к театру, он заглянул в дом Миро, чтобы повидать своего дорогого сына, и эта встреча потрясла его. Боже, он потерял и ребенка тоже!

Анжелика была восхитительна, она двигалась по сцене с необыкновенной грацией. На ней было чудесное платье, которое так эффектно подчеркивало ее стройную фигуру. Она стояла, гордо подняв голову, ожидая, пока стихнут аплодисменты. Его охватило чувство отчаяния. Он так любит ее! Но безнадежно потерял. Она выглядела такой недоступной.

Но вот она заметила его, и ее волнующий пламенный взгляд пробудил в нем сильные неожиданные чувства. И боль Ролана сменилась радостью. В этот момент он мог думать, только о том, как любит и желает ее.

И Ролан улыбнулся.

* * *

Анжелика увидела улыбку Ролана и улыбнулась ему в ответ. Сердце ее замерло от радости. Он приехал, приехал! Она знала: раз он здесь, с ней, ей теперь ничего не страшно. Они сохранили любовь. И никто не сможет отнять у них эту любовь.

Охваченная этими чувствами, Анжелика повернулась и кивнула дирижеру. Она полностью отдалась музыке, ее голос выражал все ее переживания — от печали до радости, от ненависти до любви. Ее голос был сильным и чистым. Когда она достигала апофеоза, многие креолы в зале роняли слезы.

Когда она закончила петь, какое-то время в зале висела мертвая тишина, и Анжелика с ужасом думала, что разочаровала слушателей. Но потом вдруг раздались гром аплодисментов, крики «браво», топот ног… На сцену летели букеты. Она поднимала цветы, глядя на своих почитателей, и кланялась снова и снова.

Концерт Анжелики имел грандиозный успех. Публика просто отказывалась отпустить Анжелику. Люди все аплодировали, кричали, бросали на сцену цветы и требовали продолжения. Она пять раз пела на бис, чего никогда не случалось в истории местного театра. Она спела свою любимую «Последнюю розу лета». Публика слушала, затаив дыхание. Анжелика глядела на Ролана, будто каждую ноту пела только для него одного.

Ролан ответил ей взглядом, полным тревоги, и она ощутила острое чувство разочарования, когда он неожиданно отвернулся от нее.

После этой прекрасной арии аудитория наконец с неохотой отпустила ее. Анжелика ушла со сиены и тут же попала и объятия ликующего Андре Бьенвиля.

— Моя дорогая! Моя дорогая! Ваше выступление — это просто триумф!

Он проводил ее до гримерной, продолжая восхищаться ее изумительным пением. У дверей он сказал, подмигнув:

— Воспользуйтесь моментом, чтобы хоть немного прийти в себя, прежде чем вас начнет осаждать толпа ваших поклонников.

Поблагодарив Андре, она вошла в свою гримерную и прислонилась к двери. Отдышавшись, она прошла через комнату, чтобы взглянуть на себя в зеркало. Ее глаза блестели от возбуждения, лицо светилось радостью.

И она знала, что все это не из-за восторга толпы и не из-за ее блестящего выступления. Это от того, что Ролан был здесь! Она поняла, как горячо любит его, как его ей не хватает и как пуст ее мир без него. И все, чего она хотела от него, это чтобы он забрал ее и Жюстена домой. Ее обязательства здесь, в Новом Орлеане, были выполнены, и для нее вновь стали важными только ее муж и сын.

Наверняка у них теперь есть надежда! Она прочитала это в его глазах перед началом выступления. Но потом она нахмурилась, вспомнив, как он отвел от нее взгляд во время исполнения ее последней песни. Может быть, переживания оказались слишком сильными для него…

Раздался стук в дверь, и до боли знакомый голос назвал ее имя. Бог мой, это он! Она бросилась через комнату, готовая радостно и с любовью приветствовать его…

Но как только увидела его лицо, поняла, что случилось что-то ужасное. Что-то произошло с ним во время концерта — она видела это по его холодным глазам и отстраненному, чужому выражению лица. Никогда еще ее муж не выглядел таким красивым и в то же время таким далеким и недостижимым.

Он стоял и смотрел на нее, физически такой близкий и душевно столь далекий ей. О, она забыла, каким привлекательным мужчиной он был — с широкими плечами и твердой линией подбородка. Он отлично выглядел в своем безукоризненном вечернем костюме. А его глаза — она едва могла заставить себя посмотреть в эти красивые, но такие холодные голубые глаза. Как она хотела, чтобы он прикоснулся к ней, схватил ее в объятия и поцеловал. Но он не сделал этого, что поразило ее в самое сердце.

— Ролан, я не ожидала, что ты приедешь сегодня, — попыталась она начать разговор.

— Не хотел пропустить событие сезона здесь, в Новом Орлеане.

В его словах звучала насмешка. Но Анжелика уловила в них и странную грусть.

— Твое выступление было блестящим, дорогая, — продолжал он.

Его обращение «дорогая» заставило ее вздрогнуть, хотя она не видела никакой теплоты в выражении его лица, когда он посмотрел на нее.

— Благодарю, — произнесла она.

А Ролан откашлялся и сказал с вымученной улыбкой:

— Когда ты пела «Последнюю розу лета», во всем зале не было и пары сухих глаз.

Вдруг она рассердилась на него. Рассердилась за то, что он так долго не делал никаких попыток сблизиться.

— Держу пари, что твои глаза остались сухими. — с горечью сказала она.

Он приподнял бровь и посмотрел на нее долгим взглядом.

— Очевидно, тебе нравится такая жизнь.

Анжелика наклонила голову, не совсем понимая смысла его слов. Не хочет ли он сказать, что ее образ жизни освобождает его от бремени иметь нежеланную жену?

— Андре Бьенвиль сказал, что, если я захочу, он предоставит мне постоянное место в опере, — гордо сказала она.

— Вот как? — напряженно произнес он. — А ты подумала о том, как устроить своего сына? — И прежде чем она смогла ответить, он добавил уже более мягким тоном: — Я заехал к Миро и повидался с ним. Он чудесно выглядит.

— Благодарю, — пробормотала она, едва сдерживая новую волну негодования. Ролан еще смеет спрашивать ее о том, как она позаботится о судьбе сына. Да ведь он прогнал их прочь!

— Ты еще что-нибудь хочешь мне сказать? — сухо, с горящим взором спросила она.

У него окаменело лицо. Он холодно ответил:

— Я завтра возвращаюсь в Бель-Элиз. Ты можешь делать, что тебе угодно, но мой сын отправится со мной.

Анжелика была поражена этим заявлением. Она хотела возразить, но дверь распахнулась, и в гримерную вбежали Бланш и Жак.

— Анжелика, вы были великолепны! — вскричал Жак, обняв ее и закружив в своих объятиях. Потом, заметив Ролана, стоявшего с хмурым видом, Жак кивнул ему. — Привет, племянник. Все-таки не смог удержаться? Приехал-таки послушать, как поет твоя красавица жена?

Ролан улыбнулся и как-то странно посмотрел на Анжелику.

— Да, не смог удержаться.

Бланш бросилась к нему и схватила его за руку.

— О, Ролан, не присоединишься ли к нам? Мы приглашены на прием, который дает Андре Бьенвиль! Для тебя вполне хватит места в экипаже Жака. Не так ли, Жак?

— Разумеется, — согласился тот. — Мы с Бланш настаиваем, чтобы ты поехал с нами. Но Ролан покачал головой.

— Нет, только не сегодня. Благодарю вас. Жак. — Потом взглянул на жену. — Я зайду завтра утром, чтобы договориться о сыне.

Анжелика, в слезах, вся дрожа, смотрела на удаляющуюся фигуру Ролана. В гримерную комнату вошла мадам Сантони. За ней толпились зрители, любители оперы.

* * *

А Ролан стоял под газовым фонарем около театра. Он курил сигару и проклинал себя, называя бестолковым ослом. За его спиной в тени была еле видна дверь, из которой скоро выйдет его жена. Он пришел на это место в надежде еще раз поговорить с ней с глазу на глаз, но понял, что ничего не выйдет: здесь уже начала собираться толпа любителей автографов.

Сегодня, увидев на сцене Анжелику, он воспылал желанием вернуть ее. Тогда он был готов пасть перед ней на колени и молить ее о прошении, если это будет нужно. Он увидел, как ее принимает публика. Анжелика была восхитительна, она покорила всех в зале, в том числе и его самого.

И он с надеждой бросился в ее гримерную. Но всего одного взгляда на ее сияющее лицо и ярко блестящие глаза было достаточно, чтобы подтвердить то. что он уже знал…

Она больше не принадлежит ему. Она на самом деле никогда не принадлежала ему. Теперь она вошла в блестящий мир Нового Орлеана и оперы. Когда он понял это, его охватила тоска. Вот почему он заявил, что заберет Жюстена. Это было последней попыткой удержать ее.

Он вздохнул. Им надо найти какой-то компромисс относительно ребенка, это ясно. Он ужасно скучал по сыну и не желал больше жить без него. Может быть, надо сделать так, чтобы Жюстен жил то в Новом Орлеане, то в Бель-Элиз…

Как муж Анжелики, он имел полное право требовать, чтобы она поехала с ним домой. Но зачем? Он любит ее так сильно, что готов лучше отпустить ее, чем ранить ей душу. И если она выбирает такую жизнь, то пусть…

У него снова окаменело лицо. Когда она появилась в дверях театра, такая царственно красивая в модной фетровой шляпе и меховой шубке, его сомнения сразу же исчезли. Он был готов схватить ее и увезти с собой, пусть даже она не любит его…

Но ведь Анжелика вовсе не нуждается в нем! Она, смеясь, подписывала программки. Вокруг нее было так много людей, что они оттеснили ее на середину улицы.

Ролан в ужасе обернулся, увидев экипаж, который быстро приближался с другой стороны улицы, и никто, кроме него, в этой суматохе не слышал звука колес. О Боже! Экипаж направлялся точно к тому месту, где в тот момент стояла Анжелика…

Ролан отбросил сигару и кинулся к ней — так быстро, будто от этого зависела его жизнь. Но Анжелика и была его жизнью, теперь он это точно знал. И она могла погибнуть прямо у него на глазах!

Успеет ли он добежать? Экипаж приближался так быстро, что…

— Жюстен! — закричал Ролан.

Он бросился к женщине, которую любил.

Загрузка...