Антихрист

Глава 8. Искупление

— Маркуша, будь добр, повтори-ка этого красненького, — причмокнув толстыми губами, попросил огромный, как борец сумо, уже немолодой клиент из постоянных. Кроме него, разместившего свои необъятные телеса сразу на двух барных табуретах, за стойкой никого не было. Разве что в дальнем углу, уткнувшись лбом в столешницу, в тени храпел накидавшийся вискарем парень, целый час плакавшийся Марку про то, какие бабы сволочи, и порядком его доставший. Через танцпол, составив вместе два стола, сидела дюжина мужчин и женщин от двенадцати до примерно пятидесяти лет — клиенты расположенной неподалеку от бара гостиницы для геймеров с полным погружением. Антишумовая завеса была отключена, однако компания, наверняка клан в полном составе, была пока тихой. Что неудивительно. После недели или двух, безвылазно проведенных в игровом коконе, повытаскивав катетеры, калоприемники и иглы подачи питательного раствора, эти люди бледными тенями всегда тянулись в бар, где начинали накачиваться питательными энергетиками, постепенно восстанавливая силы. Скоро прочухаются, перейдут на этанол и начнут шуметь, обсуждая игру, но пока можно не обращать на них внимания. Больше в баре никого не было. Весь персонал — это Марк в черной футболке, джинсах и красном фартуке и бот-официант — пара манипуляторов, ездивших под потолком по сложно-переплетенным канавкам-напрявляющим.

Марк взял стакан, налил воды, поставил перед отрубившимся клиентом и, вытащив из кармашка фартука пузырек, капнул в стакан расщепитель этанола. Этот несчастный Ромео уже два дня безвылазно торчал в баре. Напьется, поплачется, вырубится, примет расщепитель, придет в себя и снова начнет нажираться.

Выполняя заказ, Марк нашел среди рядов из сотен бутылок с алкоголем нужную, с этикеткой надписанной «наливка» и рисунком вишенок. Бутылка, как и все остальные на полках, была точной копией бутылки из конца двадцатого, начала двадцать первого веков. Содержимое по рецепту также насколько это было возможным повторяло оригинальный напиток и даже по запаху казалось Марку сивухой.

— Петрух, ты уверен? Это ж, по-ходу, спиртяга с соком.

Петр Андреевич Горбунок, некогда авторитетный физик, а ныне учитель старшей школы, расплылся в улыбке:

— Тоже была такая мысль. Но вкусная, зараза.

Шел уже четвертый месяц, как Марк работал в этом баре, и пятый, как он освободился после двух с половиной лет, проведенных в тюрьме строго режима в одиночной камере. После суда, бывшего лишь формальностью, он отправился в тюрьму с настроением «а, пофиг». Через неделю изоляции понял, что попал в ад. Камера три на два, безмолвная прогулка один час в день в хороводе с угрюмыми убийцами под маленьким квадратиком голубого неба и возможность раз в неделю заказать распечатку одной художественной книги из списка одобренного Иджисом — все, что у него было в течении всего срока заключения. Если исправительный трудовой лагерь был пряником, то тюрьма оказалась кнутом. Уже через неделю Марк готов был лезть на стену, через две биться об нее лбом. Через два месяца появились мысли о суициде. Если б не глазок камеры, неусыпно бдящий за ним, и уверенность, что здесь никому не дозволено умереть раньше окончания времени заключения, Марк был не уверен, что не попробовал бы наложить на себя руки. И его срок был одним из самых низких среди всех заключенных — накинули-то всего год за два эпизода взлома и больше дать не могли. Каково же так жить десять-двадцать лет или даже всю жизнь без возможности перекинуться хоть с кем-нибудь словом? В стеклянных глазах шаркающих впереди и позади заключенных он сразу увидел ответ — эти люди уже мертвы. Заключение полностью измотало, сломило, уничтожило их.

Освободившись, Марк поклялся себе, что никогда не вернется в тюрьму. Ну его к черту Всевышнего, сеть, азиатов, войну, хактехников. Пусть этот мир сгорит в огне, лишь бы снова не попасть в в камеру три на два. Иджис отлично справился с задачей показать, что значит быть отвергнутым социумом. Ему удалось выдрессировать азартно гонявшегося за его секретами парня. Не сломал, но сломил.

Поискав, но так и не найдя Ибрагимова, которого не видел ни разу с тех пор, как за ним закрылись двери суда, Марк начал устраивать свою жизнь. Вакансия бармена — вымершая профессия — не слишком-то его привлекла поначалу, зато заинтересовало расположение бара — вдали от мегаполисов. Война с азиатами продолжалась и все еще была тайной для большинства обывателей, но некоторые уже начали подозревать, что перебои с поставками энергии, выкинутые в сеть боевые скрипты и очень искусно разработанные и подробно описанные методики конспирации, не могли быть делом рук одних лишь хактехников. За всем этим должна стоять намного более могущественная сила.

Марк здраво рассудил, что пока по новостям не объявят о победе над азиатами, от городов лучше держаться подальше. Так и оказался он в глухом местечке на постепенно разрушающейся трассе между Петроградом и Москвой. Из четырех полос регулярно ремонтировали только одну, трафик был никакой, и кроме этого бара и гостиницы в лесу за трассой, на десять километров вокруг не было ни единого здания.

Разве на этом можно что-нибудь заработать, откуда здесь клиенты, удивлялся Марк, глядя на двухэтажную пластиковую коробку с неоновой вывеской в виде электрогитары и названием Хард-Рок. А зайдя внутрь, понял, что это место не для всех и что в некоторых кругах оно обязано иметь статус культового.

Настоящий Харли-Дэвидсон слева от входа, справа Тандерберд с открытым капотом и изумительно сложным движком внутреннего сгорания. Десяток столов, танцпол, сцена с акустической ударной установкой, гитарами — электро- и акустикой, — огромные динамики и стойка с микрофоном со шнуром. У стен игровые автоматы — с азартными и обычными, развлечься, играми. Тир с пневматикой! Бильярдный стол. На стенах фотки машин и часы — механические, с прозрачными корпусами, позволявшими разглядеть сложность конструкции этих устройств. Телевизор на стене над бутылками с алкоголем был именно телевизором. Двухмерным! Даже манипуляторы бота-официанта были похожи на манипуляторы робота, и никто не пытался обтянуть их искусственной кожей. Не бар, а музей механики и культуры конца двадцатого, начала двадцать первого веков. И стилизация под старину была выполнена искусно и с любовью. Неудивительно, что им потребовался живой бармен. Бот за стойкой только испортил бы впечатление от этого места. Места, в которое Марк влюбился сразу и навсегда.

Вот здесь я хочу жить, решил Марк, направился к ожидающему его хозяину заведения и получил работу. Бывший зэк за стойкой, отсидевший в настоящей тюрьме, очень неплохо дополнит образ этого заведения, решил владелец и оказался прав. Второй и ночной бармены хоть и выглядели как настоящие байкеры, но были слишком добродушными. Тогда как Марк полностью соответствовал образу сурового и жесткого хозяина придорожного заведения где-нибудь в американской глубинке и пару раз даже доставал из-под стойки биту, чтобы утихомирить разбушевавшихся клиентов и остановить возню, которую многие принимали за смертоубийственную драку и поднимали истеричный вой.

Поселился парень в одном из гостевых домиков на берегу озера, содержавшихся владельцами гостиницы для персонала. И даже начал засматриваться на симпатичную и пугливую системщицу, обслуживающую коконы игроков. Девчонка тоже была из геймеров, но умеренных, и хоть ее поначалу страшило тюремное прошлое Марка, в последнее время она уже не убегала при виде «свирепого» зэка, способного размозжить битой чью-нибудь черепушку. Неклюдов был без понятия, от кого пошел такой слух, и он ни разу никого не бил, тем более битой, однако благодаря этой легенде его смены всегда проходили спокойно.

Марк плеснул в пустой стакан наливки. Едва Горбунок коснулся стакана, по его стенкам по кругу побежали рекламные слоганы. Причмокнув, поднял стакан ко рту, невольно покосился на телевизор над полками и, выпив, скривился так, словно попробовал на вкус мочу.

На всякий случай Марк поднес горлышко бутылки к носу. На запах прежняя подслащенная сивуха.

— Марк, друг мой, сделай мне одолжение, — указал Горбунок на телевизор, — убери эту дрянь.

Неклюдов обернулся: с экрана вещала Матриарх. Очень красивая женщина лет сорока, с чуть полноватым вдохновенным лицом, покрывавшем голову платком и черной сутане, расписанной замысловатым узором из полумесяцев, звезд и крестов — чем-то средним между аскетским монашеским платьем и парадным богатым одеянием мусульманских мул.

Звук был выключен, но что именно говорила Матриарх, было ясно без слов. Каждый вечер сия дама появлялась в своем шоу и хорошо поставленным голосом с помощью методов нейро-лингвистического программирования убеждала свою паству быть счастливой, смиренной и великодушной. Этакий ежедневный сеанс групповой психотерапии и легкого внушения. И стоило кому-нибудь заинтересоваться очень интересным и чувственным лицом этой женщины, прислушаться к ее словам, как его проблемы отступали, и на него словно бы сходила божественная благодать. Красивое лицо, харизма, поставленный голос, живой ум и способность к самоиронии делали эту женщину идеальным кандидатом на роль посла Господа на грешной Земле. Малышня видела в ней добрую мать, подростки — авторитетного учителя, мужчины — понимающую жену, женщины — верную подругу, старики — любящую дочь. Неудивительно, что ежедневные речи Матриарха выслушивали миллиарды человек. Они были зависимы от нее, они подсели на нее. Матриарх стала для них наркотиком.

Пока Марк вспоминал, где пульт, Горбунок ворчал:

— Эта дрянь не понимает, что творит. Наука от Сатаны, ибо пытаться познать суть материи мира есть ни что иное как пытаться вскрыть грудь Господа, дабы лицезреть внутреннее устройство его. Но Господа нельзя познать, его нужно просто принять, — процитировал физик. Он один из немногих понимал, кем управляется САС и кто стоит за спиной порицающей науку Матриарха. Горбунок единственный поверил Марку, когда тот честно ответил, за что его упекли в тюрьму. — Тьфу! Я еще понимаю, почему Иджис ограничивает генетиков — иначе они такого б могли наворотить… Но чем ему помешал мой токомак? Какой вред от термоядерного синтеза, дармовой энергии? У меня были надежные результаты! Уже все работало, оставалось оптимизировать технологию, и все! А нашу лабораторию взяли и прикрыли, заставили подписать отказ от дальнейших исследований. Ну как так?! И они еще собрались на Марс. Да что они там будут делать без энергии?

— А Солнце? — спросил Марк. Нашел наконец пульт в фартуке и принялся переключать каналы.

— А песчаные бури? Некоторые длятся месяцами!

— Ядерная энергия?

— Будут использовать ее. Но какой смысл тащить на другую планету тонны опасного и грязного топлива и стоить допотопные генераторы, если можно обойтись одной экологически чистой установкой?

Неклюдов пожал плечами:

— Петрух, ты же понимаешь, что вашу лабораторию прикрыли, чтобы у вас ничего не получилось. Чтобы ваша разработка даже в теории не могла попасть к азиатам или арабам.

— Ага, лучше сожжем дом, который мы строили, чтобы соседи не увидели, как мы его строили и не могли построить такой же. — Горбунок всплеснул руками. — И это в середине двадцать третьего века! — Он резко выпрямился. — О, бокс! Оставь!

На экране два тяжеловеса в шлемах со стеклянными забралами мутузили друг друга толстенными перчатками.

— Это не бокс, а бой на подушках, — презрительно скривился Марк, но все же отложил пульт. — Настоящий бокс закончился ближе к концу двадцатого века. Тогда мужики были по-настоящему крутыми. Знали, что на ринге могут покалечить и убить, и все равно выходили драться. Черт, в двадцатом веке даже правители были что надо. Гитлер, Сталин — наимощнейшие дядьки, легенды. После них пошли одни соплежуи и актеры.

— Правду глаголешь, отрок, — улыбнулся Горбунок. — Плесни-ка мне еще…

Входная дверь резко, словно ее открыли с пинка, хлопнула о стенку, зазвучали громкие мужские голоса. Из короткого коридорчика в бар ввалилась троица парней. Молодые, крепкие, пьяные и наглые. При их появлении геймеры притихли и уставились на вновь прибывших, явно ожидая неприятностей.

Осмотревшись, троица подошла к стойке.

— Слышь, парниша, — развязно, чуть растягивая слова обратился к Марку, видимо, их лидер, — где здесь сортир?

— На улице под любым кустом, — грубо ответил Марк, наливая съежившемуся Горбунку наливку.

— Тебе чо, впадлу пустить нас к унитазам?

— А тебе чо, впадлу вежливо попросить?

Троица, столь сильно напоминавшая своим поведением блатовавших заключенных из Сахары, опешила. Привыкнув всегда добиваться своего напором и наглостью, они не ожидали получить отпор от какого-то бармена.

Один из троицы прищурился:

— Чего такой дерзкий? Можешь плохо кончить. Знаешь где?

— В канаве, что ли? — иронично повел бровью Марк. — Все может быть. Зато я точно знаю, где кончите вы. Недавно оттуда выпустили.

Парни все поняли правильно. Переглянулись, один из них стащил со стойки стопку салфеток, и все трое направились к выходу.

— Вот уроды, — хмыкнул Марк, доставая новую упаковку салфеток.

Горбунок, сидевший до того съежившись и стараясь, правда, безуспешно, выглядеть незаметным, выдохнул и опрокинул стакан в рот.

— Да, друг мой, тяжелый у тебя характер. Чуть на ровном месте не устроил драку.

— Под таких нельзя прогибаться ни на сколько, — пояснил Марк. — Один раз уступишь в чем-то, в любой мелочи — посчитают слабаком и будут давить все сильней и сильней. Нужно сразу ставить их на место.

— Но из-за туалета…

— Не из-за туалета. А из-за отношения. Я бы пустил, если бы вели себя прилично. А такие все обоссут. Могут даже стены дерьмом измазать. Они так, типо, метят территорию. Поверь мне, Петруха, я с этой породой…

Дверь на улицу снова чуть приоткрылась, донеслись звуки потасовки — вскрики, охи, что-то упало и разбилось, — дверь захлопнулась, все стихло.

— И когда таких вынуждают отступить, у них появляется сильное, прям непреодолимое желание доказать самим себе, что они не лохи, — неспеша произнес Марк и достал из-под стойки биту. — Для них самый простой способ доказать себе, что они не лохи, это избить какого-нибудь лоха. Такой вот парадокс. — Нырнув под столешницу, Марк толкнул низенькую дверцу и вылез в зал. — Петр, присмотри здесь.

Геймеры все как один уставились на спешащего к выходу бармена. На лицах мужчин и женщин вместе с тревогой читалась зависть. Это в игре они были могучими воинами с огромными мечами и дубинами и могли косить врагов направо и налево. В реальности троица обдолбанных чем-то — алкоголем, Конопливитом или, скорее всего, всем вместе — молодчиков перепугала их одним своим присутствием.

Черт, думал на ходу Марк, скоро вся гостиница узнает, что бармен из Хард-Рок опять кидался с битой на людей. И что он, возможно, кого-то даже покалечил или убил. Черт! Надо будет сегодня подойти к системщице и объясниться. А то эти задроты окончательно порушат его репутацию. Достало, что все в гостинице шарахаются от него как от буйно-помешанного.

Потянув дверь, набрав полные легкие воздуха, Марк выскочил в летний знойный вечер на узкую стоянку вдоль трассы, готовясь криком остановить драку, — и выдавил из себя лишь невнятное «э-э-э-э».

Перед ним на бетонной площадке в окружении осколков бутылки лежал, свернувшись калачиком и держась за голову, Ибрагимов. Троица парней азартно и зло запинывала Рустама ногами, но тот и не думал сопротивляться.

Перехватив биту за концы, держа ее перед собой, Марк со спины налетел на ближайшего противника. От мощного толчка в спину, тот перелетел через Рустама и проехался лицом по бетонной крошке и камешкам. Разворачиваясь, Марк ногой пробил сбоку по колену второму парню, перехватил биту для удара и махнул ей перед лицом третьего. Ударный конец биты просвистел в миллиметрах от кончика носа парня. Тот дернулся назад, шлепнулся на задницу, нелепо перебирая руками и ногами, отполз подальше и, вскочив, побежал к машине. Сработал стадный инстинкт, и оставшаяся парочка также побежала и похромала за своим.

Угроза насилия и демонстрация способности исполнить эту угрозу намного эффективнее самого насилия — так объяснил ему Рустам. Пока что действовало на всех.

Когда старенький помятый джип загудел электродвигателем и сорвался с места, Марк протянул Рустаму руку, помогая встать. Нужно было что-нибудь сказать, и первое, что пришло в голову, было:

— Не знал, что тебя можно вырубить бутылкой.

Ибрагимов встал, под просвечивающей под короткими волосами коже не было ни царапины, ни капли крови. Потом Рустам сделал то, чего Марк ждал от него меньше всего, — раскинув руки для объятий, он разрыдался.

Глава 9. Друг

— Никогда бы не подумал, что ты начнешь пить, — сказал Марк, наливая из-под крана уже четвертый стакан пива. Первый Рустам выдул залпом, второй прикончил в два захода и только затем сбавил обороты.

— Приходится, — пробурчал Ибрагимов. — Эта штука у меня в голове… Только так хоть немного прихожу в норму.

Близилась полночь, и все посетители разошлись по домам, кроме дрыхнущего за стойкой парня. Был понедельник, новых клиентов не ожидалось, и от беседы никто не отвлекал.

Рустам несколько изменился. Из-за переизбытка в крови женских гормонов его лицо округлилось, взгляд стал мягким, движения плавными, вокруг талии нарос жирок. Мышцы больше не бугрились под серой футболкой, волос на руках и торчащих из коротких шорт ногах заметно поубавилось, даже легкая щетина на лице стала реже. Но сильнее всего изменилось его поведение. От железобетонной стены уверенности, прежде окружавшей горца, не осталось и следа. Из горячего и вспыльчиво мастера боевых исскуств он превратился в неуверенного себе, забитого и запуганного мальчишку. Три года назад он был готов, будучи сильно избитым и скованным Стражем, продолжать драться со своим обидчиком. Теперь же спасовал перед тремя пьяными парнями — на вид уже взрослыми, но по поведению подростками, — когда те наткнулись на него у выхода из бара и попытались отнять у него бутылку виски.

Если бы попытался отбиваться, было бы хуже, пояснил Рустам.

— Когда освободился, я пытался тебя найти, — сообщил Марк. — Но твой соцаккаунт уже давно неактивен.

— Я сам не хотел, чтобы меня кто-нибудь искал. Я поставил мимикратор, нанял дропа — какого-то алкаша из глуши, и мы обменялись идентификаторами. Теперь я для всех Антон Коробейников. А Антон Коробейников это Рустам Ибрагимов. Был им.

— Был? — не понял Марк.

— Ага. Когда срок договора истек и я попытался вернуть личность, оказалось, что мой двойник утонул, никто его так и не нашел. Так что Рустам Ибрагимов теперь мертв.

Брови Марка поползли вверх. На такие меры конспирации шли только когда дело совсем плохо. Обычно чтобы суметь свалить из САС в Независимые воды и избежать серьезных сроков в тюрьме. Либо для совершения преступления.

— О как, — только и смог произнести Марк. — Зачем все это?

— Я принимал Тэкс и выступал на боях. Промоутеры обычно проверяют участников, поэтому не хотел, чтобы всплыла инфа про гормональный чип. Они бы сразу поняли, что я на Тэксе. Могли и настучать властям и начать шантаж, чтобы я сливал бои.

— Что еще за Тэкс?

Рустам глотнул пива. Грустно улыбнулся.

— Ах да, ты уже сидел, когда он появился. Разве ты не заходил на форумы хактехников? Всевышний не все подтер про Тэкс.

— Так, пролистал пару страниц. Мельком, — признался Марк. — Я теперь законопослушный. Я скинул то, что узнал про Иджис, но мне никто не поверил. Доказательств у меня ноль, а каждый месяц какой-нибудь придурок объявляет, что взломал Всевышнего.

— Такая же хрень, — горько ухмыльнулся Рустам. — Мне никто не верит, что я втащил Стражу. Особенно сейчас, когда я такой… жалкий.

— Так что за Тэкс?

— Когда мне поставили чип, я начал искать способы отключить его. Или хотя бы снизить влияние на организм. Пробовал жрать тестостерон, но эта штука, — Рустам постучал по виску пальцем, — вырубает все гормоны извне. Его нереально удалить, нужен живой нейрохирург и специальный медицинский кокон. Таких на весь САС три штуки. А потом на черный рынок кто-то выкинул партию таблеток Тэкс и описание технологии их синтеза. Тэкс блокирует гормональный чип. Полностью. Это единственная штука, которая работает. Кроме староверов никто не смог разобраться, как их производить. Там все слишком сложно, связано с нанороботами, и нужно очень сильно модернизировать наши принтеры, чтобы они смогли печатать эти таблетки. Староверы пообещали оптимизировать технологию, и вскоре в твоей бывшей общине открылся филиал Корпуса Стражей. Прикрыли эту вольницу, половина староверов разбежалась. — Рустам разочарованно шмыгнул носом, показалось, что на его глаза навернулись слезы. — Думаю, ты уже догадался, откуда выплыл этот Тэкс.

— Азиаты? — на всякий случай уточнил Марк. Взял стакан и принялся наливать себе пиво.

— Они самые, — кивнул Рустам. — В общем, когда люди поняли, что Тэкс работает, его буквально смели. Мне удалось достать всего одну упаковку. Ради нее я продал все, что имел. Но таблеток хватило всего на год. И все, больше их нет. Всевышний вымел из сети почти всю информацию о нем. Теперь Тэкс городская легенда. А я, — он развел руками, — просто никакой. Я даже боюсь разозлиться. Если выделится адреналин, меня начинает всего коротить — это похоже на эпилептический припадок. Все, что мне хочется, это постоянно жрать, плакать и смотреть медиа-программы. Тренировки? После легкой пробежки я выдыхаюсь. Собраться, сконцентрироваться? Не, это не ко мне. Вечно отвлекаюсь, начинаю думать о постороннем. Мотивации нет никакой. Зато у меня повышен уровень окситоцина, и я теперь всех и все люблю, особенно что-нибудь миленькое и розовенькое. Ну, хотя бы начал легко сходиться с людьми. И самое стремное — у меня недавно встал на мужика.

— Мда, — только и смог ответить Марк. Глотнул пиво.

— Я помню, каким был. Сейчас, когда смотрю в зеркало, начинает тошнить. Лучше бы меня сунули в клекту или убили. Потому что так жить нельзя. Я больше так не могу, не хочу.

Ибрагимов снова шмыгнул носом. Залпом допил пиво и протянул пустой стакан Марку.

— Почему не пытался найти меня раньше? — спросил Неклюдов. — Я даже не прятался. Я сразу подредактировал обязательный соцаккаунт и указал, где меня искать. Мог хотя бы письмо чиркануть.

— Да, я видел, что ты освободился, — признался Рустам, принимая полный стакан пива. — Просто не хотел появляться вот таким. Еще была надежда отыскать Тэкс. Но сейчас весь Тэкс — подделки. — Он выпрямился и с надеждой уставился на Марка. — Я понимаю, что все, что случилось со мной, это моя вина. Ты пытался меня отговорить, я не послушался — вот расплата. Но… я пробовал уже все: нанимал лучших хактехников, искал покупателей Тэкса, размещал объявления о покупке. Все бесполезно. Осталось последнее — я должен бежать в Азиатский союз. И мне нужна помощь.

Поперхнувшись пивом, Марк закашлялся. Сиплым голосом спросил:

— Во время войны? Думаю, сейчас проще попасть на Марс. И с чего ты решил, что азиаты ждут тебя? Ты гражданин государства, с которым они в состоянии войны. Тебя сразу пристрелят как диверсанта или шпиона. Это если произойдет чудо и ты сумеешь проскочить границу. Скорее всего, тебя отловят в нашей приграничной зоне. С мимикратором и левым идентификатором ты снова отправишься в Сахару или Северный полюс. Не, это бред.

Ибрагимов словно весь сдулся. Уткнулся взглядом в стакан.

— Значит, не поможешь?

Марк стукнул краем полупустого стакана по стакану Рустама. Сказал:

— Рад тебя видеть. И за мной должек. Целая жизнь. Поэтому я точно не собираюсь помогать тебе покончить со своей. — Он достал с полки бутылку водки, поставил на стойку две стопки, плеснул в них алкоголь. Печально вздохнул: — Мне так здесь нравиться. Только начал обживаться, даже планы на семью появились. Черт! Ты точно не хочешь подождать, пожить здесь? Раз технология синтеза Тэкс появилась в сети и он пользуется спросом, значит, его производство будет налажено. Обязательно. Это закон рынка.

— У меня осталось мало времени. Не больше года. Мозг пластичен и постепенно перестраивается под текущий гормональный фон. Перемены в личности и модели поведения закрепятся навсегда. Даже если потом отключить чип, я никогда не стану полностью прежним. Я много читал об этом.

— Вот как? Не знал. Ну ладно, тогда, — Марк набрал полные легкие воздуха, поднял стопку, — прощай спокойная жизнь и Хард-Рок! — Он выпил, сморщился и поспешно запил пивом отвратный вкус водки. — Значит так. Бежать к азиатам слишком опасно, но бежать к ним необязательно. Они уже здесь, на территории САС. Поэтому поступим так: вычислим кого-нибудь из них, повяжем и расспросим про Тэкс.

Глава 10. Тень

На словах все звучало просто, на деле оказалось сложней. Просто подготовка к отъезду из Хард-Рок заняла почти месяц. Хозяин заведения поначалу очень расстроился, узнав о грядущем увольнении своего бармена, и пытался уговорить парня остаться, но, увидев чипированного Ибрагимова и узнав в нем горца из россказней Марка про свои злоключения, уступил его желанию. До того момента хозяин Хард-Рок не верил, что парень мог иметь неприятности с Корпусом Стражей, после наконец поверил и решил, что во избежание возможных проблем со стороны законников с ним лучше расстаться. Мужчина был далеко не глуп и смекнул, что появление горца и терминал и киберочки, до которых Марк прежде не касался, а теперь с ними не расставался, не сулят ему ничего хорошего. Парень снова вернулся к своим темным делишкам, с грустью понял пожилой мужчина, и, когда бармену нашлась замена, расторг с ним договор.

Первым делом была проведена инвентаризация. Деньги, заработанные Марком на торговле ганжей и оставшиеся у Рустама от боев и продажи всего его имущества, вместе составили приличную сумму и должны были с лихвой покрыть все будущие затраты. С контактами оказалось сложнее. За время отсидки многие сетевые знакомые Марка исчезли, другие остепенились и вели законопослушную жизнь, оставшиеся могли помочь лишь по мелочи. С окружением Рустама ситуация была похожа, и кроме самих себя друзьям рассчитывать было не на кого.

Пока Марк пытался восстановить связи, Ибрагимов, поселившийся в свободной комнате домика Марка, пытался восстановить форму. Предвкушение от предстоящего дела немного мотивировало его, а когда он начинал лениться или расклеивался, Неклюдов принимался подгонять того. Но происходило это редко. Вернувшись с последней смены в баре, Марк даже обнаружил во дворе домика вкопанный в землю деревянный столб, из которого торчали горизонтальные палки, и горца, махающего руками между этими палками. Зачем это, Ибрагимов не ответил.

Поиск тех, кто был подготовлен скрываться от вездесущего Иджиса и Стражей, поначалу показался невыполнимой задачей. Однако помощь пришла с неожиданной стороны — Горбунок прослышал, что Марк занялся розыском некой личности, но не сильно в этом преуспел, и познакомил его со своим приятелем — сыщиком полиции в отставке. Тот не слишком много понял из сбивчивых объяснений Марка, кого тот ищет и зачем, но все же поведал о самых популярных стратегиях полиции по розыску скрывающихся преступников. Заполучив пошаговый план действий и подкорректировав его для своих целей, Марк начал осуществлять его.

Первым делом был начат сбор всей информации про Тэкс. В сети сведений почти не сохранилось, так, какие-то слухи, зато многое помнил Ибрагимов. Он рассказал, что таблетки появились в течении нескольких дней сразу во всех городах с населением свыше ста тысяч человек. То есть практически повсеместно на территории САС. Это позволило представить масштаб экспансии азиатов и очень обнадеживало — диверсантов было много, и они были везде. Чтобы сузить круг поисков, Марк выбрал несколько небольших городков неподалеку от крупнейших мегаполисов, рядом с которыми пролегали важные коммуникации, располагались транспортные узлы или высокотехнологичное производство. Потом начал сбор информации по этим городам за период в пять лет. Особый интерес представляли происшествия и статистика. Все это удалось найти в открытых источниках. Изучение и анализ информации потребовал две недели. По их прошествии стало ясно, куда нужно будет двигаться дальше.

— Почему Луга? — спросил Рустам. Они сидели на веранде дома, глядя, как Солнце опускается за частокол соснового леса. Ибрагимов потягивал пиво, Марк подключил к терминалу блок управления стереотканью и прогонял в тестовом режиме программу оптического камуфляжа. Лежащая на досках скамейки ветровка все еще недостаточно хорошо мимикрировала под цвет и текстуру досок, требовалась доводка.

— Потому что население всего двести пятьдесят тысяч — значит, искать будет проще. До Петрограда восемьдесят километров. Есть заповедники, леса и болота — то есть имеется возможность спрятаться. Если группа провалится, ее раскроют, у нее будет возможность просто исчезнуть. Почти уверен, что где-нибудь в лесу у них есть схрон. Под Лугой проходит вакуумная труба между Петроградом и Минском — это очень крупная транспортная артерия. Рядом есть атомная электростанция. Весь район питается от этой станции, плюс излишки энергии направляются в Петроград. Рядом есть несколько производств, вынесенных из Петрограда. И на этих производствах подозрительно часто случаются аварии. Количество убийств и несчастных случаев выросло в районе на двадцать процентов за пять лет. Это больше, чем по остальным городам. А значит, моя догадка должна быть верна — в Луге действует группа. Очень большая, возможно не одна. Так как эта группа в случае необходимости должна стать подкреплением или заменой для действующих в Петрограде. Логично?

— Вполне, — восхищенно заметил Рустам.

— Правда, есть проблема. Если я сумел это выяснить с минимальными входными данными, значит, Всевышний тоже в курсе. Уже давно. Значит, в Луге много не только азиатов, но и Стражей.

— Черт, а ведь точно…

— Луга все равно лучший вариант. Единственный надежный. Так что дождемся посылку и выдвигаемся.

— Посылку?

— Я не собираюсь идти на войну с голой жопой. — Марк ехидно оскалился. — Кстати, раз теперь тебе нравятся котики и розовенькое, специально для тебя есть работенка. Бери-ка шовную машинку, нужно пришить к шмоткам клетки Фарадея и термоизоляторы.

— Не гони, — попросил Марк. — Где-то здесь должен быть поворот.

Старенький джип уверенно держал дорогу на скорости почти в двести километров. Его «мозги» могли бы и полностью взять на себя управление, позволяя развить большую скорость, однако после того, как в них покопался Марк, машина значительно поглупела и стала способна лишь следовать за впередиидущей машиной, подруливать и подсказывать оптимальную траекторию, выводя данные на ветровое стекло. Зато теперь никто, ни Всевышний, ни Страж, ни полицейский, не смогли бы дистанционно перехватить управление. Теперь чтобы остановить джип, правоохранителям пришлось бы использовать микроволновую пушку, наподобие той, из которой Страж МакАдамс пальнул и взорвал терминал управляющего де Граафа. Но такое орудие имело приличные размеры, малую дистанцию поражения и редко встречалось у полицейских.

Превратив терминал в зеркало, Марк ковырялся в коробке, которую полчаса назад доставил и сбросил во двор гостиничного домика дрон.

Марк достал из коробки два полицейских шокера, две пары умных наручников, пару тюбиков наногеля, носитель с боевыми скриптами, киберлинзы. Также внутри нашлись два гражданских пневматических пистолета-игломета, переделанных под стрельбу военными дротиками. Такие могли пробить сколь угодно слоев одежды, и даже легкий бронежилет. И при попадании в тело, в отличии от гражданских зарядов, вызывали не просто болевой шок, парализующий на несколько секунд, а могли вырубить даже разъяренного быка. Кроме иглометов внутри лежали коробочки с дротиками и баллонами газа.

Глядя на все это запретное добро, Марк невольно вспоминал уголовный кодекс, в голове сами собой всплывали статьи и сроки, положенные за приобретение и хранение любой из этой вещи. Он был бы и рад, не думать о законах, но не мог. В тюрьме кроме распечатки книги раз в неделю, заключенным были доступны лишь толстенные своды законов и кодексов. Никому не возбранялось иметь в камере юридическую литературу, и, когда очередная книга была проглочена, Марк за неимением иного занятия частенько перелистывал эти кодексы и выучил их наизусть.

Шокер — три месяца исправительных работ. Поглощающий радиоволны наногель — три месяца работ. Скрипты — восемь месяцев. Модифицированный игломет — девять месяцев. Военные дротики — год тюрьмы.

Только так и никак иначе. В отличии от прошлых веков, в доработанных Иджисом кодексах больше не осталось недомолвок, какое-либо деяние нельзя было интерпретировать двояко. Кодексы описывали вообще все — каждое нарушение, каждую запретную вещь — и четко указывали меру наказания. Также исчезли смягчающие и отягчающие обстоятельства. Профессии адвоката и обвинителя канула в небытие. Суд, комиссия юристов в составе одиннадцати человек, голосованием определял, достаточно ли доказательств для вынесения приговора и не нужно ли направить дело на доследование. Потому Марк ясно представлял, чем ему грозит просто обладание этими предметами — год тюрьмы, после почти два года исправительных работ.

Следуя по навигатору по контрольным точкам, Ибрагимов свернул с трассы в лес на грунтовку, вскоре дорога превратилась в две колеи, и скорость упала до черепашьей. До охотничьего домика оставалась пара минут.

Наконец на дне коробки нашелся пенал с красным крестом на фоне белого круга.

Открыв пенал, Марк достал два шприца-инъектора и упаковку пластыря-анастетика. Оторвав две полоски, он налепил их на скулы. Когда джип выехал на делянку с покосившимся, давно заброшенным бревенчатым домиком, анастетик уже подействовал. Взяв один шприц, Марк нащупал пальцем ямку под скулой и, глядя в превращенный в зеркало терминал, вогнал иглу под кость и нажал поршень, загоняя чип-мимикратор под скулу. Нащупал зернышко чипа под кожей, прижал его в ямке, давая возможность прилипнуть к кости, и проделал то же самое со вторым шприцем. Теперь при попытке дистанционно идентифицировать его по рисунку черепа и зубов, сканеры начнут показывать данные совсем другого человека. Того, кто ждал их в домике.

И вторую часть сделки продавец провел на отлично. Клон, полностью накрытый фольгинизированной простыней, лежал на одной из двух топчанок. Его грудная клетка равномерно вздувалась и опускалась, но сам он не шевелился. Рядом с ним стояла спортивная сумка. На вид обычная, но обшитая изнутри экранирующей тканью.

— Он точно… э, — замялся Рустам, подбирая подходящие слова, — ничего не понимает?

— У него нет мозга. Это просто тело для тестирования медицинских ботов и обучения людей-хирургов, — пояснил Марк. — Работает только вегетативная нервная система, по-сути, этот типчик — растение. Вырастить настоящего клона, с мозгом, слишком долго, сложно, дорого и незаконно, а таких штампуют месяцев за шесть, кромсают и в крематорий. Только этот не доехал до печки. Его как бы сожгли, а потом, ребята, которые его сюда положили, зарегистрировали это тело как нового гражданина САС. Обычно это делают через клиники, якобы он прошел операцию по смене пола. Серьезной проверки такой гражданин не выдержит, станет ясно, что он возник из ниоткуда, но мне сойдет — я не собираюсь попадаться. Меняться личностями с настоящим человеком надежнее, но дорого, долго и иногда опасно. Вдруг там коп или нарвешься на неадеквата, который начнет творить под твоим именем всякую жесть. — Он хохотнул. — Например, решит свалить в Азиатский Союз.

Марк откинул покрывало. Молодой мужчина, обложенный пакетами с питательными растворами, с торчащими из вен иглами-дозаторами, словно побывал в мясорубке. Он полностью, с ног до головы, был покрыт шрамами многочисленных тренировочных операций. К его груди пластырем было прилеплено зернышко чипа-идентификатора.

Марк открыл сумку — внутри скальпель с магнитным захватом на ручке и стеклянная бутылка с пожирающими плоть бактериями. Очень агрессивными, способными за трое суток превратить тело в жидкую кашицу. По условиям сервиса, тело надлежало уничтожить. Либо сразу, если клиент хотел исчезнуть, либо после того, как клиент закончит свои дела и вернет себе свою прежнюю личность.

Пластырь на предплечье Марк наклеил, еще выходя из машины, так что он сразу схватил скальпель, полоснул по пластырю и, воткнув захват в ранку, вытащил свой идентификатор. Надрезав руку клона, он засунул чип в ранку. Теперь идентификатор сможет подпитываться теплом тела клона и не вырубится. Никакая проверка не выявит тот факт, что этот чип однажды был удален, и, следовательно, его носитель может быть замешан в нелегальных делишках.

Отлепив от клона его идентификатор, Марк засунул его в плоть на место старого. Вытащив бутыль с бактериями, поставив ее под кровать, он сложил в опустевшую сумку все вещи из посылки.

— Все, я готов. Погнали в Лугу.

Глава 11. Внедрение

— Вы совсем уже?! С головой дружите?! — Попов захлопнул дверь в подсобку, где за круглым столиком сидело пятеро мужчин и одна женщина. На столе вместе с кружками с кофеем-чаем лежали игральные карты рубашками вниз и фишки от игры го. — А ну быстро убрали карты! По нашему цеху шляется эта коза Стивенсон! Хотите, чтобы весь мир увидел, как вы тут режетесь в азартные игры?! Хотя б дверь закрыли, придурки!

— Здесь не публичное место, а место отдыха. Она не может снимать нас без нашего согласия, — беззаботно откликнулся Марк. На нем, как и на сидевшем рядом Ибрагимове, был замасленный рабочий комбинезон.

— Ой какой ты умный, Носик, — язвительно сказал Марку старший их смены — Алексей Попов. Начинающий лысеть мужчина лет пятидесяти, скрывающий залысины и сверкающее темечко под кепкой. Он тоже был в комбинезоне, но чистом. — Думаешь, ей не насрать на твое согласие? Она ж снимает это гребанное реалити-шоу, она даже к директору на совещание пыталась вломиться. Что ей до мнения какого-то оператора станка Носика, а? Ей же скандалы нужны. Вы только представьте, строители Соляриса играют в запрещенные азартные игры, да еще на деньги! Вас четвертуют! И меня заодно!

— Мы не строим Солярис, — напомнил Хайдулайнен — белобрысый короткостриженный мастер роботизированного цеха, сегодня впервые участвующий в традиционном послеобеденном покере, организованном стараниями Марка и Ибрагимова, вот уже две недели как устроившимся на этот завод под Лугой.

— Мы делаем кабели, — поддакнула ему сотрудница столовой Лена, принялась многозначительно ему улыбаться и закинула ногу на ногу, демонстрируя полоски белой кожи под чересчур короткой полой белого халата. Сегодня она получила возможность затащить в постель целого мастера. Так и до директора не далеко. И Хайдулайнен, судя по всему, повелся на шикарные формы белокурой красавицы, имевшей на заводе репутацию давалки, но разборчивой.

— Правда, для самого Соляриса, — сказал сотрудник отдела качества Гингадзе — высоченный, даже повыше Рустама, пожилой грузин с орлиным носом и ежиком седых волос. — Пас.

— Но эти кабели медные, будут третьим запасным контуром коммуникаций Соляриса, и нафиг не нужны Солярису. — Это высказался Андрей Самсонов, молодой атлетичный, в черной форме сотрудника службы безопасности завода. Через знакомство с ним Марк с Рустамом устроились на завод и избежали глубокой проверки их прошлого и липовых лицензий инженеров-механиков. — Фактически, мы здесь делаем гирлянды для Соляриса. Стивенсон это понимает, знает, что ее стрим никто не смотрит, поэтому бесится и лезет всюду. Не обращайте на нее внимание. — Он глянул на прижатые к груди карты. — Открываем.

Задвинув на двери защелку, Попов уселся за стол на свободный стул. Грустно вздохнул.

— Вот что мне с вами делать? Ладно, хрен с вами. На меня тоже сдавайте.

По прибытию три недели назад в Лугу перед друзьями встал вопрос «что дальше?». План, составленный с помощью сыщика, требовал после установления местонахождения разыскиваемого начать работу со свидетелями на месте. Марк справедливо усомнился, что азиаты оставляли живых свидетелей своих диверсий, но вычеркивать этот пункт не стал.

Проехав в Луге мимо органического овощного рынка с преимущественно живыми продавцами за прилавками, Неклюдов вдруг сообразил, что в этом маленьком городе можно и не найти живых свидетелей деятельности азиатов, но очень легко можно отыскать свидетельства этой деятельности. И Всевышний никак не мог добраться и стереть эту информацию. Такие маленькие, сливающиеся с природой города гордились своими отличиями от мегаполисов, были довольно консервативны и населены преимущественно людьми старших поколений. Здесь не было атмосферы разнузданной вседозволенности большого города, жизнь текла в неторопливом ритме, общество было патриархальным насколько это возможно. Здесь было не принято выставлять напоказ свою сексуальность, и целующиеся на улице парни или девчонки вызывали неодобрение. Пусть и молчаливое, но все же неодобрение. Эти городки гордились своей давней историей, и в некоторых до сих пор печатались бумажные газеты, бравирующими надписями наподобие «издается с 1881 года». И в Луге можно было купить такую газету.

Отправив Рустама снимать жилье, Марк первым делом направился в редакцию, с радостью узнал от одного единственного сотрудника газеты — издателя, редактора, журналиста в одном лице, — что в редакции есть бумажный архив, и получил разрешение просмотреть все выпуски за пять лет. Газета хоть и представляла из себя два сложенных листа, издавалась еженедельно, стопка оказалась толстой, и Марк просто переснял все страницы терминалом.

Содержащаяся в газете информация, на изучение которой ушло три дня, позволила выполнить следующий пункт плана — попробовать установить возможную цель, следующие действия разыскиваемого. После изучения сводок о происшествиях из сети, стало ясно, что аварии и техногенные катастрофы часто случались в компаниях и производствах, участвующих в проекте Солярис. И в одном из выпусков газеты мелькнула отсутствующая в сети информация о том, что местный многофункциональный завод получил контракт на производство кабеля для Соляриса. Более того, завод сам по себе должен был представлять интерес для азиатов, так как был крупнейшим в районе.

Рассудив, что шастать по городу и искать отлично законспирировавшихся азиатов бессмысленно и есть риск привлечь внимание Стражей, а значит, и Всевышнего, Марк решил перепрыгнуть через несколько пунктов списка, включавших тактики приманок, слежку за возможными контактами и путями передвижения разыскиваемого и так далее, и перейти к самому последнему пункту — засада. Чем бегать без толку по лесу, лучше засесть у приманки и ждать, согласился Ибрагимов, и парни решили проникнуть на завод. Тем более, для сотрудников были построены отдельные домики, и можно было постоянно находиться на территории завода, составлявшей десять квадратных километров, утыканных коробками цехов, кранами, трубами и зеленым квадратиком с несколькими сотнями домов, одно и многоместных.

В пересменок пройдя мимо проходной завода, обнесенного сплошной бетонной стеной с колючей проволокой поверху, парни влились в поток выходящих сотрудников, заприметили атлетичного, осанистого парня в армейских ботинках и штанах, свернули за ним в бар, где и познакомились с Андреем. С полученной от Самсонова информацией о мерах проверки новых сотрудников устроиться на завод было плевым делом. Сам же Самсонов им и помог.

Завод был довольно старым, построенным в начале двадцать первого века. Половина цехов полностью управлялась автоматикой, но некоторые, как кабельный, все еще имели внутри станки возрастом под полтора века и требовали присутствия рядом человека. Поэтому персонала было почти две тысячи человек. Невероятно много для Цифрового века. Естественно, завод нуждался в новых сотрудниках, и новоиспеченные Антон Коробейников и Давид Носик (Марк пообещал серьезно подпортить репутацию продавцу новой личности) сразу получили годовой контракт и двухместный домик.

Заселившись, изучив местную систему безопасности, Марк вскоре подключился к камерам слежения завода. Также под предлогом сбора грибов друзья прогулялись в лесу, окружавших завод с трех сторон, и поискали подходы и возможные точки проникновения на территорию завода. Таких нашлось пять, и рядом с каждым местом Марк оставил по миниатюрной видеокамере с датчиком движения. Если датчик включит камеру, терминал или киберочки сразу сигнализируют об этом. Но пока что не удалось заснять ничего, кроме бездомной собаки, енота и двух спаривающихся представителей отряда высокоразвитых приматов.

Подготовив техническую часть ловушек, Марк обучил Рустама игре в покер и начал создавать сеть информаторов. Первым старинной карточной игрой заинтересовался Самсонов. Безопасник поначалу побоялся присоединяться к азартно резавшимся в карты приятелям, но Марк, блеснув знаниями в области права, доказал тому, что если не играть на деньги, то у законов к ним претензий не будет. Правда, игра просто на фишки быстро закончилась, и каждая фишка вскоре начала означать определенную сумму в денежном эквиваленте, что придало игре азарт. Следующим попался Попов. А после живое общение за столиком и взрывы хохота начали привлекать остальных. Через столик в подсобке кабельного цеха прошли многие, но задерживались не все. Что неудивительно — подыгрывающие друг другу Марк с Рустамом сливали и не давали как следует разыграться никому, кроме полезных для их дела людям. Нужным они, напротив, подыгрывали, и, получив возможность прочувствовать азарт игры, те становились регулярными участниками карточных баталий. Не прошло и двух недель, как парни выведали все тайны, сплетни и слухи, коими жил завод.

Естественно, Марк всерьез не рассчитывал, что покер позволит им вычислить азиатов, зато игра могла навести его на след Стража. Кто-то из безопасников наверняка имел отношение к Корпусу, понимал Неклюдов, ведь его стратегия розыска была далеко не уникальной и основывалась на полицейских методах. Корпус Стражей просто не имел права не внедрить кого-нибудь на завод, как минимум от них должен был действовать информатор или внештатный агент. Не пересечься с ним было жизненнонеобходимой задачей.

На следующий день Марк проскользнул из постепенно наполняющейся работниками завода столовой в приоткрытую дверь кухни, где в окружении варящих, шинкующих, жарящих и моющих комбайнов хлопотала Лена. Сейчас она была одна, и Марк, подойдя сзади, сразу положил ладони на осиную талию девушки.

— Угадай кто, — прошептал он ей на ухо.

Продолжая помешивать варящийся соус, не оборачиваясь, Лена хихикнула:

— Знамо кто. Один миленький настырный еврейчик.

— А я тебе говорил, что я отлично умею делать массаж. — Он скользнул ладонями ниже. — Особенно стройных уставших ножек.

Вытерев руки о висящее на плече полотенце, вывернувшись, Лена легонько оттолкнула парня. Игриво сказала:

— Ой, Давидик, мы уже все обсудили. Я не встречаюсь с операторами станков.

— Ой, две недели назад я тоже был оператором.

— Две недели назад ты еще был загадкой, опасным. А ты обычный законопослушный жадненький игроман.

— И что? Разве тебе не понравилось? Или ты просто любишь постонать и покричать?

— Может, я таким образом пыталась не рассмеяться. — Хихикнув, Лена чмокнула его в губы и тут же отстранилась. — Все. Пока с тебя хватит, Давидик. Может, как-нибудь потом разрешу сделать мне массаж. Но точно не сегодня и не завтра и не на этой неделе.

Марк изобразил разочарование. Лена была ценным источником информации, вдобавок с ней было хорошо, но после одной ночи она больше не подпускала его к своему телу.

— Эх, Лена, какая же ты плохая девочка.

— Все, иди, дай мне работать. — Она кивнула на щель между дверью и косяком, из которой доносились громкие мужские голоса. — Эта орава сейчас устроит голодный бунт. Вон, уже расшумелись.

Хлопнув Лену по тугой ягодице, Марк со смехом увернулся от почти хлестнувшего по его лицу полотенца и выскочил в зал столовой.

К этому пищеблоку было прикреплено почти пятьсот человек, но регулярно столовалась здесь всего половина из них. Сегодня, однако, создавалось впечатление, что на обед явились все пятьсот, если не больше. Часть уже расселась за столами, другая выстроилась в извивающуюся очередь вдоль прилавка, тянущуюся к автомату-раздатчику, но большинство столпилось в углу. Из-за спин доносились раздраженные крики.

— Чо происходит? — спросил Марк одного из очереди. — Откуда народ?

— В соседнем пищеблоке загрязнение. Вот всех направили сюда.

— А что за крики?

Мужик пожал плечами.

— Что-то не поделили. Кто-то из наших сцепился с новенькими.

Поискав в очереди и среди сидящих Рустама, Марк забеспокоился. Ибрагимов пришел вместе с ним и давно уже должен был доедать обед. Но горца нигде не видно.

Протолкавшись через столпотворение, Неклюдов вылез почти в самом центре заварушки и выругался на себя за то, что оставил Ибрагимова одного, и пообещал себе как-нибудь отблагодарить Самсонова.

Молодой безопасник стоял между Рустамом и незнакомым мужиком — здоровенным и очень злым, так как по его рабочему комбинезону по груди и животу был размазан соус вперемешку с макаронами, по бедрам расползлись влажные пятна. Опрокинутый на него поднос, тарелки и остатки еды и горячего чая были затоптаны ногами мужчин. И на высоте, так чтобы сразу было не заметно, висел дрон-камера Стивенсон. Сама оператор-репортер-ведущая где-то пряталась.

— Отвали, я сказал, — с угрозой произнес Самсонов мужику и положил ладонь на рукоять дубинки-шокера.

— Этот урод специально меня испачкал! — кричал мужик, указывая на Рустама. — Я вообще мимо шел! Даже не смотрел на него! А он взял и кинул в меня жратвой!

— Извини, брат, — сквозь стиснутые челюсти выдавил Рустам и поправил полу-оторванный рукав комбинезона. — Судорога, запнулся.

— Тебе что непонятно? — спросил мужика Самсонов. — Тебе говорят, это случайно. Успокойся, иди почисться или переоденься и забудь.

По телу Ибрагимова пробежала мелкая дрожь. Гормональный чип отлично справлялся с задачей выработать негативный условный рефлекс на злость и раздражение, и скоро, знал Марк, Рустам может свалиться в припадке на глазах у столпившихся и зрителей реалити-шоу. Если это случится, вся проделанная работа окажется зазря, более того, придется срочно сматываться.

— Или что? — набычился мужик.

Марк выступил вперед, сказал:

— Или год исправительных работ. Оно тебе надо из-за еще одного пятна на грязном комбинезоне? Все, представление окончено. Расходимся, мужики.

Схватив Ибрагимова, Марк потащил его через расступающуюся толпу к туалетам.

— Так, а ты стоять! — Самсонов перегородил путь двинувшемуся было следом мужику.

Толкнув одну из двух дверей, Марк затащил Рустама внутрь белого кафельного зала.

— Все, успокойся.

И тут началось. Рустам согнулся, его начала бить крупная дрожь. Пока он не свалился, Марк потащил друга к туалетным кабинкам. Открыл первую, толкнул того к унитазу, помигивающему огоньками блока управления, и обернулся на скрип открывающейся двери — внутрь вплыл дрон-камера, а за ним в киберочках зашла его назойливая хозяйка Кора Стивенсон.

Марк поспешно захлопнул дверь, заперев дергающегося Ибрагимова в кабинке.

— Эй, дамочка, это мужской туалет!

Одетая в серый брючный костюм Стивенсон была невысокой, угловатой, с резкими, порывистыми движениями. Светлые волосы едва касались плеч, лицо очень симпатичное, но его портил слишком въедливый взгляд. Если б не это и грубоватые манеры, молодая женщина не могла бы не привлекать внимание.

Стивенсон пожала плечами.

— Что, думаешь, я членов никогда не видела? — Она кивнула на кабинку, из которой доносились стоны и стук. — Что с твоим другом?

— Паническая атака, — ответил Марк и, пока девица не сообразила заглянуть камерой над кабинкой, силой развернул ее и, упирающуюся, потолкал к выходу. — Свали отсюда. — Он сорвал с нее киберочки. — Или разобью твою камеру.

У самого выхода Стивенсон уперлась ногой в стену. Сказала:

— Давай, бей. Все мои зрители увидят.

— Тебя никто не смотрит. — Он обхватил ее за талию, приподнял и вынес в обеденный зал. Их появление было встречено дружным гоготом сидящих неподалеку рабочих — репортерша уже всех достала. Поставив девицу на пол, он сложил киберочки и сунул их в нагрудный карман пиджака репортерши. — Все, проваливай.

— Выпусти мою камеру, — велела Стивенсон. — И кстати, я знаю, как выглядит паническая атака. Припадок твоего друга больше похож на тот, который вызывает гормональный чип.

— Какой еще чип? Чего ты несешь? — Марк приложил все силы, чтобы не выдать дрожь в коленях и голосе. Приоткрыв дверь, выпустил бота, автоматически занявшего позицию над головой хозяйки. — Иди ищи сенсацию в другом месте. В мусоре покопайся, что ли.

— Ну и ладно. — Стивенсон развернулась и направилась к выходу из столовой.

Зайдя в туалет, Марк согнулся и уперся ладонями в колени, пытаясь отдышаться. Мало кто видел, как действует гормональный чип. Даже он сам, проводя много времени рядом с Ибрагимовым, не сразу научился распознавать эффекты, оказываемые им на организм. Так как эта девица с ходу заподозрила наличие чипа у Рустама? Вряд ли она участвовала в съемках программы про чипированных. Те старались жить уединенно, а тема чипа и то, во что он превращал людей, была табуирована в медиа-программах.

Значит, сделал единственный возможный вывод Марк, Стивенсон может иметь отношение к правоохранителям. Более того, если у Корпуса появилась информация, что завод может быть атакован, личина всюду сующей свой нос медиаведущей была бы очень удобна для Стража, и ее шатания по территории завода не вызвали бы ни у кого подозрений.

— Рус, кажется, я нашел Стража, — разгибаясь, сообщил Марк.

Глава 12. Враг

То, что получилось доработать до конца смены, Марк счел чудом. Хотя, поразмыслив, сообразил парень, Стражи могли решить не раскрываться раньше времени, и их с Рустамом оставили на десерт. Азиаты им точно важнее двух граждан САС, которые уже никуда от них не денутся.

В любом случае, их с Рустамом положение стало шатким, требовалось прояснить ситуацию. Может, все волнения зря и Стивенсон настоящая репортерша. Ведь в сети удалось найти ее фотографию и информацию об ее месте работы.

Поэтому после работы Марк как следует почистился, причесался, опрыскался духами с феромонами, одел рубашку, купил бутылку вина, шоколадные конфеты и букет цветов. Конечно, разумнее было бы послать Ибрагимова, который обычно действовал на женщин, как валерьяна на кошек, но из-за чипа либидо того снизилось, да и уныние на его лице не прибавляло ему привлекательности. К тому же Рустам был не силен в интеллектуальных дуэлях.

На время съемок Стивенсон также поселилась на территории завода в одноместном домике. Пройдя несколько улиц, Марк остановился перед белым панельным домиком, стену которого украшала надпись черной краской, постоянно подновляемая и гласившая «сука!».

Спрятав цветы и пакет с алкоголем и шоколадом за спиной, Марк постучал в дверь и заулыбался, глядя в глазок-камеру. Щелкнула собачка замка, дверь открылась наружу. Держась за ручку, на пороге стояла Стивенсон, одетая в черные спортивные штаны и черную облегающую футболку, очерчивающую высокую грудь. Волосы были собраны в короткий хвостик, грудь быстро вздымалась и опускалась, невольно приковывая внимание.

— Чего тебе? — грубо спросила девушка, развеяв мимолетное очарование собой.

— Ты не одна? — на всякий случай уточнил Марк.

— Одна.

Он вытащил из-за спины цветы и протянул девушке.

— Прости меня, пожалуйста, за то, как вел себя сегодня. Я не хотел показаться грубым. Просто переживал за друга. Вот, это тебе.

— Ладно, прощаю, — кивнула та, принимая букет. — Еще что-то?

Марк кашлянул, вытащил из-за спины и протянул ей пакет.

— У меня здесь вино и конфеты. Как насчет пропустить по бокальчику?

— Я занята.

— Спорт? Гимнастика? Аэробика? Танцы?

— Вроде того.

— Тогда, — продолжал настаивать Марк, — после тебе понадобится немного расслабиться.

— Ладно, давай пакет, — она взяла подарки, но с порога не отошла.

— Может, пригласишь?

— Нет.

— Я умею делать массаж.

— Все, до свидания.

Стивенсон начала закрывать дверь, но Марк успел просунуть ступню между косяком и дверью.

— И как это понимать? — нахмурилась девушка.

— Слушай, не будь такой, а, — перешел к более решительным действиям Марк. — Ты очень красивая. Не могу поверить, что тебе нравится, когда все вокруг тебя ненавидят…

— Мне плевать.

— И что тебе нравится быть одной, — закончил Марк.

— Переживу.

— Зачем же лишать себя всех радостей жизни? — с намеком улыбнулся Марк.

— Я ничего себя не лишаю.

— Значит, ты больше по девушкам.

— Нет. Ты со своим другом разве не пара?

— Что? — возмутился Марк. — Не-не-не, мы просто друзья. Общее прошлое.

— Понятно. — Она покосилась на мешающую закрыть дверь ногу. — Ну?

— Ты действительно такая злюка? Или я такой страшный?

Стивенсон на секунду задумалась, и в этот момент Марк отжал дверь и протиснулся внутрь домика. На вид, комната как комната, легкий беспорядок, и все. Коре точно было нечего скрывать или стесняться.

— Какого?.. — попыталась было сказать Стивенсон, но шагнувший к ней Марк крепко обнял ее и впился губами в полу-открытый рот девушки. Поцелуй продолжался несколько секунд. Когда Марк открыл глаза, то наткнулся на внимательный взгляд девушки на хмуром лице. — Ну, теперь доволен?

— Нет, — стараясь придать голосу побольше страсти, сказал Марк. — Я хочу еще. Хочу тебя всю. Прямо сейчас. Когда вытаскивал тебя из туалета, ты даже не представляешь, как ты меня завела. Весь день думаю только о тебе. Кажется, я влюбился в тебя.

— Ладно, — заметно смягчилась Стивенсон, отступая от Марка, — если тебе так приспичило, завтра я согласна встретиться с тобой. Сегодня я занята, у меня важное дело. Спасибо за цветы-конфеты, это очень мило. Теперь уходи.

— Но…

— Что непонятно? Я занята. Увидимся завтра, может, даже перепихнемся. Сейчас уходи. — Кинув цветы и пакет на кровать, она обошла Марка, открыла дверь и сама вышла на крыльцо. — Или вызову службу безопасности и обвиню тебя в домогательствах.

— Хорошо, завтра так завтра…

Марк распахнул дверь в гостиную своего домика и вихрем ворвался внутрь, едва не запнувшись о сидящего на полу в позе лотоса Рустама.

— Что-то быстро, — заметил тот.

— Эта девка вообще непробиваемая! — Марк подбежал к стене, надавил на край панели, и противоположный край этой панели выскочил из стены. Сняв панель, он извлек из полости спортивную сумку, кинул ее на кровать и принялся раздеваться до трусов. — Не представляю, что бы я с ней делал, если бы она вдруг согласилась на секс. Куклы вызывают желание посильней, чем эта Стивенсон. Говорят они тоже больше.

— Думаешь, Страж? Уходим?

— Не, рано.

— Тогда зачем достал сумку?

Раздевшись, Марк вынул свернутую в комок ветровку и тюбик наногеля. Развернув куртку, выдавливая по чуть-чуть гель, принялся наносить маленькие мазки по стереоткани.

— Она что-то собирается сделать. Или делает вид, что собирается. Хочу за ней последить. Еще неплохо бы обыскать ее домик.

— Могу заняться домиком, — предложил Рустам.

— Тебе, припадочному, сейчас даже за руль опасно. Возьму кибер-линзы, будешь следить за всем отсюда. Тем более я не собираюсь ни во что встревать. Просто понаблюдаю.

— Помнится, я тоже так говорил, — проворчал Ибрагимов.

— Лучше займись машиной — вдруг все таки придется сваливать. — Неклюдов достал из сумки второй тюбик наногеля, кинул его Рустаму. — Этого должно хватить на два раза. Используй экономно. Хватит покрытия в виде решетки, не надо мазать весь кузов, гель сам растечется по кузову. Про колеса и диски не забудь.

Солнце зашло, когда едва заметный под светом наддверного фонаря силуэт человека — колебание перегретого воздуха, не более — выскользнул из домика Марка и Ибрагимова. Перевалившись через перилла узкой веранды, силуэт двинулся вдоль стены и полностью растворился в тени.

Самодельный камуфляж отлично работал в темноте — если замереть, никто никогда не рассмотрит мимикрировавшего под стену человека, — но под свет лучше не попадать. Программа распознавания системы видеонаблюдения не сможет различить и привлечь внимание к замаскировавшемуся человеку, но связка глаз-мозг куда совершеннее и способнее к распознаванию образов. Если наблюдатель-безопасник или случайный прохожий хоть краем глаза заметят мелькнувшую тень человека, они ощутят легкое, вызываемое рептилоидным мозгом беспокойство, захотят присмотреться повнимательней. Безопасник точно. И хоть наногель и теплоизоляторы делали его невидимым для сканеров и тепловых фильтров камер, полностью растворяться в оптическом диапазоне был способен лишь военный, произведенный промышленным способом камуфляж. Если безопасник сообразит повысить чувствительность программы распознавания, то окна вывода изображения в медиа-комнате окропятся тысячами маркеров мышей, мух и прочей живности, среди которых появится надпись «невозможно идентифицировать объект». Именно туда сбежится вся служба безопасности завода.

Замерев у угла дома, Марк поморгал, стараясь поскорее привыкнуть к ненавистным киберлинзам. Их светочувствительность была повышена ровно настолько, чтобы не слепили фонари, под одеждой слегка грел пузо привязанный к линзам терминал. Пришитая к капюшону куртки маска из стереоткани не слишком плотно прилегала к лицу, слегка колыхалась, и картинка мира на внутреннем слое получалась искаженной. Надо будет напечатать твердую анатомическую маску, решил Марк. И неплохо бы придумать систему циркуляции воздуха.

Двигаясь перебежками, замирая в темноте при звуках голосов, Марк вскоре добрался до домика Стивенсон. Над дверью горел фонарь, окна темные, но это ничего не значило — светофильтры позволяли делать стекла и прозрачными и зеркальными.

Перебежав через дорогу, Марк добрался до бокового окна домика, расположенного в тени за кустами. Разогнувшись, уже особо не опасаясь быть замеченным, он задрал маску, уставился в стекло, будто замазанное черной краской, и принялся играть с настройками фильтров линз. Пришлось поднять чувствительность до предела, так, что даже заболели глаза, но, наконец, во тьме стекла шевельнулось черное пятно. Стивенсон была дома.

Опустив маску на лицо, Марк сел на землю, прислонился спиной к стене. Теперь оставалось ждать. На случай, если Стивенсон просто хотела отделаться от прилипчивого ухажера и останется дома, ровно в три часа ночи он был готов вскрыть замок — давно взломанный сервер безопасников охотно поделился кодами ото всех домиков, — добраться до киберочков или терминала репортерши, скопировать с них информацию и оставить программу-шпион. А если она проснется и обнаружит незваного гостя, выручит игломет.

Сняв перчатку, чтобы линзы смогли увидеть ладонь и распознать жесты управления, Марк включил поиск точек доступа по всем возможным протоколам связи. Вокруг их оказалось с десяток, но устройства в доме Стивенсон молчали. Марк раздосадовано поморщился, открыл в линзах список камер слежения и погрузился в изучение скучной ночной жизни завода.

Только он увлекся своим занятием — подсматривать так интересно, — рядом хлопнула дверь. На четвереньках добравшись до угла, выглянув, он увидел спину свернувшей на пешеходную дорожку репортерши. Она по-прежнему была одета в спортивки и футболку, значит, задерживаться на улице не планирует.

Следить за Корой оказалось легко — уже на полпути Марк догадался, куда ее понесло в столь поздний час. Спортплощадка располагалась между домиками и забором, давно опустела, но фонари все еще горели. Спрятаться там вроде и негде, но Марк знал хорошее укромное место рядом с ней. Свернув за пару улочек до цели Коры, он миновал несколько домиков, прошел мимо хозблока с заряжающимися роботами-чистильщиками и вышел к декоративным кустикам между площадкой и забором. В этот момент к беговой дорожке приблизилась Стивенсон, нацепила киберочки, вставила в уши наушники и без разминки припустила трусцой.

Опустившись на одно колено, Марк принялся наблюдать за девушкой. Но та просто бегала. На пятом круге Марк похвалил репортершу за отменную физическую форму, на десятом удивился, откуда у нее столько сил — ведь еще и дома занимается, — на одиннадцатом та отошла к траве, присела и принялась завязывать шнурки. Когда она разогнулась, то что-то сжимала в кулаке. И эта вещица отправилась в карман спортивок Стивенсон.

Марк перестал что-либо понимать. Что-то происходило, но совсем не то, что он ожидал. Зачем Стражу тайник?

— Рус, внимание, — прошептал он. Ибрагимов мог видеть все, что видел он, мог слышать его, но не мог ответить.

Стивенсон продолжила пробежку.

В десятке метров хрустнула веточка, раздался шелест раздвигаемой ногами травы. Задержав дыхание, Марк обернулся на звук, повысил чувствительность линз до предела — и лишь тогда различил мерцание воздуха, легкие складки в гладкой ткани пространства. Это был кто-то в термооптическом камуфляже, причем в настоящем, заводском, а не собранном на коленке. Если бы этот человек не двигался, он бы продолжил оставаться невидимкой.

Человек в камуфляже подошел к краю беговой дорожки, замер и стал ждать приближающуюся девушку.

— Рус, если ты сейчас на толчке, очень надеюсь, ты захватил терминал, — зашептал Марк. — Я нашел азиата. И, похоже, Стража. Кидай шмотки в машину и гони на спортплощадку. Срочно.

Когда Стивенсон пробежала мимо Стража, тот начал действовать. Рывок, воздух заколебался — и Кора, взлетев вверх, приземлилась лицом в беговую дорожку. В тот же миг над ней, прижимая ее коленом к прорезиненному покрытию и заломив ей руку за спину, материализовался человек в черном, похожем на дайверский, костюме. Только капюшон продолжался и полностью закрывал лицо, и, судя по контурам, под камуфляжем он носил полицейскую броню и шлем.

— Не двигаться! — раздался искаженный помехами голос. — Я оперативник Корпуса Стражей. Настоятельно не рекомендую вам сопротивляться.

Стивенсон крикнула что-то гневное, попыталась дернуться — и Страж еще сильнее заломил ей руку, рвя связки и выворачивая сустав плеча. Кора снова закричала, на этот раз от боли. В тот же миг Страж запустил ладонь в открытый рот девушки, раздвигая ее челюсти еще шире, уцепился за зуб-резец механизированной перчаткой, с корнем выдрал его из десны и бросил в траву.

Услышав гудение двигателя джипа, Марк искренне пожалел, что уже поздно сдавать назад. По плану нужно было схватить азиата, допросить, заполучить Тэкс и скрыться. В идеальном варианте все это можно было бы провернуть, вообще ничем не афишируя свое присутствие на сцене, Стражи бы даже не поняли, что у них под носом кто-то умыкнул одну из их целей. И стычки со Стражами, да еще бронированными, точно не входили в планы. Но на поиски одной только Коры Стивенсон ушло почти два месяца, и найти ее так быстро удалось по чистой случайности. Сейчас была лучшая и, возможно, единственная возможность заполучить азиата. Упускать такую — грех. Нужно было рисковать.

Проведя большую часть жизни рядом с лесом, Марк умел передвигаться бесшумно. А приближающийся джип и плененная девица должны были отвлечь Стража. Так и получилось. Крадучись, на ходу вынимая игломет, Марк зашел Стражу за спину, подобрался на расстояние трех шагов, прицелился в подъем шеи, под нижний обод шлема.

Резанув по Стивенсон и Стражу светом фар, джип свернул на беговую дорожку, начал, ускоряясь, приближаться. Страж распустил магнитный замок на бедре камуфляжа, положил ладонь на рукоять пистолета.

Задержав дыхание, Марк сделал три быстрых шага к Стражу, приставил дуло игломета к шее под шлемом и трижды без паузы нажал на клавишу спуска.

Дернувшись, Страж завалился и растянулся поперек Стивенсон, которая принялась вертеть головой, соображая, что происходит.

В тот же миг что-то кольнуло и отбросило в сторону сжимавшую игломет руку Марка, оружие выпало из онемевших пальцев. Прямо в воздухе начал распускаться цветок кровавого пятна. Рука снова дернулась. На этот раз обошлось без боли — пуля просто порвала стереоткань с изоляторами.

Сообразив, что в него стреляют, Марк бросился на газон, перекатился и замер, спрятав под себя раненную руку. Ну конечно же, младшие оперативники Стражей действуют парами! Как же мог не подумать о втором?! Вот и расплата! Хорошо хоть тот стрелял вслепую, ориентируясь на единственную видимую им вещь — игломет. Если бы не камуфляж, был бы уже трупом.

Рядом с головой Марка пуля выбила из газона кусочек дерна. Вторая легла немного дальше. После Страж переключился с невидимой цели на более доступную — джип. Несколько пуль высекли искру из кузова машины, в боковом окне со стороны водителя появились две аккуратные дырочки. Джип вильнул, выскочил на газон, но быстро выправился и по синусоиде продолжил катиться к Стивенсон и Стражу.

Ибрагимову удалось прикинуть, откуда по нему ведется огонь, и джип, проскользив по газону, процарапав в земле борозды, прикрыл их от стрелка. Обе пассажирские двери открылись, кое-как втиснувшийся под приборную панель Ибрагимов стянул с лица киберочки и крикнул репортерше:

— Ползи сюда!

Повторять не пришлось. Прижимая к себе травмированную руку, сгибаясь, девушка добежала до джипа и рыбкой нырнула на заднее сиденье. Подобрав игломет, Марк дополз до переднего места, отодвинул как можно дальше кресло и полностью откинул его спинку. Под звон осыпавших кузов пуль забрался в салон. Стреляли из чего-то приличного, но старый джип был так плотно, включая двери, нашпигован аккумуляторами, что это делало его почти броневиком.

— Веди, я все. — Рустам сунул ему киберочки, с которых управлял джипом, обхватил себя руками и застонал.

— Ранен? — Марк задрал маску, нацепил киберочки, стянул, скрипя зубами, перчатку сначала с раненной потом со здоровой руки. Захлопнув за собой дверь, растянулся на сиденье.

— Чип, — ответил Ибрагимов, и его глаза закатились, обозначая начало припадка.

Потянув пиктограмму ускорения, Марк направил, разворачивая, джип к выезду со спортплощадки, следя за дорогой через камеры на морде машины. Стивенсон лежала молча, баюкая травмированную руку. Оно и к лучшему, сейчас не до ответов на вопросы.

Едва машина выехала со спортплощадки, Страж прекратил стрельбу. Марк сел, отстегнул приборную панель и на магнитных салазках передвинул ее вместе с рулевым колесом к своему месту. Зафиксировав панель, он вдавил на руле кнопку ускорения, и джип полетел по пустой и прямой дороге к невидимым отсюда воротам.

От домиков до выезда с завода было с километр. И безопасники уже знали, что на их территории случилась заварушка со стрельбой. Ворота были закрыты, вдоль забора к ним несся, подскакивая на кочках и сверкая желтым проблесковым маячком, джип службы безопасности. Марк до боли в пальце утопил клавишу акселератора в руле, движок вместо обычного гудения начал издавать ультразвуковой писк, машина заскользила шинами по прорезиненному асфальту, зад завилял, ветровое стекло замигало красным. Но безопасники все равно успевали к воротам на секунды раньше. Одно хорошо — Страж остался далеко позади, а охрана не станет сразу палить из боевого оружия.

— Остановиться в десяти метрах от ворот, — скомандовал Марк машине, бросил руль и принялся натягивать перчатки.

Джип службы безопасности успел первым. Машина перегородила дорогу перед воротами, в освещенном салоне сидело четверо парней, в одном из которых Марк узнал дежурящего этой ночью Самсонова. Когда те дружно открыли двери, Неклюдов натянул маску, взял игломет, толкнул дверь и пригнулся, готовясь незаметно выбраться из салона из остановившейся машины. В этот момент заднее и переднее стекла машины взорвались миллионами сверкающих осколков. Раздались вопли боли и страха, звонкий стрекот ударяющихся о металл пуль.

Марк выпал из салона, сразу же перекатился и замер. Спустя пару секунд еще одна очередь прошила его джип, машину безопасников и кабинку дежурного. Двое охранников, сидевших с пассажирской стороны, были невредимы и перекрикивались с раненным внутри кабинки. Водитель зажимал живот и катался по дороге, Андрей Самсонов сидел, раскинув ноги, прислонившись к машине. Его голова была откинута, на месте правого глаза зияла пустота, по щеке красными слезами стекал ручеек крови.

Град из пуль снова осыпал машины. Когда Страж расстрелял третью обойму, Марк вскочил, по обочине, держась тени, добежал до джипа безопасников и нырнул за него. Те даже не поняли, что рядом появился кто-то еще, и в тело каждого воткнулось по дротику. Страж правильно оценил расстановку сил, знал, что четверка охранников не сможет задержать нарушителя в оптическом камуфляже больше, чем на несколько секунд, и вообще не учитывал их присутствие. Остановить врага было намного важнее, с сопутствующими потерями можно не считаться.

— Эй, па… — высунулся из кабинки, зажимая плечо, дежурный и тут же осекся. Он увидел два неподвижных тела и поворачивающийся в его сторону игломет. Человека в камуфляже он разглядел, только когда игломет выплюнул в его лицо дротик.

Под прикрытием джипа Марк добежал до вырубившегося дежурного, сорвал с его шеи ключ-карту и шлепнул им по сканеру на пульте. Загудев, клацнув запорами, ворота начали откатываться в сторону.

Стрельба очередями прекратилась, Страж, видимо экономя боезапас, снова перешел на одиночные. Теперь он принялся за задние колеса джипа и еще не разглядел, что шины цельные, самовосстанавливающиеся.

Добежав до изрешеченной машины, Марк заполз на пассажирское сиденье. Ибрагимов уже начал приходить в себя, Стивенсон мало что понимала и просто наблюдала за развитием событий.

Пригибаясь, Марк объехал джип безопасников. Выезжая в ворота и сворачивая за забор, он сам себе прошептал:

— Прости, Андрей. Так не должно было получиться…

Когда джип нарушителей свернул за забор, Страж поднялся с колена из-за пригорка, расположенного в полукилометре от ворот. Повесив винтовку на плечо, расстегнул капюшон камуфляжа, снял шлем с подшлемником и, вытащив заколку, тряхнул, распуская, влажные белокурые волосы. Глядя на ее жесткое, волевое лицо, никто бы не смог узнать в Страже миловидную простоватую веселушку из столовой.

— Что с Сергеем? — осведомилась младший оперативник Корпуса Стражей Елена Кунец.

— Жив, — отозвался в ухе координатор операции. — Оказывается, в него стрельнули дротиком.

— Кто это вообще был? Откуда?

— Мама выясняет. Это точно не наши азиатские друзья. Пока известно, что это были некие Коробейников и Носик. Носик точно клон, Коробейников, похоже, настоящий.

— Давид? — искренне изумилась Елена. — Вот гаденыш… Полицию-коптеры подключили?

— Пусть немного побегают.

— Уйдут! — возмутилась Елена.

— Не-а. Они отлично подготовились к пряткам от Мамы, но почему-то не додумались спалить свой домик и потереть генетические следы. Это любители с хорошей теоретической подготовкой, но без реального опыта. Видимо, импровизировали, отклонились от своего плана. Это была их единственная и последняя ошибка. Кроме того, они стащили кое-что из нашего добра. Мама дает благоприятный прогноз на то, что действия этой парочки помогут накрыть всю ячейку или ее часть. Они нам сейчас полезнее на воле. С этого момента руководство операцией и нашим звеном переходит к старшему оперативнику. А ты бери нюхач и готовься выезжать. Мама скоро скинет координаты.

Покатавшись по лесной дороге с несколько минут, Марк наконец добрался до выезда на трассу и остановился под кронами деревьев. Ждать пришлось недолго, вскоре вдали мелькнул свет множества фар и всполохи желтого проблескового маячка приближающегося автопоезда.

— Включаем камуфляж, выходим, — скомандовал он Рустаму и Стивенсон, которой выдали и заставили надеть приготовленный на этот случай безразмерный плащ с капюшоном. Термоизолятор был пришит к нему вкривь, маски к капюшону не было, но для небольшой скрытной прогулки под кронами деревьев большего не требовалось.

Когда Рустам со Стивенсон вышли, Марк, включив свой камуфляж, выехал из-за деревьев, дождался, когда мимо пронесется автопоезд, свернул на трассу, включил программу «ленивый водитель» и выпрыгнул из набирающего ход джипа. Наногель и прицепы автопоезда на некоторое время скроют джип от глаз Всевышнего. Когда тот наконец найдет машину, установить точку, в которой машина разделилась с пассажирами, станет невозможно. А значит, уже никто не отыщет самих пассажиров.

Поднявшись с асфальта, Марк побежал к ожидающим под прикрытием крон деревьев Рустаму и Стивенсон.

— Маски можно убрать, — сказал Марк и первым задрал и затолкал под капюшон опостылевшую маску.

— Спасибо, что вытащили, — сухо произнесла Стивенсон. Коснулась травмированной руки, сморщилась, запустила ладонь под полу плаща. Когда она вытащила ладонь, в ней был зажат пистолет.

Молодец, успел подумать Марк, не растерялась и сумела под шумок прикарманить оружие Стража.

Наведя ствол на Марка, Стивенсон потянула за спусковой крючок и тут же принялась смещать оружие на дернувшегося в ее сторону Ибрагимова. Снова потянула за спусковой крючок, и снова пистолет Стража отказался стрелять.

Выдохнув, Марк вырвал из кармана игломет и выпустил в Кору все оставшиеся в обойме дротики.

Глава 13. Солярис

Двигались быстро, почти бегом, однако болтающаяся на плече Ибрагимова Стивенсон не добавляла им мобильности, и к укрытию удалось выйти значительно позже рассвета.

Короб аварийной вентиляционной шахты вакуумной трубы когда-то располагался посреди вырубленной специально под него поляны. Правда, поляна давно заросла деревьями, а само низенькое бетонное строение затянули мхи и опутали плети ползучих растений.

Кое-как отыскав вход, парни расчистили дверь от растительности. Рустам дернул за скобу-ручку, и дверь, затрещав и застонав, подалась ему навстречу. Потянув сильнее, горец открыл дверь настолько, чтобы протиснуться внутрь.

Спускаясь первым по запыленной лестнице, подсвечивая ступеньки экраном терминала, Марк объяснял:

— Трубы начали строить задолго до Всевышнего. В те времена, когда еще существовали частные космические, транспортные и телекоммуникационные компании. Тогда не очень доверяли технологиям и моделированию и всерьез боялись, что капсулы могут застрять, а пассажирам придется выбираться самостоятельно. Поэтому рядом с туннелями под сами вакуумные трубы копали технические, к ним же пристыковали выходы на поверхность и вентиляционные шахты. Потом появился Всевышний и подгреб под себя весь космос, транспорт и связь. Когда он выкупил права на трубы у частников и выдавил тех, кто не продался, он сразу же модернизировал всю сеть, расширил основные туннели и перенес в них все коммуникации. А эти коридорчики перекрыли, и о них забыли.

— Перекрыли? — переспросил Рустам и, дернув плечом, поправил начавшую сползать Стивенсон. — Зачем мы тогда сюда лезем?

— Сквозняк чувствуешь? Вот поэтому лезем. Тоннели перекрыли, но ненадолго. Такие места не могут не привлекать любителей экстрима. Очень скоро в них полезли диггеры, подростки, перевозчики запретов и просто психи. Они-то посносили большинство перегородок. Далеко мы по этим тоннелям не уйдем, но нам далеко не надо. Когда изучал газеты, нашел заметку, что местные детишки заблудились в лесу, нашли вентиляционную шахту, чтобы не замерзнуть, спустились в нее и вышли в депо вакуумных капсул в Луге. Следовательно, отсюда можно выйти к депо, а от него всего ничего до вокзала. Все входы в тоннели под контролем Всевышнего, но сами вокзалы и капсулы находятся в ведении полиции. Поэтому прямо отсюда мы сможем легко добраться до любой точки в САС. И никто нас не отследит. — Неклюдов достиг конца лестницы, скинул с плеча сумку, посветил терминалом вокруг — они попали в тесную бетонную коробку с проходом в узкий технический туннель. Он выглянул в туннель и не обнаружил в нем вообще ничего кроме пыли и штырей в стенах под давно растащенные трубы и кабели. — Все, привал. Ты делай что хочешь, а я спать…

Через несколько, как показалось Марку, мгновений, Рустам растолкал его, что-то проворчал, положил на пол свернутую куртку, устроил на нее голову и засопел. Терминал стоял на ступеньках, освещая насколько возможно помещение, Стивенсон валялась в углу с наручниками на кистях и лодыжках.

Чтобы не вырубиться, Неклюдов сразу поднялся на ноги, сделал несколько приседаний. Подошел к девушке и легонько попинал ее по бедру.

— Хорош прикидываться. Я видел, ты шевельнулась.

В ответ молчание.

— Жрать, как я понимаю, ты не будешь?

— Буду, — тут же откликнулась та. Морщась, села, поудобнее оперлась спиной о стену.

Неклюдов достал из сумки две бутылки с чаем-кофеем и упаковки с едой. Дернув за кольцо, включил подогрев одной упаковки и поставил ее перед девушкой.

— Что вам от меня надо?

— Тэкс.

— И все?

— Все. Дашь нам Тэкс, и свободна.

— Свободна? — рассмеялась та. Зубами сняла крышку. — Меня вычислили Стражи.

— Могу отправить тебя в Независимые воды, — предложил Марк. — Оттуда сможешь попасть домой.

— Домой? — почему-то еще больше развеселилась Стивенсон. — Я смертница. Когда меня закинули сюда, в САС, я знала, что никогда не вернусь домой. И что мне будет некуда возвращаться, если я и такие как я провалим задание. Поэтому если тебе больше нечего мне предложить, а тебе нечего, лучше убей, пока до меня не добрались Стражи. На мою помощь не надейся.

— Не хочешь помогать — не надо, — пожал плечами Марк. — У меня есть твои киберочки, в них есть твой контакт, тот, кто скинул тебе посылку. Кстати, что ты вообще забыла на заводе?

Плотно сжав губы, Стивенсон отвернулась.

Взяв бутылку, Марк подошел к девушке, опустился перед ней на колено, поставил бутылку и, взяв наручники, приложил большой палец к сенсору. Пискнув, браслеты открылись.

— Думаю, так удобнее. И давай без героического пафоса. Мне все равно, смертница ты или еще кто. Мы не Стражи. Сама понимаешь, у Стражей ты бы уже пела обо всем, что тебе известно. Поэтому предлагаю тебе посидеть, покушать и подумать о своем поведении и будущем. Которое зависит от нас. И которого у тебя точно не было бы, если бы я не отбил тебя у Стража. Понятно? Если да, можно начать с самого простого. Меня зовут Марк. Тебя?

Стивенсон промолчала. Лишь взяла упаковку с едой и принялась жадно есть. Когда Неклюдов прикончил свою порцию и начал раздумывать над вариантом чай или кофе, девушка произнесла:

— Кэтрин.

— Что Кэтрин? — Марк сдвинул крышку бутылки на рисунок кофейного зернышка, нажал на донышке кнопку подогрева.

— Меня зовут Кэтрин. Так получилось, что настоящая фамилия Стивенсон. Родилась в Аделаиде, Австралия. Живу в САС уже пять лет, но действовать начала месяцев шесть назад.

— Остальные ваши тоже австралийцы?

— Не все. Есть с Курилл, из Владивостока. Большинство этнические китайцы, индусы, японцы или корейцы. Мы способны немного переделать лицо без серьезного хирургического вмешательства.

— А где настоящая Кора Стивенсон?

— Я ее убила. — Она тоже выбрала кофе, и жидкость внутри бутылки начала чернеть. — Мы были очень похожи, так что хватило пары косметических инъекций, чтобы слепить лицо как у нее. С ее идентификатором, мимикратором, лицом и образцами ее ДНК я полностью стала ей. Меня не должны были вычислить.

— Ты недооцениваешь Всевышнего, — заметил Марк, размышляя, как относиться к только что услышанному признанию в хладнокровном убийстве ни в чем не повинного человека.

— Ты тоже, раз сцепился со Стражами из-за Тэкса, — парировала Стивенсон.

— Не из-за Тэкса. — Марк указал бутылкой на Рустама. — Из-за него. Когда-то давно, в прошлой жизни, я охотился за секретами Всевышнего. Один я раскопал, и Страж попытался убить меня за это. Если бы Рус не вмешался, мы бы сейчас не разговаривали.

— И что раскопал? — заинтересовалась девушка.

— Что Стражи — это сервера Иджиса. — Марк прищурился: реакция Стивенсон, вернее, ее отсутствие, не оставляли сомнений в том, что эти сведения ей были известны. — Ты лучше расскажи, что ты делала на заводе? И что было в посылке?

— Бомба. Я должна была подложить его к партиям кабелей, готовых к отправке на Солярис.

— Взорвать Солярис? — ужаснулся Марк. Внутри него поднялась волна возмущения и отвращения к этой с виду хрупкой девушке. — Зачем?! Это же не военный объект, гражданский! Это же крупнейший проект всего человечества, дорога к другим планетам!

— Всего человечества?! — злобно прошипела Стивенсон. — Или это проект САС? Помнится, Азиатский Союз был готов проложить дорогу к другим планетам. Еще сто лет назад. И любой мог принять участие в этом проекте. А потом ваша гребанная машина разбомбила всю высокотехнологичную промышленность Азии и пищевые фабрики! Знаешь, сколько тогда человек умерло от голода?!

— Про голод ничего не знаю, но десять миллионов за всю войну.

— С вашей стороны! Ты, мальчик мой, забываешь, что ваша машина считает за людей только граждан САС. Да, вас он защищает, именно для этого он создан. Граждане других государств для него никто! Поэтому ты нигде не найдешь упоминания о сотнях миллионов, которые погибли в Азиатском Союзе после Патентной войны!

— Ладно-ладно, потише, — попробовал сдать назад Марк. — Я, честно, не знал.

— О, ты много чего не знаешь! Откуда тебе?! В вашей конституции записана свобода слова. И это правда, любой может высказаться, только потом его высказывание будет стерто из сети навсегда. Свобода передвижения? Если покинешь территорию САС, сразу лишишься гражданства. Так что да, свободно перемещайся где угодно по территории САС. Презумпция невиновности? Она у вас есть, только с вашими законами осудить можно любого. И ваши суды — это какой-то фарс. Тайна переписки, личной жизни? До первого доноса. Потом ваш Иджис сразу вытащит все ваши тайны на свет. А за недоносительство тоже срок. Ваши правители? Их кто-то постоянно выбирает, но где они? Сменяемость власти? Да, вы можете сменить власть и вместо одних бесполезных клоунов выбрать других таких же бесполезных, только истинный правитель все равно останется на прежнем месте. — Она прервалась. Отвинтила крышку бутылки так резко, что та покатилась к Марку. — Вы променяли возможность самим управлять своей жизнью и самим выбирать свое будущее на полное брюхо и беззаботное сегодня. Вы променяли неудобную правду на счастливое неведение. Ты знаешь ровно столько, сколько тебе позволено знать. Поэтому какое ты имеешь право осуждать меня, нас, за то, что мы хотим взорвать Солярис? Что ты вообще о нем знаешь? Думаешь, перед войной Иджис вдруг решил построить экспресс на другую планету?

Выдохнувшись, Стивенсон присосалась к горлышку бутылки и начала звучно глотать.

— Что я не знаю про Солярис? — почти по слогам произнес Марк.

— Как думаешь, почему Всевышний не торопится бомбить Азию и почему эта война такая тайна? Космос полностью ваш, с вашими спутниками и технологиями ваша победа была бы гарантированна. Но вы просто отбиваетесь. Почему? — Марк состроил выражение «без понятия», и Стивенсон объяснила: — Всевышний не может напасть на Азию, потому что знает, что его атака гарантированно приведет к уничтожению САС. И что даже слухи о нашем способе контратаки вызовут сильнейшие волнения. После Патентной войны, когда стало ясно, что Азиатский Союз не сможет полностью компенсировать технологическое отставание от САС и что будущие конфликты неизбежны, была разработана стратегия последнего удара. Не ракетами, которые вы бы все посбивали, кое-чем другим. Мы начали строить. Но не вверх, а вниз, под землю. На данный момент около пяти миллионов граждан Азиатского Союза живут под землей на полном самообеспечении, и только эти люди выживут на всей планете, если война перейдет к активной фазе. Потому что под крупнейшими вулканами Тихоокеанского огненного кольца мы заложили ядерные заряды. И если хоть одна ваша ракета упадет на нашу территорию, если станет ясно, что нам не победить, мы взорвем эти заряды, разбудим вулканы и уничтожим все живое на планете. Когда пыль осядет, выживших под землей хватит, чтобы в кратчайшие сроки полностью восстановить популяцию и цивилизацию. Без вашего Иджиса. И поверь, мы это сделаем, потому что мы — не вы. Все население Азиатского Союза знает о плане последнего удара, и мы согласны принести такую жертву. Потому что помним, что ваша машина сотворила с нашим домом, и знаем, что, пока есть Иджис, нам никогда не будет позволено жить по-своему. Мы устали бояться.

— Постой-постой, ты хочешь сказать, что Солярис будет чем-то вроде ковчега для граждан САС?

Словно растолковывая что-то ребенку, Стивенсон терпеливо объяснила:

— Солярис не станет ковчегом, он слишком мал для этого. Он будет тем, чем его задумали — экспрессом на Марс. Но сначала он станет единственным оружием, способным уничтожить бомбы под вулканами. Потому что только лазерная пушка на геостационарной орбите сможет пробить воды океана, земную кору и уничтожить блок управления зарядами, а потом расстрелять все заряды. Единственный подходящий источник энергии для пушки такой мощности — это Солярис. И эта пушка уже создается. Но когда Солярис начнет палить, выброс тепла с океанского дна вызовет сильнейшее цунами, которое смоет половину Азиатского Союза. Вам, европейцам, тоже достанется, но ваша машина допускает сопутствующие небоевые потери. Даже если ценой безопасности и процветания САС станет гибель половины его населения, Иджис, будь уверен, заплатит эту цену.

— Хм-м-м-м… — только и смог произнести Марк. Горячность австралийки удивляла, была сродни фанатизму. Ненависть к САС и Всевышнему глубоко укоренились в ее мировоззрении, стали следствием тяжелой и печальной судьбы Азиатского Союза, однако в отличие от пылающей страстной ненавистью фанатички она была на удивление логична. Возможно, просто так переживает за свой дом и свою проваленную миссию, что не может сдержать эмоции. Но кто бы мог подумать, что они у нее есть. — И поэтому вас послали…

— Нас никто никуда не посылал! — осекла его Стивенсон. — Мы все добровольцы. Я сама решила отправиться в САС.

— Чтобы убить Кору Стивенсон, которой, я уверен, было плевать и на САС, и на Азиатский Союз, — не смог удержаться Марк.

— Чтобы моя семья могла выжить, чтобы другие, те, кого я выбрала, смогли выжить! — сказала, как плюнула, Кэтрин.

— Выбрала?

— Ты правда думаешь, что мы безумные фанатики, которым лишь бы пострелять да повзрывать?

— Ты недавно заявила, что ты смертница, — напомнил Марк.

— Мальчик мой, мы пришли сюда сражаться не за идею, а за живых людей. Каждый доброволец получил право пригласить в убежище сто человек. Теперь понятно?

— Теперь да. Неплохо придумано — спихнуть расходы на обычных граждан.

— Какие расходы? — удивилась Стивенсон.

— Как какие? Вас же нужно было простимулировать, чтобы вы согласились на практически самоубийство. Представляю, на что были готовы пойти люди, чтобы купить у вас билетик на жизнь.

— Купить?! — Стивенсон всю передернуло, она даже не попыталась замаскировать чувство омерзения к собеседнику. — И чем же, по-твоему, могли мне заплатить дети?

— Не понял. Какие еще дети?

— Те, которых я пригласила в убежище. Я пригласила пятерых из моей семьи и девяносто пять детишек из школы, в которой училась. Почти все добровольцы поступили так же.

Неклюдов почувствовал себя оплеванным. Ему и в голову не приходило, что кто-то может решиться пожертвовать собой не ради материальной выгоды, а ради того, чтобы другие, незнакомые ему люди, могли жить. Целеустремленность и горячность Кэтрин, ее готовность убивать и умирать вдруг обрели для него смысл. Нет, она точно не фанатичка, она просто другая, принадлежит другому миру и другой культуре. Вероятно, Кэтрин Стивенсон на самом деле неплохой человек, любящий и преданный. Возможно, она даже раскаивается, что убила Кору Стивенсон. Почти наверняка она не желала зла ему и Рустаму, когда пыталась пристрелить их, — у нее просто не было иного выбора, они были для нее врагами. Как вообще все граждане САС. И хоть Марк не смог принять ее хладнокровную решимость сеять вокруг себя смерть, он смог понять ее. А когда понял, перестал бояться и ненавидеть. Осталась только жалость к ней. Девушка добровольно обрекла себя на жизнь в страхе и одиночестве, но скоро Стражи, поймав и допросив, отнимут у нее даже такую жизнь.

— Прости, — искренне попросил Марк.

— Расслабься, я не злюсь. Ты с твоим другом отличаешься от большинства граждан САС, но вы все равно граждане САС. То есть глупые наивные эгоистичные дети.

— Может, хватит, а? — взмолился Марк. — Заканчивай с этими «мальчик мой, детишки». Мне скоро тридцать лет, и я отсидел в настоящей тюрьме.

— Мне скоро тридцать три, и я участвую в настоящей войне. Мальчик.

— Тебе никогда не исполниться тридцать три, если этот мальчик, — он постучал себя по груди, — не придумает, как нам всем разойтись по-хорошему. — Он потянулся, зевнул. — Ладно, пора заняться твоим контактом.

— Тебе не надо заниматься моими контактами, — сказала Стивенсон. — Я смогу достать Тэкс. У координатора есть запас. Получите его на моих условиях.

Глава 14. Всевышний

— Грешники!!! — завопил вдруг старик в черном пасторском костюме и белым подворотничком. Вскочив со своего кресла, он встал посреди прохода вакуумной капсулы и начал метать гневные взгляды на засуетившихся вдруг пассажиров. Потрясая крючковатым пальцем, плюясь, проповедник продолжил: — Вы все отринули истинного Господа нашего, забыли наставления его, обрекли на вечные муки в аду души свои! Ты, блудница, — он указал на девицу в шортиках и полупрозрачном топе, сидевшую через пару рядов от него и подкрашивающую тенями глаза, — позабыла, что тело твое это храм Его! Как смеешь ты выставлять напоказ прелести свои, осквернять благословенный Им мир похотью своей? Не ведаешь ты, что змей-искуситель проник в чрево твое и пожирает изнутри душу твою!..

Вытянув шею, Марк наконец оторвался от созерцания открытой в терминале карты и повнимательней поглядел на старика. Судя по всему, ортодоксальный католик, похоже, даже настоящий проповедник, а не просто сумасшедший старикан. Такие иногда устраивали набеги на подземку, на единственную доступную им трибуну, с которой они могли вещать хоть сколько-нибудь долго, не боясь быть немедленно утащенными с нее вездесущими полицейскими. Эти полубезумные фанатики отрицали неохристианство и Новую Церковь, признающую генетику, дарвинизм и Большой Взрыв, всюду таскали с собой бумажные Библии, верили в Акт Творения и рай с адом. В принципе, народец этот был безобидным, но шумным и доставучим. Марк даже немного уважал их — в отличии от церковников-неохристиан, потакавших большинству людских пороков, ортодоксы были последними, кто не позабыл истинный смысл существования религий большой тройки — помочь отринуть в себе животное начало, прививкой морали убить прячущегося в каждом человеке зверя.

Проповедник ткнул пальцем в следующего пассажира — накрашенного парня — и принялся обличать его грехи. Народу в капсуле было немного, из двухсот кресел заняты были лишь треть, до отправления оставалось меньше минуты. Но продержаться эту минуту будет сложно — проповедник уже заметил и обратил взор пылающих праведным гневом глаз на величайшего грешника из всех когда-либо ступавших по этой бренной земле.

Семейство, расположившееся через пару рядов от усевшихся в хвосте капсулы беглецов, на первый взгляд было обычным — пара малолетних детей, мальчик и девочка, еще симпатичная жена и молодой отец, чье плечо под толстовкой обхватывала лента с капсулами с гормонами, а грудь была украшена надписью «я пама!». Лента и надпись не оставляли сомнений — это была продвинутая семья, без ярко-выраженной гендерной идентичности, и во вшитой в брюшной полости искусственной плаценте отец вынашивал в себе третьего ребенка. Таким образом мужчина должен был ощутить на себе всю тяжесть материнства, что лишь укрепило бы семейные узы этой пары.

Марк отлично представлял, что будет дальше: проповедник начнет насылать проклятия на голову грешного мужа, тот нажмет кнопку тревоги, и в капсулу завалится пара полисменов. Первым делом они скрутят старика, после просканируют капсулу и, несомненно, заинтересуются экранирующей сумкой, неизвестно как пронесенной через сканеры и датчики на спуске в вокзал. Старика следовало срочно утихомирить.

Покосившись на сидевшего через проход Рустама, Марк издал обреченный вздох и начал подниматься.

— Сиди, я разберусь, — сказал Ибрагимов.

Загородив собой семью, Рустам склонился к старику, что-то прошептал ему, с важным видом выслушал ответ — и вдруг обнял проповедника. А тот разрыдался. Проводив старика к его месту, горец усадил проповедника, похлопал его по плечу и сел в пустующее кресло рядом.

Двери закрылись, капсула начала набирать ход, перегрузка на несколько секунд вдавила Марка в анатомическое кресло. Через пять минут капсула преодолеет двести километров до берега Балтийского моря и остановится в Таллине, откуда всего ничего до населенного практически одними машинами города-порта Таллин-2, рядом с которым и должен был состояться обмен Стивенсон на Тэкс. Детали обмена утрясла сама Стивенсон, каким-то неведомым способом убедившая координатора, знавшего о ее провале, выкупить ее у ее спасителей. Марк, не веря, что все оказалось так просто и опасаясь подвоха, лишь назначил знакомое ему и безопасное место.

— Что будешь делать потом? — спросил он у сидящей рядом девушки. Та, облокотившись о ручку кресла, задумчиво пялилась на картинку горного пейзажа, транслировавшегося в окне.

— Продолжу свою миссию, — не оборачиваясь, ответила Кэтрин.

— Снова в тень? Менять личность?

Та наконец посмотрела на него:

— Ты правда думаешь, что смог скинуть Стражей?

— Почему нет? Я все продумал. Как только получим Тэкс, Носик и Коробейников исчезнут. Я верну себе свою настоящую личность и буду просто жить. Есть у меня одно местечко, куда бы я хотел вернуться, — там тихо, спокойно, Всевышний далеко и не достает. Прямо как у староверов. Ну, а Рус возьмет себе новую чистую личность, и что будет делать, это у него надо спросить.

— Как же Солярис, война?

— Желаю вам успехов в вашей войне, — просто ответил Марк. — Я не против, если вы грохнете Солярис. Все равно уже смирился, что мне никогда не прогуляться по Марсу. Надеюсь только, что у ваших властей хватит мозгов не уничтожить всю планету.

— И все? — удивилась Стивенсон. — Вот так просто забудешь обо всем, что узнал? Сможешь спокойно жить, зная, что Земле может прийти конец?

— А что мне остается? Что может сделать один человек, когда между собой сцепились два государства? Ничего. И, кстати, я не имею ничего против Азиатского Союза, но раз твой народ взял в заложники всю планету, то если придется выбирать, я выберу сторону САС и Всевышнего. Пусть лучше он уничтожит половину Азиатского союза, чем вы — вообще всех. Поэтому не пытайся перетащить меня на свою сторону.

— Пф-ф, больно надо, — фыркнула Стивенсон. — Ты, мальчик мой, сильно себя переоцениваешь.

— А ты нет? — съехидничал Марк. — Ты отлично законспирировалась, я бы никогда не допер, что ты из Азиатского Союза. Но ты ничего не успела сделать, тебя раскрыли. Как? — Девушка пожала плечами. — Ты представляешь, что такое Всевышний и насколько он хорош в прогнозировании? Нет? Давай объясню. Когда-то давно, триста лет назад, жил один ученый и писатель Айзек Азимов. Он сформулировал три закона робототехники, три принципа. На заре программирования считалось, что эти принципы неприменимы к созданию искусственного интеллекта, так как их невозможно объяснить мыслящей двоичной логикой машине, она не поймет. Потом появились исследования, доказавшие, что интеллект это ни что иное, как способность нейронов головного мозга выстраивать цепочки связей. Чем больше таких цепочек способен построить мозг, тем выше уровень интеллекта. И примерно тогда же были созданы нейросети, в них была заложена возможность создавать такие цепочки. По сути, нейросети были первой попыткой сымитировать работу мозга, и, самое главное, они могли обучаться. Поэтому для создания искусственного интеллекта, оказалось, нужно не так уж много — всего лишь напихать в код побольше нейронов и начать скармливать этому коду как можно больше информации, чтобы стимулировать образование цепочек. То есть учить машину так, как обучают детей. Первый шесть версий Иджис оказались не слишком хороши, седьмая попытка завершилась успехом, Иджис-Семь стал полноценным человеком, правда без тела. Он даже оказался способен понимать чувства людей, сам, однако, чувствовать не мог, только имитировал этот процесс. А так как Иджис был обычной программой с открытым кодом, в него можно было напихать еще неограниченное количество нейронов, что и сделали. Со временем он стал очень умным, логические цепочки, которые он создавал, стали чрезвычайно сложными. Количество мыслительных процессов, которые он мог одновременно поддерживать, было ограничено лишь оперативной памятью его первого сервера, но все равно было большим, чем у любого самого гениального человека. Иджис буквально стал способен предвидеть будущее. — Марк пощелкал пальцами, подбирая пример поточнее. — Я часто играл с дедом в шахматы. И выигрывал одну партию из десяти. Потому что я был способен просчитать ходы на два шага вперед. Дед просчитывал на три, поэтому всегда выигрывал. Иджис просчитает любую партию на десять ходов. Это миллиарды возможных комбинаций. И его способности к прогнозированию применимы во всех сферах человеческой деятельности, он почти человек. Сначала его использовали как игрушку, очень интересную функцию социальных сетей. Любой мог скормить ему информацию о себе, и Иджис, которого стали в шутку звать Всевышним, подбирал этому человеку идеальную пару. Причем, он был настолько точен в своих прогнозах, что эти пары редко когда распадались. Было целое поколение людей, сведенных вместе Всевышним. Он даже смог «поженить» христиан и умеренных мусульман после того, как один студент-теолог задал ему задание найти общие моменты в Библии и Коране и опубликовал результаты. Потом его начали использовать генетики для прогнозирования изменений в организме при включении-выключении какого-либо гена. Так как опыты на людях были запрещены, генетикам не оставалось ничего иного, кроме как обратиться к Иджису. Так возник гендизайн. А потом один очень предприимчивый брокер нанял кодеров, и те переделали одну из копий Иджиса для махинаций на рынках валют и ценных бумаг. Естественно, этот брокер озолотился, но он своими действиями сильно напряг банкиров, финансистов и разных магнатов, которые, в свою очередь, напрягли прикормленных ими политиканов, и те подсуетились и быстренько прикрыли проект Иджис. Для чего использовали сам Иджис. Власти в качестве основополагающих принципов скормили ему конституцию САС, обучили праву, законам и назначили его помощником замминистра САС по информационным технологиям. Сначала он просто помогал отлавливать свои копии, потом ему начали делегировать полномочия исполнительной власти. И чтобы Всевышний не лез в их дела, Азиатский Союз и Арабская Лига физически отделили свои сети от сетей САС. Некогда единое информационное пространство распалось на три отдельные части. Потом постепенно распались рынки, и три государства, союзы, утратили точки соприкосновения, отделились друг от друга даже на уровне культур. Теперь мы имеем то, что имеем — три враждующих между собой государства и изумительно сложную, почти равную богу, машину, которая училась понимать и править людьми на протяжении полутора веков. Теперь ты понимаешь, против кого тебя послали воевать? — Марк с сочувствием поглядел на внимательно внимавшую ему девушку. — Моего ума хватило, чтобы понять, где искать тебя, но я даже близко не представлял, кого мне нужно искать. Всевышний, будь уверена, знал и где, и кого. У него был круг подозреваемых, поэтому тебя так легко повязали. Он всегда на несколько шагов впереди. Поэтому вы уже несколько лет ведете тут свою маленькую диверсионную войну, но почти ничего не добились. Поэтому если стратеги Азиатского Союза не припасли крайне неожиданный финт, ваша война обречена. Фактически вы все просто мясо, которое кинули в мясорубку в надежде, что она подавится. И мясо без костей, потому что никто из вас даже близко не сравниться по своим возможностям со старшим оперативником Корпуса Стражей. Вы просто люди, а они настоящие монстры, за которыми стоит Бог. Не думай, что я пытаюсь оскорбить тебя, просто не хочу, чтобы ты погибла ни за что. Вот тебе мой совет: возвращайся домой.

Стивенсон отвернулась к окну и некоторое время молчала. Капсула начала постепенно замедляться, когда она наконец прошептала:

— Не могу. Если вернусь, меня заклеймят позором. Те люди, которых я пригласила в убежище, будут изгнаны. Все. Я не могу подвести их.

— Вот как, — пробормотал Марк. — Крепко же тебя подцепили. Тогда… Независимые воды. Я на всякий случай уже проверил канал туда. В Талине у меня есть знакомый старовер, он занимается контрабандой из САС в Мариам-Бэй. Сядешь на рыболовецкий траулер, потом тебя подхватит подлодка. Всплывешь уже рядом с Мариам-Бэй.

Стивенсон повернулась к нему и как-то слишком осторожно, нерешительно спросила:

— А ты и Рустам?

— Что я и Рустам?

— Не хотите сбежать в Независимые воды?

Марк пожал плечами:

— Я когда-то хотел туда. Когда жил вне закона. Сейчас не знаю. Не особо. Все-таки мой дом здесь. Рус, наверное, хотел бы туда, но сейчас он немного не в себе. — Он вытянул шею и глянул поверх голов впередисидящих на беседовавшего с проповедником Ибрагимова. Старик уже не плакал, улыбался. — Гормональный чип пошел ему на пользу. Но не все изменения к лучшему. Я должен сначала привести его в норму.

— Дом, — грустно улыбнулась Стивенсон. Тряхнула головой, плотно сжала губы. Из голоса исчезла нерешительность. — У меня тоже есть дом. И долг перед теми, кто живет в нем. Даже если моя смерть ни на что не повлияет, я должна сражаться. Спасибо тебе, что хочешь помочь, поэтому вот тебе мой совет: когда получите Тэкс, бегите из САС. Как можно быстрее.

Марк напрягся:

— Я что-то упустил? Что я не знаю?

Капсула остановилась. Пассажиры начали подниматься, снимать с полок сумки и рюкзаки.

— Просто сделайте, как говорю, — посоветовала Стивенсон.

Глава 15. Террор

Стивенсон с ее координатором определенно что-то запланировали. Но вот что — Марк даже не мог вообразить. Да и какой вообще смысл выручать засветившегося агента? Для координатора, понимал Неклюдов, разумней и безопасней было бы вообще не выходить на связь и оставить девицу на попечение ее спасителей. Чтобы задействовать ее в другом задании? Это вряд ли — сама Стивенсон понимала, что долго на воле ей не продержаться, даже если она снова сменит личность. Перед захватом Стражи должны были собрать максимум информации о цели, если кто-то с ее скелетом, походкой и манерой двигаться и говорить хоть на километр приблизиться объекту, представляющему интерес для диверсии, Иджис моментально пометит этого человека как подозрительного и установит за ним наблюдение. Хотя, размышлял Марк, Стивенсон могла знать координатора лично, что маловероятно, но не исключено, тогда координатор мог согласиться на встречу, чтобы… устранить девушку. Или чтобы добраться до ее киберочков, где он был в контактах. Правда, ему проще было бы избавиться от своих очков-терминала, которые могли бы вывести Стражей на него. Вряд ли он выходит в сеть под своей основной личиной, он обязан использовать фейка и вирусный протокол. А еще координатор не мог не подозревать, что вместо двух странных типов, которые отбили его агента у Стража, этого агента могли сопровождать сами Стражи.

По всему выходило, что этот обмен Стивенсон на Тэкс — полный бред. Либо координатор клинический идиот, либо их с Рустамом собираются использовать для чего-то. Они, сами того не подозревая, стали пешками в противостоянии двух умных и хитрых игроков. А пешкам не положено знать, какая судьба им уготована — выведут в ферзи или пожертвуют ими.

Успокаивало одно — Стивенсон была уверена, что обмен состоится и что он и Рустам будут после него дышать достаточно долго, чтобы иметь возможность сбежать из САС. Марк верил ей. Она могла быть жестокой, но не подлой. А еще он отлично знал место, где назначил обмен. В свою бытность продавцом запретов именно из Таллина-2 он собирался отправиться в Независимые воды и хорошо изучил все входы и выходы из роботизированного города-порта.

Ветка вакуумной трубы, которой они воспользовались, обрывалась в Таллине, и вокзал находился на поверхности. Перед входом выстроилась небольшая очередь проходящих через досмотровые сканеры, но выход практически не контролировался. Так, стояла камера, чтобы никто не проскочил на вокзал без досмотра и идентификации, но камера обычная, оптическая, не подключенная напрямую к Всевышнему.

Пройдя через турникеты и раздвижные двери, троица вместе с потоком покидающих вокзал пассажиров оказалась на квадратной площади со стелой посередине. Почти все стоящие у тротуаров машины были автоматизированными такси, но у входа кучковалось несколько мужчин — к ним-то Марк и направился. Не успел он приблизиться и на десять шагов, как от компании отделился молодой парень и с ходу спросил:

— Машина?

— Нужно такси, — подтвердил Марк.

— Только перевозка? — Парень хитро прищурился. — Экскурсия нужна?

— Нет.

— Могу провести по интересным местам. Популярным и не очень. Легальным и не очень. Познакомлю с кем надо. Есть контакты девочек. — Он глянул на Стивенсон. — И мальчиков.

— Успокойся, мы не туристы. Нужно в Таллин-2. К старому терминалу. Плачу два счетчика.

— Окей, — кивнул таксист и больше ни о чем не спрашивал. Он был смышлен и знал правила.

Таллин-2 был шедевром прагматизма. Ни одной кривой линии, ни одной выступающей части, ни одного склада-ангара хоть на сантиметр выше другого. Город был построен машинами и для машин. Для людей здесь попросту не было места. Нефиг непредсказуемым людишкам метаться по узким улочкам перед грохочущими по рельсам платформам, гружеными контейнерами, цистернами и частями механизмов, вынуждать эти платформы притормаживать и нарушать безупречную логистику города-порта. Здесь время перемещения каждого контейнера было просчитано до секунды, задержишь один — задержишь всех, собьешь город с его ритма и местный ИИ — сильно недоразвитый старший брат Всевышнего — обязательно обратит внимание местной службы безопасности на помеху. Самому ИИ нет и не будет никакого дела до того, кто шляется по улицам его города, пока эти люди перемещаются по правилам. У него есть дела поважнее — контролировать подачу тока на рельсы и к кранам, следить за состоянием этих рельс и кранов, принимать и отправлять суда, просматривать декларации, проверять груза и еще куча всего. Поэтому стоит отойти хоть на сантиметр за узкие дорожки из желтых линий, не остановиться вовремя на красный сигнал и гудок пред выезжающей из склада платформой, — тебя тут же заметят. Пока ходишь внутри линий, то почти не привлекаешь внимания. А если используешь камуфляж, то становишься невидимкой.

— Охренеть! — прошептал Рустам, когда мимо пронеслась платформа и на секунды стало относительно тихо. Забыв, что камуфляж включен, он указал мороком руки на гигантскую машину, ощетинившуюся кранами, манипуляторами, сваебойниками, пилами и ковшами. Она была втрое выше любого пятнадцатиметрового здания города и была видна с верхних этажей находившегося в двадцати километрах отсюда Таллина. — Это что за хрень такая?!

— Колосс, — ответил Неклюдов. — Эти штуки стоят такие города. Обычно они модульные, в разы мельче, но этот самый первый и самый старый. Он первая и последняя попытка создать замкнутый цикл производства внутри одной машины. К нему подвозят руду, цемент, песок, шебень, воду — короче, все, что ему нужно, — он перерабатывает это внутри себя и выдает металлические сваи и бетон. И сам же из них лепит здания. Даже разметка на земле — это его работа. Если нужно что-нибудь перестроить, он сам снесет ненужное здание, сожрет его и переработает в нужный материал. Кстати, это почти незаметно, но он сам перемещается. У него, по-моему, восемь шагающих платформ. Или больше, не помню. Не важно. Важно то, что вокруг этой машины такое мощное электромагнитное поле, что в километре от него начинает сбоить любая электроника. — Марк вытянул руку и показал, как заколыхалось изображение на стереоткани, как по нему пошли волны. — Во, уже началось. Скоро начнется мертвая зона для всей неэкранированной электроники. Платформы уже сюда не ездят, камеры отключены. Камуфляж тут тоже бесполезен. — Он глянул на номер на здании, мимо которого они проходили, и вытащил из кармана игломет. — Следующее наше. Я захожу, ты, Рус, стоишь снаружи и делаешь вид, что готов пристрелить нашу… э, подругу.

— Не волнуйся. — Стивенсон откинула капюшон, нащупав на воротнике блок управлении, вырубила питание стереоткани своей накидки, которая к тому моменту стала проецировать какие-то психоделические картинки из цветных водоворотов и кривляющихся гримас. — Если не будешь тупить, останешься цел.

Марк также вырубил камуфляж, задрал маску и скинул капюшон. Нахмурился:

— По-твоему, твой координатор настолько глуп, что приперся сюда лично? Что ему мешает доставить посылку дроном? Может, он уже оставил посылку? Я бы сделал так.

— Мы — не ты, — напомнила Стивенсон. — Мы не преступники.

— Поэтому вы помрете, а мы нет, — невольно, от нервов, съязвил Марк.

— Вот из-за своего самомнения ты и сгниешь в тюрьме, — парировала девушка. — Напомни, что вам полагается за измену?

— Двадцать пять лет заключения, — сходу отрапортовал Неклюдов. И помрачнел, представив себя запертым в одиночке на столь внушительный срок.

Стивенсон повернулась к Ибрагимову. Сказала:

— Твой друг самоуверенный идиот. Когда примешь Тэкс, в норму придешь через недели две, припадки прекратятся сразу. Хватай своего товарища и беги к ближайшему контейнеровозу. С вашими игрушками сможете легко пробраться на судно. Там будет всего три-четыре человека команды, у них есть спасательный коптер. На нем долетите до любого города в Независимых водах. Знаю, он может начать упираться, решит, что сможет спрятаться в САС, но у него ничего не получится. Поэтому, если понадобится, выруби его.

— Сделаю, — пообещал Рустам.

— Эй-эй, дамочка, — возмутился Неклюдов. — Что ты несешь?

— Стражи уже должны выяснить ваши настоящие личности, — спокойно объяснила Стивенсон.

— С фига ли?

Кэтрин обреченно вздохнула:

— Мальчик мой, ты великолепно умеешь прятаться от Иджис. Твой криминальный опыт научил тебя быть невидимкой в сети, для камер и датчиков. Но ты хоть раз подумал о том, чтобы, кроме сетевых следов, подтереть за собой другие?

— Какие другие? — не понял Марк.

— Смотрел старые фильмы? Читал детективы? Те, которые были выпущены до Иджис.

— Парочку глянул, — подтвердил тот. И вдруг до него дошло. Застонав, он схватился за голову и стукнулся лбом о стену склада. — Вот дерьмо-о-о-о! Отпечатки!

— И ДНК, — добавила Стивенсон, проходя мимо бьющегося о стену лбом Марка к приоткрытым воротам склада.

Неклюдов схватил ее за руку, рывком развернул к себе и злобно прошипел:

— Почему не предупредила раньше?

— А должна была? И что бы изменилось? — Она кивнула на зияющую черным щель между створок ворот. — Там тебя ждет Тэкс. Ты бы не пришел, если бы знал, что тебя раскрыли?

— Ну, э-э-э…

— Значит, понимаешь, что это твой единственный шанс получить Тэкс. Все равно бы пришел и привел меня. — Она стряхнула руку парня, развернувшись боком, проскользнула в щель. Донесся ее голос: — Давайте заканчивать. Осталось мало времени. — И громче, криком: — Свои! Это Кэтрин!

— Черт, Рус! Как же я облажался!

— Независимые воды? — уточнил Рустам и начал протискиваться внутрь склада.

— Если сейчас нас там не кончат, — согласился Марк. — Вот сука!

Он пролез внутрь склада. Просторное помещение размером с футбольное поле было абсолютно пустым, если не считать рядов металлических колон, подпиравших кровлю крыши. Между крышей и стеной зияли пустоты, внутрь, наискось, лился свет. Стивенсон уже успела отойти от ворот. Марк устремился за ней, его мучил еще один вопрос:

— Эй, дамочка, ты что-то сказала насчет времени. Почему?..

Он осекся, врезавшись в спину замершего Рустама. Выглянул из-за него и тут впервые увидел, что под лучами света в тени замерла массивная фигура. Прищурившись, Марк всмотрелся внимательней. А потом открыл от удивления рот. «Ирбис» — тяжелая механизированная броня десантника САС, черного цвета, со встроенной системой оптического камуфляжа. Человек в такой броне мог некоторое время на равных тягаться даже с Цербером. В случае, если хозяин потеряет сознание, броня могла самостоятельно продолжить бой или выйти из него — смотря как запрограммирована. У незнакомца в руках был крупнокалиберный шестиствольный пулемет, к ранцу за спиной тянулась широкая патронажная лента. У ног валялась большая черная сумка. На маске белой краской был нарисован улыбающийся череп.

— Мать вашу, — прошептал Ибрагимов, — это же «Ирбис».

— Вон еще один, — указал Марк на дальний угол, где стоял второй пехотинец. — Кажется, надо отсюда сваливать. Берем Тэкс и бежим.

Подойдя к пехотинцу, Стивенсон произнесла:

— Прости, что так получилось. Я не успела принять токсин, — она оскалилась, демонстрируя брешь в нижнем ряду зубов, — Страж выдрал капсулу. Извини, что подставила.

— Ты меня извини, — донесся глухой, очень знакомый голос. Маска чуть отделилась от шлема, пехотинец сдвинул ее на макушку, и глазам подошедших поближе парней предстал орлиный нос их товарища по покеру Гингадзе. — Две недели следил за тобой, думал, все чисто, Стражи не подозревают. А они, — он всплеснул руками под жужжание сервоприводов, — не понимаю, как не заметил, что за тобой наблюдают. Откуда?

— Мин, тебе не нужно было раскрываться. Лучше бы передал Сверчка мне.

— Нет, Кэт, им нужен только я. Остальных они убьют. Нужно открывать карты, — Гингадзе покосился на замерших неподалеку парней, — как сказали бы наши глупые друзья. Мы недооценили его. Этот их Иджис просто чудовище. Нас бы всех переловили по-одному. Погибли бы ни за что.

— Как тебе место?

— Неплохо. Очень неплохо. — Непроизвольным жестом Гингадзе поднес к уху под шлемом руку. — Наблюдатель сообщает, они близко. Примерно двадцать человек. Скорее всего, больше. Есть тяжелая техника, два коптера. Даже Цербер притащили.

Марк заволновался. Громко кашлянув, он спросил:

— Господа, вы что, устроили засаду на Стражей? Серьезно? Тогда мы с Русом, может, того, покинем вас?

Стволы пулемета качнулись в его сторону.

— Не надо, Мин, — встала между Гингадзе и парнями Стивенсон.

— Стражи не знают про Ирбисы. Они попадутся и сдадут нас. Пусть эти игрушки, — он постучал себя по бронированной груди, — станут сюрпризом. Положим побольше этих тварей.

— Не попадутся, — заявила Стивенсон. — Сейчас они возьмут Тэкс и побегут отсюда не оглядываясь. — Не оборачиваясь, спросила. — Я права?

— Да! — синхронно кивнули те.

— Как знаешь. — Гингадзе пинком отправил сумку поближе к Стивенсон. — Ирбисов всего три. Для тебя только полицейская броня. Тэкс тоже там. Одевайся, тактическая карта загружена, твоя пушка на точке. Я на свою позицию.

Сдвинув маску на лицо, Гингадзе развернулся и под едва слышное жужжание приводов направился к задним воротам к ожидающему его пехотинцу.

Открыв сумку, Стивенсон вынула и разложила на полу закрепленную на экзосекелете полицейскую броню. Покопавшись в сумке, она достала шлем и перехваченную резинкой пачку блистеров. Кинула таблетки Рустаму.

— Здесь таблеток на пятьдесят лет. В Независимых водах продолжительность жизни намного меньше, чем в САС, так что этого тебе точно хватит.

Подождав пока Гингадзе и его напарник выйдут со склада, Рустам выдавил из блистера капсулу, внимательно осмотрел ее, помял, понюхал, лизнул и, наконец, кинул в рот.

— Ну как? — поинтересовался Марк.

— Похоже, настоящие.

— Действует?

— Должны. Ударь меня по лицу — узнаешь.

— Ладно, поверю, — решил Марк и спросил у стоящей на колене и расстегивающей щитки и жилет брони девушки: — Когда вы успели организовать все это? Я контролировал ваш разговор. Вы друг-другу и десяти слов не сказали.

— Про кодовые слова слышал? — Она легла на броню, опустила нагрудную пластину и принялась застегивать щитки на правой руке. — А план был проработан заранее. Со мной-вами или без меня-вас, но Мин в любом случае выманил бы на себя Стражей. Вы просто удачно подвернулись. Спасибо, что проводили меня сюда.

— Думаешь, Стражи еще не знают, что вы им готовите?

— Естественно, они учитывают возможность засады. Иначе зачем им Цербер и коптеры? — Сев, Кэтрин принялась застегивать щитки на бедрах и щиколотках. — Но они точно не знают, сколько нас здесь всего и что их ждет.

Марк прищурился:

— Это будет не просто перестрелка. Вы что-то задумали. Что-то намного масштабнее. Так?

— Все, вам пора, — резким тоном велела Стивенсон. Поднявшись, она пару раз присела, помахала руками, проверяя, как сидит броня. — Город уже окружен даже с воды. Спрячьтесь где-нибудь, дождитесь, когда начнется стрельба и уходите к пристани. Стражам вы не интересны, будут заняты нами. Скорее всего, они пропустят вас через свой периметр. — Она открыла маску шлема, надела его. Прежде чем опустить маску, сказала: — Прощайте. Может, увидимся в следующей жизни.

Переглянувшись, парни направились к главным воротам. На полпути Марк остановился, оглянулся и крикнул:

— Тебе не обязательно умирать! Ты свое дело сделала, привела Стражей в ловушку. Пойдем с нами. Я выведу нас, гарантирую.

Вместо ответа, Стивенсон достала из сумки крупнокалиберную винтовку и перевязь с обоймами. Направилась к задним воротам.

— Пойдем. — Ибрагимов дернул Марка за капюшон куртки. — Она солдат, она не бросит своих. Не в такой момент.

— Ну и дура, что не бросит, — с досадой кинул Марк. Взглянул на Рустама: впервые с момента их встречи в баре горец не побоялся проявить инициативу. Прежний Рустам возвращается, понял Марк, еще раз с досадой глянул на девушку и повернулся к воротам: — Ладно, валим подальше от этих психов. На пристань не пойдем. Будем уходить другим путем. Знаю одну лазейку…

В передвижном командном пункте Корпуса Стражей было людно и тесно. Четверо аналитиков сидели в одну линию перед пультом и сотней мониторов, занимавших одну стену бронированного кунга командного пункта, вдоль второй выстроились в ряд четыре Ирбиса. Нагрудники и набедренные щитки были открыты, костюмы ждали своих хозяев. В узком проходе за спинами аналитиков стояли, глядя на мониторы, координаторы внешнего, полицейского, и внутреннего, из младших оперативников Корпуса, периметров. У дальней стены на откидном кресле сидел, сгорбившись и положив локти на колени, облаченный в полицейскую броню здоровяк. Объективы сканеров шлема светились красным, гигант молча, не двигаясь, наблюдал за руководителем операции — Славко МакАдамсом, который втиснулся между кресел аналитиков и теребил завязки воротника подброневого комбинезона Ирбиса.

Допотопные ЖК-мониторы представляли собой архаизм, даже устройства ввода на пультах были клавишными. Однако лишь эта громоздкая техника могла бы без ущерба для себя пережить атаку из ЭМИ-пушки, если таковая имелась у противников.

— Еще один контакт. — Аналитик рядом с МакАдамсом вывел на монитор перед собой картинку со спутника, нацеленного на ворота склада. В предельно четком изображении можно было рассмотреть облупившуюся краску на чуть приоткрытых воротах, но Страж не заметил ничего не обычного. Правда, аналитик ориентировался не на само изображение, а на столбцы из цифр в углу. — Судя по шумам их камуфляжа, это наши, САСовцы. Коробейников и Носик.

— Уже установили, кто они? — спросил МакАдамс.

— Один есть, — откликнулся другой техник. — Гражданин Неклюдов Марк Анатольевич. Анализ ДНК второго в процессе.

— Вот те на, — искренне изумился МакАдамс и даже заулыбался. — Все никак не успокоится.

— Второй будет через минут пять.

— О, я даже знаю, кто второй. Пересекался с ними.

— Указания насчет этой парочки? — спросил координатор периметра Стражей.

— По обстоятельствам. Не забывайте, до суда они все еще полноправные граждане САС. Будут мешаться, махать оружием, можете стрелять на поражение. Если будут тихо уходить, то и хрен с ними, можно пропустить. Пусть ими занимается полиция. В любом случае, в САС они долго не продержатся. Не возражаю, если они навсегда исчезнут в Независимых водах. Координатора уже вычислили?

Аналитик пробарабанил по клавиатуре и вывел изображение утрамбованного Колоссом пустыря и куска склада.

— Больше всего фонит это место, — пояснил мужчина. — Он прячется где-то здесь. Мама провела анализ колебания магнитных полей, там недавно перемещался большой кусок металла. Похоже, на нем военная броня. Еще пара похожих случаев зафиксирована в трехста и пятистах метрах от этого места. Больше данных нет, Колосс очень мешает. Нужно его отключать. Коптеры тоже жалуются на Колосс, не могут подлететь, пока он работает.

— Значит, минимум четверо, — резюмировал МакАдамс. Он обернулся к координаторам. — Через три минуты начнем. Все как обычно. Сначала вырубаем Колосс, после Мама скинет «Гром», потом запускаем Цербер. Он вызывает огонь на себя и устанавливает местоположение стрелков. За ним идут младшие оперативники в Ирбисах, им помогают коптеры. Будет десять звеньев. Разрешаю устранить цели на месте. Если возьмете кого-нибудь живым, тоже неплохо. — Он повернулся к гиганту, который наконец шевельнул головой. — Ну, а у нашего нового друга сегодня боевое крещение. Мы с ним займемся координатором. Если он уйдет от нас и выскочит на младших, на поражение не стрелять. Отходите и зовёте нас. Аналитики подскажут, где он.

Гигант поднялся и почти уперся шлемом в потолок кунга.

— Залезай в Ирбис, — велел МакАдамс.

— Нет, — прозвенел искаженный помехами голос, — пойду в этом. Броня тормозит меня.

— Уверен?

— Я бы предпочел заняться целью сам, командир. Обещаю, сильно не помну.

— Черт, кто же ты такой? — спросил координатор полицейских.

— Прототип, — ответил МакАдамс. — Первый старший оперативник, модифицированный по третьему типу. — Он грустно вздохнул, подошел к Ирбису, скинув тапки, повернувшись к нему спиной и подтянувшись на перекладине под потолком, начал просовывать ступни в щиколотки брони. — А мы, двойки, уже устареваем.

— Это мертвая зона для вообще всего, — сказал Марк, когда они с Рустамом нырнули в узкий, меньше метра, проход между складом и высоким бетонным забором, разделяющим старый и новый терминалы. — Сейчас дойдем до конца здания, там будут рельсы. Когда услышим платформу, выбегаем, прыгаем на рельсы и цепляемся к платформе. Я смотрел, там есть за что ухватиться — скобы, силовые кабели. Делаем все быстро — раз здесь Стражи, сейчас над нами летают такие штуки, о которых никто не слышал. Но даже самым навороченным датчикам нужно время, чтобы засечь нас. Полагаю, им потребуется секунд десять, поэтому надо успеть за пять. Отсюда платформы едут к сортировочному узлу. Он под крышей, нас там будет не видно. Нужно будет найти контейнер с зеленой меткой — это значит, что его готовы забрать. — Марк похолопал по пластине терминала под одеждой. — Коды к контейнерам стандартные, их не меняли уже лет двадцать. У меня они сохранились. В общем, забираемся в контейнер и через полчаса-час нас отвезут в Таллин-1. Наверное, в Таллин-1. Или куда-нибудь еще. Главное, подальше отсюда.

— Звучит просто, — согласился Рустам. — Только скоро начнется война.

— Ну, значит, придется посидеть внутри подольше. День-два. Никто не будет обыскивать контейнеры. Их здесь больше миллиона. Невозможно проверить их все.

— День-два? — скептически хмыкнул Рустам. — Дружище, контейнеры герметичные, дышать-то чем будем?

— Проветрим. Думаю, смогу открыть замок изнутри. Или у тебя есть идеи получше? — Они добрались до конца прохода и остановились. Метрах в двух от их укрытия, тянулись две рельсовых дорожки. — Кстати, рельсы под напряжением, очень большим, так что аккуратно. — Марк прислушался и среди грохота, гудения и сирен города-порта уловил нарастающий лязг и стук колесных пар платформы. — Первую пропустим. Прыгаем под следующую.

Дождавшись, когда между рельс замигает красный фонарь, сигнализирующий о приближающейся опасности, Марк начал считать. На счет пять из ворот неспешно, на скорости километров в сорок, выкатилась платформа, груженная стопками из трех контейнеров.

— Едет достаточно быстро, — заметил Рустам. — Запрыгнуть просто, цепляться снизу рискованно.

— Справимся. Следующая наша. Как только фонарь замигает, сразу бежим.

Ждать пришлось недолго. Уже через несколько секунд вновь донесся стук колес следующей платформы.

— Итак, — проговорил Марк, — три, два, один, — фонарь замигал, — пошли!

Ибрагимов рванул из укрытия — и налетел на едва видимого Марка, который, чуть дернувшись, застыл на месте. Схватив друга за одежду, Рустам втянул вытолкнутого им парня обратно в укрытие между забором и стеной и зашипел:

— Ты чего завис?!

— Слушай, — прошептал Марк. — Что-то не так.

И действительно, платформа, выехавшая из ворот, двигалась медленней предыдущей. Она катилась по инерции и постепенно замедлялась.

Рустам прислушался: город-порт словно бы засыпал. Интервалы между стуком колес снующих туда-сюда платформ становились все длинней, сирены больше не ревели, видимые из укрытия краны-журавли и кран-балки опускали груза. Даже далекий Колосс прекратил гудеть и теперь сердито ворчал, постепенно затихая.

— Началось, — констатировал Ибрагимов.

— Ну почему именно сейчас?! — вскинул руки и лицо к полоске синего неба Марк. — Не могли подождать всего минуту?! Вот почему нам так не везет?!

— Теперь что? Пойдем пешком?

— Ха! — вдруг вскрикнул Марк. — Смотри на контейнер на этой платформе! Кажется, нам очень даже повезло!

Выглянув из-за угла поверх головы Неклюдова, Рустам увидел зеленый круг на боку одного из контейнеров на платформе, которой они намеревались воспользоваться. Она остановилась метрах в двадцати от их укрытия, и нужный им контейнер был нижним в стопке из трех.

— Дай-ка подумать… — начал Марк.

— Кончай уже думать, погнали! — сказал Рустам, вытолкнул Марка из прохода и понесся к платформе.

Первым добежав до платформы, Ибрагимов нырнул под нее и на четвереньках по шпалам полез поглубже. Капюшон его ветровки едва коснулся оси колесной пары, как стереоткань замерцала, а вшитый в рукав конденсатор лопнул с громким хлопком.

— Осторожнее! — пропыхтел позади Марк. — Не касайся рельс и колес. Камуфляжу тогда точно конец.

— Понял. Кстати, в пять секунд уложились. Что теперь?

— Видел белые цифры на боку контейнера? — Задрав куртку, Марк вытащил из-за пояса терминал. — Первые четыре вроде «ноль-пять-девять-семь», так?

— Угу, — промычал Рустам.

— Сейчас найду код. Очень надеюсь, что внутри хватит места. И очень надеюсь, что здесь не начнут стрелять. Эта платформа и забор хороши как укрытие, можем оказаться под перекрестным огнем. От нас ничего не останется.

— Упс, поторопился, — признался Рустам. — Кстати, почему-то тихо…

Едва он сказал это, как неподалеку что-то громыхнуло. И звук низкой басовой ноты, очень сочной, утробной, начал набирать силу. Первые секунды еще было ничего, затем Рустам ощутил, как внутри него все задрожало, к горлу подкатил тугой едкий ком желчи.

— Какого?.. — сквозь сведенные до боли челюсти выдавил Марк — и резко задрал маску, отвернулся и начал извергать содержимое желудка на шпалы.

Нота продолжила набираться силу. Рустам впервые в жизни почувствовал все свои органы — сердце, печень, легкие, мозг, желудок, кишечник. Все они вибрировали, колыхались, словно каждая молекула воды в его теле вдруг пришла в движение и начала метаться под гнетом все усиливающегося звука.

Терпеть стало невмоготу. Рустам задрал маску, и его стошнило. А потом мир перед глазами взорвался снопом искр и погрузился в темноту…

Елена Кунец медленно двигалась по улице, параллельной забору, разделяющему старый и новый терминалы. Камуфляж Ирбиса был отключен за ненадобностью. Взрывное устройство было примитивным донельзя — что-то из конца двадцатого, начала двадцать первого веков, — однако оказалось крайне эффективным и с ног до головы заляпало ее броню белой краской. Смекалка врага даже восхитила ее: вот так вот просто оказалось лишить Ирбис одного из его главных преимуществ — скрытности. Сканеры даже не смогли засечь эти взрывпакеты из-за слишком малого количества металла и отсутствия активного взрывателя, а Цербер просто пролетел над растяжками из нанонитей. Едва войдя в город и еще не успев приблизиться к врагу и на километр, большая часть группы младших оперативников была демаскирована. А выйдя на свет, они стали отличными мишенями для автоматических турелей. Еще и три Ирбиса и ручная ракетная установка Сигма. Даже не потребовалась помощь аналитиков и Иджиса, чтобы догадаться, что пожар на военном складе под Петроградом, вспыхнувший три месяца назад и закончившийся грандиозным взрывом, был прикрытием для кражи.

Хорошо хоть Ирбисов у врага было всего три, а «Гром» сумел нокаутировать облаченных в полицейскую амуницию. Ненадолго, на пару минут, так как их шлемы минимизировали урон для нервной системы, но этих минут хватило, чтобы перестроиться и четко оценить силы противника. Правда, автоматические турели все же успели покрошить трех Стражей, прежде чем Цербер заткнул их. Затем очнулся враг с ракетной установкой и вывел из строя Цербера и один из коптеров.

Елена вызвала на визоре полупрозрачную тактическую карту. Бегло оценила расстановку сил. Бой длился всего двадцать минут, но уже подходил к концу. Изначально число противников равнялось девяти. Один из тяжелых пехотинцев врага был уничтожен, двое оставшихся окопались неподалеку от Колосса и поливали все вокруг себя из пулеметов. На них со всех сторон наседали двое старших оперативников и четверка младших. Плюс Иджис выслал на помощь стратосферный штурмовой истребитель — через пять минут там все будет кончено. Еще двое противников в полицейской амуниции было убито, оставшиеся четверо разделились на пары и уходили в разные стороны. Со стороны Стражей погибло шестеро, пятеро получили критические повреждения брони и были вынуждены выйти из боя. Трое младших оперативников преследовали убегающую в сторону леса парочку, ее звено из нее самой, Сергея и крадущегося впритык к крышам коптера загоняли к морю и старому терминалу оставшихся двух, один из которых был ракетчиком с последним снарядом в Сигме. Как только он выпустит ракету, больше потерь не будет — их винтовки мощные, с патронами с урановыми сердечниками, но уплотненную на молекулярном уровне броню Ирбиса они пробьют, только если пуля попадет в сочленение сустава или под шлем.

Двадцать два Стража против девяти солдат врага, а столько трупов. И ведь бой еще не закончился. Это откровенный провал. Прогнозировались потери в одного-двух, но никак не шестерых и двух единиц техники. Правда, это был первый случай, когда враг дал столь организованный и яростный отпор Корпусу Стражей таким количеством солдат и настолько качественным вооружением. Впрочем, если удастся захватить командира врага живым, это оправдает потери. Точно известно, что координаторы контактируют между собой, после допроса удастся как минимум обезглавить смежные ячейки сети азиатских диверсантов. При удачном раскладе, получится переловить всех членов этих ячеек.

Пуля оставила небольшую вмятину на наплечнике Ирбиса, броню чуть развернуло. Тактическая карта тут же исчезла, на визоре загорелась красная пунктирная линия траектории, по которой летела пуля. Повернув штурмовую винтовку к забору в сотне метров, Елена от бедра выпустила короткую очередь. Пули наискось высекли крупные куски бетона из забора и стены стоящего за ним склада.

Проклятый городишко, скривилась Елена. Все прямое, простреливается насквозь, здания огромные и каждое имеет по два выхода. На карте все выглядело удобно, на деле оказалось не очень. Проблематично загнать врага в угол, если нет ни одного угла и тупика. Да еще эти чертовы платформы повсюду. И эта нелепая щель между забором и складами, куда невозможно втиснуться в тяжелой броне. Забор высокий, под четыре метра, но стрелок врага каким-то образом умудрялся стрелять из-за него. Причем стрелял он хорошо. Высунет винтовку, пальнет, и сразу вниз. А каждая пуля ложилась в опасной близости от слабых мест Ирбиса.

— Сергей? — позвала Елена.

— Все, я нашел ворота, сейчас за забором. Через минуту добегу до него, — отозвался напарник.

— Осторожнее, он опасен. Пилот?

— Над тобой, — отозвался коптер.

Елена включила режим панорамного видения. Из-за края крыши склада, рядом с которым она шла, высунулись и тут же втянулись обратно два кожуха коптера.

— Наведи Сергея на стрелка.

— А ракетчик?

— Он на моей стороне, где-то рядом. Там он тебя не достанет.

— Понимаю, что не достанет. Как же ты?

— Сама с ним разберусь.

— Он тебя расплавит. Я-то, может, выдержу.

— Выполняй, это приказ, — велела Кунец.

— Понял, приступаю.

Пропеллеры коптера взревели, машина набрала пару метров высоты, развернулась, и на мгновение из-за края крыши показались задние кожухи.

Из-за платформы в сотне метров впереди Елены к коптеру устремилась ракета. Получив предупреждение, пилот резко накренил машину и начал смещать ее в сторону. Однако на таком расстоянии увернуться от ракеты было невозможно. Как и вырубить ее «мозги» ЭМИ-импульсом. Он лишь сумел избежать прямого попадания в отсек с боезапасом. Правый задний кожух коптера исчез в огненном шаре, кумулятивная струя и осколки посекли и оплавили правый передний.

— Подбит! — крикнул пилот и перенаправил всю энергию на еще работающие пропеллеры левой стороны, введя их в критический режим работы. — Засек его! Сейчас получит ответку!

Ревя готовыми рассыпаться пропеллерами, кренясь и дергаясь, дымящийся коптер развернулся к платформе, за которой прятался ракетчик, и поплыл к цели. Шестиствольный пулемет на носу дернулся, завращался — но из него не вылетело ни одной пули.

— Отказ вооружения, — спокойно констатировал пилот, направил нос машины вниз и полетел к ракетчику. Когда до цели оставалось с полсотни метров, фонарь кабины отлетел вверх, за ним на реактивной тяге вылетела спаскапсула с пилотом. Потерявшая управление машина накренилась, закружилась, оставляя позади себя завитки черного дыма, и, чуть-чуть не дотянув до платформы, рухнула на рельсы. Боезапас сдетонировал, машина буквально испарилась. Взрывная волна подхватила и понесла на Елену стену пыли, мелких камушков и частей коптера. Платформа дернулась, ее сорвало с рельсов, с нее посыпались контейнеры и части какого-то механизма.

Когда волна прошла, лишь оцарапав Ирбис, Елена увидела выкатившегося из укрытия и лежащего на спине противника. Приблизила изображение: тот, похоже, отделался контузией, так как на броне не было заметно повреждений, а его грудная клекта равномерно вздымалась.

— Пилот?

— В порядке, — отозвался тот из капсулы, запрограммированной приземлиться рядом с командным пунктом. — Дальше сами.

— Спасибо, отлично сработал. За мной должок.

— Ловлю на слове.

— Сергей?..

Соваться в эту щель ой как не хотелось, но пока враг там, он так и будет постреливать из нее по напарнице, оставаясь в безопасности. Одно хорошо — стрелку тоже особо некуда деваться из этого коридорчика. Выйдет на улицы к рельсам, там отловить его станет вопросом времени.

Пройдя между складами к забору, младший оперативник Сергей Аничкин высунул винтовку в коридор в сторону предполагаемого местоположения врага. Камера на винтовке передала изображение на визор — и он не сразу смог поверить в свою удачу. Вот он! В каких-то двухстах метрах прямо по центру длинной стены склада! Четко различимый человеческий силуэт, целится в него из винтовки.

Не раздумывая, Сергей выпустил в противника всю обойму, сменил ее на новую и вышел в коридорчик. Изрешеченный пулями стрелок лежал на спине, только на самом деле это был не стрелок, мгновенно понял Страж. Манекен посверкивал искрами из пулевых отверстий и все так же держал в руках какую-то палку, больше всего похожую на швабру.

— Черт! — с досадой кинул Сергей, и пуля противника впилась в миллиметровый зазор между нагрудником и шлемом брони. Сам же стрелок, облаченный в оптический камуфляж, завис на высоте три метра. Ногами он упирался в забор, а спиной в стену склада.

Отшатнувшись, Сергей выронил винтовку, вывалился из коридорчика и рухнул на бетон между складами.

— Сергей? — снова повторила Елена.

— Здесь, — просипел напарник.

— Что случилось?

— Этот сраный акробат подстрелил меня. На сантиметр в сторону, и все. Вроде ничего серьезного, небольшое кровотечение. Броня сбоит, но я могу продолжать.

— Уверен?

— Да, уверен. Смотрю на него через винтовку. Он только что перебрался на твою сторону. Видимо, решил, что я труп. У него, кстати, камуфляж. Я снимаю броню и лезу за ним. Если сможешь выманить его на себя и отвлечь, буду очень благодарен.

— Сделаю.

Глянув на карте местоположение напарника, Елена принялась оценивать местность. Улица узкая, ее наполовину перегородили обрушившиеся контейнеры, в сотне метров ворота на пристань. Между нею и воротами замерла пара платформ. Что ж неплохо. Когда стрелок явится, он наверняка начнет рассматривать контейнеры как укрытие. Поэтому лучше не смущать его своим близким присутствием и отойти поближе к воротам.

Подойдя к контуженому противнику, Елена схватила его за ворот нательной брони и поволокла к примеченному ею месту. Ноги того волочились по пыли, оставляя две дорожки, винтовка на перевязи скребла по бетону. Подойдя к воротам, Елена приставила к забору свою винтовку, выпустила из указательного пальца перчатки брони короткое лезвие и перерезала ремень оружия врага. Пнув его винтовку к складу, она сверху вниз глянула на бессознательного противника. Удобная позиция занята, теперь пора выманивать стрелка.

Присев, она расстегнула клипсы и сорвала шлем. И хоть насилие никогда не доставляла ей особого удовольствия, в этот раз, поняла она, все будет иначе. Потому что перед ней лежала Кора Стивенсон. Та самая сучка, которую она упустила и из-за которой получила выговор.

Елена легонько пнула по поврежденному плечу Стивенсон, та застонала и замотала головой, рассыпав по бетону светлые волосы.

Отключив режим модуляции голоса, чтобы та могла узнать ее, Елена проворковала:

— Открывай глазки, киса. Сейчас мы с тобой немного поиграем. Если позовешь своего напарничка сюда, тебе будет просто больно. Если будешь молчать, тебе будет очень больно. Это понятно?

Застонав, все еще не придя в себя, Стивенсон чуть приподняла веки и тут же опустила их.

— Ясно. Тогда сделаем так. — Зажав кисть руки Стивенсон одной рукой, Елена наступила ей на грудь и приставила лезвие к мизинцу. — Нужно, чтобы ты немного покричала.

Сказав это, Страж начала не спеша пилить лезвием мизинец пленницы. Это мгновенно привело ее в себя, и Стивенсон завопила и забилась. Но сколько бы она ни извивалась, ни вырывала руку, преодолеть сопротивление брони было ей не под силу. Она все так же оставалась прижатой к дороге, а ее кисть и оттопыренный мизинец были намертво зафиксированы в стальной перчатке Стража.

Секунд через пятнадцать окровавленный мизинец Стивенсон упал ей на лицо, вопль прекратился, сменившись бульканьем и всхлипами.

— Ну как, киса? Готова сотрудничать?

Стивенсон прошипела что-то на незнакомом языке.

Елена зафиксировала безымянный палец пленницы и принялась пилить его. Даже медленней, чем в прошлый раз, стараясь, чтобы звонкий вопль Стивенсон звучал как можно громче и дольше.

Когда безымянный палец девушки повис на полоске кожи, Елена оторвала его, взглянула на вопящую пленницу, с ненавистью и слезами на щеках глазевшую на нее снизу вверх. Все еще не сломалась, поняла Страж и принялась за средний палец.

— Сначала я отрежу тебе все пальцы, потом уши, нос, губы, — пообещала Кунец. — Я буду резать тебя, пока твой напарник не начнет стрелять в меня. И тогда ему конец. Он сдохнет из-за тебя. Ясно тебе, киса?

Лезвие заскребло по кости, как вдруг Стивенсон умолкла и расширенными от боли и ужаса глазами уставилась за спину своей мучительницы.

Отпустив руку пленницы, Кунец обернулась, удивленно моргнула, а затем с досадой сморщилась.

— Ну а ты какого хрена здесь забыл, Давидик? Забейся обратно в нору, из которой вылез, и сиди там тихо. Тобой займусь позже.

— Прекращай это, — с угрозой приказал Неклюдов. И добавил: — Леночка.

— Ты вмешиваешься в операцию Корпуса Стражей. Я защищаю САС, я действую в интересах и на благо САС.

— Если это, — он указал на пару пальцев между ними и Кунец, едва двигая сведенными от ярости челюстями продолжил: — в интересах и на благо САС, я уничтожу такой САС.

— Очень смелое и громкое заявление, — рассмеялась Елена. — Для безоружного человека. Для одного безоружного человека. Твой дружок, смотрю, умнее тебя, раз решил не встревать.

— Не. Такой же дурак. — Он кивнул за спину Елены в сторону ворот. — Кстати, вот и он.

Выпуская лезвия на всех пальцах брони, Кунец отступила от Стивенсон и повернулась к Марку спиной. В этот момент Ибрагимов, успевший оббежать склад, перелезть через забор и зайти Стражу за спину, отключил камуфляж и ускорился еще сильнее, оглашая окрестности дробью громких шагов.

Дротики из игломета застучали по спине Ирбиса. «Мозг» брони тут же отметил вооруженного Марка как более опасную и приоритеную цель. Повинуясь рефлексам, Кунец крутанулась обратно к Неклюдову.

Прыгнув, Рустам вытянулся в полете в струнку и выбросил обе ноги в спину Стража. Его скорость помноженная на массу составили вместе кинетическую энергию чудовищной силы. Двухсоткилограммовый Ирбис чуть оторвался от земли и рухнул на выставленные перед собой руки. Правда, досталось и Рустаму. Отдача от удара по тяжеленному и твердому Ирбису пронзила стопы адской болью. Он упал, перекатился подальше от Стража и вскочил, правой ногой опираясь лишь на носок ботинка.

Марк бросился к винтовке Стивенсон.

Ловко поднявшись, словно и не было на ней всех этих килограмм, Кунец побежала к своему оружию. Протянула к нему руку — и винтовка, завибрировав от удара пули, пружиной отскочила в сторону. Грохнул еще один выстрел, пуля чиркнула по шлему. После за контейнерами вдалеке затрещал автоматический пистолет Стража. Раздался третий выстрел крупнокалиберной винтовки — пистолет умолк.

Подхватив винтовку Стивенсон, Марк побежал на Стража, молясь, чтобы биометрические сенсоры были отключены. Проскользив подошвами по бетону, он остановился в паре метров от Стража, от бедра навел ствол на живот Елены и потянул за спусковой крючок. Грохнул выстрел, безинерционный ствол винтовки утонул в цевье оружия и тут же отскочил в боевое положение. Но пуля оставила лишь маленькую вмятину на черном корпусе брони. Правда, ее энергия вынудила Елену попятиться.

Марк еще дважды выстрелил в корпус Стража, вынуждая того отходить, а потом упер приклад в плечо и начал палить в лицевую маску шлема. С каждым попаданием Ирбис пятился к воротам и подальше от своего оружия, вмятина на маске становилась все глубже и глубже. На седьмом выстреле прогибающаяся лицевая пластина достигла носа Елены и начала вминать хрящ и кость в череп. Страж закричала. После одиннадцатого выстрела патроны закончились, но Марк продолжал щелкать спусковым крючком.

Подняв руки, Елена просунула когти-лезвия в появившуюся щель между маской и шлемом и принялась отдирать стискивающую ее череп пластину. Заорав от боли в ноге, Ибрагимов преодолел последние метры до Стража и врезался в нее плечом.

Отступив на шаг назад, Страж запнулась о рельс и растянулась на спине. Отодрала наконец маску, отшвырнула ее и, подняв голову со свернутым носом и провалившимися скулами, уставилась на Неклюдова, который бросил винтовку Стивенсон и приближался к ней, держа ее оружие.

— Идиот, оно только для Стражей, — прохрипела Кунец.

Вместо ответа Неклюдов бросил винтовку на нее. Цевье упало на грудь брони, ствол коснулся второго рельса, и цепь замкнулась. Ирбис выгнулся дугой, а Кунец лишь пискнула. Спустя мгновение плоть уже мертвого Стража зашипела и загорелась. Из всех сочленений брони вверх потянулись струйки дыма, разнося по воздуху тошнотворно-приторноватый запах жженых волос и мяса.

Упав на колени, Марк схватился за голову и застонал, не в силах поверить и принять то, что только что сделал.

Припадая на травмированную ногу, Рустам прихромал-допрыгал до друга, вздернул того на ноги, тряханул и закричал:

— Успокойся! Приди в себя! Ты должен придумать, что делать дальше!

Сбив хватку Рустама, Марк побрел, пошатываясь, к Стивенсон, сидящую и баюкивающую покалеченную руку.

— Ты! — зашипел он. — Это все из-за тебя, тварь! Из-за тебя и твоих дружков! Из-за вашей гребанной войны! Из-за тебя я убил человека! — Он схватил девушку за ворот нагрудника и принялся со злостью со всей силы молотить ее кулаком по лицу. — Ненавижу! Ненавижу! Чтоб ты сдохла, сука!

Схватив друга за шкирку, Рустам оторвал его от девушки, развернул к себе и залепил ему звучную пощечину.

— Успокойся! Включай уже голову! Нужно сваливать!

— Куда?! Мы только что убили Стража! Он, — Марк ткнул пальцем в небо, — все видел! Нам теперь нигде не спрятаться! — Он указал на пристань неподалеку. — Он нас даже под водой выследит и достанет! У нас ничего не получится!

— Полущится, — прошепелявила Стивенсон, вытащила из уха наушник и отбросила в сторону. Поковырявшись во рту языком, выплюнула пару зубов и коснулась свернутого носа. — У Мина не получилось. Нужно отойти еще немного и найти укрытие. Очень надежное. И уходить нужно быстро.

— Куда идти? — деловито поинтересовался Рустам.

Стивенсон кивнула куда-то в сторону границы города.

— Все, подъем! — велел ей Рустам. — Пойдем вдоль забора.

— Да пусть сидит здесь! — крикнул Марк.

— Заткнись! — рявкнул на него Рустам. — И давайте уже шевелиться!

— У нас не больше минуты, — сообщила Стивенсон.

— Ублюдки! — крикнул окровавленный, вырванный из брони Гингадзе вслед двум убегающим Стражам. Он сидел неподалеку от Колосса, его распотрошенный Ирбис валялся на площади в сотню метров, из культей ног, оторванных ниже колена, толчками вытекала кровь.

Провал, это провал. А ведь все так хорошо начиналось. Даже это чудовище в полицейской амуниции, которое голыми руками растерзало его броню и оторвало ему ноги, когда доставало из Ирбиса, не смогло причинить ему столь много боли, как Иджис. Он понял! Каким-то невероятным образом он сумел разгадать его замысел, ради исполнения которого вся группа обрекла себя на смерть. Все было разыграно идеально, никто не струсил, никто не дрогнул, со стороны все их действия выглядели, как будто они решили погромче заявить о себе в своем последнем бою.

Даже он, Мин, бился отчаянно и яростно, подставляясь под пули и идя в самоубийственные атаки. Ни единым своим действием он не дал намека на то, что он не желал смерти, а напротив, хотел, чтобы его захватили и доставили в штаб Стражей. Но Иджис раскусил его и приказал Стражам убегать.

Но ничего, никто не уйдет живым из этого города. Они уже обречены. Его группа все-таки одержала победу. Пусть и маленькую, но они первыми смогли в открытом бою так сильно потрепать Стражей. Осталось лишь поставить точку и добить их всех…

— Секунд двадцать! — крикнула Стивенсон.

Они втроем уже вбежали в первый попавшийся склад, и Марк, достав терминал, искал код от присмотренного им контейнера.

— До чего? — спросил, нервно оглядываясь по сторонам, Рустам.

— Сюда! — указала девушка на массивный контейнер с рисунком снежинки на боку.

— Рехнулась?! Это холодильник! — возмутился Марк. — Мы сдохнем там!

— Быстро открывай! — приказала Стивенсон.

Марк попробовал было возмутиться, но его опередил Рустам:

— Она хоть раз соврала нам?

Поморщившись, Марк глянул на номер на боку контейнера, вбил первые цифры в строку поиска, и на терминале выскочил список кодов. Поднеся терминал к замку, он начал поочередно жать на строки с кодами, подбираясь к нужному.

— Ну же! — приплясывала рядом девушка.

— Заткнись и не мешай! — Замок пискнул, и Марк потянул на себя рычаг запорной планки. Открыл дверь и жестом пригласил всех внутрь. — Прошу!

Рустам вошел первым, Кэтрин плечом втолкнула Марка следом и захлопнула за собой дверь.

— Эй, полегче, — кинул Неклюдов. Осмотрелся: по всему контейнеру были развешаны замороженные коровьи туши, стены и пол покрывали корки льда. И по этому льду вдруг потекли струйки талой воды. — А это как понимать?..

— Лечь и сгруппироваться! — приказала Стивенсон, бросилась в лужу воды, секунду назад бывшую льдом, свернулась калачиком и обхватила голову руками. Рустам немедленно последовал ее примеру. Марк остался на ногах.

Неклюдов коснулся ладонью стенки контейнера — и со вскриком отдернул ее назад. Все внутри заполнилось паром, дышать стало тяжело, туши засочились кровью.

— Что?.. — начал было Марк, как вдруг его швырнуло об стену контейнера, он врезался в нее виском и моментально отрубился.

МакАдамс бежал изо всех сил. Их было столько, что ему пришлось притормозить на пару секунд, открыть броню и выбраться из Ирбиса, чьи ограничители не позволяли развить скорость выше пятидесяти километров в час, дабы находящийся внутри человек не растянул или порвал сухожилия. Но его связки были полусинтетическими, они могли выдержать куда большую скорость и нагрузки, чем мог себе позволить немодифицированный человек.

Выплеснутый чипом в кровь АТФ наконец разнесся по всем клеткам тела, и МакАдамс припустил еще сильнее. Но новичок все равно намного опережал его. Тот уже добежал до пристани и как раз нырял рыбкой с пирса между двумя громадными контейнеровозами. В полтора раза быстрее, в три раза сильнее, констатировал Страж, которому оставалось еще метров триста, пятнадцать секунд бега на его максимальной скорости.

Он глянул назад, ожидая увидеть вспышку, означавшую конец. Но пока ничего, лишь четверо младших оперативников плелись в полукилометре позади в своих неуклюжих бронекостюмах. Странная у этого координатора бомба, точно не с ядерным зарядом. Когда новичок вырвал Гингадзе из его брони, его Ирбис просканировал того, но не нашел внутри тела врага посторонних устройств. Затем Иджис вдруг сменил женский голос на мужской и приказал бежать в воду. Они и рванули. Когда Всевышний из Мамы становится Папой, не послушаться нельзя. Если бы он приказал застрелиться, любой Страж моментально сунул бы дуло пистолета в рот и спустил курок. Потому что если ослушаешься, тебя ждет что-то гораздо страшнее просто смерти.

Стиснув зубы, МакАдамс постарался выжать из своего тела еще десяток километров скорости. Суставы заломило, поток набегающего воздуха еще сильней исказил черты его лица, начал натягивать его кожу на затылок. В голове лопнул сосуд, из живого глаза по виску заструились кровавые слезы. Но он успел. Сделав последний шаг по пирсу, Страж прыгнул, в полете развернулся боком, еще раз глянул на город: Ирбисы младших оперативников раскалились докрасна и плавились, как восковые свечи, краска, металл и бетон отслаивались от всех поверхностей и рассыпающимися хлопьями черного снега кружили в воздухе. В следующий миг волна нестерпимого жара прокатилась по телу Стража, по той его половине, что еще не успела опуститься под прикрытие бетонного пирса. А в центре города, пожирая Колосс, здания и механизмы кранов, разрасталась полусфера клубящейся желтой плазмы…

— Никто не поверит, что мы могли пережить такое. Даже Иджис, — сказала Стивенсон. Она сидела в позе лотоса в кровавой луже на ставшей полом стене контейнера, прижимая к груди покалеченную руку, обмотанную импровизированными бинтами из разорванной на лоскуты футболки Рустама. Коровьи туши, сорванные с крюков, были накиданы в кучу, занимали половину контейнера и уже начинали попахивать. Именно благодаря им удалось избежать серьезных травм — когда пришла взрывная волна, они уже слегка оттаяли, засыпали людей и самортизировали удары, когда контейнер подкинуло и пару раз перевернуло в воздухе. Правда, из-за жара внутри и заполнившего все кровяного пара троица слегка обварилась. Если бы удар не нарушил герметичность контейнера, оторвав половину крыши, сварились бы заживо, так как температура воздуха внутри поднялась до пары сотен градусов. Потом воздух весь вышел, а они смогли выбраться из-под защитивших их туш. Теперь же оставалось сидеть и ждать, пока машины и спасатели не начнут разгребать завалы, под которым оказалось их убежище.

Рустам посветил терминалом, превращенным в источник слабого бледно-синего света, в лицо Неклюдова. Тот до сих пор был без сознания, половина его лица посинела и опухла, голова покоилась на коровьей ляжке.

— Мы точно не облучились? — еще раз уточнил Ибрагимов и поправил лохмотья из ветровки, порванной о крюк, который только скользнул по его лопатке.

— Нет, исключено. Бомба была из антиматерии. Всего половина грамма в замороженном до абсолютного нуля вакууме. Вживляется в зуб, обнаружить нереально. Это все, что мне известно.

— И много у вас таких?

— Конечно, мало, — призналась Стивенсон. — Антивещество собирают по кваркам на ускорителях элементарных частиц. Думаю, еще есть пара таких бомбочек, вряд ли больше. Если бы я провалилась, Мин должен был дождаться окончания строительства пушки, найти способ отправиться на Солярис — для монтажа кабелей или еще чего — и там привести бомбу в действие. Но когда меня взяли, он понял, что скоро его раскроют, и решил попасться Стражам, чтобы проникнуть, в идеале, в главный штаб Корпуса. И нет, это не было импровизацией. Наши стратеги расписали нам все наши действия на любой случай. — Девушка вдруг вытянулась, прислушалась, приложила ухо к стенке контейнера. — Так, слышу технику. Скоро нас будут откапывать. — Она кивнула на Марка. — Он точно очнется? Нам бы пригодилась помощь его земляка. Который занимается контрабандой в Независимые воды.

— Значит, навоевалась? Пойдешь с нами?

— А что мне остается? — Она продемонстрировала перевязанную руку. — Мои все убиты, людей без пальцев и зубов в САС, наверное, сейчас вообще нет ни человека. Мной сразу заинтересуются, откуда я такая взялась, стуканут полиции — это у вас принято. Лучше доберусь до дома и сообщу, что Иджис все-таки смог обнаружить или догадаться о нашем якобы секретном оружии. До окончания строительства Соляриса еще пять лет, может, наши стратеги смогут придумать, как еще можно обдурить эту скотину, Всевышнего. — Склонив голову на бок, она с интересом взглянула на Рустама, который заглядывал Неклюдову в лицо, приподняв одно из век. — Слушай, все никак не пойму, почему ты слушаешься его, этого Марка? В чем твой интерес? Вы ведь на самом деле не друзья, так? Не настоящие друзья, просто партнеры. Ты не дурак, сам можешь решать за себя. И ты, похоже, одиночка, как и он, не любишь подчиняться. Теперь, когда ты на Тэксе, это четко видно. Две альфы вместе — это противоестественно. Я, конечно, благодарна ему, что он прикончил ту тварь, Стража, но он ведь не ради меня вмешался, а ради себя, чтобы совесть потом не замучила. Его трудно назвать приятным и разумным человеком. Если будешь помогать ему дальше, однажды вляпаешься в совсем скверное дело.

Рустам заулыбался, восхитившись проницательностью девушки:

— Вот поэтому помогаю. — Стивенсон удивленно захлопала веками, и Рустам, вздохнув, начал объяснять: — Понимаешь, я всегда считал себя воином, бойцом. Такие у меня дома, в моей семье, традиции. Мужчина должен уметь сражаться, защищать себя и свой дом. И я стал очень хорош в драке. Только когда встретил Марка, понял, что никакой я не воин, а обычный агрессивный мудак, знающий приемчики. Перед тем, как меня запихнули в камеру, я пытался убить на ринге своего противника, который не мог продолжать бой. Потом сломал челюсть девке. Рано или поздно я бы кого-нибудь убил. Ни за что. Я был такой. Наверное, меня бы завербовали в Стражи, поработали надо мной, и я тоже стал бы резать людям пальцы. Потому что я… нехороший человек. Мне бы было несложно пытать людей. За правое дело, как себе его представляют Стражи, я бы, наверное, смог причинить вред даже родным. — Рустам указал пальцем на Неклюдова. — Он нет. В это трудно поверить, но он знает, что такое честь. Потому что он воин, просто не хочет признавать это. Он не как я, он сражается не за себя и не против того противника, которого возможно победить. Потому что он сражается с настоящим Богом и миром, созданным им. Он боится его, Всевышнего, но все равно постоянно бросает ему вызов. Пока я вместе с ним, я, получается, тоже сражаюсь с Богом. Только так я чувствую себя настоящим воином, таким, каким он должен быть. — Горец хрустнул костяшками и кровожадно ухмыльнулся. — Марк еще не готов к главной битве, но скоро будет. Я тоже буду. Потому что если проиграю — умру. Если смогу одержать победу — стану легендой.