Антикварная история

Камея

Еще целую неделю она не могла отвязаться от воспоминаний об этом разговоре. Ей нравилось пережевывать и лелеять в сердце лестные характеристики своей, как ей всегда казалось, заурядной личности. А что такого? Не так уж много их выпало на ее долю! Но вместе с приятным и очень тепленьким чувством в душе копились сомнения. Что такого они все в ней видят? А вдруг ошибаются?

К суровой реальности ее вернул Лев Моисеевич. Сперва отчитал за беспорядок в бумагах, которые ей поручено было как раз в этот самый порядок привести, а потом ткнул носом в пятно от кружки на стеклянной поверхности витрины. При этом он, как обычно, орал во всю ивановскую, махал руками и топал ножкой. Маша только жмурилась, не в силах смотреть на выпученные от возмущения глазки директора.

Наконец вечером, когда Маша отсиживалась в комнате для персонала, решив, что сегодня ни за что не будет показываться директору на глаза, он сам призвал ее в свой кабинет. Прижав уши и гадая, где она накосячила на этот раз, она поплелась за Львом Моисеевичем.

– Смотри, – без предисловий начал он и сунул ей под нос коробочку.

Маша открыла и увидела прекрасную камею. На темной поверхности какого-то камня была вырезана изящная головка женщины в профиль. Маша не была специалистом, но сразу поняла, что работа очень искусная. Камея была вставлена в золотую оправу, украшенную драгоценными камнями. Сверху выгравированы буквы «А» и «Г». Сразу видно, что вещь дорогая и, скорей всего, старинная.

– Красивое украшение, – сказала она и выжидающе посмотрела на директора.

– Да, вещица не из сувенирной лавки, – кивнул Лев Моисеевич.

Ей показалось, он чем-то озабочен. Пожевал губами, потер левое ухо и испытующе взглянул на юную сотрудницу. Маша приосанилась. Никак, важное что-то хочет поручить.

– Мне нужна качественная экспертиза, только не официальная. Понимаешь?

Маша с готовностью кивнула, хотя ничего не понимала. Почему неофициальная? У них ведь не подпольный ломбард. Вещи с криминальным прошлым они все равно не покупают. Что не так с этой камеей?

– Ты общаешься с Элеонорой Крамер. Встреться с ней и спроси, сможет ли она стать экспертом.

– А вы сами что же?

Маша посмотрела на лицо директора с недоумением. Лев Моисеевич сразу рассердился.

– Говорю же – конфиденциально! Если к ней обращается директор, то это уже официальное предложение!

Маша поняла, что не понимает вообще ничего. Суслин вполне может спросить у Элеоноры о чем угодно как старый знакомый. Что за тайны Мадридского двора? Она уже открыла рот, чтобы потребовать объяснений, но тут же осеклась. Если после сегодняшней взбучки она станет еще чего-то выяснять, он ее вообще прибьет!

Пребывая в крайне недоуменном состоянии, Маша выскочила из салона и, перебежав улицу, зашла в ювелирный. Девушка за стойкой кивнула ей как старой знакомой.

– Привет, Маш.

– Привет, Ир. Элеонора у себя?

– Как всегда, – пожала плечами Ира и, заглянув Маше за плечо, раздвинула губы в сверкающей улыбке.

Подтолкнув замешкавшуюся в дверях Машу, в светлом кашемировом пальто нараспашку и белом костюме в магазин вошел «хозяин жизни». Он обвел зал невидящим взглядом и заявил:

– Мне какой-нибудь перстенек с камушком подороже. Где тут у вас?

Маша юркнула за стойку и бочком скользнула в коридорчик, куда выходила дверь директорского кабинета. Ира за ее спиной заливалась соловьем. Такие покупатели – ее клиентура. Без покупки еще никто не уходил.

Элеонора выслушала Машу, постукивая ноготками по витрине. Потом внимательно рассмотрела снимки камеи.

– Понимаю, чего хочет от меня Лев Моисеевич, но я не специалист по антиквариату, – задумчиво сказала она наконец. – Тут нужен не просто оценщик или эксперт. Суслин отнес камею к началу двадцатого века?

– Да. Сказал, что украшению как минимум сто лет.

Элеонора поправила завиток надо лбом, мимолетно коснулась виска, провела тонкими пальцами по подвеске на шее. Маша, как всегда, засмотрелась.

– Полагаю, вам нужен Музыкант, – вдруг решительно заявила хозяйка ювелирного.

– Какой музыкант? Зачем музыкант? Не надо нам никакого музыканта! – испугалась Маша.

– Музыкант – фамилия. А зовут – Яков Михайлович. Он историк. Много лет работал в Алмазном фонде, потом вернулся на родину. Сейчас служит в Эрмитаже. В антикварной ювелирке разбирается как никто. Он точно сможет помочь. Если заинтересуется, конечно.

– Лев Моисеевич заплатит за экспертизу, но он хотел бы сделать это неофициально.

– Я понимаю. Так бывает. Только Музыкант – человек особый. Он возьмется, если ему будет интересно. Хотя, думаю, эта вещица его заинтригует.

Элеонора вынула из сумочки телефон и наманикюренным ногтем набрала номер.

– Яков Михайлович, добрый день, – начала она и, кивнув Маше, удалилась в кабинет.

По ее лицу ничего понять было нельзя, но Маша почему-то вообразила, что у Элеоноры с этим Музыкантом наверняка роман. Иначе и быть не могло. Все мужчины при встрече с Элеонорой должны непременно в нее влюбляться.

– Он приедет в магазин послезавтра к двенадцати.

Элеонора была ровна и спокойна. А может, и нет никакого романа. И чего это ей везде романы мерещатся? Наверное, потому, что у нее самой их нет. А видно, хочется! Ведь хочется?

Наверное, на Машином лице отразились ее мысли, потому что Элеонора вдруг сказала:

– Вы очень красивы, Мария, вы знаете?

– Я?

Маша поразилась настолько, что даже села на хрупкий дизайнерский диванчик, стоящий возле стола директрисы.

– У вас совершенно необычное лицо. Финно-угорского типа.

– Папа говорит – «мордва».

– Вероятно. Овал. Скулы. Они точно оттуда. Хотя, полагаю, кровей в вас намешано немало. И именно это делает лицо таким притягательным. Черные волосы, белая кожа. Особенно хороши глаза. Очень светлые и как будто угольком обведенные. Прямо колдовские. И форма чудесная. Миндалевидная. У вас вообще не серийная внешность. Вы – представитель редкого типажа. Женщина-зима. Холодная зима. Кто-нибудь вам говорил?

Маша, совершенно сокрушенная услышанным, помотала головой. Элеонора мягко улыбнулась.

– Если позволите, я дам вам совет. Можно?

Маша кивнула и замерла.

– Чтобы открыть миру свою красоту, нужно чуть-чуть над ней поработать. Например, убрать эту гулю из волос на темени. Вы ведь не китайский мандарин. Нужна правильная стрижка. И тогда даже косметика не понадобится. Хотя глаза можно подчеркнуть. И еще… Одежду следует поменять. Вернее, цвет. Черный и серый, разумеется, практичны, признаю, но женщине зимнего типа идут совсем другие оттенки.

Элеонора села рядом на диванчик и заглянула Маше в лицо.

– Я вас не обидела?

– Откуда вы все это знаете?

– Мне всегда нравилась эта тема. Кроме того, по образованию я художник. Когда-то работала в компании, которая издавала глянцевый журнал. Хорошая школа.

– А в ювелирный как попали?

– Банально, – небрежно махнула рукой Элеонора. – Муж подарил при разводе. Обычно так и бывает.

Маша кивнула, словно и не сомневалась, что именно так и бывает.

– А что мне надо делать, чтобы… ну, измениться? Найти стилиста?

– Мне кажется, пока можно обойтись хорошим парикмахером. А там посмотрим. Если позволите, я вам немножко помогу.

– Поможете?

– А что? Мне было бы очень интересно! Разрешите?

– А то!

Они посмотрели друг на друга и рассмеялись.

Целый день у Маши было отличное настроение. Много ли человеку надо? Лев Моисеевич, похоже, успокоился, и Маша была довольна собой. Так быстро и ловко нашла эксперта! А тут еще перспектива превратиться в шикарную красотку!

Однако к вечеру она постепенно стала переживать. Вдруг резкая перемена в облике ее вовсе не обрадует, а как раз наоборот? Конечно, только дурак откажется от неожиданно появившейся возможности слепить из себя что-то лучшее. Стать «покрасивше», как сказала бы Любаша. Но все же как-то стремно.

Рабочий день приближался к концу, и она все чаще поглядывала в окно в ожидании прекрасной Элеоноры, ее, как выяснилось, феи-крестной. Наконец ювелирный закрылся. А что, если она забыла? Или передумала? Такой ли королеве возиться с провинциальной замарашкой!

Наконец хозяйка «Сапфира» вышла на крыльцо. Маша кинулась в подсобку за курткой и в мгновение ока выскочила на улицу. Элеонора помахала ей рукой и пошла к машине. Маша перебежала дорогу и потрусила за ней, чувствуя, как с каждым шагом где-то в животе растет дискомфорт.

Ехали всего ничего. Минут десять. Но когда автомобиль остановился у парикмахерской, Машин дискомфорт был уже размером с мамонта. Зачем она согласилась? Кому мешала ее гуля? Хорошая гуля! Можно сказать, отличная! Волосы не мешают, и шее не жарко.

Элеонора оглянулась и, увидев, что Маша плетется за ней, еле переставляя ноги, взяла ее за руку и быстро подвела к маленькой женщине в джинсах и простой футболке.

– Света, это та девушка, о которой я говорила.

Парикмахер окинула клиентку наметанным взглядом.

– Отлично. Не будем терять времени.

И быстренько усадила Машу в кресло.

– Я должна предупредить, что всегда поворачиваю женщин спиной к зеркалу. Увидите уже результат.

Маша поняла, что ей конец, и закрыла глаза.

Вернувшись домой, она сразу бросилась к зеркалу и простояла перед ним не меньше получаса. Все не могла поверить, что эта прекрасная собой особа – она. Маша.

Как такое может быть, чтобы простыми ножницами сотворить нечто подобное? Вот кто настоящая волшебница! Парикмахер Света! Прямо Гарри Поттер какой-то!

Куда бы пойти, чтобы покрасоваться? Маша почесала нос и тут же отдернула руку. Красивые женщины носов не чешут!

Сегодня тренировка, может, там ее красоту кто-нибудь оценит? Хотя верится с трудом. Вряд ли парни вообще заметили, что она девушка. Что поделаешь, айкидоки! Им не до пустяков!

Маша вздохнула и пошла собирать спортивную сумку. Выходя из квартиры, она напоследок глянула в зеркало. Ну и пусть никто не заметит! Она-то знает!

Насчет тренировки Маша оказалась права, но на следующий день она все же получила свои пять минут славы.

– Ничего себе! Какая ты красивая! Теперь всегда так стригись! – восхитилась добрая Наташа.

– Мэри, блин! Вот это апгрейд! Тюнинг по полной! Так че, может, вечерком прошвырнемся по Невскому?

Костик с готовностью пригладил соломенные патлы.

Наташа немедленно оскорбилась и ушла в подсобку. Вот кретин!

– Дурак ты, Костик! Лучше поищи накладную на подсвечники!

– Нашел уже. Вчера.

– Больше не теряй, а то что-нибудь важное профукаешь!

– Это ты о чем? – подозрительно покосился Костик.

Да, такого не прошибешь!

Заслышав громкий разговор, из кабинета тут же выбежал директор и застыл, словно пораженный молнией.

– Муся?

Маша покрутилась перед ним так и этак.

– Хороша! – сказал Лев Моисеевич и подумал, что прохвоста Костика надо бы перевести в магазин на Васильевском.

И вообще, надо присматривать за девочкой! Столько ухарей развелось!