«Предлежащие вещи» вокруг нас

Распространение естественнонаучных знаний способствовало оживлению лексики, обозначающей предметы и явления окружающего мира. Возникают некоторые слова, без которых сейчас трудно представить себе словарный состав русского литературного языка. Это прежде всего слово предметобъект), история которого до недавнего времени оставалась недостаточно выясненной. Регулярное употребление слова предмет начинается с середины XVIII в., но еще ранее в том же смысле выступают многочисленные предшественники слова, образуя в совокупности заметный период его «предыстории».

По происхождению предмет сближается с латинским objectum — причастием прошедшего времени от глагола objicere «бросать перед, против чего». Приставка ob- и глагольная часть латинского слова по смыслу соответствуют приставке пред- и корню -мет- (метать) русского слова. Такие же и сходные образования известны в других славянских языках: в польском (przedmiot), в чешском, словацком, болгарском и др. В русском литературном языке издавна имеется большое число существительных и глаголов с приставкой пред- (в «Словаре Академии Российской» их насчитывается около 250). Но таких, которые содержали бы лишь приставку и корень при отсутствующем суффиксе (кроме слова предметы еще одного слова этого рода предлог) среди них больше нет, хотя сама модель подобного образования слова в русском языке известна (ср. однотипные слова от других корней слет, переплет).

На этом основании предметпредлог) рассматривается как калька с латинского. Известный русский ученый И. А. Бодуэн де Куртенэ в своей редакции «Толкового словаря» Даля (Изд. 3. СПб., 1907) слово предмет сопровождает пометой: «перевод лат. objectum». В. Г. Белинский в статье «Грамматические разыскания В. А. Васильева» отмечал предмет среди слов, которые «удачно переведены на русский язык и получили в нем право гражданства». В XVIII в. предмет быстро распространяется, вытесняя другие наименования. Между тем в начале XVIII в. основным в данном смысле было существительное вещь, отличавшееся широтой семантики. В примечаниях к сатире I Кантемир использует его при указании предметов и явлений окружающего мира: «Физика... испытает состав мира и причину, или отменение, всех вещей в мире». Уточнение того, какого рода предмет или тело имеется в виду, достигалось с помощью специальных прилагательных — естественные, натуральные, физические вещи, животные вещи, вещи травные и др.

Из других слов, применявшихся для передачи данного значения, выделяется причастие предлежащий, которое характерно для языка Кантемира. Оно используется самостоятельно в субстантивной форме среднего рода (предлежащее) и в качестве определения при существительном вещь (предлежащая вещь). Его собственное значение — «расположенный перед кем-чем». У Кантемира встречаются примеры обоего рода: «В том возрасте [наши чувства] легче принимают в себя изображения предлежащих» (сатира VII), «[Очки] разным людям различно предлежащие вещи представляют» («Разговоры»; во французском тексте — les objets.). Подобные выражения встречаются и у других авторов первой половины XVIII в. Например, в работе Ломоносова «Описание в начале 1744 года явившейся кометы»: «Зеркала и зрительные стекла можно несколько раз переменить и тем предложенные вещи увеличить в диаметре». Указанные слова и сочетания могли обозначать материальные вещи и явления. Слова же предлог и предложение в XVIII в. указывают почти исключительно предметы умственного рассмотрения и в этом отношении примыкают к словам вопрос и проблема. См. пример в одной из статей академических Комментариев: Приступим. ныне к решению самого предложения. Позднее смысл слов предлог и предложение меняется. В частности, предлог сохраняется исключительно в значении (существовавшем и в XVIII в.) «повод для чего-либо».

С 50-х годов XVIII в. начинает регулярно употребляться слово предмет и сразу же обнаруживает по существу все основные современные нам свойства — оно означает материальные вещи, объекты интеллектуального рассмотрения и т. д. Приведем некоторые примеры слова, относящиеся к этому времени. Оно встречается в сборнике академических рефератов «Содержание ученых рассуждений» (1754): «Потом приступает автор к главному предмету сочинения своего»; в журнале «Ежемесячные сочинения» (1759): «Рассматривает величину предметов, в неизмеримом пространстве рассеянных». Все же новизна слова еще ясно ощущается. Писатель старшего поколения Тредиаковский в произведениях этого периода употребляет в данном смысле различные наименования, но все они примыкают к упомянутым выше — предлежащее, предлежащая вещь, предверженная вещь, предвергаемая вещь, предвержение, предвержность, предлежность. Он пишет, например, в переводе «Римской истории» Ш. Роллена (начало 60-х годов XVIII в.): «Три различные предлежности, или предвержности [т. е. вопроса, предмета], о которых практическая мудрость предлагает».

Тем не менее в существующих этимологических словарях и исследованиях именно с Тредиаковского обычно датируют появление слова предмет в русском языке. Это мнение долго не проверялось лексикологами на фактическом материале. Слово предмет, действительно, встречается у Тредиаковского, но крайне редко и позже, чем у других авторов. По нашим наблюдениям, оно использовано у него дважды — во вступлении и концовке перевода статьи Вольтера «Опыт исторический и критический о разгласиях церквей в Польше» (1768). Вот пример, на который обычно ссылаются исследователи и который, вероятно, лег в основу указанного мнения: «Сугубый сей единственный предмет, — пишет Тредиаковский о теме своего перевода, — толь великоименитый, был мне побуждением неотрицаемым и неотложным». В основном же Тредиаковский пользовался прежними наименованиями, по типу которых он создавал собственные, новые выражения; слово предмет было ему цо существу мало знакомо. Распространение слова предмет идет столь последовательно, что в начале XIX в. прежние наименования при редактировании или сличении старых текстов заменяются на предмет. Например, на месте фразы в «Разговорах» Кантемира: «Вещи, глазам подлежащие» (во французском тексте: les objets) в позднем переводе (1802) находим: «Как предметы мне были бы приятны».

Заимствование объект возникает на основе того же латинского objectum, с обычным в таких случаях «отсечением» окончания -um. Оно встречается, например, еще в «Книге систиме» Дм. Кантемира (1722) в форме объектум и объект с пояснением на полях: «предлежащее». В XVIII в. это слово в общем окончательно утверждается к концу столетия, образуя прочную и устойчивую синонимическую пару с предмет. Слово объект при этом получает по сравнению с предмет более узкокнижный, философский характер. Это сходство и вместе с тем различие слов в целом сохраняются до настоящего времени. Появляющееся в конце XVIII в. прилагательное объективный (как и предметный) вначале по смыслу прямо связано с объект (предмет) — в оптике оно относилось к линзе, наводимой на вещь («объективное стекло»). Однако уже с конца 20-х годов XIX в. слова объективный и объективность приобретают современный философский смысл «существующий (существование) вне нас» и в дальнейшем сохраняются в этом качестве.

Историю рассмотренного словесного ряда — от «предлежащих вещей» Кантемира до современного «предмета» — можно было бы, таким образом, считать установленной, если бы не последние лингвистические находки. Советский лексиколог профессор Ю. С. Сорокин обнаружил слово предмет в документе 1720 г. — ноте русского посла в Лондоне М. П. Бестужева британскому двору. Здесь предмет встречается по крайней мере трижды в значении «результат, цель» в примерах типа: «дабы достигнуть до сего предмета» (речь идет о действиях на Балтийском море). Тем самым существенно меняется дата появления слова. Она примерно одинакова теперь с заимствованием объект, которое до этого считалось старше. Относительная легкость, и, так сказать, непринужденность встретившихся примеров начала 20-х годов XVIII в. доказывают потенциальную «готовность» слова в русской литературной лексике первой половины XVIII в.

Уточняется в свете последних данных и генезис слова предмет. В научной литературе оно нередко считается переводом (или даже заимствованием) с польского przedmiot с аналогичным значением. Между тем указанное польское слово до конца XVIII в. сравнительно редко, наряду с ним в XVIII — XIX вв. употребляются весьма разные слова сходного и иного образования. Перечень их приведен, например, в четырехтомном «Словаре польского языка» С. Линде (1854–1860), там же находим любопытные исторические свидетельства, позволяющие предположить русское происхождение слова в польском и других славянских языках.

В русском языке слово утвердилось не с [о] после мягкой согласной: предмёт (ср. известные в XVIII в. рудомет, водомет, современные пулемет, огнемет), а в соответствии со славяно-книжными нормами с [э]: предмет.

Точно не известно, как звучали в XVIII в, слова рудомет, водомет и др.; как и предмет, они писались не через ять (Ѣ), а через е, что допускало двоякое чтение — с [э] и [о]. Не исключено, что в книжном употреблении они имели также [э], но затем в них возобладало произношение по народным разговорным нормам [о]. Слово предмет как книжное оказалось не затронуто этим процессом и в результате имеет произношение, отличное от других слов с данным корнем.


Загрузка...