Апельсиновая ночь

Глава 6

Восьмое декабря выдалось холодным и ясным. Но это, конечно, не помешает «танцу шести» в кафедральном соборе, подумала Карен, с трудом открывая глаза: накануне выдался очень тяжелый рабочий день. Она буквально вытащила себя из постели и пошла будить Тимоти.

— Но сегодня выходной, — сонно запротестовал он.

— Я приглашаю тебя поехать со мной, — предложила Карен.

— Хорошо, — вздохнул Тимоти. — Хотя мне и с Кармен было бы неплохо.

Карен присела на краешек его постели, чтобы поговорить.

— Я объехала практически всех садоводов в округе, а дела наши все еще не так хороши, как хотелось бы.

— Дон Рафаэль всех прибрал к рукам, — понимающе кивнул Тимоти.

Карен устало улыбнулась:

— Вполне возможно. Всех крупных поставщиков, во всяком случае.

— Тогда почему ты не попросишь его отдать кого-нибудь из них тебе?

— Только через мой труп!

— Почему? — удивился Тимоти.

— Потому что у него конкурирующая с нами компания. И мы работаем, соревнуясь друг с другом. — Она посмотрела на озабоченное лицо сына. — Все будет хорошо. Просто у дона Рафаэля было преимущество вначале.

Тимоти тряхнул головой, совсем как его покойный отец.

— Я думаю, тебе лучше поговорить с ним. Тогда он будет о тебе заботиться. Он ужасно милый!

— Тебе он действительно нравится? — уже мягче спросила Карен.

Тимоти уверенно кивнул:

— Он лучший из всех, кого я когда-либо встречал. Но тебя я люблю больше, — и торопливо добавил: — Это совсем другое.

Конечно, другое. Карен прекрасно понимала сына. Дон Рафаэль был настоящим мужчиной. И впервые в жизни мальчик почувствовал, что это значит — жить в мужском мире: и ходить на футбольные матчи, и вести мужские разговоры. Тимоти в этом очень нуждался, И она была рада за него.

Карен вернулась в свою комнату и не спеша оделась. Она чувствовала себя совершенно разбитой: глаза не открывались, мысли разбегались.

— Ты готов? — позвала она Тимоти, но тот уже убежал, так и не подумав умыться и убрать свою пижаму. Карен аккуратно сложила ее и поспешила в столовую.

Кармен встретила ее радостной улыбкой.

— Пришел водопроводчик и еще человек, который укрепит крышу. Позвать их?

— Нет. Я сама к ним выйду.

У входа в дом она обнаружила двоих мужчин, увлеченных беседой. Оба приподняли шляпу, приветствуя ее, и принялись рассказывать, какая большая работа ожидает их.

— Мне нужно только, чтобы дождевая вода больше не попадала внутрь и заработал водонагреватель! — прервала их Карен.

— Да, да! Мы все сделаем!

Карен вернулась в комнату и приступила к завтраку. Тимоти по-прежнему отсутствовал. Он вошел, когда она заканчивала уже вторую чашку кофе, остановился рядом и принялся жевать кусок хлеба с джемом.

— Ты не мог бы сесть?

— Позавтракать можно и так. Дон Рафаэль говорит, что сегодня ты не сможешь воспользоваться машиной, потому что ее надо осмотреть.

— Что? — уставилась на сына Карен.

Тимоти кивнул:

— Он привел солдата для осмотра. У них сегодня тоже выходной. И это лучший механик в Севилье. Когда он вернется из армии, то станет очень богатым человеком.

— Значит, мы остались сегодня без машины, — констатировала Карен. — А я должна объехать еще несколько садоводов, и как можно скорее!

Тимоти отрезал себе еще один кусок хлеба.

— Дон Рафаэль говорит, что тебе необходимо отдохнуть. Он тоже не собирается ничего делать. Это справедливо, правда? Он говорит, ты слишком переживаешь.

Карен в смятении посмотрела на своего сына:

— Ты больше не будешь ничего с ним обсуждать, хорошо?

— Хорошо. Он говорит, что ты выглядишь усталой и что я должен лучше о тебе заботиться. Он говорит, тебе нужно отдохнуть несколько дней.

Карен закусила губу — было не очень-то приятно слышать, как Тимоти без конца цитирует дона Рафаэля, и все же ей хотелось бы знать, о чем именно говорил испанец. Наверное, она и в самом деле выглядит неважно, если он заметил!

— Ладно, — согласилась Карен. — Сегодня у нас будет выходной! Может, устроим где-нибудь пикник? Только для нас двоих.

Тимоти очень оживился:

— Давай поедем в Санлукар, ты увидишь, откуда Колумб отплывал в Америку. Мы можем немного погулять по побережью. Там находится дельта реки Гвадалквивир и водятся дикие верблюды. Еще со времен мавров!

Она удивилась, что сын так много знает о стране, но, Тимоти объяснил, что они в школе рисовали карты края и теперь он в курсе, где что находится.

Карен была так же возбуждена, как и ее сын, когда они сели в автобус, следующий до Санлукара. В Санлукаре, как и в городе Херес, в знаменитых винных погребах хранились известные марки хереса, продаваемые по всему миру. И все же город переживал сейчас не лучшие свои дни. Когда-то изящно отделанные дома обветшали, краска облупилась, ставни перекосило. Глядя на былую роскошь, было понятно: большинство моряков, вернувшихся сюда из Америки, привезли с собой колоссальное богатство, а потом опрометчиво растратили его, увидев еще при жизни, как ветшают их дома.

Карен и Тимоти провели целый день на побережье, обходя заболоченные участки и предпочитая им огромную песчаную, пустынную местность, где, как говорили, обитали верблюды. Тимоти расстроился, что они так и не увидели ни одного. Но в остальном день был удачным, и, устав от солнца и свежего воздуха, но уже не такие бледные, они успели вернуться с последним автобусом.

Тимоти смотрел на свою маму, одетую в вечернее платье, немного сожалея, что остается дома.

— Ты пойдешь с доном Рафаэлем? — спросил он. И было очевидно, что он надеется уговорить испанца взять и его.

— Нет, я иду с Консуэлой и ее братом.

Тимоти скорчил рожицу:

— Тогда я рад, что остаюсь. Может быть, дон Рафаэль тоже не пойдет.

— Тимоти, не надоедай дону Рафаэлю. И я не хочу ничего слышать о том, кто тебе нравится, а кто нет! Сеньор Касола и его сестра — очень милые люди.

Тимоти сморщил нос и рассмеялся:

— Ты отлично знаешь, что Консуэла ужасная болтушка! Ей бы в ковбойском фильме играть!

— Она очень милая! — жестко сказала Карен, отказываясь комментировать умственные способности Консуэлы. Она подушилась за ушами и критически оглядела себя в зеркало. — Как я выгляжу?

— Супер! — вынес вердикт Тимоти, с пристрастием осмотрев ее с ног до головы.

Карен попрощалась с Тимоти и поцеловала его на ночь. Луис Касола уже ждал ее.

— А где Консуэла? — спросила она, садясь в машину Луиса.

— Ее сопровождает Рафаэль. Он попросил разрешения отвезти ее в собор, что меня вполне устроило, — добавил Луис многозначительно.

— О, я… я не знала, что он собирался прийти, — пробормотала Карен.

— Он всегда сопровождает Консуэлу на такие мероприятия. Они — эффектная пара! — уверенно проговорил Луис.

— Так и есть! — согласилась Карен с показным великодушием, удивляясь про себя, что нашел в ней дон Рафаэль, — она такая пресная. Очевидно, его прельстило красивое личико, решила Карен.

Луис припарковал машину в скверике, что между собором и дворцом Алькасара. Поездка закончилась, едва начавшись, — ее дом был совсем рядом, — но зато платье Карен не пострадало от пыли.

Луис решительно взял ее за руку и гордо повел в собор. Народу было иного, но в таком огромном сооружении всегда найдется еще местечко. Перед высоким алтарем была расчищена большая площадка, отгороженная от зрителей канатом. К удивлению Карен, они довольно быстро пробрались вперед и очутились прямо перед заграждением, по соседству с Консуэлой и доном Рафаэлем.

Тот невозмутимо улыбнулся ей, как будто это было обычным делом — встретиться в такой толкотне.

— Хорошо провели день?

Карен решила, что он над ней смеется, но его лицо было серьезно.

— Отлично! Тимоти даже загорел.

— А вы?

Карен покраснела, заметив, что на нее смотрит Консуэла.

— Я… мне не удается загореть. Я просто покрываюсь веснушками. Это из-за того, что я рыжая.

Его улыбка говорила, что он ничего не имеет против веснушек, но Карен невольно сравнила себя с Консуэлой, у которой была чистая молочная кожа и волосы, не нуждающиеся ни в пышном гребне, ни в мантильи, которые она носила.

Танцевальное действо запаздывало, но никто не волновался. Прошло полчаса, толпа невозмутимо ждала. Самые набожные принялись так самозабвенно молиться, что Карен только позавидовала. Кто-то из мужчин, воспользовавшись случаем, исповедовался. Кто-то вставал на колени перед одной из многочисленных святынь и молился, кто-то сидел на полу и жевал табак, безмолвно перебирая четки.

Что касается собора, то, по мнению Карен, он мало походил на таковой. Собор был слишком велик и построен таким образом, чтобы широкие процессии могли перемещаться вдоль проходов между рядами.

Карен, чувствовавшая себя карликом в этом огромном здании, обрадовалась, когда зазвучала музыка и стало понятно: что-то вот-вот произойдет.

К церковному хору присоединились еще несколько музыкантов. А затем появились мальчики, одетые в разноцветные костюмы пажей времен правления Филиппа III. С серьезными лицами заняли они свои места и защелкали над головой кастаньетами. Музыканты заиграли величественную мелодию сегидильи, и мальчики начали танцевать перед маленькой дароносицей со Святыми Дарами.

И вот все зрители, заполнявшие собор, и те, кто находился на соседних улицах, — веселая довольная толпа, в такт кастаньетам начали пристукивать каблуками.

— Тебе понравилось? — спросила Консуэла у Карен, когда действо закончилось.

Та кивнула, по-настоящему счастливая.

— Мы собираемся поужинать. Я бы предпочла поесть среди людей. Дома так скучно!

Карен молча подсчитала, сколько лет прошло с тех пор, как за ней ухаживал Уильям. Тогда они ходили по ресторанам, а потом выходы в свет стали редкими, и удовольствие от них она старалась растянуть надолго. Карен так даже больше нравилось: впечатления от тех нечастых вечеров были более насыщенными.

— Ночная Севилья — самый красивый город, который я когда-либо видела!

— Только эта ее часть, — критически заметил Луис. — Старый город, как мы его называем. А современные районы везде похожи.

— Но здесь все напоминает о маврах, взять хотя бы эти очаровательные мощеные улицы, которые никуда не ведут…

— Вам бы понравилась Кордова! — рассмеялся Луис. — Если вы зайдете в тупик, обратитесь к Томасу. С его помощью мы заполучили нескольких поставщиков.

— А у меня там химический завод, — вмешался в разговор дон Рафаэль. — Да, думаю, Кордова вам понравится.

Консуэла надула губки, заскучав от этих разговоров.

— В какой ресторан мы пойдем? — спросила она дона Рафаэля, когда они подошли к машине. — Не будем же мы разговаривать, стоя на улице!

— Конечно, нет! — подтвердил он.

Мужчины договорились отправиться в ресторан, расположенный недалеко от Севильи, на берегу реки, где можно было поесть в саду на свежем воздухе.

Луис отказался ехать быстро. Он вел машину на самой маленькой скорости, держа руль одной рукой и положив другую на спинку сиденья Карен. Ей очень хотелось попросить его не отвлекаться от дороги, но, пожалуй, это будет похоже на ворчанье старой девы, подумала она и промолчала. Отклонившись от него, она принялась вглядываться через окно в ночь, пытаясь что-нибудь рассмотреть в темноте.

Ресторан был освещен гирляндой ярких цветных фонариков, отражавшихся в речной воде. Несколько искусственных бычьих голов, развешанных по периметру внутреннего дворика, подсвечивались так, чтобы их было видно и ночью. Тут и там висели афиши, рекламирующие местные бои быков.

— На улице очень холодно, — капризно проговорила Консуэла, как только они вошли. — Где вы были? Мы вас так долго ждали!

— Я езжу на более разумной скорости, чем Рафаэль, — пояснил Луис.

Но дон Рафаэль даже не взглянул на него — его глаза были прикованы к милому, в веснушках лицу Карен, и выглядел он недовольным.

— Да, на свежем воздухе сейчас не посидишь, — подтвердил дон Рафаэль. — Я заказал столик у окна, так что все будет хорошо видно.

Консуэла присела на краешек стула и выжидающе улыбнулась мужчинам:

— Как тихо… Когда начнутся танцы?

Рафаэль засмеялся, но спросил об этом хозяина ресторана. Через несколько минут труппа цыган вышла в центр зала, и женщина — солистка — начала танцевать под мелодию фламенко, исполняемую мужчинами, которые отбивали руками ритм, меняющийся с каждым танцевальным па.

Карен сначала зрелище не понравилось, но, вслушавшись, она полностью отдалась музыке и вскоре была увлечена ею так же, как и остальные.

— Откуда такое название «фламенко»? — спросила она Рафаэля.

— Неизвестно.

— Название происходит от голландского слова, — вставил Луис, — хотя в данном случае каждый доказывает свое.

— Но цыгане — выходцы из Венгрии, не так ли? — заметила Карен озадаченно.

— Из Венгрии или, как некоторые говорят, первоначально из Египта. Но почему именно «фламенко», никто не знает.

Выразительное слово, подумала она, оно само звучит как песня — резкая и в то же время печально-мелодичная.

Женщина завершила свой танец в нарастающем темпе, ее место занял молодой человек в андалузской шляпе, он начал исполнять на гитаре испанские мелодии. Подошел хозяин ресторана и, широко улыбаясь, положил на стол меню.

— Хорошо, правда? На следующей неделе они уезжают в Мадрид, где останутся на Рождество. Днем позже — и вы бы их не увидели!

— Действительно, было бы жаль, — согласился дон Рафаэль. Он взял меню с яркой, сделанной вручную, обложкой и внимательно его изучил. — Что бы вы порекомендовали? — осведомился он у хозяина.

— Яйца фламенко? — предложил тот. — И потом цыпленок по местному рецепту — с шафрановым рисом, миндалем и кишмишем. Это восхитительно!

Все согласились с этим выбором и в ожидании заказа откинулись на стульях, наслаждаясь музыкой. Молодой официант принес им бутылку вина и спросил, что бы они хотели выпить, пока готовится еда.

— Херес? Вермут?

Все остановились на вермуте, за исключением Консуэлы, которая предпочитала сладкий херес со льдом и небольшим количеством содовой воды, дабы придать изюминку напитку. На неискушенный вкус Карен вино было изумительно.

Цыгане были увлечены танцем. Женщины, в отделанных оборками, пятнистых платьях провоцировали своих партнеров на все более сложные рулады: казалось, кричит израненная в любовной битве душа, погибающая и возрождающаяся вновь. Артисты пели долго, одна песня сменяла другую — они словно не ведали усталости.

— Может быть, нам тоже потанцевать? — прошептал Луис Карен, но она только уселась плотнее и отрицательно покачала головой:

— Я не умею!

— Я покажу тебе! — с готовностью сказала Консуэла. Она выжидающе смотрела на Рафаэля. — Мне придется танцевать одной?

Он засмеялся, немного смущенный, встал вслед за девушкой и подошел к цыганам — договориться о музыке, под которую они будут танцевать. Консуэла прослушала начальные такты, едва заметно кивнула и закружилась, выделывая ногами па, создающие ритм.

— Нет, нет! — крикнула она. — Кастаньеты! — Одна из цыганок протянула ей пару, и девушка защелкала ими, разогревая, чтобы они лучше звучали. — Я готова!

Карен пришла в восторг от их исполнения. Именно потому, что они не были профессионалами, стало понятно, как сложны танцевальные движения. Консуэла и Рафаэль были великолепны. Возможно, не так, как цыгане, но намного, намного лучше, чем Карен ожидала увидеть.

— Браво! — кричали цыгане: — Еще! Еще!

Первым устал Рафаэль. Он проводил Консуэлу к столу и сел сам, запыхавшись, но с улыбкой.

— Давно не танцевал. Зато теперь я по-настоящему голоден!

Было уже начало двенадцатого, когда они закончили ужин, Карен не верилось, что вечер прошел так быстро.

— Кино! — быстро предложила Консуэла, не желая отправляться в постель.

— В это время? — удивилась Карен.

— Конечно! — засмеялась испанка. — Вот-вот начнется полночное шоу. Мы как раз успеем, если не будем мешкать!

Но Карен уже думала о делах, которые запланировала на следующий день.

— Слишком поздно для меня, — извинилась она. — Но я не хочу никого лишать удовольствия!

Луис колебался. Ему определенно хотелось в кино, но в то же время заманчиво было проводить Карен домой и как можно дольше задержаться возле ее дверей за беседой. В конце концов, Рафаэль его опередил:

— Мой вечер вы не испортите. Я тоже предпочел бы вернуться домой.

— Рафаэль! — воскликнула Консуэла. — Что за удовольствие так рано ложиться спать? Кроме того, ты обещал мне, что заедешь к нам!

Рафаэль усмехнулся:

— Сегодня у меня нет времени щипать индейку. В другой раз.

— Завтра? — уточнила Консуэла.

— Завтра. — Рафаэль вздохнул. — Завтра я поведу тебя в кино, а сейчас поеду спать!

Карен была рада, что едет с Рафаэлем: ей не понравилась попытка Луиса приобнять ее в машине. Он ей нравился, но это чувство не было любовью.

— Что это значит — щипать индейку? — сонно спросила она.

Дон Рафаэль развеселился:

— Вы действительно не знаете? Это севильский обычай. Когда девушка разговаривает со своим женихом или другом на пороге своего дома, у ворот или, если она старомодна, через оконные решетки. Мы называем это «щипать индейку», — просто объяснил он.

— Как мило! — усмехнулась Карен.

— Это только первый шаг в процессе ухаживания, ничего больше! — сказал дон Рафаэль, быстро взглянув на нее.

Карен снова улыбнулась, а про себя подумала, как было бы здорово поговорить с ним у ее двери, той, что ведет в благоухающий внутренний дворик! Но этого никогда не случится — она не подходит на роль индейки для ощипывания. Она — респектабельная вдова с сыном, а не юная девушка, чья головка кружится от малейшего намека на любовные отношения!

Карен поблагодарила Рафаэля за то, что подвез ее, бегом пробежала по улице и исчезла в доме, прежде чем тот успел поставить машину. Казалось, лунный свет проследовал за ней в гостиную и затем наверх, в спальню. И даже тот факт, что вода была не намного теплее, чем до прихода водопроводчика, не мог разрушить очарования этой минуты. Она сбросила одежду, зевнула и отправилась в постель.