Арбалетчик с Тверской

Глава 1

23 мая 2023 года небо было ясным и в Москве стояла отличная солнечная погода. Дождик, который начинался утром — утром же и закончился и было свежи и солнечно. Ещё не началась жара это летнее чудовищное действо, когда нечем дышать и дым от горящих торфяников заставляет кашлять каждые несколько минут или горящий лес в Рязанской области тоже не самое приятное воспоминание. Но сегодня ещё нечего не горит, асфальт под ногами не проваливается и вообще сегодня самый счастливый день в моей жизни — у меня свидание с Катей. Это девушка просто чудо, и я счастлив, что на меня обратили внимание и согласились позавтракать со мной. надеюсь этот завтрак перерастет во что-то большое. До кафе на Тверской мне идти недалеко я живу практически на Тверской мой дом в Газетном переулке. Правда я живу у родственников, но это разве меняет дело. Я москвич и живу на Тверской.

У дома стоит компания мигрантов, и они что-то шумно обсуждают и в середине компании стоит пацан лет пятнадцати и вид у него обескураженный. Взгляд мечется из стороны в сторону и видно, что у него явно отобрали и телефон, и планшет и сейчас выворачивают сумку, даже не сняв эту сумку с плеча этого парня. Грабить в девять утра на Тверской это уже даже не беспредел — это глупость — полицейские же на каждом шагу. Достаю свой смартфон и набираю телефон экстренной связи и успеваю сказать — грабеж на Тверской и на уточняющий вопрос — где именно — уже ответить не успеваю. Сразу темнота…

Не было никакого белого света в конце туннеля. Не было встреч с высшим разумом — ничего не было. Была сначала тьма и затем появился свет и постепенно в глазах стало светлее, и я стал видеть. Лежу я у стены даже скорее сижу и вижу впереди себя толпу людей они кричат на незнаком мне языке. Сразу мысль — это же мой родной чешский язык. Что за ерунда какой родной чешский у меня родной немецкий. Тьфу какой чешский какой немецкий язык, у нас же в институте — английский язык преподают. И что я делаю здесь, я должен быть в кафе с Катей, но окружающий меня мир не ассоциируется с Москвой. Это какая-то провинция и как я сюда попал. Что за чудеса.

— Мирослав, вставай сейчас будет самое интересное. С трудом принимаю вертикальное положение. Вспоминаю и ещё один фрагмент — я студент Пражского университета и у меня скоро экзамены — сдам экзамены и бакалавр философии.

Крики нарастают и из окна пражского магистрата на мостовую летят тела, и только навозная куча не дает разбиться насмерть нескольким из падающих. И опять воспоминание — сегодня 23 мая 1618 года. Да, я попал в исторические времена — только вот выжить удастся не всем. И куда мне теперь податься. Видимо придется идти в армию. Здесь правда армия весьма условное понятие.

Сейчас надо добраться до дома — мой дом здесь в Праге это помещение под крышей — летом жарко, зимой холодно. Но дешево относительно дешево, но по сравнению с другими вариантами — приемлемая цена.

Итак, кто я — Мирослав Малый и мне уже двадцать лет, и я студент философского факультета Пражского университета и мне скоро сдавать экзамены на бакалавра философии, но видимо не судьба. Я протестант и мои предки в прошлом веке были сиротками. Это другими словами — чашники или гуситы. Они вдоволь порезвились в сражениях с католиками, и они добились Реформации. Но теперь те времена почти забыты — мои предки упокоились в могилах родители тоже ушли и не увидят этого ужаса, что грядет.

Я же не буду ждать пока в Прагу придут иезуиты и начнутся опять процессы против еретиков. Живем мы в очень своеобразной стране. В пределах Священной Римской империи.

Империя включает всю Германию, Чехию, Силезию, Эльзас с Лотарингией, Австрию, кусок Венгрии и пр. В общем, циклопическое государство. Правит династия Габсбургов, которые ближайшие родственники другим Габсбургам, правившим в Испании. Вроде бы для императора такой страны все должно быть замечательно. На практике — не очень.

Дело в том, что империя является настоящим лоскутным одеялом из земель с очень разным статусом. Королевства, епископства, вольные города, герцогства, отдельные мелкие владения. В общей сложности в 17 веке империя состояла примерно из 1300 (тысячи трехсот) самостоятельных владений. Многие правители дробили земли между наследниками. Отсюда жуткая раздробленность. Были довольно крупные территории с сотнями тысяч жителей, например, Бавария или Саксония. Но типичным «королевством» было владение с замком короля и пятью-шестью окрестными деревнями. Иные правители не стеснялись служить по военной или гражданской части у более могущественных соседей. Буквально, приехал король домой, зарплату привез. Думаю, бродячий сказочный сюжет «а в это время мимо проезжал принц» растет как раз из там-тогдашней ситуации; когда принцев в стране несколько тысяч, шанс столкнуться с кем-то из них на дороге был вполне реален. Реальной самостоятельной силой из этой толпы обладают, конечно, немногие. Но могущественных князей хватает, чтобы сделать власть императора довольно ограниченной. Можно сказать, что чем-то хоть по каким-то меркам существенным правят человек триста. Однако реальными правителями империи были семь властителей, входивших в Коллегию курфюрстов. На начало 17 века это были архиепископы Майнца, Кельна, Трира, король Богемии (западной Чехии), граф Пфальца, герцог Саксонии и маркграф Бранденбурга. Кроме них богатством и силой обладали еще человек где-то 5—10 князей, для нас будет важна в первую очередь Бавария. Курфюрсты, среди прочего, избирали императора. По традиции это был Габсбург, но могли теоретически выбрать и не его. Мнение императора, безусловно, учитывалось (действительно учитывалось), но только в своем домене (в основном Австрия) он мог быть уверен, что его распоряжения выполнят с вероятностью больше, чем 50%. Теоретически существовали механизмы принуждения зарвавшихся князей, например «имперская экзекуция» — когда по решению Рейхстага кого-то толпой принуждали к благонравию. Но на практике это не работало так, что кто-то приказал, все побежали исполнять, уж очень много было самостоятельных сил. Или не самостоятельных, но с толковыми кукловодами за спиной. Причем, чтобы окончательно все запутать, эти владения имели разный набор прав, по-разному устроенную хозяйственную жизнь, правители крайне запутанным образом были связаны друг с другом родственными, дружескими связями или, наоборот, враждой. Как легко догадаться, экономика всей этой конструкции тоже была такой, что без ста грамм не разобраться.

На весь этот бардак накладывались вопросы религии. Габсбурги были добрыми католиками, но кроме них в Германии было полно протестантов. Мало того, протестанты внутри себя делились еще и на лютеран и кальвинистов, причем при случае жрали друг друга почти с тем же энтузиазмом, что католиков. Причем степень религиозности у людей была разной, от искреннего фанатизма до «Я так люблю Иисуса, что продаю его только задорого». В 1555 году в Аугсбурге заключили соглашение, гарантировавшее лютеранским правителям (но не кальвинистам!) легальность. В Аугсбурге провозгласили принцип «Чья земля, того и вера» — то есть, каждый князь сам в своем муравейнике командир. Вопрос состоял, конечно, не только в том, как правильно славить Иисуса, но еще и в том, кому денег заносить. Католическая церковь с практической точки зрения — это старая надежная фирма, но протестантизм позволял больше вольности и меньше трат. Причем соображения искреннего стремления к истине и совершенно земные свары за земли, привилегии и деньги переплетались на диво плотно, никаких концов не отыщешь. Аугсбургский мир в целом работал, но вот на местах конфликтов (включая в той или иной степени вооруженные) было полно.

Снаружи обстановка тоже была довольно запутанной. Испанские Габсбурги в те времена правили без шуток чуть не половиной известного мира, и в Германии вовсю пользовались родственными связями, пытаясь поставить политику империи в фарватер собственных интересов. Они в тот момент вели борьбу с восставшей частью Нидерландов (упрощая, Бельгия осталась испанской, Голландия бунтовала), и одновременно старались обложить и изолировать Францию (но пока впрямую не воевали). В качестве «дикой карты» выступали шведы, которые пока сидели тихо, но потом они еще сыграют.

История началась с чешского вопроса. В 1611 году курфюрстом Чехии стал, по совместительству, император Матиас. Чехи себе короля выбирали (естественно, не все, только специальные представители сословий), но единожды выбранный король правил всю жизнь. К 1617 году Матиас заметно одряхлел. Детей у него не было. Нарисовался вопрос о наследнике, во-первых, имперского престола, а во-вторых, чешского трона. Чешский вопрос надо было разрешать раньше, потому что Матиас от этого поста отказался. Серьезным кандидатом считался эрцгерцог Фердинанд. Это был двоюродный брат старого Матиаса, моложе его лет на двадцать. Фердинанд был последовательным католиком, и чешским протестантам его кандидатура не слишком нравилась. Но для самого Фердинанда чешский трон был чрезвычайно важен. Дело в том, что Богемия была одним из семи курфюршеств, и это была протестантская территория. То есть, на будущих выборах императора, которые, естественно, проходили после смерти Матиаса, Фердинанд, будучи католиком, получал решающий голос от протестантов. Голоса трех католических курфюршеств у него и так были в кармане, так что, пролезши на трон в Праге, он без альтернатив закреплял за собой трон империи. В качестве альтернативы на чешском престоле рассматривали Фридриха, курфюрста Пфальца. Тот был кальвинист, и по этой причине тоже многих не устраивал — в Богемии вообще был очень пестрый религиозный состав, и кальвинист не нравился ни католикам, ни другим ветвям протестантов. Была еще партия, хотевшая выбрать Иоганна Георга Саксонского (тоже протестант); тот был всем хорош, но не желал идти на чешский трон, считая, что получит больше геморроя, чем плюшек. В результате католики оказались более сплоченными и целеустремленными, представителей Богемии тщательно обрабатывали в индивидуальном порядке, кому-то обещали пряников, кому-то показывали кнут, обещали любые гарантии, в общем, административный ресурс — он и в XVII веке административный ресурс. В итоге та часть дворян, которая была согласна на эрцгерцога Фердинанда, выбрала его.

Выборщики понимали, что вообще-то они только что посадили на трон протестантской области истово верующего католика. Отыграть назад было уже нельзя, но можно было потребовать каких-то гарантий. Гарантией была «Грамота величества», документ, подписанный прежним королем, дававший чешским протестантам равные права с католиками. Фердинанд, не моргнув глазом, признал ее действие. Однако дальше он показал, что новая метла по-новому метет. Уже через несколько месяцев Фердинанд начал закручивать гайки. Имперским судьям дали полномочия присутствовать на всех местных и национальных собраниях, а над чешской прессой (тогда уже были газеты, не в современном виде, но вполне себе информационные печатные листки) устанавливалась цензура. Причем представителями императора были назначены пятеро человек, из которых два католика, зато ни одного настоящего лидера протестантской оппозиции. Чехи почувствовали себя ущемленными, и когда через некоторое время возникла пара относительно мелких чисто хозяйственных конфликтов между католическими и протестантскими землевладельцами, арест лидера «протестантской» стороны в этой тяжбе вызвал мгновенную реакцию: «Чешских людей обижают!» Тут реально имел место быть именно произвол чиновников на местах, это не был элемент имперской политики. Но рыбка задом не плывет, богемцы уже были уверены в том, что проклятые паписты на них наехали и как на чехов, и как на протестантов.

Лидерами смутьянов были рыцарь, граф с чудесным именем Йиндржих (Генрих) Турн и другой граф, Андреас Шлик. Турн был более буйным и свирепым, он предложил просто замочить представителей императора и создать протестантское правительство. Шлику идея не очень понравилась, между ними состоялся диалог, по форме изящный, но по сути сводящийся к «Герыч, я че-то очкую. — Ты очкуешь, потому что ты лошара!» В итоге Турн собрал небольшую толпу из нескольких десятков дворян и вломился в пражский замок Градчаны, где заседали императорские представители. Протестантов отпустили, а с католиками, Славатой и Мартиницем, начали говорить. Ну как говорить, это была перебранка. Обоих обозвали предателями, Мартиниц отвечал резко, и в конце концов дворяне устроили то, что называется красивым словом дефенестрация. На самом деле, это просто выкидывание в окно, Славату и Мартиница на раз-два выкинули с шестнадцатиметровой высоты-ы-ы! Вслед за ними высвистнули секретаря. Мартиниц перед полетом завопил «Помоги мне, святая Мария!» Протестант Кински, посмеиваясь, сказал, «Ну посмотрим, поможет ли», и перегнулся через подоконник поглядеть, после чего изумленно вскричал: «Боже мой, Мария им помогла!»

Божественная помощь пришла в виде большой мягкой кучи навоза, в которую все трое и приземлились. Мария действительно помогла, но показала, что на небесах не лишены грубого чувства юмора. Правда, в процессе полета католики успели побиться о стены, а сверху принялись кидать всякие предметы, но все трое все же ухромали с поля бранной славы Чехии, отделавшись одной сломанной ногой на всех. Мартиниц убежал, а Славату чуть погодя поместили под арест.

Собранный сейм я не посещал — меня и не должны были приглашать не тот у меня, но новости распространялись как лесной пожар.

Мятежники созвали сейм и утвердили новое правительство из тринадцати человек. Также было объявлено о создании армии во главе с графом Турном. Из Чехии выгнали иезуитов, а повстанцы принялись быстро забирать города и веси, распространяя мятеж на всю Чехию. Удивительно, но конфликт, вовлекший почти всю Европу и причинивший ущерба на уровне мировых войн, возник из такого криминального фарса.


Эрцгерцог Фердинанд, который уже видел себя королем, обнаружил, что трон еще надо отобрать. Пользуясь связями с испанскими Габсбургами, он быстренько достал из рукава наемную армию (войска нашли во Фландрии, деньги в Испании) и отправил ее в Чехию. Но тут у него неожиданно появился соперник. Курфюрст Пфальца (земля на западе Германии) Фридрих, молодой и дофига амбициозный, полагал, что он будет очень хорошим королем Богемии, гораздо лучшим, чем какой-то Габсбург.

Парень был юный, романтичный и здорово витал в облаках. Его жена, английская принцесса Елизавета, была та еще гламурная киса, она подзуживала его, заявляя, что она хочет быть королевой, а ты лузер и немужик, если не попробуешь. Пфальц был богатой землей, собственно, Богемия и Пфальц были самыми богатыми землями империи, и заявление о готовности прислать чехам на помощь наемников чехов очень обрадовало. К тому же, повстанцев решил поддержать герцог Савойский из северной Италии. У повстанцев по этому случаю случился взрыв энтузиазма. В августе в Чехию с разных сторон вошли наемники императора и наемники, собранные герцогом Пфальца. Повстанческих наемников возглавлял Эрнст фон Мансфельд, знаменитый наемный генерал, авантюрист, один из главных персонажей начала войны. Он как раз был на мели, стоял перед угрозой роспуска своих наемников, а тут такой случай, подходящая война. Начал он с успеха, осадил Пльзень и взял его. Тем часом Турн с чешским войском вытеснил имперцев от Будвейса. Вообще, на этом этапе больших сражений не было. Сражения, на самом деле, тогда вообще не слишком любили, потому что, ну, мы все преданы делу веры и монарха, но если убьют, кто будет любить монарха и хранить преданность делу веры? Стороны маневрировали, осаждали друг друга и радостно грабили. К тому же, вовсю работал принцип «Ноу мани — ноу фанни»: пока жалование не выплатили, надрываться на службе не будем. Генералы были в целом солидарны с солдатами, но по другим причинам: большая битва — это лотерея, ее можно выиграть и сорвать банк, но можно и проиграть. Ну, и вообще — «Ты не мог выиграть эту войну за десять лет, а я всех победил за три недели! — Идиот, ты за три недели загубил войну, которая кормила нас всех десять лет!»

Для меня всё было просто и ясно — будет долгая и кровавая война. Раз уж католики решили уничтожить нас еретиков то они не остановятся. У меня от предков остался арбалет и старый шлем вот в таком наряде я записался в армию и попал в роту арбалетчиков и получил свое место в палатке. Это в переносном смысле — палатки не было и спать приходилось у костра или на постоялых квартирах. Пока нас ещё пускали в дома переночевать.

Загрузка...