Атабаска

6

Четыре часа спустя команда Брэди стояла, дрожа от холода, посреди развалин главного перерабатывающего завода в Атабаске. Сам Брэди, упакованный в обычный кокон из нескольких пальто и шарфов, был не в лучшем настроении еще и потому, что перелет в Канаду лишил его обеда.

— Как это могло случиться? — повторял он. — Здесь же так просто охраняемая зона, ярко освещенная, как вы сами указывали, где работают только, простите, на 98 процентов, лояльные канадские патриоты. — Он заглянул в огромную дыру, образованную взрывом в цилиндрическом хранилище. — Как это возможно?

— Мне кажется, это не совсем справедливо, мистер Брэди. — Кудрявый румяный Билл Рейнольдс, начальник производства, заступился за своего коллегу Терри Бринкмана, начальника охраны предприятия, которому и предназначались замечания Брэди. — У Терри вчера ночью было на дежурстве только восемь человек, а для него самого это была уже вторая смена за день. Иными словами, он был на дежурстве уже пятнадцать часов к тому моменту, как это произошло. Можете видеть, он себя не щадит. — Брэди никак не выразил своего понимания, и Рейнольдс продолжал: — Вы помните, мы все согласились относительно приоритетности узлов по вероятности атаки на них. Именно на них Терри и его люди и сосредоточили свое внимание, поэтому для патрулирования самого завода просто не осталось людей. Если вы помните, мистер Брэди, вы были полностью согласны с этим. Кроме того, вы сказали, что Терри не в чем себя упрекнуть. Если искать виноватых, то неплохо бы не забывать и о самих себе.

— Никто никого не винит, мистер Рейнольдс. Как велики повреждения?

— Достаточно. Мы с Терри считаем, что злоумышленники взорвали здесь три заряда; это гидроочиститель газойля, а в помещении рядом, гидроочиститель нафты. В действительности нам крупно повезло: газ мог взорваться, а горючее загореться. А мы не имеем этой хворобы. Рабочий поток будет восстановлен через 48 часов.

— А пока процесс полностью остановлен?

— Продолжают работать драглайны. Все остальное стоит. Радиальные стакеры полны.

— Вы думаете, это кто-то из заводских?

— Уверен, что так, — сказал Бринкман. — Это огромный завод, но чтобы он работал нужно совсем немного народа, и каждый в смене знает всех остальных. Незнакомца сразу бы заметили. Кроме того, мы просто знаем, что это дело рук своих: шесть тридцатиунциевых зарядов были взяты со склада взрывчатки прошлой ночью.

— Склад взрывчатки?

— Мы используем взрывчатку, чтобы дробить большие глыбы битумного песка, который порой слипается очень крепко. Но у нас используются только небольшие заряды.

— Выходит, достаточно большие. Этот склад взрывчатки обычно заперт?

— На два замка.

— Кто-то взломал дверь?

— Никто ничего не ломал. Поэтому Бринкман и сказал, что мы уверены, что это кто-то из своих. Просто воспользовались ключом.

— У кого, как правило, находятся ключи? — спросил Демотт.

— Есть три набора. Один у меня и два у Бринкмана.

— Почему два?

— Один я постоянно держу при себе, — объяснил Бринкман. — Другой получает охранник склада в ночную смену, который передает их утром своему сменщику.

— Кто они эти охранники?

— Мой второй заместитель, Йергенсен, — это его смена, и Нэпье. Я думаю, что никому из нас троих не нужно воровать взрывчатку, мистер Демотт.

— Нет, если случай не клинический. Кажется маловероятным, что кто-нибудь мог вытащить ключ и сделать копию. Не только потому, что исчезновение ключа могло быть замечено, но и опасность быть найденным через слесаря, изготовившего ключ.

— Может быть, есть кто-то, кто нелегально режет ключи.

— Сомневаюсь, что ключ брали. Более вероятно, что был сделан слепок, секундное дело. Именно здесь начинается нелегальщина: ни один легально работающий слесарь не будет делать ключи по слепку. Возможно ли, что был момент, когда слепок мог быть сделан?

— Я не знаю относительно Йергенсена и Нэпье, но свои я ношу на поясе.

— Каждый когда-то спит, — сказал Маккензи.

— И что с того?

— Тогда вы снимаете ремень, так?

— Конечно, — Бринкман пожал плечами. — Теперь вы спросите, крепко ли я сплю, и я отвечу, что да, крепко. Если вы собираетесь спросить, не мог ли кто-то войти в мою комнату, пока я там крепко спал, и позаимствовать мои ключи на пару минут и вернуть их, оставшись незамеченным, то да, это вполне возможно.

— Это не очень продвинуло нас, — сказал Брэди. — Среди тех, у кого все липнет к рукам, некоторые испытывают привязанность к ключам.

— Видели ли кого-нибудь из охранников на территории ночью?

— Йергенсен должен знать, — сказал Бринкман. — Позвать его?

— Разве он не патрулирует шестнадцать миль конвейера или что-нибудь еще?

— Он в столовой.

— Но он на дежурстве? И, разумеется, отвечает за все?

— Отвечает за что, мистер Брэди? Четыре человека охраняют четыре драглайна, завод не работает. Вряд ли бомбисты снова нападут сегодня ночью.

— Вряд ли, но не невероятно.

— Приходите с ним в мой офис, — сказал Бринкману Рейнольдс, и Бринкман вышел. — Думаю, там вам будет теплее и комфортней, мистер Брэди.

Они последовали за Рейнольдсом в административный блок через приемную, где хорошенькая молодая женщина с сияющими глазами, сидевшая за письменным столом, одарила их обворожительной улыбкой, и дальше в кабинет Рейнольдса, где Брэди начал освобождаться от верхних слоев одежды еще прежде, чем Рейнольдс успел закрыть дверь. Рейнольдс взял стул и сел за свой стол, а Брэди устало опустился в единственное кресло, имевшееся в комнате.

— Простите, что заставил вас тащиться через весь северо-запад так неожиданно, — сказал Рейнольдс. — Ни нормального сна, ни путной еды, нарушение всех биоритмов из-за разницы во времени, это должно выбивать из колеи. При этих обстоятельствах я чувствую себя вправе нарушить правила кампании. Подумать только, я единственный человек в «Санмобиле», кто может себе это позволить. Как насчет выпивки?

— Ха! — выдохнул Брэди. — С утра пораньше, не только без обеда, но и без завтрака тоже. — Луч надежды засветился в его взгляде. — Дайкири?

— Но я думал, вы всегда…

— Нас потрепало над Юконом, — сказал Демотт. — Мы исчерпали весь запас.

Брэди бросил на него сердитый взгляд. Рейнольдс улыбнулся.

— Дайкири нет, но есть действительно неплохое виски двенадцатилетней выдержки.

Несколькими секундами позже Брэди опустил наполовину опустевший стакан и кивнул одобрительно.

— Почти так же хорошо. Теперь ваша очередь. — Кивнул он в сторону Демотта и Маккензи. — До сих пор всю работу делал я сам.

— Да, сэр. — Даже намека на улыбку не промелькнуло на лице Маккензи. — Если позволите, у меня три вопроса. Кто предложил проверить склад взрывчатки?

— Никто. Терри Бринкман сделал это по своей инициативе. У нас очень простая и очень тщательная система проверки. Учет производится дважды в день. Мы считаем число зарядов разного типа, вычитаем это количество из того, что в предыдущей записи и получаем то, что было использовано за день. Или украдено, как в данном случае.

— Очко в пользу вашего начальника охраны.

— Он вызывает подозрения?

— Боже мой! Абсолютно нет! Почему я должен его подозревать? Вопрос второй: куда вы вешаете ключи ночью?

— Я их никуда не вешаю. — Он кивнул в сторону массивного сейфа в углу. — Держу их там днем и ночью.

— Тогда я вынужден перефразировать то, что должно было стать моим третьим вопросом: вы единственный, кто имеет ключ к этому сейфу?

— Есть еще один ключ. Он у Карин.

— А! У той хорошенькой девчушки в приемной?

— Та, как вы выразились, хорошенькая девчушка в приемной, мой секретарь.

— Ну и почему ключ у нее?

— По целому ряду причин. Как вы знаете, все большие кампании пользуются кодами. Мы не исключение. Коды хранятся здесь, Карин является моим кодировщиком. Кроме того, я не могу быть здесь постоянно. Мои заместители, бухгалтера, юристы, начальник службы безопасности, все имеют право доступа к сейфу. Уверяю вас, здесь хранятся несравненно более важные вещи, чем ключ от склада взрывчатки. Никогда ничего не пропадало.

— Значит ли это, что люди входят, берут, что им нужно, и уходят?

— Не совсем так. — Рейнольдс поднял брови и посмотрел на Маккензи тяжелым взглядом. — Они должны записаться на входе, показать Карин, что они выносят, и снова расписаться.

— Пара ключей в кармане брюк?

— Разумеется, она их не обыскивает. Должно же существовать хоть какое-то доверие на уровне управленческого звена.

— Да. Можно ее позвать сюда?

Рейнольдс вызвал Карин, воспользовавшись устройством внутренней связи. В вельветовых ливайсах цвета хаки и клетчатой рубашке с намеком на беспорядок, вошедшая Карин смотрелась очень хорошо, а улыбка делала ее просто очаровательной.

— Вы знаете, кто эти джентльмены, Карин? — спросил Рейнольдс.

— Да, сэр. Думаю, каждый знает.

— Я думаю, мистер Маккензи хочет задать вам несколько вопросов.

— Слушаю, сэр.

— Сколько лет вы с мистером Рейнольдсом?

— Немногим более двух лет.

— А до этого?

— Я пришла сразу после школы секретарей.

— У вас здесь ответственная и секретная работа?

Она снова улыбнулась, но в улыбке, на этот раз, сквозила некоторая неуверенность от непонимания, что стоит за этим вопросом:

— Мистер Рейнольдс считает меня своим доверенным секретарем.

— Могу я узнать, сколько вам лет?

— Двадцать два.

— Вы, должно быть, самый юный доверенный секретарь из тех, кто служит в больших корпорациях, с которыми мне приходилось иметь дело.

На этот раз она закусила губу и взглянула на Рейнольдса, который сидел, откинувшись на спинку стула и сцепив руки на шее сзади, с видом человека на отдыхе. Он улыбнулся и сказал:

— Мистер Маккензи следователь по делам о саботаже на производстве. Он должен выполнять свою работу, задавать вопросы — часть его работы. Я знаю, что он сейчас высказал утверждение, а не задал вопрос, но это одно из тех утверждений, которые нуждаются в комментариях.

Она повернулась к Маккензи, ее длинные каштановые волосы качнулись тяжелой волной.

— Наверно, мне очень повезло, — сказала она намеренно холодно, и Маккензи это почувствовал.

— Ни один из моих вопросов, Карин, не направлен против вас, договорились? Вы должны хорошо знать всех управленцев, не правда ли?

— Как же иначе? Они все проходят мимо меня, чтобы попасть к мистеру Рейнольдсу.

— Включая и тех, кто пользуется этим сейфом?

— Конечно. Я знаю их всех очень хорошо.

— Все они ваши хорошие друзья, так?

— Как сказать. — Она все еще улыбалась, но это давалось ей с трудом. — Очень многие из них слишком стары, чтобы быть моими друзьями.

— Но вы со всеми в хороших отношениях, да?

— О да! — Она снова сияла улыбкой. — Не думаю, что у меня есть враги.

— Все преходяще! — Реплика принадлежала Демотту, который и продолжил допрос с этой веселой ноты. — Кто-нибудь из тех, кто имеет доступ к сейфу, доставлял вам неприятности? К примеру, пытался унести что-то, чего брать не должен был?

— Не часто, и только по рассеянности, или потому, что не читал списка засекреченных материалов. Конечно, если кто-то не хочет, чтобы я видела, что он взял, он может спрятать это в карман, мистер Демотт.

— Это правда, мисс Делорм. — Кивнул Демотт. Девушка рассматривала его глазами, в которых затаился смех, словно ее забавляла его непонятливость. Он уловил это, и в свою очередь, несколько мгновений смотрел на нее очень пристально. — А теперь, что вы думаете на этот счет? — спросил он. — Вы думаете, что любой мог взять что-то из сейфа и пронести мимо вас незаметно?

Она взглянула ему прямо в глаза и сказала:

— Мог-то, мог, но я сомневаюсь в этом.

— Могу я получить список тех, кто пользовался сейфом в последние четыре-пять дней?

— Конечно, — она вышла и сейчас же вернулась с листом бумаги, который Демотт быстро просмотрел.

— Бог мой! Сейф — просто Мекка для половины «Санмобиля». Двадцать пользователей только за последние четыре дня. — Он посмотрел на девушку. — Это ксерокопия, могу я оставить ее у себя?

— Конечно.

— Спасибо.

Карин Делорм одарила сияющей улыбкой всех находившихся в кабинете, но прежде, чем она вышла, взгляд ее голубых глаз еще раз остановился на Демотте.

— Очаровашка, — сказал Брэди.

— С каскадом, — сказал Маккензи с сожалением. — Ей показалось, что мы с тобой принадлежим к разным поколениям, Джордж- Он нахмурился, — Откуда ты взял, что она Делорм?

— У нее на столе дощечка с именем Карин Делорм.

— Демотт Ястребиный Глаз. — Маккензи покачал головой.

Остальные мужчины рассмеялись. Напряженность, возникшая в комнате, пока продолжался допрос девушки, разрядилась.

— Могу быть еще чем-нибудь полезен? — спросил Рейнольдс.

— Да, пожалуйста, — сказал Демотт. — Могли бы мы получить список охранников?

Рейнольдс наклонился к переговорному устройству и сказал Карин принести список. В этот момент в кабинет вошел Бринкман в сопровождении высокого рыжего мужчины, которого он представил как Карла Йергенсена.

— Вы были начальником караула этой ночью, как я понимаю? Вы заходили в ту часть, где произошла диверсия? — спросил Демотт.

— Да, несколько раз.

— Так часто? Я думал, что вы сконцентрируете все внимание на тех участках, которые мы, ошибочно, считали наиболее уязвимыми?

— Я объехал их на джипе пару раз только. У меня было какое-то странное предчувствие, что мы охраняем не те места. Не спрашивайте меня, почему.

— Ваше странное предчувствие оказалось не таким уж ошибочным, в конце концов. Что-нибудь необычное? Что-то внушило подозрения?

— Ничего. Я знаю каждого в ночной смене, и знаю где рабочее место каждого. Никого, кого не должно было быть, никого там, где не положено быть.

— У вас есть ключ от склада взрывчатки. Где вы его держите?

— Терри упоминал об этом. Он у меня только во время дежурства, потом я его сдаю. Я всегда ношу его в одном и том же застегнутом кармане рубашки.

— Мог кто-нибудь добраться до него?

— Разве что профессиональный карманник, но и то я бы знал об этом.

Оба были отпущены. Снова появилась Карин со списком в руках.

— Быстро, однако, — сказал Рейнольдс.

— Вовсе нет. Он уже давно отпечатан.

— Вы должны познакомиться с моей дочерью, Стеллой. Уверен, что вы подружитесь. Вы ровесницы и очень похожи, — сказал Брэди.

— Спасибо, мистер Брэди. С удовольствием.

— Я скажу ей, чтобы она вам позвонила.

Когда Карин вышла, Демотт спросил:

— Кого вы имели в виду, говоря, что они похожи с вашей дочерью? Со Стеллой они абсолютно непохожи.

— Чертики в глазах, мой мальчик, чертики в глазах. Нужно учиться смотреть в корень. — Брэди с трудом поднялся. — Годы берут свое. Завтрак, и в постель. Я целый день занят расследованием. Это труднее, чем тушить пожар.

Демотт сел за руль арендованной машины, Маккензи занял место рядом с ним, Брэди удобно раскинулся на заднем сиденье, их ждал отель.

— Боюсь, я был не вполне откровенен с Рейнольдсом, — сказал Брэди. — Завтрак — да, а с постелью мне — нам — придется повременить. У меня есть план. — Он замолчал.

— Мы слушаем, — сказал Демотт вежливо.

— Сначала слушать буду я. Зачем я вас нанял, как вы думаете?

— Справедливый вопрос, — сказал Маккензи. — Так зачем?

— Расследовать, раскрывать, интриговать, строить козни, планировать.

— Все сразу? — спросил Маккензи. Брэди его игнорировал.

— Я не собираюсь предлагать план, чтобы потом, если что-то не получится, всю оставшуюся жизнь слушать ваши злобные попреки. Я хочу, чтобы вы вдвоем предложили идею, и тогда, если она окажется барахляной, мы разделим позор. Кстати, Дональд, вы, случайно, не прихватили с собой жучков?

— Электронное детекторное подслушивающее устройство?

— Я так и говорю.

— Да.

— Чудно! Теперь, Джордж, давай, обрисуй ситуацию.

— Ситуация, по моим представлениям, такова, что как бы мы не тужились, нет надежды помешать дрянным мальчишкам делать то, что им хочется и где им хочется. Нет способа предотвратить атаки ни на «Санмобиль», ни на аляскинский нефтепровод. Они глядят сквозь прицел, а мы ждем выстрела, если мне будет позволено говорить метафорами. Они заказывают музыку, а мы под нее пляшем. Они активны, мы пассивны. Они нападают, мы защищаемся. Если мы и придерживались какой-то тактики, то настало время ее изменить.

— Продолжай, — поторопил его босс.

— Если это звучит вдохновляюще, то непонятно, почему, — сказал Демотт. — Давайте мыслить позитивно. Вместо того, чтобы позволять им выбивать нас из равновесия, почему самим не попытаться сбить их с толку. Не позволять им себя запугивать, запугать их самих.

— Продолжай, продолжай, — донеслось сзади.

— Давайте атакуем их и заставим защищаться. Заставим волноваться их самих. — Он помолчал. — Я словно смотрю через стекло в темноту, мне нужен свет в конце тоннеля. Нужно их спровоцировать, чтобы вызвать ответную реакцию. Спровоцировать их собственных демонов. При этом нужно понимать, что пока стадо не окажется в хлеву, будет прощупываться все наше прошлое, вся наша подноготная и там не окажется ничего скрытого; но о скольких из сотни вы можете это сказать?

Демотт повернул голову, чтобы определить источник странных звуков у себя за спиной. Брэди потирал руки.

— А вы что скажете, Дональд?

— На самом деле, все просто, — сказал Маккензи. — Нужно вызвать враждебность у шести-восьми десятков людей и отступить. Вести расследование возможно более открыто. Допускать невежливость.

— Где те шестьдесят-восемьдесят человек, подпадающие под расследование? — вклинился Брэди.

— Все охранники Aляски, здесь тоже все охранники и те, кто имел доступ к сейфу в последние несколько дней. Думаете, стоит включить и самого Рейнольдса?

— Бог мой, нет, конечно.

Маккензи сказал непоследовательно:

— Она славная девчушка.

Брэди посмотрел безучастно.

— Вы действительно надеетесь найти своего пенджэндрама среди этих людей? — спросил его Маккензи.

— Пенджэндрама?

— Ну да. Главного идеолога. Мистера Умника. Месье Умника.

— Не в настоящий момент. Но если в стаде завелась паршивая овца, она вполне может привести нас к нему.

— Правильно, — сказал Маккензи. — У нас есть имена, выясним их прошлое. Позже, лучше, конечно, раньше, чем позже, получим множество тех, кто оставил свои отпечатки. Несомненно, они собираются настаивать на своих правах и кричать караул, но вам это — бальзам на душу: отказ от сотрудничества бросает тень подозрения на отказчика, если есть такое слово. Потом вы скормите полученную информацию своим сыщикам в Хьюстоне, Вашингтоне и Нью-Йорке, цена не имеет значения, главное срочность. Не имеет значения, удастся ли что-то откопать или нет, важно, чтобы подозреваемые узнали о таком запросе. Для провокации вполне достаточно.

— Какой реакции можно ожидать? — спросил Демотт.

— Неприятной, я надеюсь. Для негодяев, я имею в виду.

— Прежде всего, я бы отослал вашу семью обратно в Хьюстон. Джен и Стелла могут действительно стать обузой. Вас может задеть рикошетом. Разве вы не чувствуете предостережения: отдохни, Брэди, иначе с твоей семьей случится что-нибудь нехорошее? Эти люди делают высокие ставки. Они совершили убийство, и не будут колебаться, если нужно убить снова. Их нельзя повесить дважды.

— Мне тоже пришло это в голову, — сказал Маккензи, повернувшись к Брэди. — Нужно или отправить девочек домой, или нанять телохранителей.

— Дьявольщина! Они нужны мне. — Брэди придвинулся к передним сиденьям. — Во-первых, обо мне должен кто-то заботиться. Во-вторых, Стелла ведет все дела по «Экофиску».

— «Экофиск»? — Демотт почти полностью повернулся назад. — Это что?

— Большой пожар в Северном море, в норвежской его части. Начался, когда вы уже улетели на север. Команда наших отправляется туда сегодня.

— Ну, хорошо. — Демотт вернулся в нормальное положение. — Вам действительно необходимо быть в курсе, но почему не задействовать местные кадры; например эту рыжуху Рейнольдса, Карин? Она могла бы принимать ваши телефонограммы.

— А что будет, когда мы снова полетим на Аляску?

— Найдете там кого-нибудь. У Финлэйсона тоже есть секретарь, не может не быть.

— Ничто не заменит личного контакта, — сказал Брэди авторитетно и откинулся назад, словно все возражения не имели значения.

Его двое тяжеловесов переглянулись и стали смотреть на дорогу. По опыту предыдущих споров им было известно, что давить бесполезно. Во всяком случае, в данный момент. Где бы он ни находился, Брэди не оставляла мысль, что жена и дочь являются неотъемлемой частью системы его жизнеобеспечения, и он держал их при себе не считаясь с расходами. И с опасностью тоже.