Атради

Глава 4. Гости

Дверной звонок истерично заикался вот уже несколько минут. Кому-то очень хотелось, чтобы на него обратили внимание: терпение, с которым ломились в дом, явно говорило, что на «никого нет» гость не купится и просто так не уйдёт.

Адан со стоном приподнял голову с подушки. В третий раз попытался сесть и даже успешно. Мягкий свет ночника автоматически загорелся над изголовьем кровати. На часах – почти полночь. Какого хрена?..

Он собирался завалиться обратно на постель, но гость снова напомнил о себе.

Бормоча проклятия, Адан медленно поднялся. Шатаясь, сумел дойти до гостиной. Голова раскалывалась и отказывалась соображать, но справиться с замком, хоть и не сразу, у него получилось.

– Что… – он не договорил. Изумлённо уставился на ночную гостью. Девица в болтающихся джинсах, с глубокой ссадиной на правой щеке сейчас мало чем напоминала напуганного зверька из бара, но это была она. Мира. – Ты?! – в один голос с ней воскликнул Адан.

– Она. И я, хотя мы не знакомы, – рядом нарисовался молодой человек в тёмных джинсах и чёрной футболке.

– Но как? Роми же сказала… ты же… Ты погибла, – Адан нахмурился. Вспомнить подробности не получалось. – Разбилась.

– Как видишь, обошлось, – незнакомец не дал ей и слова сказать. – Мы можем войти?

Пару секунд Адан переводил взгляд с него на неё и обратно. Выходило, что девушка-зверёк действительно жива, а Роми ему соврала. Зачем? И вообще, что им всем от него нужно?

Разговаривать было больно. Думать – ещё больнее, поэтому он подумает обо всём потом. Завтра. Или позже. Сейчас надо отоспаться и прийти в себя.

– Не можете, – Адан блокировал дверь, а заодно отключил звонок и побрёл обратно в спальню.

За спиной послышалось гудение, раздался щелчок, а следом – шелест отъезжающей в сторону панели.

– Нет так нет, – заявил болтливый незнакомец. – Но мы всё равно войдём.

Адан обернулся, встретился с ним взглядом. Не то чтобы разозлился. Скорее, удивился. А ещё осознал, что окончательно проснулся. Правда, чувствовать лучше от этого не стал, но зато хотя бы вспомнил. Всё или почти всё – трудно предположить, какого-то звена не хватает или, наоборот, лишнее, когда вся цепочка событий пережитого накануне не дружит с логикой.

– Что эта рыжая дура обо мне сказала?! Что я разбилась?! Да сама она разбилась! Особенный день, видите ли. У неё он был точно особенный. Если бы не мы… не он, то есть. Ллэр её спас, – Мира кивнула на своего спутника, меньше всего похожего на человека, который стал бы кого-то спасать. – Эта чокнутая едва не подохла в грязи на поле.

– На поле, значит, – машинально повторил Адан, задумчиво потирая переносицу.

Правильно, на поле. Где же ещё? Именно там он видел Роми в последний раз. Сначала они куда-то летели, потом отказали приборы, кабриолёт упал, но они выжили. Потом… потом творилось что-то, что разум объяснять отказывался. А дальше… Последнее, что Адан помнил – огромная сиреневая луна. За секунду до этого – яркий зелёный свет от…

Он бросил взгляд на левое запястье – конечно, браслет. Свет на поле шёл от него. А вот каким образом Адан оказался в своей квартире, по-прежнему оставалось тайной. И что случилось потом – тоже. В памяти всё ещё наблюдались серьёзные провалы. Наверное, последствия падения. Но как-то он всё же вернулся домой, вымылся и даже переоделся.

– Так вы знакомы? – Мира спрашивала не у него, а у своего спутника.

Тот покачал головой:

– Нет. Нам просто надо поговорить. Про поле, – он пристально посмотрел на Адана. – Я, кстати, Ллэр.

– Ясно, – Адан кивнул. Снова нахмурился. – Где Роми? Она в порядке?

– Будет в порядке. Скоро.

Мира выразительно закатила глаза.

– Ты что? Тоже за неё переживаешь? После того, как в баре тебя… – она запнулась. Видимо, не смогла подобрать подходящего слова, но Адан словно услышал те варианты, которые крутились у неё на языке. – Ну понятно. Теперь хоть ясно, зачем ты меня сюда притащил, – Мира развернулась к своему спутнику. Громко хмыкнула и направилась в сторону кухни.

– Что вообще происходит? – Адан в недоумении посмотрел на Ллэра, от которого словно повеяло холодком, как будто оба стояли на сквозняке.

– Могу попытаться объяснить, если ты готов слушать.

Адан вгляделся в серые ухмыляющиеся глаза.

– Как будто у меня есть выбор, – он пожал плечами и прошёл в гостиную. Приблизился к окну. Нахмурился, заметив, как на оптической шторе пробежали помехи. Сегодня что, и правда особенный день? Вся техника решила испортиться? Или от пережитых потрясений уже рябит в глазах? Неизвестно, что хуже.

Адан опустился в кресло, кивнул Ллэру на соседнее.

– Если можно, давай сразу к делу.

– А может, я здесь пока поживу? – донеслось из кухни. – В Актарион мне всё равно нельзя, а тут классно. Почти как дома. Не то, что в замке. Я там или на солнце поджарюсь или умру короткими отрезками накручивать километры по коридорам.

Адан посмотрел на развалившегося в кресле Ллэра:

– Надеюсь, она так шутит?

Тот пожал плечами.

– Ей действительно негде жить. Дом взорвали, а в тмиоре не понравилось.

– Где не понравилось?..

– Это может подождать. Лучше расскажи про Роми. Она ведь была с тобой, когда едва не погибла, – в голосе Ллэра не было угрозы или обвинения, скорее, неподдельный интерес человека, столкнувшегося с чем-то абсолютно неожиданным. – Помнишь, как это произошло?

– Нет, – честно признался Адан. – То есть помню, конечно, что мы были на поле и как там оказались. А что случилось потом – очень расплывчато.

– Сосредоточься. Что было до?

Адан несколько секунд изучал Ллэра. Внешний вид, появление на пороге его квартиры, подозрительная настойчивость, если не сказать наглость – всё это не должно было внушать доверия, и вместе с тем хотелось обо всём рассказать. Может, вечерние события настолько не вписывались в привычный уклад, что требовалось проговорить их вслух кому-нибудь только для того, чтобы самому поверить?

– Хорошо, – Адан задумчиво взъерошил волосы.

До определённого момента всё ведь было обычно. Офис, слушание в суде, снова офис, дела, клиенты. И так до самого вечера, пока он не пришёл в «Нольд». Там заканчивалось обычное и начиналось невероятное, включая парочку, находившуюся в его квартире сейчас.

– В общем, Роми нашла меня на парковке, когда я ушёл из «Нольда». Ей приспичило покататься. Ну и… – Адан развёл руками. – Докатались. Система неожиданно отказала, я не успел разобраться, в чём дело. Кабриолёт стал терять высоту, пришлось выпрыгивать на ходу. Не знаю, как мы не разбились. Не понимаю. В голове не укладывается. Ни это, ни то, что происходило на поле. Роми нацепила на меня браслет. Потом появились тени. Или это были люди. Хотя вряд ли люди. Не знаю. – Описать словами то, что там происходило, не получалось. – Помню свет, очень яркий. Из этой вот штуки, – Адан приподнял левую руку. – Потом вроде был взрыв. И луна. Огромная, сиреневая. Никогда такой не видел. Дальше – прочерк. До вашего прихода я ничего не помню. Ни как вернулся домой, ни как лёг спать.

Ллэр всё так же щурился, пристально смотрел на него, и Адан скорее прочитал по губам, чем услышал его задумчивое бормотание:

– Как же мне не повезло.

– А мне, думаешь, повезло? Весь вечер – мечта идиота.

– Ты жив, это уже плюс. Найдутся ещё. Плохо, что машина сгорела. Я бы посмотрел на показания приборов. Может, смог бы понять, что сожрало всю энергию.

Адан обернулся на выходящую из спальни Миру. Когда только успела.

– У тебя очень даже мило, – прошелестел в голове её голосок. – Чистенько, но не маниакально. Ну, чего уставился-то? Я просто заглянула. Посмотрела и всё. Интересно же. Ничего не трогала, в личных вещах не ковырялась, надо больно.

Она опустила на столик квадратный деревянный поднос с тремя чашками кофе, села на диван, и Адан вдруг понял, что Мира не сказала ни слова с момента, как ушла на кухню.

Но как такое возможно?! Он же точно слышал её слова.

Виски сдавило сильнее. Адан стиснул зубы, закрыл глаза. Вдох, выдох, вдох. Медленно, по чуть-чуть, но отпускало.

– Голова болит? – участливо поинтересовался Ллэр. Адан не сомневался: вопрос адресован ему.

– Сейчас пройдёт. Наверное, – он на секунду приоткрыл глаза и тут же снова зажмурился – свет от электрических ламп казался яркими прожекторами.

– Помочь?

– Неужели лимит доброты снова пополнился, – съязвила Мира.

Адан опять отчётливо осознал, что она не произнесла ни слова.

– Сделай одолжение – не думай, – буркнул он.

– Хорошо же тебя шандарахнуло в баре. Даже мысли читать научился, – а вот это Мира точно сказала – громко и насмешливо.

– Не провоцируй его, – попросил Ллэр.

– А то что? – убавлять громкость она не собиралась. – Мог оставить меня в замке, раз мешаю. – С дивана донеслось обиженное сопение.

Адан приоткрыл глаза и не сразу понял, почему ничего не видит. Через миг сообразил, что кто-то погасил свет и в комнате царил полумрак. То ли отсутствие яркого освещения, то ли тишина, то ли всё вместе, но становилось легче. Головная боль постепенно затихала, хотя мысли всё ещё путались и думать связно не получалось. Это не было похоже на обычную мигрень или недомогание. Скорее, на лёгкое помешательство, когда кажется, что можешь слышать, что думают другие, когда видишь то, чего нет и быть не может по определению.

Ллэр терпеливо ждал, а Мира с пультом в руках нашла себе новое развлечение – картинки на оптической шторе менялись со скоростью звука.

– Ой, а я её знаю, – молчание продлилось недолго. – Это же Таль.

Адан машинально повернул голову и замер. Проклятье! Он был уверен, что давно избавился от всего, что напоминало о бывшей подружке. Но с трёхмерной картинки, задорно улыбаясь и подмигивая, на них смотрела именно она.

– Выключи! – приказал Адан, оборачиваясь к Мире.

– Это же Таль! Точно она! – та не слушала.

– Выключи! – он резко вытянул руку, собираясь отобрать пульт. Диван почему-то перевернулся, опрокинувшись назад, а Мира с пронзительным визгом отлетела к стене. Послышался грохот, слабый стон, и наступила тишина.

– Ты рехнулся?! – Ллэр исчез из кресла, чтобы в тот же миг появиться около Миры. – Контролируй свои мысли! Она нужна мне живой.

– Хочешь сказать, это я сделал?.. – обомлел Адан.

Ллэр хмыкнул, но не ответил. Осторожно приподнял Миру и уложил ровно на пол, накрыл ладонью её лоб. Штора затрещала, будто её закоротило и вот-вот посыпятся искры, но этого не произошло. Изображение мигнуло и пропало. Тут же в квартире вспыхнул яркий свет и почти сразу погас везде, кроме одного единственного светильника в дальнем углу гостиной. Ллэр всё так же сидел над Мирой, потом она вдруг шумно вдохнула и распахнула глаза.

– Не шевелись, – приказал он чуть слышно.

Адан растерянно скользнул взглядом по перевёрнутому дивану, уставился на стену. На шершавой каменной поверхности темнел кровавый след, причудливым изгибом уходящий вниз к паркету. Наверняка у девчонки пробит череп или того хуже.

– Ллэр, ты… У тебя нежные руки. И глаза… очень серые… красивые, – пробормотала Мира. Или подумала, Адан не смог разобрать. Просто продолжал стоять около кресла, не двигаясь, и в ужасе смотрел на её бледное лицо. Теперь она снова была похожа на маленького перепуганного зверька, только на покалеченного жестоким хищником, умирающего. – Ты же меня не бросишь здесь?

Адан виновато отвернулся. Он не хищник. Он – чудовище. Чуть не угробил Миру, а до этого на поле что-то сделал с Роми. Больше ни о каком «вероятно» не могло идти и речи. Услышанное и увиденное за вечер вдруг сложилось в одно целое. Что-то случилось именно с ним. Что-то плохое, неправильное. В баре или до. Или позже. Роми всего лишь хотела помочь, а в итоге чуть не погибла по его вине.

Невероятная авария, взрыв… Это его рук дело. И после всего он бросил её умирать в грязи, а сам спокойно вернулся домой. Теперь даже знал, как – так же, как сейчас очутился у окна. Или как в его руке только что оказалась пачка сигарет – достаточно просто захотеть.

До сегодняшнего вечера он был, как все. Маленький винтик, живущий удобной, уютной жизнью, когда все вокруг чётко, ясно, понятно. Но вдруг его собственный отлаженный механизм дал сбой. Что-то случилось… Что?!

Наверное, именно это собирались выяснить Ллэр и Мира. Поэтому явились к нему – хотели узнать, что произошло на поле, почему чуть не погибла Роми. Думали, он знает, сможет помочь, в итоге получили очень красочный рассказ, как всё было, а главное, теперь точно знают, кто виноват. И «я не хотел» – уже не оправдание после того, как с чудовищной лёгкостью чуть не убил Миру на глазах Ллэра. Да и «чуть» – понятие относительное. Как там сказала Мира? Если бы не Ллэр, Роми бы погибла. В её словах больше не приходилось сомневаться, потому что Адан только что убедился: если бы не Ллэр, Мира бы тоже не выжила.

Он прислонился плечом к стеклу, закурил. Получилось не сразу – дрожащие пальцы не слушались. Несколько жадных затяжек не помогли, легче не становилось.

Погруженные в ночную темноту высотки на мгновение осветились в пронзительных ярких вспышках зеленых молний. Наверху на расстоянии двадцати пяти километров от нулевого уровня снова бушевала буря. Вода мутными потоками стекала по Сфере. Прочный, прозрачный купол из пластиковой стали защищал Бэар, не позволяя осадкам и вредным космическим лучам проникать в искусственную атмосферу мегаполиса. Потом, закончив фильтрацию, система жизнеобеспечения спровоцирует «ливни» внутри в количестве, необходимом для поддержания баланса. Доведённый до автоматизма процесс никогда не давал сбоев. Гарантированный и отлаженный механизм, чтобы все жители Бэара, словно рыбки в аквариуме, могли и дальше существовать на этой мрачной и неуютной планете.

– Поделишься? – Ллэр стоял рядом.

Адан осторожно протянул полупустую пачку. Не хватало размазать по стенке единственного вменяемого в квартире. На всякий случай сунул руки в карманы и несколько секунд наблюдал, как Ллэр прикуривает. По его лицу нельзя было понять, ни что он думает, ни что собирается предпринять и собирается ли вообще. По идее – должен. После всего… Но от него все так же веяло холодом. Хотя, может, и хорошо, что ни его мыслей, ни чувств, ни желаний «не слышно».

– Она… будет жить? – глухо спросил Адан, поворачивая голову. На удивление диван уже стоял на своём месте. На нём, на мягких широких подушках, неподвижно лежала Мира.

– Будет, – Ллэр затянулся, выпустил облако дыма. Уставился в окно. – Сто лет не курил.

Адан промолчал.

Совершенно идиотская ситуация. Затуманенным мозгом он понимал, что должен делать совсем другое, причём делать сразу, как только швырнул Миру. Вызвать скорую помощь, позвонить в полицию – все те тривиальные вещи, которые всегда советовал клиентам, потому что важны не причины, а намерения. Исход дела решает, что произойдёт дальше. Только почему-то понимая всё это, Адан продолжал стоять, прислонившись плечом к стеклу и тупо глазел на ночной Бэар. Как будто со стороны размышлял обо всём. Отрешённо, равнодушно, пассивно.

Адан невольно усмехнулся. Ну хоть в чём-то он ещё похож на истинного бэарца.

Можно, конечно, было бы позвонить. Но что он скажет? Объяснить, что случилось, нормальным языком просто не представлялось реальным. А Ллэр в приведении девиц в чувство, кажется, неплохо набил руку. Вряд ли даже самый способный врач смог бы сделать то, что вышло у него.

Звонить незачем, звонить некому. На шум всё равно никто не придёт. Просто не заметят. Ночь давно, да и здания уже тысячелетиями строят так, чтобы соблюдалась стопроцентная шумовая изоляция. Наверху или внизу могли устроить пальбу из петард, он бы ничего не услышал. А судя по обрывкам разговора, которые сумел запомнить, Миру никто не хватится. У неё вроде бы даже дома не осталось. Взорвали или что-то такое… И вообще, складывалось впечатление, что эта парочка неожиданно вторгшихся в его квартиру гостей неместная и к Бэару отношения не имеет. Как это возможно, учитывая, что мегаполис наглухо закрыт Сферой, за пределами которой жизни не существует, в голове не укладывалось. Но увиденного и сделанного за вечер хватало с лихвой, чтобы не сомневаться – объяснение всему есть, просто он его не знает и даже не подозревает, что так бывает.

Адан хотел затянуться, но взгляд упал на браслет, болтавшийся на запястье. Он осторожно дотронулся до металлической дужки миллиметров пять шириной без застёжки или замка. Как снять – непонятно. Никаких рисунков, на первый взгляд – обычный металл, только прочный, потому что браслет даже не гнулся. Но в том, что блестящая хреновина вовсе не так безобидна и проста, он успел убедиться.

Мысль, что вот она причина всех бед, не выглядела сейчас абсурдной. Ведь именно после того, как Роми нацепила браслет, начало твориться что-то необъяснимое. Или всё-таки раньше – ещё в баре?

– Знаешь, как это снять? – нарушил молчание Адан, приподнимая руку.

Ллэр даже не прикасался к нему: металлическая дужка раскололась в одном месте и мягко соскользнула в его ладонь, на миг тускло засветилась и снова превратилась в обыкновенное блестящее кольцо без застёжки.

– Абсолютно мёртв, – пробормотал он, сжал пальцы. Продолжил, глядя на кулак: – Это один из наручников тайко. По крайней мере, так их называла Роми. Тайко – это народ, которого больше не существует. Интересные были ребята, у нас дофига цацок их производства, – он на мгновение замолчал, вглядываясь в лицо Адана. – Тебе короткую версию или длинную?

– Понятную.

– Попробую. Одно из свойств браслета – связывать биополя двух людей. Вероятно, Роми собиралась перенести тебя, и предполагалось, что пока трансформация не завершится, он защитит тебя от солнца за счёт её биополя.

– Куда и зачем перенести? – нахмурился Адан.

– Подальше от существ на поле. В тмиор. Думаю, это единственное, что пришло ей в голову. В общем, правильно пришло, только что-то помешало осуществить план, – он посмотрел на Адана. – Твой наручник испорчен, а из Роми высосали всю жизненную энергию.

– Я высосал?

Ллэр пожал плечами.

– Если бы я точно знал, с чем вы столкнулись, смог бы ответить. Но я не знаю. К сожалению, ты, как я понимаю, тоже. На поле зашкаливает энергетический фон. Хотя природу выброса я понять не могу, логично предположить, что наручники тайко имеют к этому самое прямое отношение.

– Тмиор – это где? – помолчав, спросил Адан.

– Ты допускаешь возможность существования параллельных миров?

– В данный момент я допускаю любую возможность.

– Тогда всё просто. Тмиор – это один из известных миров, самый молодой и, возможно, самый необычный.

– Это, по-твоему, просто? – хмыкнул Адан. Поискал глазами пепельницу, собираясь потушить сигарету, но не нашёл. И в тот же миг понял, что тушить больше нечего – окурок исчез. Несколько секунд Адан в недоумении смотрел на свои пальцы, потом перевёл взгляд на Ллэра. – Этому тоже есть простое объяснение?

– Некоторые вещи мы просто… умеем, – ухмыльнулся тот. – Но ничто не исчезает в никуда. Ты, видимо, намусорил удалённо. Где обычно стоит твоя пепельница?

– Мы?! Что значит мы? – местонахождение окурка волновало теперь меньше всего.

– Атради и доа. Я – атради. Ты – доа или скоро станешь им, когда окончательно завершится метаморфоза. Вы что-то вроде двоюродных братьев атради. В чём-то похожи, в чём-то ничего общего. Одни корни, разное будущее, если можно так сказать, – он помолчал, потом снова ухмыльнулся. – И опять спрошу, тебе длинную версию или пока достаточно?

– Мне по-прежнему понятную версию, – Адан вернулся к креслу и буквально рухнул в него. Кивнул на лежащую без движения Миру. – Она тоже атради, как ты? Или как я?

– Она пешка, – Ллэр остался у окна. – Разменная монета. Обычная актарионка без способностей, которая должна была погибнуть. Вернее, её собирались убить и почти преуспели, если бы не я. Роми не соврала, когда рассказала тебе про аварию.

По спине побежал предательский холодок. Адан сам себе не мог объяснить почему, но именно Роми теперь винил в так называемой метаморфозе, о которой говорил Ллэр. До встречи с Роми он был обычным и нормальным. Если что-то и случилось, то там, внизу, в «Нольде». Скорее всего, когда она странно зыркнула и откинула его куда-то. Обратно в Бэар или… Не важно. Важно другое – вот почему Роми припёрлась к нему в машину, собралась защищать, переносить в свой Тмиор, даже не интересуясь его мнением.

– Если она, – Адан кивнул на Миру, – должна была погибнуть, ты почему-то её спас. Дважды, – тихо добавил он. – И сказал, что она нужна живой. Значит, для тебя она вовсе не разменная монета. А ещё ты привёл её сюда, ко мне. Ллэр, зачем вы пришли?

Он хмыкнул.

– Я пришёл поговорить. С собой её потащил только потому, что не хотел бросать в замке, – Ллэр наконец прекратил созерцать ночной Бэар за окном и уселся в кресло. – С таким характером это чревато, – он обернулся, посмотрел на Миру. Перевёл взгляд на Адана. – Мой единственный опыт подобного разговора – когда я был на твоём месте. Поэтому скажу, как есть. Ты опасен. И для себя, и для окружающих, если это тебя волнует хоть каким-то образом. Я шёл поговорить, а увидел… бесконтрольную ментальную силу, которая ещё будет расти. Наш потенциал не раскрывается весь сразу. Первый всплеск обычно идёт в половину силы. Пусть на поле меня не было, но я могу предположить. Тебе плевать на Роми, на Тмиор, но суть не в этом. Суть в том, что по всем следам, по тому, что ты сам помнишь о тех… тенях – за тобой пришли. Понятия не имею кто, но уверен, ты не дал себя в обиду. Только, насколько я разбираюсь в подобных вещах, этим не ограничится. И не то чтобы я сильно переживал за твою жизнь из чисто альтруистических побуждений, но ты побывал вместе с Мирой в плеш… в баре. А после этого ты чуть не убил Роми. И вот это уже затрагивает мои непосредственные интересы.

– Какие интересы?

Ллэр поморщился, ответил, словно нехотя, после паузы:

– Скажем так, я хочу изменить кое-что в моём образе жизни. Это сейчас мой единственный интерес. Возможно, не только Мира, но и ты сможешь мне помочь. Я пока не знаю, как, если твой удивлённый взгляд означает именно это. Но ты вовлечён, а значит, нам по пути. По крайней мере, в ближайшее время, если у тебя нет склонности к самоубийству, – он вздохнул. – Наверное, я должен ещё кое-что объяснить о мироустройстве. Атради считают, что Тмиор – центр, точнее – вершина некого конуса или ядро шара, солнце всего. Есть миры, которые принято называть зрелыми. Они расположены вокруг Тмиора. Потом следует некая граница, преграда, за которой находятся все остальные миры. Например, твой. Мы называем их песочницей. Зрелые миры не так уж отличаются, просто находятся ближе к Тмиору и в курсе существования друг друга, и атради в том числе. Перемещаться из одного в другой там так же обыденно, как для тебя поехать на другой конец Бэара. А ещё есть плешь. Это некий фильтр между мирами. Местами хреновый такой фильтр. Дырявый. Тот бар, что ты упоминал сегодня… Не «Нольд», куда ты приехал, а тот, где позже встретил Миру и Роми, он как раз в плеши и находился.

– В фильтре между мирами? – уточнил Адан, поймав себя на мысли, как бредово же это звучало.

– Именно.

– Но как…

– Как раз в вашем появлении там я и хочу разобраться. Это не то место, куда можно ненароком забрести по дороге домой, и твоё случайное попадание туда практически исключается. Тебя там не должно было быть. Есть правила, законы, есть смотрители атради, которые постоянно следят за плешью. Роми одна из них.

– А она? – Адан кивнул на Миру.

– Она – случайный сбой в механизме контакта Тмиора и зрелых миров. Подправили бы память и вернули домой. В Актарион. Собственно, Роми так и сделала.

На отсутствие информации жаловаться не приходилось. Наоборот, её было много. Слишком. Настолько, что связать услышанное в одно целое, задуматься, сопоставить факты просто не получалось.

– Понятно, – Адан потянулся к пачке. Закурил, медленно выпуская дым. Вдруг с удивлением заметил на столике пепельницу с одним единственным окурком. Его окурком. Улыбнулся: – Я бы тоже хотел во всём разобраться. Что конкретно ты предлагаешь?

– Как бы парадоксально это ни прозвучало, но для начала я предлагаю тебе пойти с нами. В мой мир. Тмиор. Тут я больше ничего не могу сделать для неё, – Ллэр кивнул на Миру. – Тебе не нужен браслет, чтобы защититься от нашего солнца, в остальном там безопаснее всего.

Адан задумчиво уставился на тлеющий конец сигареты. Ллэр не договаривал. Может быть, врал. Внезапные телепатические способности тому виной или просто голос опыта, но уверенность, что это так, была практически стопроцентной. Адан не сомневался, просто знал, чувствовал. Другое дело, что с этим знанием делать. У Ллэра могли быть собственные причины не доверять и сознательно о чём-то умалчивать. Он бы на его месте точно не стал откровенничать с психом, неспособным контролировать желания и мысли. Тем более, если когда-то сам побывал на его месте.

Ллэр всё же прав, он, Адан, сейчас опасен. Для себя и для окружающих. По крайней мере, пока не научится управлять свалившимся на голову «счастьем» или пока не избавится от него. Даже если это не половина силы, и Ллэр ошибался, всё равно достаточно, чтобы стать причиной новой трагедии. Уж среди клиентов и чёртовых зануд-бюрократов Системы справедливости Бэара встречаются экземпляры похуже Миры, и совсем не хотелось, чтобы так успешно начатая карьера адвоката, сулившая много всего замечательного в будущем, неожиданно закончилась размазанным по стенке зала заседаний клерком или тем безобразием, что мысленно Адан часто желал с ними сотворить.

Ещё один плюс в пользу Тмиора – Роми. Она, в отличие от Миры, не была пешкой, случайностью или сбоем механизма и должна понимать, что случилось в баре и почему он стал каким-то доа с метаморфозами.

Был ещё один небольшой плюсик – авария и разбитый кабриолёт. Обморок в «Нольде» при свидетелях – достаточная причина, чтобы оправдать потерю управления и как итог сгоревшую груду металла. А вот объяснить, как очутился дома да так быстро, нормально не получится. Говорить правду – не поверят, утверждать, что не помнит – навлекать подозрения и дополнительные расследования. Гораздо лучше, если он исчезнет на несколько дней из Бэара.

Его будут искать. Конечно же, проверят офис, отследят звонки по сотовому, встречи, придут в квартиру, увидят кровь на стене, проведут анализ ДНК и… ничего не обнаружат. Данных Миры в системе мегаполиса быть не могло по определению. Вот и пусть пошевелят мозгами, а он потом вернётся. Может быть, уже обычный, нормальный. И будет утверждать, что ровным счётом ни черта не помнит, и вполне возможно, это станет правдой, если им с Ллэром удастся всё выяснить, а потом с подкорректированной памятью вернуть его обратно в Бэар.

– Надеюсь, ты не ошибаешься, – Адан затушил недокуренную сигарету, поднялся.