Аттракцион

ВУНДЕРКИНД

Бабушка привела Алешку из детского сада, когда мы с женой сидели на диване и разговаривали.

— Привет, папа! — крикнул сын, — Как дела?

— Нормально. А у тебя что нового? — спросил я, напрочь позабыв, что этот вопрос был из ряда рискованных: сын обязательно сообщал какие-нибудь новости, которые, по нашему родительскому разумению, не входили в его детскую компетентность.

Так случилось и в этот раз.

— Наталья Андреевна, воспитательница младшей группы, от мужа ушла. Наверно, разведутся! — моментально выпалил Алешка.

Пытаясь отвлечь дитя от пикантной темы, я предложил ему пойти смотреть «Спокойной ночи, малыши». Алешка скривился и наотрез отказался.

— Так вот, — продолжил я прерванную беседу с женой, — вызывает меня Тульцев и, представляешь, какое хамство, заявляет: «У вас что, с памятью нелады? Вы почему Кудрявцеву не позвонили?»

— Пап! — влез в разговор Алешка. — А может, тебя в детстве дедушка по голове бил?

Я, честно говоря, от такого вопроса растерялся. Почему это он вдруг спрашивает? Неужели по мне заметно? Так и родительский авторитет можно вмиг потерять.

— По голове детей вообще бить нельзя, — уклончиво ответил я.

— Правильно! — кивнул Алешка. — А так, если не по голове, попадало?

— Ну, если так, то раза два-три всыпали, — нахально соврал я.

— Да-а? — удивился сын.

— А что, по-твоему, мало? — в свою очередь, удивился я.

— Доктор Спок в своей работе пишет, что бить ребенка категорически запрещается, а тем более по голове. А разве дедушка эту книгу не читал?

— Скорее всего, нет.

— Вот видишь, — обрадовался сын, — а если бы он читал педагогическую литературу, тебе бы меньше попадало.

Искренне пожалев, что мой отец был таким непросвещенным, я кивнул Алешке:

— М-да, в принципе ты прав, сынок…

— А ты сам-то читал? — поинтересовался он.

Я понял, что влип. Сказать правду неудобно, соврать тоже не лучший выход.

— Я много чего читал, — дипломатично парировал я.

— Ну, а Яна Амоса Коменского читал?

— Вот его не успел.

— А Жан-Жака Руссо? Его главный труд «Эмиль, или о воспитании» сжег на городской площади палач-инквизитор. Ясно? Ну, Макаренко ты, конечно, знаешь? — добивал меня Алешка.

Жена с трудом сдерживала улыбку, и в ее взгляде ко мне засквозила легкая снисходительность: да, мол, дескать, дорогой, я была о тебе лучшего мнения. Мой авторитет давал трещину, и я поспешил подставить жену под вражеский огонь.

— По Макаренко, сынок, твоя мама — большой специалист.

Жена посмотрела на меня так, как будто я ей зарплату не отдал. Хорошо посмотрела!

— Мам, — обрадовался Алешка, — а ты…

— Спать, сынок, пора… Быстренько в кроватку. — Она знала, как поступать в подобных ситуациях.

Но Алешка был на редкость упрям и спать категорически отказывался.

— Нет, ты все-таки скажи, — не унимался он.

Спасла родительский престиж бабушка.

— А откуда ты все это знаешь, про писателей разных? — спросила она.

— У нас в садике каждый дурак знает.

Мне после этих слов стало не по себе, а жена, так та просто пятнами пошла.

— Воспитательница наша, Марина Анатольевна, к госэкзаменам в институте готовится. Вслух нам свои учебники читает, а мы слушаем и засыпаем. И еще она говорит, что мы ей дипломную работу писать помогаем. Она ее так и назвала: Влияние трудов известных педагогов на сон детей дошкольного возраста».