Азовский поход

Глава 12. Царь приехал

16 ноября утром прибежал "Осётр". Встретили его салютом из бастионных пушек. Ну как же: — Пушки с пристани палят, кораблю пристать велят…

(В общем-то, главной нашей защитой являлся сам Остров. Кораблям пристать к нему можно было только в двух местах: — в бухтах Западная и Восточная. Был ещё один заливчик с малюсеньким пляжем в районе глинянного карьера, но войти туда могли только шлюпки, а подняться с пляжа на 25-ти метровые отвесные кручи простому смертному было невозможно. В остальных местах побережья остров защищали мозгодробительные скалы, к которым и подойти-то было страшно. А все эти бастионы и артустановки на высотках охраняли только фарватеры в бухты (где мы в любой момент могли выставить мины) и дальние подступы к Буяну).

… А потом швартовка, "Славянка" и обжиманцы на пристани. Встречать высыпало всё население Острова. Царская морда и "ижи с ней" наблюдали всё это с борта корабля квадратными глазами, но на трап не ступали. Пришлось самому подняться и с поклоном официально пригласить Его Величество ступить на землю Буянии. Свиты с царём было 8 человек, пришлось каждого приветствовать.

Наконец, все направились в "монастырь". "Московиты" шарили вылупленными глазами по сторонам, забывая даже мигать. И вот все "отпетые" и гости расселись в трапезной, началось взаимное представление и знакомство под утоление первоначальной жажды и заморение "червячка" лёгкой закуской. Димыч рассказал о переходе. Босфор опять проходили ночью, приключений не было, никого не потопили и даже морду не набили. В Багдаде всё спокойно.

Через полчаса я повёл Лексеича и Меньшика в его "келью" под номером "26". Причём на третий этаж поднял их на лифте с прозрачной стенкой. Гости заметно перенервничали и взбледнули. Дал необходимые пояснения и показал где обычная лестница.

Пётр осмотрел апартаменты и предложил "минхеру" разделить с ним кров, тот "постеснялся" отказаться. Но я сказал, что для Александра приготовлена другая келья, имея в виду, до сих пор пустующую Лёхину. В неё и поселили "кондитера" с ещё одним свитским. Остальную "свиту" комендант разместил в "гостевом" классе, где до них обитали рыцари-госпитальеры. С сантехникой наши гости были уже знакомы по нашим кораблям, просто показали им, что и где. Предложили им помыться с дороги, привести себя в порядок и в час дня спускаться в трапезную к обеду. Матросики уже привезли с корабля их багаж.

Меню обеда было обычным, будничным: — борщ, на второе фаршированный "рисом с мясом" болгарский перец с картошкой, на третье компот, на десерт фрукты. Но главное, гости наелись, а пировать будут на балу вечером, наши поварихи уже стараются.

После обеда предложил Петру Алексеичу порыбалить в ротонде, там и поговорим. Он согласился. Спустились к бухте и расположились в беседке. В каждой из шести массивных столбов-опор её был встроен замаскированный щкаф-ниша. У входа справа в такой нише был спрятан холодильник, слева кафе-автомат и микроволновка. Дальше справа мангал и гриль-очаг, слева посудный шкаф и мойка. В самых дальних колонах — шкаф для рыболовных снастей и оружейный сейф с ручным пулемётом, парой автоматических винтовок и парой ПП, ну и патроны, разумеется.

Достал из шкафа пару удочек, настроил их, и одну отдал Петру, как ей пользоваться он знал уже по Крыму, рыбалили мы уже с ним там. Полез в холодильник за наживкой и тут нарисовалась Прыся со своей бандой. Пришлось их знакомить с российским царём, представляя друг другу. Принцесса царём явно не впечатлилась. Она обнюхала башмаки Его Величества и отошла прочь, презрительно подрагивая хвостом.

Я достал из холодильника кувшин свежего пивка, поставил на стол два бокала. Мы забросили удочки и уселись в плетённые кресла. Кошка тут же устроилась у меня на коленях, не спуская глаз с поплавка. Её дети расселись в ряд на низком парапете.

— Ну, как тебе, Пётр Алексеич, наш Буян? — осторожно начал я.

— Зело дивно, Князь! — он почесал репу. — Все эти цветы, лужайки. Ну прям, как в раю. Да и хоромы у тебя знатные.

— А как у тебя дела в Крыму?

— Солдаты маршируют и поют о Вещем Олеге, который отмщает неразумным хазарам. Хорошо поют и маршируют хорошо. Это их князь Стрельчанский и князь Фанагориевский обучили. А казаки с уланами гоняют татар по степи. Брат Сергий на своей чертовой мельнице полетает, бочки с "горючкой" побросает — копчёные тикать, а наши ихние стойбища и аулы занимают. Братка Мыкола сказал, что к весне и к самому Бахчисараю могут выйти тихой сапой, лишь бы горючки хватило. А стрельцы с пехотными полками вдоль моря и по горам идут, в поддержку им "Тортилу" и одного "Ёжика" дали. Уже до самого "Артека" турок догнали. Турецкие корабли к берегам и не суются. — хохотнул Величество.

— Ну, а ты какими ветрами здесь?

— Так сам же приглашал! — обиделся царь. — Аль не ко двору?

— Ко двору, ко двору. — успокаивающе похлопал я его по колену. — Я спрашиваю, чем заняться здесь хочешь?

Пётр полез в карман кафтана и вытащил ту прозрачную трубочку с двумя магнитами, заткнутую по концам деревянными пробочками, которую я ему подсунул ещё в Азове:

— Многим знающим и мудрым мужам я сию "игрушку" показывал, просил разъяснений. Все твердят: — колдовство сие. А ты говорил — наука. Вот и хочу я эту науку постигнуть, для того и приехал.

— Твоё намерение, царь-батюшка, весьма похвально. А что касаемо "колдовства"? — я взял трубку, вытряхнул один магнитик, вновь заткнул. Потом встал, достал из шкафа тарелку, наполнил её водой и поставил на стол. — Так этим колдовство все мореходы не одну сотню лет уже пользуются. — я осторожно положил трубку на воду.

Трубка уверенно развернулась с севера на юг.

— Стрелка компаса тот же магнит, только не такой сильный.

— Ну, а коль постигать науки желаешь, то придётся начинать тебе с самых азов, в школе вместе с нашими детишками. Не зазорно ли тебе это будет? Ибо другой школы у нас нет.

Царь внимательно посмотрел мне в глаза.

— Учиться делу никогда зазорным не было! — решительно рубанул он.

— Но учти, учиться ты будешь на нашем языке и все учебники будут на нём же.

Мы расслабленно тягали рыбку, потягивали пивко и подкармливали кошачью семейку. Мимо ротонды несколько раз пронеслись пара пацанят на велосипедах. Петруша вскочил и потребовал близкого знакомства с этими механизмами. Я свистнул пацанам и подозвал их к беседке.

Пётр Алексеевич внимательно осмотрел двухколёсные агрегаты, потыкал везде пальцами и, кажется, даже обнюхал.

— А трудно научиться ездить на Этом?

— Не очень. На второй день поедешь. — я решил подшутить над Петрушой. — Только начинать нужно с одноколёсного велосипеда. Как говорят, от простого к сложному. Сначало одно колесо, потом два, три, четыре и дальше.

— Хлопцы, найдите Стёпку тётки Татьяны и скажите, что я велю ему сюда на моноколе приехать. — сорванцы умчались.

Шкет Стёпка был нашим лучшим на острове ездуном на одноколёсном вело, даже намного старшие ребята не могли его в этом деле переплюнуть.

Не успели мы с Лексеичем и по полбокала уцедить, как примчался наш циркач. У Величества глаза на лоб полезли и он выскочил из беседки. Стёпка покрутился по набережной, явно воображая и рисуясь. Потом стал с достоинством посвящать царя в тонкости езды. Заняло это около четверти часа.

Наконец, жаждущий знаний вновь плюхнулся в соседнее кресло:

— Завтра же начну обучаться, Степан обещался помочь "после школы"!

— Пётр Алексеич сегодня вечером будет бал. Я представлю вас нашим "сёстрам". Ты предупреди своих, чтобы глупости не творили и вели себя достойно, даже по-пьяне.

Коль уж вы здесь жить будете, то законы наши знать должны. — я забубнил монотонным голосом: — Дуэли у нас запрещены и приравниваются к умышленному убийству, а таковое карается смертью. За насилие над женщиной или ребёнком — смерть. За содомию — смерть. За казнокрадство, мздоимство и взятки — смерть. За воровство более одного рубля — смерть, за воровство до рубля — плети и изгнание с островов. За предательство — смерть. Это суду не подлежит, а только исполнению. За остальное, наказание назначает суд. Закон у нас един для всех. Я его нарушу — меня казнят, пейзанин нарушит — его казнят.

Пётр удивлённо посмотрел на меня и покачал головой:

— Круто!

В шесть часов мы смотали удочки и пошли готовиться к балу.

Бал начался в 8 вечера. Залы Гетерия были украшены гирляндами поздних осенних цветов и лазерной "метелицей". Вдоль стен бального зала были поставлены столики с напитками и лёгкими закусками. Вокруг них расставили лёгкие кресла и диваны.

Я собрал гостей и повёл их в Дом. Наши все были уже там. Стеклянные автоматические раздвижные двери привели московитов в шок. Сам Пётр раз пять подходил к этим дверям с разных сторон, наблюдая, как они сами собой открываются-закрываются, пока я не увлёк его в глубь здания. Наши дамочки причепурились, нанесли боевую раскраску и приготовились пленять мужиков. По помещениям носилась наша малышня из интерната, девчонки все с огромными бантами, в бальных платьицах и туфельках, мальчишки в кадетских мундирчиках и сапожках. Представлять наших кралечек царской свите и царю взялся сам Змей. Оленька сидела в кресле-каталке, как на троне, возле одного из столиков, в длинном тёмно-синем облегающем платье, но ослепительно светлая и невыносимо красивая. Всё-таки какая-то "порода" в ней чувствовалась и Владя к ней первой подвёл наших гостей.

Когда представление было закончено, на середину зала вышли четыре пары наших школят и чинно-благородно отшагали менуэт под Моцарта. А потом погас свет и под сводами зала зазвучал полонез Огинского и под его звуки в лучах световых пушек над полом поплыли Замок со своей Софьюшкой. Ни его протез, ни её "интересное положение" не помешали им слиться в танце. Строгий чёрный фрак Николая и что-то белоснежное воздушно-летящее на Софье, закрученные волнами музыки, заставили всех зрителей замереть.

Затем звучали другие мелодии, и каждый из нас шёл через весь зал к своей даме и лёгким поклоном приглашал её к танцу. Последними были мы с Зойкой. Танец у нас получился! В моих руках этот мотылёк, казалось, вообще не касался пола.

Сделали перерыв на десять минут, выпили по чуть-чуть, сняли с себя бальные наряды и переоделись в более простые и удобные одёжки. И Владя врубил рок-н-рол!

Вот тут мы все и оторвались по-полной… А потом был твист и прочие безобразия в виде танго, ламбады и т. д. Наши гости пухли и кончали.

Наконец, Оленька на правах хозяйки пригласила всех в обеденный зал к столам, отведать чего бог послал. Наши поварихи, под руководством "брата" Григория, Князя Советского (ну, жил он на улице Советской, когда-то), превзошли самих себя. На столе стояли такие вкусняшки!!!

Вечер закончился музыкальным лазерным шоу над задымлённой бухтой и фейерверком. Когда я вёл слегка покачивающегося Лексеича в его келью, он был глубоко-задумчивым.