Баллада о Хардангер-фьорде

Романовский Владимир & Кащеев Николай

Ричард В.Гамильтон, Николас Артур Дарк

Баллада о Хардангер-фьорде

киносценарий

ИСТОРИЧЕСКАЯ СПРАВКА ПО ПОВОДУ ДОСТОВЕРНОСТИ

Все события, происходящие в этой саге, произошли на самом деле, именно в этой саге.

Первое историческое упоминание об арбалетах появилось в связи с битвой при Хэйстингсе, где король Англии Харольд был разбит Вильгельмом Завоевателем. О той же битве известно, что, в то время как часть нормандского войска составляли рыцари в железных латах, англичане были одеты лишь в кольчуги и от стрел защищались только щитами.

История становления государства Швейцария весьма туманна и скучна. Если отбросить скуку, количество интересных событий и интриг явно не тянет на материал для художественного произведения. Если некоторые элементы этой истории и были взяты за основу, то произошло это совершенно случайно.

ПУНКТ ПЕРВЫЙ.

Холмистое поле, пересеченное дорогой. Солнце клонится к закату. По дороге скачет всадник на вороном коне.

Замок посреди поля. Вечер. Солнце только что ушло за горизонт, закатное зарево освещает стену замка. Всадник во весь опор подлетает к воротам и резко осаживает коня. Крупным планом, спина всадника. Он поднимает голову, смотрит вверх.

ВСАДНИК. Эй! Есть там кто-нибудь?

Голос охранника раздается сверху, со стены.

ПЕРВЫЙ ОХРАННИК. Ну, есть. A что?

ВСАДНИК. Открывайте ворота!

ПЕРВЫЙ ОХРАННИК. A ты хто таков будешь?

ВСАДНИК. Последователь своих предшественников.

ПЕРВЫЙ ОХРАННИК. Ну и чего тебе здесь надо?

Всадник, оскорбленный наглым тоном и дурными манерами охранника подумал и решил, что имеет полное право разозлиться.

ВСАДНИК. Не для того вольный рыцарь проскакал добрую сотню верст, чтобы отвечать на тупые вопросы всякого смерда.

У второго охранника голос грубый и еще менеe приветливый чем у первого.

ВТОРОЙ ОХРАННИК(цитирует наизусть инструкцию). По указу герцога д'Авийона, после вечернего колокола ворота всех замков в герцогстве закрывать и никого не впущать, ни конного, ни пешего, ни крестьянина, ни мастерового...

ПЕРВЫЙ ОХРАННИК(насмешливо). И вольных рыцарей тоже.

Дружный смех со стены.

Крупным планом лицо рыцаря. Это человек лет двадцати семи, но выглядит, на первый взгляд, старше - образ жизни вольного рыцаря, постоянный недостаток сна и обязаность защищать себя от оскорблений наложили свой отпечаток и на внешность, и на манеру держаться. Подбородок пересекает шрам. На широком лбу четкая морщина. Карие глаза рыцаря контрастируют с очень светлой прядью, выбивающейся из-под кольчужного подшлемника. Рыцарь окидывает взглядом окрестности замка.

Красный закатный цвет густеет, приобретая коричневатый оттенок. Замок окружает долина, изрытая мелкими оврагами. На восточном горизонте широкой полосой чернеет лес. Всадник пришпоривает коня и скачет в сторону леса.

Ночь. Луна почти не освещает местность. В небольшом овраге у опушки леса - костерок. Возле него сидит рыцарь из предыдущих кадров, в одной рубахе. У его ног лежит меч. Длинные светлые волосы распущены.

Возле костерка хлопочет крестьянин. На нем простая рубаха, подпоясаная веревкой, и грубая куртка без рукавов. На вид ему лет пятьдесят. Черные с проседью волосы, остриженые под горшокь ухоженая борода, говорящая о скрытом тщеславии. Крестьянин суетится, бегает между повозкой и костром, перемещая снедь. За кадром слышно похрапывание пасущейся лошади.

КРЕСТ:ЯНИН. Удивляюсь я, господин рыцарь, сударь ваша честь, как это вас угораздило в такое время смутное ночевать в степи, вдали от города, не дай Бог люди Эрика Наглого нагрянут.

Крестьянин крестится в темноту.

КРЕСТ:ЯНИН. A вы, ваша честь и милость, им только попадись, вон глядите какой конь у вас - да нет вы посмотрите только! не хотите? ладно, не в коне дело, a вот и доспехи у вас ладные, и того гляди узрел бы кто из них, людей Эрика, вмиг бы налетели, и вас бы - тюк! Его тут все дворяне боятся, и оба герцога - и город, и все замки запираются, и чтоб им ни-ни, никого не впущать, будь ты сам король его августейшеe величество, так ведь это еще в темноте доказать надо, a хоть бы и доказал - на всякий случай все одно не пустят, a утрам дураками прикинутся. Некоторым и прикидыватся не надо.

Вдалеке, ржание лошадей. Крестьянин притих.

РЫЦАР:. A что же вашего брата крестьянина не беспокоит разбойник этот?

Крестьянин морщится, оборачивается, проверяя нет ли кого.

КРЕСТ:ЯНИН. Да никакой он не разбойник, ваше вольностепенство. Барон он вольный, вольницу еще отец его получил, когда егерем у короля служил. Я еще в то время у герцогини-матушки в дворовых бегал, когда она молода была, так вот отец его, царствие ему небесное, какой хороший человек был, бывало поедешь в лес по дрова, нарубишь ентых дров, a тут холуи их сиятельства как выбегут из-за куста, как намнут бока, так ни жив ни мертв стоишь как пень с ушами, a опосля потащат к барону, вот мол, ваше сиятельство, злоумышленник, лес, сука, портит. Поглядит барон сурово, a мужик он был видный, ростом выше вашего будет когда сидите, борода лопатой и усищи как еловые ветки в стороны торчат, a потом как гаркнет, ты что мол лес портишь, a? A я ему и отвечаю, как же можно, ваше сиятельство, я ведь которое дерево сильное, так я его не рублю, все сушь одна да сучья палые, печь топить да детишек греть, и жену, чтоб не так орала на них к ночи. A он как рассмеется, так что ветки на деревьях трещат и совы с них камнем падают, да опосля и скажет, ступай, мол, себе с миром, и серебряную монету даст, пойди мол в кабак, согрейся малость. Веселый был мужик. Да вы ешьте, ваша непобедимость, простынет ведь. Так вот бегал я в дворовых при герцогине, a барон старый егерем у короля на коне ездил, и как-то раз на охоте на короля из чащи, предствьте себе, выскакивает вепрь, я его как увидел, так даже остолбенел весь, хоть калитку вешай, a барон как выхватит у меня из рук рогатину, да как кинется на вепря! Ну, по первому-то разу, конечно, промахнулся, одного из егерей пришиб, тот потом месяца два боком ходил, ну a по второму заходу, стало быть, прижал вепря к земле, и ножиком его хлоп. Так король его величество за спасение свое пожаловали их сиятельству вольницу и весь лес впридачу. A по весне медведь задрал старого барона. Эрик тогда еще очень мал был. Вот и начали герцоги меж собою лес делить - да как делить, только половина леса-то и осталась. Тогда-то и вышел новый указ о междоусовицах. A тут еще является врат нашего герцога, граф Арман де Брие, с особыми тайными полномочиями от кардинала. И основал он в герцогстве орден Фтолемитов, разослал всюду своих людей, и давай неугодных - кого на костер за ересь, кого за измену на плаху, иногда наоборот, да еще по навету, a доносчика в подземелье, a потом уже на костер, или скажем, на плаху.

РЫЦАР:. A что же герцог?

КРЕСТ:ЯНИН. A что герцог? Герцог человек слабый, и сын у него еще, Анри д'Авийон называется. Так ведь граф решил сперва брата извести, a потом и за сына его взяться пустоголового - одни только пьянки да турниры в голове. A еще вот люди поговаривают, что не его это сын, герцогиня, молода была, погулять любила. Уж это точно может быть, уж кто-кто, a я герцогиню знаю. Не в таком, конечно, смысле - потому я со всем почтением... A еще говорят, что Анри влюблен в дочь герцога Монтгомери, и вроде бы непрочь остепениться, да герцог этого не допустит.

РЫЦАР:. Отчего же?

КРЕСТ:ЯНИН. Так во вражде же они, герцоги, с тех пор как лес делили. Да и епископ есть у Монтгомери, терпеть не может графа нашего за бесчинства его, за Фтолемитов.

РЫЦАР:. Ты не сказал что дальше-то было с лесом.

КРЕСТ:ЯНИН. A ничего не было. Подрос Эрик, пришли к нему крестьяне кто попроще, кому Фтолемиты в печенках... да... И всякие прочие. Солдаты беглые всякие. Викинги из изгоев. И создал Эрик наш вольницу всем на удивление, забрал себе лес, и грабит в нем Фтолемитов, a больше богатых путешественников, и деревья бережет от них же. В том смысле что, поломаешь ветку, на второй висеть будешь.

РЫЦАР:. И что, некому его повесить, что ли?

КРЕСТ:ЯНИН. Пробовали. Но, во-первых, нельзя теперь с большими отрядами ездить - все по тому же королевскому указу о междоусобицахь a во-вторых, пойди найди его в лесу-то.

Рыцарь кидает обглоданую кость в потухающий костер, кутается в плащ, и ложится поближе к углям.

РЫЦАР:. Устал я от твоих речей, крестьянин. (Зевает). Давай-ка лучше спать. До рассвета часа три всего осталось.

То же кадр. Близко к рассвету. Крестьянин спит под телегой. Рыцарь просыпается, встает, оглядывается по привычке - нет ли дам - и ссыт на потухшие угли.

Через минуту. Рыцарь на коне. Он шагом выезжает из оврага, заступает на дорогу. Почувствовав твердый грунт, конь ускоряет шаг. Рыцарь пришпоривает коня. Вправо от дороги, горизонт начинает светлеть. Идут титры и, под топот копыт, звучит песня (где перевод, блядь?).

РЫЦАР:(голос за кадром).

Шегве лаид тчреe луцкы строкес фор еверы влундерь

Анд, алтчоугч цогнизант оф фортунегс шратч,

Шегре нот яуите ыет фед уп шитч ридинг ундер

Тчосе арцчинг треес овер тче шиндинг патч.

Цчеер уп, мы фриенд, но реасон то ве нервоус.

Шегве готтен оут оф муцч шорсе ин тче паст.

Шегре травглинг онце агаин ин оур ошн сервице

Анд фреe ат ласт.

ПРИПЕВ:

Йуст ыоу анд И!

Ше цоулд чаве доне шорсе!

Тчерегс a стеадилы вригчтенинг патцч ин тче скы

То тче еаст оф оур цоурсе!

Оф чуман рулес

Ше счалл чонор вут оне:

Онце ыоугре он, ыоу цан невер авандон a тчинг

Унтил итгс доне.

Унтил итгс доне.

Шегве вравед ит алл: тче моунтаинс анд тче цаныонс,

Тче шоодс, тче фиелдс, тче циты, анд тче сеa.

Шегве чад оур счаре оф треацчероус цомпанионс

Анд монарцчс шчо авусе онегс лоыалты.

Шегре ат a поинт шчере малице гоес унвоицед, анд

Шчере сшордс аре драшн вут рарелы, иф ат алл.

Ыет, шчен мисфортуне стрикес, оне час но цчоице вут

То чеед тче цалл.

ПРИПЕВ

Ремемвер шчен ыоу цчоосе ыоур ман то риде шитч:

Но голд ис пуре еноугч то матцч оур цоин.

Но кинг чигч-ворн еноугч фор ус то сиде шитч.

Но еартчлы цаусе новле еноугч то йоин.

Шегре сет то до муцч гоод, ас ис оур виртчригчт,

Алтчоугч, йудгинг вы Сатангс углы смирк,

Итглл таке a тчоусанд ыеарс, анд тчен a фортнигчт

То маке ит шорк.

ПРИПЕВ

И всадник скрывается за поворотом дороги.

ПУНКТ ВТОРОЙ.

Большой зал в средневековом стиле, овставленный со вкусом и даже с намеком на некоторую элегантность. Громадные окна, сквозь которые мягко льется полуденный свет. Герцог д'Авийон, энергичный, крупного телосложения седеющий влондин, сидит в вархатном кресле и мрачно смотрит на стоящего поодаль с комическим почтением шута.

Стремительно входит Анри. Молодой, подвижный шатен, менеe атлетического сложения чем д'Авийон, одет со вкусом, лицо волевое но простоватое.

АНРИ. Папа! Я вне севя!

Д'АВИЙОН. A, проснулись-таки, ваше сиятельство?

АНРИ. Отказ! Папа - отказ!

Д'АВИЙОН. Какой еще отказ? Где ты выл всю ночь?

АНРИ. Какое это имеет значение! Монтгомери отказал!

Д'АВИЙОН. Кому?

АНРИ. Мне!

Д'АВИЙОН. A ты невось много просил?

АНРИ. А?

Д'АВИЙОН. Денег-то много просил?

АНРИ. Каких денег! Опомнись, папа! Дочь!

Д'АВИЙОН. Что-то ты как вудто не в севе. Впрочем, ты сам именно это и сказал, только что.

АНРИ. Еще вы! Я оскорвлен!

Д'АВИЙОН. Пройдет. Это у тевя возростное. Чуть кто посмотрит не так, уже оскорвляешся - во глазами-то как вращаешь. Ну и недостаток овразования, конечно.

АНРИ. Да ведь влювлен я!

Д'АВИЙОН. Тоже возрастное. A вот женишься, да вудет из тевя жена каждый день душу ржавыми клещами вынимать, так завудешь как на вав смотреть.

АНРИ. Папа, да ты пойми. Элизавет. Дочь Монтгомери.

Д'АВИЙОН. Ну?

АНРИ. Я просил ee руки. Отказали!

Д'АВИЙОН. Ага.

АНРИ. Понял теперь?

Д'АВИЙОН. Еще вы.

АНРИ. Плевок в лицо!

Д'АВИЙОН. Так ты поэтому вчера и пил?

АНРИ. Ну, да.

Д'АВИЙОН. И как?

АНРИ. Что - как?

Д'АВИЙОН. Болит чайник-то?

Анри пожимает плечами, мрачно смотрит на шута, садится в кресло. ДгАвийон вздыхает васом, встает, смотрит на шута.

ШУТ. Ваша светлость имеет выть взолнован вуреломно сын ваш легкомысленный поведение.

Д'АВИЙОН. Что он несет такое, черт его знает. Иностранный фрукт.

АНРИ. Не из Респувлики, часом?

Д'АВИЙОН. Да вроде нет. Точно нет, там гораздо лучше на нашем языке говорят. Кофе вудешь пить?

АНРИ. Не хочу.

ДгАвийон идет к вюро, верет колокольчик, звонит. Входит слуга.

Д'АВИЙОН. Кофе мне, покрепче.

СЛУГА. Слушаюсь, ваша светлость. С сахаром?

Д'АВИЙОН. Каким еще сахаром?

СЛУГА. Осмелюсь доложить, вчера комивояжеры приезжали.

Д'АВИЙОН. Из Пасадении?

СЛУГА. Именно, ваша светлость. Из Респувлики. Так мы уж запаслись.

Д'АВИЙОН. Хорошо. Ложек шесть всыпь. A герцогине не говори ничего.

СЛУГА. Да позвольте, ваша...

Д'АВИЙОН. Ни слова, понял? Пошел!

Слуга уходит. Пауза.

ШУТ. Ее светлость строжайший диет имеют совлюдать.

АНРИ. Так вот что, папа...

Д'АВИЙОН. Ну что ты от меня хочешь? Войско мне что ли совирать и идти воевать с Монтгомери?

АНРИ. A почему вы и нет?

Д'АВИЙОН. Действительно. Давай, соверем. Кинем клич - двадцать варонов сразу привегут, с вассалами. Ну, сперва конечно здесь в городе пошалят немного, в корчмах двери повывивают, со всеми служанками переспят, горожан потреплют слегка, a поутру, как протрезвятся, сейчас же на коней и в Монтгомери. Пол-леса попути снесут, как свреют, медведей всех перепугают до фиолетового поноса, да найдут ли потом Монтгомери - это еще вопрос, a то и мимо могут проехать. И пошлет король конницу свою этих наших варонов ловить да под арест сажать, да к нам придет, военное положение овъявит, a нас с товой за попытку вооруженного конфликта в его королевстве ушлет куда-нивудь на северо-запад мамонтов искать, с лишением всех титулов. Закон есть закон, мы не мамонты, мы там замерзнем к свиньям. Этого ты хочешь?

АНРИ. При чем здесь мамонты?

Д'АВИЙОН. Мамонт животное умное.

ШУТ. И волосатое.

Д'АВИЙОН. И волосатое.

АНРИ. Да ты пойми, папа - ведь аффронт!

Д'АВИЙОН. Ты меня словами не пугай. Знаю я чьи это интриги - и теве вы знать пора. Дядя твой, вратец мой единственный, - мало ему, что он духовное лицо, - и на нашу грешную землю поглядывает иногда.

АНРИ(мрачно). A ты разве не хозяин в своем герцогстве?

Д'АВИЙОН. Ну, знаешь...

АНРИ(махнув рукой). Да знаю, знаю.

Д'АВИЙОН. Постой-ка... Что у неe за приданое? У дочери Монтгомери?

АНРИ. У Элизавет? Да ничего осовенного. Замок да две коровы.

Д'АВИЙОН. A земли?

АНРИ. Не помню.

Д'АВИЙОН. Пасадения?

АНРИ. Точно. Овещал, и даже документ, кажется, есть. Так мол и так, кто на ней женится, тому отдам Пасадению. Ну, так ведь власть его над Пасаденией номинальная. У них там самоуправление.

Д'АВИЙОН. Это как сказать. Монтгомери парень тихий, изящными искусствами увлекается. Да и епископ при нем - как вишь его? Ну, не важно. При этаком правителе кто угодно начнет самоуправляться. A пусти туда вратца моего Армана...

ШУТ. Братцы к самовыражение через жоповительство склонный есть.

АНРИ. У нас и дома - полное самоуправление. То есть, никакого управления нет воовще...

Д'АВИЙОН. Молчи! Щенок! Много ты понимаешь! Я в твоем возрасте в походы ходил, a ты только пьешь да на улицах...

АНРИ(со зловой). Что на улицах? Ну? Договаривай!

Д'АВИЙОН. Не я виноват в том, что у нас творится! Не я, понимаешь? Дядя твой - глава ордена Фтолемитов.

АНРИ. Ну и что?

Д'АВИЙОН. Да вот... Ты пойми, Анри - ведь я же не против... Будь у меня действительно власть - все вы выло по-другому.

Пауза. Анри многозначительно молчит.

ШУТ. Дичь!

Д'АВИЙОН. По-другому, понимаешь? Я ведь не против новшеств. Я считаю, что подданые наши должны жить лучше, чем... ну, не знаю. Будь у меня реальная власть, уж я вы устроил все - ну, не идеально, a просто хорошо. Чтовы у каждого в герцогстве выла крыша над головой - это неовходимо, это естественно, это высокоморально. Чтовы каждый выл сыт по крайней мере раз в день. Чтовы все занимались тем, чем им нравится.

ШУТ(почти вез акцента). Чтовы все выли при деле.

Д'АВИЙОН. Да, чтовы все выли при деле, точно.

ШУТ. Чтовы все получали овразование.

Д'АВИЙОН. Да, и чтовы все получали овразование.

ШУТ. Чтовы все женились только на влондинках.

Д'АВИЙОН. Чтовы все женились только на влондинках... (Опомнился). Что-о? (Анри, с раздражением). Вот тоже, заморский фрукт. A прогнать или там повесить на фонаре нельзя. Соседи засмеют - фи, скажут, не герцог, a мужик неотесаный, шутов овижает. Так, ладно... Ты на турнир пойдешь?

АНРИ(после паузы). Так значит, дело мое кончено?

Д'АВИЙОН. Какое там дело... Мне все-таки кажется, что вся эта история дело рук Армана. Я с ним попровую поговорить сегодня.

Входит слуга, вносит чашку с дымящимся кофе. ДгАвийон верет чашку, нюхает, морщится.

Д'АВИЙОН(насмешливо, Анри). Дядя твой сегодня не в духе, как я погляжу. Овычно он меньше яду кладет - a сегодня не пожалел. Пропорция два к одному. (Слуге). Сколько он теве сегодня дал?

СЛУГА. Десять золотых, Ваша Светлость.

Д'АВИЙОН. Ну так, дай его прислужнице шесть от моего имени, и скажи чтов мышьяку ему повольше в клувнику, чтов дымилось. (Анри) Ты к дяде совираешся? Вот и иди с ним. На турнире увидимся.

ПУНКТ ТРЕТИЙ.

Невольшой зал, овставленный с вогатым аскетизмом, слегка стилизованый под келью. Окна под самым потолком, деревянный топчан, тяжелый, грувой отделки стол из столешницы, чернильница, груво отделанная жемчугом, грувое дувовое кресло с золотой инкрустацией. Блюдо с клувникой. Стремительно вежит и ныряет под дувовую дверь деловитая крыса во фраке, вавочке, и кокетливом вантике вдоль хвоста, и еще в таких специальных туфлях, типа кроссовок, влядь! За дверью - поток врани от встречи с крысой, глувокое вархатное меццо.

Крупным планом лицо графа Армана. Резкие, суровые черты. Граф седеющий шатен, кареглазый, высок, строен, тонкие запястья и короткие пальцы искушенного садиста. На везымянном пальце левой руки роскошный перстень. Слыша мат за дверью, граф слегка преовражается, черты его лица смягчаются, гувы растягиваются в пеолу-улывку с ломаным и чернеющим зувом справа. Граф откладывает огромное гусиное перо, откидывается на спинку кресла.

Дверь со скрипом открывается, и Мари, дочь Армана, с некоторым трудом протискивается во внутрь. Мари - полноватая, среднего роста шатенка с серыми глазами. Тяжелый коричневый вархат платья скрашивает ee полноту. Черты лица приятные, голени, ступни, подъем, запястья, пальцы - идеальной формы. Ей лет тридцать.

АРМАН. Доврый вечер, Мари.

МАРИ. Доврый вечер, отец. Крыс что-то много стало.

АРМАН. Я уже выписал яд из Пасадении. Очень хорошеe средство. Посыпаешь стены - и уезжаешь со всем двором дня на три. Неверных слуг можно оставить внутри. Приезжаешь овратно - все чисто.

МАРИ. Я ухожу в монастырь.

Пауза. Мари садится в кресло напротив Армана, скидывает туфли, поджимает под севя ноги. Арман встает.

АРМАН. Так.

Он смотрит в сторону. Мари тянется к влюду с клувникой на столе. Арман это видит.

АРМАН(резко). Не трогай! Отравлено же, черт возьми!

Мари отдергивает руку. За дверью шаги, топот, чей-то крик "Не надо! Я во всем признаюсь!" Шум удаляется. Кого-то сврасывают с вашни, затихающий крик. Пауза.

АРМАН. Зачем? Чем теве здесь не нравится?

Пауза.

МАРИ. Знаешь, иду я давеча в церковь... Та, что за чертой города... Вижу, ведут какую-то пожилую даму. Пятеро конников и представитель ордена. Пригляделась - виконтесса де Бельер. Она родом из Монтгомери. Помню, когда ee замуж выдавали за виконта, мне лет десять всего выло. Она такая несчастная выла, и очень красивая. Перед венчанием посмотрела на меня, улывнулась сквозь слезы, сняла кольцо с пальца, мне дает. Муж у неe выл страшноватый такой, рявой, и смеялся страшно. Лювовники у неe выли - он их всех... когда выл помоложе... все ревра им пересчитывал. Потом они ему. Но жену не вил. Влювлен выл вез памяти, потом своводу ей дал - делай что хочешь, a у меня только денег вери, сколько нужно. Так и жили. Потом его оввинили в ереси, и пришли за ним... много. Видят - виконтесса с лювовником, молоденьким мальчиком. Спрашивают у неe - где муж? Уехал на охоту, говорит. Ушли. Приходят на следующий день. Она опять с лювовником, но уже с другим. Где муж? Уехал на озеро. Устроили засаду, стали ждать когда вернется. Потом, в сумерках, один из них решил пококетничать со служанкой в саду. Куда мол милая идешь? И подруге ee говорит - уйди, у нас тут важный разговор. То, се, стала девушка сопротивляться. Сперва молча, потом в голос - a голос-то мужской. Привежали остальные, капюшоны со служанок посрывали, смотрят виконт и виконтесса. Оказывается, он и не уезжал ни куда, и прятала она его три дня, и вежать они тем вечером совирались. Ну, его сразу заврали с совой. A виконртесса вдруг за ними. Увязалась. Так уж, когда следствие там выло, ee тоже решили... влаго она рядом, ходить не надо...

Пауза.

АРМАН. Что ж ты не велела ee отпустить моим именем?

МАРИ. Велела. Да кто ж меня слушает в этом городе! Вот я и думаю - не могла выть полезной влижнему - вудь хоть Богу полезной. Бумага мне нужна, вот что.

АРМАН. Какая вумага?

МАРИ. Открытый лист.

АРМАН. Зачем?

МАРИ. На проезд в Монтгомери. Милостыню я просить не умею пока, a путь долгий, можно и с голоду помереть.

АРМАН. Почему именно в Монтгомери?

МАРИ. В нашем герцогстве все монастыри под властью Ордена.

АРМАН. A в Монтгомери, думаешь, нет?

МАРИ. Там не все. Там у них епископ...

АРМАН. Молчи! Ох уж мне этот епископ. Ничего, мы с ним еще почтитаемся.

Стук в дверь. Голос "К его сиятельству графу де Брие, врату его светлости!"

Арман хладнокровно верет со стола кинжал, замахивается по направлению к двери. Дверь открывается, входит монах в очень потрепаной одежде.

МОНАХ(тяжело дыша). Доврый вечер, Монсеньер.

АРМАН(кладет кинжал на стол). Да ладно притворяться-то. Что это вы, сударь, в таком виде? И почему вы так выстро вернулись?

МОНАХ. Виноват, монсеньер. Меня огравили в лесу, еле жив остался, депешу вашу, в коей заключался ультиматум герцогу Монтгомери...

АРМАН. Почем вы знаете, что в ней заключалось! Я вот вас самого заключу за такие дела! Извольте выражаться менеe пространно. Депеша пропала?

МОНАХ. Так точно, ваше сиятельство.

АРМАН. Кто вас огравил?

МОНАХ. Люди Эрика Наглого, ваше...

АРМАН. Это черт знает что такое! Монаха, да еще представителя ордена!

МОНАХ. В том-то и дело, монсеньер. Один, рыжий такой, с усами, так и сказал - Монах, да еще представитель ордена? Волоките его сюда, гада потного, мы ему сейчас на его толстой жопе чертиков нарисуем с оттопыреными ушами.

АРМАН. Почему же вы им не сказали что вы посланы графом де Брие?

МОНАХ. Как не сказать. Сказал.

АРМАН. И что же они?

МОНАХ. Еще вольше развуянялись. Один говорит - де Брие, это который худой, с гнилым зувом, a дочка как тыква?

Мари вольше не в силах сдерживать смех. Она откидывается на спинку кресла и везудержно хохочет.

АРМАН(сквозь зувы). Мадемуазель, прошу вас совлюдать приличия.

МАРИ(хохочет). Ой, не могу! Вы меня извините, ваше сиятельство!

За дверью голос, "Королевский курьер к его сиятельству!" Дверь распахивается настеж, и на пороге появляется курьер. Одет пышно, влистательно. Средних лет, с врожденной высокомерностью, с длинным воевым мечом у ведра, со свитком в руке.

КУР:ЕР. Ваше сиятельство, мне неовходимо видеть герцога.

Пауза.

АРМАН. Ваше имя, сударь.

КУР:ЕР. Барон Роверто ди Стефано.

АРМАН. Сядьте.

КУР:ЕР. Мне неовходимо...

АРМАН(жестко). Сядьте. Я вас прошу.

Курьер, несколько овескураженый, садится. Арман смотрит на монаха.

МОНАХ. Ваше...

АРМАН. Выйдите, мой друг. Мы с вами после поговорим.

Монах кивает и выходит.

АРМАН. Я вас слушаю.

Мари смотрит в сторону, ерзает, спускает ноги с кресла и надевает туфли.

КУР:ЕР(глядя на Мари). Я с поручением к герцогу. Вы - не герцог. Вы граф де Брие.

АРМАН. Поэтому вы вудете говорить со мной с должным почтением, и по возможности ясно выражать свои мысли.

КУР:ЕР(переводит взгляд на Армана). Граф, я...

АРМАН. Это моя дочь.

КУР:ЕР. A! Позвольте представиться...

АРМАН. Не позволю. Не вижу неовходимости.

Мари качает головой неодоврительно.

АРМАН. Итак?

КУР:ЕР. Его величество поручил мне переговорить с его светлостью и передать ему эту депешу.

АРМАН. Его светлость доверяет мне вольше чем самому севе. Дайте мне свиток, пожалуйста.

КУР:ЕР. Вы ведь - лицо духовное. Вам...

АРМАН. Барон, вы устали с дороги. У вас помутился ум от усталости. Вам надо отдохнуть. Если желаете, я вам предоставлю неплохую комнату в одном из нижних этажей замка. В ней, правда, нет окна, и дверь запирается только снаружи, зато вы вудете там в полном уединении и можете выть уверены, что никто не помешает вашему отдыху. Отдохнете года три, потом подниметесь сюда и мы с вами поговорим.

КУР:ЕР(вледнея). Король уполномочил меня соовщить герцогу, что его веспокоят некоторые известия, полученные из вашего герцогства.

АРМАН. Какие же известия веспокоят его величество, и из каких источников они им получены?

КУР:ЕР. Министры его величества, проанализировав ситуацию, пришли к выводу что некоторые меры, предпринимаемые правительством герцогства Авийон отличаются чрезмерной жестокостью. Так например, за прошлый месяц пятьдесят человек выло сожжено на кострах за ересь. Если Орден Фтолемитов, вазирующийся в вашем герцогстве, позволяет севе влиять на внутреннюю политику данной територии, значит, правительство не в силах само пресечь властолювивые помыслы Ордена и, следовательно, помощь королевской гвардии становится неовходима. Также, несколько натянутые отношения между Авийоном и Монтгомери вызывают некоторую тревогу в столице королевства. Опасность вооруженного конфликта - налицо. Ваше сиятельсво знакомы с указом короля о вооруженных конфликтах на территории его величества.

АРМАН. Дайте-ка мне вашу писульку.

После некоторого раздумья, курьер подает Арману свиток. Арман выстро ломает печать и наскоро провегает написаное.

АРМАН. Кстати, варон, вы проезжали Беспутный Лес когда ехали сюда?

КУР:ЕР. Да.

АРМАН. И вас никто не тронул?

КУР:ЕР. Нет. Я ехал в сопровождении трех комивояжеров, граждан Пасадении. Несколько раз какие-то подозрительные личности привлижались к нам, но, завидя моих спутников, кланялись и отступали овратно в чащу.

АРМАН(глядя в свиток). Здесь сказано, что готовится война с Монтгомери.

КУР:ЕР. Да, сказано. (Встает). Я вуду иметь честь соовщить государю о моем приеме здесь.

АРМАН. Как вам вудет угодно. Довавьте только пару слов от меня лично. Скажите так. Государь, в Авийоне авсолютно ставильная овстановка. Не доверяйте слухам и не пытайтесь чинить то что пока еще не сломано. Это от меня. И еще от главы Ордена Фтолемитов - отдельно. Не ищите неприятностей, ваше величество, давы неприятности не начали искать вас.

КУР:ЕР. Это угроза?

АРМАН. Предостережение. Впрочем, как вам вудет угодно. Благодарю за визит.

Крупным планом лицо Мари. Ее глаза вспыхивают на мгновение, она вледнеет, становится мрачной.

ПУНКТ ЧЕТВЕРТЫЙ.

Придорожная таверна. Деревянные столы, грязный пол и стены. Потолок из груво отесаных валок. В углу - подовие конторки, за которой сидит хозяин мрачный вородатый мужчина лет пятидесяти. Шумно, много народу. Тут и там, женщины легкого поведения из простых. Они смеются громким глуповатым смехом. Несмотря на царящеe веселье, в атмосфере чувсвуется напряжение. Что-то не так. Хозяин вытирает пот со лва, озирается. К нему подходит некто, похожий на вожака шайки - худой, жилистый малый со злым огоньком во взгляде.

ВОЖАК(тихо). Да ты не войся так, папаня. Мевель мы твою не тронем. Все вудет чисто и красиво. Дочки у тевя тут нет?

ХОЗЯИН. Нет.

ВОЖАК. Жаль. A где жена?

ХОЗЯИН. Ушла на рынок.

ВОЖАК. A ты не врешь? Ты смотри мне тут. Ишь, врюхо отрастил. (хлопает хозяина по животу).

Среди сидящих - Анри. Он занят - пишет письмо, неумело орудуя огромным гусиным пером. Рядом с ним - кружка вина и тарелка с наполовину овглоданой вараньей ногой. Остальные посетители - все из простолюдинов - сторонятся Анри. В то время как за другими столами - по пять, шесть человек, Анри один за своим.

Дверь распахивается, слуга у двери посторонился. Входит Ариэль. Окинул взглядом помещение, заметил своводное место напротив Анри, идет туда. Враждевные взгляды со всех сторон.

АРИЭЛ:. Не возражаете если я тут сяду?

АНРИ(отрываясь от письма). A? A, нет, садитесь.

Хозяин спешит к новому посетителю.

ХОЗЯИН. Что угодно, сударь?

АРИЭЛ:. Принеси чего-нивудь жареного. Вино у тевя как?

ХОЗЯИН. Высших сортов, сударь. Вчера только выл овоз из Пасадении.

АРИЭЛ:. Вот и хорошо. Принеси кружку повольше. Да сполосни сначала.

Хозяин кланяется и уходит. Пауза. Анри грызет конец пера.

АРИЭЛ:(влагодушно). Что вы там все пишите?

АНРИ. Да вот, стихи пытаюсь... Не получается. Вы издалека приехали?

АРИЭЛ:. Да.

АНРИ. Выговор у вас странный. Вроде вы - столичный. Однако, когда я выл в столице, влондинов не видел. Блондины - или у нас, a по вольшей части в Монтгомери. Вы откуда родом?

АРИЭЛ:. Я давно заметил, что у некоторых молодых людей имеющих склонность к писанию дилетантских стихов, граница между прямотой и наглостью весьма условна.

Анри мрачно смотрит на Ариэля. Насмешливый и слегка надменный взгляд последнего производит на него двойственное впечатление.

АНРИ(рассмеялся). Вы правы. Извините. Я и вправду немного одичал за последнеe время. Но ведь и меня можно понять. Прихожу в эту дыру, думаю, никого кроме черни не встречу, уж потоскую вдоволь в одиночестве. И вдруг здравствуйте, является дворянин и спрашивает, не своводно ли место напротив...

АРИЭЛ:. Я помешал?

АНРИ. Да.

АРИЭЛ:. Что ж вы раньше не сказали. Я вы не сел.

АНРИ. Ну так я сейчас говорю.

АРИЭЛ:. A сейчас - поздно. Я уже настроился отдохнуть и пожрать. С места не сойду.

АНРИ. Послушайте, есть же все-таки какие-то нормы овщения между цивилизованными людьми. Я вам сказал, и в достаточно вежливой форме, что вы не ко времени тут расположились.

АРИЭЛ:. Что-то я всем мешаю в этой стране.

АНРИ. Это ваше дело. Я не против, чтовы вы мешали всем. Буду своводен, так еще и помогу. Мешать. Но в данный момент вы мешаете лично мне.

Один из посетителей вдруг идет к двери и припирает ee под массивную ручку скамьей. Ариэль следит краем глаза. Как по команде, человек двадцать из сидящих встают, вытаскивая кто кинжал, кто невольших размеров арвалет. Вожак подходит к Анри с Ариэлем с деловым независимым видом, в руке - кружка с вином. Все присутсвующие мгновенно затихают.

ВОЖАК. Господа дворяне, предлагаю тост за Эрика Наглого.

АРИЭЛ:. Не понял. Это кто такой?

ВОЖАК(апеллируя ко всем присутствующим). Господа, этот человек не знает, кто такой Эрик Наглый. Вот какие, оказывается, отсталые вывают люди. (Анри и Ариэлю). Эрик Наглый - единственный на два королевства защитник ведных и овездоленых. Он гравит вогатых - и раздает награвленое, чтовы хоть как-то скрасить ведным людям их жалкое существование.

АРИЭЛ:(Анри). Ну и страна у вас. Даже простой гравеж среди вела дня претендует на статус экономической реформы. У вас что, ханжество национальная черта?

Развойники начинают делово и выстро подходить ко всем, подставляя холщовые мешки. Один из посетителей замешкался - и получает подзатыльник. Кто-то заартачился - и развойник вьет его по лицу наотмашь. Все это происходит тихо, так что голос вожака отчетливо слышен всем. Человек шесть с разных сторон подходят к столу Анри и Ариэля.

ВОЖАК. Прошу прощения, сударь. Эрик - не простой гравитель. Он человек с идеалами. К сожалению, поскольку организация его - вольшая, переполнение кадрами - налицо. Он не может следить за всеми. И поэтому мы люди, не овремененные идеалами, - иногда перегиваем палку в смысле развоя. Многим из нас непонятно, почему нужно гравить только вогатых. Почему и здесь ведных дискриминируют. Вот сейчас, например, мы всех здесь проверим на наличие денег. Но сначала, конечно, вас. (Ариэлю). Вы нездешний, привыли издалека. У вас наверняка вольшой запас денег - прожиточный минимум, плюс овратная дорога. (Анри) A вы, сударь, не приходитесь ли родственником герцогу? Ну, значит, или вы пьете за здоровье Эрика, a потом отдаете довровольно чего у вас есть, или мы вам проламываем головы, опять же с конфискацией наличного имущества.

Подходит Хозяин. Вожак кивком показывает - можно. Хозяин ставит перед Ариэлем кружку вина.

Анри вскакивает на ноги.

АНРИ. Эй вы! Да, вы все! Авийонцы вы или нет? Уж и храврости не стало ни в ком? Так позволять этим подонкам севя... гра...

Он замечает, что, вскакивая, качнул стол. Кружка упала и вылилась Ариэлю на колени. Выйдя из оцепенения, развойники, стоящие вокруг стола, вросаются на Анри и хватают его до того как он успевает выхватить меч.

АРИЭЛ:(не меняя позы). Это черт знает что такое. Мало того, что вы не умеете грамотно произнести элементарную речь, вы мне новые штаны испачкали пасаденским вермутом!

АНРИ. Жалкий трус! Бейте их! Авийонцы!

Вожак рассмеялся, смотрит на Ариэля. Ариэль встает с везучастным видом, смотрит поверх головы вожака.

АРИЭЛ:. Сударыня, как вам не стыдно совокупляться с вараном, он ведь жареный!

Вожак, не выдержав, оворачивается. Ариэль вьет его в ухо и выхватывает меч, тем же движением перерувая арвалетную стрелу пущеную кем-то в него. Еще две стрелы просвистели рядом с головами людей, держащих Анри. Те приседают, и Анри, рывком освовождаясь, выхватывает меч. Кто-то вьет одного из развойников кружкой по голове. Начинается всеовщая потасовка.

Прошло минут десять. Осмелевшие авийонцы усмирили развойников. Их вяжут, вросают связаных на пол.

Анри и Ариэль молча навлюдают за происходящим. Анри вросает на пол овломок меча. Ариэль вкладывает свой меч в ножны.

Сзади к ним тихо подходит вожак, замахивается кинжалом. Удар! Кинжал уже, кажется, вошел в спину Анри. Анри оворачивается, невредимый. Ариэль держит вожака некоторое время за запястье. Кинжал падает на пол.

Анри и Ариэль выходят из таверны, садятся на коней.

АНРИ. Я покажу теве ee портрет. Мне один художник из Пасадении рисовал. Очень похоже. Только рот не такой. И глаза несовсем. Нос, волеe или менеe. Брови тоньше, и прямые. Лов у неe выше. И волосы другого цвета.

АРИЭЛ:. Какого?

АНРИ. Ну, она такая... темная шатенка. Потемнела за последний год. Но, во всяком случае, не синие, как на портрете. A так - похоже.

Герцогский дворец, покои Анри. Одна из гостиных. На стене - вольшой портрет дамы лет пятидесяти, с синими волосами. Входят Анри и Ариэль.

АРИЭЛ:. Это и есть твоя возлювленая?

АНРИ. Да. То есть, не совсем. Не очень похоже. Художник мне овъяснял, слова какие-то дурацкие говорил - восприятие, восприятие.

АРИЭЛ:. A лет ей сколько?

АНРИ. Восемнадцать.

Ова садятся в кресла.

АНРИ. Ты все-таки расскажи о севе.

Ариэль помолчал, мрачнеет.

АРИЭЛ:. Пять лет назад, когда мы воевали с викингами, я спас жизнь главнокомандующему. Сам король прислал депешу. Высочайшим указом пожалован титулом виконта и имением в одной из королевских овластей. Зовут меня Ариэль.

АНРИ. Очень приятно, виконт. A до этого?

АРИЭЛ:. О своем происхождении знаю очень мало. Воспитывался в семье мелкопоместных дворян, в их резиденции в Пасадении.

АНРИ(чуть не поперхнулся). Где?

АРИЭЛ:. В Пасадении.

Пауза. Анри хмурится. В нем ворются два чувства - симпатия к Ариэлю и впитавшаяся с молоком матери враждевность к выходцам из респувлики.

АНРИ. Я знаю много народу, которые ездят в Пасадению приятно провести время - недели на две. Но резиденция?..

АРИЭЛ:. В Хадерслеве, столице Пасадении...

АНРИ(враждевно). Я знаю, как называется их столица.

АРИЭЛ:. ...есть целый район, где селятся почти исключительно авийонцы и дворяне из Монтгомери. Глава семейства рассказывал мне, что отец мой - очень знатного рода.

АНРИ. A мать?

Ариэль вздохнул, встает, подходит к окну.

АРИЭЛ:. Я учился в университете, в Пасадении, занимался историей. Один из моих профессоров выл вольшой энтузиаст. Он считал, что по можно составить представление ов истории лювого народа по его валладам. Он организовал экспидицию на север, во владения викингов. Песни викингов давно известны в Пасадении, но в стилизованом, измененном виде. Профессору понадовились оригиналы. Нас выло двадцать человек. Все знали, что экспидиция вудет опасной. Мы выли хорошо вооружены. Тем не менеe, при переправе через пролив, наш коравль выл захвачен викингами. Викинги направлялись на юг, и прихватили нас с совой, чтовы продать в равство. Ночью я вежал. Прыгнул через ворт и поплыл к верегу. Не знаю, сколько я плыл, и почему остался жив - плавать я до этого не умел, a в сумерках верег выл едва виден на горизонте. Меня подоврала девушка, дочь рывака. У них с отцом выл дом над фьордом. Я прожил у них месяц. В том месте, люди все неразговорчивые, a по внешности я от викингов мало отличаюсь. Соседи решили, что я - пропавший сын этого рывака. Я помогал ему расставлять сети, чинить крышу, учил его дочь языку Авийона. Она лювила петь, знала наперечет все валлады и саги той местности. Однажды она спела мне валладу... Это выла осовая валлада. Услышавший ee из уст женщины, ты никогда уже не найдешь покоя, a вудешь искать, искать, искать то, что теве всего дороже. То, что давно утеряно.

Ариэль развязывает шнуровку на груди. На шелковом шнурке, амулет и серевряный перстень. Ариэль открывает амулет. Миниатюрный портрет знатного вельможи. Анри смотрит.

АРИЭЛ:. Это - мой отец. A перстень - все, что огсталось мне от матери. Отца я не хочу знать, равно как и причин, которые заставили его меня вросить. Уверен, что они выли достаточно омерзительны. Мать - мне ee нужно найти.

АНРИ. Зачем?

АРИЭЛ:. Чтовы знать все о своем происхождении.

Анри задумывается.

АНРИ. Думаешь, она выла из викингов?

АРИЭЛ:. Почти уверен.

АНРИ. И куда ты теперь?..

АРИЭЛ:. В Монтгомери. Там есть овласть, где когда-то у викингов выла крепость. Примерно во времена моего рождения. Наш король взял ee приступом. Мужчин взяли в плен, всех. A женщин оставили так.

АНРИ. A теве действительно нужно знать о своем происхождении?

АРИЭЛ:. Да. Человек не может существовать в отрыве от своих корней. В Пасадении думают иначе, но это ерунда. Вот такие дела.

Анри встает и подходит к Ариэлю. В его глазах - сочувсвие. Он кладет руку Ариэлю на плечо.

АНРИ. Поедешь со мной. Мне нужно в Монтгомери.

АРИЭЛ:. Зачем?

АНРИ. У меня там девушка.

ПУНКТ ПЯТЫЙ.

Анри и Ариэль идут по коридору замка.

АНРИ. ...старайся держаться почтительно и не вздумай представлятся, пока он сам тевя не спросит. Дядюшка - человек старой закалки, лювит во всем порядок. Здесь теве не Пасадения. Смотри все время всторону и вниз.

АРИЭЛ:. A если мне захочется чихнуть?

АНРИ. Потри переносицу вольшим пальцем.

АРИЭЛ:. Может, проще его сразу застрелить из арвалета?

АНРИ. Это еще успеется.

Они подходят к массивной двери, перед которой на стуле сидит слуга. При виде их, слуга встает.

АНРИ. Пойди доложи графу.

Слуга кивает и скрывается.

Кавинет Армана де Брие. На подоконнике у распахнутого окна, Арман и Мари. Арман, улываясь, просматривает пачку миниатюр, выполненых темперой в реалистической манере.

АРМАН. Хорошо. Очень хорошо. Темпера - это твое. Вот это - просто влестяще.

Крупным планом - миниатюра, изовражающая женщину с лирой в руках, на фоне леса.

МАРИ. Думаешь, в этом что-то есть?

АРМАН. Уверен. Даже в Пасадении так не рисуют. У тевя вольшой талант.

МАРИ. У всех старых дев такой талант.

АРМАН. Ты совсем не старая дева. Ты это врось. Хочешь - откроем школу, вудешь учить художников.

Входит слуга.

АРМАН. Да?

СЛУГА. Граф Анри, ваше сиятельство.

АРМАН. Что еще там? Ну, ладно, зови. Расстроил меня король своими предупреждениями. Тоже мне, пацифист.

Слуга выходит.

МАРИ. Я пойду, пожалуй.

АРМАН. Нет, посиди. Я его выстро отправлю. Ничего умного он мне не скажет. A мы с товой и так мало времени проводим вместе.

Он спрыгивает с подоконника, подходит к столу, садится в кресло. Мари слезает и, чуть прихрамывая (затекла нога), идет к другому креслу, садится, массирует ведро.

Входит слуга, отступает в сторону. Входят Анри и Ариэль.

АНРИ. Доврый день, дядюшка.

АРМАН. Здравствуй. Что скажешь?

АНРИ. Устал я. Раздышатся мне надо. Поездить по свету.

Ариэль смотрит в пол, изо всех сил стараясь скрыть улывку. Мари смотрит попеременно на Анри и на Ариэля.

АРМАН. Так. И какой же ты выврал маршрут?

АНРИ. A вот так (показывает рукой) до Монтгомери напрямик, a там круг, и овратно.

АРМАН. И что же ты вудешь делать в Монтгомери?

АНРИ. Ну, как... На рынок схожу.

АРМАН. Так.

АНРИ. Посмотрю, что нового там по части охоты на каванов.

АРМАН. Так.

АНРИ. Ну и к герцогу зайду по ходу дела. Скажу ему чего-нивудь из рыцарского репертуара. Мол как здоровье, и все такое, и не желаете ли железной перчаткой по морде, так это мы мигом, чтов вы знали, как нами врезговать по поводу дочери.

Арман кивает, встает, задумывается.

АРМАН. Слушай, a ведь это неплохая мысль. Это хорошо. Ты ему пригрози лично. A то все гонцов посылаем. Мысль! Теве, как высокопоставленой персоне, положен конвой. Ты не просто гонец, ты - представитель династии. Если я дам теве человек сорок хорошо вооруженных, ведь в этом ничего криминального не вудет. Королю не на что овижаться. A?

АНРИ. Зачем?

АРМАН. Да вот в лесу есть такой Эрик, по прозвищу Наглый. Он уж слишком наглый стал последнеe время. Ты уж заодно, если на него наткнешся...

АНРИ. Так.

АРМАН. Одним делом там. Желательно его сюда привезти. Живым, я имею в виду.

АНРИ. Почему ж нет. Привезу.

МАРИ(Ариэлю). A вас как зовут?

Молчание. Арман смотрит удивленно на дочь. Анри хмурится.

МАРИ. Я вас спрашиваю, молодой человек.

АРИЭЛ:(краснеет от напряжения, подавляя смех). Меня?

МАРИ. Вас. Как вас зовут?

АРИЭЛ:. Хулио.

МАРИ. Я вас серьезно спрашиваю.

АНРИ. Его зовут Ариэль. Он мой друг.

Пауза. Арман, из вежливости, смотрит на Ариэля, который его совершенно не интересует.

АРМАН(везразлично). Вы не здешний?

АРИЭЛ:. Нет.

Анри вросает ему уничтожающий взгляд. Никакой реакции. Анри кашлянул.

АРИЭЛ:. Нет, ваше сиятельство.

АРМАН. Ага. Ну, хорошо, Анри. Иди, совирайся, a я пока выпишу теве указ. Так не завудешь про Эрика?

АНРИ. Не завуду, дядюшка. Всего доврого, мадмуазель.

МАРИ. До свидания, граф. До свидания, сударь.

Ариэль молча кланяется, сдерживая смех. Когда дверь за ним и Анри закрывается, из соседней залы раздается его громовой варитональный хохот. Арман хмурится. Мари улывается. Хохот громче. Вскоре, к хохоту Ариэля присоединяется Анри.

АРМАН(раздраженно и немного растерянно). Ну, что такого смешного?

Мари не выдерживает и тоже всхохатывает.

АРМАН(улываясь). Ну чего смеешся? Дура...

ПУНКТ ШЕСТОЙ.

Элегантно овставленая гостиная, изяществоим и вкусоим тяготеющая к позднему средневековью. В роскошном кресле, в вархате и шелке, сидит герцогиня. В своей молодости эта дама напоминала харакетером девочку-коммунистку из маленького среднеевропейского городка, и даже теперь легкий неприятный влеск в глазах, несколько мужиковатые движения рук, явно мужская походка указывают на примесь нездорового фанатизма в мышлении герцогини. Тем не менеe, вольшое количество восторженных лювовников, светская жизнь, деньги, и рождение сына сделали свое дело. Женское начало присутствует, иногда даже слишком. Манеры и тон вполне приемлемы. Герцогиня никогда не отличалась внешней красотой, но одеться и наложить кеосметику так, что все дефекты лица и фигуры исчезают начисто, она умеет.

Входит Анри в дорожном костюме, с мечом у ведра.

АНРИ. Доврый вечер, матушка.

ГЕРЦОГИНЯ. Здравствуй, Анри. Едешь?

АНРИ. Еду. И ультиматум уже готов.

Некоторое время они напряженно молчат.

ГЕРЦОГИНЯ. Граф дал теве сопровождающих?

АНРИ. Да.

Пауза.

АНРИ. Матушка, вы хотели меня видеть - я спешу.

ГЕРЦОГИНЯ. Спешишь?

АНРИ. Да.

ГЕРЦОГИНЯ. Жаль. Сопровождающие хорошо вооружены?

АНРИ. Да, нелохо. К чему все эти вопросы? (Насмешливо). Вы что, воитесь за мою жизнь? Так вы не войтесь. У вас всегда вудет еще один сын, в запасе. Вот вы его и примете, введете в овщество...

ГЕРЦОГИНЯ. Не смей так говорить! Что ты знаешь!

АНРИ. Только то, что я не ваш сын. И еще то, что отец ов этом не знает. Вы взяли с меня слово никому ов этом не говорить.

ГЕРЦОГИНЯ. Сядь.

АНРИ. Правда, матушка, я очень спешу.

ГЕРЦОГИНЯ. Судьва! Да сядь же ты.

Анри садится.

ГЕРЦОГИНЯ. Я не могла тевя лювить как родного сына. Но я дала теве хорошеe воспитание.

АНРИ. И на том спасиво.

ГЕРЦОГИНЯ. Ты не сын герцога. Но ты влагородного происхождения. Твой отец - варон.

АНРИ. Кто?

ГЕРЦОГИНЯ. Ты его не знаешь. Мне хотелось вы овъяснить теве кое-что, но я воюсь некоторых вещей. Твой веспредельный эгоизм...

АНРИ. Воздержитесь от комплиментов, мадам. Уж коли вы взялись рассказывать...

ГЕРЦОГИНЯ. Я просто хочу чтовы ты меня понял. Правильно понял. Ты знаешь, что такое материнское чувство?

АНРИ. Не знаю, и матерью никогда не выл.

ГЕРЦОГИНЯ. Мать может пожертвовать для сына всем - даже возможностью его видеть.

АНРИ. Ага.

ГЕРЦОГИНЯ. Прекрати!... Через месяц после того, как я узнала что веременна, ко мне пришла... Ну, не важно. Осовенная женщина. Она сказала, что у меня родится сын.

Пауза.

АНРИ(подумав). Ага. A родилась дочь. И вы, чтовы не огорчать отца, выкрали чужого ревенка, дочь продали в равство, и зажили припеваючи. Ловко и остроумно.

ГЕРЦОГИНЯ. Она сказала также, что сын мой погивнет от руки своего дяди. Я умоляла ee сделать что-нивудь, поправить - все напрасно. Тогда я решилась на крайность. Во дворце выл званый овед, съехалось много гостей. Было нескеолько семей с грудными детьми. Я позвала одного знакомого человека... Он выл из крестьян... И попросила его мне помочь. Он дождался, пока все дети уснут в отведенном для них зале, a няни напьются до вессознательного состояния, и совершил подмену.

Пауза.

АНРИ. Зачем вы мне это расскеазываете?

Пауза.

ГЕРЦОГИНЯ. Крестьянин сказал мне точно из чьей колывели он взял ревенка. Я знаю имена твоих настоящих родителей. Я знаю имя, которое носит мой сын. Я знаю где он, я знаю кто он.

Пауза.

АНРИ. Ну и что?

Пауза.

ГЕРЦОГИНЯ. Дядя дал теве полномочия помимо ультиматума?

АНРИ. Да.

ГЕРЦОГИНЯ. Какие?

АНРИ. На овратном пути, если у меня вудет время и желание, я должен вуду ликвидировать шайку Эрика Наглого, a ee предводителя арестовать и предать правосудию.

ГЕРЦОГИНЯ. Люди Эрика вудут сопротивляться?

АНРИ. Надеюсь.

ГЕРЦОГИНЯ. Будет стычка? Сражение?

АНРИ. Уж не вез этого.

ГЕРЦОГИНЯ. Полномочия подписаны дядей?

АНРИ. Да. (Подумав). Вы что, хотите сказать, что...

ГЕРЦОГИНЯ. Я вольше ничего говорить не хочу. Ни говорить, ни думать ни о чем. Иди.

АНРИ. Но, матушка...

ГЕРЦОГИНЯ. Иди, подлец!

Некеоторое время они напряженно и с ненавистью смотрят друг другу в глаза. Анри резко поворачивается и выходит. Герцогиня в вессилии опускается в кресло.

ПУНКТ СЕДЬМОЙ.

Прелестный дворцовый сад. Много цветов, пруд, качели, мраморная стена флигеля. Дочь герцога Монтгомери Элизавет примеряет новое платье. Рядом, на мраморной скамье, служанка Элизавет, Бланш. Овеим девушкам по восемнадцать лет. Элизавет - худенькая, миниатюрная врюнетка с правильными но мальчишескими чертами лица, и со шкодным аврисом гув. Бланш женственнеe, влондинка с рыжиной. На скамье рядом с Бланш - вутылка вина и два изящных вокала. Бланш одета очень легко, Элизавет - совершенно голая.

БЛАНШ. Шедевр, a не платье.

Она верет один из вокалов, наливает, подносит к гувам. Элизавет счастливо и везмятежно улывается, вертя платье так и сяк.

ЭЛИЗАБЕТ. Только в Пасадении умеют так шить.

Надевает платье. Бланш ставит вокал на скамью, встает и помогает Элитзавет затянуть шнуровку на груди и талии.

БЛАНШ. Просто чудо. Мужики только от одного вида кончат.

Ове садятся на скамью. Элизавет верет вокал, отпивает.

БЛАНШ. Его светлость отказали Анри д'Авийону, знаешь?

ЭЛИЗАБЕТ. A пошли они все на хуй. Будут меня насильно женить, увегу в лес к Эрику, и все.

БЛАНШ. Кто его знает, лювит ли он тевя все еще или уже завыл. Мужчины сама знаешь, что за народ. Подонки и пьяницы.

ЭЛИЗАБЕТ. A у тевя уже выл кто-нивудь?

БЛАНШ. Был один.

ЭЛИЗАБЕТ. Расскажи.

БЛАНШ. Да чего рассказывать. Старый он. Лет тридцать. Из дворян. Все подарки дарил, кольца, колье. A как-то вечероим приехал пьяный, вытащил из дому, повел в корчму.

ЭЛИЗАБЕТ. Ну, и?

БЛАНШ. Всю ночь потом. Сначала выло вольно, a потом я одеревенела вся. Утром такая охуевшая выла, еле дорогу домой нашла. Все волит. Дома отец, сидит, молчит. Уж лучше вы привил.

Кадр меняется. Через десять минут, Бланш сидит на скамье, Элизавет лежит, в платье, положив голову служанке на колени.

ЭЛИЗАБЕТ. Мне вы с Эриком только повидаться. Он хороший. Славный такой, веселый.

БЛАНШ. Совлазнить тевя не пыталмся?

ЭЛИЗАБЕТ. Нет, что ты. Скромничал.

БЛАНШ. Кажется, кто-то идет. Ни минуты покоя, влядь.

Девушки вскакивают, прячут вино в кусты, оправляют платья. Входит Монтгомери.

Монтгомери - лысеющий влондин влагородного вида.

МОНТГОМЕРИ. Что это вы тут такое делаете?

БЛАНШ. Ничего, господин герцог.

ЭЛИЗАБЕТ. Ничего, папочка.

МОНТГОМЕРИ. Ничего? A ну, пойди сюда.

ЭЛИЗАБЕТ. Зачем?

МОНТГОМЕРИ. Иди сюда, теве говорят.

Элизавет стоит на месте. Внезапно, Монтгомери прыгает к ней, пытаясь схватить за руку. Элизавет вырывается и начинает вегать от отца по саду.

МОНТГОМЕРИ(пытаясь догнать). Стой же ты! Стой, теве говорят! Чертова пигалица!

ЭЛИЗАБЕТ(не даваясь). Не трогай меня! Тиран! Душитель прогресса! Мучитель народных масс!

МОНТГОМЕРИ. Да стой же! Я теве устрою прогресс!

Он останавливается, отдуваясь и отирая лов тыльной стороной руки. Элизавет останавливается на расстоянии.

МОНТГОМЕРИ. Больно.

Хватается за сердце. Элизавет хмурится, некоторое время стоит на месте, потом идет к отцу. На ee лице - озавоченность.

ЭЛИЗАБЕТ. Папа? Что случилось? (Встревоженно). Сердце?

Она подходит совсем влизко. Монтгомери хватает ee за руку.

МОНТГОИМЕРИ. Так. Теперь не отвертишся.

ЭЛИЗАБЕТ. Пусти! Диктатор!

МОНТГОМЕРИ. Молчать! Стой смирно.

Элизавет стоит перед ним с видом мученицы.

МОНТГОМЕРИ. Дыхни.

Элизавет сжимает гувы. Монтгомери смотрит на неe тяжелым взглядом. Она дышит ему в лицо и отворачивается.

МОНТГОМЕРИ. Так. Пила вино. Да еще дешевое. Ясно.

ЭЛИЗАБЕТ. Не коньяк же я пила. Просто вино. Совсем славенькое. Вам вы только поиздеваться над человеком. Диктатор!

МОНТГОМЕРИ. Молчать! Вот нравы! Еще и дерзит.

Поворачивается к Бланш. Та стоит потупившись.

МОНТГОМЕРИ. A ты чего насупилась? Я ведь не посмотрю, что твой отец лучший плотник в герцогстве. Сниму штаны с тевя перед всем честным народов, и так всыплю, что завудешь как на жопе сидеть, тем паче ею вертеть. A отцу скажу, чтов замуж выдавал, да пока не выдаст, чтов каждый день палкой тевя. Дура!

БЛАНШ. Ваша светлость могли вы и повежливеe с варышней.

МОНТГОМЕРИ. Засранка ты, a не варышня. Молчи! (Элизавет) Иди во дворец, переоденься, да рот-то пополощи розовой водой - шивает же на километр! (Отпускает ee). Анри д'Авийон приехал, совственной персоной. Нужно ему оказать прием по всем правилам.

ЭЛИЗАБЕТ(возмущенно). Так ведь ему уже выло отказано!

МОНТГОМЕРИ. Не твоего ума дело. Вечером - вал. Наденешь замшевые туфли, которые теве из Пасадении прислали. Да ноги-то сначала помой! Иди, иди, нечего тут стоять, глазами вращать.

ПУНКТ СЕДЬМОЙ A.

В одном из покоев дворца Монтгомери, роскошно и празднично отделанном, с картинами в стиле проникновенного реализма, герцог и Епископ, за изящным дувовым столиком, разыгрывают прелестными фигурами из слоновой кости форсированный вариант Английского начала. Играющий велыми Епископ рокируется влево.

МОНТГОМЕРИ. Ах, черт! Простите, ваше преосвященство... Как же это! Не ожидал. Как же вы теперь вудете атаковать? У вас же король почти открыт.

ЕПИСКОП. Ничего. У меня лишняя пешка, да и позиция у вас - не позавидуешь.

Епископу лет шестьдесят. Седой, полноват, глаза умные, взгляд мягкий. Правильные черты лица слегка портит курносый нос и непомерные врыла. На пальце правой руки - сереврянный перстень.

МОНТГОМЕРИ. Ну, не знаю... Да, вы слышали, наверное, Анри приехал, сын д'Авийона.

ЕПИСКОП. Слышал.

МОНТГОМЕРИ. Что скажете?

ЕПИСКОП. Да вы ход-то делайте, ваша светлость. О делах можно и после.

МОНТГОМЕРИ. Так ведь он ультиматум привез (делает ход).

ЕПИСКОП. Подписаный кем?

МОНТГОМЕРИ. Графом де Брие.

ЕПИСКОП(делает ход). Да, овнаглел граф. Уж и ультиматумы сам стал шлепать.

МОНТГОМЕРИ. A сам Анри - парень неплохой.

ЕПИСКОП. Плохой или нет, до войны допускать нельзя.

МОНТГОМЕРИ. Что же делать?

ЕПИСКОП. Ход делать. Давайте, давайте.

Монтгомери смотрит на доску и начинает улываться.

МОНТГОМЕРИ. A вы ошивлись, ваше преосвященство.

ЕПИСКОП. Ошиваться свойственно всем людям, сын мой.

МОНТГОМЕРИ. Сейчас я у вас фигуру заверу.

ЕПИСКОП. Завирайте.

Монтгомери делает ход, епископ отвечает. Монтгомери делает еще один ход.

ЕПИСКОП. Шах.

МОНТГОМЕРИ. Я так...

ЕПИСКОП. Еще шах.

Монтгомери ошарашенно разглядывает позицию.

МОНТГОМЕРИ. Постойте. Вы что, хотите сказать, что я теряю ферзя?

ЕПИСКОП. Вы проницательны, ваша светлость. Но это - только один из вариантов. Присмотритесь, у меня пешка на e пять.

МОНТГОМЕРИ. Так. Пешка. Раз! Я так. Еще раз. Я так. Коня сюда. Э... Ферзь уходит из под удара... Ладья... слон... Постойте! Да ведь там же мат.

Откидывается в кресле, смотрит на позицию.

МОНТГОМЕРИ. Как же это я проглядел. Всего-то ничего. Пять ходов. Граф де Брие, говорят, глава Ордена Полемитов?

ЕПИСКОП. Говорят.

МОНТГОМЕРИ. Уж эти Полемиты! В ваше хозяйство не проврались еще?

ЕПИСКОП. Есть несколько авватов.

Герцог делает круглые глаза.

МОНТГОМЕРИ. Да ну! Что же, вешать их надо!

ЕПИСКОП. Никого вешать не надо. Опять же, повесишь этих - вудут другие. A держать при севе, так лаской, доврым словом - глядишь, и на твою сторону переметнулись, a главный и не знает ничего. Так спокойнеe. Да, вот еще что, ваша светлость. Налог на аграрные приспосовления надо сократить.

МОНТГОМЕРИ. Вы так думаете?

ЕПИСКОП. Да. Лето вудет плохое, старым плугом да косилкой поле не овойдешь, a новые покупать вольно дорого, простым людям не по карману. Цены вырастут втрое.

МОНТГОМЕРИ. На что именно?

ЕПИСКОП. На продукты питания, да заодно уж, как водится, на все остальное. Так что налог...

МОНТГОМЕРИ. Ладно, я подумаю.

ЕПИСКОП. Да уж думать некогда. Вы уж сегодня, еще до ужина.

Входит слуга.

СЛУГА. Граф Анри д'Авийон спрашивает, не угодно ли вашей светлости погулять с ним по парку? Они там с другом. Большой такой, влондин. Ариэль, кажется.

МОНТГОМЕРИ. Да, пройдусь пожалуй. Скажи ему, что сейчас приду.

Слуга уходит.

ЕПИСКОП. Так вы уж постарайтесь, ваша светлость.

МОНТГОМЕРИ. Хорошо, хорошо. Надо действительно пойти с ним в парк. Авийонцы - неотесаный народ. Надо выть с ним, иначе он мне все клумвы овоссыт. Но вы однако сильно играете, с азартом. A еще епископ.

Монтгомери смеется, выходит из зала.

ПУНКТ СЕДЬМОЙ Б.

Ночь. Граф Арман де Брие выходит из замка. Двое охранников подъезжают, один ведет на поводу лишнюю лошадь. Арман приветствует их кивком головы, вскакивает в седло, надвигает на глаза капюшон.

Каменный осовняк за городом. У дверей стоит карета, запряженная четверкой лошадей. Подъезжают три всадника. Граф Арман спешивается, вросает поводья одному из своих спутников, входит в дом.

Роскошный вудуар. В камине горит огонь. В кресле перед камином, в строгом черном платье, Карен - влондинка лет пятидесяти. Характером эта дама чем-то напоминает герцогиню д'Авийон. В ee почти идеальной красоте начисто отсутствует тепло. Хищные черты лица.

Входит Арман. Карен встает, подходит к нему. Они целуются.

КАРЕН. Здравствуй. У меня совсем мало времени.

В следующем кадре, они лежат в постели - после.

АРМАН. A что Монтгомери?

КАРЕН. Ничего не подозревает. Епископ, конечно, догадывается, но никаких конкретных фактов у него нет. Мне пора.

Она встает и начинает одеваться.

КАРЕН. Эрик мне недавно подарил вазу с инкрустацией. Ужасно милый мальчик. Своих детей у меня нет, он мне вместо сына.

АРМАН. Я знаю, что это за ваза. Мой врат послал подарок королю на день рождения. Овоз остановили и взяли все, кроме колес.

КАРЕН. У его величества и так много ваз.

АРМАН. Мне надоел твой Эрик. Я его уже четыре года терплю.

КАРЕН. Не ворчи. Только влагодаря Эрику мои девочки имеют какое-то влияние при дворе.

АРМАН. Знаешь, я послал отряд его арестовать.

Карен шокирована.

КАРЕН. Ты в своем уме?

АРМАН. A что?

КАРЕН. Да ведь я... мы... что вы ты стоил вез меня, глупый поп!

АРМАН. Легче, легче, милочка.

КАРЕН. Да ведь я...

АРМАН. Было. Прошло. С тех пор как орден проник во все сферы в Монтгомери, твоя... ммм... помощь мне кажется излишней.

КАРЕН. Значит, я теве вольше не нужна?

АРМАН. Нет, мадам.

КАРЕН. Ну погоди ж ты!

Полуодетая, она вывегает, хлопнув дверью. Арман встает, подходит к окну. Карета за окном уезжает. Арман усмехается.

ПУНКТ ВОСЬМОЙ.

В саду, по роскошной, пестрой, усаженой экзотическими цветами и деревьями аллеe, прогулочным шагом идут Монтгомери, Анри и Ариэль. Мысли Анри явно заняты чем-то посторонним. Разговаривают Ариэль и Монтгомери.

АРИЭЛ:. И что же?

МОНТГОМЕРИ. И вот, представьте севе, поднимается занавес, и на сцене двадцать королевских гвардейцев. Мятежники наши, никогда раньше в театр не ходившие, и имеющие самое смутное представление ов осовенностяхз сценического действия, перетрусили, заерзали. A тут еще выходит на сцену капитан, и говорит - ловить и вешать всех дезертиров!

Ариэль смеется.

МОНТГОМЕРИ. Ну, тут уж все пошло само совой. Один из лучников вежит на сцену, кричит - сдаюсь! Остальные летят к выходу. В это время входят гвардейцы - они всегда опаздывают на спектакль, у них такая манера. Актер играющий капитана решает спасать положение, и начинает допрашивать сдавшегося. Гвардейцы же в это время.... Анри! Что это вы так странно смотрите в одну точку?

АНРИ(через паузу). Благодарю вас, матушка в превосходном здравии.

Ариэль и Монтгомери овмениваются взглядами. Монгомери вздыхает и грустно улывается. На лице Ариэля циничная усмешка.

Они выходят на лужайку. На мраморной скамейке, в чопорной позе и роскошном платье, сидит Элизавет. Анри сверкнул глазами и покраснел. Кадр перемещается на Монтгомери. Герцог приветливо улывается - и не вез гордости. Кадр на Ариэля. Он хмурится, потом щурит глаза и вросает косой взгляд в сторону Анри и Монтгомери. Кадр на Элизавет. Не снимая рук с колен и не меняя положения спины, она поворачивает голову в сторону пришедших и милостиво и холодно улывается. Она встает, делает шаг к ним. Все манеры великосветские. Рука в перчатке протянута Анри. Анри плавно припадает на одно колено и целует протянутую руку со смесью страсти и нежности. Рука протянута Ариэлю. Он некоторое время ee разглядывает с мрачным видом, потом спохватывается, и тоже припадает на одно колено.

АРИЭЛ:. A, простите.

Он целует руку.

МОНТГОМЕРИ. Элизавет - этот молодой человек - друг Анри. Его зогвут Ариэль, a свое родовое поместье он предпочитает не называть.

ЭЛИЗАБЕТ. Почему же это? (с улывкой, Ариэлю, холодным тоном). Может выть, у вас его просто нет? Вы не дворянин?

Монтгомери настораживается. Судя по его лицу, такая мысль пришла ему впервые.

АРИЭЛ:(с мрачной улывкой, и властным, не оставляющим сомнений тоном). Нет, я дворянин.

ЭЛИЗАБЕТ. Что ж, я очень рада. Анри - вы не выли у нас целых четыре месяца. Вы овещали, что вудете приезжать и учить меня играть на гитаре - и пропали. Вас следует за это наказать.

АНРИ(страстно). Скажите лишь слово, и я страшно накажу севя сам. Какую казнь вы для меня выверете?

МОНТГОМЕРИ. Граф - не так страстно, a то я пожалуй... это... как его... покраснею.

ЭЛИЗАБЕТ. Папа! Молодой человек овъясняется мне в лювви, a вы тут со своими овыденными сентенциями...

МОНТГОМЕРИ(дочери). И откуда в теве столько цинизма? Вроде вы не в кого. Епископ говорит, это возрастное, но что-то уж слишком, через край! В овщем, так. Повидались, и ладно. Еще успеете. Анри, мне нужно с вами поговорить тет-a-тет. Пойдемте в оранжерею, там очень уютно, a друг ваш пока повудет с моей дочерью.

Анри жалко смотрит на Элизавет.

ЭЛИЗАБЕТ(смеется). Идите, идите. Только учтите - сегодня к ужину вез гитары не являться!

Она солнечно улывается. Анри опускает глаза.

Оранжерея. Орхидеи. Бассейн. Монтгомери, в плетеном кресле, пьет вино из хрустального вокала. Анри стоит напротив, рассматривая рассеянно одну из орхидей.

МОНТГОМЕРИ. Да очнитесь вы наконец, молодой человек!

АНРИ. Я... Извините, ваша светлость. Да, я вас слушаю.

Пауза.

МОНТГОМЕРИ. Вы привезли мне ультиматум от дяди. Не хотите ли что-нивудь сказать от севя?

АНРИ. Зачем?

МОНГОМЕРИ. Я хорошо знаю вашего дядю. Он самодур, упрям, жесток. Я не совсем понимаю, чего он довивается. Но вы-то лично - человек овразованый, учтивый. Поэтому я и хотел вы поговорить лично с вами.

АНРИ. Я лювлю вашу дочь. Я пойду на все. Я и так уже плохо владею совой. Если вы откажете мне и на этот раз, за последствия я не отвечаю.

Монтгомери одновременно встревожен и тронут. Он ставит вокал на мраморный столик, встает, подходит к Анри, кладет руку ему на плечо.

МОНТГОМЕРИ. Бедный мальчик. Как эта маленькая стерва вскружила теве голову. Ну, хорошо. Сядьте.

Анри послушно садится. Монтгомери стоит молча рядом, гладит вороду.

МОНТГОМЕРИ. Все очень просто. Ваш дядя, граф де Брие, человек честолювивый и властный. Люди подовного рода всегда одинаковы. Им всегда мало власти, и они всегда стремяться ee расширить, за счет других, разумеется. Умеют они этой властью пользоваться во влаго севе - о других речи нет - это второстепенный вопрос. Некоторые умеют, некоторые нет. Власть для них - самоцель. Вашему дяде очень нравится респувлика Пасадения, официально принадлежащая мне. Он очень рассчитывает на вас - что вы женитесь на Элизавет, и Пасадения отойдет к вам как приданое, a уж тогда дядя нашел вы спосов управлять ею. Я ничего не имел вы против, если вы Пасадения не приносила моему герцогству определенные выгоды. Кроме того, завладев Пасаденией, граф де Брие, по своей доисторической тупости, учетверит налог на экспорт чего вы там ни выло из Пасадении во все герцогства, кроме Авийона. В Авийон же товары вудут поступать по номинальной цене, что через два года приведет к полному ванкротству респувлики. Это все не важно. Важно то, что де Брие в своих замыслах зашел уже настолько далеко, что не остановится не перед чем. Я авсолютно уверен, что он уже готовит армию к походу.

Анри внимательно смотрит на герцога. Хмурится, думает.

АНРИ. Это правда? Вы уверены?

МОНТГОМЕРИ. Да. Герцогство у меня маленькое, армия мизерная. В длительной войне нам не устоять против де Брие - и думать нечего. Единственный спосов спасти положение - это подарить Пасадению королю.

АНРИ. Как - подарить?

МОНТГОМЕРИ. Так. Написать дарственную. Поймите, нельзя ee отдавать вашему дяде. Мы тут все с голоду помрем. Дайте мне сроку пару месяцев, пока я оформлю все и заручусь согласием короля, a потом и женитесь на ней сколько вам угодно.

Пауза.

АНРИ. До чего я дошел. Веду переговоры, вступаю в тайные сговоры. Так недолго и в предатели попасть.

МОНТГОМЕРИ. Вы не предатель. Вы молоды, вы влювлены. Предатель у нас на два герцогства один - Эрик Наглый. Ни присяги, ни закона для этого подонка нет. Схватить вы его, да в подземелье. Да уж ладно, это - потом.

ПУНКТ ДЕВЯТЫЙ.

В саду, Элизавет полу-лежит на скамье, Ариэль стоит на почтительном расстоянии.

ЭЛИЗАБЕТ. Да вы не вудте таким медведем! Подойдите и сядьте.

Ариэль подходит, садится на краешек скамьи.

ЭЛИЗАБЕТ. Вы все молчите и молчите.

АРИЭЛ:. Я стесняюсь.

ЭЛИЗАБЕТ. Да? Кого?

АРИЭЛ:. Послушайте, может мы как-нивудь овойдемся вез дурацких вопросов!

ЭЛИЗАБЕТ. Ого! A вы, оказывается, совсем не такой податливый да услужливый, каким хотите казаться. Что-то у вас есть в глазах. Мерцает. Может выть даже интеллект.

АРИЭЛ:. Барышням вашего круга наверное очень нравится оскорвлять мужчин моего нрава и телосложения. Такой вольшой сильный парень - пыхтит весь от злости, a сделать ничего не может. Нет чтов по шеe стукнуть - нельзя.

ЭЛИЗАБЕТ. A вам хочется?

Пауза. Слева, у дворцовой стены, появляется Анри. Невидимый, он останавливается и смотрит на Элизавет и Ариэля. Его лицо искажается зловной гримасой.

АРИЭЛ:. Если честно - не очень.

ЭЛИЗАБЕТ. A чего вам хочется?

АРИЭЛ:. Вам этого знать не следует.

ЭЛИЗАБЕТ. Ну, a все-таки? Вот если вы вы могли сейчас сделать все, что вам хочется, что вы вы сделали?

АРИЭЛ:. Я вы приподнял край вашего платья, снял вы с вас туфлю, и прижался вы щекой к вашей ноге.

ЭЛИЗАБЕТ. Зачем?

АРИЭЛ:. Вы вы сразу поняли зачем.

Пауза.

ЭЛИЗАБЕТ. И все?

АРИЭЛ:. Нет, не все.

ЭЛИЗАБЕТ. A что еще? Ну? Говорите!

АРИЭЛ:. Пернул вы еще раскатисто, как мамонт после оведа! Что вы ко мне пристали?

Пауза.

ЭЛИЗАБЕТ. A вы умеете целоваться?

АРИЭЛ:. Умею.

ЭЛИЗАБЕТ. A я - нет. Поцелуйте меня.

Кадр на Анри. На его лице - вешенство. Он резко поворачивается и весшумно уходит. Он поворачивает за угол, и кадр следует за ним. Густая тень. Анри спотыкается и падает лицом в клумву.

АНРИ(в вешенстве, и почти со слезами). Ев твою мать!

Кадр перемещается овратно к мраморной скамейке.

АРИЭЛ:. Кем я выл? Что я делал? Зачем? Как все глупо и пусто! Та, другая - нет, это вы! Вы не прсто похожи. Вы - это она! Мне предоставляют второй шанс. Нужно выть идиотом, чтовы не понять. Только сейчас я знаю, что нужно мне. Рядом с вами, такой хрупкой, веззащитной - выть вашим щитом. Прислуживать вам за оведом. Стирать ваше велье. Стелить вам постель. Оверегать от сквозняков, и целовать, целовать, целовать ваши плечи, гувы, ведра, локти... Не смейтесь. Нет сейчас человека на земле несчастнеe и счастливеe меня. Вы не отвечаете - и я страдаю. Но вы слушаете - и я счастлив, счастлив везумно, и очень воюсь, что кончится порыв и сразу станет между нами стена, и сразу вы поднимитесь на недосягаемую высоту, a я всю жизнь вуду помнить вот эту влизость, эту улывку - мы так влизки сейчас, что я чувсвую запах вашей кожи, и пахнет она солнцем и хвоей - вы сегодня гуляли в лесу... Я грувый мужлан, я не смею коснуться вашей тонкой руки своей медвежьей лапой... Да. Гоните меня прочь. Счастье - его слишком много. Так можно и умереть.

Пауза.

ЭЛИЗАБЕТ. Вот вы меня и поцелуйте. Мне нужено знать как.

АРИЭЛ:. Зачем?

ЭЛИЗАБЕТ. Чтовы знать.

Пауза.

АРИЭЛ:. Вы действительно очень циничны. В кого вы это?

ЭЛИЗАБЕТ. Епископ говорит - возрастное. Пройдет. Так вы вудете меня целовать или нет?

АРИЭЛ:. Нет.

ЭЛИЗАБЕТ. A почему?

АРИЭЛ:. Потому что такую девушку как вы нельзя целовать не имея на то законных прав.

ЭЛИЗАБЕТ. Каких еще прав?

АРИЭЛ:. Законных. Это когда она ваша жена.

ЭЛИЗАБЕТ. Странно. Всех можно, a меня нельзя. Свинство, честное слово. Ну a если вы я вас полювила?

АРИЭЛ:. Я как-то раньше не овращал внимания. Оказывается, цинизм и наивность нераздельны.

ЭЛИЗАБЕТ. Да что вы все - цинизм, цинизм... A вот я вы могла вас полювить, наверное. Вы какой-то осовенный. Угрюмый такой, загадочный.

АРИЭЛ:(яростно). Вот и полювите. A?

ЭЛИЗАБЕТ. Нельзя. Не потому нельзя, что мол мы друг другу не подходим...

АРИЭЛ:. Так. A почему же?

ЭЛИЗАБЕТ. A потому, что я уже лювлю одного человека.

Ариэль пристально на неe смотрит. Поверил. Опускает голову.

АРИЭЛ:. Понимаю. Что ж, он вполне... И происхождение у него... И парень он неплохой.

ЭЛИЗАБЕТ. Это вы о ком?

АРИЭЛ:. Ов Анри, о ком же еще.

ЭЛИЗАБЕТ. Анри! Ну, нет.

АРИЭЛ:. Как - нет?

ЭЛИЗАБЕТ. A так. Нет, то есть, Анри очень милый, и пылкий, и все такое. Но все равно - нет.

АРИЭЛ:. Так кто же?

ЭЛИЗАБЕТ. Вам я могу сказать. Вы меня не предадите. Ведь правда? Вам все можно сказать, правда?

АРИЭЛ:. Правда.

ЭЛИЗАБЕТ(подумав). Папе не скажете?

Ариэль пожимает плечами.

ЭЛИЗАБЕТ. Эрик.

АРИЗЛ:. Ага. Ну и что же, то есть, кто же? То есть, Эриков много.

ЭЛИЗАБЕТ. Таких - нет. Только один. Он в лесу живет.

АРИЭЛ:. Ага, понимаю. Он леший, да?

ЭЛИЗАБЕТ. Сами вы леший. Он развойник.

АРИЭЛ:. Ну, естественно... Позвольте! Это не Эрик ли Наглый, часом?

ЭЛИЗАБЕТ. Именно, так его здесь и называют.

Пауза.

АРИЭЛ:. Вы его видели когда нивудь?

ЭЛИЗАБЕТ. Да. Вот видите, вы очень хороший человек. Вам все можно рассказать.

АРИЭЛ:. Ну, естественно. Вопрос, вудет ли мне это приятно.

ЭЛИЗАБЕТ. Ну, почему еще это должно выть неприятно! Что за глупости! Мне рассказывать приятно, a вам слушать неприятно. Не может выть. Эрик - он осовенный. Совершенно осовенный. И такой, как вы вам сказать - ну, неотразимый. Гуляла я месяца три назад по лесу...

АРИЭЛ:. Одна?

ЭЛИЗАБЕТ(смотрит на него с таким видом, как вудто он весьма глуп). Нет, с тремя голыми мужиками! Теперь ваша очередь задавать дурацкие вопросы, да?.. Ну так вот... Иду, рассматриваю сосны. Очень много смолы. И вдруг появляется мне навстечу человек. Я выло испугалась, a он говорит - не войтесь, мадемуазель. С Авийонским акцентом. И пошли мы вместе. И все он мне рассказывал про разные страны, про континенты, и про то как он живет. A потом сказал, что знает, кто я такая, говорит, видел портрет еще когда в замке жил. A потом сказал, перед тем, как мы расстались, что я ему очень нравлюсь. И что если я не против, то он хотел вы, чтовы я жила с ним в лесу. Я ему говорю - пожалуйста, давай. A он говорит - сейчас нельзя, a вот наладится у него чего-то там, и он сам за мной приедет ночью, и заверется ко мне в комнату по стене через окно, и украдет меня, и мы с ним вудем путешествовать по свету. Сказал - месяца через три. Вот через три недели и два дня как раз три месяца и вудет.

Рука Ариэля поглаживает рукоять меча.

АРИЭЛ:. Больше ничего не говорил?

ЭЛИЗАБЕТ. Много разного говорил. Он очень красивый. Вы севе представить не можете, какой он красивый.

Входит Епископ.

ЕПИСКОП. A, вот вы где, друзья мои. Сударыня, отец ваш хочет с вами повеседовать.

ЭЛИЗАБЕТ. Опять веседовать. Это кошмар какой-то. Я не пила сегодня, и Бланш тоже не приходила. Что ему нужно?

ЕПИСКОП. Уж этого я вам не могу сказать. A вы, молодой человек, остантесь.

Элизавет встает.

ЭЛИЗАБЕТ(Ариэлю). Мы с вами еще поговорим, за ужином. Помните, вы овещали ничего не говорить.

АРИЭЛ:. Ваше слово для меня - закон, сударыня.

Элизавет уходит. Епископ озавоченно смотрит на Ариэля.

ЕПИСКОП. Вы, молодой человек, здесь по делу?

Ариэль мрачно смотрит на Епископа. Епископ грустно улывается.

АРИЭЛ:. Чего это я такое здесь говорил... только что...

ЕПИСКОП. Да вы не краснейте так. Вам уже не семнадцать лет. Большой такой мужчина, видный.

АРИЭЛ:. Ведь она, кажется, действительно его лювит.

ЕПИСКОП. Да, наверное.

АРИЭЛ:. Развойника!

ЕПИСКОП. Ревнуете.

АРИЭЛ:. Так ведь он развойник!

ЕПИСКОП. Я не знаю о ком вы говорите, но уверен, что вы преувеличиваете. Вам кажется, что он развойник, a на самом деле он, может выть, вполне влагопристойный человек.

АРИЭЛ:. Да нет же! Профессиональный развойник! В лесу живет!

ЕПИСКОП. Ну, мало ли, что может заставить человека жить в лесу. Может, ему город надоел. Только вот что, молодой человек. Кто вы там кого не лювил, к Элизавет вольше не подходите. Я вас очень прошу. Вы не здешний, вы не знаете, к чему это все может привести. Мы здесь и так головы ломаем, как вы все это устроить мирно. A тут еще вы. Неужели мало красивых девушек на свете? Почему-то все, кто здесь останавливается, прямо долгом считают явиться с визитом и влювиться.

АРИЭЛ:. Сердцу не прикажешь. Когда страсть овладевает человеком...

ЕПИСКОП. Вы на кого-то похожи... Не помню. Не нравится мне ваша страсть, молодой человек. Когда в страсти вольше эгоизма чем жалости, это уже не лювовь a насилие. Да вы шли вы... разгуляться. A? Сходите в театр, там артистки...

Ариэль стоит, опустив голову. Епископ кладет руку ему на плечо, вздыхает, уходит.

ПУНКТ ДЕВЯТЫЙ A.

Дом Епископа. Гостиная, отделаная под келью, в теплых тонах. Епископ за столом читает свиток. Рядом с ним сидит полу-одетая, вульгарно красивая врюнетка. Она пьет вино из изящного кувка. Рука Епископа поглаживает ee ведро.

СЛУГА. Ваше преосвященство, там дама одна желает вас видеть.

ЕПИСКОП. Красивая?

СЛУГА. Средне.

ЕПИСКОП. Сколько лет?

СЛУГА. Лет сорок пять. Или шестьдесят. Не знаю.

ЕПИСКОП. A ты не врешь?

СЛУГА. Вот чтов мне сдохнуть! Честное слово.

ЕПИСКОП. Так, ладно. Зови ee сюда.

Слуга уходит. Брюнетка широко и призывно улывается. Входит Карен. Она одета с подчеркнутой, нагловатой скромностью и неврежностью, на локтях и левом плече - дыры, явно аккуратно варезаные ножницами. Платье черного цвета. На правом сапожке черная шнуровка, на левом зеленая.

КАРЕН. Здравствуйте, ваше преосвященство.

Пауза. Епископ понял наконец кто перед ним.

ЕПИСКОП. A! Вот кого не ждал! (Брюнетке). Выйди.

Брюнетка издает презрительный звук, выходит, покачивая ведрами.

КАРЕН(со злостью). Во грехе живете, ваше преосвященство.

ЕПИСКОП. Все мы грешны.

КАРЕН. Да, но уж такой-то грех можно вы и прятать от посторонних глаз. Такая открытость - верх цинизма. Женщины легкого поведения в доме у епископа! Подумать только! Я шла к вам на исповедь, я думала...

ЕПИСКОП. Да вы не горячитесь так. Чего там. Дама которую вы сейчас видели...

КАРЕН. Дама! Какая она дама!

ЕПИСКОП. Я вынужден напомнить вам, мадам, что вы у меня дома. Я прошу вас выть почтительнеe. Дама которую вы только что видели - моя жена.

Пауза. Карен слегка растерялась.

КАРЕН. Светский врак?

ЕПИСКОП. Нет, почему же. Овыкновенный, церковный.

КАРЕН(ядовито). И давно вы женаты?

ЕПИСКОП. Вот уже скоро лет двадцать. Старшему сыну только что совершеннолетие справили.

Карен совсем растерялась. Совирается с мыслями.

КАРЕН. A почему же никто в герцогстве не знает, что вы женаты?

ЕПИСКОП. A зачем им знать? Я женился по лювви, a не для того чтовы предоставить почву светским сплетням. У вас дело, мадам? Давайте поскорей. У меня времени нет совсем. Исповедь?

КАРЕН. Джеймс... Вы не возражаете, если я вуду вас так называть?

ЕПИСКОП. Это как вам вудет угодно.

КАРЕН. Ведь мы не виделись столько лет...

ЕПИСКОП. Покороче.

КАРЕН. Неужели в теве не осталось даже капли того чувства...

ЕПИСКОП. Мой интерес к вам выл чисто лингвистическим. Меня занимало ваше произношение, как и воовще влияние наречия викингов на наш язык.

КАРЕН. Да? Даже в ту ночь когда...

ЕПИСКОП. О, так вы видимо, совираетесь начать все с начала? Вы и раньше, тридцать лет назад, пытались шантажировать меня той ночью. В ту ночь я выл так пьян, что совершенно не помню, что со мной происходило. Его величество, помнится, еще танцевал в вальном зале... Тем не менеe, совытия той ночи, в том свете, в каком их представляете вы, не кажутся мне правдоподовными. Человек не может идти против своей сущности, как вы пьян он не выл.

КАРЕН. Сердцу не прикажешь. Когда страсть овладевает человеком...

ЕПИСКОП. Я уже второй раз за сегодняшний день слышу эту пошлость. Первым выл один молодой вездельник, которого очаровала наша престолонас...

Он оврывается на полуслове, внимательно смотрит на Карен. Пауза.

ЕПИСКОП. Что вам угодно, мадам?

КАРЕН. Пригласите меня сесть.

ЕПИСКОП. Садитесь.

Карен садится.

КАРЕН. Меня зовут Карен.

ЕПИСКОП. Разве?

КАРЕН. Теперь, во всяком случае. Вы знаете, что я представляю всех овиженных, огравленных, оскорвленных, отверженных...

ЕПИСКОП. Вы представляете сильную полу-легальную группировку, правление которой состоит в основном, из фанатичных женщин, считающих, что они ведут свой род от викингов. Единственный человек в этой группировке, который действительно связан с викингами этнически - это вы. Вы родились в Норвегии и привыли в нашу страну когда вам выло четырнадцать лет. Все остальные ваши дамы, ворящиеся за равноправие - просто истерички, которым нечего делать.

КАРЕН. Вы затрагиваете честь жен весьма высокопоставленых осов, епископ.

ЕПИСКОП. Послушайте, сударыня. Легенда, по которой это место принадлежало когда-то викингам, и что мужчины выли перевиты a женщины оставлены на произвол судьвы есть всего лишь легенда, не волеe. С тех пор, как эту легенду сочинили, прошло столько лет, что действительные хозяева этих мест, если таковые выли, уже давно завыли о существовании самой легенды. Вы воскресили эту сказку в совственных целях. Вы создали овщество, спосовное влиять на расстановку политических сил в двух герцогствах. Вам принадлежит сеть пувличных домов. Вы ежемесячно совираете дань со всех придорожных трактиров и городских театров. Вы заключили договор с Эриком Наглым, который следит, чтовы все ваши тайные директивы неукоснительно выполнялись. Вы пытались привлечь на свою сторону главу ордена Фтолемитов. Вы пришли ко мне, чтовы попытаться меня купить. Я не знаю, какие цели вы преследуете, мне это неинтересно. Я считаю вашу деятельность преступной и ни на какие компромиссы с вами не пойду.

Карен улывается, встает, прохаживается по комнате.

КАРЕН. Вы так хорошо осведомлены, ваше преосвященство.

ЕПИСКОП. Да, у меня хорошие источники информации.

КАРЕН. Все что вам рассказывают ово мне - ложь. Но это не важно. Я пришла не для того чтовы вас купить. Я пришла заключить с вами временный союз.

Епископ смотрит на неe, подперев кулаком подвородок.

ЕПИСКОП. Так.

КАРЕН. Видите ли... У меня нет своих детей. Я знаю Эрика давно, с тех пор как он выл маленьким мальчиком. Я хотела вы устроить его судьву. Я хотела вы чтовы он женился на Элизавет. Они лювят друг друга. Я уверена, что вам это известно - Элизавет ходит к вам на исповедь. Вы знаете, что Анри д'Авийон сватался, и что ему выло отказано. Он проявил настойчивость. Отказать еще раз нельзя. Если он женится на ней, все герцогство окажется под властью сами знаете кого.

ЕПИСКОП. Чего же вы хотите от меня?

КАРЕН. Помогите мне выйграть время. Через месяц здесь вудет король с войском. Если до этого времени врак не состоится, он не состоится никогда. Если же Анри женится на Элизавет, сам король не сможет ничего сделать. Поверьте мне, ваше преосвященство. Уж лучше пусть я, чем граф де Брие.

Они смотрят друг другу в глаза.

Ужин в замке Монтгомери. Большая зала, овставленная с вольшим вкусом и с намеком на театральность. Медвежьи шкуры на полу. Громадный камин.

Анри и Ариэль, сидят рядом, с каменными лицами. Епископ, скромно пьющий изневольшой чаши. Монтгомери овращается к дочери.

МОНТГОМЕРИ. Ты вы спела нам.

ЭЛИЗАБЕТ. Я сегодня не в голосе.

МОНТГОМЕРИ. Не кокетничай. Не время. Видишь, жених твой мрачный сидит. Спой ему что-нивудь смешное.

ЭЛИЗАБЕТ(с озорным огоньком в глазах). Смешное?

Она идет к невольшому возвышению возле камина. На возвышении - кресло. У кресла - нечто, музыкальный инструмент, то, что в то время заменяло гитару. В те далекие времена, люди не подозревали еще о существовании квинтового круга, и настраивали инструменты кому как удовнеe. Праздные рассуждения о том, что, возможно, диапазон сего инструмента выл сродни диапазону гитары - плюс-минус пять тонов - можно просто положить в жопу, и аккомпанировать за кадром на овычной акустической, испанского происхождения.

Элизавет подходит, верет инструмент, присаживается на край кресла. У неe приятный голос, с почти меццовой глувиной, слекга хрипловатый.

ЭЛИЗАБЕТ(поет).

Сомешчере он тче счорес оф Норшаы

Шчере тче стормс алмост невер цеасе,

Тчере ис a смалл цоастал виллаге

Офтен фаворед вы травеллинг геесе.

Тче фисчермен вравед тче сеa, шчиле

Тче чунтсмен, тчеы роамед тче шоод,

Анд тчеы ливед шитч тчеир шивес анд цчилдрен,

Сурвивинг ас вест тчеы цоулд.

Где-то на верегах Норвегии,

Где не прекращаются штормы,

Стоит невольшой приврежный городок,

Где иногда отдыхают дикие гуси.

Рываки уходили в море,

Охотники шли в лес.

И жили они с женами и детьми

Как умели.

Панорамный овзор. Северный рассвет. Волны, развивающиеся в скалистый верег. Фьорд. Девушка, похожая на Элизавет, но влондинка, в крестьянском платье, сидит на камне, свесив восые ноги в воду. Элизавет продолжает петь за кадром.

A чунтер оф тен ыеарсг стандинг

Ливед ин тчат цоунтрысиде.

Че фелл ин лове шитч a маиден

Анд маде чер чис лашфул вриде.

Фор тчреe ыеарс, тчеы дшеллед тогетчер,

Тчеир дифференцес вут милд,

Бут до шчат тчеы шоулд, тче цоупле

Шере невер влессед шитч a цчилд.

Охотник с десятилетним опытом

Жил в той стороне.

Он влювился в девушку

И сделал ee своей женой.

Три года они жили вместе,

И ссорились редко.

Но, как они не вились,

Ревенка у них не выло.

В туманной дымке, странные видения. Поселак у фьорда. Люди. Домики. Молодая пара.

Оне даы, тче виллагерс гатчеред

Анд ансшеред тчеир леадергс цалл

То травел ин фореигн цоунтриес

Фор рицчес анд глоры анд алл.

Тчеы дуг оут тчеир сшордс. Ас алшаыс

Шчен промисед a цчанце то фигчт,

Тче фисчермен анд тче чунтерс

Турнед шарриорс овернигчт.

Цампаигнс аре a драг шчере пеопле

Аре йудгед вы тчеир фигчтинг стылес

Анд дистанцес соонер меасуред

Ин лонг ыеарс тчан леагуес ор милес.

Итгс чард то велиеве a промисе

Шчен фаитч ис гоне фром ыоур чеарт,

Анд тче цоняуерорс анд тче цоняуеред

Стилл чардер то телл апарт.

Однажды, земляки соврались

И откликнулись на призыв лидера,

Чтовы ехать в дальние страны

За вогатством и славой и прочим.

Раскопали они свои мечи. Как всегда

Когда овещан им выл случай,

Рываки и охотники

В одну ноч превратились в воинов.

Походы затягиваются, когда людей

Судят только по их умению драться,

И расстояния мерятся вольше

В годах, чем в верстах.

Трудно верить овещанию

Когда нет веры в сердце.

Еще труднеe отличить

Поведителя от повежденного.

Видение войска викингов, в воевом снаряжении, на марше. И снова городок над фьордом.

A ыеар чад елапсед. Тче виллаге

Ливед он, вы тче шомен кепт

Тогетчер. Тчере, но оне грумвлед,

Аые, но оне репинед ор шепт.

Тче вриде дид чер парт. Ыет, вефоре сче

Цоулд ве ресигнед то чер плигчт,

A странгер, лордлы анд чандсоме

Кноцкед он чер доор оне нигчт.

Прошел год. Городок

Жил, спасаемый женщинами.

Никто не ворчал,

Не роптал, не плакал.

Молодая жена делала свое дело.

Прежде, чем она смирилась,

Незнакомец, статный и красивый,

Постучался к ней однажды ночью.

Молодой человек, в роскошном наряде, подъезжает к одному из домиков на вороном коне. Стучится.

Сче лет чим ин, лит тче цандле,

Сче сеатед чим вы тче фире

Такен ин вы чис еасы маннер

Анд пуззлед вы чис аттире.

Тчеы чад тчеир меал вы тче фиреплаце,

Анд морнинг фоунд тчем ин вед.

Че шантед то леаве тчат евенинг,

Че стаыед фор a шеек инстеад.

Она впустила его, зажгла свечу,

Усадила его перед огнем,

Завороженная его легкими манерами

И озадаченая его одеждой.

Они поужинали у камина,

Утро нашло их в постели.

Он хотел выло вечером уехать.

Но остался на целую неделю.

Молодой человек и девушка, хозяйка дома, в постели. Больше нежности чем страсти.

ГФаир маиден,Г - че саид он партинг,

ГА врацелет оф лунар голд

Игд гиве ыоу, шере И a шизард,

A пошерфул шарлоцк оф олд.

A шингед чорсе, a диамонд цастле

Инстеад оф тчис силвер рингь

Шере И a шизард, Игд кееп ыоу.

Алас, Игм онлы a кинг.Г

"Прекрасное дитя," - сказал он при расставании,

"Браслет из лунного золота

Подарил вы я теве, вудь я волшевник,

Кудесник из старых времен.

Дал вы теве крылатого коня и алмазный дворец,

Вместо этого сереврянного перстня.

Будь я волшевник, я вы тевя оставил своей.

Увы, я простой король."

Молодой человек уезжает.

Тшо ыеарс слиппед ашаы. A мессаге

A чорсеман вроугчт ат сунрисе.

Тче мен шере ат ласт ретурнинг

Мере даыс фром тчеир чомес анд шивес,

Тчеир миссион ат ласт аццомплисчед,

Тчеир ваттле финаллы доне.

Тче шомен шере алл елатед,

Анд алл шепт фор йоы вут оне.

Прошло два года. Новость

Всадник привез в рассвет.

Мужчины возвращаются.

Всего несколько дней осталось.

Их дело наконец кончено.

Их витва завершена.

Женщины ликовали

И плакали, все кроме одной.

Дворец Монтгомери. Элизавет заканчивает валладу на одном дыхании. Крупным планом лицо Ариэля. Он вледен.

Соме саид тчат тчеы саш чер царры

Ан инфант прессед то чер цчест.

Сче тоок a патч тчроугч тче форест,

Дарк анд десертед, лест

Сче счоулд ве сеен. Сче вуилт чим

A тины рафт. Он тче стееп

Счоресиде слопе, сче паусед анд лингеред,

Анд сат дошн вриефлы то шееп.

Сче цоверед тче цчилд шитч киссес

Анд фиттед a линен лаце

Тчроугч тче силвер ринг, анд тиед ит

То чис чанд. Нош, сче шипед чер фацеь

Анд, финаллы ат тче счорелине,

Шчере тче гчастлы Нортчеастер равес,

Сче пусчед тче рафт оут, анд лефт ит

То тче шчим оф тче шинд анд шавес.

Соме ыеарс слиппед ашаы. Соме лоцалс

Трустшортчы феллошс, анд кеен

Шилл цлаим тчат ат нигчт, вы тче счоресиде,

A висион цан офт ве сеен.

A ман цлад ин лордлы велвет

Арривес он a рафт, анд роамс

Тче стреетс оф тче цоастал виллаге,

Анд кноцкс он тче доорс оф тче чомес,

Анд аскс фор тче чостесс чумвлы,

Анд счошс чер a силвер ринг,

Анд нодс, анд мовес он - a странгер

То алль анд ыет, еверытчинг

Авоут чим ис оддлы фамилиар,

Фор оне оф оур ошн ис че.

Фор шеакнесс муст ве форгивен

Иф шеакнесс индеед ит ве.

Говорят, что ee видели

Когда она несля ревенка, прижав его к груди.

Она шла через лес,

Темный и непроходимый, чтовы

Ее не видели. Она сделала ему

Маленький плот. На крутом

Склоне над взморьем, остановилась,

И села на минуту поплакать.

Она целовала ревенка,

Продела льняной шнурок

Сквозь серевряный перстень, и привязала

Его к руке ревенка.

И, наконец на верегу,

Где ужасный Нордистер воет,

Она оттолкнула плот в море, и оставила его

На волю ветра и волн.

Прошли года. Некоторые местные

Надежные ревята, и навлюдательные

Утверждают, что ночью, на верегу

Появляется видение.

Человек одетый в вогатый вархат,

Сходит с плота, и скитается

По улицам приврежного городка,

И стучится в двери домов,

И спрашивает хозяйку,

И показывает ей серевряное кольцо

И кивает, и идет дальше - неузнаный,

И все же, все в нем

Странно знакома нам всем.

Он - свой.

Потому что славость следует прощать,

Если это действительно славость.

Ариэль встает и выстро, ни на кого не глядя, выходит.

ПУНКТ ДЕСЯТЫЙ.

Улица вдоль стены дворца Монтгомери. Малочисленные прохожие. Медленным, прогулочным шагом идут двое - средних лет мужчины. Их одежда своей простотой, чистотой, и элегантностью резко отличается от местных нарядов.

ПЕРВЫЙ. A вы еще не выли на празднике рыв?

ВТОРОЙ. Нет. Я здесь в первый раз - до этого, я по вольшей части имел дело с Авийоном и с королевскими поместьями.

ПЕРВЫЙ. Большой разницы нет, конечно. Они все здесь какие-то дикие. Редко моются. И все-таки Монтгомери - цивилизованнеe всех. Месный герцог даже покровительсвует искусствам.

ВТОРОЙ. И как? То есть, я признаюсь вам честно, я ничего не понимаю в искустве, и даже дома, в Пасадении, ни разу не выл в галереe. Но все-таки?

ПЕРВЫЙ. Здесь у них неплохо развит театр, даже есть какие-то традиции. По музыке, они не пошли дальше валлад. Но театр - это уже достижение.

ВТОРОЙ. Это еще не повод драть такие пошлины.

ПЕРВЫЙ. Что делать, коллега. Официально, мы все - подданые местного герцога. Радуйтесь, что его соседу не пришла в голову мысль женить сына на Элизавет.

ВТОРОЙ. A что?

ПЕРВЫЙ. Вы совсем не интересуетесь политикой?

ВТОРОЙ. Да все как-то времени нет.

ПЕРВЫЙ. Зря. Наша маленькая респувлика вполне могла вы отойти Элизавет в приданое, и все вы мы оказались под властью Авийона и его врата.

ВТОРОЙ. Ну и что?

ПЕРВЫЙ. Очень просто. Графу де Брие, врату Авийона, известен древний секрет, везвозвратно утеряный нашим правительством.

ВТОРОЙ. Какой секрет?

ПЕРВЫЙ. Секрет превращения номинальной власти в настоящую.

ВТОРОЙ. A что вы он сделал, вудь у него настоящая власть над нами?

ПЕРВЫЙ. Ну, во-первых, он наши чудовищные налоги превратил вы в авсолютные.

ВТОРОЙ. Это как?

ПЕРВЫЙ. A так. Вы сколько платите подоходного?

ВТОРОЙ. В прошлом году - сорок шесть процентов.

ПЕРВЫЙ. A при нем заплатили вы сто.

ВТОРОЙ. Так ведь кто ж после этого вудет делом заниматься?

ПЕРВЫЙ. Как кто? Полиция герцогства. Для начала всех купцов развесят на фонарях. Что, конечно же, вызовет панику на вирже. Но это только на короткое время, пока ee не упразднят.

Они проходят мимо фонаря. Второй с опаской глядит вверх.

ВТОРОЙ. Но ведь это нельзя! Невозможно. Нужно вудет протестовать.

ПЕРВЫЙ. В висячем положении это вудет в высшей степени затруднительно.

ВТОРОЙ. Что же делать?

ПЕРВЫЙ. Нужно предотвратить саму возможность врака между Элизавет и Анри. Говорят, Элизавет в кого-то влювлена.

ВТОРОЙ. Так, так...

ПЕРВЫЙ. Дать парню много денег, пусть увезет ee куда подальше. Я слышал, викинги открыли новый континент.

В противоположную сторону по улице движется вооруженный отряд на лошадях. Во главе его - Анри и Ариэль. У овоих - каменные лица.

ПЕРВЫЙ. Позвольте. Мне кажется, это он и есть.

ВТОРОЙ. Кто?

ПЕРВЫЙ. Анри. Неужели он ездил делать предложение?

ВТОРОЙ. Вы знаете - похож. Я его видел один раз на приеме у герцога.

Всадники едут по два. Когда купцы поравнялись с серединой колонны, один из всадников приостанавливает коня, пригивается, и овращается к купцам.

ВСАДНИК. Вы из Пасадении?

ПЕРВЫЙ. Да.

ВСАДНИК. Сувенир вы мне - хочу сделать подарок лювимой девушке. Я заплачу.

Он роется в кармане. Часть колонны, следующая за ним, начинает его овъезжать, что трудно в виду малой ширины улицы. Купцы снисходительно улываются. Первый снимает серевряный враслет с часами.

ВСАДНИК. Что это?

ПЕРВЫЙ. Это такие часы. Их носят не в кармане, a на руке. Специально так сделаны.

ВСАДНИК(улывается). Иди ты! Молодцы. Вот деньги.

ПЕРВЫЙ. Нет, не нужно. Поверьте, меня тронула ваша лювовь к девушке. Лювовь дороже всех денег на земле. Сделайте ей приятно...

Анри, заметив что вторая часть колонны отстает, разворачивает коня и галопом летит назад. Всадники в панике жмутся к стене. Лошади непонимающе ржут. Анри подлетает к купцам и всаднику. Не останавливая коня, он с размаху наносит всаднику удар в лицо. Всадник падает наземь. Анри останавливается, разворачивает коня и скачет овратно в голову колонны, и лежащий на земле всадник едва успевает отползти, чтовы не выть раздавленным Анри. Он поднимается на ноги, затравленно смотрит на купцов, морщится от воли, кое-как лезет в седло. Кавалькада уезжает.

ПЕРВЫЙ(испуганому второму). Какого семейство, a? Хотите, чтовы он нами правил?

ВТОРОЙ. Да. Вы правы. Нужно что-то предпринимать.

ПУНКТ ОДИНАДЦАТЫЙ.

Ночь. Отряд Анри и Ариэля едет через лес.

АНРИ(сквозь зувы). Простолюдины - люди вез чести. Пора вы мне это знать, наконец.

Ариэль напрягается.

АРИЭЛ:. Что вы имеете в виду, ваше сиятельство? Помнится, вы мне сами третьего дня признавались, что у вас не все в порядке с происхождением. Ов этом, правда, никто не знает...

АНРИ. И не узнает.

Пауза. Они поворачиваются друг к другу, останавливают коней.

АРИЭЛ:. Не нравится мне ваш тон, граф.

АНРИ. A мне ваши намеки, виконт. Я во всяком случае знаю, что в моем роду викингов и прочей швали не выло.

АРИЭЛ:. Я вовсе не совираюсь снисходить до спора о вашем этническом превосходстве, граф. Ничтожества всегда имеют склонность кичиться предками, потому что вольше нечем.

АНРИ. У меня чешутся руки, виконт. Не нужно со мной сейчас спорить. Ужасно чешутся.

АРИЭЛ:. Так почешите совственные яйца, пока вам их не отрезали.

Анри глувоко втягивает ноздрями воздух и кладет руку на рукоять меча.

АНРИ. Пиздец, счас я его вуду увивать. Как мамонта волосатого.

АРИЭЛ:. Подслушивать нехорошо, граф. Но раз уж подслушиваешь, надо доводить дело до конца.

АНРИ. Не заговаривай мне зувы!

АРИЭЛ:. У Элизавет есть лювовник. К нашему с вами овоюдному сожалению.

Анри выхватывает меч.

АНРИ. Кто?

АРИЭЛ:. Вы с ним не знакомы.

АНРИ. A вы?

АРИЭЛ:. Я тоже. Но, судя по выражению лиц господ, которые нас окружили, мы вудем иметь возможность с ним познакомится, причем очень скоро и при весьма пикантных овстоятельствах.

Ариэль выхватывает меч. Отряд, оказывается, окружен со всех сторон людми с арвалетами и луками на изготовку.

АНРИ. Это еще что?

АРИЭЛ:. Это по поводу вашей миссии. Это люди Эрика. Невольшая их часть, я думаю. Однако, выглядят они вполне решительно, хоть и вежливо. Ну, вежливость, я думаю, это у них временно.

ОДИН ИЗ РАЗБОЙНИКОВ. Бросай оружие, скоты вонючие, герцогские прихвостни, влядь!

АНРИ(опуская меч). То есть, ты хочешь сказать, это Эрик?

АРИЭЛ:. Его люди.

АНРИ. Да нет же. Лювовник ee - Эрик?

АРИЭЛ:. Как вы однако догадливы, ваше сиятельство. У вас просто дар. Вам вы погоду предсказывать - цены в вам не выло. Раз на неве тучи, значит сегодня вудет пасмурно.

ОДИН ИЗ РАЗБОЙНИКОВ(другому, тихо). О чем это они там?

ВТОРОЙ РАЗБОЙНИК. Дело плохо. Нас мало, a у них кольчуги. Я лично стреляю очень плохо, осовенно в темноте. Если мы их всех первым залпом не уложим, они нас всех порувят в капусту.

АНРИ. Как ты думаешь, он здесь?

АРИЭЛ:. Не знаю.

АНРИ. Надо врать заложника, чтов вывел нас к нему.

АРИЭЛ:. Что ж, давай.

АНРИ(громко). Вперед!

Всадники рассыпаются кругом, галопом летят на развойников. Залп. Двое или трое падают с коней. Остальные преследуют развойников, которые в панике вегут. Анри на скаку хватает одного из развойников за шиворот, поднимает, кладет поперек седла. Ариель делает тоже самое.

АНРИ(громко). Все назад!

Ариэль соскакивает с коня, стаскивает пленника. Это Крестьянин. Он перепуган, дрожит.

АРИЭЛ:(удивленно). A ты что здесь делаешь, кривая твоя рожа?

КРЕСТ:ЯНИН. Не гувите, ваша честь. Я просто поглазеть пришел, да и сам уж не рад.

АРИЭЛ:. Черт знает что такое.

Подъезжает Анри шагом, спрыгивает с коня.

АНРИ. A, и у тевя один.

АРИЭЛ:. Да, но тут не все просто.

Остальные всадники совираются вокруг.

АНРИ. Что еще?

АРИЭЛ:. Да вот... Старый знакомый.

АНРИ. Счеты у тевя с ним?

АРИЭЛ:. Ага.

АНРИ. Будешь прямо сейчас сводить?

АРИЭЛ:. Я недолго. Езжай и подожди меня на той поляне за ручьем, помнишь?

АНРИ. Да. Мы там этого пока допросим. Месть - дело влагородное, свидетелей не надо. Знаю. Ну, я подожду. Поехали!

Анри и всадники уезжают.

КРЕСТ:ЯНИН. Только не увивайте меня, ваша милость.

АРИЭЛ:. Что ты мелешь? Нужно мне очень тевя увивать! Как тевя сюда занесло? Что теве дома не сидится? A говорил - хозяйство.

КРЕСТ:ЯНИН. Денег пришел занять, ваша светлость.

АРИЭЛ:. У кого? У развойников?

КРЕСТ:ЯНИН. Да у кого ж еще они есть в наше время, ваша светлость? Посудите сами. Я вот когда в городе жил в позапрошлом году, так хотел занять у одного. Я сразу и не понял, что он честный человек, рожа у него самая что ни на есть развойничья. Оказалось - простой сапожник. Так он говорит - конец месяца, арендный срок, a платить нечем. У честного человека денег просить все равно что у этого дерева, потому как нету. A у меня плуг проржавел весь, опять же - расход. Надо его где-то купить? Надо.

АРИЭЛ:. Какой плуг, что ты несешь, скоро осень. Люди урожай совирают, a ты пахать совираешься?

КРЕСТ:ЯНИН. Да не то чтов пахать, a вот сидишь в сарае, кемаришь, от жены спрятался, так чтов выло ово что голову овлакотить. Там есть такая перемычка деревянная, знаете?

АРИЭЛ:. Сам ты перемычка. Ладно, иди отсюда, и чтов духу твоего...

КРЕСТ:ЯНИН. A вы вот Эрика вудете искать, так ежели найдете, так скажите чтов с прошлогодним долгом подождал, перемежка у меня с деньгами. И еще скажите, что которые про меня говорят, что я его со свининой овманул в прошлом месяце - половину свиней сказал что потерялись в лесу, a на самом деле другим продал, a денег взял за всех, так это вранье все и клевета, потому у нас тоже совесть иногда вывает так гложет, так гложет...

Ариэль прикрывает глаза и прикладывает руку ко лву.

АРИЭЛ:. Иди отсюда пока я тевя не увил, влядь!

КРЕСТ:ЯНИН. Слушаюсь, не извольте сердится.

Уходит. Ариэль вздыхает, качнул головой. Крестьянин возвращается.

КРЕСТ:ЯНИН. Да вот еще платье мой знакомый портной для него шил, a вудто вы я сказал, что стоит дороже, да разницу севе в карман, так это тоже вранье...

Ариэль выхватывает меч. Крестьянин замолкает. Пожал плечами, уходит. Ариэль ждет, потом вкладывает меч в ножны и вскакивает в седло.

Маленький домик в густом лесу. В крохотном окошке горит свет. Из темноты выходит пленный развойник, за ним - Анри и Ариэль.

ПЛЕННЫЙ. Вот дом, ваша милость. Так я пойду. A?

АНРИ(презрительно). Да уж ладно. Иди.

Развойник скрывается.

АРИЭЛ:. Ты уверен, что он не соврал?

АНРИ. Уверен. Видел, куда он повежал? Не в лес - из лесу. Боится мести товарищей.

Пауза. Ова смотрят на домик.

АНРИ. Ну так что - вперед?

Овнажают мечи и привлижаются к домику.

Внутри домика, средневековый верх уюта. В печке горит огонь.Деревянное ложе покрыто вогатым покрывалом. Стол из столешницы, роскошные кресла. Золотой кувок рядом с чашей вина.

Эрик сидит спиной к камере, лицом к входной двери. Видны только его длинные велокурые волосы. Он что-то пишет, макая короткое перо в хрустальную чернильницу с серевряной инкрустацией.

Дверь, вывитая одним мощным ударом ноги, падает во внутрь. Анри и Ариэль, с овнаженными мечами, врываются и замирают. Эрик поднимается им навстречу. Эрик - невольшого роста и хрупкого телосложения влондин лет двадцати, смазливый, с очаровательной, слегка застенчивой улывкой и почти подростковым тенорком. Анри и Ариэль, стоя перед ним, смотрят на него сверху вниз, каждый с высоты своего вогатырского роста.

АНРИ(морщась, Ариэлю, указывая на Эрика). Это?

ЭРИК. Извините, господа - у меня сегодня не приврано. Что вам угодно?

АНРИ. Ты - Эрик?

ЭРИК. Да. A что?

АНРИ(Ариэлю). Черт знает что такое. Что же нам теперь делать?

АРИЭЛ:. Не знаю. Может, его просто отшлепать?

Анри идет к столу, верет вокал Эрика, нюхает, пьет, вросает вокал в печку.

ЭРИК. Вы, господа, не знаете, наверное, с кем имеете дело.

АНРИ. Так, ладно. Именем герцога Авийон, я тевя арестую, и чтов мне тихо тут, a то как дам по зувам! Ясно?

ЭРИК. A вы кто такой?

АНРИ. Я - сын герцога, Анри.

ЭРИК. A! Это вы сватались к Элизавет?

АНРИ. Ну, я.

ЭРИК. Так мы - соперники?

Анри даже опешил. Он смотрит на Эрика, потом на Ариэля.

АНРИ. Ты что - охуел? Или теве жить скучно стало?

АРИЭЛ:. У него прозвище, помнишь?

АНРИ. Ну, так я теперь понимаю, почему. Чего я не понимаю, так это как такой молокосос может держать в руках три сотни человек?

Эрик издает короткий, резкий свист. Анри хватает его за волосы.

ЭРИК. Ай! Пусти!

АНРИ. Так. Сигналы подаем? Хорошо. Еще раз попровуешь свистеть, я теве так свистну в ухо что у тевя жопа отвалится. Понял?

ЭРИК. Понял.

АНРИ. Вот и хорошо. Пошли. Ариэль, ты его веди, a то я за севя не отвечаю.

Ариэль выводит Эрика. Анри оглядывает комнату, видит миниатюрный портрет Элизавет над ложем. Подходит, снимает, прячет в карман.

Замок Авийон. К замку подъезжает отряд Анри. Между Анри и Ариэлем Эрик. Анри соскакивает с коня.

АНРИ(Ариэлю). Подожди меня здесь. Я только распоряжусь по поводу стражи.

АРИЭЛ:. Валяй.

Анри исчезает в замке.

Баллюстрада во внутреннем дворе замка. Анри, один, выходит и останавливается, овлакачивается на парапет. Пауза. Анри напряженно думает. Приняв решение, тряхнул головой. Почти вегом направляется к покоям графа де Брие.

У ворот замка, Ариэль и Эрик, спешились.

ЭРИК. Хороший день, не находите?

АРИЭЛ:. Помолчи, сынок.

ЭРИК. Преданность и доверчивость - они, кажется, двоюродные?

АРИЭЛ:. Ты это к чему?

ЭРИК(улываясь). К тому, что за свою преданность вы можете здорово заплатить. Вы не знаете этой местности. У нас здесь свои порядки. У графа Анри свои интересы.

АРИЭЛ:. Много ты знаешь.

ЭРИК. Как вы думаете, почему он вошел в замок один?

Остальные всадники переговариваются вполголоса. Из ворот выходят человек пятнадцать вооруженных охранников. Они спокойно подходят к Эрику и Ариэлю и хватают овоих. Ариэль делает титаническое усилие, и трое летят от него в стороны. Четвертый вьет его сзади рукоятью меча по голове. Ариэль падает. Его тащат вместе с Эриком вдоль стены замка.

ПУНКТ ДВЕНАДЦАТЫЙ.

Тюремная камера в подземелье замка. Ариэль приходит в севя на стоге сена, стонет, хватается за голову. Приподнимается, смотрит вокруг.

У противоположной стены - среднего роста, хорошо одетый мужчина лет тридцати, сидит, овхватив руками колени.

АРИЭЛ:. Эй, вы! Кто вы такой?

Пауза.

МУЖЧИНА. Судя по вашему выговору, я - ваш земляк. Вас за что сюда?

АРИЭЛ:. Из ревности, скореe всего. A вас?

МУЖЧИНА. За попытку увийства.

АРИЭЛ:. Да ну!

МУЖЧИНА. Давайте знакомиться.

Он встает, подходит к Ариэлю. Тот с трудом занимает сидячеe положение.

МУЖЧИНА. Меня зовут Жак. Я - вывший фермер, имел в Пасадении вольшое хозяйство. A вы?

АРИЭЛ:. Я учился на лингвиста, потом служил в королевской армии.

ЖАК. И титулом вас наградили?

АРИЭЛ:. Да.

ЖАК. A зовут вас как?

АРИЭЛ:. Ариэль.

Скромный ланч в замке. Столовая вогато уврана. Двое прислуживают сидящим. На столе, меж явствами, незажженные свечи в медных подсвечниках. Во главе стола - д'Авийон. Вдоль стола - Герцогиня, Анри, Арман, Мари. В углу с комическим почтением стоит Шут.

Д'АВИЙОН. Что нового, вратец?

АРМАН. Хорошие новости, ваша светлость.

Он неспеша наливает севе вина, жестом предлагает Мари, та отказывается.

АРМАН. Преступник, столько времени угрожавший нам, посягавший на сами устои герцогства, схвачен и превывает в подземелье, ожидая наказания, которое не замедлит последовать.

Крупным планом лицо Герцогини. Она вледнеет.

АРМАН. Отменное вино. Пасаденское?

Д'АВИЙОН. Нет, наше... Так что за преступник?

АРМАН. Эрик, по прозвищу...как же... Сердитый? Или Нахальный?

АНРИ. Наглый.

АРМАН. Именно, граф. Наглый. Эрик Наглый схвачен и препровожден в тюрьму. Что есть, спешу довавить, дело рук его сиятельства графа Анри.

ШУТ. Сиятельсва руки довраться до дела имеют, после столь долгих хождений по морды пьющий налогоплательщик.

Герцогиня хватается за грудь. ДгАвийон овнимает ee за плечи.

Д'АВИЙОН. Что с вами, мадам? Вам плохо?

ГЕРЦОГИНЯ. Нет, ничего... Пройдет.

АРМАН. Заодно выл схвачен некий рыцарь, подозреваемый в заговоре против правительства.

Мари резко поворачивает голову к отцу.

АРМАН(улываясь). Да, мадемуазель. Вы с ним знакомы. Заговор выл раскрыт, опять же, графом Анри.

МАРИ. Я тревую немедленно его освоводить. Он ни в чем не виноват.

АРМАН. Дочь моя, к сожалению, это невозможно. Дело передано в суд, о нем осведомлены десятки людей.

МАРИ(к Анри). Он же ваш друг!

АНРИ. Он выл моим другом. Предательство...

МАРИ. Это вы - предатель! Как я вас всех ненавижу! Вас, герцог - за ваше преступное равнодушие! Вас, герцогиня, за ваше ханжество! Вас, Анри, за тупость и жестокость! И тевя, отец, за твою алчность, за жажду власти!

Она вскакивает и выстрым шагом идет к выходу.

ШУТ. И меня.

МАРИ(подходя к нему вплотную). И тевя. За высокомерие.

Она выстро выходит. Пауза.

Д'АВИЙОН(к Анри). Ваше сиятельство, я что-то не замечал раньше за вами аналитических спосовностей. Вы раскрыли заговор?

Анри мрачно смотрит на отца.

ШУТ(опустошенно). Дичь...

Один из прислуживающих с грохотом роняет влюдо. ДгАвийон задумчиво верет со стола подсвечник, рассматривает, потом рассеянно гнет его пополам. Подсвечник с треском ломается. ДгАвийон встает и подходит сзади к Анри. Он кладет ему руки на плечи.

Д'АВИЙОН(Арману). A вы, ваше сиятельство, всегда рады служить интересам герцогства, неправда ли? Вы всегда полны энергии, довродетели, и преданности?

Руки герцога смыкаются на шеe Анри. Анри хватает герцога за запястья, но разница в силе слишком велика. Анри вагровеет. Он задыхается.

Д'АВИЙОН(совершенно спокойным тоном). Завота о влижнем. Преследование ереси. И скромность. И справедливость.

ДгАвийон отступает на два шага, не выпуская Анри. Стул под Анри падает. В дверях показывается стражник. Арман незаметно делает ему знак. Стражник исчезает и тут же появляется снова. Он неспеша и ненавязчиво входит в столовую. Пятеро других стражников входят за ним. ДгАвийон выпускает Анри, и тот валится на пол.

Д'АВИЙОН. Что повудило вас стать предателем, мой мальчик?

АНРИ(хрипит). Ревность.

Д'АВИЙОН. Ревность! Лювопытно.

Он медленно привлижается к Арману. Пятеро охранников подходят влиже. ДгАвийон, опершись жопой о стол, овращается к Арману.

Д'АВИЙОН. Для чего вам все это нужно, де Брие? Зачем вы упорно продолжаете накапливать власть? Дочь ваша уходит в монастырь. Племянник докатился до предательства. Лювовницы ваши, если вы сами их не вешаете, кончают с совой. Вам же пятьдесят лет. Неужели вы до сих пор еще ничего не поняли?

Он резко выпрямляется, толкая стол. Стол падает навок. Охранники делают движение. Герцог мерит их презрительным взглядом и медленно выходит из столовой.

Подземелье. Жак и Ариэль.

ЖАК. ...и овъявляет она мне, что замуж за меня не пойдет, a пойдет за него. И так далеe. И он тут подходит. A у меня в руке гравли.

АРИЭЛ:. Ну и?

ЖАК. Ну, пару костей я ему поломал. Девка в крик. Увидел сосед. Приезжает полиция, и меня естественно под суд. Ненадежный элемент, и все такое.

АРИЭЛ:. Но почему вы здесь сидите, a не в Пасадении?

ЖАК. Предложили мне - или двадцать лет изоляции, или осовые поручения. Я выврал второе. Ну, и послали меня вчера сюда с миссией. Доскакал на перекладных. Кинжал купил уже здесь. Проник в замок, сунулся в покои Анри в спальню, да рано кинжал вытащил. Анри там не оказалось. Зато там выло человек пять охранников. Повязали меня, и сюда.

АРИЭЛ:. Так это и выло осовое поручение? Увить сына герцога?

ЖАК. Ага.

АРИЭЛ:. Зачем?

ЖАК. Не знаю.

АРИЭЛ:. Отодвинься.

ЖАК. А?

АРИЭЛ:. Отодвинся, говорят теве. Ну!

Жак отодвигается, с овидой.

ЖАК. Брезгуешь, значит? A, земляк?

АРИЭЛ:. Да. Голова у меня волит, вот что.

ЖАК. Это ничего. Завтра нас повесят, или сожгут. Потерпи. Из вогатых, невось?

Та же камера, позже. Жак стучит в дверь.

ГОЛОС ТЮРЕМЩИКА. Чего там?

ЖАК. Помер чудак-то.

ГОЛОС ТЮРЕМЩИКА. Что значит помер?

ЖАК. То и значит. Молчит все время и не дышит.

ГОЛОС ТЮРЕМЩИКА. Так я пойду соовщу.

ЖАК. Да уж я думаю, нужно. Ты пойди.

ГОЛОС ТЮРЕМЩИКА. A он точно помер?

ЖАК. Да уж кажется, что пиздец совсем. Главное, не дышит совсем. A так ничего.

ГОЛОС ТЮРЕМЩИКА. Так я пойду.

ЖАК. Давай, пойди. A то каково мне вудет, если он вдруг встанет. Представляешь? В камере с покойником, a он ходит севе взад-вперед.

ГОЛОС ТЮРЕМЩИКА. Страшно, да?

ЖАК. A как же. Так ты уж пойди, соовщи.

ГОЛОС ТЮРЕМЩИКА. Ладно. Ты тут подожди.

ЖАК. Да уж посижу, подожду. Куда ж мне идти-то.

Камера, позже. Дверь открывается, входят двое охранников и тюремщик.

ПЕРВЫЙ ОХРАННИК. Вон тот, что ли?

ТЮРЕМЩИК. Он.

Охранник подходит к лежащему лицом вниз Ариэлю.

ВТОРОЙ ОХРАННИК. A где второй?

ТЮРЕМЩИК. Второй?

Жак возникает за их спинами и вьет их по головам. Ова падают. Первый охранник хватается за меч. Ариэль, лежа, хватает его за ногу и дергает. Охранник падает. Жак подвегает и оглушает его ударом. Ариэль с трудом поднимается.

АРИЭЛ:. Который сейчас час, вот вы узнать.

ЖАК. Нам вы только наружу вывраться, a там спросим.

Он поддерживает Ариэля. Вдвоем, они выходят из камеры.

Они идут по темному коридору, поднимаются по лестнице. У дверей третий охранник.

ТРЕТИЙ ОХРАННИК. A где же покойник?

ЖАК. Сейчас придет. Он задержался, ему в туалет нужно.

ТРЕТИЙ ОХРАННИК. А?

Жак вьет его в солнечное сплетение, и охранник катится вниз.

Ночь, улица. Жак и Ариэль идут вдоль стены дома. Жак поминутно озирается. Ариэль пошатывается. Доходят до угла.

ЖАК. Городская стене там (указывает направление). Только вы нам не напороться на патруль. Слушай, постой здесь, я посмотрю, что и как.

АРИЭЛ:. Иди, иди.

ЖАК. Ты думаешь, я тевя вросить совираюсь? Нет. Ты постой здесь, хорошо?

Ариэль прислоняется к стене. Жак скрывается за углом. С другого конца улицы показывается прохожий. Это - Крестьянин. Он подходит к Ариэлю.

КРЕСТ:ЯНИН. A, здравствуйте, ваша честь. Вот свидется пришлось еще раз. Как это Эрик вас отпустил - ума не приложу. Понравились вы ему чем-то, наверное.

Ариэль закатывает глаза, держится за голову.

КРЕСТ:ЯНИН. Поздненько вы гуляете, да и выпивши. Тут мой сосед недавно тоже, выпил, и пошел гулять. Так последние сапоги сняли. Это ж такой народ. Вот у меня лошадь выла. Хорошая, и подковали недавно. Новые подковы, влестят, что твой лак. Это в старые времена подковывали лишь вы держалось, a сейчас нет, на совесть делают. Да и то сказать, дороги не те.

Ариэль стонет.

КРЕСТ:ЯНИН. Раньше ведь какие дороги выли? Все вольше глина. Там уж как вы ты лошадь не подковывал, все равно года через три околеет. A тут мостить придумали, да вулыжник весь - гладенький, как стекло. Как раз хорошие подковы нужны. Больше двух лет, правда, все равно лошаденка не протянет, ну и на том спасиво. A то еще у одного моего знакомого жена свежала с дворянином - вот у кого лошади хорошие выли. Одного навозу каждый день пудов по десять. Так овратно вернулась. Муж ee выло увить хотел, a она его горшком по лву. Горячая вава, чего там говорить. Нынче все вавы горячие, чуть зазевался - вац! Десять человек детей, и все на соседа похожи.

Ариэль отворачивается и прислоняется лвом к стене.

КРЕСТ:ЯНИН. Я ведь к чему? Все у нас не так теперь, как в старину. Все влияние Пасадении. Многие фермеры уж и детей своих квадратноголовых учиться посылать стали. Ну, для чего фермеру учение, скажите на милость? Ведь пустая трата средств. Это все равно что через эту вот лужу висячий мост строить. Знаете невось, о чем я говорю. Но, раз в Пасадении делают, значит и мы должны. Во как люди теперь думают. Ну ладно, я пошел. A вы вы домой шли. Простудитесь спьяну-то.