Десять

Звонок Макмиллана застал Данбара во время завтрака.

— Можешь говорить?

— Один момент. — Стивен из кафе в отеле прошел через стеклянные двери в задний сад. Он двинулся по извилистой тропинке под сенью форсайтии[11] к ненастоящему «колодцу желаний» в конце. На краю сидел садовый гном и рыбачил. Стивен присел рядом. — Продолжайте.

— Теперь мне говорят, что в последнюю минуту были внесены изменения в план, и в итоге этого парня Мубарака не стали направлять в детскую больницу в Лестере. Мой осведомитель в Минздраве приносит свои извинения за это недоразумение. Они решили, что там может быть слишком много народа, и поэтому отправили мальчика лечиться в частную клинику.

Данбар достал из кармана блокнот, который всегда носил с собой, и зубами вытянул ручку из его переплета.

— Адрес известен?

— На самом деле… это в Швеции.

— Швеция… — эхом повторил Стивен, будто не веря тому, что услышал.

— Я точно так же озадачен, как и ты, — добавил Макмиллан.

— Они отвезли ребенка, больного туберкулезом, в Швецию только для того, чтобы избежать огласки?! — воскликнул Данбар.

— Согласен, очень странное решение, — подтвердил шеф.

— А у нас есть адрес этой клиники в Швеции?

— Они сказали, что со мной свяжутся сегодня насчет деталей. Я так понимаю, ты планируешь продолжить и отправиться туда?

— Конечно. Весь этот бред из-за простейшего случая с туберкулезом, с лечением которого не было никаких проблем? Я так не думаю. Я останусь здесь и полечу из Бирмингема.

Стивен вернулся в кафе, извиняюще улыбнувшись паре, что пришли во время его отсутствия и выбрали место перед стеклянными дверьми. Он попросил официантку-польку принести еще один тост и кофе, пока сам переваривал последнее откровение шефа.

Вернувшись к себе в номер, Данбар воспользовался ноутбуком, чтобы проверить все возможные рейсы самолетов в Швецию из Бирмингема, и сделал пометки о времени вылета. Теперь все зависело от того, как скоро Джон Макмиллан вновь свяжется с ним. А пока Стивен позвонил Талии и сообщил ей, что мальчика изначально не помещали в детскую больницу: было «простое недопонимание».

— Фуф! — выдохнула женщина. — Тогда я могу перестать перерывать ящики в поисках секретных пациентов. Где он?

— Э-э…

— Ой, понимаю. Если расскажете, придется меня убить. Так?

— Он в Швеции.

— Как так?!

— Да черт его знает, но по этой причине я улетаю в Швецию сразу же, как мне сообщат адрес тамошней клиники.

— Ну а мне интересно, какое у шведов замечательное оборудование, которого нет у нас, — сказала Талли. Она произнесла слова с иронией в голосе, но они всколыхнули нечто в памяти Стивена, что-то, что встревожило его.

— Шведы ведь мировые лидеры по сдерживанию биологической угрозы, — отстраненно проговорил Данбар.

— Что?

— Шведов часто вызывают в качестве консультантов, если вдруг возникает угроза эпидемии какой-нибудь болезни-убийцы. Случись вспышка лихорадки Эбола или марбургского вируса,[12] тут же появятся люди, облаченные в костюмы биозащиты шведского дизайна, работающие в мобильных лабораториях шведского же производства.

— Вы же не предполагаете, что с этим мальчиком случилось нечто подобное? — выдохнула Талли.

— Пока я не строю никаких предположений, — покачал головой Стивен. — У меня чувство, будто я брожу, спотыкаясь, в темноте. Похоже, пообедать нам так и не удастся?

— Увы, увы, — подтвердила женщина его опасения. — Но, в любом случае, спасибо. Дадите мне знать, как все продвигается в Швеции?..

* * *

Джон Макмиллан позвонил сразу же после полудня. По тону его голоса Данбар догадался, что что-то не так. Он попытался разрядить обстановку.

— Вы собираетесь сказать мне, что адреса шведской клиники у вас нет?

— Стивен, со мной связались люди из высших эшелонов…

Данбар едва мог поверить своим ушам. Джон Макмиллан собирался просить его отступить! Тот самый Джон Макмиллан, который в прошлом столько раз вступал в схватки с людьми из «высших эшелонов», чтобы защитить честь «Сай-Мед» и установить истину!

— Меня попросили поверить на слово, что Анвар Мубарак не страдает ни от какого необычного или экзотического заболевания и находится вне опасности. Когда я упомянул о нашем беспокойстве насчет детей с «зелеными наклейками», меня также заверили, что болезнь Мубарака не имеет абсолютно ничего общего со смертью Кита Тэйлора или недугом Патрисии Лионс. Они буквально поклялись в этом!

— Ясно… — протянул Стивен, и тон его голоса подразумевал дальнейшие объяснения.

— Полагаю, в сложившихся обстоятельствах, мне придется принять на веру их слова, — снова заговорил шеф. — В ином случае придется обвинить людей на самых верхах правительства во лжи и без каких-либо на то оснований.

— Так вы предлагаете свернуть расследование?

— Тебе лучше знать. Я всегда предоставлял своим людям право принимать собственные решения в своей области. Я просто прошу тебя не забывать о том, что только что сказал. Решение за тобой, но я должен знать: ты все еще настаиваешь на поездке в Швецию, чтобы увидеть мальчика?

— Думаю, что не стану, — произнес Стивен, хотя слова чуть не застряли у него в горле. Он был расстроен и зол, что Макмиллан поставил его в такое положение. А еще он ощущал себя будто связанным по рукам и ногам. Ведь он стольким был обязан этому человеку! Однако, Данбар усмирил свои чувства, признав, что и самого Макмиллана поставили в почти нереальные условия.

— Черт! — выругался Стивен, вешая трубку телефона. — Черт! Черт! Черт!..

В дверь постучали. Вошла администратор.

— Сэр, вы скоро освободите номер?

Данбар глянул на часы и понял, о чем она. Он принес свои извинения, ведь была уже половина первого.

— Вообще-то нет, — ответил он. — Я бы хотел остаться еще на одну ночь, если это возможно.

— Я выясню это для вас на ресепшене.

Стоя у окна, Стивен наблюдал за потоком машин, проезжающих мимо. Он чувствовал себя не в своей тарелке, не имея четкой цели. Возможно, причиной всему было его долгое пребывание в армии, но его просто бесило состояние безвыходности. Звонок Макмиллана существенно затормозил расследование, а Стивен явственно ощущал, что оно далеко не окончено. Не было никакого логического объяснения тому, что мальчика отвезли в Швецию. Как не было и решения, что стало причиной смерти Кита Тэйлора, или хоть какого-то намека на то, что стояло за болезнью Триш Лионс.

Зазвонил телефон.

— Вы можете остаться в своем номере еще на одну ночь, сэр.

Решение Стивена, принятое под влиянием момента, не возвращаться в Лондон, должно было предоставить ему возможность успокоиться. Данбару нужно было время, чтобы избавиться от чувства злости и разочарования. Если бы он вернулся в столицу в нынешнем состоянии, то мог бы натворить дел, о которых после обязательно пожалел. Он решил, как частенько поступал в прошлом, использовать физические нагрузки для борьбы со стрессом. Захватив из багажника спортивный костюм и кроссовки, переоделся и отправился на пробежку, не задумываясь о маршруте или конечном пункте назначения.

Гостиница находилась довольно далеко от городского центра, так что людей здесь было не очень много. Поэтому у Стивена была прекрасная возможность; он бежал и бежал по тротуарам пригорода, пока пот не полился с него градом, а эндорфины, выделившиеся при физической нагрузке, сделали свою работу — и внутри него воцарился покой. Кроме того, было приятно размять мышцы и убедиться, что нет причин волноваться о своем физическом состоянии. Здравый смысл твердил, что Данбар никак не мог быть в такой же замечательной физической форме, как лет десять-пятнадцать назад, когда служил полевым хирургом с «лучшими», как сослуживцам нравилось думать. Но ведь ощущал он себя именно так, и от этого поднималось настроение. Регулярные пробежки и посещение бассейна не давали Стивену заплыть жирком, а периодические вылазки в горы на севере Уэльса вместе со старыми полковыми товарищами позволяли проверить свои силы на пределе возможностей. Просто теперь требовалось больше времени, чтобы оклематься.

Вернувшись в гостиницу, Данбар минут десять простоял под душем, давая струйкам теплой воды смыть усталость и унять болезненные ощущения после бега. Насухо растершись полотенцем и переодевшись в джинсы и простую белую футболку, Стивен позвонил Талли.

— Я думала, ты уже на полпути в Швецию. Ты где?

— Планы поменялись, я все еще в городе. Как насчет ужина сегодня вечером?

С минуту Талли колебалась, прежде чем согласилась.

— Хорошо… если можно будет встретиться немного позже. У меня занятия сегодня.

— Да без проблем. А чем ты занимаешься?

— Изучаю разговорный французский. Планирую поехать с друзьями туда в конце лета.

— Здорово! Скажи, где проходят занятия, и я встречу тебя.

Стивен поинтересовался у дежурного администратора, нет ли в городе французских ресторанов.

— Индийских-то тут навалом, — ответила девушка, и ее тон показался ему немного резким. — А вот французских… Мне придется узнать у Кэрол.

Спустя некоторое время девушка вернулась из подсобного помещения с названием ресторана и номером телефона, записанными на поздравительной карточке. Сделав звонок, Стивен заказал столик в «Ле Гаврош» на девять вечера.

* * *

Когда Талли вышла из школы, где проходили ее занятия, шел дождь. Она подняла портфель над головой, оглядываясь по сторонам в поисках Стивена, пока он не вышел из машины и не помахал ей.

— Боже, ни разу на таких не ездила! — произнесла Талли, старательно усаживаясь в «Порш», пока Стивен придерживал дверь. — Не совсем они способствуют благопристойности, а? — воскликнула она, когда ее коленки чуть не стукнули ее в подбородок. — Ощущение, будто сижу на дороге.

Стивен обежал вокруг машины и тоже запрыгнул вовнутрь.

— Ты всего лишь в двух дюймах над ней, — ухмыльнулся он, заводя двигатель.

— А куда мы направляемся?

— Это сюрприз.

Спустя десять минут Талли наклонилась вперед на своем сидении, чтобы прочитать название ресторана, у которого они остановились.

— О-о, как это мило! — воскликнула она, увидев французское название. — Как неожиданно с твоей стороны! Спасибо большое!

— Бывала здесь раньше?

— Я даже не знала, что он вообще есть, — призналась Талли.

— Значит, никто из нас не представляет, какая здесь еда, — с улыбкой сказал Стивен. — Скрестим пальцы на удачу.

Войдя в ресторан, они были приятно удивлены. Внутри оказалось тепло, и атмосфера располагала к отдыху. К столику их проводил официант, который то ли был французом, то ли очень хорошо изображал акцент, как дань обстановке. Вскоре они с удовольствием потягивали коктейль «Кир Рояль», пока изучали меню.

— Итак, почему отменилась поездка в Швецию? — спросила Талли.

— Мне дали отбой, — ответил Стивен, все еще ломая голову над тем, что же произошло.

Талли хорошо читала по лицам и потому решила дальше не любопытствовать.

— Должно быть, ты расстроился.

— Люди из «высших эшелонов власти» уверили моего шефа, что тот парнишка в порядке и нет у него никакой ужасной болезни. Ну а в таком случае вроде как нет необходимости для меня навещать его в клинике.

— Очевидно, ты думаешь иначе? — спокойно поинтересовалась Талли.

Они прервали беседу, пока официант принимал у них заказ.

— Я все еще не знаю, зачем его увезли в Швецию или что происходит с другими детьми из того школьного лагеря, — развел руками Стивен.

— Это значит, что тебе придется бросить расследование? Или можно как-то обойти эту проблему?

— Я только согласился не ездить в Швецию, но это было самым логическим для меня решением. Так что теперь я на перепутье. Что ж дальше-то делать?

— Можно было бы поговорить с семьей мальчика, — предложила Талли.

— Но я же не знаю, где они живут, — возразил Данбар. — Я имя-то его с трудом выяснил. Если сейчас попрошу найти их адрес проживания…

— …то господа «из высших эшелонов» сразу же поймут, что ты затеял, и могут расценить это как расторжение вашего… джентльменского соглашения.

— Что-то вроде.

— Ну, есть много способов добиться своего, — весело заметила Талли. — Можно, например, узнать в школе, где учился мальчик.

Стивен внимательно посмотрел на нее.

— Ты говорил, что в лагере было около сотни детей, так?

— Сто восемь.

— Получается, школ где-то десять или даже меньше. У тебя же должна быть возможность выяснить, из каких конкретно школ приезжали дети, а потом установить, из которой был мальчик. Ну а узнать его адрес из школьных записей не будет составлять труда. Нужно только придумать благовидный предлог.

— Блестяще! — восхитился Данбар. — Напомни мне никогда не недооценивать тебя.

— Надеюсь, у тебя и в мыслях подобного не было… — улыбнулась Талли.

Когда на первое им подали хорошо прожаренный камамбер[13] под соусом из красной смородины, Стивен предложил:

— Давай поговорим о более приятных вещах. Расскажи про свою поездку во Францию.

* * *

Они замечательно провели вечер, смеясь над воспоминаниями из прошлого. В конце Талли пригласила Стивена выпить по стаканчику.

— Я провела прекрасный вечер, честно, — сказала она, возвращаясь из кухни и неся две небольшие чашечки кофе и две рюмки, наполненные кальвадосом.[14] — И я подумала, что стоит поддержать атмосферу Франции нашего вечера.

— Мне тоже было хорошо, — кивнул Стивен, поднимая рюмку для тоста.

— За случайные встречи! — произнесла Талли, поднимая свою.

Данбар улыбнулся, догадавшись, о чем она.

— Завтра возвращаешься в Лондон? — спросила Талли.

— Нет, пока не выясню, какую школу посещал мальчик. Если изначально его хотели поместить в вашу больницу, тогда есть вероятность, что он был учащимся одной из городских школ.

— Хорошая мысль.

— Можно я завтра позвоню тебе?

— Да, мне бы хотелось услышать, как все продвигается.

— Ну, по этому поводу я бы не стал звонить… — произнес Стивен, нарочно ловя ее взгляд.

Талли улыбнулась и сказала:

— Стивен… я знаю, что нас влечет друг к другу, но логика твердит, что это ни к чему не приведет. Моя жизнь — здесь, а ты просто проезжал мимо.

— Не так уж далеко от Лондона.

— Да не выйдет ничего.

— Мы могли бы сделать так, чтобы вышло.

Данбар поставил свою рюмку и взял Талли за руки. Казалось, внутри у женщины происходит некая борьба. Разум твердил ей одно, а вот тело — совершенно другое. Стивен заключил ее в свои объятия и поцеловал. В первые мгновения Талли вела себя нерешительно, кажется, даже расслабилась, но только до тех пор, пока разум не взял верх. Она обеими руками уперлась в грудь Стивену и мягко отстранилась.

— Нет, — сказала она. — Мы встретились всего пару дней назад, и, возможно, завтра ты уедешь… Все было очень мило, но давай оставим все как есть.

— Как скажешь, — печально согласился Данбар, улыбнулся и нежно поцеловал ее в лоб. — Bonne nuit, madame.[15]

* * *

На следующее утро первым делом Стивен позвонил в школьный лагерь «Пайнтопс» и запросил названия школ, дети из которых были там во время переполоха с туберкулезом. Всего школ оказалось девять, и одна находилась в Лестере. Обозначив ее в списке под номером один, Данбар выяснил номер телефона в справочной и позвонил руководству школы, представившись служащим Министерства здравоохранения, наводящим справки о детях, привитых БЦЖ-вакциной во время пребывания в «Пайнтопс». Стивен вычеркивал имена детей из своего списка «зеленых наклеек», пока женщина перечисляла их. На двенадцатом она остановилась, и Данбар подсказал: — И, конечно, Анвар Мубарак?

— Он не наш, — был ответ.

— Вы абсолютно уверены? — уточнил Стивен.

— Никогда о нем не слышала.

— Не может быть! Это мальчик, заболевший в лагере. Мне казалось, он был из вашей школы.

— Определенно нет. Извините.

Данбар попробовал позвонить в ближайшую к Лестеру школу, но результат был такой же. Ситуация все больше озадачивала и расстраивала его по мере того, как список школ сокращался, пока не осталась всего одна. Это была школа в Эдинбурге, где училась Триш Лионс. Поскольку в списке «зеленых наклеек» осталось всего двенадцать имен, Стивен попросил администратора подтвердить их и зачитал остаток. Он отметил все двенадцать, прежде чем добавил: — И Анвар Мубарак.

— Нет, он не из наших.

Данбар прикрыл глаза и сказал:

— Этот мальчик был причиной паники, именно он заболел.

— Вполне возможно, но он не из нашей школы.

Отшвырнув ручку, Стивен глубоко вздохнул и медленно выдохнул. Да что тут, черт возьми, творится?! Мубарак не числился ни в одной из девяти школ, из которых учащиеся ездили в лагерь «Пайнтопс». Он специально пояснял представителям школ, что Мубарак был тем самым мальчиком, который вызвал панику, на случай, если вдруг возникла «путаница» с именем, как случилось, например, с больницей, куда его поместили. Он ожидал, что его направят в соответствующую школу, но этого так и не произошло. Во всех девяти учебных заведениях сложилось впечатление, что мальчик был учеником из другой школы.

Стивен набрал номер Талли.

— Я возвращаюсь в Лондон. Я должен поговорить с начальством. Этот мальчик, Мубарак, не числится ни в одной из школ, что отправляли детей в «Пайнтопс».

— Что? Как такое может быть?! — поразилась женщина. — Может, имя изменили?

— Мне тоже пришла такая мысль. Но… они не делали этого. Во всех школах считают, что заболевший мальчик-ученик из другого места. Если вспомнить, персоналу в «Пайнтопс» тоже не сообщили, из какой он именно школы.

— Как странно. Здесь вообще нет никакого смысла!

— Да нет, есть смысл, если пацан на самом деле не существовал, — возразил Стивен.

Загрузка...