Глава 2

Представление действительно закончилось быстро, но после него пришлось переодевать Кису. Покинула детский центр я лишь в одиннадцать и побежала на парковку за своей машиной, одновременно пытаясь связаться с Ниной Феликсовной Зуевой. Как назло, та не снимала трубку. Я уже хотела положить телефон в карман, но он вдруг зазвонил, и на дисплее высветилось «Вадим». Меня разыскивал сын Нины.

– Ты где? – забыв поздороваться, спросил он.

– В пробке застряла, – жалобно соврала я.

– На дорогах беда, – посетовал парень. – Ладно, дуй прямо к заказчику, не заезжай в офис. Улица Новодальская, дом шесть. Успеешь к половине двенадцатого?

– Мчусь во весь опор, – пообещала я, радуясь тому, что нахожусь совсем рядом. До Новодальской мне пять минут езды.

– Поскольку нам заранее поговорить не удалось, попробую объяснить по телефону, что от нас хочет заказчик… – начал Вадик. Но в ту же секунду я услышала равнодушный механический голос, сообщивший, что «Абонент находится вне зоны действия сети». Вадим попал в «яму» мобильной связи.

– Вот она! Держи ее! – неожиданно заголосил пронзительный дискант. – Ходит с белкой, людей насмерть запугивает. Арестуйте ее! Пусть нам лечение оплачивает. Эй, тебе говорю, тормози, блин!

Я остановилась у ступеней гастронома, на которых, подбоченясь, стояла Екатерина, жена алкоголика, испугавшегося Кисы в костюме белочки. У тротуара была припаркована полицейская машина, а рядом с теткой топтался толстый опер с безнадежно унылым выражением лица.

– Вы ко мне обращаетесь? – посмотрела я на бабу в халате.

– К тебе, тварь! – завизжала Катерина. – Гони деньги прямо сейчас. Мне надо медсестрам заплатить, нянькам, врачам, да еще жрачку в палату таскать. Откуда у меня средства? Муж пьянчуга убогий, чтоб он сдох поскорей, а дома трое детишек по лавкам! Зато ты по улицам рассекаешь с кожаной торбой через плечо, какой у меня даже для праздника нет. И в туфлях на красной подметке. Я телевизор смотрю, знаю, сколько такие стоят. Обокрали Россию, жируют на наши народные деньги!

Я растерялась и попятилась. Весной и осенью у психически больных людей начинается обострение. Похоже, багровая от злости мадам не приняла сегодня свои таблетки.

– Гадина! – завопила Екатерина. И бросилась на меня, попыталась вырвать из моих рук сумку, которую Макс привез мне из Америки.

– Гражданка, прекратите, соблюдайте тишину и порядок, – устало произнес полицейский, хватая хулиганку за локти. Затем повернул голову ко мне: – А вы, гражданка, знаете эту гражданку?

– Она моего мужика белкой насмерть пуганула! – еще громче заголосила супруга алкаша.

– Гражданочка, прикусите язык, – рассвирепел страж порядка.

Куда там! Катерина продолжала орать, перемежая каждую фразу ругательствами, в том числе и матерными. Наконец я поняла, что произошло.

Когда мы с Кисой ушли в садик, «добрая» жена перестала пинать ногами своего неподвижно лежащего благоверного, наклонилась над ним, чтобы надавать пощечин, и обнаружила, что тот вроде и не дышит. С криком «Убили!» Екатерина кинулась в супермаркет, продавцы вызвали «Скорую» и полицию. На удивление, обе службы прикатили через пять минут, и выяснилось, что Николай жив, но у него случился сердечный приступ. Молодой врач, видимо только-только получивший диплом, сказал:

– У больного на лице застыло выражение ужаса. А от страха даже совершенно здоровый человек может умереть. Кто-нибудь недавно напугал его?

Катерина моментально вспомнила про нас с Кисой. И вот теперь злобная баба желает, чтобы я прямо сию минуту достала из сумки миллион рублей наличными и отдала ей на лечение любимого супруга и прокорм трех деток, младший из которых сейчас служит в армии.

– Если вы посадите Екатерину в свою машину, то я объясню вам, о какой белке идет речь, – пообещала я полицейскому.

– Серега! – заорал тот. – Хорош кофе пить, помоги!

Из служебного автомобиля высунулся молодой парень:

– Чего делать надо, Виктор Михайлович?

– Забери гражданку и запиши ее показания, – велел старший коллега. – А вы, гражданка, повторите свои претензии ответственному сотруднику, их надо зафиксировать для дальнейшего хода следствия. Понятно, гражданка?

– С места не сдвинусь, пока она мне не заплатит, – уперлась Екатерина.

Открыв сумку, я показала скандалистке ее содержимое.

– Миллион занимает довольно много места, это десять пачек по сто тысяч, даже в самых крупных купюрах получится внушительная куча ассигнаций. Смотрите, у меня с собой ничего подобного нет!

– Если ваши слова, гражданка, не записать, то они просто бла-бла, – подхватил Виктор Михайлович. – Их к делу не пришьешь. А коли на бумаге будут, тогда это документ. Ступайте в машину, гражданка!

Екатерина неожиданно притихла, сделала пару шагов в сторону бело-синего «Форда». Но обернулась и прошипела:

– Кабы ты на месте расплатилась, дешевле бы обошлось. А по суду я с тебя десять «лимонов» срежу. Лишила семью кормильца, стерва! – И она потрусила к полицейской машине.

Я достала из сумочки служебное удостоверение, паспорт и быстро рассказала Виктору Михайловичу о празднике в детском садике, о Кисе в костюме белочки и нашей встрече с алкоголиком и его «любящей» супругой.

– Шизеет народ от Интернета, – сделал вывод страж порядка, – мозг от излучения гибнет. А ты что, из наших? Ушла в коммерческую структуру? Хорошо платят?

– Не жалуюсь, – улыбнулась я. – Но прежде не имела отношения к правоохранительным органам, по образованию я музыкант, когда-то в оркестре на арфе играла. Неужели будете заводить дело о белке?

– Ты в другом мире служишь, – устало произнес Виктор Михайлович, – а у нас теперь дурдом. Гайки закрутили, резьбу сорвали, денег платят пшик, а требуют столько, что пожрать некогда. Нынче на любой пук гражданина велено оперативно реагировать. Вон вчера вызвали на квартиру… Там коммуналка, двое соседей. У одного из клетки морская свинка удрала и второго укусила. Раньше я бы дураков успокоил, пожурил, лекцию на тему «Давайте жить дружно» прочитал и мирно уехал. А сейчас что? Пиши, Виктор Михайлович, гору бумаг!

– Дело о морской свинке? – захихикала я. – Прикольно. Кого к суду привлекут?

– Вообще-то за животное хозяин отвечает, – хмуро пояснил полицейский. – Но я выкрутился, указал в документе: «В домашних условиях содержится дикое животное, которое, по своей глупости, является не дрессируемым. Злого умысла в произошедшем укушении не просматривается и нет мотива». Ты мне оставь свои координаты, могут понадобиться. Мы с Серегой сейчас эту бабень утихомирить попытаемся, но если она в раж войдет, придется тебя вызывать, показания записывать.

Я протянула ему визитку:

– Звоните в любое время.

Виктор Михайлович кашлянул и привычно произнес:

– Можете быть свободны, гражданка.

Я быстро пошла вперед. Но вдруг услышала:

– Евлампия! – И обернулась.

– У вас в конторе новых сотрудников часом не ищут? – поинтересовался полицейский.

– Пока нет, – ответила я.

– Жаль, – расстроился Виктор Михайлович. – Мигом бы работу поменял. Жена запилила, шубу ей охота и сумку вроде твоей.

Решив ничего больше не говорить, я побежала на стоянку.

К дому на Новодальской мне удалось подъехать на минуту раньше Вадима.

– Молодец, не опоздала, – похвалил меня Зуев. – Сейчас мама подкатит, вместе пойдем к заказчику. Зовут его Герман Фомин. Бизнесмен, торгует то ли рыбой, то ли мясом, в общем, продуктами. В деньгах не стеснен, решил изменить дизайн гостиной. Наша задача расспросить мужика и понять, чего конкретно он хочет. А вот и мама.

Сверкающая лакированными белыми боками дорогая иномарка лихо вкатила во двор, повернула налево и – тюкнулась бампером в ободранный мусорный контейнер. Водительская дверца открылась, показалась одна стройная женская ножка в элегантной туфельке на высоком спицеобразном каблуке, потом вторая, затем появился подол ярко-синего легкого пальто…

– Нина, ты стукнула своей машиной, только вчера пригнанной из салона, помойку! – простонал Вадим.

– А что ей сделается? – изумилась его мать. – Бак старый, ржавый, на ладан дышит, его небось мусорщик каждый день своим грузовиком пинает. Я до него чуть-чуть дотронулась. Думаешь, надо пойти в ДЭЗ и оставить там денег на ремонт контейнера?

Вадик махнул рукой.

– Лучше направимся к заказчику.

Загрузка...