Без билета по белу свету

Французский король Людовик XIV отличался строптивым нравом. Беда, если кто-нибудь из придворных мешкал с исполнением его приказаний.

Как-то он услышал, что в новой французской колонии — Канаде — водится одна диковинная птица. И захотел иметь чучело этой птицы.

Желание семнадцатилетнего короля было исполнено с большой поспешностью.

Людовику чучело понравилось, и он подолгу не расставался с ним. От излишнего тормошения бока у птицы скоро обмякли. Тогда придворному мастеру велено было ее починить.

Мастер постарался на совесть: после ремонта чучело выглядело как новое.

А вскоре на поля французских крестьян нагрянула беда — появился неизвестный прежде сорняк. Пришелец отличался непомерной напористостью и выносливостью. Как с ним ни боролись крестьяне, он необыкновенно быстро расселялся по стране.

Суеверные люди приписывали эту напасть божьей каре, А в действительности виноватым во всем оказалось чучело заморской птицы.

Оно было набито плодами одного канадского растения.

Трудно сказать, какая судьба ожидала эти плоды, если бы придворный мастер не выпотрошил чучело при ремонте и какая-то часть плодов не оказалась на свободе. Остальное довершил ветер. Плоды имели волоски-парашютики. Ветер подхватил легких парашютистов и унес их из королевской мастерской.

Всего несколько «пушинок» унес ветер. Но, упав где-то неподалеку, они на другой год обернулись растениями. А каждое растение принесло около 100 тысяч новых плодов. Десять таких растений — миллион плодов! С каждым годом число этих миллионов возрастало со сказочной быстротой. Завертелась «чертова мельница», приводимая в движение ветром. И ее уже никто не мог остановить.

Рассказывают, что именно так в 1655 году начал победное шествие по полям Франции заморский пришелец — мелколепестник канадский.

Вскоре в стране, пожалуй, не было огорода, пашни, луга, оврага, обочины дороги или пригорка, где бы не рос этот сорняк.

Для него не существовало границ. Из Франции он залетел в соседние страны. Прошло всего сорок лет, а его хохлатые плоды уже разбрелись по всей Европе, потом были занесены в Россию, со временем перебрались через Уральские горы, расселились по всей Сибири, Средней Азии, Дальнему Востоку.

Малые «соринки» — сероватые семянки длиной всего в миллиметр, с редкими, короткими волосками — завоевали полсвета!

Конечно, плоды этого сорняка не такие уж хорошие парашютисты, чтобы самостоятельно перебраться через океан. Тут никакой сильный ветер не помог бы им. Просто мелколепестнику канадскому случайно повезло.

Прожив многие годы в Италии, известный датский скульптор Торвальдсен возвращался на родину.

К своему отъезду он основательно готовился. Созданные им скульптуры были тщательно обернуты толстым слоем сухой травы, заколочены в прочные ящики и с большой осторожностью доставлены на корабль.

Путешествие по морю продолжалось долго. Временами налетал ветер, вздымал высокие волны. Пароход грузно переваливался с боку на бок, скрипели снасти… В такие минуты Торвальдсен больше всего беспокоился за свои творения — выдержат ли они превратности пути.

Но все обошлось: произведения скульптора в целости прибыли в его родной Копенгаген, ни одна вещь не пострадала.

Об этом можно было бы вообще не рассказывать, если б не одно обстоятельство.

Заботливый Торвальдсен, уделивший так много внимания упаковке своих работ, прибыв домой, не поинтересовался дальнейшей судьбой упаковочных материалов. Стоит ли думать о какой-то сухой траве! Ее попросту выбросили в придорожную канаву.

…Прошли осень, зима, настала весна. И тут канава «ожила»: в ней зацвели пригретые солнцем растения, неизвестные прежде не только в Копенгагене, но и во всей Дании.

Люди не сразу догадались, что новым «приобретением» Дания обязана Торвальдсену: в сухой траве, завезенной из Италии, таились семена нескольких десятков сорных трав. Они-то и заполонили канаву, а вскоре и весь восточный берег острова Зеландия, на котором расположен Копенгаген.

Когда-то французский город Порт-Ювенал пользовался дурной славой у окрестных крестьян. Кажется, ни в одном другом месте не произрастало столько сорняков, как вокруг этого города. И с каждым годом число их увеличивалось…

Это заинтересовало ботаников. Наконец им удалось выяснить, в чем тут дело.

С давних пор в Порт-Ювенал приходили корабли с шерстью. Ее доставляли чуть ли не со всех концов света — из Турции и Алжира, из Южной Америки и Австралии. Прежде чем поступить на прядильные фабрики, привезенная шерсть промывалась и очищалась от примесей на специальных заводах, расположенных близ порта.

К шерсти овец, как ты знаешь, пристает немало цепких и липких семян.

Очищая шерсть от примесей, заводы выбрасывали весь мусор, в том числе и семена, на свалку. Там-то и расцветали пышным цветом чужестранные сорняки, которые затем распространялись по всей округе.

Но стоило в конце прошлого века закрыть эти очистительные заводы, и сорняки стали исчезать. Вскоре из огромного числа пришлых растений в порту и его окрестностях сохранилось всего три вида.

Уже давно не заходят корабли в Порт-Ювенал. Но история с засоренной шерстью на этом не кончается…

В наши дни многие страны закупают овечью шерсть в Австралии.

А где шерсть, там непременно и семена-приставалы. Много бед причиняют австралийским животноводам сорняки, но особенно досаждает один. И удивительнее всего то, что у него вполне европейская родословная.

Еще недавно малая люцерна росла лишь на юге Европы. В Австралии она совершенно не встречалась. И вдруг объявилась! Считают, что ее семена завезли туда случайно на каком-то европейском корабле. На новом месте люцерна прижилась и расплодилась. Ее плоды, густо усаженные крючковатыми шипиками, легко пристают к шерсти овец и сильно засоряют ее. Австралийские фермеры не знают, как избавиться от вредного сорняка. Все известные способы очистки шерсти мало помогают.

Теперь семена этой люцерны вместе с австралийской шерстью в огромных количествах завозятся кораблями во многие европейские страны. Вот и получилось: вначале — из Европы в Австралию, теперь — из Австралии в Европу и другие части света.

Корабли помогли развезти во все концы земли столько сорняков, что и представить трудно!

Одни из них попадают в трюмы вместе с шерстью, другие — с зерном, третьи — с хлопком…

Даже когда пароход идет порожняком, и тогда он не избавлен от назойливых семян. Чтобы корабль меньше качало, в его пустые трюмы засыпают балласт — обычно песок. Конечно, в этом песке немало семян сорняков. Прибыв в порт назначения за товарами, команда парохода очистит трюмы от песка, и вместе с ним осядут в порту семена многих заморских растений.

В центральных и южных районах нашей страны встречается низенькое травянистое растеньице — молочай серповидный.

Когда-то оно у нас не росло. Его крохотные зеленоватые плоды завезли в Московскую Русь лет триста назад купеческие струги, возившие товары из Северной Персии. Их путь лежал вверх по Волге.

И там, где приставали к берегу суда, они оставляли о себе память в виде молочая.

С тех пор как была открыта Америка, начался усиленный «обмен» сорняками между Европой и Америкой. Так, из Европы в Северную Америку попали наши обычные сорные травы — бодяк, курай, овсюг, синяк, льнянка обыкновенная,

а в Южную Америку — всем известный чертополох, который там до того расплодился, что стал глушить даже выносливые местные кактусы.

В обратную сторону — из Америки в Европу — корабли завезли также немало сорных растений, например энотеру и щирицу белую — очень плодовитый и опасный сорняк, который вначале попал в Западную Европу, а оттуда в Россию.

Железные дороги появились намного позже кораблей, а автомобили и того позже.

Но и они успели расселить по свету великое множество сорных растений.

Интересна судьба якорцев. В начале нашего столетия корабли случайно завезли плоды этого растения из Европы в Северную Америку. Там они стали впиваться своими острыми и твердыми, как камень, шипами в шины проходящих автомобилей. Вскоре якорцы уже распространились по всей стране.

Когда-то в Западной Европе вовсе не встречалась пахучая ромашка — растение с мелкими желтенькими цветками и сильным запахом.

Она росла только в Северной Америке.

Лет шестьдесят назад мелкие семянки этой ромашки случайно попали в ящики с товарами. Ящики доставили в один из американских портов и погрузили на пароход, который пересек Атлантический океан и прибыл во французский порт. Там ящики с товарами перегрузили на автомобили, которые развезли их в разные места страны.

Следующей весной пахучая ромашка уже цвела во многих департаментах Франции. А оттуда ее семянки, тоже с помощью транспорта, перебрались в соседние страны. Так это сорное растение, которое называют еще американской ромашкой, получило постоянную «прописку» в Западной Европе.

ЗАГАДКИ ТИХИХ ЗАВОЕВАТЕЛЕЙ

В нашей стране пахучая ромашка прежде тоже не встречалась. Потом вдруг появилась, причем значительно раньше, чем во Франции…

Около семидесяти лет назад русское правительство закупило зерно в Америке. Зерно погрузили на пароход и доставили на Дальний Восток. Там его перегрузили в товарные вагоны и повезли через всю Сибирь в центральные районы страны.

Прошло совсем немного времени, и вдоль железнодорожного пути стало расти какое-то неизвестное растение. Местные жители недоумевали: откуда взялось?

Название растения теперь хорошо известно. Это все та же пахучая ромашка. А вот как она попала в нашу страну, ты должен догадаться сам.

Ты хорошо знаешь это растение и, должно быть, потому не обращаешь на него внимания. А стоило бы. Ведь это один из великих завоевателей земного пространства.

Когда-то, в очень далекие времена, его мелкие семена «сдружились» с испанскими солдатами, отправлявшимися покорять индейцев. В сырую погоду семена становились клейкими, прилипали к солдатским сапогам, вместе с ними переплыли океан и очутились в Америке. Но и там они не расстались с испанцами — те же сапоги с поразительной быстротой разнесли их на новые места.

Назови это растение и постарайся объяснить, почему его так назвали.

-

Люди веками развозили по свету семена и плоды, даже не догадываясь об этом. Делать это сознательно они научились не сразу…

Еще лет сто назад европейцы, путешествовавшие по Африке, могли наблюдать такую картину. Туземцы направлялись в лес, отыскивали плодовые деревья, с превеликим трудом выкапывали их и, взвалив на плечи, несли в селение. Там они пересаживали деревья в заранее приготовленные ямы.

Когда путешественники спрашивали африканцев, зачем они занимаются столь тяжелой работой, те удивлялись:

— Как — зачем?! Чтобы не ходить далеко за плодами. А разве вы не так же поступаете?

Европейцы пытались объяснить, что у них на родине плодовые деревья выращивают из семян, но африканцы их не понимали. Они просто не представляли, что из семян можно выращивать деревья.

Когда-то, в очень давние времена, этого не знали и европейцы. Прошли тысячелетия, прежде чем люди догадались, для чего растениям нужны семена, начали собирать их и сеять возле своих хижин.

Это занятие оказалось намного удобнее и легче, чем переноска деревьев.

Постепенно человек стал примечать, где и в какое время лучше всего сеять и сажать растения. Уже древние римляне, жившие свыше двух тысяч лет назад, знали, что иву лучше всего выращивать по сырым местам; что семена вяза нужно сеять в начале марта, а семена кипариса — не раньше чем в апреле.

Вначале человек «приручал» местные виды диких растений. Потом стал привозить семена из других стран. Многие из них не приживались — не тот климат, не та почва. Но другие успешно укоренялись, становясь неразлучными друзьями человека.

Нередко в поисках новых растений люди вынуждены были отправляться в дальние и опасные путешествия.

Запыленные, утомленные долгим походом воины возвращались в родное селение. Женщины, дети, старики бросились им навстречу.

Окруженные толпой соплеменников, победители с гордостью показывали добытые трофеи: оружие, дорогие ткани, редкие украшения. Когда первый восторг прошел, из толпы кто-то крикнул:

— А маис?

И тотчас все пришли в движение, закричали:

— Маис! Маис!..

Военачальник лукаво улыбнулся. Уж он-то знал, какой сюрприз следует приберечь под конец. Он дал знак. Носильщики бросились развязывать кожаные мешки. Прошло несколько томительных мгновений — и толпа взревела от восторга:

— Слава воинам!

Мешки были полны золотистых зерен кукурузы. Именно этого трофея столько дней дожидалось все племя…

Ирокезы — индейцы Северной Америки — издавна возделывали кукурузу, которую они называли маисом. Маис был их основной пищей. Индейцы очень дорожили этим растением и даже придумали его покровителя — бога кукурузы. Он изображался в виде человека с початками.

Не было маиса, и племена голодали. Новые сорта кукурузы вселяли в ирокезов надежду: а вдруг они окажутся более урожайными или более стойкими к засухе? Вот и отправлялись ирокезы в дальние походы за спасительным маисом.

Немало побед в сражениях пришлось им одержать, прежде чем на полях появилось одиннадцать сортов этой ценной культуры.

Для других индейских племен, населявших Америку, кукуруза также была главной пищей. Они тоже ее почитали и обожествляли.

До того как великий мореплаватель Христофор Колумб открыл Америку, европейцы ничего не знали о кукурузе. Колумба и его матросов это растение поразило. Непомерно высокое — в два человеческих роста, — оно приносило такие крупные зерна, каких не было ни у пшеницы, ни у риса, ни у любого другого злака.

Семена кукурузы Колумб привез в Испанию. Молва о диковинном индейском зерне быстро распространилась по деревням. Испанские крестьяне всеми правдами и неправдами раздобывали зерна и сажали у себя на полях. Прослышали о кукурузе в соседних, а потом и в дальних странах. И там ее тоже стали выращивать да нахваливать.

Со временем завезли кукурузу и в нашу страну. Но росла она лишь на юге — на Кубани, Украине и в Закавказье. А севернее этих мест не вызревала. В последние годы советским ученым удалось создать более выносливые сорта кукурузы, и она продвинулась далеко на север. Во многих новых областях растет теперь индейское зерно, давая богатые урожаи.

Когда-то подсолнечник был в большом почете у жителей древней Мексики. Его называли «цветком солнца». Изображения подсолнечника отливали из чистого золота и помещали в храмах.

Так и рос на своей родине «солнечный цветок», пока не нахлынули туда испанцы. Их очень заинтересовал подсолнечник, и они вывезли его семянки в свою страну.

Испанская знать была в восторге от «солнечного цветка», Знатные дамы украшали им свои роскошные платья, вплетали его в замысловатые прически. Пошла бойкая торговля семянками подсолнечника, цена на которые быстро росла.

Из Испании мода на подсолнечник перекочевала во многие страны Европы. И всюду в нем видели только красивое растение.

В Россию подсолнечник попал не скоро — только спустя двести лет после того, как с ним познакомились испанцы.

Молодой царь Петр I приехал в Голландию и, увидев необыкновенный цветок, не устоял перед соблазном: велел немедленно отправить его семянки к себе на родину.

В России с подсолнечником поначалу повторилась та же история, что и в Западной Европе. Вельможи, стремясь похвастать своим богатством, не жалели денег на устройство клумб с диковинным заморским цветком. В Москве подсолнечник, как большую редкость, высаживали даже у кремлевской стены.

Долгое время в России любовались «солнечным цветком», пока кто-то не попробовал выжать из его семян масло. Масло получилось отменное. С тех пор в южных губерниях России многие крестьяне принялись возделывать на полях подсолнечник.

Но вот беда: семена были щуплыми, и масла давали мало.

Да и не удивительно — ведь прежде люди заботились лишь о том, чтобы у подсолнечника были красивые цветки, а о семенах никто и не думал. Восполнять этот недостаток пришлось русским крестьянам. Год за годом они отбирали для посева семянки покрупнее, пока не создали урожайные сорта подсолнечника. На это ушло много десятилетий. После революции советские ученые продолжили работу крестьянских умельцев и вывели растение с еще более полновесными семенами.

В подсолнечнике, к которому мы привыкли, трудно узнать бывший «солнечный цветок». Он изменился неузнаваемо. Прежде в корзинке растения насчитывалось от силы двести — триста семянок, теперь их — тысяча.

У дикорастущего мексиканца семянки вроде гречневой крупы.

У тех сортов, что прислал некогда царь Петр из Голландии в Россию, семянки уже побольше.

А у современных подсолнечников они еще крупнее.

Русскими сортами подсолнечника заинтересовались во многих странах Европы и стали их разводить для получения масла. А затем русский потомок «солнечного цветка» пересек Атлантический океан и возвратился на землю своих предков — в Америку.

К предстоящей операции все было готово. Мешки с драгоценным грузом покоились на дне лодки, надежно спрятанной в прибрежных зарослях. Гребец сидел на веслах, готовый в любую минуту вырваться из укрытия. Чутко вслушиваясь в ночные звуки, он ждал только одного — когда зайдет за тучу луна, предательски освещавшая речную гладь.

Едва дымчатая пелена набежала на край луны, человек налег на весла. Он держал курс к кораблю, очертания которого смутно проступали у противоположного берега.

…Последние взмахи осторожных весел — и нос лодки мягко уперся в борт корабля. Человек трижды прокричал ночной птицей. И тотчас с палубы послышался тихий голос:

— Это вы, сэр Уикхэм?

— Да, капитан. Спускайте трап.

Матросы помогли перетащить мешки на борт. Там их бережно приняли чьи-то проворные руки и опустили в трюм. Судно снялось с якоря и двинулось вниз по реке…

Капитан проводил ночного гостя в свою каюту и предложил располагаться, как у себя дома. Тот тяжело опустился в кожаное кресло и, отстегивая от пояса пистолет, устало проговорил:

— Все обошлось благополучно. Даже погони не было.

Капитан деловито поправил:

— Не забывайте, сэр: впереди нас ждет еще одно испытание…

Через несколько дней корабль вошел в порт. Вскоре на палубу поднялся офицер в сопровождении двух солдат и направился к капитану.

— Что вы везете? — осведомился офицер.

— Кофе, орехи и бананы, — почтительно ответил капитан. — Вот документы.

— Это мы сейчас проверим, — холодно улыбнулся офицер и дал знак своим подчиненным.

Солдаты спустились в трюм и приступили к осмотру…

Пока шла проверка, Уикхэм нервно ходил по каюте. Он хорошо знал, что в эти минуты решается судьба не только тайного груза, но и его жизни. Конечно, он не даст застать себя врасплох, он будет отстреливаться. Но от этого ему не становилось спокойнее…

Его тягостные мысли прервал стук в дверь. Уикхэм взвел курок.

— Откройте, сэр.

Уикхэм не сразу сообразил, что это голос капитана.

— Вы одни? — наконец проговорил он.

— Клянусь честью, один, — заверил капитан. — Да откройте же! Опасность миновала. Они ничего не нашли!

Уикхэм устало прислонился к стене, веря и не веря, что все так удачно обошлось…

Это случилось около ста лет назад. Европейской промышленности требовалось много каучука, из которого делали резину. Каучук добывали из сока дерева гевеи. А гевея росла только в джунглях Бразилии.

Казалось бы, чего проще — взять и развести в других местах гевею, благо сходный климат существует во многих тропических странах.

Но не тут-то было!

Владельцы плантаций гевеи получали большие прибыли от торговли каучуком и вовсе не желали, чтобы ценное дерево разводили в других странах. По их настоянию правительство Бразилии издало суровый закон: тот, кто осмелится вывезти из страны хотя бы одно-единственное семя гевеи, будет казнен!

И все-таки Генри Уикхэм попытался нарушить закон. Этот молодой англичанин долго жил в Бразилии и хорошо знал джунгли.

Уикхэм понимал: риск слишком велик, а надежды на успех ничтожно малы. Но английские фабриканты посулили Уикхэму огромные деньги — десять тысяч фунтов стерлингов.

И Уикхэм не устоял перед соблазном.

Он садится в лодку и отправляется в опасное плавание по реке — туда, где растет гевея.

Ежеминутно рискуя быть схваченным, он собирает опавшие серо-желтые, пятнистые семена.

Набив до отказа десять мешков, Уикхэм грузит их на дно лодки, тщательно маскирует и направляется в условное место.

Там его уже ждет под парусами английское судно. Мешки с семенами прячут в самый дальний угол трюма и заваливают тюками с другими товарами, которые и вводят в заблуждение бразильцев.

…Три тысячи километров остались позади. Счастливо миновав опасности, Уикхэм прибывает в Англию. Там его встречают как национального героя, избирают членом академии наук, осыпают милостями…

Но радоваться преждевременно: из 70 тысяч семян, привезенных Уикхэмом и высаженных в оранжерее, проросли только три тысячи. Остальные не перенесли невзгод пути.

А впереди новое утомительное плавание. Что-то ждет неженку гевею в незнакомых далях?..

Нет, Генри Уикхэм не может никому позволить сопровождать в пути нежные саженцы. Ему дорога слава героя — он сам повезет их к далеким берегам.

Молодые саженцы заботливо упаковывают в ящики и грузят на корабль. Проходят томительные дни, полные штормов и тропических ливней.

Наконец все позади. Корабль с необычными пассажирами бросает якорь в одном из портов острова Цейлон. Там и суждено появиться первой в мире плантации гевеи, созданной человеком.

Но пройдет много лет, прежде чем из саженцев вырастут высокие деревья и дадут первый каучуковый сок. Потом семена этих деревьев прорастят и отправят саженцы в новые места — в Бирму, Австралию, на остров Ява…

Придет время, и эти новые плантации затмят славу бразильской гевеи. Они будут давать столько каучука, сколько не получали в Бразилии никогда.

Шел 1931 год. В Советской стране строились новые заводы — автомобильные, тракторные, авиационные… И всюду требовался каучук. Его привозили издалека, покупая у английских и бразильских капиталистов. Расплачиваться приходилось золотом.

Конечно, было очень заманчиво обзавестись собственными плантациями гевеи. Делались даже попытки выращивать это ценное дерево на юге страны — и до революции и уже в советское время. Но неженка гевея погибала при первом же незначительном похолодании.

Тогда решили отыскать в своей стране растения, которые могли бы заменить гевею.

В разные концы страны отправлялись экспедиции ботаников.

Тысячи километров исходили ученые по лесным чащам и горным тропам, по степям и болотистой местности и то тут, то там отыскивали каучуконосные растения — хондриллу, ваточник, гваюлу, кендырь, тау-сагыз.

Но все они, к сожалению, страдали одним недостатком — бедностью каучуком.

Был среди неутомимых охотников за растениями и молодой ботаник Леонид Ефимович Родин, которому повезло больше других. Его маленькая группа с большим трудом продвигалась по отрогам Тянь-Шаньских гор в Казахстане. Время было неспокойное. Повсюду рыскали проникшие из-за границы вооруженные банды басмачей. Они грабили местное население, убивали колхозников, нападали на пограничников.

Однажды Родин вместе со своим помощником химиком Мазанко отправился в горы на поиски растений. Вдруг они услышали стрельбу и бросились к своим палаткам, где оставили ружья. Но там их ждала засада. Басмачи схватили Родина и Мазанко, наставили на них винтовки…

Но тут послышался конский топот, и прямо к палаткам подскакал всадник. Он что-то крикнул басмачам — видно, сообщил об опасности.

Бандиты, забыв про пленников, вскочили на лошадей и умчались…

Конечно, в горах у Родина были не только враги, но и друзья. Прослышав о том, что советский ботаник ищет сагыз — растение с клейким соком, местные жители спешили ему помочь.

Как-то на привале к Родину подошел человек. Он сказал:

— Мой друг колхозник Спиваченко нашел для вас сагыз.

Незнакомец передал ботанику несколько полусухих корней и сообщил, в каком селении живет Спиваченко.

Родин надломил один корешок. На месте излома выступил густой сок, тягучий, как резина. Родин попросил Мазанко сделать анализ. Первая же проба подтвердила: корень богат каучуком!

Родин и Мазанко немедля пустились в путь. Лишь к исходу второго дня они разыскали селение, в котором жил Спиваченко.

— Где вы нашли эти корни? — спросили они колхозника.

— Не я их добыл, — улыбнулся Спиваченко, — а мои хлопцы. Они то и дело балуются сагызом, жуют его.

— Пойдемте, мы вам покажем те корни! — наперебой загалдели мальчишки и повели ученых в горы…

Так с помощью ребят был открыт знаменитый кок-сагыз — по-казахски «зеленая жвачка». По содержанию каучука это травянистое растение почти не уступало прославленной гевее.

На следующий год в долину Кегена, где был обнаружен ценный каучуконос, отправилась большая экспедиция ученых.

Они собрали много семян кок-сагыза и привезли семена в Москву.

Семена высадили в Ботаническом саду, а их потомство развезли в разные концы страны — на Украину, в Белоруссию, Поволжье, в Подмосковье и Ленинградскую область — и стали выращивать на колхозных и совхозных полях.

Около двадцати лет существовали в Советском Союзе огромные плантации кок-сагыза.

Потом химики придумали способ получать более дешевый искусственный каучук, и кок-сагыз снова превратился в обыкновенное сорное растение. И снова стал без помощи людей рассеивать свои семена. О том, как это ему удается, ты узнаешь, когда познакомишься с «Загадкой бывалого натуралиста».

Вкус шоколада и какао знает каждый. Многие также знают, что их приготовляют из семян шоколадных деревьев. А вот где родина этих деревьев, известно далеко не всем.

К нам семена какао привозят из далекой Африки. Но и Африка не исконная родина шоколадных деревьев.

Когда свыше ста лет назад в небольшом африканском селении родился мальчик по имени Тете Кваши, на его родине не знали, что такое какао. Не знали этого вкусного напитка и в соседних странах, потому что тогда во всей Африке не росло ни единого шоколадного дерева.

Тете вырос, стал искусным кузнецом. Но жилось ему трудно. В ту пору его родина находилась под властью англичан и называлась колонией Золотой Берег. Тете решил покинуть родное селение и попытать счастья в другом месте.

В чужих краях жизнь оказалась не лучше. Так и мыкался Тете по разным странам, пока судьба не забросила его на остров Фернандо-По. Там он увидел необычные деревья. Их оранжевые плоды, похожие на небольшие ребристые дыни, свисали прямо со стволов. Внутри плодов было множество красноватых семян. Островитяне поджаривали семена, размалывали их в порошок, заваривали кипятком и приготовляли такой вкусный напиток, какого кузнец еще не пробовал.

Уезжая на родину, Тете захватил с собой горсть чудесных семян и высадил возле своей хижины. Влажный тропический климат Золотого Берега оказался благоприятным для пришельцев. Они пышно разрослись и через несколько лет принесли первые плоды. Тете приготовил напиток и угостил односельчан. Напиток им понравился, и они в свою очередь стали выращивать необычные деревья.

Так появились в Гане, как теперь называется бывшая колония Золотой Берег, первые рощи шоколадных деревьев. Сейчас их там великое множество. Семена какао тысячами тонн вывозят во многие страны мира. Деньги от продажи семян составляют основной доход государства.

Жители Ганы хорошо помнят, кому они этим обязаны. В небольшом городке Мампонг — бывшем селении Тете — стоит ветхая хижина. На ней укреплена доска с надписью, сделанной уже после того, как Гана стала свободной:

«Дом покойного Тете Кваши — великого благодетеля Ганы, скончавшегося 22 декабря 1892 года».

Горсть семян, которая неожиданно осчастливила ганцев, была привезена с острова Фернандо-По. Но и этот остров всего-навсего промежуточный пункт, а не родина какао.

Настоящая родина какао — Южная Америка, жители которой и научились первыми приготовлять чудесный напиток. От них этот секрет переняли испанцы, завоевавшие те страны.

Южная Америка долгое время оставалась единственным местом, где произрастало это дерево. Испанские колонизаторы строго следили, чтобы его плоды не вывозили в другие тропические страны. И только после того как испанцы захватили остров Фернандо-По, они стали выращивать там шоколадные деревья.

Благодаря находчивости Тете эти деревья переселились в Гану, а оттуда — в Гвинею и некоторые другие африканские страны. Сейчас в Африке шоколадных деревьев намного больше, чем на их исконной родине — Южной Америке.

Но история расселения какао на этом не заканчивается. Уже после того как Африка стала признанным поставщиком семян какао, ценные деревья попробовали выращивать в далекой Австралии и на прилегающих к ней островах. Климат тех мест оказался для переселенцев особенно удачным. Прошло какое-то время, и австралийские семена по своим качествам стали затмевать славу африканских. Сейчас на московской кондитерской фабрике «Красный Октябрь» самые лучшие марки шоколада изготовляют именно из этих семян.

Вдоль южной границы нашей страны на многие сотни километров раскинулась пустыня Каракумы. Туркмены давно мечтали озеленить бесплодные пески. Пробовали высевать семена деревьев, растущих в других местах. Но напрасно: пришельцы не могли приспособиться к жизни в пустыне, где нещадно палит солнце и нет воды.

Ответ подсказала природа. Кое-где в Каракумах растет причудливое дерево — саксаул. Низкорослый, с корявым стволом, словно изломанным в борьбе с песчаными бурями, он лишен листьев. Оказывается, саксаулу вовсе не нужны листья: они испаряли бы много влаги, а дереву ее, наоборот, нужно беречь.

Саксаул невысок: к 20–30 годам он вырастает до 5–7 метров. Но впечатление низкорослости обманчиво: саксаул усиленно растет, правда не в высоту, а в глубину. У взрослого дерева корни достигают размеров десятиэтажного дома. С такой глубины они добывают воду из подземных источников. Своими длинными корнями дерево надежно закрепляет пески. Там, где есть заросли саксаула, — там и пустыня побеждена.

Суровые условия заставляют саксаул хорошо заботиться о своем потомстве. Урожай плодов у растения обильный. Есть и приспособления, помогающие расселяться. Плоды снабжены легкими листочками, наподобие крылышек. Подует ветерок, коснется крылышек — и понесутся плоды по песку, прыгая с бархана на бархан. А стоит им задержаться в укромном местечке, как они за несколько дней прорастут.

Одним только природа обделила семена саксаула. Они быстро теряют всхожесть. Пройдет каких-нибудь два месяца, и задержавшийся в пути плод уже не сможет превратиться в дерево. Все кончено! Истек его срок!

Вот тут-то люди и решили помочь «стражу пустыни». Поздней осенью туркменские лесоводы собирают с саксаула плоды, пока те еще не опали, а в декабре или в начале января засевают ими пески. Прежде сеяли вручную. Но много ли успеешь так засеять? А капризные семена не ждут.

«Нет, — решили покорители пустыни, — так дело не пойдет! Нужно сеять с помощью авиации».

В 1938 году лесоводы впервые установили на самолете бак с плодами саксаула. Самолет медленно летел над песками, а за ним веером разлетались крылатые «планеристы». Когда машина приземлилась, лесоводы пошли проверять работу. Оказалось, самолет справился с заданием в 60 раз быстрее целой бригады сеятелей. Прошло больше тридцати лет. Аэросев саксаула стал обычным делом, ему уже никто не удивляется в Каракумах. Накануне нового года пустыня оглашается рокотом моторов. Это принимаются за работу воздушные сеятели. Круг за кругом облетают они пески. Завидев самолеты, приветливо машут им с верблюжьих горбов туркмены. Они рады: наступление на пустыню продолжается…

С незапамятных времен жители Дальнего Востока рассказывали легенды о женьшене, одну невероятнее другой. Говорили, что его корень способен излечивать людей от всевозможных недугов, с которыми не в силах справиться лучшие врачи…

Во многих странах женьшень величали не иначе как «царем растений» — наверное, потому, что среди прочих целебных трав он встречался чрезвычайно редко. Было время, когда его корень ценился даже не на вес золота, а в два-три раза дороже.

Желание разбогатеть заставляло многих отправляться на поиски женьшеня. Но лишь редкие счастливцы возвращались с драгоценным растением. Можно было годами бродить по тайге и не увидеть его.

Люди не раз пытались «приручить» дикий женьшень — сеять его наподобие других культурных растений. Но все безуспешно. Только корейцу Сон Пон Сану удалось впервые вырастить «царя растений» из собранных в лесу семян. За это благодарные соотечественники воздвигли ему памятник.

Сон Пон Сан нашел причину, по которой растение не приживалось в новых условиях: оно боялось прямых солнечных лучей, страдало от засухи и в то же время не переносило избытка влаги.

Теперь на женьшеневых плантациях в Корейской Народно-Демократической Республике выращивают тысячи ценных корней.

Их отправляют для переработки на фабрики, а также в большом количестве вывозят за границу.

До недавнего времени корни женьшеня вывозились и в Советский Союз.

Но весной 1952 года в Институте лекарственных растений, который находится близ станции Битца, под Москвой, начались опытные посевы женьшеня.

Группа ученых под руководством Александра Прокофьевича Кирьянова долго готовилась к этому нелегкому делу. Они хорошо изучили опыт корейских друзей, но хотели применить его по-своему. Корейцы говорили:

— Растение слишком разборчиво к почве. Поэтому в землю надо добавлять перегной, мелкие куски выветренного гранита, жмых, сажу и еще разные другие вещества.

Советские ученые собирались разводить огромные плантации женьшеня, а для этого нужно было упростить обработку почвы.

Сотрудники института решили готовить землю под посевы женьшеня, как и для обычных растений, внося лишь побольше перегноя.

Весь институт с нетерпением ожидал, как поведут себя «иностранцы»: ведь семена прибыли из далекой Кореи, где у растения из года в год вырабатывалась привычка к прихотливо ухоженной почве.

Через двадцать дней после посева появились всходы. Тогда участок перегородили деревянными щитами-навесами, чтобы уберечь неженок от солнечных лучей.

На третьем году растения дали первые ярко-красные плоды. В каждом — от одного до трех бледно-желтеньких, морщинистых семян.

С тех пор все собранные в институте семена женьшеня стали отправлять на Дальний Восток — на исконную родину растения. В ста километрах от города Владивостока был создан специальный совхоз, который назвали «Женьшень». В 1967 году на его плантациях собрали первый урожай корней.

По своим целебным свойствам они не уступали дикорастущему женьшеню, а вырастали почти вчетверо быстрее, чем в тайге.

Теперь продукцию совхоза вывозят на фармацевтические фабрики. Там из корней приготовляют настойки, порошки, таблетки, которые развозят по аптекам и больницам.

Уже многим ослабевшим людям помог выздороветь наш, советский женьшень.

Мать читала дочке сказку про лес.

— Хочу в лес! — вдруг сказала дочка.

— Это невозможно, — улыбнулась мать.

— Почему?

— У нас лесов нет.

Мать говорила правду. Ведь они жили в Исландии. А это огромный остров, который находится у самого Северного полярного круга.

Климат в Исландии суровый. Лето короткое и прохладное. Круглый год с океана и ледниковых долин дуют студеные ветры.

Люди там постоянно ходят с покрасневшими лицами, воспаленными глазами.

Но еще хуже приходится деревьям.

На острове много действующих вулканов. Земля покрыта застывшей лавой — затвердевшими вулканическими извержениями, на которых ничего не растет. Дожди, постоянные ветры смывают и сметают с поверхности лавы частички почвы.

А там, где почва образовалась, слой ее очень тонкий — всего 10–20 сантиметров.

Поэтому деревьев в Исландии мало, и растут они очень плохо. Они такие низкорослые, что взрослый человек обычно может дотянуться до их вершин. Лишь редкие рощицы корявых березок достигают 5–6 метров высоты, хотя им по сто лет.

Исландцы не раз пробовали выращивать деревья — привозили издалека почву, удобряли ее, засевали отборными семенами, полученными из разных стран. Но все напрасно. Деревца по-прежнему вырастали хилыми, приземистыми, с тонкими и корявыми стволами. Они ни в какое дело не годились: ни мебель из них сделать, ни лыжи вырезать, ни рамы смастерить.

Так продолжалось до тех пор, пока советские лесоводы не прислали своим исландским друзьям семена сибирской лиственницы.

Они решили, что эта порода подойдет к суровым условиям Исландии. У лиственницы крепкие корни, поэтому дерево не боится сильных ветров. Она не требовательна к почве, быстро растет. Ее семена сохраняют всхожесть в течение четырех-пяти лет (в то время как семена березы на другой год теряют способность прорастать).

Уже первые посадки лиственницы превзошли все ожидания исландских лесоводов. Через несколько лет наиболее высокие саженцы вытянулись до одиннадцати метров, вдвое-втрое перегнав по росту деревца других пород. Лиственница стала исландским «великаном». Но дело не только в росте. У лиственницы и в Исландии оказался прямой ствол. А это значит, ее можно будет использовать на всякие поделки.

Исландские лесоводы не нарадуются на замечательную сибирячку и всё чаще просят советских ученых присылать им семена лиственницы, которые они называют «семенами дружбы».

Эти просьбы направляются по адресу, хорошо известному по всей Исландии: «Москва, Сельскохозяйственная академия имени Тимирязева, кафедра лесоводства».

В ответ в далекую страну идут мешочки с отборными семенами, собранными в разных концах Советской страны — в Сибири, на Урале, в Архангельской области, на Дальнем Востоке, на острове Сахалин, на полуострове Камчатка…

Растут стройные лиственницы на просторах Исландии.

И кто знает, может быть, именно они помогут жителям острова создать свои настоящие леса. И тогда дети, слушая сказку про дремучий лес, не будут задавать недоуменных вопросов, как та девочка.

Случается порой, что человек начинает разводить понравившееся ему растение. А потом оказывается: выращивает он совсем не то, что нужно…

Рассказывают, один австралийский фермер привез из Южной Америки кактус опунцию и посадил в своем саду. Весной кактус зацвел. Его стебель, напоминающий торчащие друг на друге лепешки, покрылся крупными, необыкновенно красивыми цветками.

Заслышав об удивительном растении, к мистеру Питу — так звали фермера — зачастили соседи.

— Кто бы мог подумать, — говорили они, — что эта уродина так чудесно цветет!

Потом на месте цветков появились темно-красные плоды. Они напоминали небольшие груши, усеянные колючками. Мистер Пит срезал колючки с одного плода и, разломив, попробовал его мякоть. К удивлению, она оказалась приятного кисло-сладкого вкуса. Мистер Пит угостил и соседей. Те пришли в восторг. И наперебой стали просить хозяина помочь им развести такие же растения. Тронутый вниманием, мистер Пит каждому вручил по пакетику мелких серо-желтых семян.

Пришло время, и соседи собрали первый собственный урожай. Одни стали варить из плодов кактуса варенье и компоты, другие — приготовлять пастилу…

Кто-то нашел, что заросли кактуса — замечательная ограда. Сквозь его колючки ни одно животное не проберется на поля. Такой плетень не нуждается в ремонте, наоборот, с каждым годом разрастается все гуще.

Слухи о чудесном растении распространились по всей стране. Началась настоящая «кактусовая лихорадка». В городах создавались общества любителей-кактусоводов. Многие из них избирали своим почетным председателем мистера Пита, имя которого произносилось с глубоким уважением. Кое-кто из его наиболее ревностных почитателей предлагал даже поставить памятник этому достойному сыну Австралии.

Но прошло еще несколько лет, и восторги сменились испугом — опунция начала размножаться с необыкновенной быстротой.

Австралийцы не учли одной особенности этого коренного жителя пустынь. Бесплодные пески и жгучее солнце закалили растение. Борьба с трудностями выработала у него цепкость к жизни, а у семян — замечательную всхожесть. Не удивительно, что, попав в благодатные условия Австралии, колючий пришелец повел себя настоящим завоевателем. Стоило его семенам упасть на землю, как они уже через несколько дней прорастали. Стебли быстро ветвились — из мясистых «лепешек» росли во все стороны новые «лепешки».

Колючие изгороди, неудержимо разрастаясь, глушили посевы пшеницы, овощей, вытесняли на лугах травы. Даже леса оказались под угрозой. Тысячи фермеров разорились. Австралийцы проклинали тот день, когда к ним была завезена опунция.

Конечно, словами горю не поможешь. Австралийцы взялись за топоры. Но было поздно. Сколько они ни вырубали зловредные растения, сколько ни сжигали их, ничто не помогало. Фермеры пришли в отчаяние.

На помощь призвали ученых. Они вспомнили об извечном враге опунции — бабочке кактобластис, которая водится в Южной Америке. Насекомых завезли в Австралию и выпустили на заросли опунции. Бабочки отложили яички, и вылупившиеся из них гусеницы принялись за дело. За восемь лет они истребили почти половину всех кактусов. Фермеры наконец-то вздохнули с облегчением. В знак благодарности они воздвигли прожорливой гусенице мраморный памятник. Он находится на берегу реки Дарлинг в штате Куинсленд.

Несмотря на благополучный конец этой истории, у нее, как ни странно, есть продолжение…

Люди, приезжающие сейчас из Австралии, рассказывают, что совсем недавно там началось «нашествие» другого кактуса — гарризии. Видно, какой-то неосторожный австралиец завез ее из Южной Америки, прельстившись, подобно мистеру Питу, яркими цветками.

Гарризия проявляет буйный нрав по-своему. Ее тугие, как шланги, стебли закручиваются в гигантские пружины. Получается живая «колючая проволока», которая невероятно быстро растет.

Австралийцы вновь берутся за топоры. А ученые вновь ищут среди насекомых-вредителей помощников. Но кто на сей раз спасет фермеров Австралии и поставят ли они новый памятник насекомому, говорить еще рано…

В последней главе ты познакомился с историей расселения некоторых растений. Интересна судьба и многих других.

Взять хотя бы рис. Его родина — Индия. Оттуда рисовые зерна попали в соседние страны и затем расселились по всей Азии, где стали основной пищей для миллионов людей. Но в Европе долго ничего не знали об этом растении. Первыми европейцами, которым довелось отведать рисовой каши, были воины греческого царя Александра Македонского, совершившего дальний поход в Индию. Они-то и занесли рис в Грецию. Оттуда растение попало в Италию и другие страны Европы…

Вот и у деревца, плоды которого ты очень любишь и считаешь самыми обычными, оказывается, тоже интереснейшая история…

Римский полководец Лукулл вел упорную войну с понтийским царем Митридатом VI, повелителем огромного государства в Малой Азии. Однажды римляне захватили дворец Митридата, в котором был роскошный сад, а в саду невысокие деревья с диковинными плодами, которых Лукулл еще не видывал. Он отведал их и пришел в восторг.

Когда Лукулл победно возвратился в Рим и проезжал триумфатором по улицам мимо ликующих толп горожан, его колесница была украшена несколькими деревцами, с которых свисали удивительные плоды.

Так две тысячи лет назад римляне познакомились с вишней. Вначале ее плодами лакомился Лукулл и его знатные гости — патриции и сенаторы. Съев сочную мякоть, они не выплевывали косточки, как это делаем мы, а сохраняли все до единой. Вернувшись домой, они закапывали косточки у себя в саду и с нетерпением ожидали, когда появятся всходы.

Со временем вишня стала обычным плодовым деревом в садах Рима и его обширных провинций. А оттуда распространилась и в другие страны…

Ты уже знаешь историю с мускатным орехом, который расселяли птицы. Пришло время, и это растение стало путешествовать по воле человека.

Несмотря на всевозможные преграды голландских властей, французу Пуавру в 1769 году удалось тайно вывезти мускатные орехи на Антильские острова и создать там плантации. Оттуда они попали в Гвиану и другие страны Южной Америки.

Но и это еще не конец «мускатной истории». Вскоре ее продолжили англичане. В 1795 году они захватили Молуккские острова — родину ореха и переселили это пряное дерево в Индию и другие свои владения.

Когда-то единственными обладателями тутовых деревьев были китайцы. Листьями этих деревьев они кормили особых червей, которые «пряли» тончайшие нити — сырье для шелка. Не было тутовых деревьев — не было и шелка.

Суровые законы царили в Китайской империи. Смертная казнь грозила всякому, кто осмелится вывезти за пределы государства семена тутового дерева — буроватые крупинки, чуть побольше маковых зернышек. И все-таки нашлись люди, которые не побоялись смерти. Они доставили в Европу запретные семена, а заодно и коконы шелковичных червей. С тех пор тутовые деревья разбрелись по всему свету…

Определить, откуда к нам пришли некоторые другие полезные растения, тебе поможет карта-схема.

Любопытна также история расселения многих растений, которые мы ценим за красивые цветки.

Всем хорошо знакомы маки, гвоздики, фиалки. А ведь когда-то они у нас вовсе не встречались. Их вывезли из Средиземноморских стран.

Некоторые цветы пожаловали к нам из более дальних мест. Сейчас даже трудно себе представить, что давным-давно наша Европа была очень бедна цветами. И если бы не вездесущие путешественники, привозившие семена диковинных растений, мы до сих пор не знали бы ни розы, ни белой лилии, ни тюльпана, ни гиацинта, ни жасмина, ни гортензии, ни хризантемы… Потому что все они — выходцы из Азии.

А если бы кто-то и когда-то не завез из далекой Африки в Европу семян гладиолусов, резеды и герани, мы бы и этих растений не знали.

То же самое можно сказать и о выходцах из Америки. Оттуда к нам завезены настурция, тубероза, петуния, фуксия, георгин, флокс…

Человек переселяет растения и в наши дни.

Недавно таджикские ученые из Института ботаники заинтересовались диким растением, которое встречается в горах Средней Азии — эремурусом. Оказалось, в его надземных частях содержатся вещества, помогающие больным, у которых не свертывается кровь. А корень растения богат другим ценным веществом…

С незапамятных времен у таджиков бытовала легенда о «волшебном цветке». Говорили, что его клейким соком умели пользоваться строители древних крепостей и храмов, скрепляя им камни, и потому эти постройки стоят века.

Считалось, что это всего-навсего легенда. И вдруг свойства «волшебного цветка» обнаружили в корнях эремуруса. Сейчас таджикские ученые приручают дикаря расти на полях…

Ученых Алтая заинтересовал лесной кустарник — облепиха. Осенью ее колючие ветки бывают так густо облеплены оранжевыми плодами величиной с крупную рябину, что нередко ломаются под их тяжестью. Знамениты плоды кустарника тем, что исключительно богаты витаминами — настоящее поливитаминное драже! А еще в них содержится целебное масло, которым излечивают многие болезни.

Вот и решили ученые выращивать облепиху на полях. Теперь на Алтае раскинулись целые плантации этого кустарника, которые снабжают ценным сырьем витаминный завод в городе Бийске. Когда будешь принимать поливитамины, обрати внимание на этикетку. Может, они изготовлены на этом самом заводе.

Облепиха полюбилась не только сибирякам. Прослышали про ее урожайность и зимостойкость садоводы из скандинавских стран, где суровый климат не позволяет разводить многие полезные растения, и завезли семена к себе. Сейчас там облепиховые сады доходят до Северного полярного круга. Вслед за скандинавами попросили выслать семена облепихи садоводы Голландии и Франции. Теперь и они разводят на тощих песчаных почвах нашу сибирячку…

У лесоводов свои заботы: вблизи железнодорожных путей от паровозных искр часто горит лес. Много хлопот доставляют и автомобилисты: устанут в дороге, выйдут поразмять ноги, выкурят папиросу и, не загасив окурок, бросят в траву. Бросили и поехали дальше. А от того окурка — пожар!

Совсем сбились с ног обходчики, да тут неожиданно подмога подоспела. Ученые обнаружили у кустарника тамариска — жителя солончаковых степей — интересную особенность. В его древесине и листьях откладывается много минеральных солей, извлеченных растением из почвы. Поэтому зажечь такой кустарник очень трудно. В его опавшей листве гаснут горящие папиросы и спички. Сейчас лесоводы нашей страны разводят тамариск вдоль дорог — в тех местах, где для него есть подходящие, солончаковые, почвы…

Интересным делом заняты работники научной станции в Репетеке, той самой, где тридцать лет назад впервые стали сеять саксаул с самолета. Сейчас они озеленяют построенный в пустыне гигантский Каракумский канал. Кроме саксаула, репетекские ботаники пробуют разводить другие местные засухоустойчивые растения — песчаную акацию и турангу.

Но и этого им мало! Ученые решили отыскать в других пустынях растения, которые смогут прижиться в Каракумах. Недавно по их просьбе из пустынь Индии и Ближнего Востока прибыли семена. И уже дали в Репетеке первые всходы…

Много полезных свойств открыли за последние годы советские ботаники у диких растений, приручили их и дали им постоянную прописку на колхозных и совхозных полях, в садах, степях и пустынях.

ЗАГАДКА БЫВАЛОГО НАТУРАЛИСТА

С этим растением ты давно знаком. Но если его увидят ребята из Казахстана, они скажут: «Да это же кок-сагыз!»

«Какая-то путаница!» — подумаешь ты.

Но не торопись с поспешными суждениями. Оказывается, оба растения — родные братья. У них одинаковые цветки и семянки-парашютики. Сходство двух растений еще и в том, что в их корнях содержится одно и то же ценное вещество, только у кок-сагыза его намного больше.

Вспомни, что это за вещество. И назови само растение.