Безумие

Глава 1

Подземная Палата, Психиатрическая Лечебница Рэклифф, Оксфорд.

Записи на стене говорят о том, что сейчас 14 Января. Я не уверена какой год. Я уже давно не уверена во многих вещах, но я задаюсь вопросом, а мои ли это записи, на которые я смотрю. Под датой изображение изящного ключика. Оно вырезано острым инструментом, скорее всего зеркалом. Я никак не смогла бы выцарапать изображение ключика. Зеркала внушают мне ужас. Тут такое называют Катоптрофобией[1].

В отличие от рядовых пациентов психиатрической лечебницы, в моей комнате нет окон, посреди валяется матрас, в углу раковина и ведро, для того чтобы помочится…, ну или …поблевать… когда нужно. Плитка на полу черно-белая, словно шахматная доска. Я никогда не наступаю на черные. Только на белые. Не уверена почему. Стены везде покрыты засаленным бледно-зеленым цветом. Иногда я думаю, быть может, это мозги предыдущих пациентов растеклись тут повсюду из-за шоковой терапии.

В психиатрической лечебнице Рэдклифф, так же известной как Больница Уорнерфорда, врачи облюбовали себе миленькое местечко для шоковой терапии. Они просто обожают наблюдать, как пациенты с выпученными глазами и дрожащими конечностями, умоляют избавить их от мучений током. Это наводит меня на мысль: кто же тут в самом деле сумасшедший.

Меня уже долго не отправляли на шоковую терапию. Доктор Том Тракл, мой лечащий врач, сказал, что этот курс лечения мне больше не нужен, особенно после того, как я перестала упоминать Страну Чудес. Он сказал мне, что я говорила о ней постоянно: опаснейшее место, в котором, по — моим словам, мне удалось побывать, в возрасте семи лет я пропала, когда за мной присматривала моя старшая сестра. Я не помню Страну Чудес, о которой они мне толкуют. Я даже не знаю почему я здесь. Мое самое последнее воспоминание начинается всего неделю назад. Все события до этого покрыты лиловым туманом.

В этой психушке у меня есть всего один друг. Это не доктор или какая-нибудь там медсестра. И он даже не человек. Он не умеет ненавидеть, завидовать, или тыкать в тебя пальцем. Мой друг — оранжевый цветок, который я держу в горшочке: Тигровая Лилия без которой я не могу жить. Я храню его рядом с маленькой трещиной в стене, из которой проникает тонкий лучик света, правда всего на десять минут в день. Быть может, этого света недостаточно для роста растения, но моя Тигровая Лилия упрямая девочка.

Ежедневно я делюсь половиной дневной нормы воды со своим цветком. Как по мне, уж лучше изнывать от жажды, чем от безумия. Мой оранжевый цветок — моя личная отдушина, им я проверяю свой рассудок. Если я говорю с ним, и она не отвечает, я знаю, что галлюцинаций у меня нет. Если она начинает отвечать — начинает происходить всякий бред. Безумие одерживает верх. Должно быть, существует некая причина, по которой я здесь нахожусь. Но это не значит, что я вот так вот запросто соглашусь с такой судьбой.

— Алиса Плезанс Уандер. Ты готофа? — медсестра стучит электрошокером по моей стальной двери. Ее зовут Вальтруда Вагнер. Она — немка. Все, что бы она ни говорила, звучит как угроза, и от нее пахнет сигаретами. Мои собратья по безумию зовут ее Наци (прим. пер. — Нацистка); раньше она убивала своих пациентов в Германии. — Отойди от твоя дферь. Я фходить, — предупреждает она.

От звука бряканья ее связки с ключами, мое сердце чаще бьется в груди. Поворот ключа, и я сглатываю комок в горле. Когда дверь открывается, все, о чем я думаю, это как задушить ее прежде, чем она начнет меня мучить. Печально, ведь ее шея слишком толстая, для моих ловких рук. Я мгновение пялюсь на ее почти-квадратную фигуру. Все в ней размера на четыре больше, чем у меня. Все за исключением ее ног, они такие же маленькие, как и у меня. Примите мои соболезнования, ножки.

— Время для твой десятиминутной прогулка наверху, — она приближается ко мне со смирительной рубашкой, на лице дьявольская ухмылка. Мне никогда не выбраться. Моя палата находится под землей, и я выхожу на прогулку в другую палату наверху, где остальные пациенты собираются попинать мяч.

Позади Вальтруды возвышается огромный мускулистый санитар. Томас Оджер. Он лысый, у него сердитое краснощекое лицо и серебряный зуб, которым он сверкает каждый раз, когда меня видит. Его бицепсы размером с мою голову. Мне с трудом верится, что когда-то он был маленьким беззащитным младенцем.

— Продевать свой руки в рукафа, — настаивает Вальтруда со своим немецким акцентом, сигарета зажата у нее меж губ. — Медленно и спокойно, Алиса, — она кивает на Надзирателя Оджера, на случай если я буду вести себя неподобающе.

Я подчиняюсь и, послушно протягивая руки, делаю все что она хочет. Вальтруда слегка поворачивает мою правую руку и смотрит на татуировку на руке. Это моя единственная татушка. Это витая надпись, которая издали напоминает широкий браслет или даже напульсник. Вальтруда испытывает необходимость прочесть ее вслух:

— Я не могу вернуться в прошлое, там я была совершенно другим человеком.

Я уже говорила, что сделала ее еще в те времена, когда верила в Страну Чудес.

— Та Алиса из Страна Чудес натворить дел в твоей голофа. — Она выдыхает сигаретный дым мне прямо в лицо и открыто насмехается надо мной.

Сейчас эта татушка и насмешки Вальтруды — наименьшие из моих проблем. Я позволяю ей связать себя, и, пока она это делает, закрываю глаза. Я воображаю, что сейчас шестнадцатый век, а я принцесса, что-то вроде счастливицы Золушки, которой затягивает корсет прокуренная служанка в сказочном замке, и я вот-вот встречу своего Прекрасного Принца. Эти образы всегда помогают мне дышать. Однажды я подумала, что меня спасает надежда, а вовсе не здравомыслие. Мне необходимо успокоится, прежде чем я осуществлю свой великий побег.

Глава 2

Я слегка проворачиваю руки в смирительной рубашке, чтобы выиграть себе немного места для маневра. Пока Вальтруда возится с застежками, я незаметно просовываю руку вперед, что дает мне еще три дюйма желанной свободы. Еще я делаю глубокий вдох, чтобы в верхней части рубашки осталось побольше места. Я убеждаюсь, что моя ведущая рука находится выше той, которая слабее, пока Вальтруда связывает их у меня за спиной. Когда она заканчивает, я выдыхаю и ощущаю небольшой промежуток внутри смирительной рубашки. Люди думают, что избавится от смирительной рубашки невозможно. Распространенный миф.

— Меня тошнит, — лгу я Оджеру и Вальтруде. Нет ничего удивительного в том, что меня тошнит, все из-за сильных лекарств, которыми пичкают пациентов дни напролет.

— Только не вдумай блефать на мой униформа, как в прошлый раз. Я только что фзять ее из химчистка, — выдыхает Вальтруда на своем немецком наречии, сигарета по-прежнему зажата у нее меж зубов. — Блефать в ведро.

Я отворачиваюсь, довольная тем, что мой трюк удался. Повернувшись к ним спиной, я выдергиваю ведущую руку. Падаю на колени и притворяюсь, будто меня тошнит. В это же самое время, я перекидываю руку через голову и начинаю зубами расстегивать застежку на рукаве. Я выгибаю спину и расстегиваю ремешки на спине сверху и снизу рубашки. Я делаю это быстро, надеясь, что они не заметят. Обернувшись, я поняла, что Надзиратель Оджер раскрыл мои манипуляции. На его лице появляется широкая улыбка. Он счастлив, что наконец-то может наказать меня за что-то. Если не буду действовать быстро, они поджарят мои мозги во время терапии.

Времени в обрез, я хватаю шприц с успокоительным из кармана Вальтруды и, ликуя, втыкаю его ей в шею, впрыскивая седативный препарат прямиком в мозги. Работает просто волшебно, но я не могу остановится от соблазна сунуть ее лицом в ведро. Я ждала это всю неделю, и теперь фортуна повернулась ко мне лицом.

— Ах ты маленькое отродье, — зарычал надзиратель Оджер.

Он берет меня за руки и поднимает в воздух. Не могу высвободиться. Я поднимаю ноги и закидываю их ему на плечи. Мои руки выскользнули из его хватки и я начала карабкаться по его широкой спине, словно обезьяна по слону. Времени даром я не теряла. Я вынимаю электрошокер у него из кармана, затем ударяю им ему в шею. Он падает на колени, увлекая за собой и меня, я поднимаюсь на ноги. Я слышу его стоны, убегая прочь из камеры. Он поднимется через несколько минут. Нужно преодолеть много коридоров, чтобы добраться до главной двери, а за ней — свобода. Нужно рассказать всему миру о том, что я не сумасшедшая — или же убедиться в обратном.

Уже в коридоре, я останавливаюсь, как вкопанная. Ничего не могу поделать. Мое сердце велит мне остановиться и вспомнить, что я оставила нечто ценное. Мою Тигровую Лилию.

Не делай этого, Алиса. Ты теряешь драгоценное время. Это всего лишь цветок. У тебя всего минута, чтобы убежать, прежде чем охрана узнает, что ты натворила. Будь умной и убегай.

Я бросаю вызов логике и возвращаюсь обратно в свою темницу. Я любезно пинаю надзирателя по лицу, ругаясь, когда ногу пронзает боль, толкаю лицо медсестры еще глубже в ведро, затем забираю свою Тигровую Лилию. Друзей я не бросаю.

Глава 3

— Скажи мне, что со мной все будет в порядке, — говорю я цветку. Она не отвечает. Она не кивает и не хлопает своими лепестками, а может она вообще думает, что я сама огромный бегущий цветок. Хорошие новости. Галлюцинаций у меня нет. Это реальность. Я действительно сбегаю из психушки.

Когда я снова выбегаю в коридор, пациенты по обеим сторонам выкрикивают мое имя. Они стучат о прутья своих решеток, пытаясь высунуть головы.

— Алиса! Алиса! Алиса! — скандируют они и хлопают в ладоши. Они полны энтузиазма. Быть может, я первая, кто сбегает из психушки. В тоже самое время, создавая шум, они рушат мой план, Внезапно начинают вопить аварийные сирены. Охрана определенно услышала крики.

— Выберись отсюда. Докажи всем, что Страна Чудес существует, — выкрикивает пациентка в полосатой пижаме и тапочках-зайцах. Не удивительно, что она верит в Страну Чудес. Однажды, Доктор Том Тракл заметил, что я оказываю большое влияние на пациентов, рассказывая им о Стране Чудес. Ничего из этого я не помню.

— Не уходи, Алиса, — умоляет женщина, держащая подушку, словно кота. — Думаю, мир снаружи еще безумней, чем здесь.

Я лишь продолжаю бежать. Клиника превращается в настоящий сумасшедший дом. Я слышу тяжелые шаги приближающейся охраны. Все, что я смогла придумать — это спрятаться в уборной. Я ненавижу уборные, потому что там есть зеркала, но у меня нет иного выбора.

Еще один пациент просовывает руку между прутьями решетки и хватает меня за халат. Он подтаскивает меня ближе к решетке. Он не похож на остальных. Он не верит, что сбежать отсюда возможно. У него плохие зубы и от него пахнет черепашьим супом.

— Куда это ты собралась, маленькая Алиса? — шепчет он мне на ухо. — Ты — сумасшедшая. Твое место здесь.

— Отвали от меня, — я пихаю его локтем и бегу в уборную.

Внутри, я закрываю лицо руками и проскальзываю в одну из кабинок, избегая зеркал. Я сажусь на унитаз, прижимая к груди цветочный горшок. Эти проклятые психи помешали моему плану.

Дыши, Алиса, Дыши.

Я стучу ногой по полу, обдумывая свой следующий ход. Потом слышу, как снаружи у моей дверцы кто-то поет. Голос мне знаком. В нем слышится непонятная зловещая насмешка. Я его ненавижу:

Когда она была здорова, она была очень, очень хорошей.

Когда она заболела, она стала ужасной.

— Заткнись, — я зажимаю уши ладонями. — Я не сумасшедшая. — Я знаю, что голос раздается из зеркала. Потому то зеркала пугают меня. Но для того, чтобы уйти из уборной, мне придется столкнуться с ним. Сердце отбивает барабанную дробь, я открываю дверцу кабинки. То, что я вижу в зеркале, парализует меня, впрочем, как и всегда.

В зеркале кролик, размером с человека. Он белый, с розовыми глазками. Не могу разглядеть его черты, потому что белоснежные волосы закрывают ему на лицо. Он постукивает по карманным часам лапкой, напевая детскую песенку. На этот раз, он изменяет несколько слов:

Когда она была здорова, она была очень, очень хорошей.

Когда она сошла с ума, она стала Алисой.

— Скажи мне, что со мной все будет хорошо, — умоляю я свою Тигровую Лилию.

— Ничего хорошего с тобой не произойдет, — отвечает мне цветок. — Ты — сумасшедшая, Алиса! Сумасшедшая! — Оно протягивает ко мне лепестки и плюет мне в лицо. У меня снова галлюцинации.

Охрана врывается в уборную, и один из них ударяет меня разрядом электрошокера. Я трясусь и роняю горшок, теряя свою Тигровую Лилию на мокром полу. Когда я бросаю очередной взгляд на зеркало — кролик уже исчез. Они снова поместят меня в карцер и, вероятно, отправят на шоковую терапию.

Охрана тащит меня обратно по коридору, пациент, который пахнет черепашьим супом прижимает лицо к прутьям решетки и кричит мне.

— Ты не сумасшедшая, Алиса! — Он смеется надо мной и стискивает руками решетку. — Ты не сумасшедшая! Мы все тут психи!

Глава 4

ВИП-Палата, Психиатрическая Лечебница Рэдклифф, Оксфорд.

Доктор Том Тракл, Главный Врач психиатрической лечебницы Рэдлифф, стоял разинув рот, окруженный своими ассистентами. Они пристально смотрели на ВИП- Палату, в которой держали самых опасных пациентов. Но эта палата специально была построена для определенного пациента: Профессор Картер Пиллар, в миру известный как Киллер-Пиллар, один из самых опасных психопатов во всем мире.

В отличие от палаты Алисы, эта была почти такой же большой и шикарной, как комната пятизвездочного отеля. Стены были окрашены в цвет шампиньонов, на стенах висели винтажные картины. По большей части это были картины растений и цветов, что придавало комнате облик леса. Мебель была современной, с утонченными изгибами, с доминирующими мотивами зеленого и кремового оттенков.

В палате стоял холодильник, телевизор с широким плоским экраном и письменный стол, цвета вороного крыла. Стопки книг громоздились в углу, с парой пачек табака на самой верхушке. Кубинская сигара, трубка и сушеные грибы валялись на кушетке. Два изогнутых торшера, по форме напоминающие розы и фиалки, добавляли искренне уютный свет на большой кремовый диван в середине комнаты, с видом на решетку в коридор, с видом на решетку, за которой сейчас стоял Доктор Том Тракл. Перед диваном стоял синий кальян, спирали дыма все еще поднимались в воздух. С камерой Профессора лишь не увязывалась одна маленькая деталь. Самого профессора в ней не было.

— Это, что, шутка, да? — зарычал Доктор Тракл на санитаров и медсестер, кому редко разрешалось заходить выше подземного уровня…. сегодня сделали исключение, в связи с исчезновением Пиллара.

Сотрудники клиники опустили головы, боясь встретиться глазами со страшным взглядом Доктора Тракла. Тракл увольнял и за меньшие проступки, не говоря уже о побеге одного из пациентов в прошлом. Репутация клиники была для него превыше всего.

— Я думаю…, - начала недавно нанятая медсестра.

— Ты думаешь? — поморщился Тракл. — Тебя нанимали в клинику не за тем, чтобы думать. Я скажу тебе, что ты думаешь: ты уволена.

В то же мгновение, Оджер взял ее за руку и повел на выход.

— Я даже не знать, как он сделать такое, Доктор Тракл, — медленно заговорила Вальтруда. Она всегда была среди любимчиков Доктора Тракла. — Камера до сих пор запереть снаружи. Признаков взлома нет. И он сидеть в этой палате совсем один.

— Профессор Картер Пиллар один из наиболее опасных психопатов в мире, — Доктор Тракл повернулся лицом к персоналу. — Раньше он изучал психологию в Университете Оксфорда, пока не произошло нечто такое, что поставило под сомнение его вменяемость, — глаза Тракла широко распахнулись под линзами очков, когда он произносил слово “вменяемость”. Его тонкие светлые волосы встали практически иголками, от которых у сотрудников клиники по коже пошли мурашки. — Пиллар убийца, который впоследствии убил двенадцать невинных человек. Тот факт, что он обдурил суд, ссылаясь на невменяемость, не отменяет другого факта: он хладнокровный серийный убийца, который выдает себя за сумасшедшего. — Тракл наслаждался страхом, намек на который появился в глазах мед-персонала. Он всегда обожал запугивать людей, в противном случае, он потерял бы контроль над лечебницей. — Пиллар мог запудрить вам мозги своими чарами, загипнотизировать одурманенными глазами и своим бессмысленным сарказмом. Вы сами находитесь на грани безумия, если думаете, что он здесь находится лечения ради. Клиника для него — тюрьма. Он отсиживается здесь, чтобы ни Интерпол, ни ФБР не смогли упрятать его за решетку. Мы должны были держать его тут взаперти, чтобы защитить мир от него. — Он хрустнул пальцами, словно хотел кого-нибудь ударить. — Тогда как вы можете объяснить, что ему удается сбежать в третий раз за месяц? — закричал он изо всех сил, вены на его шее вздулись, как разгоряченные трубки кальяна. Большинство из членов мед-персонала тяжело сглотнули. В клинике даже ходила поговорка: “Безумней шляпника может быть только Тракл”.

— При всем мой уважение к Вам, Доктор Тракл, — произнесла Вальтруда. — Я думать, что мы должны известить власти.

— Вы ведь знаете, что я не могу этого сделать, сестра Вальтруда, — Тракл стиснул зубы. — Мы в ту же самую секунду потеряем работу, если сообщим им, что человек, которого нам приказали запереть, попросту сбежал. Кроме того, все сейчас с ног сбились разыскивая этого убийцу — Чеширского Кота. Известия о том, что Пиллар сбежал, только усугубят ход дела.

— Что меня, правда, смущать, Доктор Тракл, это почему Профессор Картер Пиллар всегда возвращаться после свой побег, — задумчиво произнесла Вальтруда. — Он никогда не рассказывать про свой побег и все же, он всегда возвращаться до этих пор, будто после прогулка в парк.

Лицо Тракла покраснело, когда он снова уставился на пустую камеру.

— Он смеется над нами, Вальтруда, — он сунул руки в карманы, и уже было собирался принять одну из капсул, которые выписал ему его психиатр. Ему не хотелось показывать эту сторону своей жизни персоналу. Если они только узнают, что их начальнику самому требуется помощь, как и любому другому психу в этой клинике, это положит конец его карьере. — Он, черт подери, просто смеется над нами, и я просто умираю от любопытства узнать что у него на уме, — сказал он, сжимая капсулу подушечками пальцев. Он всегда носил их в кармане халата. У него много таблеток, и он привык принимать в день штук по шесть, чтобы успокоиться.

— Быть может, он и в правду чокнутый, — промычал Оджер откуда-то сзади. Никто даже не обратил на него внимания. — В противном случае, с какой стати он всегда возвращается?

— Думаю это из-за этой книжка, Алиса в Стране Чудес, который он фсегда держать при себе, — предположила Вальтруда, показывая на книгу, что лежала на диване. — Я слышать, что он начал убивать, прочитав ее.

В комнате повисла тишина, когда все задумались: а где же все-таки находится Профессор Картер Пиллар в данный момент.

Глава 5

Главный Вход, Психиатрическая Лечебница Рэдклифф.

У входа в психиатрическую клинику Рэдклиффа резко затормозил черный лимузин. Безрассудство водителя встревожило охрану у главных ворот. Сузив глаза, они направили оружие на тонированные окна необычайно длинного лимузина. Изнутри доносился беспрерывный смех, слышалась музыка Битлз. Пассажиры пели “Люси в алмазах неба”, только вот в этой версии звучало имя “Алиса”.

Шофер во всем черном вылез из машины и поспешил открыть двери веселым пассажирам. Он был настолько поглощен своей работой, что даже не заметил, что охранники нацелили оружие на лимузин.

Шофер был коротышкой. На нем был надет смокинг, да только тот был слишком большеват, словно снят с чужого плеча. Его лицо было забавным во многих отношениях. Оно было усыпано веснушками, вразброс маленького заостренного носика. Один из охранников сдавленно хохотнул, когда заметил тонкие усики шофера. Они больше походили на усы крысы.

Шофер прокашлялся, поправил галстук и наклонился, чтобы открыть пассажирскую дверь. Изнутри раздался девичий смех. Через открытую дверь в лица охранников повалил густой дым, будто кто-то запер внутри лимузина облако, а теперь оно пеной повалило на них, словно гигантский мыльный пузырь, как в старых фильмах ужасов. Оно было серое, толстое и забавно пахло. Охранники ощутили легкое головокружение.

— Подозрительная активность у главного входа, — передал по рации один из охранников. — Возможно, слезоточивый газ от налетчиков. Нужно подкрепление.

Остальные охранники стояли парализованные внутри большого кольца газа, и ждали, когда он начнет рассеиваться. Девушки не прекращали смеяться ни на мгновение. Несколько охранников начали кашлять. Первое, что увидела охрана, когда газ рассеялся, была девичья нога, показавшаяся из лимузина. Ножки оказались весьма и весьма стройными, с татуировкой гусеницы. Охранники, которые всю свою жизнь имели дело с психами, начали пускать слюни. Из лимузина вылазили девушки: одна за одной. На них были надеты обтягивающие одежды и коротенькие юбочки. Одни хихикали, другие кашляли. Некоторые делали и то, и другое. Большинство были так счастливы; охранники не смогли удержаться и захихикали в ответ. Некоторые девушки курили самокрутки, глупо улыбаясь. Это было похоже на прелюдию к безумию, в котором главный гангстер обычно появляется под занавес.

Наконец, из машины показалась коротенькая ножка, за которой последовала яйцеобразная голова мужчины с зажатой меж зубами трубкой. Фетровая шляпа была надвинута на глаза, когда он вылез с кальяном в руках. Он кашлянул и, подобно волшебнику растворился в кольцах толстого дыма. Когда дым развеялся, охранник увидел, что на нем уже был надет светлый смокинг с горизонтальными полосками. На руках красовались белые перчатки. Его шляпа была украшена двумя шипами, по форме напоминающие грибы. Не смотря на то, что он выглядел отчасти забавно, само его присутствие вселяло в сердце ужас, вперемешку с волнением и возбуждением. Охранники выпрямились и нацелили на него оружие. Они узнали этого человека. Это был Пиллар — Киллер.

Поправив шляпу, Пиллар оглядел всех своими крошечными глазками. Он выглядел совершенно довольным собой, однако, его будто бы раздражало присутствие других людей.

— Пп-повернитесь. Руки за гг-голову! — потребовал один из охранников, заикание выдавало его страх со всеми потрохами.

Пиллар, с кальяном в одной руке и трубкой во рту, бросил на него озадаченный взгляд. Казалось, он не знал что с ними со всеми делать. Его словно пробудили от дремоты.

— Я сказал, повернись. Руки за голову, Профессор Пиллар, — повторил охранник. — Вы беглец психиатрической клиники Рэдклифф. Если вы немедленно не подчинитесь, я застрелю вас. — Охранник не собирался стрелять. Он блефовал и жутко боялся Пиллара.

— Я отлучался за покупками, — ответил Пиллар. — Мне нужен был новый клапан продувки для кальяааааааана, — кольца дыма вырвались у него изо рта, прямо в лицо охраннику. Мужчина упал на колени от силы дыма и Пиллар склонился, бросая на него косые взгляды из-за завесы дыма. — А ты ктоооооо?

Глава 6

Офис Главного Врача, Психиатрическая Лечебница Рэдклифф, Оксфорд.

Доктор Тракл основательно подготовил себя ко встрече с Пилларом, приняв две таблетки за раз. Его беседа с Профессором Картером Пилларом пройдет отнюдь не гладко. За постоянными побегами Пиллара стояла некая причина. Неведение убивало Доктора. Пиллар — Киллер определенно попытается заключить какую-нибудь сделку. Доктору Траклу просто необходимо найти компромисс. Ни при каких обстоятельствах Доктор не должен потерять свою работу. Она — все что у него осталось.

После развода, который высосал из него все деньги; после того, как он десять лет верой и правдой служил этой клинике и всем ее секретам, которые власти похоронили здесь, вместе с ним, он просто не мог этого допустить. Его детей приняли в университет Оксфорда, и обязанностей у него прибавилось вдвое. Еще он положил глаз на молоденькую медсестру из Секретной Палаты, которая обслуживала привилегированных людей из правительства. Безумие — болезнь, которая не делит людей на классы и сословия. Если бы только ФБР и Интерполу удалось обвинить этого психа, Профессора Пиллара, Доктор Тракл не оказался бы сейчас в таком положении. Но, как и всегда, маленькие рыбки подбирают объедки, которые остаются от пиршества больших рыб.

Давая таблеткам время подействовать, он переключил канал на широком экране огромного телевизора. Во всех новостях только и говорили о Чеширском Коте. Маньяке, который оставлял на лицах своих убитых жертв жуткие усмешки.

— Боже, — пробормотал Доктор Тракл себе под нос. — Эта маленькая книжонка “Алиса в Стране Чудес” свела мир с ума. Черт, это всего лишь детская сказочка.

По новостям сообщалось, что недавно Чеширский Кот отправил послание миру. На видео-записи была лишь его голова, скрытая оранжевой маской ухмыляющегося кота. Он очень напоминал Доктору Траклу котенка из его детства по имени Гарфилд, который любил сворачиваться калачиком и воровать еду. Голос Чеширского Кота на видео был искажен, но слова были понятны:

— Это послание от Чеширского Кота всему миру. Держитесь подальше от меня и от людей, с которыми я связан. Это не касается ни ФБР, ни Интерпола или властей всего этого мира. Девушки, которых я убил, ничего общего с вами не имеют. Это битва Страны Чудес. Вас предупредили.

Доктор Тракл не был уверен из-за таблеток или из-за монотонного голоса Чеширского Кота, у него по спине побежали мурашки. То безумие, что он сейчас увидел по национальному телевидению, он еще не встречал за долгие годы своей практики. Это напомнило ему о том, что мир сошел с ума: в клинике и за её пределами. Он поднялся и поправил галстук перед встречей с Пилларом. Но прежде, он решил, что третья таблетка будет совсем не лишней.

Глава 7

ВИП-Палата, Психиатрическая Лечебница Рэдклифф, Оксфорд.

Когда Доктор Тракл вошел в ВИП палату, он застал Картера Пиллара, сидящим на большом диване посреди комнаты. На нем была шляпа, белые перчатки, он размерено покуривал кальян с розовой трубки. Доктор Тракл приблизился к прутьям решетки, пока Пиллар склонялся над своим кальяном. Пиллар был не совсем обычным курильщиком. Он предпочитал определенный размер, производителя и не совсем обычные ингредиенты из экзотических регионов. Профессор считал курение неким видом искусства. Доктор Тракл планировал застать его врасплох своим криком, но Пиллар заговорил первым.

— Ты когда-нибудь задумывался, что Страна Чудес существует на самом деле, Томми? — Пиллару нравилось провоцировать его, называя просто по имени. Он даже не посмотрел на Доктора, разговаривая своим безукоризненным лекторским тоном. Доктор Тракл поморщился, подавляя зачатки гнева, не в состоянии ответить на этот бред. — Этот прекрасный, писатель-заИка, математик и фотограф, я говорю о Льюисе Кэрроле, не мог просто так выдумать Страну Чудес, — Пиллар пускал кольца и поправлял угли. — Только задумайся, как эта книга вдохновляет, влияет и формирует сознание детей на протяжении почти ста пятидесяти лет. Можно с уверенностью сказать, что слова Кэрролла стали не просто порождением удачи, а самой гениальности. Эта книга чем-то цепляет людей. Должно быть, Страна Чудес существует на самом деле.

— Так вместо того, чтобы рассказывать о своем побеге, ты ожидаешь от меня милой болтовни о Стране Чудес? — поинтересовался Доктор Тракл, до смерти желая узнать, что задумал Пиллар.

— Единственная философская проблема с принятием существования Страны Чудес означает, что наша реальность на самом деле не более чем вымысел нашей фантазии, — Пиллар выпустил облачка дыма, да такие, каких Доктору Траклу еще не доводилось видеть прежде. — Ошибочное предположение, которое порождает еще более безумный вопрос: Кто ты на самом деле?

— Послушай меня ты, кусок…. — Доктору Траклу надоели игры. Он стиснул руку в кулак, затем вспомнил совет своего психиатра, как дышать в таких случаях. — Я не имею ни малейшего понятия, как тебе удалось сбежать из клиники, но я разгадал твой план. На самом деле, ты не хочешь сбегать из клиники. Тебе даже нравится быть здесь по какой-то причине. Ты ведь знаешь, что я люблю свою работу и могу потерять ее, если ты сбежишь. Я весь внимание. Так что ты хочешь взамен на свое пребывание здесь, чтобы я не потерял работу?

— Алису Уандер, — без малейшего колебания ответил Профессор, выдыхая дым и поправляя угольки. Казалось, он никогда не будет удовлетворен тем, как они лежат, будто эти угли были частью чего-то очень важного.

— Алису Уандер?

— Алиса Плезанс Уандер, пациент номер 1832, та самая, которую ты запер в одиночной, похожей на шахматную доску, камере подземного уровня, — голос Пиллара растерял весь свой безукоризненный лекторский тон, и теперь стал плоским и до отупения серьезным. Но, в отличие от Тракла, в его голосе не было ни намека на гнев. — Та самая девушка, которую ты снова и снова подвергал пыткам шоковой терапии, и вполне преуспел в этом, ведь она позабыла о Стране Чудес.

— Ах, та Алиса, — потер подбородок Тракл, притворяясь, что только что вспомнил о ней. Для него было настоящим облегчением узнать, что Пиллару что-то нужно.

— Я хочу, чтобы ты задал ей вопрос. Если мне понравится ее ответ, тогда я встречусь с ней лично. Не посылай медсестру. Сделай это сам, и спроси вежливо.

— Ты выжил из ума, — выплюнул Тракл.

— Выжил из ума… Ах, какая ирония, — рассмеялся Пиллар. — Об этом мне говорили мои жертвы. — Любой намек на человечность исчез из его взгляда. Изменение его внешности было столь внезапным, что холод сковал легкие Доктора Тракла. — И я уверен, больше они этого не скажут, ни- ког-да, — добавил Пиллар.

Тишина душила Доктора Тракла. Он хотел воспротивиться, но запугивания Пиллара оказались далеко за гранью всего того, что он когда-либо проделывал с сотрудниками. Теперь он понял, почему суд признал невменяемость Пиллара. Он действительно был безумен. Нужно держать его подальше от мира любой ценой.

— Что ты хочешь, чтоб я у нее спросил? — задал вопрос Доктор Тракл.

— Это простой математический вопрос, вот только ответ не так уж прост, как кажется, — Пиллар развалился на диване, скрестив ноги и вытянув руку на изголовье. В глазах Доктора Тракла, он выглядел как полоумная версия Зигмунда Фрейда.

— Спроси ее, сколько будет четырежды семь. — Пиллар нацепил на лицо фальшивую улыбку.

— Это же бред, — Доктор Тракл почувствовал себя оскорбленным.

— Оу. Ты пока еще не встречал настоящий бред, — ответил Пиллар. — Кстати, я задушил одного вашего охранника шлангом от кальяна и подвесил его в конце холла, как кусок мяса. Убери его, пока он не начал вонять.

Глава 8

Мухоморня, Психиатрическая Лечебница Рэдклифф, Оксфорд.

Шоковая терапия по ощущениям сродни наркотикам. Каждый раз, когда Санитар Оджер нажимает на кнопку, мое тело трясет так сильно, что мозги немеют. Это не такое уж плохое ощущение, если думать позитивно. Я закрываюсь от мира на тот короткий миг, когда мое тело сотрясает дрожь. Порой, мир сам по себе кажется мне слишком шумным.

В довершение ко всему, меня пропитывают некой жидкостью, чтобы улучшить проводимость тока. Каждый раз, нажимая на кнопку, Оджер хихикает и ухмыляется. Удары короткие и по существу. Если подержать кнопку чуть подольше, я смогу превратиться в хорошо прожаренного цыпленка на ужин каннибалам.

— Как самочувствие, Мухомор? — Вальтруда выдыхает кольца дыма в воздух. Ей нравится называть нас, безумцев, Мухоморами. Место, где меня мучают называется Мухоморня. Это больничный сленг. Эдакая аналогия с ядовитыми грибами, поскольку шоковая терапия превращает мозги пациентов в кашу, и они находят это увлекательным. Уверена, что Вальтруда и Оджер не хотят моей смерти. Что в этом веселого? А вот наблюдать, как я страдаю — чистой воды развлечение для них. Подземная жизнь довольно скучна для медсестер и санитаров. Я вижу это во взгляде Вальтруды. В этом проблема нормальных людей. Они почти всегда имею лицензию, убивать, по их мнению, психов.

— Господи, — я сопротивляюсь боли и заваливаюсь обратно на Оджера. — Я всего лишь сумасшедшая. Ничего личного. — Полагаю, я заслужила все это своей попыткой побега.

Два часа спустя, я возвращаюсь в свою клетку. Боль и головокружение — наименьшие из моих неприятностей. Я чувствую себя одинокой, без своей Тигровой Лилии. Санитар Оджер говорит, что ее пересадили в новый горшок и отнесли в кабинет Доктора Тома Тракла, развлечения ради. Бедная моя Тигровая Лилия, теперь она в лапах этого жестокого человека. Пару минут спустя, Вальтруда говорит, что ко мне пришли посетители.

Глава 9

Комната для Свиданий, Психиатрическая Лечебница Рэдклифф, Оксфорд

В комнате для свиданий, я сажусь напротив матери и двух сестер. Между нами нет никакого барьера. Просто столы. Визит длится максимум полчаса. Пациенты лечебницы обычно ведут себя неплохо. Хватает одного угрожающего взгляда Санитара Оджера или медсестры Вальтруды.

— Как ты себя чувствуешь, Алиса? — моя мать протягивает руку и дотягивается до моей ладони. Я позволяю ей, не смотря на то, что я не вполне уверена, что она — моя мать. У нее жиденькие нечесаные каштановые волосы. Глаза на мокром месте. Наверное, она меня любит.

— Безумной. — Я выдаю слабую улыбку.

Лорина и Эдита, мои сестры, хихикают, закрывая ладошками рты. Глаза сверкают. Они больше похожи на моих сводных сестер. Думаю, они меня вообще терпеть не могут.

— Не говори так, милая, — искренность моей матери должна как-то повлиять на меня. Но я ничего не чувствую. Быть может, все потому что я сумасшедшая. Я не помню ее имени, но я и не спрашиваю. Зато я удивляюсь, что помню имена сестер. Может, потому что они плохо ко мне относятся. Я встретила их впервые всего неделю назад. До этого, скорее всего, у меня был кто-то еще. По-крайней мере, тату на руке указывает как раз на это. — У тебя были трудные времена. — Моя мать по-прежнему выражает столько заботы, что я даже готова поверить в то, что она моя мать.

— Ты можешь вытащить меня отсюда? — я прекращаю драму.

— Опять, приехали, — произносит Эдита. Лорина закатывает глаза и отводит взгляд. Думаю, она стреляет глазами в симпатичного паренька неподалеку от нас, который пришел проведать свою мать. Я все равно стараюсь не обращать на них внимания. Не похоже, что они мне помогут.

— Сколько я здесь? — спрашиваю я у матери.

— Два года, — добровольно отзывается Лорина. Похоже, она рада подколоть меня. — С семнадцати лет.

— А почему я здесь? — настоящий вопрос в том: “Кто я в этом мире?”; но такие вопросы задавать не принято, чтобы вас не приняли за сумасшедшую.

— Ты убила своих одноклассников, одного за одним. — слова Эдиты падают на меня словно камни. Думаю, она старше меня. Она чертовски серьезна. Зато Лорина витает в облаках и просто помешана на своих наманикюренных ноготках.

— Как я это сделала? — Мой разум отказывается поверить в то, что я способна на чье-либо убийство. Я пытаюсь вспомнить об этом хоть что-нибудь, но не могу.

— Видишь у нее этот взгляд? — Лорина говорит Эдите, словно меня тут нет. — Она совсем умом тронулась.

— Прекратите, девочки, — требует моя мать. Она переживает, и выглядит слабой. Она не имеет никакого контроля. Что наводит меня на мысль: где мой отец. Я никогда его не видела. Может, он умер, но я не спрашиваю. — Можно тебя спросить, Алиса?

Я киваю.

— Так ты все еще веришь, что Страна Чудес существует?

— Нет. — качаю я головой.

— Значит, твое лечение работает, — моя мать выглядит довольной. Думаю, она бы и двух минут шоковой терапии не выдержала.

— Почему все только и делают, что говорят о Стране Чудес? — удивляюсь я.

— Когда тебе было семь, — серьезность Эдиты начинает раздражать. — Ты однажды пропала, и когда вернулась, ты рассказывала о том ужасном месте.

— Эдиту наказали в тот день, потому что ее оставили за тобой присматривать, а ты пропала, — Лорина не могла перестать хихикать. Теперь я понимаю, почему Эдита такая серьезная. Ее гложет вина. Она просто скрывает это за образом тупицы.

— Заткнись, — Эдита награждает сестру резким взглядом. Интересно, как мне удалось улизнуть от нее, когда я была ребенком.

— Прошу, девочки. Перестаньте, — умоляет моя слабая мать.

— Почему это перестать? — спрашивает Эдита. — Я не куплюсь на то, что она не помнит.

— Ага, — Лорина отвязывается от своей сестры. — Тогда ей придется признаться во всех тех ужасах, что она натворила после, вернувшись в тот злополучный день.

— Ужасах? — я склоняю голову набок. — Есть что-то еще кроме убийства одноклассников?

— Помнишь своего парня? — спрашивает Лорина.

— У меня есть парень?

— БЫЛ парень, — уточняет Лорина. Кажется, она сама положила глаз на моего парня. — Пока ты не убила его со всеми вместе в автобусе два года назад.

— Зачем я это сделала? — Действительно трудно спрашивать кого-то о том, что ты сделал и чего ты даже не помнишь.

— Кто знает, — закатила глаза Лорина, улыбаясь Эдите.

— Помню, она болтала что-то о монстрах из Страны Чудес, — смеется в ответ Эдита. Ее смех скучен. Похоже, ей даже лень губами — то шевелить.

— Монстры из Страны Чудес? — я прищурилась. Они что, шутят, или я вправду так говорила. Тем не менее, мне плевать на все это. Мне плевать на покорное молчание матери, придурочных сестер, даже на Монстров из Страны Чудес. Меня интересовал лишь парень, которого я убила. Это показалось мне странным. Даже с теми обрывочными воспоминаниями, я не думаю, что смогла бы причинить боль тому, кого любила.

— Как его звали? — спросила я.

— Кого звали? — все еще смеются Эдита и Лорина.

— Моего парня, которого я убила.

— Адам, — наконец отвечает моя мать. — Адам Джей Диксон.

Не знаю как или почему, но от имени Адама Джея Диксона у меня на глазах внезапно наворачиваются слезы.

Глава 10

Палата Алисы, Психиатрическая Лечебница Рэдклифф, Оксфорд.

Сон становится неимоверно трудной задачей, с тех пор, как я узнала о своем парне, Адаме. Не то чтобы я помню его или то, как убивала своих одноклассников в школьном автобусе. Но Адам для меня то же, что и Страна Чудес: я не могу их вспомнить, но что-то подсказывает мне, что они реальны. Меня беспокоит эта необъяснимая скорбь по поводу утраты Адама. Я не могу дать научное объяснение своим чувствам, они просто не отпускают меня. Мне хочется оплакивать его, посетить кладбище, произнести молитву и оставить розы на его могиле. Для меня это даже очень искреннее чувство. Не думаю, что ощущаю что-то похожее по отношению к своей семье. Интересно, возможно ли забыть кого-либо, но продолжать испытывать к нему чувства. Словно вырезать его имя внутри сердца. Словно он — моя родственная душа. Все, что мы пережили, затаилось где-то в бездне моей памяти. Я просто не знаю, как глубоко нужно нырнуть, чтобы вернуть все это на поверхность.

Мои мысли прерывает стук в дверь Вальтруды. Иногда мне кажется, что я единственный пациент в лечебнице.

— Я, правда, устала, — говорю я. — Я не хочу есть, идти в ванную или встречаться с кем-либо. Оставьте меня в покое.

— Это Доктор Тракл, — говорит он и входит в мою камеру. Он никогда раньше не заходил ко мне. Войдя внутрь, он убирает руки за спину. — Как ты себя чувствуешь, Алиса? — Он никогда прежде не был так вежлив со мной.

— Безумной. — Мой любимый ответ. Нужно закрепить за собой авторские права.

— Буду краток, — Доктор Тракл пропускает мой ответ мимо ушей. Он с отвращением разглядывает мою темницу. — Это может показаться тебе возмутительной глупостью, но мне, правда, нужно у тебя кое-что спросить, — он пожимает плечами. Никогда не видела, чтобы он пожимал плечами. Ему неуютно в присутствии Вальтруды. — Сколько будет четырежды семь? — быстро спрашивает он, словно он смущен тем, что говорит. Вальтруда и Оджер изо всех сил стараются не заржать в голос у него за спиной.

— Двадцать восемь, — пожимаю плечами теперь уже я. Затем на меня обрушивается всплеск эмоций. Это напоминает мне о похороненных чувствах к Адаму. В голове загорается лампочка. Внезапно, я понимаю, что знаю правильный ответ на этот глупый вопрос. Кто бы ни сказал Тому Траклу спросить это у меня — он посылал мне тем самым тайный шифр. Не знаю КАК, но я знала. — Погодите, — задержала я Доктора Тома. — Четырнадцать, — ответила я с намеком на улыбку на губах.

Глава 11

Палата Пиллара, Психиатрическая Лечебница Рэдклифф, Оксфорд.

— Четырнадцать! — завопил Пиллар, закашлявшись и выпустив в воздух несколько колец дыма.

— Это и есть правильный ответ? — Тракл не мог разглядеть Пиллара за дымовой завесой.

— Несомненно, — ответил Пиллар. — Теперь, приведи ее ко мне.

— Нет. Нет. И нет, — выплюнул Тракл. — Это ведь серьезное нарушение правил лечебницы.

— Я всегда думал, что одной из прелестей безумия является нарушение всяческих правил, — ответил Пиллар. — Так что будь послушным сумасшедшим мальчиком в костюме и галстуке, и приведи мне Алису Уандер. Становится все лучше и лучше.

— Что становится лучше? — Тракл не смог скрыть любопытства. Пиллар знал за какие ниточки дергать.

— Наберись терпения, Томми. Безумства приходят к тем, кто умеет ждать. — Пиллар откинулся на диван. Он выглядел довольным. Отчасти, немного сонным. Тракл вспомнил один момент в суде с участием эксцентричного профессора пару месяцев назад. Пиллар сообщил судье, что предпочитает смотреть на мир сквозь завесу дыма. По его словам, дым был для него чем-то вроде экрана. Он помогал ему видеть невидимые маски людей.

— Полагаю, я смог бы в виде исключения устроить вам короткую встречу, — задумался Тракл. — Но лишь если ты расскажешь мне…

— Знаю, знаю, — Пиллар отмахнулся рукой, затянутой в перчатку. — Ты хочешь знать, почему четырежды семь будет четырнадцать. Ответ кроется в твоем детстве, Томми, но, скажем так, ты сможешь найти его здесь. — Он подтолкнул копию книги Льюиса Кэрролла — Алиса в Стране Чудес к краю палаты. Тракл уже было собирался взять ее между прутьями решетки, но отдернул руку.

— Оу, — произнес Пиллар. — Ты боишься даже прикоснуться к ней. Как разумно с твоей стороны, — усмехнулся он. — Будь уверенней, Томми. В книге Льюиса Кэрролла, в той части, где Алиса задумывается на счет своих галлюцинаций. Она подвергает сомнению свою вменяемость, и даже то, что она Алиса.

— Что?

— Во второй главе, “Бассейн Слез”, Алиса пытается решить пример, но у нее получаются странные результаты. Она делает это для того, чтобы убедиться, что не сошла с ума, — сказал Пиллар. — Алиса обнаруживает, что пока она находится в Стране Чудес, четырежды пять будет двенадцать, четырежды шесть — тринадцать, а четырежды семь…, - глаза Пиллара сверкают, глядя на Тракла

— Согласно этой необоснованной логике — четырнадцать, — сказав это, Тракл ощущает стыд, это было своеобразной расплатой за любопытство.

— Чудно, не правда ли? — Пиллар взмахнул рукой, словно заправский фокусник.

— Так это что-то вроде тупого кода, для помешанных на книжке? — Тракл ожидал чего-то большего. Ради всего святого, Профессор ведь был убийцей. Какой у него был интерес к детской книжке?

- “Тупой” — расистское и вышедшее из моды слово, — вскинул палец Пиллар. — Мы называем друг друга Чудесниками.

— Ты шутишь? Звучит так, будто ты веришь, что Алиса Уандер и есть та самая Алиса из книги, — фыркнул Тракл. — Твое безумие достигло зенита. Не думаю, что ты сможешь пойти на поправку.

— Безумство — образец для подражания, — Пиллар сделал долгую затяжку, кальян даже засвистел. — А теперь, пойди и приведи мне Алису, прежде чем я не передумал и снова не смылся.

Глава 12

Дверь ВИП-Палаты, Психиатрическая Лечебница Рэдклифф, Оксфорд.

По пути на встречу с загадочным Профессором Пилларом, я вырвалась у санитара и побежала к кабинету Тома Тракла, чтобы забрать свою Тигровую Лилию. Мои попытки снова заканчиваются неудачей, когда санитары хватают меня и облачают в смирительную рубашку. На этот раз, они туго-натуго связывают меня, чтобы я не смогла освободиться. Оджер ухмыляется, глядя на меня связанную. Он постукивает электрошокером по своим толстым ручищам, как бы напоминает мне, как сильно он хотел бы поджарить меня на шоковой терапии, если я снова развяжусь.

Пока они ведут меня к ВИП-Палате, я пытаюсь вытянуть из своей головы хоть какие-то воспоминания о Стране Чудес и людях, которых, предположительно, я убила. Я ничего не могу вспомнить, даже Пиллара, который так жаждет увидеть меня.

— Ты самый худший Мухомор в моей лечебнице, — говорит Доктор Тракл, поправляя свой галстук, шагая рядом со мной. Он всегда был несколько самоуверенным в этой своей изысканной манере одеваться. Но он впервые назвал меня “Мухомором”. — И не смотря на то, что ты убила своих одноклассников, я знаю, что ты не прирожденная убийца. Я лечил тебя какое-то время, так что я знаю, о чем говорю.

Он останавливается перед металлической дверью, ведущей в ВИП-Блок. Он выглядит гораздо чище того беспорядка, в котором живу я там внизу. Думаю, это нечто вроде чистилища, в одном шаге от реального мира снаружи.

— Как я уже говорил тебе, Профессор Картер Пиллар — безжалостный убийца. Он совершил множество отвратительных вещей: например, он вырвал глаза своей жертве и вставил вместо них грибы. На другой своей жертве он использовал веселящий газ и курил свой кальян, наблюдая как та умирает от внутреннего кровотечения посредством смеха. Он даже загипнотизировал мужчину и заставил его спрыгнуть с крыши Том Тауэр в Университете Оксфорда, после того как убедил того, что у него якобы есть крылья.

— К чему вы ведете, Доктор? — я не могла не заметить, что Тракл испытывает некий дискомфорт из-за Пиллара. Все любопытней и любопытней.

— Я веду к тому…, что раз уж ты останешься с ним наедине, в твоих интересах знать, что он умеет пудрить людям мозги и навязывать им свои идеи, — говорит Доктор Тракл. — У него всегда есть план, и он знает, как сыграть на людской неуверенности. Советую тебе оставаться в смирительной рубашке и стоять как можно дальше от прутьев решетки. В противном случае, ты поставишь под угрозу свои шансы на уход из лечебницы.

— Я и не подозревала, что у меня есть шанс. — Я посмотрела прямо ему в глаза, дабы убедиться, что он не лжет и не играет в игры.

— Знаю, это безумие, но так и есть, — Доктор Тракл переплел пальцы. — Адвокат твоей матери убедил суд в том, если лечебница докажет, что ты успешно прошла курс лечения, они снимут с тебя обвинения в убийстве одноклассников.

— Она, правда, это сделала? — Значит женщина, чьего имени я даже не знаю, в конце концов, должно быть, моя мать.

— Она старается изо всех сил, чтобы помочь тебе, — отвечает Доктор Тракл. — Если это произойдет, тогда, по моему мнению, ты совершила идеальное преступление: убила одноклассников, разыграла из себя безумную, исцелилась и в конце концов вышла на свободу. Должно быть, это мечта тинейджера. — Продолжает он. — Чтобы поверить в твое исцеление, мы также должны убедиться, что ты не обманываешь нас, когда говоришь, что ничего не помнишь о Стране Чудес, или …

— Или?

— Или Пиллар докажет, что ты не сумасшедшая. — Доктор Тракл потирает подбородок.

— Как сумасшедший, серийный убийца, который одевается как гусеница, докажет это?

— Докажет тем, что Страна Чудес существует. — Выражение лица Доктора Тракла внезапно меняется, и он начинает смеяться, подталкивая меня к двери. Полагаю, он только что успешно запудрил мне мозги.

Глава 13

Я иду по коридору, связанная в смирительной рубашке, чтобы встретиться с этим самым Пилларом. Коридор гораздо шире и чище, нежели мой, в подвале. Все камеры пусты. Все, за исключением одной, той самой, где мерцает желтый свет. Я слышу тихую музыку. Когда я подхожу ближе, я узнаю мелодию. Это “Белый Кролик” Джефферсон Эирплейн. Дым кольцами выплывает из камеры, когда я останавливаюсь прямо перед ней, готовая ко встрече с ним. Пиллар Киллер собственной персоной.

Палата Пиллара была по-безумному шикарна. Пол сделан в виде некого подиума на фут выше пола в коридоре. Из-за чего палата походила на некую сцену. Пиллар сидит, скрестив ноги, на огромном диване. В одной руке он держит трубку от кальяна, в другой держит банку с бабочкой внутри. Бабочка бьется крылышками о стекло, желая освободиться. Однако, Пиллара это не заботит.

Тишина окутывает это место и мне не хочется первой начинать разговор. Взгляд Пиллара изучает меня как-то необычно. Будто бы он знает меня, ЗНАЛ меня, и сейчас хочет удостовериться, что это и вправду я. Не смотря на то, что я совсем не боюсь сумасшедших людей, я ощущаю себя загадочным образом неуютно. При такой среднестатистической внешности и коротеньком росте, его присутствие оказывает необъяснимое влияние.

В коридоре напротив его камеры стоит стул. Я сажусь, не отрывая глаз от Профессора. Пиллар сонно взирает на дым, размахивая в воздухе трубкой от кальяна. Он словно дирижер оркестра, исполняющий необычную мелодию. Немного погодя, я понимаю, что он вырисовывает дымом слова в воздухе. Дым каким-то волшебным образом не испаряется. Это вопрос, ответить на который мне было бы проще неделю назад: ’”Кто ты такая?”’ Это же происходит не на самом деле, да? Это слишком нереально, даже для моего безумия.

— Я не уверена, кто я, — отвечаю я, удивляясь, почему я ощущаю потребность пожаловаться. — Однако, люди вокруг меня, кажется, имеют обо мне представление.

— Кто, по их мнению, ты такая?

— Говорят, я убила своих друзей. — Я поднимаю взгляд и смотрю в его глаза, понимая, что самым странным образом, мы оба убийцы.

— Почему я никогда прежде не задумывался об этом? — он делает затяжку из кальяна.

— Не задумывались о чем?

— Убивать друзей, — выдыхает он кольцо дыма обратно в комнату. — Но опять же, нельзя убить того, кого у тебя нет.

— У вас не было друзей? — я не ожидала, что он разоткровенничается. Или все же?

— У тебя их тоже нет.

— Вообще-то, есть.

— Ааа, ты, должно быть, имеешь в виду свою Тигровую Лилию. Весьма-весьма интересный вид, — такое ощущение, что ему хочется спать… либо некомфортно в своей коже. С кальяном его не разлучит даже апокалипсис. — Я слышал, что из-за нее сорвался твой побег.

— Она — единственная, кого я помню с прошлой недели. С тех пор, она мой близкий друг.

— Интересно, была ли она так значима для тебя в пошлом? — Пиллар делает глубокую затяжку.

Я задумалась об этом. Я была привязана к ней из-за подавленных воспоминаний о прошлом, быть может?

— И поэтому Вы хотели встретиться со мной, чтобы поболтать о моем цветке? — удивилась я.

— Конечно же, нет. Я здесь за тем, чтобы поговорить с тобой о Стране Чудес.

— Тогда Вам лучше прочесть книгу, — мне надоело говорить о Стране Чудес. — Потому что ее не существует в реальной жизни.

— Это странно. Я совершенно уверен, что твоя матушка и сестрицы постоянно упоминали, как ты рассказывала о Стране Чудес. Настоящей. — Его взгляд пронзает меня насквозь. Я даже не собираюсь спрашивать его, откуда он знает о моей матери и сестрах.

Мне становится не по себе от того, что он знает о моей семье, но нечто заставляет меня продолжать разговор с ним.

— Мама говорит, что когда мне было семь, я пропала, и, вернувшись, бредила о страшном месте под названием Страна Чудес, — говорю я. — Это безумная история. Думаю, всему виной лишь мое детское воображение, после прочтения Алисы в Стране Чудес. Это же просто глупо.

— Что есть жизнь, как не большая глупая книга? — замечает он. — Ты ответила на вопрос, который я задал тебе. Это означает, что ты, должно быть, что-то помнишь.

— Не знаю, каким образом я узнала ответ, но, полагаю, это из-за того, что написано в книге Алиса в Стране Чудес.

— Нет, это не так. Дело в том, что в книге лишь намекается, что четырежды семь будет равно четырнадцати. Об этом никогда не упоминалось. Ты помнишь куда больше, чем ты думаешь, Алиса. Шоковые терапии и лекарства заставили тебя позабыть, — говорит Пиллар. — Серьезно, Алиса. Разве тебе не любопытно вспомнить то, что ты позабыла? — Он откладывает трубку к кальяну и подается вперед. Это первый раз, когда он всецело обращает на меня внимание. — Я могу помочь вспомнить тебе удивительный вещи.

— Например?

— Например, кто такая на самом деле Красная Королева. Почему она отрубала головы. Кем на самом деле был Белый Кролик. Где находится кроличья нора. Что общего у ворона и письменного стола. Зачем Льюис Кэрролл написал эту книгу. И множество других вещей, — отвечает Пиллар. — По правде говоря, я даже могу сказать кто ты такая на самом деле. А знаешь, что произойдет, когда ты узнаешь, кто ты такая на самом деле?

— Нет, не знаю. — Я думаю о том, что лучше не знать, кто я на самом деле. Я не знаю, почему так думаю.

— Ты узнаешь, в самом ли деле ты убила всех своих одноклассников. А если все же убила, узнаешь ПОЧЕМУ сделала это. — Пиллар делает эффектную паузу. Я почти уверена в том, что он скажет дальше. — Хочешь узнать, почему ты убила парня, которого любила?

Глава 14

Последняя фраза Пиллара задевает меня больше всего. Я до сих пор не могу справиться с болью утраты парня, которого я любила, но не могу вспомнить. Кажется, Адам и Тигровая Лилия — это единственное, что беспокоит меня в этом мире.

— Я слушаю, — говорю я. — Скажите, чего вы хотите.

— Мне нужен он, — не колеблясь, отвечает Пиллар, включая телевизор. По нему транслируют обзор убийств Чеширского Кота.

— Вы же не хотите сказать, что это настоящий Чеширский Кот, да? — фыркаю я.

— Не все ли тебе равно? Страна Чудес для тебя не более чем выдумка, так ведь? — усмехается он. — Я гарантирую, что каждый день ты будешь покидать лечебницу на двенадцать часов, выполнять для меня мелкие поручения, а затем возвращаться и проводить в лечебнице всю ночь.

— Это невозможно. Судьи говорят, я сумасшедшая. Это признано официально.

— Хочется верить, что ты заметила, какое влияние я оказываю на Доктора Тракла. Верь мне. Он сделает все, что я прикажу.

— Полагаю, эти поручения будут иметь нечто общее с поимкой Чеширского Кота? — я вскидываю бровь. Этот разговор кажется для меня нереальным. А вдруг у меня снова начались галлюцинации, я не уверена.

— Если сделаешь как я скажу, мы поймаем его, — отвечает Пиллар. — Не волнуйся. Я не попрошу тебя стрелять из пистолета или влезать в большие неприятности. Ты просто поможешь мне решить пару загадок о нем, а потом сможешь отправиться в постельку, как послушная сумасшедшая девочка.

— Вы понимаете, что этим должна заниматься полиция, так ведь?

— Поверь мне, они не смогут поймать его. Кроме того, разве ты не станешь чувствовать себя лучше, если поможешь поймать его и спасти десятки других девушек от смерти?

Мне понравилась сама идея, не смотря на то, что спасение жизней не совсем подходящее занятие для сумасшедшей девушки.

— А что я получу взамен, помимо шанса увидеть солнечный свет и снег впервые за последние два года?

— Я надеюсь, что ты каким-то образом снова вспомнишь Страну Чудес и я смогу доказать твою вменяемость. Но я знаю, что ты не особо радуешься этой идее, — говорит он. — Вот что я тебе скажу: я могу устроить, чтобы Тракл перевел тебя в палату не хуже моей.

— Мне плевать на палату, — говорю я. — За эту первую миссию, я хочу назад свою Тигровую Лилию.

— Тигровую Лилию обратно, — задумчиво повторяет он.

— И больше солнечного света, чтобы она смогла расти в моей камере.

— Мне нравится девушка, которая знает чего хочет. Договорились, — произносит он.

Я киваю, не зная, что именно от меня потребуется. Все о чем я могу думать, так это что я смогу выбраться из этого места, пусть даже на несколько часов в день. Все мои мысли о том, смогу ли я пойти в кино или съесть мороженое, что присуще обычным людям.

— Договорились, — отвечаю я.

— Чудно, — щебечет Пиллар. Я нахожу глупым, что он использует ЭТО слово, вот только почему мне оно же кажется мне изумительным.

— С чего начнем? — спрашиваю я.

— Почему бы нам не освободиться от этой твоей глупой смирительной рубашки? Я слышал, в этом деле ты большой мастер.