В пустом, отблескивающем золотом зале никого не было. Кроме двоих, стоящих у огромного, под потолок, забранного тяжелыми портьерами окна. — Ну вот и все, понимаешь. Можно сказать, сдал дела. Теперь тебе править, — сказал тот, что был покрупнее.
— Даже как-то жалко уходить. Привык, понимаешь, за столько дет.
— Да, вы сделали много для блага…
— Да ладно ты. Что сделал, то сделал. Теперь тебе делать. Ключи я тебе отдал, чемодан, понимаешь, тоже. Остался последний пустяк…
Собеседник напрягся. Все дела были переданы, все слова сказаны. Что он хочет еще? Озвучить какую-нибудь патетическую фразу, в надежде, что она войдет в анналы истории. Так не войдет. Его время закончилось. Слова пенсионера, пусть даже всероссийского значения, никого не интересуют. Без чемоданчика им грош цена в базарный день. Ну да ладно, переживем и это…
Преемник ждал, сохраняя на лице подобающее моменту почтительно-отстраненное выражение.
— Хочу дать тебе один телефончик, — «пенсионер» вытащил, открыл личную записную книжку. — Вот этот, — показал на отчеркнутый номер. — Если будут проблемы, позвони.
Какие могут быть проблемы у человека, у которого в распоряжении целое государство?
— У меня — проблемы? Какие могут быть проблемы?..
— Разные. Которые нельзя решить в рабочем порядке. Позвонишь, к тебе придет человек, ты ему все объяснишь. Только сам звони, никого другого в это дело не путай.
— Что это?
— Еще одна подчиненная тебе служба. Подчиненная только тебе.
— У нас нет такой службы!
— Мы многое думаем, чего у нас нет, пока, понимаешь, не попадем в этот кабинет.
Разговор был странен. Был о том, чего не могло быть. Потому что не могло быть в принципе.
— Теперь запоминай цифры: два, семь, ноль, девять, снова девять, три, шесть, два раза по единице, пять. И семь, семь, четыре, три в обратную сторону. Это код моего… вернее, понимаешь, теперь уже твоего личного сейфа. Потом сунешь в дырку вот это, — протянул пластиковый, размером с банковскую карту прямоугольник.
— Что там?
— Увидишь…
В сейфе лежала папка для бумаг. С бумагами. Написанными от руки. Что было необычно. Что было в высшей степени необычно! Писать от руки, писать самому (!), имея штат секретарей и без счету принтеров?..
Что за блажь?..
Или… Или просто конспирация? Потому что когда хочешь гарантированно сохранить информацию, ее приходится писать в одном экземпляре лично самому.
Финансовые отчеты. Цифры не самые большие, сопоставимые с бюджетом какой-нибудь заштатной областной милиции.
Что там еще?
Правила, регламентирующие порядок и форму контактов. Фамилии посредников, допущенных к тайне, через которых можно осуществлять передачу информации.
И все! Никаких адресов, фамилий, списков личного состава, отчетов о проделанной работе. Вообще ничего!
Что же это за служба такая? Безадресная?
А впрочем… Может, именно такая в век всеобщей продажности и нужна?
Или все это только игра? Способ безотчетно умыкнуть казенные деньги? Может — так.
А может… Ладно, потом разберемся. Со всем разберемся. И с этим тоже. Время еще есть…