Больно не будет

Глава 5

Лучше бы сломал руку, блть.

Девушка хорошенькая такая, поцеловал бы её уже десять раз за это время, и никуда бы она от меня не делась. Не то чтобы я как-то особенно целуюсь… да нет, классно я это делаю, ни одна ещё не вырвалась, напротив, снова ластились, намекали.

Процесс этот я не люблю, но надо. Иначе до цели не добраться. А если и добраться, то путь тернист и долог. Хотя отец как-то сказанул, что надо потерпеть до свадьбы, потом уже целовать не обязательно. Но, пожалуй, настолько кардинально решать вопрос я пока не готов.

Игнорирует меня Катерина, пишет, что занята. Мне казалось, что искра проскочила, а потом вдруг «занята». А мне-то нефиг делать, только слоняться по палате, на стенку лезть от скуки.

Есть хочется. Даже не так. Адски жрать хочется ежесекундно. Жидкая пища либо не усваивается, либо делает это слишком быстро. Супчики-бульончики, детское питание, протеиновые коктейли для меня вообще не еда. И вроде бы калории посчитаны, но ощущение, что пустой чай дую день за днём.

Кусочек бы мяса. Сочного. Можно даже жёсткого, сухого и без соуса. Немного посолить сверху – и чудесно.

Чуть слюной не захлебнулся от этих мыслей.

Я думал, она теперь будет каждый день меня навещать. Пусть сначала из чувства благодарности, хотя это лишнее. Если бы она после всего послала меня далеко и надолго, я бы не расстроился. Оно того стоило – пусть живёт, радуется, детишек рожает.

Катя-Катя-Катерина. Мельком глянешь – юная совсем, а взгляд глубокий, серьёзный. Логопед, с детками занимается, проблемы их решает. С виду может показаться – ерунда какая. Но нет, напротив. Дети – будущее нашей страны, а слово «патриотизм» армия в моей дурной башке выжгла навечно.

Всю её обсмотрел за эти дни – понравилась.

В дверь стучатся. Ура, пришла всё-таки! А говорила, что занята. Я быстро оборачиваюсь, но увидев гостью, расстраиваюсь. Улыбка сползает с моего лица.

На пороге вовсе не Катя, а моя бывшая – Маринка Воробьёва. Стоит скромно, смотрит на меня.

– Можно? – спрашивает.

– Заходи, – киваю, отворачиваясь. Не хочу её видеть: расстались мы так себе. Но уже отболело, зарубцевалось намертво. Вместе были чуть больше года, все нервы мне вымотала за это время.

Я, конечно, тоже не подарок, но в итоге пришёл к выводу, что никто не виноват, мы просто слишком разные. Познакомились давно, когда я ещё учился на первом курсе на психолога – вот как жизнь изменилась-то! Она запала на мажора, я – на её модельную внешность. Затем пути разошлись: я ушёл в армию, после которой взяли в ОМОН, параллельно учился в военном на заочке, тренировался, времени не было, а она – ммм, хорошела.

Случайная встреча, интерес, страсть. А дальше – «ты вечно занят», «мне скучно», «я в клубе с друзьями». Каком ещё, блть, клубе?!

– Боже, что у тебя с зубами… – закрывает рот ладонью, поражённо моргая. Я улыбаюсь, показывая скобы и резинки. Выглядит, конечно, жутковато. Как из фильма ужасов. – Это навсегда?

Аж смешно.

– Полгода как минимум ходить, – слегка преувеличиваю, наблюдая за её реакцией. Она удивлённо качает головой.

– Ужасно, просто ужасно.

Пожимаю плечами, присаживаясь на кровать. Жду, что её тяга к прекрасному потянет её на выход из палаты, подальше от меня-чудовища. Но нет, усилием воли девушка заставляет себя остаться. Потом подходит и даже присаживается на кровать рядом со мной. Одета крайне эффектно – заметно, что готовилась. Шикарный вырез, соблазнительная родинка. Знаю, что ненастоящая, – татушка, выполненная очень натурально. Но ведусь: она как маячок притягивает взгляд в ложбинку. Моргаю и отворачиваюсь – держи себя в руках, Ярослав! Мы там уже были, и последствия нам не понравились!

– Зачем ты приехала? – спрашиваю сквозь зубы. Не специально рычу – пока другой возможности говорить нет.

– Увидела твой стриптиз, не смогла остаться в стороне. Кошмарная у тебя работа.

– Они лицо не замазали, что ли? – напрягаюсь немного.

– Да я так узнала, по фигуре, – отмахивается и вздыхает. – И татуировке на боку.

– Ясно.

Некоторое время мы молчим, потом я говорю:

– Марина, спасибо, что навестила, мне приятно. Но правда, не стоило.

Она вскидывает свои прекрасные голубые глаза и начинает тараторить:

– Яр, я никогда тебе не изменяла, у меня ничего с ним не было. Может быть, сейчас ты захочешь меня выслушать? Говорят, оказавшись одной ногой в могиле, человек переосмысливает свою жизнь. Я когда прочитала новости… так плакала! Так переживала за тебя!

– Спасибо, Марин. Но… говорить не о чем, – отворачиваюсь. Эта тема вызывает во мне только раздражение. Я перелистнул страницу, закрыл книгу, убрал её на полку. Сжёг шкаф, продал дом и свалил из города. Фигурально выражаясь.

– Мне всё ещё больно, что мы расстались именно так.

– Ну да, приятного мало. Я вернулся из командировки, а ты в клубе висишь на каком-то мудаке.

– Это был просто танец! – всплёскивает руками.

– Да я что, против? Танцуй. Только без меня.

– Я забыла, какой ты невыносимый! – она вскакивает на ноги. Затем снова присаживается. – Видишь, что происходит? Всё ещё выводишь меня из себя парой фраз! Знаешь, что это значит?

– Что нам всё ещё нужно держаться друг от друга как можно дальше?

– Что чувства никуда не делись. У тебя ведь пока нет никого?

Как знать, как знать, Марина.

Впрочем, Катя до самого вечера не читает мои сообщения, а я как привязанный к этой клетке. Вечером приезжает мама, рассказывает новости. Деловито сообщает, что перечитала весь интернет, и уверяет, что поводов для беспокойства нет, поставим мне самые лучшие брекеты, улыбка станет бесподобной. Мама, как и Марина, думает, что внешность для меня имеет большое значение.

Вообще безразлично. Не после всего, через что я себя протащил.

– Да я не беспокоюсь, мам. За улыбку-то, – сдавленно смеюсь. Мама у меня замечательная. Для меня она эталон женственности и хрупкости, ни разу не видел её в брюках, только в платьях. Творческий человек, ранимый. Поэтому очень удивился, когда она вцепилась в волосы Катьке и выволокла её из палаты. Чуть глаза из орбит не вылезли.

У мамы была мечта, чтобы хотя бы один из её сыновей занимался бальными танцами. В красивой одежде, с белоснежной улыбкой и с идеальной осанкой. Она даже водила нас с Русиком целый месяц на тренировки бальников, пока отец не узнал, что секция карате работает в другие дни. Ну и не прикрыл это дело. «Педиков мне хочешь вырастить?!» – орал он как бешеный. Номер у мамы не прошёл, но и «педиками» мы, отдать должное, не выросли.

И тем не менее… Катя. Не пришла, ни на одно сообщение не ответила.

Долго уснуть не могу, мучаюсь от голода, живот спазмами сводит. Какое там мясо?! Хотя бы корочку хлеба… можно даже не солить. Чёрствого. Чёрного. Плесень бы соскрёб… клянусь, счастлив был бы! Чуть позорно не всхлипывал. Голод… адский, сжигающий изнутри, отдающийся тошнотой. Жрать, жрать хочется! Ворочаюсь, терплю. Утром не выдерживаю, снова пишу Катерине:

«Хочу жареную курицу».

Решаю взять внезапностью. Продинамит – ладно, отложим встречу до того момента, как я выйду отсюда.

Прочитано. Печатает. Затаился, жду.

«Доброе утро, Ярослав».

Неплохо.

«Не вареную, не суп, не бульон. А жареную, с корочкой. Привет, малышка». А потом добавляю: «Она мне снилась».

«Утром я такое не ем», – отвечает.

«Как насчёт обеда?»

«Днём у меня психолог и ещё одно собеседование».

«Ужин?» – я настырный.

«При свечах?»

«Придумаю что-нибудь», – отвечаю.

«Вечером у меня языковая школа. Но, может, успею после неё», – сдаётся.

«Ты, кстати, можешь выпить вина».

«А ты? В смысле, оно же жидкое».

«Увы. У меня строгая диета. Если что-то пойдёт не так, могу захлебнуться».

«Какой кошмар! Риск точно не стоит того».

«Так что, Катя?»

«Я подумаю».

«Я тебя буду ждать». И добавляю: «Весь день».