Брайтон бич авеню

БОРЯ КЛЕЙН

Утром, приехав как обычно к Фридману, Боря застал его в «деловой части» подвала, в домашнем офисе, среди телефонов, факсов и компьютеров.

Подняв на Борю проницательный взор, шеф изрек:

— Паспортишко выписан?

— Как и приказывали, — кивнул Борис, — вчера получил.

Волчий билет. Постоянно проживающего. Лица без гражданства. Но все равно лучше, чем серпастый-молоткастый.

— Завтра вылетаешь, — произнес Фридман. — В Германию. На день. Во Франкфурт-на-Майне. Ночь в отеле компании «Люфтганза».

Место приличное, несколько ресторанов, кровать «кинг-сайз»[16], мини-бар, кабельное телевидение. Как выйдешь из порта, увидишь «вэны» с названием отеля по борту — не ошибешься. Они-то тебя до койки и доставят. Переночуешь, а утром снова в порт. Вопросы есть?

— Есть, — сказал Боря. — Цель?

— Возьмешь посылочку, — сообщил Фридман. — Транзитную, из Союза.

Значит, бриллианты в Германии?… Борис проглотил вязкую слюну беспомощной досады. Вспомнился фальшивый американский паспорт, еще вчера высланный Михаилу, письма с прожектами, тайно переправляемые в далекую Москву… Настолько же жизнь внезапнее в своих решениях и вывертах и насколько неуязвимы и удачливы сытые и сильные…

— Спасибо, — проронил он тихо.

— За что? — Семен кашлянул, вглядываясь в монитор компьютера.

— За доверие. Прикарманю вот так посылочку, ну и…

— И?… — обернулся к нему Фридман. — В посылочке, положим, миллион, и ты с миллионом в Германии. Но миллион-то не наличными, его в наличные реализовать надо, ясно? Что непросто.

После — необходимо легализоваться под чужим именем. Думаешь, чепуховые задачки? Но и реши их, все равно дурак ты, коли мыслишь, что, имея миллион и ничего не делая, можно так уж и всласть пожить. Нет. Проще, Боря, работать у меня, заколотить этот миллион постепенно, однако уверенно; многому научиться и… смотреть на мир с высоты птичьего полета, а не из тараканьей щели.

— И за проповедь благодарю, — ответил Боря. — Но в проповеди своя логика, мудрая, а есть логика иная, тех, кто корыстолюбив до безрассудства.

— Согласен. Но имею и на сей счет аргументы. Во Франкфурте тебя на самолет посадят, а тут встретят… Так что все твои «спасибо», полагаю, относятся к полному тебе доверию только на время парения над Атлантикой. Уразумел? А сейчас дуй в германское консульство, — протянул Борису обрывок бумажной полосы с телекса.

Борис прочел:

— Телекс в консульство уже дан, — продолжил Фридман. — Визу получишь без задержки.

Выйдя из дома, Борис остановился у своего «линкольна» и, облокотившись на крышу автомобиля, как-то грустно и ни о чем призадумался, глядя вокруг.

Тихая улочка Манхэттен-Бич с односторонним движением.

Особняки один другого краше — от наисовременных с тарелками антенн космической связи до сказочно-средневековых, словно из датских и шведских преданий. Серебристые ели, по линеечке подстриженные кустарники, лужайки перед вылизанными фасадами. И — золотая, ослепительная ширь океана, заполнившая горизонт.

Рябой после ночного дождя песок. Обыденная, в общем-то, картина. Дай ему посмотреть на нее несколько лет назад — вероятно, не поверил бы этакому счастью. Здоров, сыт, при деле, полный бумажник долларов, да и «линкольн», который никакому московскому барыге коммунистической эпохи даже во сне не снился… А сейчас это явь. Скучная и по большому счету никчемная. Прав хитрый Фридман. Никуда его посылочка не денется, и полетит Боря во Франкфурт, и привезет все, что положено, и будет послушен и раболепен. Ибо все финиши пройдены и рекорды поставлены. Есть семья, деньги, работа, есть схема жизни. Очень жесткая. Как глубокая российская колея. Он потратил столько сил и нервов, чтобы попасть в нее, что уже никогда не рискнет вырваться в какие-либо иные просторы…

Он презирает этот затрапезный Брайтон Бич, но закон Брайтона настиг его, как ковбойское лассо упрямого бычка, и повязал намертво.

Да и чем отличается он, Боря Клейн, от иных обитателей русскоязычного гетто? Разве — спецификой бизнеса. Все.

Теперь — однообразный путь в колее.

У знака «стоп» при выезде на главную дорогу он остановился, откинувшись по инерции в сиденье. Вспомнил назидания инструктора автошколы: на экзамене перед данным знаком ты должен обозначить мягкий, но явный «откат», «фул-стоп»[17]. Затем осмотреться. Будешь лихачить — срежут сразу.

Да, он запомнил. Он становится дисциплинированным и боязливым на этом свободном Западе. Как все. Он уже боится законов, штрафов, потери работы и поисков ее…

Он крупно влип. Но, может, так оно даже и лучше.