Глава 13

Эви прислушивалась к тому, как ее ученики нараспев повторяют алфавит, и радовалась про себя Всякий раз, глядя на эти детские лица, она чувствовала, что вносит свой вклад — пусть маленький — в их человеческое становление.

Юный Хосе недовольно морщился, повторяя вслед за остальными буквы. Скользнув взглядом по его лицу, Эви не смогла удержаться от улыбки Хосе явно считал, что корпеть над книжками — не мужское занятие. И он ни за что не пришел бы сегодня в школу, если бы старшая сестра не пригрозила хорошенько отшлепать его за прогул.

Эви перевела взгляд на старших учеников, которые писали сочинение на тему «Важность арифметики в современной жизни». Кармен уже закончила черновик и теперь аккуратно переписывала набело, остальные сидели задумавшись, делали первые наброски.

«Из одной семьи, а какие все разные», — удивлялась Эви.

Мануэль Родригес клевал носом, закрывшись от учительницы книжкой. Это был смышленый мальчишка, никогда не нуждавшийся в подсказках, но не школа и не учеба были главными в его жизни — его одолевали другие интересы.

«Вскоре придется принимать какие-то меры», — подумала Эви. Тут ей в голову пришла еще одна мысль, и совсем некстати За окном стоял чудесный весенний день, класс был полон детей, а тут это. У Эви заныло сердце Нет, она не будет сейчас думать об этом. Ни за что не будет.

И лишь дождавшись перемены и отпустив детей на двор — рассеянно прислушиваясь к их веселым крикам и смеху, доносившимся из окна, Эви стала ровнять парты, — она позволила себе вспомнить все последние встречи с Тайлером.

С тех пор как он уехал на ранчо к Хардингам несколько недель назад, они почти перестали видеться. А если и сталкивались друг с другом, то, как правило, нечаянно. Однажды Эви заглянула в лавку, где продавался корм для скота, чтобы спросить о кукурузных зернах, и в ту минуту туда зашел Тайлер. Приветливо улыбнувшись, он помог Эви донести ее свертки до гостиницы и даже пригласил на чашечку кофе. Но когда они увидели дочерей мистера Эверилла, которые сидели на ступеньках крыльца и поджидали Эви, Тайлер мгновенно забыл о своем приглашении и испарился.

В другой раз она была в компании Кармен и ее младшей сестренки. Тайлер лишь коротко поздоровался и мгновенно скрылся. Эви не могла понять этого человека и перестала даже пытаться.

Они увиделись еще раз, и эта, третья, встреча заставила ее принять важное решение. Тайлер выходил из салуна, обнимая одну из тамошних девочек. Эви знала, что это девочка работает там, хотя одета она была в сто раз приличнее Бесси в Натчезе. После той встречи Эви решила втайне от Тайлера познакомиться со всеми салунными обитательницами.

Эви не могла не видеть, как довольно улыбался Тайлер, заглядывая в глаза своей новой подружке, когда повстречалась с ними в следующий раз через несколько дней. Утром в хижине после ночи, которую он провел с Эви, у него было совсем другое выражение лица. В голову ей полезли разные мысли в связи с этой его улыбкой, но она решительно отбросила их и пошла навстречу Тайлеру и его спутнице с тем только, чтобы поздороваться. На лице его отразилось сначала удивление, а потом что-то вроде самодовольного удовлетворения. Все вышло не так ловко, как Эви планировала, но это было все же лучше, чем если бы она просто убежала к себе в номер и с рыданиями бросилась на постель.

Помимо Тайлера Монтейна, в городе были сотни других мужчин. Ей оставалось лишь сделать выбор в пользу того или иного. Никого из них, кажется, совершенно не беспокоил вопрос о том, кто ее родители и существуют ли они вообще в природе. Здешнее общество разительно отличалось от сент-луисского.

Но у Эви не было никакого желания делать этот выбор. Раньше все было иначе. Раньше ей требовалось доказывать, что она не хуже других, законнорожденных девушек из благополучных семей. Это было нелегко, но Эви нравился сам процесс. Здесь же всякий готов был принять ее такой, какая она есть, а ей неинтересен был результат, ради достижения которого не требовалось прикладывать усилий. В глубине души Эви чувствовала, что рассуждает весьма странно, но ничего не могла с собой поделать. «Ну выберу я кого-то одного… И что буду с ним делать?» — спрашивала она себя постоянно.

Может быть, когда приедет мистер Хэйл и она узнает все о своих родителях, она почувствует себя более уверенной и положение изменится. Тогда она, пожалуй, сможет даже вернуться в Сент-Луис. Подумав об этом, Эви хмуро сдвинула брови и дала звонок на урок. Дети вернулись в класс и стали рассаживаться по местам.

На возвращение домой у нее не хватит денег. Если, конечно, не случится какого-нибудь чуда. На оплату проживания в гостинице уходило почти все ее жалкое жалованье, а более дешевого постоя в городе было не сыскать. Люди не приезжали в Минерал-Спрингс на время, они строили здесь дома и обживались.

Ладно, сегодня после уроков она зайдет на почту и справится, не пришло ли что-нибудь на ее имя. Уезжая, они с Дэниелом распорядились, чтобы вся их корреспонденция пересылалась из Сент-Луиса сюда. Месяц подходил к концу, вот-вот должен был поступить очередной чек. Оставалось молиться о том, чтобы о смерти воспитательницы никто не узнал. Пока, во всяком случае. Эви понимала, что если они не получат своего обычного месячного содержания, то через некоторое время начнут голодать.

К концу уроков жара на дворе усилилась. Эви отпустила детей, навела в классе порядок и, убедившись, что все готово к завтрашним занятиям, вышла из школы. Она никак не могла привыкнуть к яркому, палящему техасскому солнцу. Увидев вдали темные грозовые облака, Эви обрадовалась: может, дождь принесет долгожданную прохладу.

Клерк на почте в ответ на ее вопрос лишь развел руками. Огорченная Эви повернула к гостинице. Ветер поднимал на улице пыль, и она забеспокоилась, как бы не запачкалось платье. Услуги прачки с некоторых пор тоже стали для них с Дэниелом непозволительной роскошью.

«Необходимо срочно что-то предпринимать». Первым делом Эви заглянула в туалет и, убедившись, что месячные до сих пор не начались, огорчилась еще больше и медленно побрела к себе в номер.

Может быть, стоит сходить в контору мистера Хэйла? Вдруг он уже вернулся? Эви взглянула в окно: тучи придвинулись ближе, выше по реке, похоже, уже лил дождь. Погода соответствовала настроению.

«Нет, пока идти не стоит, я была там совсем недавно. Частые визиты могут вызвать у людей подозрение. Может быть, Дэниел что-то сумел разузнать? В конце концов, он служит в газете, куда стекаются все новости».

Ах, если бы она хоть чуть-чуть умела готовить, им удалось бы сэкономить немало денег, которые они вынуждены были тратить на посещение кафе. Сосчитав монеты в кошельке, Эви прикинула, во сколько им обойдется еда на ближайшее время. Если до пятницы они будут ограничиваться супом, то у них, пожалуй, хватит заплатить за комнаты на следующую неделю.

Что касается крыши над головой, то Эви понимала, что либо им с Дэниелом придется снова делить одну комнату на двоих, либо она вынуждена будет попроситься жить к родителям своих учеников. Пряча кошелек в ящик, она услышала в коридоре неровные шаги Дэниела. До сих пор они не обсуждали этот вопрос, но, кажется, пришло время.

— Мистер Эверилл говорит, что вот-вот начнется ливень, — объявил он, без стука входя в комнату. — Нога ноет, черт возьми, адски, так что, думаю, он прав.

— Дэниел! — строго воскликнула Эви.

Будь здесь воспитательница, она заставила бы его вымыть рот с мылом после таких слов.

Дэниел пожал плечами и опустился на стул у постели.

— А что? Здесь все так говорят. Или ты хочешь, чтобы меня держали за девчонку?

Эви хватало забот и без Дэниела, просто руки опускались. Все было плохо, а она к этому не привыкла. В сущности, до самого последнего времени в ее жизни все шло гладко, без единой осечки. Спасибо воспитательнице, которая ревниво следила за тем, чтобы они жили без забот. Она, правда, не могла удовлетворить любопытство Эви относительно ее родителей, не могла ничего поделать с хромотой Дэниела, но все остальное брала на себя.

И вот теперь денег почти не осталось, она, возможно, была беременна, а Дэниел — ее самый близкий друг — вдруг перестал слушаться. Хотелось уткнуться в подушку и разрыдаться.

Но в следующую минуту небеса разверзлись, и на землю хлынул ливень. Тяжелые частые капли забарабанили по жестяной крыше гостиницы, и Эви с Дэниелом приникли к окну Это была их первая техасская гроза.

— Вот уж не думала, что грянет так скоро. — Эви провожала глазами темные тучи, скользившие по сумрачному небу. По улице заструились юркие ручейки, мгновенно затопившие дорожные колеи.

— Мы насквозь промокнем, если пойдем в кафе, — невесело пробормотал Дэниел.

— Ты узнал что-нибудь про жилье? — спросила Эви.

Будучи не в силах смотреть на разбушевавшуюся стихию, она отошла от окна и взяла в руки первую попавшуюся книгу Все их сундуки были занесены в комнату и занимали целый угол. На них лежали книги, краски и прочие атрибуты прежней обеспеченной жизни.

— Мистер Эверилл сказал, что я могу ночевать в редакции, если захочу. Следовательно, ты сможешь оплачивать здесь свою комнату еще пару-тройку недель. А к тому времени адвокат уже вернется, я думаю.

— Если ты будешь оставаться в редакции, я перееду к родителям своих учеников. На сэкономленные деньги мы сможем продержаться месяц, если ограничимся в еде супом и крекерами. Я все думаю, как бы без лишнего шума продать кое-что из вещей, но не знаю, к кому обратиться.

На самом деле в голове Эви созрел один план, но она не хотела делиться им с Дэниелом.

— Может быть, тебе удастся убедить попечительский совет платить тебе жалованье ежемесячно, а не раз в квартал? В таком случае, не тратясь на жилье, мы сможем лучше питаться и тебе не придется ничего продавать.

Эви на минутку задумалась над этим вариантом, но потом решительно отвергла. Для этого пришлось бы говорить с Джейсоном Хардингом, а через него об их проблемах узнает и Тайлер, что совершенно ни к чему. Скорее Эви согласилась бы продать все свои вещи. — Посмотрим, — уклончиво ответила она. Они читали до тех пор, пока не утих ливень. За окном к тому времени совсем стемнело. Эви предложила было принести Дэниелу суп в гостиницу, но тот решительно отказался и пошел вместе с ней Телохранитель из него был никудышный, но воспитательница воспитала его джентльменом, и он не мог позволить Эви идти в такое позднее время одной.

Тротуар был мокрый и скользкий, улица пустынна. Кое-где в окнах горели керосинки, давая скудный свет. Из салуна доносилась бравурная музыка, но и там почти никого не было.

Сумрачные улицы навевали уныние и тоску, которые лишь усилились, когда в кафе им подали ужин, состоявший из одного картофельного супа Эви попыталась пошутить: хорошо, мол, что не подали опять бобы, но Дэниел в ответ лишь буркнул, что неплохо было бы поймать в тарелке хоть кусочек мяса Разговор прекратился не начавшись.

Когда они вышли из кафе, вновь пошел дождь. Трость Дэниела в одном месте скользнула на мокром деревянном тротуаре, и он с трудом удержал равновесие. Эви могла добраться до гостиницы вдвое быстрее, если бы шла одна, но Дэниел пребывал в таком скверном расположении духа, что она не посмела оставить его. Пугаясь теней, она отчаянно хваталась за его руку. Вдруг впереди показался какой-то пьяный, вышедший из салуна. Спотыкаясь и покачиваясь, он шел им навстречу. Дэниел, выпрямившись, зашагал чуть быстрее.

Может, это была ее вина в том, что он поскользнулся и упал на ступеньках, ведущих к перекрестку. Ведь Дэниел стремился произвести на нее впечатление и настолько увлекся, что, когда конец трости поехал по скользкой деревянной ступеньке, не смог удержаться на ногах.

Эви вскрикнула, когда Дэниел упал, но в следующее мгновение до ее слуха донесся какой-то страшный звук, и ее охватил настоящий ужас. Дэниел застонал от боли, и Эви бросилась перед ним на колени, позабыв о своих юбках.

Ее крик привлек внимание Джона из кафе и пьяного, что стоял возле салуна, и вскоре из обоих заведений выбежали люди и бросились к ним на помощь. Эви подняли на ноги и оттащили от Дэниела. Кто-то из мужчин оттолкнул в сторону пьяного и его собутыльников, чтобы не мешались под ногами. Дэниел отчаянно морщился, стараясь сдержать стоны, но, когда его подняли с земли, он издал хриплый крик и потерял сознание.

Эви не замечала, что рыдает, до тех пор, пока кто-то уже в гостинице не дал ей свой носовой платок. Еще час назад их с Дэниелом положение казалось ей настолько отчаянным, что она думала: «Хуже быть не может». Теперь Эви поняла, что горько ошибалась. Смертельно бледная, она видела, как люди несли на руках бесчувственного Дэниела в его комнату.

«Если с ним что-нибудь случится, я себе никогда не прощу», — билась в голове мысль. В ту минуту Эви искренне жалела о том, что совсем недавно ворчала на него, рассердившись из-за употребления крепких словечек Можно подумать, он обязан всегда с ней во всем соглашаться! Дэниел был для нее ближе брата родного, и ей было невыразимо горько сознавать, что он может пострадать за ее грехи.

Эви понимала, что у нее истерика, но слез остановить не могла. Кто-то послал за доктором, а ей предложили пока пойти к себе и переодеться в сухую одежду, но она категорически отказалась. Она сидела у постели Дэниела, вытирала влажным полотенцем его заляпанное грязью лицо, а по щекам ее струились слезы.

Вот он сейчас откроет глаза и улыбнется, как улыбается всегда…

Вокруг нее суетились одни мужчины. Казалось, весь город состоял из мужчин. Они заправляли делами в гостинице и в кафе, были посетителями салуна, и на улице в такую темень можно было встретить только их. Женщины в эту пору сидели в своих хорошо натопленных и освещенных домах и кормили ужином детей. Эви горько пожалела в ту минуту о том, что рядом нет воспитательницы.

Вдруг в комнате показалась какая-то женщина в выцветшем черном платье, которая с порога начала что-то выговаривать присутствующим на смеси испанского и английского. Эви машинально подняла глаза и узнала мать Кармен. Они не были знакомы, но Эви видела ее как-то с детьми в лавке. Ее покойный муж был владельцем платной конюшни, и они жили, если верить Кармен, в маленьком домике где-то поблизости от нее.

— Переоденьтесь сейчас же, пока не подхватили простуду, — приказала она Эви, оттаскивая ее от Дэниела. — Я сама протру ему лицо Скоро будет доктор. Ступайте!

С этими словами она подтолкнула девушку к двери Появление этой собранной, строгой женщины сотворило чудо несколько успокоившись, Эви ушла к себе и сняла мокрую одежду. Но, вытершись насухо и переодевшись, она не почувствовала себя лучше. Перед глазами стояло лицо несчастного Дэниела.

Когда она вернулась к нему, людей в номере было уже гораздо меньше. Кто-то помог матери Кармен раздеть Дэниела и натянуть на него сухую пижаму. Он до сих пор не пришел в себя, а нога была вывернута под каким-то жутким, неестественным углом. Эви было больно даже смотреть на нее Потом пришел доктор и стал осматривать Дэниела. Эви, чтобы не мешать, забилась в самый угол комнаты. К ней подошла мать Кармен и ободряюще похлопала по руке.

— Все будет хорошо, — шепнула она.

В эту минуту доктор взялся за ногу юноши, и тот издал тихий стон.

— Спасибо вам, миссис Родригес. — Несмотря на свое состояние, Эви не забыла о правилах вежливости и хороших манерах.

— Зовите меня просто Ангелиной. Никто не называет меня «миссис Родригес». — Тут доктор сделал что-то с ногой Дэниела, юноша дико вскрикнул, а Эви, державшая руку Ангелины, инстинктивно стиснула ее изо всех сил. Женщина поморщилась, но промолчала.

«Как странно… Она мне в матери годится, а просит называть по имени». Но Эви только молча кивнула, не спуская глаз с Дэниела.

Наконец доктор закончил. Юноша пришел в сознание и тут же погрузился в глубокий сон. Эви бросилась к его постели Доктор чуть подвинулся, чтобы она могла сесть на стул.

— Когда придет в себя и станет жаловаться на сильную боль, дайте ему настойку опия А пока пусть спит. Это пойдет ему на пользу. Скажите, у него нога деформирована от рождения?

Эви, державшая Дэниела за руку и не спускавшая глаз с его лица, лишь молча кивнула Рука юноши была теплая, а дыхание ровное. Это был добрый знак.

— Да.

— Я так и думал. — Удовлетворенно хмыкнув, доктор стал собирать свой чемоданчик. — Судя по всему, она была сломана, и какой-то недоумок не удосужился зафиксировать место перелома. С тех пор юноша испытывает постоянные боли, но он научился ослаблять их хромотой. Мышцы на этой стороне не развиты Когда он упал, то вновь сломал ногу в том же месте. Теперь у него один выход, если он, конечно, не хочет быть прикованным к постели, — упражнения.

Что-то в словах доктора привлекло внимание Эви. Она подняла на него глаза и спросила:

— Вы хотите сказать, что если бы тогда доктор позаботился о его переломе, Дэниел сейчас был бы здоров?

Он кивнул.

— Возможно. Но теперь кость искривлена, и я мало что могу сделать, чтобы выпрямить ее. Кость я зафиксировал. Ваш брат молод, и это говорит в его пользу Но мышцы атрофированы и не способны нормально выдерживать тяжесть тела. Через неделю примерно пусть начинает поднимать ногу. Подобная тренировка необходима. Сначала всего несколько раз, но со временем нагрузку нужно будет увеличивать. Несколько недель ему все равно нельзя подниматься с постели — пока кость не срастется, — так что пусть не тратит времени зря и начинает разрабатывать ногу. Упражнений существует множество. В следующий визит я покажу ему некоторые.

Доктор составил счет, отдал его Эви и ушел. Мужчины, принесшие сюда Дэниела, тоже стали потихоньку расходиться. Вот и последний из них надел шляпу и скрылся за дверью. Ангелина Родригес предлагала посидеть с Дэниелом ночью, но Эви, поблагодарив, отослала ее домой к детям. Она хотела, чтобы Дэниел, очнувшись, увидел именно ее лицо.

И только когда в номере не осталось никого, Эви взглянула на листок бумаги, который держала в руках, и поняла вдруг, что на оплату этого счета уйдут почти все их деньги.

Загрузка...