Цена чуда

12. НАЧАЛЬНИК НК

Когда к нам в НК пришло описание «казуса Игнатова», я оказался в неожиданном затруднении. Мы — инстанция достаточно высокая, чтобы иметь не только право, но и обязанность направить события по правильному руслу. Некоторые шутники переводят аббревиатуру НК — как «Небесная канцелярия», хотя означает она просто Научный Комитет по отбору перспективных исследований. К нам в обязательном порядке поступают все отвергнутые проекты. Приходится разбираться не только в их сути (это обычно вполне разумно делается в низших инстанциях), но и в личности автора. Проект может быть нереальным, но работа над ним окажется полезной, если она органична для одаренного автора.

Игнатову пришла в голову идея, что в социальной кибернетике четкость описания моделей — не главное и даже порой мешающее качество. Важнее другое: действие, которое получает высокую оценку, становится образцом для других. Человек не только действует, но и предъявляет свои действия на оценку по этическим критериям. Эта оценка не может не менять эффективность действий, потому что действия не только влекут конкретный результат, но и становятся образцом для подражания. Если образец положительно оценен, то ему гораздо больше подражают. Высокоморальное действие становится слишком сильным образцом и потому приводит к непредсказуемым последствиям. Люди умело предсказывают только то, что связано с конкретным результатом действия, а не с его влиянием на общество как образца. В этом принципиальная трудность прогностики. Приобретение определенным действием статуса образца резко увеличивает уровень его влияния на происходящие события, которые становятся непредсказуемыми. Он проник в область знания, которой классическая наука не смела интересоваться. Главное — привлечь его к серьезному делу, и тогда он из мечтателя превратится в полезного члена общества. Человек мечтал о межзвездных полетах, о проникновении в тайны материи, а в конце концов из него получается дельный оружейный мастер…

Получится ли такая метаморфоза с Игнатовым? Разумного решения я пока не видел. Вопрос стоял о чистом выборе: «да или нет». Я нащупал в кармане пятак. Положив его на большой и средний пальцы правой руки, я щелкнул. Пятак взлетел и завис в воздухе.

Можно ли было отнести и это чудо на счет Игнатова, я так и не решил. Во всяком случае оно лишило меня морального комфорта. «Черт знает, что тут делать?» — промелькнуло в голове. И как бы в ответ на этот невысказанный вопрос Николай Богданович, докладывавший мне бумаги по этому делу, задумчиво произнес: «Директор, сознательно взявший к себе под начало Игнатова, оказался бы настоящим мучеником и шел бы непрерывно на жертвы». Мгновения было достаточно, чтобы оценить эту реплику. Красным карандашом я почти рефлекторно писал обтекаемые слова нужной резолюции, которой суждено будет превратиться в строчки приказов, распоряжений, плановых бумаг и прочей канцелярской чертовщины, посредством которой НК влияет на ход событий.