Чефуры вон!

Почему чефуры сидят на задних партах

Центр профессиональных школ словенцы выдумали только потому, что не знали, как им быть со всеми этими чефурами. И сделали этот центр, самую отстойную школу среднего общего образования во всем мире, где самые дебильные преподы трахают мозг всем нам, тем, у кого фамилия на −ич. В этой грёбаной школе у тебя нет никаких прав. Если вдруг педику стукнет в голову, он может тебя три раза за урок спросить и влепить тебе три кола, и конец тебе. Им на правила насрать. Мы — отбросы, и они могут делать с нами все, что захотят. Надо быть гением, чтобы придумать Центр профессиональных школ. Там тебе никто не поможет и не даст никаких отсрочек, чтоб ты типа все выучил. У них цель — взять как можно больше чефуров и зарубить на корню всю их силу духа, как Радован сказал бы. Если у тебя три пересдачи, то тут же найдется четвертый умник и влепит тебе еще одну, так что ты точняк останешься на второй год. Нет тебе никаких поблажек. Прям пидорский бизнес какой-то! И каждый год ты в новом классе. Если сам не завалишь, так остальные завалят.

Сегодня впервые за последние сто лет я опять пошел в школу — только потому, что мне осточертело сидеть дома. Так, схожу на пару-тройку уроков, завалюсь на последнюю парту и подремлю там. Чтоб потом не наезжали, что меня не было и все такое. И чтоб узнать, все ли еще на месте. По-любому этот год я уже прокатил, чудо будет, если я пересдам три повторных экзамена. Только я и так знаю, что мне будет в лом ботанить во время каникул, значит, я в пролёте. Может, и правда лучше получить еще одну пересдачу и, не рыпаясь, остаться на второй год? Ну не хватает у меня терпежа на эти их контрольные, и рабочие тетради, и циркули, и доски, и мел… Ладно, могу еще посидеть там на задней парте и поприкалываться или поспать, но слушать о химических формулах и о неравносильных уравнениях мне даже в голову не придет. Испишешь всю доску какими-то цифрами, а в конце выясняется, что икс равен трем. И в чем прикол? Какой икс? Что за хрень? Считаешь, паришься, чтоб просто выяснить, что какой-то там хренов икс равен трем. И что тебе с того, что ты это знаешь, если в следующем упражнении икс уже равен четырем или семи. Разве это не бред?.. Мать вашу, с вашими иксами и игреками!

На задней парте сидим мы, самые чефурские чефуры. Так уж повелось. С самого начала. Потому что, когда ты идешь в первый раз в первый класс, все словенские мамочки первыми рвутся в двери и фотографируют своими фотоаппаратами, и эти их словенские первоклашки — чистенькие такие, умненькие, и все друг друга знают, и все они горластые, — тут же занимают первые парты, чтобы быть ближе к учительнице и быть отличниками. И все разговаривают с учительницей и шутят, и им прикольно, и вообще… А бедная Ранка и другие чефурские мамашки стоят сзади с нами, маленькими чефурятами, все на стрёме, только и думают, чтоб их никто ни о чем не спросил, потому что они сами точно так же дрейфили в школе, потому что учеба никогда им особо не давалась, да еще и по-словенски они говорят неважно, — вот и надеются, что их никто ни о чем не спросит. Ждут тихо, пока все словенцы усядутся за парты, незаметно запускают своих карапузов в класс и линяют. И карапузы — такие же испуганные, как их мамаши, — тоже боятся, что их кто-нибудь что-нибудь спросит, забиваются как можно дальше от всех, на последнюю парту. На задней парте они в жутком страхе сидят смирно до пятого или шестого класса, пока им от этого страха, от зажима окончательно не сорвет башню, — и тогда они становятся буйными и начинают всем создавать проблемы и парить всех до одного.

Вот я, например, задалбываю без конца эту нашу Франичку и ору ей: «Туршица, е би сэ яву![113] Меня спросите!» — и по-другому прикалываюсь. Только вот сегодня мне не до того, я, сонный и уставший, спокойно прикорнул себе на парте. А рядом со мной три самых конченых отморозка нашего класса — Шчекич, Джомба и Шлистич, которые надумали посоревноваться в онанизме: кто первый кончит, тот и выиграл. Посреди урока. Вот уроды!

— Давай на ящик пива?

— Не, на пачку Мальборо.

— На бутылку ракии.

— Ну ее на фиг, опять подгонишь эту свою мочу мутную.

— Давайте на партию в дартс.

Мать их, этих тупиц безмозглых! Только эти чмошники реально начали дрочить под партой, Франичка начала дрочить меня.

— Джорджич?

— Да?

— Что с тобой?

— А с другими что?

А эти три дебила продолжают дрочить. Народ ржет, Франичка рычит, открыла классный журнал, дневник, щас на стенку полезет от злости.

— По мне, так можешь домой идти. С тобой мы этот год хоть сейчас закрыть можем.

Да что она ко мне-то привязалась, эта старая ведьма?! Ведь отлично знает, что у меня уже три железобетонных неуда, и она без проблем может добить меня, не напрягаясь. Правда, по ее предмету троек у меня больше, чем двоек. Только сдалась ей эта статистика? У нее все по ощущениям.

— Можешь, к примеру, сесть на первую парту и начать работать, а мы потом посмотрим.

Какая еще первая парта? Ты что, с ума сошла? Не могу я сидеть на первой парте.

— Госпа профэсор! Мне вера не позволяет.

— Какая еще вера?

— Знаете, я с Фужин, мы не должны сидеть на первой парте.

— Это еще почему?

— Мы бы тогда стали такими же ботаниками, как Мишко, и стеклышки бы на носу носили, и нас за это каждый день метелили бы на Фужинах.

— Марко!

— Честное слово, госпа профэсор! На Фужинах бьют всех, кто сидит на первой парте.

— Выйди из класса.

— Легко.

Я встал и вышел. Все вокруг катались со смеху, а Мишко сидел на первой парте, такой весь обиженный, надутый, — да пошел он! Не хрен заделываться ботаном в Центре профессиональных школ! А эти три дауна все дрочили и ржали, и парта вся тряслась, только никто из них пока не кончил.