Глава 27

Ниалл заговорил, как только вошел в переднюю комнату во дворце:

— Лесли ушла. Я не прошу многого, как и не просил все эти годы…

Кинан остановил его, подняв руку, которая светилась пульсирующим солнечным светом.

— Ты по-прежнему подчиняешься Ириалу?

— Что? — Ниалл замер от нахлынувших эмоций.

Летний Король нахмурился, но промолчал. Растения в комнате согнулись под порывом горячего ветра, который все набирал и набирал силу в полной зависимости от чувств Кинана; птицы спрятались в своих укромных уголках за колоннами. Хорошо, что Летних девушек здесь нет. Кинан отослал оставшихся охранников, отдав несколько коротких приказов, и принялся ходить туда-сюда. Вихри кипящего воздуха закружились и завертелись спиралями по комнате, казалось, в них прятались какие-то призрачные фигуры, вокруг которых ревели порывы набравшего полную силу горячего ветра, которые разбивали парящие вихри на отдельные клубы воздуха. А через миг все смыл ливневый дождь. Повинуясь противоречивым чувствам короля, несколько природных явлений столкнулись в небольшом пространстве, оставив после себя катастрофу.

Кинан остановился и задал вопрос:

— Ты часто думаешь об Ириале? Чувствуешь симпатию к его Двору?

— О чем ты? — спросил Ниалл.

Кинан схватил диванные подушки, явно пытаясь найти способ взять себя в руки. По комнате пронесся шторм, обрывая листья растений и разбивая стеклянные скульптуры.

— Я принял те решения, которые счел необходимыми, Ниалл. Я не позволю снова связать свои силы. Я не вернусь к этому кошмару. И не дам Ириалу ослабить себя… — Солнечный свет струился из его глаз, срывался с его губ. Подушки в руках Кинана занялись огнем.

— Кинан, ты несешь какую-то чепуху. Если у тебя есть что сказать по существу, говори. — Даже после стольких лет рядом с Кинаном характер Ниалла не стал таким же изменчивым, как характер короля, но Ниалл знал, что сам он намного более жестокий, чем когда-либо был или будет Кинан. — Ириал забрал Лесли. У нас нет времени на…

— Ириал по-прежнему благосклонен к тебе. — Взгляд Кинана стал задумчивым, и он задал вопрос, который никогда раньше не озвучивал напрямую: — А как относишься к нему ты?

Ниалл застыл, уставившись на своего друга — на того, кто был причиной всему в течение стольких веков. Тот Кинан, которого знал Ниалл, не стал бы задавать таких болезненных вопросов.

— Не делай этого. Не спрашивай о том, что было раньше.

Кинан не ответил, не извинился за то, что насыпал соли на старые раны. Он подошел к окну и посмотрел на улицу. Буря в комнате утихла. Летний Король успокоился.

Однако Ниалл все еще пытался взять свои эмоции под контроль. Он не хотел продолжать этот разговор, особенно сейчас, когда его переполняли беспокойство за Лесли и злость на Ириала. Однажды он уже доверился другому королю, и это было ошибкой. А потом Ириал показал ему то, что Ниалл боялся признать: смертные, с которыми он делил постель, заболевали и становились зависимыми. Он рассказал Ниаллу, что эти смертные умрут. Но сказал не раньше, чем Темные фейри привели смертных в свой дом, чтобы поразвлечься с ними. Он объяснил Ниаллу, что вызывать зависимость — всего лишь одна из сторон сущности Gancanagh. И тогда Ниалл сбежал, но Габриэль пришел за ним и отвел его в bruig Темного Двора — на волшебный холм, где его ждал Ириал.

— Однажды ты можешь встать во главе моего Двора, Gancanagh, — тихо проговорил Ириал, указав на смертных, которые уже поддались зависимости и обезумели от желания. — Останься с нами, — прошептал он. — Ты принадлежишь этому месту. Мне. Ничего не изменилось.


Окружившие их смертные тут же потянулись к желанным фейри, словно жаждали их прикосновений как воздуха, совершенно не отдавая себе отчета в том, какими будут последствия контакта с покрытыми шипами телами и несоразмерными формами. И Ниалл почувствовал отвращение, когда понял, что он фактически передал этих смертных Темным фейри из рук в руки, когда Ириал предложил варианты:

— Если ты не развлечешься с ними, мои фейри сделают это сами. Страх и боль — вот цена за их освобождение. Мне неважно, кто заплатит эту цену.

Ниалл думал тогда, что, давая свою клятву в обмен на свободу для этих смертных наркоманов, поступает правильно, но, в конце концов, это не имело значения: вдали от фейри смертные увядали в мольбах о еще одной дозе наркотика, который содержался в коже Ниалла.

Кинан снова заговорил:

— Твою сущность никогда не использовали ради целей нашего Двора. — Взгляд Кинана был отстраненным и задумчивым, он что-то просчитывал наперед. — А если я хочу, чтобы Двор был в безопасности, я должен использовать все имеющиеся в моем распоряжении преимущества.

Кинан откупорил бутылку, которая стояла на подносе с подогревом, разлил медовый напиток в два стакана и протянул один Ниаллу.

Ниалл не мог ответить, не мог говорить. Он просто стоял и смотрел на своего короля.

— Даже под властью Ириала Лесли будет хотеть тебя. А что до самого Ириала, он до сих пор хочет, чтобы ты вернулся. Мы можем воспользоваться этим, чтобы узнать о других секретах, которые Двор Ириала скрывает от нас. — Кинан снова протянул стакан Ниаллу. — Давай же, бери. Он не станет нападать на тебя. Может быть, он поделится девушкой с тобой и…

— Ты знал. Знал, что он поставил на Лесли свой знак. Знал, что…

— Нет. Я знал, что есть смертные, которых фейри Темного Двора отмечают и забирают к себе. Я наделся собрать больше сведений к этому времени, узнать, зачем и как они связывают себя со смертными. Теперь же нам остается только пересмотреть свои позиции. Это еще не конец. Она хочет тебя. Я видел, как она смотрела на тебя до того, как все это началось. Не думаю, что вмешательство Ириала может это уничтожить. Все может быть даже лучше, чем я надеялся. Если она выживет, то сможет многое узнать, а потом рассказать обо всем тебе. Она сделает что угодно, лишь бы быть рядом с тобой. — Кинан в третий раз протянул Ниаллу стакан. — Выпей со мной, Ниалл. Не дай всему этому встать между нами.

Глядя в глаза Кинана, Ниалл взял стакан и разбил его о пол.

— Я жил ради тебя, Кинан. Вся моя жизнь, каждое мое решение в течение девяти проклятых веков были посвящены тебе. Как ты можешь подвергать ее такому риску…

— В этом нет моей вины. Не моя кровь сейчас у нее под кожей. Ириал…

— Ириал не единственный, кто играет мной в этот раз, не так ли? — Ниалл опустил голову, чувствуя, как его ярость соперничает с отчаянием. — Как ты мог использовать меня, Кинан? Как ты мог что-то утаивать от меня? Ты манипулировал мной. — Он сделал шаг к Кинану, испытывая ярость к своему королю и сильное искушение поднять руку на фейри, которого поклялся защищать и чтить до последнего вздоха. — Ты и сейчас хочешь использовать меня. Ты все знал, но…

— Я слышал о чернильных обменах со смертными, подозревал, что Лесли — одна из них, но узнать секреты Темного Двора совсем не просто. Она всего лишь еще одна смертная. Я не могу спасти их всех, и если придется пожертвовать одним или двумя смертными ради большинства… Что ж, все идет своим чередом, как и раньше. — Кинан не отступил и не позвал на помощь охранников. — Мы можем воспользоваться ситуацией и получить то, что нужно нам обоим.

— Ты поощрял мой интерес к Лесли, заставил меня ослушаться Эйслинн, мою королеву, твою королеву!

— Да.

Ниалла почти трясло от гнева, и внезапно все слова Кинана обрели новый смысл: истина, которую Ниалл не рассмотрел, доверие, граничащее с глупостью… Словно нож в самое сердце.

— И ты ни капельки не раскаиваешься? А если она страдает…

Кинан пожал плечами:

— Ириал — угроза для нашего Двора. Темный Двор слишком ужасен, чтобы позволить ему процветать. Ты не хуже меня знаешь, на что они способны. Ты носишь шрамы. Я не позволю ему стать настолько сильным, чтобы угрожать нам, и тем более — нашей королеве. Его нужно контролировать на каждом шагу.

— Тогда почему ты ничего мне не сказал? — Ниалл наблюдал за своим королем, надеясь на ответ, который ослабит тяжесть, угрожающую сломать его дух, так же как когда-то это сделал Темный Двор.

Но Кинан не предложил ему такого ответа.

— И что бы ты сделал? — спросил он. — Сказал бы девчонке? Я видел, как тебя мучают сомнения относительно ее. Мой план был лучше. Мне было нужно, чтобы ты на чем-то сосредоточился. Она ничем не хуже, чем любая другая цель.

Ниалл знал, что в словах его короля есть логика; он столетиями слышал, как рассуждал король, соблазняя смертных, которые теперь были Летними Девушками. Но это ничего не меняло: преданность и дружба Ниалла были вознаграждены игнорированием и даже пренебрежением.

— Не могу… принять это. И не приму, — проговорил Ниалл. — С меня довольно.

— Что ты имеешь в виду?

И Ниалл произнес те самые слова, которые могли отменить данную им клятву:

— Я больше не подданный Летнего Двора. Ты мне больше не король.

Вот так просто оказалось покончить с тем, что было ему дорого. Всего несколько слов — и он снова один в целом мире.

— Ниалл, подумай хорошенько. Все это не стоит того, чтобы уходить. — Кинан больше не казался Ниаллу тем, кем он его считал все эти годы. — Что я должен был сделать?

— Что угодно, только не это. — Ниалл шагнул к Кинану. — Я предпочту быть одиночкой без Двора, дома и короля, чем быть пешкой в чьих-то руках.

Он не злился, не проронил слезы, не хлопнул дверью. Он просто ушел.

Спустя несколько часов Ниалл все еще бродил по улицам Хантсдейла. В городе проходило какое-то мероприятие, и повсюду было полно людей. Гам со всех сторон дополнял звон в ушах Ниалла. Я не лучше Ириала. Я сделал бы ее такой же зависимой, как те наркоманы, которых она боится. И его король знал об этом, пользовался этим. Я подвел ее.

Он нечасто жалел о том, что следовал за другими и никогда никем не руководил. Но теперь, шагая по грязным улицам смертных, он спрашивал себя, правильный ли сделал выбор давным-давно, когда Ириал предложил ему стать своим преемником. По крайней мере, у меня было бы больше возможностей.

Ниалл пробирался сквозь толпу, состоящую в основном из смертных. Фейри, смешавшиеся с ними, поспешно отступали с его пути. Толпа зашевелилась, и Ниалл увидел Ириала, который топтался перед витриной магазина.

— Слышал, твои дела идут хорошо, — сказал Темный Король, — но уже начал думать, что мои фейри ошиблись.

— Я хочу с тобой поговорить, — начал Ниалл.

— Я всегда рад тебе, Gancanagh. Это по-прежнему правда. — Ириал указал рукой на небольшой парк через дорогу. — Давай прогуляемся.

Торговцы продавали сладости со своих тележек, захмелевшие смертные смеялись и кричали. По-видимому, в городе проходила какая-то игра или кто-то давал концерт. На улицах толпилось столько народа, что дорожное движение было невозможно. Темный Король потерялся среди остановившихся автомобилей, водители которых со злостью давили на клаксоны, миновал группу смертных, бездарно поющих какую-то песню в сопровождении странных телодвижений, которые, по всей видимости, должны были представлять танец.

Оказавшись в парке, Ириал махнул рукой в сторону каменной скамейки, которую только что до блеска вычистили его фейри:

— Тебе должно здесь понравиться. Или хочешь пойти…

— И здесь нормально, — перебил Ниалл, но предпочел стоять, прислонившись к дереву и не испытывая радости от того, что стоит спиной к фейри, прогуливающимся по улице.

Ириал пожал плечами и грациозно опустился на скамейку, при этом став ужасно похожим на инженю,[31] будто не осознавая эффект, который произвел на раскрывших рты смертных поблизости.

— Итак, — произнес он и прикурил сигарету, — полагаю, ты здесь из-за моей Лесли.

— Она не твоя.

Ириал глубоко затянулся.

— Ты так думаешь?

— Да. Я так думаю.

Ниалл чуть-чуть развернулся, чтобы видеть приближающихся слева фейри. Он не доверял ни Ириалу, ни фейри-одиночкам, которые сейчас наблюдали за ними. Точнее, теперь он не доверял никому.

Ириал жестом подозвал нескольких фейри и приказал:

— Я хочу, чтобы рядом никого не было. — Затем снова обратился к Ниаллу: — Присядь. Я никому не позволю причинить тебе вред, пока ты сидишь рядом со мной. Даю слово.

Дав слово, что Ниаллу не причинят вреда, Ириал тем самым указал на то, что его собственная безопасность на втором плане. Ошеломленный его щедростью, Ниалл сел и уставился на Темного Короля. Впрочем, это ничего не меняло: минутная доброта не исправит ситуацию, в которой оказалась Лесли, и не сотрет века жестокости Ириала.

— Лесли не твоя, — снова сказал Ниалл. — Она принадлежит самой себе независимо от того, связан ты с ней или нет. Просто ты этого еще не понял.

— А-а, ты все такой же дурак, Gancanagh. — Ириал выдохнул облако дыма и откинулся на спинку скамьи. — Страстный, конечно, но дурак.

А затем Ниалл задал вопрос, который никогда, даже в мыслях, не собирался задавать Ириалу, а значит, начал разговор, который когда-то был самым страшным его кошмаром:

— Поторгуешься за ее свободу?

Ириал опустил сигарету, и что-то неясное вспыхнуло в его глазах:

— Возможно. Что ты предлагаешь?

— Чего ты хочешь?

Лицо Ириала приняло уставшее выражение.

— Иногда я и сам не знаю. Я провел свой Двор через войны между Бейрой и последним Летним Королем, через постоянные вспышки ее гнева, но этот новый порядок… Я устал, Ниалл. Чего я хочу? — К Ириалу вернулось обычное выражение лица — безразличное, с намеком на веселье. — А чего хочет любой король? Я хочу, чтобы моим фейри ничто не угрожало.

— А причем здесь Лесли?

— Ты спрашиваешь потому, что так хочет твой царек, или потому, что сам хочешь знать ответ? — спросил Ириал, пытаясь уколоть Ниалла, как делал всегда, когда они разговаривали: Темный Король так никогда и не простил его за побег. Они оба об этом знали.

— Чего ты хочешь от меня в обмен на ее свободу? Я пришел, чтобы заключить сделку. Назови свою цену, Ириал. — Сказав это, Ниалл почувствовал настоящий водоворот эмоций: отвращение к себе, потому что подвел Лесли, злость на своего короля за то, что тот подвел его, тревогу от того, что был тронут добротой Ириала. — Я знаю, как все происходит. Скажи, чего ты готов лишиться и чего это мне будет стоить.

— Ты ведь никогда не мог этого понять, правда? — недоверчиво проговорил Ириал. Но, прежде чем Ниалл смог заговорить, поднял вверх руку, чтобы остановить его. — Насладись по-настоящему эмоциями, которые пытаешься скрыть от меня, и я отвечу на твой вопрос.

— Что сделать? — Ниалл и раньше слышал о сделках на странных условиях. Сейчас Ириал мог сотворить с ним все, что угодно, но предлагал ответы только за то, что он «поддастся своим эмоциям». Ниалл нахмурился. — И что я должен…

— Прекрати сдерживать темные чувства, и я дам тебе все ответы. — Ириал улыбнулся, словно они были старыми друзьями и вели самую обычную беседу. — Позволь себе испытать свои собственные эмоции, Ниалл. Это все, о чем я прошу, и я поделюсь с тобой информацией ровно в таком количестве, которое будет соответствовать твоим чувствам и их интенсивности.

— А как ты…

— Gancanagh, неужели ты хочешь, чтобы я потребовал другого? Я не заключил бы сделку на обычных условиях с тобой или с кем-либо еще, к кому испытываю привязанность. — Ириал подвинулся ближе, и на его губах появилась грешная улыбка, тут же напомнившая Ниаллу о давних и более приятных временах с Ириалом — до того как Ниалл узнал, кто такой Ириал и кто такой он сам.

И Ниалл прислушался к своим чувствам, выплеснул наружу бездну ярости, которую испытывал к Кинану за его предательство, позволил этой бездне наполниться до краев. Он нечасто давал ярости брать над собой верх, но именно ее он пытался подавить в течение многих часов. Почувствовать гнев в полной мере было похоже на облегчение.

Зрачки Ириала расширились, руки сжались.

— Это — раз.

Ниалл подумал о тех смертных, которых соблазнил и бросил умирать, подумал о Лесли, податливой и пылающей страстью в его руках. Он легко представил ее, опьяненную поцелуями. Он хотел ее — хотел с такой тяжелой тоской, что ее трудно было отрицать.

— Два, — прошептал Ириал. — Еще одно чувство, Gancanagh…

И Ниалл представил, как сдавливает горло Ириала, высвободил ревность, которую испытывал при одной мысли о том, как Ириал прикасается к Лесли или она к нему.

Дрожащей рукой Ириал прикурил еще одну сигарету.

— У тебя отлично получается, Gancanagh. Когда-то я спрашивал себя, что ты сделаешь с этим знанием.

Ниалл изучающее глядел на Темного Короля с отстраненным спокойствием, уже не ощущая абсолютно ничего.

— С каким знанием?

— Темные фейри умирают от голода без эмоций — темных, скрытых эмоций. Это, — Ириал затянулся, — питает нас. Это наша еда, вода и наш воздух. Наше все. Это большая тайна, Ниалл. Это то, что другие могут использовать против нас, если узнают об этом.

Ниалла обуяли сомнения. С одной стороны, он думал о том, зачем Ириал идет на такой риск и раскрывает свои секреты, а с другой стороны, будучи тем, кого не так-то легко ввести в заблуждение, он прекрасно понимал, зачем это Ириалу: Ириал доверял ему. Ниалл отвел взгляд, с горечью осознав, что доверие Ириала было вполне обоснованным.

— Но как Кинан не заметил этого? Или Сорча? И как получилось, что я не знал?

— Из-за его капризного нрава? Из-за того, что она предпочитает не замечать то, что ей не нравится? — Ириал стряхнул пепел на землю. — Что же до тебя… Я не знаю. Я считал, что ты все понял уже тогда. А когда узнал, что царек ни сном ни духом, надеялся, что мы все-таки…

— И так питаются все твои фейри? — перебил его Ниалл, отказываясь думать о проведенном с Ириалом времени, осознав, что целые недели, в течение которых они предавались самым сумасшедшим удовольствиям, просто-напросто кормили Ириала, как, несомненно, и все те ужасы, которые последовали сразу после того, как Ниалл сбежал.

— Да, иначе они становятся слабыми. — Лицо Темного Короля исказила острая боль. И видеть это было так же неудобно, как случайно подсмотреть чье-то самое личное горе. — Гвин умерла… от пули смертного. Ее застрелили.

Ириал уставился на толпу людей. Босоногая девушка танцевала на капоте припаркованной машины. Водитель держал в руках ее туфли и показывал на землю. Ириал улыбнулся им, повернулся к Ниаллу и добавил:

— Тебе дорога Лесли. Если бы ты знал, что она уже моя, ты стал бы еще сильнее стараться держать ее от меня подальше. Ты дрался бы за нее.

Я знал, что Ириал ее хочет, но… Ниалл прервал свои мысли, испытывая неудобство от того, что Ириал мог прочесть его чувства, но самое важное — от того, что Ниалл мог использовать это знание, чтобы уничтожить Ириала. Если фейри других Дворов узнают, что их так легко прочесть и понять, будет очень сложно убедить их смириться с сосуществованием рядом с Темным Двором.

— Бейра все знала, — понял Ниалл.

— Она была нужна нам, а мы ей. Иначе я не стал бы помогать ей связать силы царька. Она устраивала беспорядки и бунты, когда моим фейри это было нужно.

— Так какова роль Лесли во всем этом?

— Мне нужен был запасной план. — Ириал улыбнулся, но на этот раз улыбка получилась темной, опасной, угрожающей. — Она нужна мне.

— Она не может принадлежать тебе, — начал Ниалл, но в тот же момент Ириал схватил его за руки, и все прекрасные воспоминания, от которых пытался убежать Ниалл, весь ужас Темного Двора, о котором боятся говорить вслух, хлынули в его разум, затягивая, как болото, и ему показалось, что он глотает эти ощущения, словно вновь пьет сладкое, с таким трудом забытое вино. — Хватит.

Ириал отпустил его.

— Я знаю, что Кинан играл тобой и обманул тебя. Я знаю, что он сам послал тебя к нашей девочке, подтолкнул к ней. Габриэль видел, как ты борешься со своими чувствами к ней… Я не обману тебя снова. Я с радостью приму тебя в нашем доме, где отныне будет жить и Лесли. Я снова предложу тебе свой трон, когда ты будешь к этому готов.

Ниалл побледнел. Он был готов вынести все, что понадобится, ради свободы Лесли. Но привязанность Ириала? Предложение трона? Это совсем не то, чего он ожидал. Нет, это очередная уловка, как всегда. В том, что было с нами когда-то, не было ничего настоящего. Ниалл проигнорировал все слова Ириала:

— Ты отпустишь ее, если я присягну тебе в верности?

— Нет. Она останется. Но если хочешь быть с ней — добро пожаловать. — Ириал встал и отвесил низкий поклон, словно Ниалл был равным ему. — Я не позволю своему Двору страдать даже ради тебя. Теперь ты знаешь мои секреты, знаешь, кто я такой и что я тебе предлагаю. Я могу пообещать тебе, что в меру своих сил сделаю ее счастливой. Что же до всего остального… Ты можешь вернуться с нами домой или нет. Решать тебе. Ты всегда был свободен в этом выборе.

Ниалл молча смотрел на него, не зная, какой дать ответ и какой ответ имел бы хоть какой-то смысл. Он прожил много лет, не вспоминая о той связи, которая была у них с Ириалом, не тоскуя о тех временах, не признаваясь в этом даже самому себе всякий раз, когда их с Ириалом пути пересекались. А теперь он понял, что как бы тщательно ни скрывал свои секреты, для Ириала он был словно раскрытая книга. Если Темный Король мог читать его чувства, мог пробовать их на вкус, то он узнавал о слабостях Ниалла при каждой встрече. Все это время он видел меня насквозь. И все же Ириал не злорадствовал, не стыдил его за это. Наоборот, он предлагал свою дружбу, как и столетия тому назад, а Ниалл не мог ничего ответить.

— Прошло много времени, с тех пор как ты посвятил жизнь Кинану, оплачивая сомнительный долг. Мы такие, какие есть, Ниалл, ни добрые и ни злые, как думают другие. Но наша сущность не меняет наших истинных чувств — только то, насколько мы свободны, чтобы следовать за своими чувствами.

Сказав это, Ириал смешался с толпой, по пути танцуя со смертными, и выглядел он так, будто целиком и полностью принадлежит их миру.

Загрузка...