33

В адской духоте и сырости внутренних помещений плота – долгие пять часов. Гудящее пламя резаков, стук паровой лебедки, скрежет стальных листов, шипение сварки… Метр за метром – вперед! Уже немного метров осталось. Скоро замкнется кольцевой коридор, опояшет средний этаж плавучего острова по периметру. Облицовщики, идущие за монтажниками, покрывают стены и потолок коридора белым жаростойким пластиком, и уже электрики устанавливают блоки гигантского кольцевого сердечника…

Вперед, вперед, монтажники!

Под утро смена Кравцова возвращается на «Фукуока-мару». Сил хватает только на то, чтобы добраться до теплого дождика душа.

Теперь спать, спать. Но, видно, слишком велика усталость, а Кравцов, когда переутомится, долго не может уснуть. Он ворочается на узкой койке, пробует считать до ста, но сон нейдет. Перед глазами – жмурь не жмурь – торчат переплеты балок, в ушах гудит, поет пламя горелок. Ну что ты будешь делать!..

Он тянется к спичкам, зажигает керосиновую лампу. Почитать газеты?.. Ага, вот что он сделает: допишет письмо!

«…Вчера не успел, заканчиваю сегодня. Ну и жизнь у нас пошла. Маринка! Причесаться – и то некогда. Уж больно надоело без электричества, вот мы и жмем что есть сил. Скоро уже, скоро!

Понимаешь, как только столб будет перерезан, магниты снова станут магнитами и турбогенераторы атомной станции дадут ток в обмотки возбудителей кольцевого сердечника. Комбинация наложенных полей мгновенно вступит во взаимодействие с полем столба, и он остановится.

Столб обладает чудовищной прочностью, но, по расчетам, его перережет направленный взрыв атомной бомбы. Помнишь, я тебе писал, как столб притянул и унес контейнер с прибором? Так вот…»

Осторожный стук в дверь. Просовывается голова Джима Паркинсона:

– Извините, сэр, но я увидел, что у вас горит свет…

– Заходите, Джим. Почему не спите?

– Да не спится после душа. И потом Флетчер не дает покоя.

– Флетчер? Что ему надо?

– Он просит не увольнять его, сэр. Все-таки нигде так не платят.

– Послушайте, Джим, я многое могу простить, но это…

– Понимаю. Вы за равенство и так далее. Он готов извиниться перед итальянским инженером.

– Хорошо, – устало говорит Кравцов, наконец-то ему захотелось спать, глаза просто слипаются. – Пусть завтра извинится перед всей итальянской сменой. В присутствии наших ребят.

– Я передам ему, – с некоторым сомнением в голосе отвечает Джим. – Ну, покойной ночи. – Он уходит.

Авторучка валится у Кравцова из руки. Он заставляет себя добраться до койки и засыпает мертвым сном.

Загрузка...