Читер

10 лет спустя. Без любви

Красная спортивная машина с откидным верхом медленно проехала мимо аккуратного белого коттеджа с зеленой лужайкой. В машине сидело двое. Парень вел машину одной рукой, а второй обнимал красивую блондинку за стройную талию. Они время от времени переглядывались, улыбались друг другу и целовались. За машиной показался разряженный зубчатый заборчик с калиткой — белый, как и коттедж за ним. Далее лужайка с красиво покошенной травой. От калитки по лужайке бежала до ступенек крыльца вымощенная плиткой дорожка. За окнами дома казалось, было тихо. В окне второго этажа, кто-то раздвинул жалюзи пальчиками с красиво накрашенными ногтями.

— Вставай, соня, а то на работу опоздаешь, — сказала симпатичная шатенка с пышными волосами, обернувшись к кровати.

На большой двуспальной кровати задвинутой к стенке посреди просторной спальни, кто-то заворочался под одеялом. Через секунду показалось покрытое щетиной лицо Славы с взлохмаченными волосами. Он прищурился, глядя на голую Лену, стоящую в потоках утреннего света.

— Как же утро быстро наступает, — лениво сказал он.

Слава немного приподнялся и любящим взглядом посмотрел на нагую Лену. Женщина заметила это и застенчиво заулыбалась, бросая на него желанный взгляд.

— Может, разик и будем собираться? — спросил он, все так же щурясь.

Лена ничего не ответила — она не спеша, подошла к кровати, покачивая бедрами, и взобралась на нее, став на коленки. Начала медленно подбираться к Славе, а тот, предвкушая удовольствие, закрыл глаза и потянулся немного вперед лицом. В этот момент Лена взяла плюшевого медвежонка, лежащего на тумбочке возле кровати и, улыбаясь, сунула его мордочкой к Славиным губам. Она сымитировала поцелуй.

— Ну, Ленка, — возмутился он, моментально открыв глаза.

— На работу нужно вставать, детей кормить, — хихикая ответила та, пытаясь вытянуть его из кровати, — пошли… ну же.

Но Слава был гораздо крупнее ее. Он схватил женщину за талию и положил на кровать спиной. Та довольно вскрикнула и заулыбалась…

Слава спускался с небольшим чемоданом в правой руке по деревянной лестнице со второго этажа в гостиную. Он был аккуратно причесан, гладко выбрит, одет в серый дорогой костюм с черными пуговицами, белой рубашкой, темным галстуком и вдобавок сыт. В гостиной, возле двери во двор, его ждала одетая в белый халат Лена. За стеклянной дверью весело бегали друг за дружкой двое его сыновей: Женя и Иван.

Через десять лет, после окончания школы Слава успел окончить экономический университет, сделать себе безупречную карьеру начальника отделения банка, жениться на Лене, завести детей. Он также немного изменился внешне: естественно повзрослел, возмужал и набрал веса, что показывал выпирающий вперед живот и подпирающий холеное тело зад, но сейчас модный костюм скрывал все, кроме небольшого второго подбородка. В целом Слава считал себя счастливым человеком.

— Дорогой, заедешь сегодня вечером за детьми в садик, — она сделала паузу во время того, как муж обнимал ее, — я хочу сегодня пригласить Дашу после обеда сделать мне новую прическу…

— Хорошо, — он поцеловал ее легонько в губы.

Затем посмотрел в лицо. Лена застенчиво опустила глаза.

— Ну, я поехал.

— Да, давай. Я буду ждать тебя.

— Все, до встречи, дорогая.

Слава вновь поцеловал жену и освободил ее из своих объятий.

— Ну, давай — езжай уже, а то опоздаешь, — слегка улыбаясь, сказала она, оборачиваясь к не спеша уходящему мужу.

— Еду, еду, — произнес Слава, не отводя от нее влюбленного взгляда.

Он открывал завешанную белой занавеской дверь и вышел на крыльцо. Его обдул поток свежего и прохладного воздуха. Парень бегло осмотрел улицу, на которой жил. Это была улица престижного пригородного поселка. Славиными соседями были удачные бизнесмены, банкиры, политики — одним словом — богатые люди. Каждый их дом по-своему красив и, архитектурно, по-своему уникален. У каждого соседа есть участок земли вокруг дома, отграниченный заборчиком. Улица заасфальтирована с двумя узкими полосами движения. Все это дополняли кустики и аккуратно рассаженные вдоль улицы деревья, шелестящие желтеющими листьями.

Время, было, начало октября. Та самая пора, которую многие поэты называют золотой осенью.

Слава направился к гаражу, в котором ждал его любимый джип Люксус. Через пару минут он уже, забрал детей в машину и ехал мимо своих парадных дверей. На крыльце стояла Лена и сопровождала взглядом его отъезд.

Она всегда это делала, словно давала безмолвное напутствие своему мужу на весь рабочий день. Лена переживала о том, что Славу может увести другая женщина или же он потратит много денег в казино — поддастся на многочисленные соблазны большого города. Ее мысли словно были сконцентрированы на том, что мегаполис может поглотить ее мужа своими каменными стенами.

Слава, как обычно, улыбнулся жене и затем переключил свое внимание на дорогу.

Вскоре его черный джип выехал на холм, с которого открывалась нависающая панорама мегаполиса Крайтан.

Городская трасса, как обычно для утреннего времени, была переполнена автомобилями. Их металлические каркасы, разукрашенные в разные цвета, которые блекли от тумана выхлопных газов, медленно продвигались вглубь города.

Переполнена была не только дорога, но и тротуары. На них множество пешеходов спешило на работу мимо бесконечного количества витрин магазинов, бутиков и торговых центров, оккупировавших центр города. Кое-где стояли палатки с предвыборной агитацией — в городе шла избирательная кампания мэра. Взмыв выше от дороги город блистал миллионами окон высоких домов. В центре города сконцентрировалась основная масса гордых небоскребов.

Один из таких стоял посреди большой площади. Его окружала кольцевая дорога с шестью улицами, входящими в нее с разных сторон. Еще ближе небоскреб замыкал небольшой парк с маленьким фонтаном. Сразу за фонтаном центральный вход — пару ступенек и большая стеклянная дверь, за которой роилась большая толпа занятых людей в деловых костюмах. Это было офисное здание большой нефтяной компании „Черное Золото“ — о чем свидетельствовала вывеска над входом. Чуть ниже большой белый плакат с синими буквами „Обвальный Валерий Петрович — наш единственный кандидат!“

Небоскреб был очень высоким и являл собой длинный четырехугольник с тонированными блестящими окнами, которые старательно мыли рабочие на подвесных люльках. Чем выше он уходил ввысь, тем сильнее его хлестал завывающий ветер. Самым интересным архитектурным творением в этом здании была его верхушка. Там где заканчивались тонированные окна, был пролет размером в один этаж, покрытый бетонными блоками. В них сверху упирались ребристые колонны, держащие еще один пролет, прикрытый бетонными плитами. А именно между этими двумя пролетами и находились колоны. За колонами были окна. Далее крыша под бескрайними небесными полями. Казалось, ее от неба отделял всего один прыжок.

Окна до самого пола, сделанные в старинном стиле, с множеством перегородок, удерживали в огромном помещении тепло. Помещение это обитатели небоскреба называли — пентхаус.

И так — колоны стояли и с внутренней стороны, дублируя те, что были за окнами. Возле каждой из них стоял огромный вазон с тропическим растением. Большинство из них походили на пальму и растопыривали в разные стороны свои ветки. Кое-где возле вазонов стояли пластиковые столики и пляжные раскладушки. Далее пару ступенек и бассейн. В нем тихонько подмигивала бликами отраженного света вода. Бассейн был в форме круга, разделенного на четыре сегмента маленькими мостиками со свисающими с них искусственными растениями. Мосты входили в круглую терассу с уже большим количеством раскладушек и столиков. В центре помещения находился большой цилиндр, подпирающий потолок. Цилиндр был обложен коричневым битым кирпичом, и словно башня старинного замка, украшен теми же искусственными растениями. Он вмещал в себе большую двухстворчатую дверь, ведущую к лестнице, уютный бар и полуоткрытую комнатку с мягким уголком. На стеклянном столике, возле черного кожаного дивана, лежала куча тарелок с объедками, пустых бутылок из под дорогого спиртного. Вдобавок все это было щедро посыпано окурками. Впрочем, под столом было точно также. Рядом была хаотично разбросана мужская одежда с компрометирующими частями женского нижнего белья. На диване спал рыжеволосый парень укрытый тонким блестящим одеялом. Это был Юра. За эти годы внешне он не сильно изменился: стал крупнее и добавил морщин на лице.

Внезапно зазвонил телефон. В ответ на звонок в форме „блатной“ мелодии Юра заворочался. Телефон настойчиво звонил дальше. Парень раздраженно зарычал и, перевернувшись на живот, накрыл голову подушкой. Но телефон продолжал звонить.

— Ой, да какого! — выругался он и нервно принялся искать телефон, откинув подушку.

Наконец найдя мобильный и, взглянув, кто звонит, Юра, опять ругаясь, нажал на кнопку ответа.

— Да, батя.

— Сынок, быстро поезжай в порт — проконтролируешь доставку в „центр“ груза, — послышался хрипловатый, спокойный голос из телефона.

— А Маша? Может она этим займется…

— Машенька сейчас нужна мне — она сопровождает меня на выступление перед „журналистами“. Так, что поезжай ты.

— Но, батя, — я сейчас не в лучшей форме. Может пусть кто-то другой?

На несколько секунд в разговоре повисла пауза, после чего все тот же хриплый голос, угрожающе сказал:

— Ты че, сынок, забыл, чей хлеб ешь?.. Или тебе напомнить в индивидуальном порядке?..

— Хорошо, — нехотя выдавил Юра.

Бесцеремонный голос продолжил далее:

— Валик тебя уже ждет в машине внизу. Я ему передал вторую половину сумы — ты отдашь ее этим „оленеводам“ лично. Прихвати с собой еще пару наших бойцов. Так — на всякий случай.

— Сделаю.

— Все — давай занимайся.

На этом моменте в трубке послышались мычащие гудки. Впрочем, гудки то были нормальными — просто голова парня их воспринимала каким-то подобным образом. Юра откинул телефон на стол и схватился руками за голову, матернувшись при этом. Затем наклонился к столу и принялся что-то нервно искать глазами. Наконец-то он нашел то, что искал — это был небольшой целлофановый пакет, на дне которого был белый порошок. Юра дрожащими руками высыпал содержимое пакета на свободный от мусора край стола, так, что получилась полоска.

„Последний“, — подумал он и, закрыв одну ноздрю пальцем, наклонился к заветному наркотику.

Красный легковой автомобиль Блэйдер X повернул на портовую набережную. За ним следовал новенький черный джип с четырьмя мужчинами в середине. За рулем легкового авто сидел Юра. Он воспаленным взглядом смотрел на залитую солнцем дорогу. Ему особенно ненавистен был этот квартал города. Здесь всегда было полно грязных рабочих, нищих, бомжей. Среди белого дня по дорогам спокойно могли бегать крысы. Переполненные мусорные баки, казалось, никогда не убирались. Сейчас их верхушки украшала скомканная предвыборная агитация.

Навстречу ему по обочине шел коротко постриженный парень в синем спортивном костюме с белыми полосками. Парень шел не спеша, оттопырив, как атлет руки, хотя атлетом он точно не был.

„Вот придурок!“ — подумал со злостью Юра.

Он ехал дальше.

Наконец-то парень увидел вывеску с облупленной краской „Док-17“. Он остановил машину, оказавшись между стеной склада и большим грузовым кораблем. Впереди на прицеп грузовика большим краном с корабля опускалась, закрепленная тросами цистерна. Она особо ярко сверкала в потоках утреннего солнца.

— Валет, сидите пока в машине. Я сам выйду на встречу, — сказал Юра в рацию.

— Понял, — последовал короткий ответ из прибора.

Парень надел затемненные очки и вышел. Его сразу же накрыла волна атмосферы порта. От воды тянуло сыростью. В воздухе чувствовались выхлопные газы от работающих машин. Ревели моторы и доносились удары молотков. Сквозь эти звуки продиралась ругань рабочих. Юра направился медленным шагом к большому тягачу, на который опускалась цистерна. Ему на встречу уже бежал светловолосый парень в военном костюме. Достигнув Юры, он протянул ему руку.

— Привет, вы должно быть Юра?

— Да, — нехотя буркнул тот в ответ.

— А меня зовут….

В этот момент на корабле громко загудела сирена. Так что Юра и не расслышал имени. В прочем, ему то и все равно было, как там зовут этого парня. Юру волновал сейчас только один вопрос — как поскорее убраться с порта? Он даже не протянул руки в ответ, а просто молча глядел на собеседника. Блондин убрал оставленную без пожатия руку и, не подавая вида обиды, сказал:

— Вот, как видите — уже отгружаем. Вам только остается показать пункт назначения.

— Покажем. Только грузите быстрее, — раздраженно сказал Юра.

В этот момент раздался сильный металлический скрежет, и глухой удар о метал. Цистерна чуть съехала с толстых тросов и врезалась в кабину. Блондин сразу же спохватился и побежал к рабочим. С той стороны уже во все стороны неслась всевозможная брань.

„Ну, давайте разбейте все к чертям и я спокойно поеду назад“, — со злобой подумал Юра.

В большом хорошо освещенном зале толпилось много народа. Часть людей сидела на стульях в центре помещения, а часть стояла вдоль стен с большими телекамерами. В основном это были журналисты. Их взоры были устремлены на сцену, где за столом сидело три человека в деловых костюмах.

Ближе к выходу из помещения сидела Мария. На ней был строгий темно-фиолетовый костюм, а волосы были собраны назад под заколку. Эта красота мило всем улыбалась. Правее сидел довольно упитанный мужчина — лет за сорок, с мексиканской бородой и местами покрытыми сединой вьющимися рыжими волосами. Это был отец Юры — Валерий Петрович. Он же кандидат на пост мэра. Ближе всех к окнам, завешенным светло-серыми шторами, был худощавый мужчина с большими залысинами. Это был юрист Аркадий Андреевич, о чем свидетельствовала табличка на столе возле него. Он же и руководитель избирательного штаба Валерия Петровича.

— Ну, что начнем? — спросил в микрофон у зала Валерий Петрович, после того как удобно уселся на стуле.

При этом он чуть подал вперед корпус, синхронно потянув пиджак вперед и самодовольно улыбнувшись, словно на самом деле хотел сказать: „Как я вас всех… а?“

Шепот в зале через пару секунд стих, и журналисты приготовились задавать свои вопросы…

— Игорь Болотько — 8-й канал. Скажите, какой вы видите перспективу развития транспортной инфраструктуры Крайтана на ближайшие годы в случае вашего избрания? — задал вопрос мужчина в сером вязаном свитере, встав с кресла.

На что Валерий Петрович не сразу, а после небольшой паузы, во время которой его глаза бегали по сторонам, а взгляд несколько раз утыкался в листик бумаги, лежащий перед ним, дал ответ. Его хрипловатый голос, не спеша, экая произнес:

— Й-а-а вижу перспективу… э-э-э развития транспортной инфраструктуры… в том… э-э-э, что мы будем развивать ее как в середине города, так и снаружи. То есть в случае моего избрания… э-э-э мы будем делать ставку на модернизацию нашего городского… э-э-э транспортного… э-э-э хозяйства.

— То есть вы займетесь усовершенствованием уже существующих коммуникаций.

— М-м-м да. Именно так, — ответил кандидат, безразлично отвернувшись в сторону окна.

В зале поднялась еще одна рука. Лысоватый репортер в белой рубашке с черным галстуком и брюками спросил:

— Андрей Коновалов — канал „Мегаполис“. Ваш основной оппонент много говорил о развитии туристической отрасли и шоу бизнеса в городе, что по его словам должно привлечь в городской бюджет значительные инвестиции. Есть ли у вас какие-либо замыслы на этот счет?

Кандидат замолчал, уткнувшись в стол. Глава избирательного штаба Аркадий Андреевич, уловил неловкую паузу. Видно, что он был готов больше всех к этой конференции. Аркадий почти невидимым жестом подвинул заранее приготовленный листок бумаги формата А-4 Валерию Петровичу с напечатанным на нем текстом. После чего, опять стал серой мышкой возле своего хозяина.

— Да у нас есть значительные соображения на этот счет, и они детально изложены в моей программе. Я и моя команда будем всеми силами намереваться заинтересовать инвесторов…. Мы не намерены ограничиваться только этой областью, — ответил на вопрос репортера Петрович, подглядывая в листок.

— Еще вопрос, — продолжил журналист, заставив Анатолия вновь обратить на него внимание, — Ходит слух о том, что, компания, которую вы возглавляете, монополизирует рынок нефтепродуктов не только в нашем городе, но и по всей стране…. В связи с этим — общественности интересно знать — чем вызвано повышение цен на бензин перед выборами?

После этого вопроса по залу прошла волна тревожного шепота. Все присутствующие с нетерпением стали ждать ответа. Валерий Петрович рассержено уставился на журналиста.

— Я лично этикетки с ценами не расставляю, и цены на нефть нам диктует мировой рынок, — со скрытой злобой ответил кандидат.

Неожиданно из зала прозвучал еще один вопрос, который сменил тему (что было очень на руку Петровичу).

— Сергей Иваненко — газета „Крайтанинформер.“ Скажите, пожалуйста, в случае если вы проиграете кампанию, будете ли вы заниматься оппозиционной деятельностью?

Как раз в этот момент Мария извлекла из кармана мобильный телефон и, просмотрев раздел „сообщения“, шепнула аккуратно на ухо Валерию Петровичу: „Дорогой, посылка уже в центре…“ После этого известия кандидат неожиданно очень взбодрился и оживленно произнес в микрофон:

— А я не проиграю выборы! Я готов к ним на все 100 %.

В камере с облупленными стенами и тусклой лампочкой под потолком на застеленной железной кровати сидел сильно накачанный и очень коротко постриженный мужчина. На нем были лишь кеды и черные спортивные штаны. Его тело было покрыто четкими татуировками, самая обширная, из которых, красовалась на спине в виде церкви с тремя куполами. Заключенный курил и читал газету с большим заголовком: „Обвальный против Ксенонова — кто победит!“.

К дверям камеры кто-то подошел. Со скрипом открылось маленькое окно в двери.

— Салыгин! Встать лицом к стене, — раздался грубый голос.

Мужчина убрал от сбитого лица газету и выплюнул прямо на пол сигарету. Он встал из-за кровати, расправив мускулистые плечи и захватив при этом спортивную куртку. Накинув ее на себя, он повернулся к стенке противоположной двери. В этот момент дверь за его спиной открылась, и в камеру вошел милиционер с дубиной в руках. Еще двое остались у дверей.

— Салыгин, ты и еще горстка тебе подобных с этого момента свободны…. Но я с радостью буду ждать тебя обратно, — оскалился служитель закона.

Салыгин обернулся. Он чуть опустил голову, что бы посмотреть в лицо тюремному милиционеру. При этом милиционер со стороны казался первоклассником, разговаривающим со своим отцом.

— Ну, вот и чудненько. Великая ведь сила — амнистия перед выборами? А как ваша челюсть не болит больше? — с улыбкой спросил заключенный.

— Собирай свои манатки и вали на хрен, — со злостью ответил милиционер.

После чего он вышел из комнаты, оставив дверь открытой.

Руслан Салыгин по кличке Слепой еще больше улыбнулся и снова тихо произнес, но с более спокойной интонацией:

— Вот и чудненько.

Валерий Петрович с лучезарной улыбкой на устах спускался по широкой лестнице, выложенной из плит. Рядом шла Мария, Аркадий Андреевич и горстка телохранителей. За его спиной возвышалось здание КИА [Крайтанское Информационное агентство — прим. автора], поблескивая широкими тонированными окнами. Кандидат, излучая доброту и великодушие, подошел к задней дверце черной машины, ожидающей его. Один из телохранителей, умелым движением открыл ему дверь. Петрович еще раз оглянулся на репортеров, хаотично фотографировавших и снимавших его. Затем сел в машину. Дверь за ним тот час же закрыли. А с другой стороны присела Маша.

— Чертовы репортеры! Задолбали меня в доску! — выругался Валера, убедившись в том что, остался без внимания журналистов.

— Не переживай пупсик — они все тебе просто завидуют, — кокетливо подбодрила кандидата девушка.

В этот момент на водительское кресло присел Валентин Сырновец — официально начальник охраны Валерия Петровича. А не официально его полномочия не ограничивались лишь одним обеспечением охраны и вездесущим сопровождением своего босса. Петрович и приближенные называли его Вальтом. Валет был коротко постриженным высоким крепким мужчиной с вытянутым полумесяцем лицом, что вполне соответствовало начальнику охраны такого ранга.

— Послушай, Валет, надо что-то порешать с этим Коноваловым с канала „Мегаполис“… — Валера задумался. — Да и с каналом тоже надо бы договориться. А то совсем новости с приходом независимости делать разучились! — обратился Петрович к Валентину.

— Понял. Насколько серьезно вы хотите, что бы мы ими занялись? — спросил Валет, неспешно начав езду.

— Журналиста вон. Руководство канала припугнуть. Сказать, что лучше с нами сотрудничать, — Валерий Петрович прервался, выглядывая за тонированное окно на толпу журналистов мимо которых они ехали, — а как вы это сделаете — это не мои заботы. Главное что б перед избирателями не засветится.

— Не волнуйтесь — все будет в лучшем виде, — холодно ответил Валентин, глядя на дорогу перед собой, и добавил. — Валерий Петрович… тут такое дело…

Валера повернул к нему голову и со словом „Что?“ сильно нахмурил лоб, так что при этом Маша отвернулась в окно.

— Вы же помните Руслана?

— Да славный малый — хорошо работал. Пока с последним заказом не прокололся, — прохрипел кандидат.

— Вы ведь позаботились о том, что бы сделать амнистию для нашей братвы….

— А-а-а. Парень уже на свободе? — перебил своего телохранителя Петрович.

— Да. Вот я решил, что такой человек как Руслан нам сейчас очень необходим.

— Согласен — таких пацанов списовать нельзя. Валет позаботься о том, что бы он опять оказался в деле. Гостиница, шмотки, хавка — пусть почувствует вкус свободы. И будет готов снова работать.

— Я все сделаю, — вновь холодно отрезал Валентин.

— Не я все сделаю, — сказал резко Валерий Петрович со значительной самоуверенностью в голосе, ухватив Марию за талию, — а Я всех сделаю!

При этом Маша слегка фыркнула, а Валет продолжил спокойно вести машину.

Упитанный парень со светлыми кучерявыми волосами в дорогом черном костюме шел по коридору Крайтанского городского управления ОБЛОМ'а [ОБЛОМ — подразделение министерства внутренних дел Крайтана. А еще ОБЛОМ — жаргонное выражение, символизирующее разочарование — прим. автора]. Он крутил в правой руке брелок с ключами от машины, и что-то тихонько напевал себе под нос. Время от времени его фигура неотчетливо отражалась в развешенных на серых стенах картинах. Вернее это были просто фотографии картин затянутые прозрачной пленкой, которая и давала отражение. Парнем этим был полковник Максим Песчаников — он же начальник отделения. Служитель закона подошел к большой деревянной двери и, подтянув для солидности галстук синхронно с нижней губой, опустил дверную ручку. Дверь открылась.

В хорошо освещенном, через окна с открытыми жалюзями, офисе за столом сидел в грязной пропитанной потом одежде худощавый мужчина. Первое, что бросалось в глаза — это большой синяк у него на подбородке. Измученное лицо и его руки: запястья выглядели так, словно их терли наждачной бумагой.

— Ну что?.. Выводы сделал? — громко спросил Максим.

— Да, сделал, — сквозь зубы ответил тот.

— Вот и отлично…. Давай на выход, — махнув рукой, отрезал правоохранитель.

— Я свободен? — спросил сидящий, вопросительно взглянув на Песчаникова.

Максим остановился у окна. Затем развернулся и с ухмылкой ответил.

— Да, ты свободен…. Пока…

Мужчина резко поднялся и молча вышел из помещения, слегка хлопнув дверью.

„Давай, давай — скотина. Можешь хоть яйцами идти звенеть — все равно ты ничего не докажешь“, — подумал Максим.

Он повернулся обратно к окну и стал разглядывать проспект и проезжающие по нему машины. Его взгляд плавно перешел на другую сторону улицы, где на первом этаже десятиэтажного кирпичного здания находился магазин с вывеской синими буквами „Продукты“. Максим задумался о том, что неплохо было бы поседеть вечерком за рюмочкой. Он посмотрел на небо — солнце улыбалось ему из-за облаков. Правоохранитель почесал затылок, наморщив лоб, и достал мобильный телефон. Он нажал кнопку „вызов“ и стал ждать ответа.

— Здравствуй — это я, — обратился Максим к абоненту, поднявшему трубку, из которой послышался раздраженный ответ.

— Да! Здравствуй. Я понял, что это ты.

— Надо встретиться. Партия укомплектована и готова к отправке.

— Отлично, — отрезал собеседник в телефоне.

— А, деньги? — чуть возмущенно задал вопрос милиционер.

— Тебя не устраивает сума?

— Устраивает. Но я хочу получить поскорее деньги. А деньги, как понимаешь, всем нужны и мне тоже….

Максим послушал довольно длинный монолог, затем ответил:

— Хорошо. Сегодня вечером там и встретимся…. Все давай. Пока.

Он убрал от уха мобильный и положил его на стол. Затем достал из кармана пачку сигарет. Извлек из пачки зажигалку, сигарету и закурил. Клубы синего дыма окутали его голову.