Дарья Донцова Чудеса в кастрюльке

ГЛАВА 1

Из любой, даже самой противной и злобной свиньи можно получить хороший кусок ветчины. Этот простой вывод Ася Бабкина сделала еще в школьные годы. Знаете, как часто случается в детских коллективах – класс делится на группы, в каждой из которых имеется свой лидер. Хорошо еще, если члены разных группировок сквозь зубы здороваются друг с другом, чаще всего они стараются поддеть того, кто не принадлежит к их «стае».

Во всяком случае, в моем 8-м «Б» это было именно так. Когда красавица Оля Лапшина на экзамене по математике начала тонуть, Вера Корсакова с милой улыбкой передала заклятой подруге шпору. Глупая Олька решила, что ей протягивают руку дружбы, и без тени сомнения перекатала решенную задачу. Результат всех ошеломил: двойка и путевка в ПТУ. Родителям Ольги стоило больших нервов и денег уговорить директрису перевести свою девочку в девятый класс. Сами понимаете, что два года, пока они продолжали учиться вместе, Ольга и Верка не здоровались, а клевреты Лапшиной гадили подругам Корсаковой изо всех сил. В ход шло все: доносы учителям, подкладывание дохлых мышей в портфель, порча пальто и драки.

Я дружила с Лапшиной, но жила в одном дворе с Веркой, и последняя не упускала случая, чтобы мне напакостить. Когда Верка утянула мой портфель, а потом сбросила его с чердака на тротуар, я обозлилась и довольно сильно побила ее. Через полчаса на пороге нашей квартиры возникли Анна Львовна Корсакова и участковый.

– Эта дрянь изуродовала мою дочку! – завопила соседка.

Вышедшая на шум Раиса мигом отбила мяч.

– Да твоя дрянь у ней сумку сперла.

– Молчи, пьяница!

– А ты … подзаборная, – не растерялась моя мачеха.

Анна Львовна очень гордилась своим особым положением в нашем дворе. Основная часть местных мужчин работала на заводе и поколачивала своих жен. А Геннадий Филиппович был самый настоящий полковник и, на удивление всем вокруг, трезвенник. Дом у Корсаковых ломился от хрусталя и ковров, мимо скамеечки во дворе, где жаловалась подружкам очередная жертва мужниной «любви», Анна Львовна проходила с гордо поднятой головой, а если кто-нибудь при ней случайно говорил слово «жопа», дама ужасалась:

– Как вы можете так выражаться!

Но, ворвавшись к нам в квартиру, Анна Львовна неожиданно отбросила в сторону хорошее воспитание. Стоило моей мачехе начать ругаться, как мадам Корсакова разинула в ответ рот и, блестя безукоризненно сделанными коронками, дала достойный отпор Раисе. Я наблюдала за сценой с квадратными глазами. Оказывается, чопорная Анна Львовна знает не только про жопу!

Теперь вам понятно, отчего до сих пор, даже став взрослыми женщинами, мы с Веркой, столкнувшись в магазине, стараемся побыстрей разбежаться в разные стороны. Правда, сейчас здороваемся, а в школьные годы проходили друг мимо друга с каменными лицами.

К чему я вспомнила ту давнюю ссору? А к тому, что Аська Бабкина ухитрилась сохранить хорошие отношения не только со мной, но и с Верой. Ася пила чай у нас на кухне, а Раиса, умильно приговаривая: «Ешь больше, экая ты тощая», – подкладывала ей на тарелку блинчики.

Но, с другой стороны, Бабкину приглашали к Корсаковым. Самое интересное, что все знали про Аськин редкостный конформизм, но никто не обижался. Любую другую девчонку из нашей «стаи», посмевшую бы просто поздороваться с Веркой, ждал бойкот и колотушки, но Бабкиной все сходило с рук. Каким образом она ухитрилась так себя поставить, мне было совершенно непонятно.

Дальше больше. Злобная географичка Марианна Лазаревна, лепившая двойки даже тем, кто просто не успевал до звонка вынуть из портфеля тетрадь, услыхав от Аськи: «Мы вчера ключ от квартиры потеряли, и я не сделала домашнее задание», – хитро улыбнулась и погрозила пальцем:

– Ну, Бабкина, фантазерша. Ладно, принесешь на следующее занятие.

Умение общаться с людьми Аська не растеряла и в зрелые годы. Ее всегда хвалило начальство, коллеги по работе обожали, а бывшая свекровь превратилась в лучшую подругу. Кстати, первый муж Бабкиной до сих пор ходит к ней в гости и никогда не отказывается присмотреть за двухлетней Лялькой, когда Аське требуется отойти вечером по делам. При этом учтите: Андрей не отец Ляльки. Второй супруг Аськи, Сергей, – вполне благополучный компьютерщик, работает чуть не сутками в какой-то конторе, стремясь обеспечить жене и дочери счастливую жизнь.

В общем, Аська Бабкина редкая личность, ухитрившаяся за всю свою жизнь ни разу ни с кем не поругаться. Представьте теперь мое удивление, когда сегодня утром Ася позвонила и чуть ли не со слезами в голосе сказала:

– Вилка, умоляю, приезжай!

– Случилось что-то? – испугалась я.

– Ага, – буркнула Аська, – целая телега неприятностей.

Естественно, я подхватилась и понеслась к подруге.

Живет Ася в хорошем месте, возле метро «Сокол». В двух шагах от ее квартиры шумит никогда не засыпающий Ленинградский проспект. Честно говоря, я не слишком понимаю, отчего переименовав «колыбель революции» в Санкт-Петербург, власти оставили все остальные названия? Следовало проявить последовательность и переименовать Ленинградский проспект в Санкт-Петербургский.

Аськина квартира находится на втором этаже «сталинского» дома из серого кирпича. Мне ее апартаменты очень нравятся: много комнат, километровые коридоры, чуланчики, эркеры. Единственное, что вызывает раздражение, это тесно натыканные балконы. При желании можно легко перебраться с одного на другой, что, согласитесь, в наше время опасно. Мало ли какие криминальные личности обитают рядом.

Но Аське и тут повезло. Величавое здание увешано со всех сторон мемориальными досками. Когда-то здесь селили только высшее армейское руководство, и местные жители зовут дом «генеральским». Огромный, словно корабль, он стоит буквой «п», на первом этаже расположена куча магазинов. Одним словом, лакомое местечко для недавно разбогатевших субъектов. Когда в нашей стране начался период дикого накопления капитала, Аська очень боялась, что вдовы генералов и маршалов распродадут свои квартиры и престижный уголок с интеллигентными соседями превратится в отстойник. Но, как ни странно, почти никто из старых жильцов не двинулся с места, и в Асином подъезде все осталось по-прежнему. Тут до сих пор стоят фикусы в деревянных кадках, лежат довольно потрепанные ковровые дорожки и сидят древние старухи-лифтерши.

Впрочем, я никогда не пользуюсь подъемником, приходя к Бабкиной. Во-первых, она живет на втором этаже, а во-вторых, кабина скользит внутри проволочной клетки, открывать и закрывать двери надо самой, и мне элементарно страшно – слишком хлипким кажется сооружение. К слову сказать, квартира принадлежит бывшей свекрови Аси, Розалии Никитичне, но пожилая дама давно прописала сюда невестку и считает ее дочерью. Развод с Андреем, а потом женитьба с Сергеем абсолютно не изменили взаимоотношений Аси теперь уже с бывшей свекровью. Пока Розалия Никитична была на ногах, она помогала Аське, как могла: готовила обеды и носилась на молочную кухню, чтобы молодая мать могла выспаться. У Аськи не было молока, и Лялька росла «искусственницей». Впрочем, сей факт не отразился на младенце. Сейчас Ляля ходит в детский садик, это розовощекий, радостный бутуз, больше всего любящий покушать.

Устроившись на огромной, кокетливо обставленной кухне и получив чашку изумительного кофе, я спросила:

– Что стряслось?

Аська плюхнулась на соседний стул.

– Прикинь, меня выживают с работы!

Я поперхнулась арабикой:

– Тебя?!

– Именно!

– За что?

– Вопрос следует задать по-другому. Почему?

– Ну и?

– Все очень просто, – пожала плечами Ася, – сама знаешь, я закончила полиграфический и работала редактором, потом стали, словно грибы после дождя, вырастать рекламные агентства, ну я и начала карьеру пиарщика, между прочим, жутко интересное дело, да и зарплата привлекательная, тысяча баксов на дороге не валяется.

Я кивнула:

– Это точно.

– Все было хорошо до недавнего времени, – вздохнула Аська, – умение ладить с людьми…

– Мама! – заорала Лялька. – Мама! Мика!

– Куда подевался этот мишка! – воскликнула Аська и выскочила в коридор.

Я налила себе еще кофе и отрезала кусок изумительно вкусного лимонного пирога. Бабкина великолепно готовит. Встречаются такие женщины, которые из куска жилистого, старого мяса стряпают восхитительное второе, я же мигом порчу даже свежайшую вырезку.

– Вот хитрюга, – засмеялась вернувшаяся Ася, – их в садике в час дня спать укладывают, так она там великолепно дрыхнет до четырех. Дома же в выходные не уложить. Сидит в кровати и ноет.

– Выпусти ребенка, пусть бегает, – сказала я.

Ася покачала головой:

– Ну уж нет. Сейчас всего полтретьего. Режим надо соблюдать. Не хочет спать, пусть книжки глядит, но в кроватке. Главное – режим.

Я не стала спорить, у нас с Олегом детей нет, и я не могу служить авторитетом в вопросах воспитания.

Аська снова шлепнулась на стул и продолжила рассказ. Ничего удивительного она не сообщила, странно было только то, что эта история приключилась с ней, с женщиной, которая всегда умела манипулировать людьми.

Несколько месяцев назад в Аськином отделе сменился начальник. На смену интеллигентному Вячеславу Марковичу явился тридцатилетний парень, наглый выскочка и хам. А еще через пару недель Ася с изумлением поняла: ее выживают. Гадкий юноша бегал к вышестоящему руководству и регулярно капал хозяину агентства на мозги: Бабкина непрофессионал, она не имеет специального образования, плохо знает компьютер, слабо владеет английским…

Определенная правда в его словах была. У Аськи диплом полиграфического института по специальности редактор. Но в то время, когда она училась, ни о рекламе, ни о пиаре никто в нашей стране слыхом не слыхивал. С компьютером у нее полное взаимопонимание, а вот с английским швах, как говорится, «читаю со словарем». Но в отделе имелись люди с такими же анкетными данными, и Аська искренне недоумевала, отчего новый начальник взялся именно за нее.

Затем на работе появилась стажерка Катенька, и Николай Петрович вновь забегал по кабинетам, правда, на этот раз с восхищенными панегириками. Катя – великолепный специалист, учится на пятом курсе института рекламы и менеджмента, следовательно, завершает специальное образование, два иностранных языка, привлекательная внешность… Одним словом, гоните Асю Бабкину взашей, берите на службу Катюшу.

Думаю, что многие из вас не раз сталкивались с подобными ситуациями. Многие, но не Аська, привыкшая быть со всеми в дружбе.

В пятницу она не выдержала и, разрыдавшись, кинулась в туалет. За ней бросилась Галка Леонидова. Найдя Бабкину судорожно всхлипывающей у рукомойника, Галя сказала:

– Плюнь и разотри.

– Хорошо тебе говорить, – шмыгнула носом Ася, – прямо поедом ест! Главное, никак не пойму, за что?

Леонидова всплеснула руками.

– Ну ты даешь! Да всем вокруг известно: Катька спит с Колькой, он свою любовницу хочет сюда на постоянный оклад пристроить.

– Почему на мое место? – только и сумела спросить ошарашенная Ася.

– Так ты больше всех получаешь, – пояснила Галя, – у нас по восемьсот в конвертике, а тебе целую тысячу дают!

Мы с Аськой принялись обсуждать, как поступить. Пару раз из коридора доносилось слабое: «Сюнечка», – и подруга бежала на зов.

Это Розалия Никитична, пережившая два инсульта, подзывала Аську. Бабкина с улыбкой подает старухе судно. Если ей и противно выполнять сию процедуру, то никто об этом не знает. Бывшая свекровь лежит на кружевных, хрустящих от крахмала простынях, и Ася не забывает приготовить для нее любимые вареники с творогом.

Мы перебрали множество сценариев поведения и пришли к неутешительному выводу: Аське следует искать другое место работы, Николай ее непременно выживет.

Приняв решение, Бабкина повеселела и, глянув на часы, воскликнула:

– Гляди-ка, уже поздно, а Лялька дрыхнет, неладно вышло!

– Вот родители какие, вечно им все не так, – улыбнулась я, – не спит – плохо, заснула – еще хуже.

– Да пойми ты, – рассердилась Аська, – у нас режим! Ребенок должен приучиться все делать в свое время, иначе потом начнет укладываться в час ночи, и ничего хорошего не получится. Посиди спокойно, пойду ее разбужу.

Она ушла, а я осталась допивать десятую по счету чашечку кофе. Наверное, я ничего не смыслю в детях, хотя и живу в одной квартире вместе со своей лучшей подругой Тамарочкой и ее новорожденным сыном Никиткой[1]. Но мне всегда казалось, что человеческий организм не машина. Иной раз кусок в горло не лезет, а в другой день ешь без остановки, то же и со сном. То валишься с ног от усталости около восьми вечера, а то кукуешь до полтретьего, листая давно прочитанную книгу. Ну как может маленький ребенок всегда вести себя одинаково!

Мой супруг Олег Куприн служит в милиции. Как-то раз он сказал мне:

– Знаешь, что самое неприятное в тюрьме и на зоне?

– Ну, – призадумалась я, – дедовщина, наверное, хотя это в армии. В лагере она есть?

Олег мрачно сказал:

– Есть, только называется по-иному. Но хуже всего невозможность ни на секунду остаться одному и необходимость регулировать свои естественные надобности по приказу.

– Это как? – не поняла я.

– Спать, есть и ходить в туалет не тогда, когда хочется, а когда начальству угодно, – пояснил Олег.

Так зачем создавать двухлетнему ребенку лагерные условия? Ну почему Аська понеслась будить мирно спящую Ляльку? Сама проснется, ляжет потом попозже. Только в этом-то все дело. Аське захочется вечером попить спокойно чай с Сережкой, а не возиться с шаловливой Лялькой. Отсюда и режим: когда Ляля укладывается в девять спать – у супругов впереди целый свободный вечер. Так что забота о детском режиме на самом деле…

– Помогите! – понесся по квартире крик, больше похожий на вой. – Помогите!..

Звук летел из детской. Чуть не упав на повороте, я понеслась по узкому бесконечному коридору.

– Помогите… – неслось мне навстречу, – ну кто-нибудь…

Распахнув рывком дверь, я увидела Асю, держащую на руках Лялю. Ребенок лежал, откинув голову.

– Она не просыпается, – сказала Ася, – открой скорей балкон.

Я распахнула дверь. Холодный ноябрьский воздух ворвался внутрь. Ася выскочила наружу.

– Лялечка, открой глазки, Ляленька…

Но девочка продолжала безвольно висеть. Несмотря на ощутимый холод, ее бледная кожа не покрылась мурашками. Я повнимательней посмотрела на круглое личико и схватилась за стену. Лялечка, не мигая, смотрела куда-то вдаль. Маленький рот приоткрылся, нос вытянулся.

– Ляля!!! – заорала Ася. – Ляля!!!

На соседний балкон выглянул мужчина. Я достаточно хорошо знаю этого дядьку. Зовут его смешным именем Ежи, и он квалифицированный кардиолог. Когда у Олега начались неприятности с давлением, Ежи живо подобрал ему препараты, которые поставили моего мужа на ноги. Его необычное имя сочетается со смешным отчеством, и, на мой взгляд, он немного комично представляется: Ежи Варфоломеевич. Правда, мне, наверное, не следует посмеиваться над чужими именами, поскольку у самой в паспорте записано: Виола Ленинидовна Тараканова.

Ежи мигом оценил обстановку, перескочил на наш балкон и, втолкнув Асю в комнату, приказал мне:

– Налей ей воды.

События понеслись, словно скорый поезд на зеленый свет. Невесть откуда появился Сережа и принялся обнимать жену. Потом появился врач, отчего-то только один. Всех посторонних, включая родителей, выпихнули в коридор. Мы с Сережей привалились к косяку и стали вслушиваться в непонятные звуки, доносившиеся из детской.

– Сюнечка, – донеслось из коридора, – поди сюда.

Словно сомнамбула, Ася двинулась на зов.

– Пойди сядь в гостиной! – остановил ее муж.

– Розалии Никитичне надо сменить памперс, – тихо ответила жена.

– Ничего, полежит так, – отрезал Сергей.

– Она не любит…

– Перебьется! – побагровел тот.

Он хотел сказать еще что-то резкое, но тут из детской вышел врач и устало сказал:

– Все.

Ася дернулась и прошелестела:

– Пойду дам Розалии Никитичне новый памперс.

– В каком смысле все? – пробормотал Сережа, сникая на глазах. – Хотите сказать, что Лялечка проснулась?

Доктор слегка замялся, но потом решительно ответил:

– Ваша дочь умерла.

Загрузка...