Циферщик.

11

Андрей пересёк порог квартиры Виктора. Обратил внимание, что в ней по-прежнему всё убрано, всё чисто: никаких пустых бутылок и кошачьего помёта, нет разбросанных по всей квартире объедков и бычков, которые он предполагал увидеть. Не было и вони, а наоборот — в воздухе витал тот едва уловимый запах чего-то домашнего, уютного, знакомого и привычного, что хранили в себе стены этого дома. Запах женщины.

— Знаешь, Вить, у меня глюки, наверное. Но я чувствую Олины духи.

Андрей сел на диван, как тотчас в голове промелькнула вспышка, и он увидел рядом с собой Олю — именно такую, какой она была в их последнюю встречу, вечность назад. Наваждение прошло так же быстро, как и появилось.

Он протёр глаза, потом наблюдал, как деловито хозяйничает его друг. Кошка тёрлась о ноги Андрея, выпрашивая ласки. Он взял её на руки, положил на колени, начал гладить. Даже кошка имела вполне приличный и довольный вид: шерсть причёсана, когти подстрижены, морда излучает сытое довольство. «Похоже, Витян не так уж и бухает, как говорит».

Виктор принёс два кресла-мешка из спальни, поставил их у стола и, разливая им виски, ответил:

— Это не Олины духи. Тут у меня типа горничная появилась. Да и мама почти каждый день навещает, к ним переехать зовёт. Достала уже, если честно.

— Твоя мама кошку расчесала, или ты позаботился? — договорив, Андрей аккуратно опустил кошку на пол. Она не обиделась, подняла и распушила хвост, важно удалилась в сторону кухни.

— Да нет, говорю же, — горничная, типа. Давай выпьем, — они сделали по глотку. Виктор, побалтывая напиток в бокале, продолжил. — Катя её зовут. Она ещё на похоронах ко мне прилипла. Оказалось, что это она Ольку в тот вечер подвозила.

Андрей удивленно перевёл взгляд на лицо друга, невольно подавшись вперёд всем телом:

— Да ладно? В смысле, что она сказала? Что видела? Где оставила? Блин, я не знал об этом, ты не рассказывал!

— Да, а что там рассказывать? Она на остановке её высадила. Машина барахлила, Катюха поехала на СТО и о дальнейшей судьбе Ольги не в курсе, — Виктор говорил неохотно, выдавливая из себя каждое слово, особенно имя своей девушки, которое непрестанно преследовало его в мыслях.

— Это проверили? Она — последний человек, кто видел Олю в живых! Эта Катя должна что-то знать! Откуда она вообще нарисовалась? Ты её знаешь?

— Не особо. Они давно не общались, вот встретились в тот день. Что ты думаешь, её не опрашивали? Когда стало известно, что Оля пропала, она в тот же день пришла в отдел, рассказала всё, что знала. Действительно, — у неё барахлила машина, что-то там с генератором, — не суть. Она высадила Олю на остановке, зная, что последний автобус должен был скоро подъехать. Она как раз его обогнала. Ну а потом поехала в автосервис. Там и просидела до ночи, пока ей тачку чинили. На похоронах ревела как сумасшедшая. Всё себя винила, что не довезла до дома. Ну и начала навещать меня, помогала так, по мелочи. Нормальная девчонка, короче. Да ты скоро сам с ней познакомишься.

— И что, Оля села в автобус? — спросил Андрей. Что-то неладное чувствовал он в этом объяснении.

— Нет. Водитель автобуса подтвердил, что на остановке никого не было. А его слова подтвердил регистратор.

— А почему она не взяла Олю с собой в автосалон?

— Всё, давай завязывай, Коломбо! Оля домой спешила. — Витя начинал заводиться от этого разговора, от этих вопросов, от принуждения снова давать на них ответы, снова погружаться в тот роковой вечер. Ему стало неприятно от того, что они называли сокровенное имя так часто и так просто.

— У нас романтический ужин намечался. Не думай, что ты умнее всех. Если бы следаки нашли до чего докопаться в её словах, то она бы сейчас не ехала к нам с подругами.

— Значит, она — одна из тех, кто сюда приедут? Вот это поворот! Да, я бы, пожалуй, с ней пообщался.

— Только, Андрюха, давай не дави на неё. Вообще поменьше этой темы касайся. Она хорошая, ей, правда, тяжело приходится. Думаешь, её саму не затаскали на допросы? Ещё как! Дважды на дню! Всё досконально проверяли, чуть ли не на полиграфе. А она и так, сама по себе странноватая, будто не в себе немного. Ерунда, конечно… Да сам увидишь. Давай просто побухаем с девчонками, повеселимся. Мне тоже всё это сейчас не очень…

Виктор запнулся на полуслове. Появилась внезапная мысль даже написать Кате и всё отменить. Но они наверняка уже находились в пути. Это было бы очень некрасиво со стороны Виктора — просто взять и всё отменить, не вдаваясь в подробности своего решения.

Андрей что-то сосредоточено обдумывал в голове, откинулся обратно на спинку дивана, сделал большой глоток, допив стакан. Морщась от крепости напитка, он ехидно спросил:

— Так значит, ты её трахаешь? Быстро ты утешение нашёл. Горничная, говоришь, да? Ну, круто-круто. Не скучаешь — главное.

— Рот закрой свой! Ты чё несёшь? Перебухал уже или чё? — Виктор со злобой взглянул на Андрея. Он совсем не ожидал подобных подозрений от друга. Его ладонь, свободная от стакана, непроизвольно сжалась в кулак.

Андрей заметил, что его товарищ разозлился. Он сам не понимал отчего, но и в нём загорался запал и подступала к вискам затаённая в душе ярость. Вот уж трудно было понять, почему именно сейчас волна неуместного злорадства поднималась в нём, заставляя поддаться ей и позволить подхватить себя и унести в ту черноту, из которой так сложно было выбраться.

Всё это было лишним, неправильным, совсем не подобающим данному времени и месту. Андрей понимал это, но уже не мог остановиться:

— Да ладно, я всё понимаю. Ты скажи только, на Катюху-то у тебя нормально всё, встаёт? Или перед делом просишь её, чтобы она тебя немножко пофотографировала?

Недопитый бокал Виктора с силой полетел в голову Андрея, на лету расплёскивая остатки жидкости. Больно ударив Андрея, едва сумевшего уклониться, в плечо, он отскочил на диван, потом на пол и звонко разбился. Андрей вскочил с дивана и вовремя успел рукой перенаправить кулак друга, летящий ему прямо в лицо. Через секунду Виктор сшиб своего товарища с ног. Тот, ударившись об пол, сбил дыхание, прикрыл руками лицо. Виктор наносил удары, которые по большей части приходились по вскинутым в защите рукам, при этом выкрикивая оскорбления защищавшемуся другу. Андрей кое-как смог, на мгновение, освободиться, ногой оттолкнуть от себя Виктора и подняться на ноги, ожидая нового нападения и стараясь привести к этому времени своё дыхание в норму. Он отступил назад, в прихожую, и схватил железную ложку для обуви, но Виктор с проворством быка уже вновь набрасывался на него. Один раз он смог ударить его ложкой, сам не поняв куда именно, как тотчас мощный ответный удар в скулу сбил Андрея с ног. Виктор был здоровый парень, при чём злой здоровый парень, — Андрей уступал ему в комплекции и в запале, поэтому вскоре драка могла закончиться дальнейшем избиением лежачего Андрея, но его спас раздавшийся звонок домофона.

Виктор с тяжёлым, запыхавшимся дыханием переводил взгляд то на поверженного товарища, то на трубку домофона. Наконец, он ответил на вызов коротким вопросом «кто?» и нажал на кнопку, впуская гостей в дом. Сел на тумбочку, вернул на место отобранную в драке ложку и посмотрел на нервно хохотавшего Андрея, который сидел на полу и ощупывал разбитую губу.

— Иди в ванную. И постарайся вести себя сегодня нормально, придурок конченный, а не то…

Андрей встал, деланно отряхнулся, хоть он и не запачкался, и отправился приводить себя в порядок, на ходу весёлым тоном закончив Витину фразу:

— А не то, придётся драться по-настоящему. Без проблем, чемпион!

«И что меня дёрнуло такое брякнуть?»

Умываясь и критически осматривая распухшую губу, думал Андрей, стоя перед зеркалом. Видок у него оставлял желать лучшего. Он остановил кровь, сочившуюся из разбитой и опухшей губы. Умывшись, почувствовал, что и хмель почти выветрился из головы. Через закрытую дверь, со стороны комнаты, раздавался женский смех, весёлый и бодрый голос Виктора.

Всё казалось неправильным, мерзким и постыдным. Андрей подумывал даже попрощаться и уехать домой. Но интерес к таинственной Екатерине и нежелание провести остаток ночи ворочаясь в постели, предаваясь мрачным, уничижительным мыслям, заставили его остаться и, навесив на себя маску весёлости, улыбнуться своему отражению. Андрей вышел из ванной комнаты и отправился на звуки начинавшегося веселья, которое казалось всё более неуместным.

В комнате, расположившись на диване, сидели три девушки. «Довольно симпатичные» — отметил про себя Андрей. С улыбкой помахал им рукой и, щеголяя потрёпанным в сражении лицом, начал знакомиться с гостьями.

Девушек звали: Настя — чуть полная блондинка в классических джинсах, белой блузке и с милыми ямочками на щеках, придававшими ей свой шарм; Регина — черноволосая татарочка, в чёрном платье, с довольно вызывающим декольте, содержимым которого стоило гордиться. Выражение её лица с высокомерными чертами, как бы спрашивало: «что я здесь делаю?». И, наконец, та самая Екатерина.

Ещё до того, как они назвали свои имена, девушка, сидевшая посередине, привлекла внимание Андрея. Если двух других смело можно было назвать привлекательными, то в ней, на первый взгляд, не было совершенно ничего примечательного. Коротко стриженные тёмно-рыжие волосы без особой укладки; угловатая фигура, не заостряющая на себе взгляд; смущённая неловкость и даже неуклюжесть в движениях; простая одежда — юбка средней длины и красная рубашка в клетку, походившая на мужскую и мешком болтающаяся на ней. Однако, её лицо, а именно глаза, взгляд, цепляли сразу. Большие, ярко-голубые прожекторы пристально вглядывались в Андрея и отводить от них взгляд ему совсем не хотелось. Эти глаза будто бросали вызов: сможешь ли ты выдержать их напор или сдашься и отвернёшься, смущённо улыбаясь? И Андрей сразу решил непременно выигрывать все их дуэли в «гляделки». Хоть ему и явно представлялось, как эта пристальная и властная холодность раз за разом отпугивала многих других, лишая их шанса реабилитироваться.

Катя смеялась, поддерживая весёлость их компании, но весёлости в её взгляде не было. На фоне глаз ярко контрастировало лицо. Самое обыкновенное — скучное лицо с длинным, некрасивым носом и впалыми щеками. Пожалуй, где-нибудь на улице или в общественном транспорте, вряд ли кто-то обратил бы на неё внимание. Но в этот вечер Андрей твёрдо решил, что должен познакомиться с ней поближе. Какая-то сила, даже не совсем половое влечение или, тем более, влюблённость, влекла его к этой особе. Что-то интригующее, не поддающееся объяснению, словно огонь в кромешной тьме или свет в пресловутом конце тоннеля, заставляло тянуться к этой невзрачной девчушке, обещавшей своим видом, что за внешней оболочкой таится загадка, ради решения которой стоило бы приложить все мыслимые и немыслимые усилия.

В то же время, их небольшая вечеринка шла своим размеренным и неумолимым ходом. Несмотря на драку, Андрей с Виктором упорно делали вид, что ничего не произошло. Общались как раньше, шутили, заставляя девушек веселиться и чувствовать себя максимально непринуждённо. На вопрос о своём ранении, Андрей только отшутился: «времена, мол, такие — опасные. Шальная бандитская пуля, которую не удалось поймать зубами».

Алкоголь наполнял бокалы, разговоры становились яркими, увлекательными и раскованными. Создавался комфорт для всех, и уже никто не предлагал куда-то уезжать, продолжать веселье в другом месте, как это задумывалось вначале. С ноутбука лилась песня Ланы Дель Рей. Виктор танцевал с Настей и Региной одновременно, не стараясь сдерживать свои руки, позволяя приятным облакам опьянения окутать голову, а девушки не выказывали на его поведение ни малейших возражений. Андрей же предложил Кате отлучиться на балкон, выкурить по сигарете.

Угостив её, Андрей вновь изучающе оглядел девушку. Что-то в ней сохранялось от подростка — вся эта нескладность в одежде, во внешности — хрупкая, невысокая девочка, со странным, но таким интригующем взглядом огромных голубых глаз. Катя, в свою очередь, тоже без малейшего смущения вглядывалась в Андрея, будто в поисках чего-то заветного.

— Мне Витя говорил, что ты помогала ему, после всего этого, поддерживала. Спасибо тебе. Всё-таки — он мой лучший друг, а я вот впервые с ним вижусь после смерти Оли. — Андрей высунул голову в окно, глядя вниз, но чувствовал, как всё не отпускает его этот пристальный, изучающий взгляд.

— Это самое малое, что я могла для него сделать. Витя много про тебя рассказывал, да и Оля тоже. Я всегда хотела с тобой познакомиться.

— Ну вот и познакомились. Жаль, что при таких обстоятельствах. Значит, ты последняя, кто видел Олю… живой?

Катя приблизилась к нему, едва задев плечом, и Андрей неожиданно почувствовал, как приятно ему это мимолётное прикосновение, как сладостно присутствие новой знакомой рядом. Не выдавая себя, он всё глядел во двор, краем глаза примечая, что и Катя тоже ищет взглядом что-то там, внизу, в темноте, освещаемой лишь тусклыми, редкими подъездным фонарями. Её лицо было столь близко, что слышалось лёгкое дыхание девушки.

— Андрей, я не хочу об этом говорить, извини. Я только начала приходить в себя, учиться принимать всё это.

Андрей отметил, что в её глазах промелькнула невзрачная, мимолётная тень, какая-то незримая полу-эмоция. Это продлилось лишь долю секунды, и вот они уже стали такими же проницательно-холодными.

— Она что-то значила для тебя, правда? — полушёпотом проговорила Катя.

— Оля была моим другом. Одним из немногих моих близких друзей. Я знал её с самого детства. Я даже был влюблён в неё, в своё время, представляешь? А теперь её нет… Какая-то жалкая паскуда взяла и убила её. А потом выбросила голый труп на улицу, как мусор какой-то. И перед этим, ещё и макияж ей навела. Оставила цифру «семь» на её теле. И ты спрашиваешь, что она для меня значила? Пожалуй, почти всё, что было хорошего в жизни. Ну, что теперь говорить…

— Андрей, я… прости, — Катя отвела от него взгляд, вновь пытаясь найти подбадривающие знаки на земле. Андрей почувствовал, как Катя сильнее прижалась к нему, видимо, стараясь подбодрить, но спустя секунду отстранилась.

— А ты давно её знала? — сильно затягиваясь табачным дымом, спросил, в свою очередь, Андрей.

— С четырнадцати лет. Мы с ней были соседками, она жила этажом выше. До того, как мои родители развелись. Я, в итоге, осталась с папой, а мой брат с матерью уехали в другой город. Спустя время, и мы с папой переехали в другой район. Но мы с ней всё равно общались и после всего этого, но уже не так хорошо. Оля мне всегда нравилась. Такая она была уверенная, умная, красивая. У неё тоже родители были в разводе. А она так пережила это легко. Хоть и была даже младше меня, когда это случилось. Оля всегда была сильная. Не то, что я. Как сейчас помню, я всерьёз думала о самоубийстве, до того, как стала жить с отцом, — Катя нервно и неуместно хихикнула, будто рассказав о какой-то весёлой штуке, а не о мрачной и тяжёлой ситуации своей биографии.

Андрей немного оторопел от такой откровенности. Промычав что-то поддерживающее, докурил сигарету и выкинул её в окно. Смотрел на Катю, удивляясь про себя, как она может так легко, фактически незнакомому человеку, рассказывать настолько личное? Неужели, это для неё ничего не значило? Быть может, Андрей просто встретил столь редкого, открытого и искреннего человека на своём жизненном пути? В это очень слабо верилось. При чём, Катя совершенно точно не была пьяна, так отчего же она произносила эти вещи с такой лёгкостью и безразличием? Могло ли быть так, что она просто лгала?

— А почему ты с отцом осталась? Обычно девочки остаются с матерями. Да и вообще, детей почти всегда отдают матери при разводе, так ведь?

— А мама меня не любила. Вот брата, да. Души в нём не чаяла. А он больной у нас был, за ним уход требовался постоянный, наблюдение и всё такое. Отец не хотел, чтобы я в этом участвовала и была у матери как горничная, поэтому и предложил мне жить с ним. Я согласилась. Папа у меня, знаешь, какой хороший? Бизнесмен! Вот, машину мне подарил на двадцать один год. Да и вообще, если честно, я отца всегда любила больше, чем мать.

Андрей начинал понимать, почему Виктор говорил, что она странная. Рассказывать такое первому встречному, при чём голосом, настолько отстранённым и лишённым эмоций, мог только очень странный и сложный человек. Катя явно была странной. Но эта особенность девушки лишь заставляла Андрея ощущать всё большее к ней влечение. Он отметил, что она сказала «горничная», и с какой интонацией она выделила это слово. Так её назвал Виктор при первом упоминании. Уж кем-кем, но горничной эта Катя совсем не выглядела.

— Хороший папа, — согласился Андрей. — Чем занимается?

— Разным, — Катя аккуратно потушила сигарету в пепельнице и продолжила. — В основном, связанным с машинами. Автосалон Ниссана, автосервисы, мойки, шиномонтажки. Скучная, в общем, работа. Я ему помогаю.

— Скучная, зато прибыльная. Может, он и меня устроит? Я как раз тунеядствую сейчас, — улыбнулся Андрей. Катя посмотрела на него, вернув улыбку. В этот момент, лицо девушки поменялось, будто просветлело, и эти изменения сильно украсили её черты.

— Я могу замолвить словечко. Что, пойдём к ребятам?

— А я бы ещё пообщался, если ты не против?

— Нет, не против. Просто Насте завтра на работу, она, наверное, скоро уедет. Я хотела бы с ней попрощаться.

— Думаю, нас позовут, если понадобимся. Я помню, Настя у нас стоматолог — будет завтра на пациентов перегаром дышать. А Регина кем работает? Что-то вылетело из головы.

— Она и не говорила, кем работает. Регина проститутка.

Андрей ошарашенно выпучил глаза на Катю, но, по её выражению лица, было невозможно определить, говорит она серьёзно или шутит.

— Ты серьёзно?

— Конечно. Если честно, я знала, что вы сегодня будете гулять с Витей и сама напросилась составить вам компанию. Регине я заплатила, чтобы она помогла Вите расслабиться. А Настя даже не знает, кем её подружка работает! — Катя весело рассмеялась и продолжила. — Я сама совсем недавно об этом узнала. Но я ничего против не имею. Рассказала ей про Витину ситуацию, она попросила немного денег за это. И вот — мы здесь! — расхохотавшись искренним, задорным смехом и, сделав подобие реверанса, Катя через балконное стекло посмотрела в комнату, где как раз Регина с Витей танцевали медленный танец. Руки Вити находились гораздо ниже талии девушки.

Андрей тоже не смог удержаться от улыбки.

— А вы, юная особа, полны сюрпризов. Ты только глянь на него! Вот кабелина! Он, наверное, и к тебе приставал? Я в шоке, на самом деле.

— Нет, меня он не трогал никогда, даже когда совсем пьяный был. А ты что-то небольшой любитель о себе рассказывать, правда?

— Ну, когда такой интересный собеседник, моя персона кажется слишком серой и скучной. А что бы ты хотела узнать?

— Всякое. О тебе, о Вите, об Ольке. Если, конечно, ты не против рассказать? Честно скажу, ты мне понравился. Я думаю, ты гораздо интереснее, чем хочешь казаться.

— У всех свои скелеты в шкафу. И беспокоить их порой не стоит, — Катя внимательно посмотрела на него, потом медленно, значительно кивнула в знак согласия.

— Да, в этом ты прав. Я замёрзла. Может, мы и в комнате сможем поговорить?

— Может быть. Кстати, ты тоже меня, мягко говоря, заинтриговала.

Дверь балкона открылась, на пороге возник Витя, застав разговор и заметив, что Андрей с Катей стоят чуть ближе для требований обычной, светской беседы новых знакомых. Про себя он порадовался, что Андрей пришёл в себя и сгоряча не обидел ещё и Катю. Его опасения, похоже, были совсем напрасными.

— Вы тут застряли, что ли? Ушли такие покурить и пропали. Что это вы тут такое курили так долго? — с самодовольным смешком попытался их в чём-то уличить Виктор.

— Да-да, выходим-выходим.

— Андрюха, постой. Составишь мне компанию?

— Составлю, почему бы и нет. Пусть девчонки пообщаются, у них наверняка есть свои секретики, — Андрей подмигнул Кате, та с улыбкой кивнула и ушла в комнату.

Виктор закурил. На предложенную сигарету Андрей отрицательно помотал головой. Стояли сначала молча. Наконец, Андрей сказал:

— Дружище, ты извини меня, не знаю, что на меня нашло такое брякнуть. Я виноват.

Виктор лишь махнул рукой. Его терзали душевные сомнения насчёт Регины, которая, похоже, была готова на всё. А вот в себе, он не был так уверен.

— Эта Регина — просто бестия! Андрюха, меня терзают муки совести. Что мне делать?

— Расслабься, Витян. Просто расслабься и получай удовольствие. Но не забывай об ответственности. У меня вроде валялись в куртке пару штук ответственности.

— Себе оставь. Ты как всегда всё опошляешь. О чём это, интересно, вы с Катериной столько общались? Не брякнул лишнего, надеюсь?

— Может, тоже говорили об удовольствии и ответственности, почём знать? А вообще, да, — странная девчонка. Но что-то в ней есть, однозначно. Ты не обидишься, если вдруг мы с ней потеряемся?

— Даже так? Вот этого я точно не ожидал. Да нет проблем, если хотите, то что я вас — силком держать буду? А вообще, хороший сегодня день. Первый хороший день, после… Ну, ты знаешь. — Виктор высунулся в окно, подставив лицо снегу, выдохнул клуб дыма в луну, потом смачно плюнул.

Время уже давно перевалило за полночь. Настя, видя, что она в этой квартире становится лишней, вспомнила о завтрашнем дежурстве и, не ощущая полного удовлетворения от этого вечера, раздражённо засобиралась домой.

«Да, посидели с девчонками… И зачем я сюда поехала? Надо было сразу домой после кафе. Как всегда, не высплюсь. Даже эта дурёха Катька себе парня склеила. Почему он на неё внимание обращает? Неужели я страшнее этой полоумной? А Регина? Просто посмотрите на неё! Как настоящая шалава себя ведёт…»

Погружённая в свои невесёлые мысли девушка попрощалась со всеми, к неудовольствию отметив, как глубоко безразличен был всем её уход. С окончательно испорченным настроением Настя хлопнула дверью и удалилась.

Разбитые по парочкам оставшиеся разбежались по комнатам. Андрей с Катей сели на кухне, а между Виктором и Региной всё ярче разгорался их неожиданный (для Виктора) «роман». Андрей пил виски, глядя на хозяйничающую словно у себя дома девушку, которая решила отказаться от спиртного и заваривала себе чай.

— Что думаешь о маньяке, об этом самом Циферщике? — как бы невзначай, поинтересовалась Катя.

— По-моему, я ещё на балконе тебе доступно объяснил, что подобные твари, по моему мнению, не должны жить на свете. Ты должна сама прекрасно всё это понимать. И, знаешь, если бы мне довелось с ним встретиться, я бы, не задумываясь, грохнул эту суку…

Катя села напротив, сделала крошечный глоток испускающей пар, обжигающей, ароматной жидкости и, не глядя на Андрея, кивнула.

— А что? — неспешно взбалтывая лёд в своём стакане с виски, поинтересовался Андрей.

— Сама не знаю, просто спросила. Не могу не думать о том, кто забрал Олю. Ведь вполне может быть, что он самый обычный человек на вид. Возможно, примерный семьянин, с хорошей работой, с прекрасными рекомендациями отовсюду. Его, наверное, любят родители, у него есть друзья, подруги. Кто-то и вовсе может считать его своим лучшим другом. И при этом он ведёт двойную жизнь, постоянно скрывается, боится совершить ошибку. Быть может, что он даже нам знаком, а мы и не догадываемся об этом.

— Рано или поздно он обязательно совершит свою последнюю ошибку. Они все ошибаются. Так ты ничего подозрительного не видела в тот день?

— Прости, понимаю, что я, порой, веду себя странно, — едва заметно вздрогнув, девушка начала плавно менять тему, — мне часто об этом говорили. Я понимаю, что ты хочешь знать всё о том дне. Но, правда, я не могу снова отвечать на эти вопросы. По крайней мере, сегодня. — Катя опустила голову, изучая тёмную жидкость в чашке.

Оба сидели какое-то время молча, пили каждый свой напиток, украдкой перекидываясь взглядами. Андрей заметил, что на щеках девушки проступил лёгкий румянец. Видимо, она думала о чём-то, что хотела, но не решалась сказать. Влечение к этой едва знакомой, непростой девушке до сих пор не ослабевало в Андрее. «Пожалуй, нужно взять у неё номерок, а может быть и проводить до дома».

— А ты говорил серьёзно, что готов убить маньяка при встрече?

— Пожалуй, да.

— То есть, ты считаешь себя способным хладнокровно отнять жизнь у другого человека? Пускай, и при полной уверенности, что он этого заслуживает?

— Может быть, я сейчас просто выпил и бахвалюсь перед интересной мне девушкой, стараясь выглядеть храбрым и решительным. Но на самом деле это что-то на грани фантастики представлять, что я окажусь в ситуации где нужно будет сделать такой выбор. И если сейчас я уверен, что всё сделаю правильно, то в решающий момент, — я не знаю, как поступлю. Я понимаю, что, наверное, это будет очень нелегко. А ещё труднее будет потом, когда придёт осознание, что я теперь тоже убийца.

— Раскаяние, душевные муки, бессонные ночи, да? Преступление и наказание, как у Достоевского?

— Нет. Здесь месть и только она. Здесь, пожалуй, совершенно другие мотивы и понятия, которые, как мне кажется, достойны того, чтобы зваться справедливостью. В том конкретном случае, о котором мы говорим, я бы убил маньяка-душегуба. С моральной точки зрения — поступок оправданный и, может быть, даже правильный. Но, тем не менее, вряд ли я настолько бесчувственный и холодный человек, что у меня после этого не будет ни малейшего груза на душе. — Закончив, Андрей попытался изобразить улыбку, но она не получилась, вышла только полубезумная гримаса, которую он поспешно убрал, допив содержимое бокала.

— Оно, конечно, всё так… а ведь, стоит отдать должное Циферщику, — детей не убивает, никого не насилует, над трупами не издевается. Было бы гораздо тяжелее, если бы Олю… трудно было опознать. Прости! Меня опять куда-то заносит!

— Ну да, у него есть свой почерк. И никто не знает его мотивов. Может, даже он сам до конца их не понимает… Ладно, хватит с меня этих тем! Пойдём к нашим голубкам?

— Знаешь, я, наверное, вызову такси. Уже поздно, а нашим «голубкам», думаю не стоит мешать. Если хочешь, останься. Я доплачу Регине за тебя потом.

— Дурочка, что ли?! — Андрей даже поперхнулся от такого предложения. Он усмехнулся, не решив окончательно, было ли это шуткой или нет.

— Я бы хотела увидеться с тобой ещё, Андрюша. Можно тебя так называть?

— Валяй. Я бы хотел того же. Оставишь свой номер? Или, вообще, почему бы нам вдвоём не поехать? Не хочу им мешать, — Андрей указал на стенку, за которой глухо раздавалась музыка, — здесь я точно третий лишний.

— Я не против! — застенчиво улыбнулась Катя. — Можно будет у меня ещё немного будет посидеть. Если ты не против, конечно. Папа в другом городе. Только не подумай ничего такого, ну, сам понимаешь. Просто мне тяжело оставаться одной в пустом доме, в такие тяжёлые дни. Блин, говорю это и представляю со стороны, насколько это двусмысленно, пошло и банально звучит! — Катя покрылась милым смущённым румянцем и попыталась спрятать лицо за чашкой чая.

— Ничего такого, клянусь, я думать не буду! — Андрей не смог ни заметить лукавый огонёк, проскочивший в глазах девушки, и неприметно игравшую в уголках её губ улыбку.

Разговор неспешно, но увлекательно продолжался, переключившись на отвлечённые, лёгкие темы. Постепенно узнавая друг друга, парень с девушкой находили много общего во вкусах и предпочтениях. Их общение становилось всё более непринуждённым.

Катя мило дула на парящий чай, всё чаще ища глазами лицо Андрея, а он, всё меньше скрываясь, сам искал её взгляда, ощущая нечто позабытое, тёплое и убаюкивающее, что рождалось у него в груди, приятно пульсируя и опьяняя, не хуже убывающего виски.

Они вызвали такси, которое на удивление быстро прибыло на место, прерывая разговор и своим появлением провоцируя тысячу прощупываний друг друга от Кати и Андрея в поисках серьёзности намерений и того предела, которого они готовы были сегодня достичь.

Андрей постучал в уже закрытые двери комнаты, за которыми уединились Виктор с Региной. Через какое-то время показался потрёпанный хозяин квартиры. Подтрунивая друг над другом, друзья пожали руки и обнялись на прощание, твёрдо решив встретиться на днях, вновь давая обещание чаще видеться и в своей дружбе превозмочь утрату, поддерживая друг друга. Конечно, ни о чём таком они не говорили, ограничившись сухим: «Ладно, давай, счастливо». Но оба понимали, что, — то отречение из-за смерти близкого человека наконец слабеет, возвращая их в ещё более доверительный поток дружбы, который, были они уверены, не замкнётся в стене отрешённости, а, наоборот, совсем скоро сведёт их вновь.

Андрей с Катей вышли из подъезда, продолжая оживлённо говорить о чём-то своём, Андрей приобнял её за плечи. Девушка была не против и, отбросив стеснительность, крепко прижалась к нему.

В такси они ехали, продолжая увлечённо беседовать, не разрывая при этом объятий, и незаметно их лица оказались совсем рядом друг с другом. Они дышали ароматами, исходящими от спутника, безрассудно упиваясь этой, казалось, совсем не случайной встречей. Что-то роковое и забвенное вилось вокруг машины, что увозила их прочь от Виктора, наслаждающегося тем временем прекрасным телом Регины. Вокруг мелькали огни ночного города, но Андрей и Катя не видели их, поглощённые только самими собой; той неверной, но неизбежной страстью, что неожиданно для них захватывала в свои объятия.

И что-то стучало, беспокойно бренча в голове у Андрея. В своём безмолвном крике предупреждая, будто он упускает что-то несравненно более важное, что-то, то и дело мелькающее перед глазами. Но он решительно заглушал все голоса в голове, твёрдо решив найти в этой ночи свое спасение и освобождение.

Катя чувствовала вкус его губ, ощущала горячий, полный властности язык, что норовил слиться с её собственным в полном страсти танце. Она закрыла глаза, переносясь куда-то далеко, прочь от этого города, прочь от всех волнений и тревог, от которых её трясло ещё несколько часов назад. Казалось, что вот всё и решилось — окончательно и бесповоротно. Она примкнула к Андрею всем телом, чувствуя, как он поглощает её, представляя, как в беспросветной тьме затухает последний огонёк, неумолимо растворяющийся в этой умиротворяющей чёрной бездне.

Всё отступило на второй план, а в глазах девушки можно было увидеть его — старый сон, своими истоками протекающий из далёкого детства. Теперь, в объятиях Андрея, она чувствовала, как граница между сном и явью становилась всё тоньше.