5. Казнить

— Не мельтеши, а?

Цика приостановилась, злобно глянула на хмура, сказавшего эту фразу, и опять заходила по подвалу.

— Посиди спокойно. Мешаешь.

Цика встала, уперла руки в бока и выдала:

— Отдыхай, отдыхай. Глядишь, отдохнувшим на казнь легче идти будет.

— Сначала же суд… — некоторое недоумение послышалось в голосе хмура.

— Суд??!! Первый раз слышу, чтоб они суд устраивали. Наверно, договариваться будут о способе казни — чтобы болезненнее было. — Цика попыталась сплюнуть, не смогла и зло ударила кулаком в каменную стену. Зашипела, затрясла рукой от боли и снова зашагала из угла в угол.

— Никак не могу здесь оставаться, — пожаловалась она через минуту, — у меня же встреча назначена. С Кхни. Он, конечно, подождет. А как казнят меня — сколько же ему ждать придется, а? Ты всё подстроил. Зачем в лавку меня повел? Что я там не видела?

Хмур сидел на полу. Он был в полной уверенности, что именно из-за этой нахальной девицы они и попали в переделку. Не возмутись она наглым обсчетом в лавке, хозяин не поднял бы скандал, и стража не прибежала бы. А ведь хозяин человеком был — истинным, так сказать. Это даже непривычный к людям хмур видел. Немалую мзду, видно, в казну отчисляет. Берегут его, ценят.

— Ну, и какие высокие мысли посетили нашу многомудрую голову? — съязвила Цика, заметив отсутствующее выражение лица хмура. — Чай, многоуважаемый Рэндом обдумывает — как нам избежать смерти. Или что?!

Рэндом поджал губы, но не стал отвечать. Себе дороже. Он ей слово, она ему — десять.

— Молчи — молчи. Думай. Как надумаешь — поделись. Авось, к тому времени еще будем живы. Вот, скажи, — умирал ты? Нет? А мне приходилось. Неприятное чувство. Спасибо целительнице — оживила. Так после казни сожгут нас, а пепел развеют. А без тела — куда душа вернется?.. Не хочу я сгинуть. Не хочу… Думай, Рэндом, думай!! — Цика выкрикнула последние слова, закашлялась и утерла выступившие слезы.

— Вот и не мельтеши. Что-нибудь против тебя есть у них? Кроме драки в лавке?

— Какая драка? Это разве драка? Ну, стукнула пару раз по роже этой круглой. А нечего ухмыляться было…

Хмур живо припомнил, как Цика избила лавочника. Сначала хлестко ударила его по лицу, метя в глаза и оставив на щеке кровавые царапины от ногтей. А когда стражники схватили ее за руки с двух сторон, ударила ногой, выбив зубы. Хозяин рухнул, сбивая товары с прилавка. Цику пригнули к полу. Рэндома, когда он попытался что-то сказать, повязали за компанию, чтоб не лез не в свое дело.

— Скажи уж. Хуже не будет.

— Ну, кое-кого пристрелила… Только свидетелей этому — не осталось.

— Кроме самих трупов… Они-то видели — кто их убил. Снять с них показания трудов не составляет, понимать должна.

— Да не до того было, — Цика махнула рукой, — спешили мы.

— А подумать могли. — Наставительно сказал Рэндом.

Цика не обратила на слова хмура ни малейшего внимания. Она ушла в себя, говоря о наболевшем:

— Сам знаешь — они людей не любят. Им только повод дай — пристрелят не задумываясь. Человек — враг номер один. Злыдни! Ладно бы за дело. А то веточку невзначай обломишь — каторга. Скажешь слово поперек — работы принудительные. А чуть что посерьезнее — стреляют. Не успеешь ничего доказать. Люди виноваты уже тем, что существуют на белом свете. Не ужиться нам вместе. А вам, хмурам, что? Вы с ними нигде не пересекаетесь. Они вас и не трогают…

Хмур неожиданно поднялся, подошел к окну, подпрыгнул, ухватился за решетку, подтянулся и выглянул наружу. Цика поперхнулась и замолчала, не понимая действий Рэндома.

— Помост готовят. Бежать надо, — сказал он. Спрыгнул вниз, отряхнул ладони от ржавчины и выжидающе уставился на девушку.

— А я что говорю! Надо! Но как?

— Давай рассуждать логично.

Цика криво усмехнулась:

— Логично… Ну, давай. Ты же у нас логик. Знающий…

— Казнить завтра будут. Сегодня не успеют помост закончить — люди работают. Кстати, чтоб ты себе ничего не думала, помост — каменный, не деревянный… Не отвлекай меня.

Цика надула губки, сложила руки перед собой и бухнулась на сено, прямо там, где остановилась.

— Слушай, Рэндом, ты сам решил со мной в город идти, или старейшина приказал?

Хмур сбился с мысли.

— Сам. Добровольцем. Как Бронс объявил набор желающих тебя сопровождать, так я сразу и вызвался.

— Ага. И зачем? Получил то, что хотел?

Хмур неожиданно покраснел. На его бледном лице это было особенно заметно.

— Ну, как это… Не знаю… Не понял еще… — замямлил он.

— А не знаешь — так меня слушай! — отрубила Цика. — Давай-ка, подсоби. Я тоже на волю глянуть хочу.

Рэндом без слов встал под окном, и Цика забралась ему на плечи.

— Ух, ты! Здорово! Какой-то знатный господин прибыл! Народу понабежало! Кто это, а? С женой, с ребенком. Все разукрашенные, как не знаю что. А стражников… Такие сразу стреляют во всё подозрительное, я знаю. А это что за круглая штуковина? Рэндом?

— Слезай, объясню. — Тяжело выговорил хмур.

Цика спрыгнула.

— Ты что, не читала указ на рынке?

— Не до того было, — Цика опустила глаза.

— Сегодня приезжает Наместник с семьей. А завтра празднества по этому случаю. Всем надлежит быть веселыми и нарядными. Вечером — фейерверк. Вот та круглая штуковина — как раз для него.

— Стало быть, наша казнь выступит в качестве одного из мероприятий празднования… И все возрадуются. А для кого-то урок будет… Расскажи про фейерверк.

— Тот шар, что ты видела, подымают в воздух и оттуда пускают огни разноцветные, в фигуры складывающиеся. Красиво… — в голосе хмура прорезалась мечтательность.

Цика чувствительно ткнула его пальцем под ребра.

— Он что, летает? А как? Там сидит кто-то, чтоб огни запускать?

— Летает. Магия какая-то. Не знаю, не силен. А огни на земле еще поджигают. Там специальные шнуры воспламеняющие приделаны — разной длины, чтоб в разное время загоралось… Да что ты меня всякой ерундой отвлекаешь? Надо думать, как спасаться, а она всё о развлечениях. Одно слово — женщина.

Весь облик хмура выказывал недовольство Цикой, и она поспешила сменить тему:

— Ладно. Ты там что-то о логике говорил.

Рэндом глубоко вздохнул. Ничем Цику не проймешь. Главное — не перечить ей. Она всё равно считает, что всегда права. Ну, и пусть её.

— Чтобы преодолеть противника — нужно найти его слабое место. В чем слабость стражников?

— Да нет у них слабости, — перебила Цика, пожав плечами.

— Должна быть. Только у нас времени нет, чтобы узнать ее. Значит, нужно искать слабость в обстоятельствах.

— Наместник? Семья его? Нет, я против детей не воюю. Да их, к тому же, особо охранять будут — вдруг, кто в толпе с оружием придет.

— Точно. Всё внимание стражников на людей будет отвлечено. На нас — только двое охранников останутся и палач.

— Надеешься справиться с ними?

— С ними справишься ты.

— Чего это я? Как что — так сразу Цика. И главное — как?

— Я их отвлеку, а ты — пристукнешь. После чего приставим нож к горлу наместника.

— Ну, чем отвлечешь? Чем?

— Я тут одно заклинание запрятал. Огненное. Меня маг их не проверял. Стрельну по стражникам как бы со стороны. Суматоха поднимется, а ты действуй…

— Ну, ты фрукт! Никого не пожалел. Они же сразу в толпу стрелять начнут. Скольких положат. И всего лишь для того, чтоб нам спастись. Не будет этого. И не думай. Я тебе другое скажу. Чтобы избежать смертельной опасности, надо перебить ее другой — еще более смертельной.

— Что? Какой это?

— Например, если дом над нами прямо сейчас в подвал рухнет.

Хмур усмехнулся, что далось ему с большим трудом, и сипло сказал:

— Это невозможно — ты же знаешь.

— А твое огненное заклинание? Примени его — и нас не казнят.

— Конечно. Кто ж казнит мертвецов. Уймись, Цика. Подождем до утра. Там видно будет.

Девушка сузила глаза, сглотнула и тихо сказала:

— Ладно, завтра посмотрим — кто из нас прав. Я еще и не то придумаю.


Утро выдалось солнечным. Уж не знаю почему, но умирать в такой день всего обиднее. А уж когда тебя казнят — обидно вдвойне.

Едва первые лучи высветили на стене квадратики решетки, Цика забарабанила в дверь, требуя еды. На удивление Рэндома, ее принесли — даже на двоих. Этим все заботы стражников и ограничились.

— Когда там казнь? Не помнишь? — Невнятно сказала Цика с набитым ртом. — А то уже надоело ждать.

Хмур сглотнул и отодвинул миску от себя. Аппетита не было. Как она может за обе щеки уминать? Невероятное существо.

— В полдень, когда же еще?

— Это ж пять часов ждать! Не, я так не могу! Эй, стража!

И Цика опять застучала по двери. Руку она себе отбила, зато результата добилась: вошел мрачный стражник и спросил на всеобщем — чего ей надо.

— Нельзя ли казнь ускорить? Что за проволочки? Я буду жаловаться! Нарушаются права заключенных.

Рэндом смотрел во все глаза на Цику и теребил правое ухо, намекая стражнику, что у девушки явно не все дома. Тот намек понял и даже не стал орать. Буркнул: «Сейчас позову, кого надо» и удалился, не забыв тщательно запереть дверь.

— Ты в своем уме?! — хмур был вне себя, — Мне еще пожить хочется!

— Поживешь. — Жестко и коротко сказала Цика. — Не дергайся!

Долго ждать не пришлось — стражник бегал быстро.

В подвал вошли трое. Заспанные мрачные лица. Неряшливо застегнутые одежды. И решимость во взорах — наказать возмутительницу установленного порядка.

— Ну, наконец-то! — радость Цики была неподдельной, — Я уж заждалась. Вы судьи, стало быть? Первый раз на суде буду. Приступайте. Так и будете молчать? Тогда я первая начну. Признаю себя полностью виновной во всем, что совершала. Достаточно? А теперь пошли. Казнить-то на площади будете? Достроили помост? Нет? Ну, чего стоим, кого ждем?

Цика попыталась пройти к двери, но была остановлена одним из охранников, поднявшим на нее лук.

— Я чего-то не поняла? Так мы идем? В чем проблема?

Один из судей прочистил горло и ответил:

— Мы еще не договорились о способе казни.

— Побыстрее. Я тороплюсь. — И уселась на сено.

Рэндом понял, что придется рассчитывать только на себя. Цика только всё погубит. А ведь в первую очередь ее спасать надо — обещал же старейшине беречь и защищать. Так она сама на рожон прет, не удержишь. Ой, как плохо-то…

Пока судьи переговаривались, Цика смирно сидела, сложив руки на коленях, — сама невинность. Только никого ее вид уже не мог обмануть. Разлад в ряды судей ей всё же удалось внести. Они сначала повысили голоса, а потом стали кричать друг на друга на своем певучем языке, так что даже хмур, изучавший его когда-то, ничего не мог понять. Закончилось это тем, что один из судей грязно выругался на всеобщем и почти бегом покинул подвал, хлопнув дверью.

Оставшиеся двое невозмутимо посмотрели на девушку и хмура, и один из них объявил о совместном решении:

— Человек Цика и хмур Рэндом приговариваются к казни через сожжение. Начало казни переносится на два часа раньше. Место казни сдвигается на север на сто шагов. Заключенные будут доставлены туда немедленно.

— Наконец-то! — Цика радостно хлопнула в ладоши. — Заодно свежим воздухом подышим. Эй, Рэндом, ты как насчет свежего воздуха? Или он вам не нравится? А что вы еще не любите? Всё спросить собиралась, да недосуг.

Хмур не ответил. Он наклонил голову, чтобы не видеть ни по-идиотски счастливую Цику, ни стражников, ни судей. Никого. Только ступеньки. Только брусчатку улицы. Только ковровую дорожку зеленого цвета…

Рэндом вздрогнул и посмотрел вокруг. Уже пришли. Быстро. Теперь на солнце торчать. Не любил Рэндом солнца. Потому как редко видел его. Не нужно оно ему было в его пещере.

— Не густо народу. Ты не расстраивайся, еще подойдут. И Наместник придет — судьи мне обещали. — Цика говорила, с интересом оглядываясь вокруг. — Ты не молчи. Расскажи что-нибудь.

— Отстань, дура! Весь план загубила. Не хочу с тобой говорить. — Хмур отвернулся от Цики.

Цика легонько потрепала Рэндома по плечу, сказала «ну-ну» и стала ждать. Их даже не связали. К чему? Охранники всегда успеют выстрелить, попав так, что мучиться будешь, а кровью не истечешь до казни. Да и сама казнь — обольют огневым составом и подожгут издали стрелами. А чтобы ничего не сгорело — на камнях это дело делают. Помост для чего делали — чтоб всем виднее было. А раз он не закончен, то отвели Цику с Рэндомом на самое высокое место площади и поставили в опасной близости от фейерверочного устройства.


Наместник появился во всем великолепии. Первое действие спектакля под названием «Казнь врагов отечества» началось. Да, посмотреть было на что. Захватывало дух от богато разукрашенных одежд. А жена его, а сын… Нельзя было глаз оторвать от этого зрелища. Наместник поднял руку, призывая к молчанию. Даже охранники повернулись к нему, что говорить о простых горожанах. Только личная стража не отвлеклась.

В этот момент Рэндом и выпустил огненное заклинание. Он метил в наместника, куда же еще. И даже теперь Цика смогла помешать ему. Она с силой ударила ногой по его рукам снизу вверх, так что выпущенное заклинание рвануло в небо. Выброс совпадает с направлением рук — кто ж этого не знает.

Огненными сполохами зажглось небо над площадью. Красными, синими, зелеными — куда твоему фейерверку. Даже солнце не смогло затмить их.

Цика сильно дернула Рэндома за руку. Он, как и все остальные, уставился в небо, ничего не соображая.

— Быстро! За мной! Пока смотрят на твое чудо. — А сама тянула его и тянула, прочь с места казни.

— Куда это мы? — хмур попытался задержаться.

Напрасные усилия — Цика чуть не вывихнула ему руку.

— На шаре улетим! С которого фейерверк запускают!

— Я боюсь на шаре! — заорал хмур. — Это почище обрушения здания будет! Ни один нормальный разумный не полетит на этом взрывающемся ужасе!!

— Вот именно, — сказала Цика, закидывая обмякшего хмура в корзину, — Мы будем первыми.

Она резанула по натянутым веревкам ножом, позаимствованным у охранника, подпрыгнула и перевалилась в корзину вслед за Рэндомом.


Эльфы опустили луки, провожая взглядами уносящийся шар с двумя безумцами. Нет, попасть можно было — их меткость не знает равных. Но даже им стыдно воевать с двумя сумасшедшими. И если подумать — вдруг шар упадет в городе и взорвется?

В глазах пятилетнего мальчика стояли слезы. Наместник потрепал сына по кудрявой голове.

— Ты же настоящий эльф. Эльфы не плачут. А фейерверк? Он не последний. Еще не один увидишь, порадуешься…

Загрузка...