Дары любви

Глава четвертая

Начинало светать, когда, разместив раненых и навьючив лошадей телами погибших, отряд продолжил путь к деревне Мюрат.

Анна закуталась в плащ до самого подбородка, спасаясь от утреннего холода. Девушка изо всех сил старалась не вывалиться из седла. Она так и не смогла уснуть этой ночью. Всякий раз, когда она закрывала глаза, мешанина образов и переживаний устраивали чехарду в ее мозгу, и никакими усилиями девушке не удавалось восстановить привычное спокойствие.

Взгляд Анны наткнулся на широкую спину Свена Сивардсона, ехавшего рядом с Уильямом во главе их отряда. Может, этот незваный гость виноват в бессоннице? Его присутствие Анна чувствовала всю ночь за тонкой тканью шатра.

Анна закрыла глаза и постаралась выбросить из головы мысли о Сивардсоне. Ее ощущения — всего лишь странное отклонение, и ничего больше. Она точно помнит, что никогда не встречала его.

Остаток пути Анна принуждала себя думать о работе, оставленной в мастерской. Девушка разглядывала яркую зелень листвы, нежные краски неба, но впервые в жизни она сейчас столкнулась с чем-то настолько необыкновенным, что в сравнении с этим работа утратила прежнюю привлекательность.

Они добрались до Мюрата гораздо быстрее, чем ожидал Свен. Деревня находилась не более одного или двух лье от места их последней ночевки. И теперь, после нападения, Свен понимал, почему Уильям сделал привал. Если бы они ехали после заката солнца, то стали бы легкой добычей для разбойников.

Несмотря на молчание Анны, каждый раз, когда она смотрела на него, Свен чувствовал ее взгляд так же отчетливо, как если бы она кончиками пальцев проводила вдоль его позвоночника.

Деревня лежала в широкой долине, обнесенная грубо сколоченным деревянным ограждением. От леса до ограждения простирались вспаханные поля.

Отряд подошел к воротам, и крестьяне, побросав работу, побежали им навстречу, громко приветствуя Уильяма. Но радость их сразу сменилось печальной тревогой — они увидели навьюченных лошадей.

Одна женщина выскочила впереди остальных. Уильям преградил было ей дорогу, но она отбилась от него и подбежала к лошадям.

— Нед! — зарыдала она, стянув одеяло с одного из погибших воинов.

— Мне жаль, госпожа Труди. — Уильям тронул женщину, но она отбросила его руки. Обхватив тело, Труди прижималась лицом к сбруе лошади и отчаянно рыдала.

Анна подобрала подол плаща и свесилась к плачущей женщине.

— Труди, не надо! — воскликнула она и попыталась спешиться.

Свен уже спрыгнул с лошади, но не успел помочь, как девушка запуталась в юбках и начала падать с коня.

Сердце его едва не выскочило из груди. Все же он подскочил к Анне и подхватил ее в последний момент. На мгновение Свен прижал к груди свою теплую драгоценную ношу, и на долю секунды девушка тоже прильнула к нему.

— Будьте осторожнее, госпожа. — Свен бережно поставил Анну на землю.

— Благодарю, милорд, — пробормотала Анна и обняла рыдающую женщину, пытаясь оторвать ее от мертвого мужа.

Свен отвернулся от этой сцены горя, здесь он ничем не может помочь. Зато он в состоянии предотвратить возможные жертвы в дальнейшем. Взяв под уздцы лошадей, Свен подошел к Уильяму.

— Не мое дело влезать в ваши дела, — сказал он этому бывалому воину, всматриваясь в ограждение вокруг поля. — Но лучше будет немедленно отправить всех людей в деревню.

Уильям кивнул.

— Да, верно. — Он вытер лоб перчаткой, взгляд его тоже неотрывно следил за темной стеной леса. — Вы не чувствуете, что за нами следят чьи-то глаза?

— Всей своей кожей, словно кинжалом вспарывают мне спину, — добавил Свен, с трудом подавляя желание передернуть плечами.

— Заканчивайте работу и уходим в деревню, — приказал Уильям. — Время позднее, пора укрыться за стенами.

Анна все еще утешала Труди.

— Сожалею о вашей потере, госпожа, — обратился Свен к женщине. — Ваш Нед был храбрым в бою.

Утерев слезы рукавом, женщина отстранилась от Анны и выпрямилась.

— Благодарю, милорд, — ответила она слабым голосом, в котором звучала гордость. — Мой Нед всегда честно выполнял свой долг.

— Позвольте помочь вам, леди. — Свен подставил Анне руку, предлагая подсадить в седло.

— Сначала Труди, — отвела предложенную руку девушка.

— Нет, госпожа, вы езжайте. Я пойду с моим Недом.

— Понимаю, — пробормотала Анна и позволила Свену помочь ей взобраться в седло.

Когда все вошли в Мюрат, Уильям приказал закрыть ворота, выставил около них охрану, а остальных повел в казармы. Свен спешился и с любопытством осмотрелся по сторонам. За несколько месяцев в графстве Уэльсе он еще не видел его городов и деревень, поскольку почти не покидал стен большого замка.

Мюрат был похож на большинство деревень его родины Норвегии, ничем не отличался от тех, что он видел в Шотландии и Англии по пути ко двору принца Ливелина из Уэльса. Вдоль главной улицы тянулись в два ряда деревенские дома, дальше стояли амбары и большие сараи с грубыми навесами. Взгляд Свена задержался на тесно стоявших зданиях из тесаного камня и деревянных домах в дальнем конце широкой улицы. Из стоявшего в центре дома вверх устремлялись клубы дыма.

С виду это была самая удобно устроенная и чистая кузница, какую он когда-либо видел. Резкий грохот железа, доносившийся изнутри, напоминал удары молота.

Но не стоило спешить с выводами — вполне возможно, что это не кузница. Скоро он это узнает, ведь Мюрат — маленькая деревня.

Свен стал высматривать Анну, но та затерялась в толпе крестьян, как только спешилась с коня, и больше он ее не видел.

А разве она должна была вернуться к нему? Здесь ее дом, и у нее нет причин задерживаться на улице с незнакомцем. После того как она видела его с двумя окровавленными кинжалами, ее нельзя упрекать в желании, как можно скорее отделаться от грубого воина.

Но он… Он желал видеть ее, хотя лучше ему не встречаться с ней. Благоразумнее всего распрощаться теперь с Уильямом и оставить Мюрат.

Надо отбросить мечты и прояснить свой разум.

План отличный, но он не мог оставить мечты об Анне. Воспоминания будут держать его около нее крепче любых оков.

Впервые в его жизни желание остаться возобладало над страхом перед тем, что может случиться, если он не уедет.

Размышления Свена прервал Уильям, появившийся из ближайшего дома.

— Неужели никто не принял у тебя лошадь?

Свен покачал головой.

— Идите сюда, милорд, а Оуэн возьмет коня. — Уильям кивнул мальчику, который при виде Свена застыл на пороге, вытаращив огромные от испуга глаза. — Давай же, малец, — с легким раздражением бросил Уильям. — Оба они огромные, но ни этот человек, ни его конь не причинят тебе вреда.

Оуэн нерешительно мялся на пороге. Уильям покачал головой.

— Прошу прощения, милорд. Мы живем замкнуто, вот мальчик и думает, что вы великан или нечто подобное. — Он взял у Свена поводья. — Оуэн, этот храбрый рыцарь спас госпожу Анну от бандитов, которые напали на нас вчера ночью. Без его помощи мы проиграли бы сражение. Неужели ты проявишь трусость перед лицом такого храбреца?

Оуэн тяжело вздохнул, потом сделал три шага вперед и неохотно протянул руку, словно боялся, что ее откусят. Глаза его стали еще больше, хотя вряд ли это было возможно.

Свен сам подвел к нему огромного вороного жеребца и осторожно вложил в протянутую руку поводья.

— Вот, мальчик, держи. Надеюсь, ты позаботишься о моем Видаре, — произнес Свен, нарочито медленно выговаривая слова, чтобы Оуэн лучше понял его. — Не позволяй запугивать себя. Видар ласковый, хотя и большой. — Он толкнул коня плечом. — Не так ли, старина? Ему особенно нравится, если почесать его вот здесь. — Свен тронул рукой чуть ниже ушей Видара. — Хорошенько вычисти его, и у тебя будет новый друг.

Оуэн погладил бархатистую морду Видара.

— Хорошо, милорд. Я позабочусь о нем.

Свен кивнул и обернулся к Уильяму:

— Можем мы поговорить?

— Конечно. Приглашаю к своему очагу. Моя жена уже приготовила ужин. За сдой и поговорим. — И он направился к той самой группе странных зданий в конце улицы.

Они вошли в дверь самого большого дома и сразу оказались в чисто убранном помещении. Посередине его стояли массивный стол и скамьи, а также искусно вырезанная деревянная стойка с полками для тарелок и кувшинов. От тростника и травы под ногами разносился аромат свежести, который смешивался с запахами домашнего хлеба и вареного мяса. Свен глубоко вдохнул и медленно выдохнул этот сладостно-горький запах.

Пахло домом.

Маленькая, хрупкая женщина в ярко-синем платье и льняном переднике, склонившись над очагом в дальнем конце комнаты, мешала ложкой в железном котелке. Платок сполз с головы, являя огненный, чуть тронутый сединой нимб локонов, обрамлявших миловидное лицо.

Уильям предостерегающе положил руку на плечо Свену, тихо подкрался к женщине сзади. Свен закрыл дверь.

Женщина обернулась.

— Уильям! — вскричала она, роняя ложку и падая в объятия Уильяма. — С возвращением, дорогой мой.

— Бесс! — Уильям быстро расцеловал ее в обе щеки, потом припал было к губам, но тут же со вздохом отстранился. С улыбкой он поднял руку и провел пальцами по растрепавшимся локонам. — Я пришел с гостем, любимая.

Женщина поправила волосы и лишь, затем посмотрела на Свена. Ее глаза были такими же ярко-синими, как цвет платья.

— Добрый день, сэр, — вежливо сказала она, слегка приседая. — Добро пожаловать в наш дом.

— Это Свен Сивардсон, рыцарь лорда Яна из дома Дэфиддов, — церемонно представил гостя Уильям. — Сивардсон, а это госпожа Бесс Коуки, моя жена.

— Приятно познакомиться с вами, госпожа, — произнес Свен, Когда он кланялся женщине, глаза ее недоуменно расширились и щеки мгновенно порозовели. Видимо, светские манеры были в новинку в здешних местах. Свен скрыл невольную улыбку.

Не стоит ему удивляться, ведь и сам он знаком с этикетом понаслышке. Покинув родной Берген, Свен научился многим полезным вещам.

— Прошу, милорд, садитесь, — госпожа Коуки прервала его грустные мысли, потом вернулась к очагу и начала сыпать в варево сочную зелень. — Ужин скоро будет готов.

Уильям принес кувшин и три кружки.

— Желаете медовухи, милорд? — Мужчина щедро плеснул напиток в кружки и одну отнес Бесс, пользуясь возможностью снова поцеловать жену.

Потом Уильям предложил кружку Свену, и тот принял ее с поклоном благодарности.

— Ваше здоровье, госпожа. — Свен поднял кружку в знак признательности.

— Да, Бесс, — с улыбкой поддержал его Уильям.

Свен пил пряный напиток и размышлял, как лучше всего заговорить о том, что занимало сейчас его мысли.

Уильям махом осушил свою кружку и со стуком поставил ее на стол.

— Клянусь распятием, я жаждал этого со вчерашнего вечера! Моя Бесс готовит лучшую медовуху на свете! — с гордостью воскликнул он.

Госпожа Коуки обтерла руки о передник и присела на скамью рядом с Уильямом.

— Он всегда так говорит, милорд. А я всегда отвечаю, что ему негде было попробовать другой.

Свен сделал еще глоток.

— Нет, он прав, госпожа. Прекрасная медовуха. — Свен усмехнулся. — Я достаточно путешествовал по свету, чтобы утверждать это.

— Перестань подъезжать к моей жене, щенок, — проворчал Уильям. — А то придется вышвырнуть тебя за порог, прежде чем отведаешь ее стряпню.

— Уильям, ну что ты говоришь, — накинулась на мужа Бесс. — Он может усомниться в нашем гостеприимстве. — Она взяла кувшин и наполнила кружки. — Не волнуйтесь, милорд, он вовсе не собирается вас выгонять.

— Да, ты говоришь истинную правду. За все, что он сделал для нас, он заслуживает не твоей стряпни, а гораздо большей награды.

— Любой другой сделал бы то же самое, — возразил Свен.

— Сильно сомневаюсь в этом, — возразил Уильям. В его голосе звучало искреннее неверие. — Почему случайный попутчик должен рисковать ради нас своей жизнью? По нашим лицам нельзя утверждать, что мы — люди честные. Ты ничего не знал о нас, может, мы — разбойники вроде тех, кто напал на наш лагерь.

Бесс порывисто вскочила.

— На вас напали? Пресвятая Дева, Уильям, все ли живы? Что с Анной?

Уильям потянул ее за руку, усадил обратно.

— Мы потеряли двоих, Неда и Пола, и еще двое ранены. — Его голос, его лицо, его глаза — все выражало неподдельное горе. — Но мы уберегли Анну. — Уильям обнял жену за плечи и прижал к себе.

Госпожа Коуки перекрестилась и вытерла слезы подолом передника.

— Почему на вас напали? Раньше никто не угрожал вам по пути из аббатства!

— Это правда. Но аббат заставляет нас охранять свою девицу не просто так, Бесс. Разбойники охотились за Анной. И без Сивардсона нам пришлось бы гораздо хуже.

Свен молча слушал беседу супругов. Он думал о жителях Мюрата и попытался понять, какую роль играет Анна в их жизни. Слова Уильяма ничего не объяснили Свену. Анна была живым человеком, простой женщиной, а не монахиней или церковной реликвией. Какая же она собственность аббатства? Она не земля, не деньги, не домашний скот!

Что бы там ни было, Свен воочию убедился, что и Уильям, и его жена переживают за Анну. Они тревожились не об интересах аббатства. Свен догадывался, что за грубостью Уильяма кроется глубокая привязанность к этой девочке.

Миссис Коуки решительно встала.

— Надеюсь, ты не ожидаешь, что я останусь здесь утешать тебя, когда теперь есть раненые. Прошу меня простить, милорд. Я не поверю, что с Анной все в порядке, пока не увижу сама. — Она шагнула к очагу и подолом передника схватила дужку котелка. — Ужин немного подождет.

Уильям вскочил на ноги.

— Подожди, Бесс, я помогу. Сколько еще раз убеждать тебя, что этот горшок слишком тяжелый…

— Обойдусь и без твоей помощи. Я не цветок, который требует ухода. — Она поставила котелок подальше от огня, привычным движением накрыла его и подгребла под него угли. — Но за помощь спасибо.

— Все как всегда, — проворчал Уильям.

Женщина сняла передник и повесила около очага.

— Если мы не прекратим эту перебранку, любимый, то у лорда Сивардсона сложится плохое впечатление о нас. — С этими словами она чмокнула мужа в щеку.

Свен открыл дверь и увидел на пороге девочку, запыхавшуюся от быстрого бега.

— Можно мне Бесс? — спросила она.

— Я здесь, милая. — Миссис Коуки отстранила Свена в сторону.

— Идемте быстрее, — попросила ее девочка. — Не то я не знаю, что случится. Мама уверена, что только ей будет нехорошо, если она сделает это.

— Что она хочет сделать, Элла? — Миссис Коуки взяла девочку за руку. — Пойдем. Расскажешь все по дороге, — добавила женщина. — Тебе лучше пойти с нами, Уильям, — бросила она мужу через плечо. — Я ничего не поняла, так что ты можешь понадобиться.

Свен хотел спросить об Анне. Он хотел пойти…

Уильям заметил его колебания.

— Пойдем с нами, парень. Если Анна не послушается меня… — кислая мина на его лице соответствовала невеселым интонациям в голосе, — она, без сомнения, сделает то, о чем попросишь ты.