Давид Сасунский

И погнал овчар-великан свой скот

В несравненный край Сасунских высот.

«Эй, горы, джан!

Родные, джан!»

Как он залился, окликать пошел,

Оглушил раскат и гору и дол.

Пустилось зверье из берлог, из нор —

Разбежались врозь, разбрелись средь гор.

По следу искать их начал Давид,

Он в горы бежит, он в долы бежит.

Лис, зайцев, волков, косуль наловил,

В отару одну с ягнятами сбил.

Ввечеру погнал их в Сасун, домой.

Тут и шум, и крик, тут и визг и вой.

Увидал тогда весь сасунский люд,

Что звери толпой на город идут.

«Дела бросай! —

Себя спасай!»

Тут, рад не рад,

И стар и млад

Скорей утекать – кто в лавку, кто в храм,

Заперлись в домах, сидят по дворам,

Явился Давид, на майдан идет:

«И рано же тут ложится народ!

Ягнят встречай! Козлят встречай!

Эй, кто хозяин? Отворяй!

За одного – все десять на!

За десять – двадцать на сполна!

Скорей вставай, сюда иди,

Ягнят-козлят в хлева веди!»

Глядит – не идут; что ни дом – замкнут,

Разлегся и сам на майдане тут.

Уснул – головой на камне, – устал;

До самой зари сладким сном проспал.

Наутро чем свет поднялись князья,

К Огану пришли, все – одна семья:

«Эй; Оган-Горлан, возьми тебя прах!

К чему дурачка держать в пастухах!

Где овца, где волк – ему невдомек,

Весь Сасун зверьем набил пастушок.

Бога ради, дай другой ему труд,

Не то люди все со страху помрут».