Глава 5

Свет прихожей высветил бледные лица гостей. Влад сделал шаг назад и широким жестом пригласил зайти. Мужчина проследовал в прихожую первым. Влад пожал его тонкую холодную руку. Их ладони соприкасались несколько дольше, чем было необходимо для демонстрации вежливости. Мужчина загораживал вход, и матери Анисье пришлось дожидаться на темной лестничной площадке. «Религия всегда вытесняла женщин на вторые позиции, – подумал Влад. – Церковнослужители и в быту придерживаются тех же правил».

Ему стало немного жалко женщину, которая воспринимала неуважение как должное.

– Что ж мы даме не даем войти! – попытался пошутить Влад.

Мать Анисья отрицательно покачала головой, продолжая стоять на прежнем месте, опустив руки в карманы черного плаща.

– Вы на меня не обращайте внимания, – сказала она. – Не беспокойтесь… Я сама с собой разберусь…

«Наверное, она тоже болеет… Прячет глаза… Носовой платок…»

Леонтий снял черный, блестящий от дождя плащ, повесил его на крючок и скользнул взглядом по стенам прихожей.

– У вас здесь уютно. Можно пройти в комнату?

Он был сухощав, даже мелок. Лицо бледное, несвежее, словно нарисованное одним угольным карандашом. «Неудивительно. Человек только с поезда». Леонтий прошествовал в гостиную, бегло оглядел ее и сел на диван. Узкий чемоданчик «дипломат» он поставил на пол между ног.

– Нет-нет, не надо! – сказала мать Анисья, когда Влад попытался помочь ей снять плащ. – Я сама… И вообще, вы держитесь от меня подальше. Я не совсем здорова.

Что ж, как ей будет угодно. Влад прошел в комнату, сел напротив Леонтия. Улыбаясь, они некоторое время смотрели друг на друга. «Прежде я должен узнать, почему они сказали мне неправду».

– Хотите кофе?

– С удовольствием.

– В поезде, наверное, было очень душно?

– Простите, где?

Разговор нелепый и несвязный. Так бывает, когда собеседники в первую голову думают о впечатлении, которое производят, а уж потом – о деле.

Вошла мать Анисья. В длинном, почти до пола, темно-коричневом платье она казалась маленькой, по-домашнему уютной. Правая рука ее скрывалась в кармане. Темные волосы, расчесанные с пробором посредине, были сплетены в куцую косичку. Глаза женщины слезились, кайма век воспалилась. «Наверное, у нее конъюнктивит. Это бывает при ОРЗ. Падение иммунитета».

Мать Анисья остановилась посреди комнаты, глядя на картину Максимова «Quo vadis» («Камо грядеши»). На ней была изображена Аппиева дорога – место, где, по преданию, апостолу Петру повстречался Христос. Скандальная изюминка картины заключалось в том, что на ней был изображен только апостол, держащийся за голову и с ужасом оглядывающийся на чадящий Рим. Понимать это следовало так: никого Петр не встретил; его просто заела совесть, и он решил вернуться.

– Вы такой молодой, а уже зарекомендовали себя как противник ортодоксов в науке, – сказала мать Анисья. – Вам нравится опровергать общепризнанные догмы?

– Почему нравится? – возразил Влад. – Просто я привык лично перепроверять каждый факт… Хотите помыть руки?

«Странно, что ее правая рука все время находится в кармане. Как будто она прячет там оружие».

Он проводил женщину в ванную, показал, где висит свежее полотенце. Мать Анисья поблагодарила, закрыла дверь и щелкнула изнутри замком. Затем раздался звук воды. «Определенно, она скрывает свою руку. Может, она у нее больна?»

Влад вернулся в комнату и с ходу – так было легче – спросил у Леонтия:

– Вы знакомы с профессором Жерардо Бамонте?

– Нет, не имею чести, – немного подумав, ответил Леонтий.

– Удивительно! – усмехнулся Влад, как если бы столкнулся с неким забавным приключением. – Как же вы смогли зайти на внутренний сайт римского университета «Sapienza»? Моя статься была опубликована именно там, что потребовало личного разрешения профессора Жерардо Бамонте. Без его визы никто не может не то, что поместить статью на сайте, но даже просто зайти туда.

Леонтий кивнул.

– Вы правы, – ничуть не смутившись, ответил он. – Но Жерардо Бамонте был слишком занят и недоступен, и мы не стали беспокоить его своей пустячной просьбой. Студенты стали нашей палочкой-выручалочкой! Вы же сами еще недавно пели «Gaudeamus» и знаете, как хронически студентам не хватает денег.

«Достаточно убедительно. Это не бог весть какое преступление – провести постороннего в аудиторию, посадить за компьютер и позволить войти на внутренний сайт».

– Что ж, – сказал Влад. – Давайте поговорим о вашей книге.

– О книге вам лучше расскажет мать Анисья.

Воцарилось неловкое молчание. Леонтий делал вид, что с интересом рассматривает картины и всякие безделушки на полках, вроде эбонитовых статуэток. «Что ж она так долго? Может, ванну принимает?»

Наконец, щелкнул шпингалет, и женщина вошла в комнату. Влад обратил внимание, что мать Анисья уже не держит руку в кармане платья. «Я был прав, ее рука больна», – подумал он, заметив тугую бинтовую повязку, которая стягивала правую руку женщины.

– Что ж, – сказала мать Анисья с таким видом, словно никуда не отлучалась и все время присутствовала при разговоре мужчин. – Теперь самое время поговорить о книге.

Но Влад снова почувствовал, что рассеян – он раздумывает над странным, необычным поведением женщины. Рукав ее платья чуть выпачкан в чем-то белом, возможно, в побелке. До того, как она вошла в ванную, этого не было. Выходит, она выпачкалась там? Но где же там побелка? Стены обшиты кафелем.

Мать Анисья поставила на колени тонкий кожаный портфель, пальцы ее коснулись замка.

– Прежде, чем передать рукопись, – сказала она, – я бы хотела напомнить о том, что мы обратились к вам как к историку, исследователю, перспективному ученому… У простого обывателя эта книга, возможно, вызовет чувство возмущения, недоумения или раздражения. В вашем лице мы видим иного человека.

– И кого же вы видите в моем лице?

– Оппонента. Серьезного ученого, который всякий свой довод будет подкреплять обоснованными фактами. Мы ждем от вас беспощадной критики в тех местах, где вы с нами не согласитесь. И, конечно же, мы с благодарностью примем вашу поддержку…

Она не договорила. В прихожей зазвонил телефон. Владу показалось, что в воспаленных глазах матери Анисьи отразилась искра тревоги.

Влад извинился и вышел.

– У тебя все в порядке? – услышал он голос профессора Сидорского. Речь Артема Савельича была невнятной, будто профессор зажал пальцами нос, да еще сунул за обе щеки по грецкому ореху.

– Приболел немного, – признался Влад.

– Я не о том… Тебе никто не звонил? Никаких странных предложений не было?

Влад, не отрывая трубку от уха, кинул взгляд на распахнутую дверь в комнату и тотчас встретился взглядом с матерью Анисьей. Женщина улыбнулась, подняла здоровую руку и приветственно пошевелила пальцами.

– Как сказать… – пробормотал Влад.

– Ага! – догадался профессор. – Они уже у тебя. Так вот, слушай меня. Гони их из дома поганой метлой. Это сектанты и мошенники. Полнейшие дилетанты не только в теологии, но и в философии и истории! Они мне звонили сегодня, и я имел несчастье беседовать… как там она представилась? Мать Анисья?

– Но… пока еще… – произнес Влад, мучительно подбирая слова.

– Ты пока еще не раскусил их? – пришел на помощь профессор. – Так я расскажу тебе, что будет дальше. Они предложат тебе отрецензировать некую рукопись… Что? Уже предложили?

– В общем-то, да.

– И ты согласился?

Леонтий вдруг подошел к Владу и, натянуто улыбаясь, встал рядом, словно занял очередь, чтобы позвонить. «Как неудобно!» – думал Влад, покусывая губы. Профессор явно демонстрировал свой скверный характер. В общении со своими учениками он был абсолютным монархом, исповедующим истину в конечной инстанции. Никакой демократии! Никакого плюрализма. Совершенную историю преподавал только он. Все остальное, открытое, написанное и доказанное другими историками, если оно противоречило мнению Сидорского, именовалось профессором не иначе, как «антинаучная бредятина».

– Я еще не пришел к окончательному решению, – произнес Влад расплывчатую фразу.

– Ты слышал, что я тебе сказал? Гони их немедленно!

– Извините… Я перезвоню вам позже.

– Что?? – Профессор зашелся в праведном гневе. – Ну, знаешь…

Влад никогда раньше не смел разговаривать с профессором в таком тоне, тем более, первым завершать разговор с ним. Но профессор зашел слишком далеко. Он, по сути, внедрялся в личную жизнь Влада. В конце концов, Влад имеет право сам решать, как ему зарабатывать на хлеб. Профессор же позволяет себе зарабатывать весьма сомнительным способом, причем зарабатывать большие деньги.

Влад опустил трубку, чувствуя, что теперь на душе будут скрести кошки. Так всегда с ним: сначала сделает, потом мучается от осознания своей вины. Ладно, «наследники Христа» уйдут, и Влад сразу же позвонит профессору и извинится перед ним.

Он вошел в комнату, заряженный принципиальной разборчивостью профессора. «Никакой науки! Голый бизнес!»

– Вы деньги принесли? – с порога спросил Влад, давая понять, что в проблеме гостей его интересует только материальная сторона вопроса.

– Конечно, – ответил Леонтий. – Мы готовы заплатить вам аванс.

Он вынул из кармана пиджака портмоне и стал отсчитывать доллары.

– А вдруг вы откажетесь? – спросила Мать Анисья.

– Не откажусь.

– Я хочу убедиться, что вы хорошо понимаете, что от вас требуется.

– Я прекрасно все понимаю. Я выражу свое самое субъективное отношение к рукописи. Я камня на камне не оставлю на том, что покажется мне вздорным. Я буду беспощаден к скоропалительным выводам, поверхностному осмыслению и нарушениям логической взаимосвязи. Такой ответ вас устраивает?

– Вполне, – сказал Леонтий, придвигая Владу стопку денег. – Сколько вам понадобится дней, чтобы изучить рукопись и написать рецензию?

– Три дня, – ответил Влад.

– Два, – поправил Леонтий. – Два дня. Потому как дорога ложка к обеду.

Он кивнул своей спутнице. Мать Анисья щелкнула замочком на портфеле и вынула рукопись в зеленой папке.

– Это всего лишь гипотеза, – предупредил Леонтий, мягко опуская ладонь на рукопись.

– Я разберусь, – заверил Влад и встал, давая понять, что пора честь знать. – Не исключено, что я сделаю работу раньше срока. Как мне вас найти? Вы где остановились?

– Нигде, – ответил Леонтий и улыбнулся. – Мы сами вам позвоним.

Проводив гостей, Влад первым делом сгреб со стола деньги и пересчитал. Тысяча долларов! Ого! Вот так дела! Это мошенники, вспомнил он слова профессора. Погорячился Артем Савельич. Что ж это за мошенники, которые оставили аванс в твердой валюте, и обещают заплатить еще вдвое больше за какую-то рецензию? Это не мошенники. Это чудаки.

Некоторое время Влад ходил по комнате, поглядывая на стеллажи с книгами, историческими журналами, вестниками археологии и подшивками статей и отчетов. Где же тут собака зарыта? В чем подвох? Красть у него нечего. «Жучки» ставить незачем, потому как никаких секретных разговоров он не ведет по причине абсолютного незнания секретов. На иностранную разведку работать не предлагали.

Он открыл папку с рукописью, раскрыл на предпоследней странице, ибо основная часть любой научной работы – это только преамбула, а суть – в конце, в выводах. Принтер, на котором был отпечатан текст, страдал какими-то техническими болезнями, многие буквы едва читались.

«Отсутствием наследников у Бартоломео Коллеоне, выдающегося итальянского кондотьера, далекого потомка библейского Понтия Пилата, в какой-то мере можно объяснить его невиданную щедрость и относительное бескорыстие. Почему относительное? Бартоломео, отдав часть своего имущества (100 тысяч дукатов золотом) Венеции для благотворительных целей, выдвинул условие, что за это ему соорудят памятник на центральной площади Сан-Марко. Но так ли был щедр прославленный полководец? Только ли деньги в понимании кондотьера представляли истинную ценность? Будучи по-военному педантичным и расчетливым, Коллеоне в своих завещаниях до мельчайших подробностей описал и распределил принадлежащие ему ценности, а также малополезное имущество и даже старые носильные вещи. Странно то, что ни в одном из своих завещаний он не упомянул внешне пустяковый лом античной архитектуры, что противоречило скрупулезной аккуратности военачальника. Создается впечатление, что каменной коллекцией должен был распорядиться человек, с которым у Бартоломео существовала некая тайная устная договоренность. Но такой человек не объявился после смерти полководца, и все невостребованное было положено в место захоронения Коллеоне…»

Влад вдруг почувствовал, что его внимание к тексту пропадает. Он отвел взгляд и увидел на полу едва заметное белое пятно. Опустился на корточки, тронул пятно пальцем, растер. «Ах, ванная!» Ему надо было сразу зайти туда, прежде чем пересчитывать деньги!

Влад открыл дверь и заглянул в ванную. Воздух сухой, пахнет мылом, раковина усыпана мутными каплями, похожими на волдыри… Влад посмотрел в корзину для грязного белья, выудил оттуда влажное полотенце, расправил его, поднес к свету. Зачем он копается в грязном белье? Почему ему тревожно?

Он различил смазанные белые пятна, как если бы мать Анисья чистила пастой зубы, да перемазалась и вытерлась полотенцем. «Это похоже на известку». Он поднял голову, глянул на идеально оштукатуренный потолок, на облицованные плиткой стены, штангу лейки, лючок вентиляции, карниз «мойдодыра» с подсветкой… Странная женщина.

Загрузка...