Девочка из Сталинграда

11

Яков Федотович приехал в Сталинград после того, как была закончена работа бригады Александры Черкасовой, которая восстанавливала дом на Пензенской улице. Павлов прошёл по комнатам, ещё пахнувшим стружкой и свежей краской, на лестнице посторонился, когда мимо него перетаскивали большой шкаф, спустился в нижний этаж, выглянул в окно на улицу. Окно это теперь показалось ему очень большим.

Впереди, в нескольких шагах, дымилась чёрная каша асфальта. Молодой парень в кителе без погон приглаживал дымящуюся кашу большим механизированным катком. Слева, откуда обычно шли атакой фашисты, асфальт уже просох, из чёрного превратился в серый. Дети расквадратили его и, прыгая на одной ноге, играли в «классы».

Павлов посмотрел на дом, потом в сторону реки и, снова оглядев дом, опустил глаза к расквадраченному асфальту. Он чуть наморщил лоб, припоминая что-то или высчитывая,

«Да, так и есть. Вот сюда, ко второму квадрату, куда мальчик подтолкнул ногой камешек, подошёл тогда фашистский автоматчик с закатанными до локтей рукавами. Он был ближе других фашистов к дому и отсюда уже никуда не ушёл…»

- Дяденька, вы кого ищете? - спросил мальчик.

- Играй! - сказал Павлов.

На улице перед домом было шумно. Вкатилась большая автомашина с мебелью и узлами. Сверху, где были эти узлы, свалилась детская ванночка и загрохотала по мостовой. Потом зашипел фиолетовый огонёк сварки. Это сваривали железную ограду.

Павлов вышел во двор, помог женщине, которая укладывала в ванночку узлы с вещами, потом подошёл к ограде, оглядел издали весь дом.

- Ну как? - спросила, подойдя к нему, Александра Черкасова.

- Хорошо! - сказал Павлов.

Он подошёл к стене и написал на оштукатуренных кирпичах:

«Дом принял восстановленным. Я, Павлов».

Потом крепко пожал обе руки Александре Черкасовой:

- Спасибо!.»

От Александры Черкасовой Павлов узнал о Светлане.

- Ведь вас давно тут ждали, - сказала она Якову Федотовичу. - Всё надеялись - может, вы знаете что-нибудь о родных этой девочки.

- Нет, - сказал Павлов, - я о ней ничего не знаю. Видел только её и мать минуты две, не больше.

Яков Федотович в тот же день уехал из Сталинграда, и повидать Светлану ему не удалось. Однако» спустя несколько лет Павлову снова довелось побывать в городе, где он воевал. Яков Федотович знал, что, после того как часть полковника Кубанова покинула Сталинград, Светлана осталась жить в детском доме, а когда ей исполнилось восемь лет, пошла в школу.

В этот день на улицах Сталинграда было особенно много цветов. С пёстрым букетом шла и Светлана.

В конце августа в Сталинград приехала в отпуск Елена Крылова. Она проверила всё, что Светлана подготовила в своём шкафу ко дню первого сентября, и чуть подобрала плечики на её белом школьном переднике, хотя Света считала, что передник ей как раз впору. Такие передники вместе с новым платьем, сумкой и всякими письменными принадлежностями выдали в детдоме всем, кто в этот день впервые шёл в школу.

К первому занятию Светлану провожала в школу Елена Крылова. На площади Павших бойцов она купила букет цветов для Светиной учительницы. Справа и слева, вдоль всей широкой сталинградской улицы, шли мальчики и девочки - сосредоточенные, чуть озабоченные, с такими же сумками, как у Светланы, и с букетами в руках.

Школа… Не сразу привыкла к ней Светлана. В первый день, на втором уроке, она поднялась и, поставив ногу прямо на парту, начала зашнуровывать новый ботинок.

- Света, ты что? - спросила учительница.

- Ничего. Развязался.

- А разве так делают?

- А как?..

Светлана ещё не понимала, что школа - это дисциплина и порядок. Ей казалось, что и тут она играет, как в малышовой группе детского сада.

Светлане очень нравились переменки, и, когда зазвонил звонок, она сказала: «Не пойду, ещё поиграю». Но все девочки побежали в класс, и ей пришлось идти за ними. Зато в середине последнего урока Светлана спокойно взяла сумку и зашагала к двери.

- Света, ты куда? - остановила её учительница.

- Домой. В детдом. К нам сегодня шефы приедут.

- Нет, Светочка, останься, - сказала учительница.- Кончится урок, и тогда ты пойдёшь со всеми.

Когда прозвенел звонок, Светлана вышла из класса, но её ещё не отпустили домой. Вместе с девочками и мальчиками своего класса она прошла в большой зал, где стояли в ряд старшеклассники - такие высокие, что Светлане странно было видеть на девочках белые передники, а на мальчиках серые кители со светлыми пуговицами. И младшие, впервые пришедшие в школу, выстроились против своих старших товарищей. Каждый старший школьник протянул каждому новичку корзинку спелых яблок, груш и винограда. А потом высокая длиннорукая девушка сказала, обращаясь к новичкам:

- Мы дарим вам эти плоды в знак того, что наша родная школа научила нас не только грамоте, без чего человек в жизни слеп, но и труду, без чего человек в жизни как без рук. А ведь про многих учеников нашей школы говорят, что у них золотые руки. После войны земля вокруг нашей школы была так усеяна осколками снарядов, что их можно было сгребать лопатой. Теперь на этой сталинградской земле вырос сад. Я и мои товарищи на земле, отвоёванной кровью наших отцов, научились растить деревья, собирать плоды, перевязывать молодые стволы, удобрять землю. В этом году я кончаю школу и на всю жизнь останусь в саду: буду агрономом-садоводом…

Светлана слушала высокую девушку, и ей особенно понравились её слова о том, какое огромное счастье сознавать: это сделали мои руки. Человек, знающий труд, крепко, уверенно стоит на земле и не только знает мир вокруг, но живёт в нём хозяином, а не гостем: он по-хозяйски обращается с землёй, с металлом, с деревом - со всем, из чего можно добыть хлеб, построить дома, создать чудесные вещи для человека. Светлана держала двумя руками корзину с фруктами, слушала девушку-садовода и думала: «А я буду портнихой».

Уже несколько раз тётя Лена учила её из простого куска материи вырезывать, а потом сшивать разные красивые вещи. Светлане очень нравилась эта работа. Она и сама попробовала сшить передник для своей куклы, но передник этот получился как-то на один бок, и Светлана поняла, что ей ещё очень далеко до искусства тёти Лены. У той иголка в руках просто летала, как ласточка. Тётя Лена никогда не накалывала себе пальцы, и стежки при этом получались ровные, всё равно как простроченные на швейной машине. А какое платье было на тёте Лене! В нём её сразу и не узнать было.

- Это в честь твоего поступления в школу,- сказала тётя Лена Светлане.

Школа много радостей принесла Светлане, раскрыла перед ней сотни книг, в которых раньше она разве что могла рассматривать картинки. А теперь каждая книга - окно в новый, чудесный мир. В школе Светлана научилась сама читать письма, которые присылали ей бойцы и офицеры части полковника

Кубанова. Здесь же, в школе, она нашла своих лучших подруг среди девочек, которые и жили с ней вместе в детдоме и учились в одном классе. Горе у Светы - расскажет подруге, и легче на душе. Радость - «Давайте, девочки, споём!» И становится ещё веселее. А мальчики научили её костёр разжигать на ветру, строить шалаши, рыбу удить в Волге, ограду ставить вокруг новой школы.

Сюда-то, к новой, недавно отстроенной школе, и пришёл Павлов. Но ступеньки одной из наружных лестниц в этом восстановленном здании провалились, перил здесь совсем не было, огромные куски бетона были раскрошены в порошок. Однако это не были недоделки.

Часть этой школы оставили разрушенной в память Великой Отечественной войны. Ведь для того, чтобы всегда был мир, надо не забывать про войну.

К школе Павлов подошёл чуть позже полудня. Младшие классы первой смены кончили уроки, и теперь ребята, обгоняя друг друга, выбегали на улицу. Павлов остановил одну из девочек:

- Не знаешь, где мне найти Светлану?

Ему было неловко оттого, что он не знал фамилии девочки. И в детском доме, где он побывал утром, ему сказали только, что в этом году Света пошла в школу. Учится она в первом классе, а к доске учительница вызывает её просто так, по имени.

Сейчас Яков Федотович думал о том, что разыскать эту Светлану среди других Светлан будет не так-то легко. Но вышло всё не так, как думалось. Девочка, которую он спросил о Свете, сказала:

- Вам Свету, у которой нет фамилии? Да?.. А вот она прыгает через ступеньки. Видите?

Павлов увидел девочку с двумя косичками. Она прыгала через ступеньки, от чего косички вздрагивали и бантики на них смешно подрагивали.

Яков Федотович стал посредине лестницы - прямо на дороге у девочки. С разбегу она уткнулась в не-го, подняла глаза - большие и светлые, - и Павлов узнал девочку, которую он видел тогда, в страшные дни, в подвале на Пензенской.

- Пустите! - сказала девочка.

- А ты меня знаешь?

- Нет… Вы кубановский?- Хмурость сошла, Светлана улыбнулась. - Кубановский?! Да? Мы с вами были в землянке?

- Нет, - сказал Павлов. - Я не кубановский, а всё равно мы с тобой знакомы.

Вечером, когда Волга стала оранжевой, а небо над Сталинградом тёмно-красным, каким оно бывало и днём во время войны, к дому Павлова подошли двое: невысокий худощавый человек военной выправки с депутатским значком и звездой Героя на гимнастёрке и девочка с двумя косичками.

У дома стояли люди, одетые пёстро, не по-нашему. На них висели фотоаппараты и бинокли. Вероятнее всего, это были иностранные туристы. В этой группе людей был и наш железнодорожник с усами, как у Тараса Бульбы. Должно быть, это был старый кондуктор.

Люди стояли молча. Только пожилой железнодорожник несколько раз вышагивал от пьедестала, на котором стояла башня танкетки, до первого подъезда. При этом он повторял, ни к кому не обращаясь: «Четырнадцать… Ты подумай! - И снова прошагивал это расстояние - последние шаги, которые не смог сделать враг по нашей земле! -и опять повторял: - Четырнадцать… Аккурат, Ты подумай!»

Можно было предположить, что его поражало не только то, что фашисты стояли так близко от дома Павлова, но и то, что расстояние это не увеличивается - остаётся неизменным, сколько ни вышагивай.

У порога дома, прямо на асфальте, лежали белая роза и букетик из мелких ромашек и синих васильков.

- Тут всегда цветы, - сказала девочка. Она чуть приподнялась на носки, потому что говорила шёпотом - только ему, своему спутнику.

Они постояли молча ещё несколько минут.

Железнодорожник собрался уходить. Он почему-то дотронулся до стенки дома, потом нагнулся, понюхал розу и бережно положил её обратно.

- Хорошо пахнет! Роза… - Он говорил, ни к кому не обращаясь.- Интересно, живой ли Павлов?

- Живой, - сказал Яков Федотович.

- Ну, правильно!

Железнодорожник достал из кармана складной нож и аккуратно сложенный носовой платок. Затем он нагнулся, накопал в платок горсть земли, бережно завязал уголки платка. В последний раз посмотрев На дом, на пьедестал с танкеткой, он торопливо ушёл. Должно быть, он опаздывал на поезд.

Уходили и туристы, но приходили другие, и возле дома всё время был народ. Многие приносили с собой цветы, опускались на колени, клали их у стен дома.

- Пойдём, Света,- сказал Павлов.

Они пересекли широкий проспект, спустились к Волге и пошли по-над рекой.

Неожиданно Светлана спросила:

- Яков Федотович, а вы помните, какая она была?

Павлов не сразу ответил. Он понял, о ком спрашивает девочка, но очень уж этот её вопрос был неожиданным. И ещё понимал Яков Федотович, что он для Светланы единственный человек на земле, который видел её мать и может хоть что-нибудь о ней рассказать.

Что же сказать ей? Как объяснить, что тогда было слишком мало времени, чтобы разглядеть женщину, и очень уж было напряжённо, чтобы обратить внимание, какая она, и запомнить. Как же ответить на вопрос Светланы? Сказать ей неправду? Выдумать? Нет, этого Павлов не умел!

Света молчала, но Павлов понимал, чувствовал, что она ждёт ответа. И он сказал:

- Когда я подошёл к подвалу, твоя мама чуть слышно напевала. Сначала я думал, что это ветер. А вошёл в комнату и увидел, что она нагнулась над тобой, укачивала тебя и тихо так пела: «Баю-бай, баю-бай, испеку я каравай…»

- Она любила меня,- сказала Светлана…

Смеркалось. На Волге бакены подмигивали разноцветными глазами. В густой синеве неба медленно двигались цепочки огней - это плыли пароходы, большие, как дома.

Потемнело так, точно небо залило тёмно-фиолетовыми чернилами. А молочно-белые шары на высоких столбах стали вдруг золотистыми. Это зажгли фонари, которые шли от Волги через весь бульвар.

Павлов и Светлана поднимались по новой широкой лестнице, что ведёт от пристани в город. Темнота ночи оставалась позади. С каждой ступенькой становилось всё светлее и светлее.

Когда Яков Федотович и девочка поднялись наверх, вдруг сверкнули недалёкие вспышки праздничного салюта. Раскатисто громыхнули орудия, и весь город озарился ярким светом прожекторов и разноцветных ракет. Казалось, будто букеты чудесных цветов раскинулись по всему небу. Погасли тени, зацвели облака.

Показывая рукой на небо, Павлов сказал:

- Твой день рождения, Света.

- Может быть, ответила девочка.

Павлов молчал. Он знал, что Светлане установили день рождения приказом по части. Конечно, можно было бы выбрать любое число, но полковник Кубанов решил выбрать для этого дня большой праздник - праздник Октября. И вот теперь всегда в день рождения Светланы всё небо в ярких огнях праздничного салюта. Но этот ли день действительно день рождения Светланы? Кто знает?

- Да, - помолчав немного, сказала Света, - сегодня я получила много писем. Раньше в детском доме удивлялись: «Откуда тебе столько писем?» Я и сама удивлялась,; хотя нас там много было, на командном пункте у полковника Кубанова… Да, Яков Федотович, знаете, я просила, чтобы фамилия у меня была Кубановская. Я, конечно, не помню его, но вот, когда приезжали ко мне тётя Лена Крылова, и Птаха, и другие тоже, рассказывали, какой он был - Кубанов.

…Отгрохотали залпы салюта. Последняя ракета, точно она заблудилась в необъятном небе, погасла, не долетев до земли.

Светлана шла рядом с Яковом Федотовичем. Он старался делать маленькие шаги, чтобы девочке удобнее было идти.

- Ты что задумалась? - спросил Павлов.

- Не видит мама этого салюта, - тихо сказала Света.