- Рад вас, наконец, увидеть живьем, - сказал Валерий Борисович.
- Взаимно. Я счастлив, что попал в Москву, - сообщил Вениамин.
Они чокнулись бокалами за знакомство и Валерий Борисович продолжил:
- У вас есть чувство юмора. Вы – настоящий одессит. А вот тексты Соседина я порой не понимаю – то ли он всерьёз пишет, то ли в шутку. Странный парень этот Антон из Симферополя. Но приходится его публиковать – других крымских авторов у нас нет на примете, а регион нынче под пристальным вниманием Москвы.
- Соседин – литературный инвалид первой степени. Я ему давно еще написал, что у него есть только один вариант как стать популярным писателем – не увлекаться чтением всякой макулатуры, а вместо этого бегать ежедневно десятикилометровый кросс, чтобы похудеть, а потом навалять книгу о своем успешном опыте борьбы с лишним весом. Эта книга пользовалась бы успехом у домохозяек, содержанок и пенсионерок.
- Ну что вы так жестоки по отношению к коллеге по перу! Будьте снисходительны к провинциальному дарованию. Человек старается, пытается ухватиться за путёвку в жизнь, - с интонацией опытного педагога произнес Валерий Борисович.
- Он смеет меня обвинять в том, что я пиарюсь на доме профсоюзов!
- Дом профсоюзов это, конечно, огромная трагедия для всех русских. А я помню, как расстреляли дом правительства в 1993 году. Я тогда в школе учителем истории работал. Детишки на уроке задают мне вопрос «А почему танки стреляют в Москве?», а я и не знаю, что им сказать в ответ.
- Я во втором классе учился, когда это произошло. Помню, что пришел домой со школы, включил телевизор, а там как раз в прямом эфире танки вовсю палят. То в октябре было, а через восемь лет в сентябре случилось дежа-вю. Опять прихожу домой со школы, включаю телик, а там башни-близнецы в Нью-Йорке горят, - рассказал Вениамин.
- Катастроф уже было предостаточно на нашем веку.
В это время Небеседину на телефон пришло сообщение: «Вениамин привет, это Игорь Караваев. Предлагаю пообедать в ресторане «Чито-грито» на «Таганской»». «Ок, я скоро буду!» - отписался Вениамин.
- Я слышал, что вы еще и книжки пишете? Что-нибудь художественное или как? – поинтересовался Небеседин.
- Философские размышления об историческом пути России, - сказал Валерий Борисович.
- Тогда давайте выпьем за Россию! – предложил Небеседин и они снова чокнулись бокалами.
- А помните, как в начале февраля вы писали, что всё будет хорошо…
- Конечно помню! Никто не мог предположить, что Янукович, имея в подчинении армию, милицию и спецслужбы, не решится разогнать этот вонючий бомжатник на Майдане Незалежности! Уму непостижимо, каким надо быть боягузом, чтобы не применить силу против бандеровских боевиков! У меня до сих пор в голове не укладывается, как он умудрился потерять власть, имея на руках все козыри! – оправдывался Небеседин.
- Столько людей пострадало из-за одного Януковича, - согласился Валерий Борисович.
- И самое печальное, что он наверняка не понесет никакого наказания.
- Обеденный перерыв подходит к концу, так что мне пора возвращаться в редакцию. Был рад личному знакомству. Жду от вас новых текстов!
- Взаимно. Тексты непременно будут! – сказал на прощание Вениамин.
Небеседин добрался до «Таганской». Лил нехилый дождь, и ему пришлось достать зонтик из сумочки. Он не знал, как попасть в «Чито-грито» и не хотел беспокоить звонком Караваева. Вениамин всегда плохо понимал устные объяснения как пройти куда-либо, но зато хорошо ориентировался по картам. Он держал в левой руке зонтик, а в правой планшет и мучительно долго искал wi-fi без пароля. Когда поиски увенчались успехом, то он нашел в интернете план местности, бегом пересек три пешеходных перехода и спустился вниз по маленькой улочке, ведущей к Москве-реке.
- Я дико извиняюсь – чуть задержался на встрече и не мог найти заведение. Я раньше никогда не гулял по Таганке и окрестностям, - сообщил запыхавшийся Небеседин.
- Ничего страшного. Тебе простительно, - добродушно сказал Караваев.
- Встречи одна за другой. Я не умею правильно рассчитывать время в метро, чтобы добраться без опозданий.
- У меня сегодня выходной и я никуда не спешу.
Игорь Караваев был футбольным комментатором и спортивным журналистом. Вениамин всегда с удовольствием заслушивался его репортажами с матчей и не мог отказаться от личной встречи. Беседа, разумеется, началась с трагедии в доме профсоюзов.
- Я сначала не поверил, когда мне друзья сказали о произошедшем в Одессе. Потом включил новости и обомлел. Парни из западных областей совсем без мозгов, - сказал Игорь.
- Галичане это дикие люди со средневековыми нравами. Дай им волю, так они с удовольствием будут жечь русских на кострах инквизиции!
- Я в Подмосковье живу, в Пушкино. У меня частный дом и участок десять соток. Баньку мне два мужика со Львова строили. Работящие мужики. Делали как для себя. И вот они закончили работу, и я им в благодарность стол накрыл. Так-то они молчаливые были, но от водки у них быстро языки развязались. Один и говорит: «Надо всех жидов повесить! Они специально жизнь украинцам портят!». А второй одобрительно кивает головой и поддерживает: «Жиды Украину продали!». Я их спрашиваю сразу: «А лично вам евреи что-нибудь плохое сделали?». Оба молчат в ответ. Странные ребята.
- Я не хочу больше говорить о галичанах и Украине. Сильно устал от этой тематики. Она неисчерпаема, к сожалению. Что нового в российском футболе?
- Все в предвкушении чемпионата мира в Бразилии. Надеемся, что в этот раз наша сборная не подведёт. Из группы надо выходить обязательно.
- Но ведь опять, как и двенадцать лет назад, попалась Бельгия. Я хорошо помню тот день, как в 2002 году играли решающий матч с бельгийцами. У меня в этот день в школе был выпускной экзамен по истории Украины. Я её совсем не знал. Списывать не давали и я боялся, что могу получить неудовлетворительную оценку. Чемпионат тогда был в Японии и Корее, игра была днем по нашему времени и начиналась одновременно с экзаменом. И вот стою я в школьном коридоре возле кабинета истории и нервничаю. Волнуюсь и за экзамен и за сборную Россию. А тогда мобильники еще не у всех были, не говоря уже об интернете в телефонах, так что я не мог узнавать как проходит матч. И вот подходит моя очередь по алфавиту, я как раз в середине списка класса. Захожу в кабинет, беру билет, попадается №17, а там вопросы «1. Галицко-Волынское княжество. 2. Гимн, флаг и герб Украины». Про княжество я ничего не знал, второй вопрос достаточно простой, и я почти сразу сел отвечать. Про флаг быстро рассказал – желтый цвет внизу символизирует пшеничное поле, а голубой вверху небо. С трезубцем тоже всё понятно – в нем скрыто слово «Воля», а вот гимн я напрочь забыл. Туплю минуту, краснею со стыда и тут учительница истории начинает постукивать карандашом по столу. Я сначала не мог понять к чему это, а потом сообразил. Она мне карандашом показывала, что у неё над головой висит текст гимна. Я смекнул и прочитал: «Ще не вмерла…». Потом честно сообщил, что мне нет дела до Галицко-Волынского княжества, и она мне в итоге поставила оценку «хорошо». Я весь радостный прибегаю домой и надеюсь, что Россия уже набила Бельгии полные ворота, врубаю ящик, а там 1:3 не в нашу пользу. Потом Сычев забил с передачи Кержакова, но Россия все равно проиграла. Я свой экзамен тогда сдал, в отличие от сборной под руководством Олега Романцева, - делился воспоминаниями Небеседин.
- Капелло умеет настроить ребят. Его все игроки боготворят и уважают, - сказал Игорь.
- Авторитет Фабио в сборной России сопоставим с авторитетом Лобановского в «Динамо» Киев? – поинтересовался Вениамин.
- Да, но у Капелло другие методы. Валерий Васильевич любил вызывать чувство вины у футболистов. Был у него в сборной администратор, который после тренировок предлагал игрокам пойти выпить и расслабиться. Администратор наливал в меру по согласованию с Лобановским. Когда игроки доходили до нужной кондиции, то на месте пьянки как по мановению волшебной палочки появлялся Лобановский и ругал провинившихся. На следующей тренировке он отчитывал их перед строем и говорил, что они должны непременно выиграть предстоящую игру, чтобы загладить свою вину. Так вот молодой Горлукович как-то попался на подобную уловку и когда его Лобановский отчитывал перед командой, он упал перед ним на колени, а затем начал кусать и жевать газон, причитая: «Валерий Васильевич, отец родной, прости меня, пожалуйста! Я в игре буду землю рвать и жрать!», - Караваев рассказал футбольную байку.
- Тренер – профессия сложная. Если ты был хорошим футболистом, то это ещё совсем не значит, что ты станешь классным тренером, - произнес Вениамин.
- Тренер, в первую очередь, неблагодарная профессия. Один вот слёг недавно с инсультом, хотя ему немного за сорок. Ты его знаешь, но фамилию не буду говорить. И в сборной играл, и в Лиге Чемпионов блистал. А всё от невостребованности. Перестали приглашать на работу. И опыт есть и желание, а нет предложений. Не может сидеть дома на диване. Вот и прихватило сердце.
- Ну хоть живой остался. А вот сердце Цымбаларя не выдержало. Его приглашали детским тренером в спартаковскую школу, а он в ответ: «Там столько писанины, что мне надо будет круглые сутки за столом сидеть в тренерском кабинете, а я хочу на поле детишкам свои навыки передавать». Не смог Илья приспособиться к жизни после футбола. Печально, что из спартаковцев на его похороны только Игорь Ледяхов прилетел. Что сейчас в «Спартаке» происходит? – спросил Вениамин.
- Ищут тренера на место Карпина. Стадион почти что достроили, а вот создадать боеспособную команду у Федуна не получается. Не могут его менеджеры с таким внушительным бюджетом угадать с покупкой игроков и добиться давно ожидаемого чемпионства, - ответил Караваев.
У Игоря затрезвонил мобильный, и он взял трубку:
- Здравствуйте Станислав Саламович! Конечно, я помню о нашем разговоре. Непременно все будет так как мы договаривались. Постараюсь как можно скорее навести справки и сразу сообщу вам всю имеющуюся у меня информацию. Думаю, что все завершится благополучно. Не переживайте ни в коем случае! У вас не должно быть серьезных поводов для беспокойства! До скорой встречи!
- Футбольный истеблишмент названивает? – полюбопытствовал Небеседин.
- Ну а как ты думал! Московские футбольные клубы весьма сложные структуры с множеством подводных течений, кулуарных интриг и прочего закулисья. Фанатские группировки, организации болельщиков, совет директоров – между всеми надо лавировать. Когда новый человек извне получает пост главного тренера, то почти сразу начинаются всякие сплетни и косые взгляды. Звонят, спрашивают, выясняют, ищут точки соприкосновения. В общем, помогаю сглаживать углы, - объяснил Караваев.
- У нас в этом плане футбольное хозяйство попроще, - сообщил Вениамин.
- Я уже такого на своем веку повидал! Один функционер подсиживал главного тренера в клубе, так как хотел занять его место и платил ультрас, чтобы они его постоянно освистывали во время игр и заказывал карикатуры с его изображением чтобы они висели на фанатской трибуне, - делился опытом Игорь.
- А в судейском корпусе грязи, наверное, еще больше.
- Судьи – закрытая каста. Держатся особняком ото всех. На интервью соглашаются неохотно. Во время беседы с них лишнего слова не вытащищь. Язык у всех подвешен и это понятно – один проболтается и потянет за собой на дно всех остальных.
- А между тренерами отношения нормальные или нет корпоративной этики как у судей?
- По-разному на самом деле. Есть такие, кто и не здоровается при встрече. Я как-то раз по молодости пригласил в студию на прямой эфир двух наших мэтров тренерского цеха и не знал тогда, что они не ладят между собой. Весь эфир они волками смотрели друг на друга и передача не удалась. Вышел хороший урок мне и впредь я больше внимания стал уделять межличностным отношениям футбольных персон, - рассказывал Караваев.
- А за кого персонально из тренеров переживаешь, если не секрет? – спросил Вениамин.
- За новое поколение тренеров. Аленичев, Бородюк, Колыванов – за ними будущее! Они были отличными футболистами, наделали шороху в Европе и теперь стали оправдывать ожидания как тренеры.
- А из президентов футбольных клубов кто импонирует? Галицкий из «Краснодара»?
- Да. Адекватный современный человек, не жалеющий средств и души на свой футбольный клуб. Ему, конечно, тяжело конкурировать с монстрами вроде «Газпрома» и «РЖД», но он старается. Детская школа у него лучшая в России. Идеальные натуральные поля. Дети живут в домиках рядом с полями и тут же учатся в общеобразовательной школе. Самые перспективные мальчишки, начиная с двенадцатилетнего возраста, получают стипендию, которая увеличивается постоянно. Созданы все условия для роста мастерства у будущих футболистов.
- Но в России мало предпринимателей, вкладывающих в футбол. Все клубы в основном через корпорации содержит государство. Инвестиции в детский футбол – дело хорошее, но малоприбыльное нынче.
- Надеюсь, что со временем больше миллионеров будут тратить деньги на детский спорт и строительство инфраструктуры. Без этого фундамента невозможен успех национальной сборной. Наша главная команда сейчас собрана из тех, кто начинал играть в детских школах в начале девяностых, и у них не было таких условий для фундаментальной подготовки как у их ровесников, например, из Голландии. Китайские кеды, дерматиновые мячи, ужасные поля с лужами и ямами – они росли в неблагоприятных условиях, - констатировал Караваев.
- Радует, что российские безмозглые футболисты хоть не лезут в политику! Нам в Украине хватает боксера Виталика Кличко с отбитой головой! Тупица тупицей, двух слов связать не может, а лезет на трибуну к микрофону и хочет что-то донести до народа! – жаловался Небеседин.
- У нас есть Коля Валуев, но он безобидный. А Кличко, действительно, человек с травмированным мозгом, который утратил чувство реальности. Я порой наблюдаю его публичные выступления и вижу, как он еле сдерживает себя от того, чтобы отправить в нокаут несогласного с его мнением. Старшему Кличко кажется, что он до сих пор на ринге и может победить с помощью джебов и апперкотов, - согласился Игорь.
- Обидно за Украину мне. Неплохая была страна. Я как-будто вчера гулял по Киеву во время ЕВРО-2012 и выплясывал прямо на Крещатике с английскими фанами под хит «Im on fire» группы «Kasabian». Британцы веселились и швыряли в воздух стаканчики с пивом. Все прохожие были мокрые из-за них, но никто не жаловался! Жгучие итальянские брюнеты расхаживали по Андреевскому спуску и киевлянки моментально теряли голову от одного взгляда в их сторону. И везде в украинской столице был праздник футбола! На Майдане Незалежности, на том месте, где сейчас эта дебильная ёлка, стоял специальный адидасовский павильон и я на его крыше играл в футбол с пацанами. Всем желающим давали во временное пользование фирменные бутсы, официальный мяч чемпионата и резвитесь на здоровье на искусственной площадке мини-футбольных размеров. Сейчас кому рассказать, так не поверят! Уже никто и не помнит, что когда-то Майдан был местом досуга и веселья, а не бандеровским логовом и притоном бездомных наркоманов! А в прошлом июне в Киеве на «Олимпийском» я был на концерте «Depeche Mode» и стоя в темноте с фонариком в руке пел со всеми «Enjoy the silence». Я с детства хотел увидеть их выступление живьем и моя мечта, наконец, осуществилась! Я довольный брёл после концерта по Крещатику и Киев был для меня тогда самым счастливым городом в мире! А потом повылезали вурдалаки из схронов и началось…
- Вениамин, не грусти! Я верю, что в Украине скоро все устаканится!
- Не знаю – не знаю.
- Будем расходиться, наверное – мне ведь далеко возвращаться домой.
- Ага.
Они прошли вместе до «Таганской». Уже заходя в метро, Небеседин пожалел о том, что не подошел к театру на Таганке и не поглядел афишу. «Ещё успеется» - подумал он.
- Ты как до Пушкино добираешься? – спросил Вениамин.
- На электричке от Ярославского вокзала. Минут сорок ехать, это недолго по столичным меркам, я давно привык, - ответил Караваев.
- Почти что целый тайм в пути! – констатировал Небеседин, и они распрощались.
Небеседин добрался до «Сухаревской», где его встретил давнишний приятель Петр Сергеев. Они постоянно куролесили вместе в Одессе, куда Сергеев приезжал в отпуск каждое лето. Петр был старше Вениамина на десять лет, но это не было препятствием в общении и они прекрасно понимали друг друга с полуслова. Сергеев постоянно звал Небеседина в Москву и обещал ему показать места алкогольной славы, но у Вениамина всё не получалось приехать. Вечер вторника Петр предложил провести в знаменитой «Чебуречной» на Сухаревской. Небеседин хотел расслабиться в более престижном заведении, но Сергеев настоял на своём и Вениамин решил не спорить со старшим товарищем.
- Вот ты и в Москве! – радостно сказал Пётр.
- Второй день уже и мне здесь определённо по душе! – сообщил Небеседин.
- Пойдем поскорее. Тут недалеко. Устал за день на работе и мне не терпится выпить.
- Наша служба и опасна и трудна! Допросы, дознания и всё такое? – спросил Вениамин.
- Если бы! Бумагомарательство, бумагомарательство и еще раз бумагомарательство!
Сергеев трудился в генеральной прокуратуре и занимался там надзором за милицией. Они зашли под вывеску «Чебуречная» и Небеседин удивленно сказал:
- Вот это наливайка! Антураж периферийной заводской столовки!
- Ни одного сидячего места! Все пьют только стоя! – довольный собой произнес Пётр.
- А бухарики-то какие колоритные! У нас таких днём с огнем не сыщещь!
- Бомжи, бродяги, попрошайки, слесаря, автомеханики – все как на подбор!
- Весь цвет ежедневно пьющего общества! – согласился Вениамин.
Они выстояли короткую очередь и взяли на кассе по два чебурека.
- Чебуреки хоть не из собачатины? – Небеседин поинтересовался у друга.
- Не бойся. Готовят они добротно. Я сколько раз ел и ничего со мной не было.
- С тобой ничего не было после чебуреков, так как ты после них продезинфицировал желудок водочкой! Кстати, а почему мы ничего не заказываем из спиртного?
- Тссс! Бухло и закусон у меня в сумке! – сообщил Сергеев.
- А, понял!
Они еле успели занять освободившийся столик. В «Чебуречной» был аншлаг. Петр попросил официантку протереть их столик и лишь после того, как она убрала за предыдущими выпивохами, Сергеев поставил на столик бутылку водки, аккуратно завернутую в газёту.
- Народа, конечно, многовато! – сказал Вениамин, оглядываясь по сторонам.
- Это разве многовато?! Ты себе представить не можешь, что тут творится в пятницу вечером! Это сегодня вторник, рабочий день и еще достаточно нелюдно по здешним меркам! – открывая бутылку водки сообщил Петр.
- А официантка не будет ругаться, что ты водяру принес с собой?
- Они знают, что люди приносят с собой, но обычно не делают замечаний, если пойло завёрнуто в газету или спрятано в кульке, - сказал Сергеев, доставая из сумки маленькую баночку солёных огурчиков.
- Ты угадал с закуской. Не люблю томатами закусывать. При виде помидоров сразу вспоминается борщ, Украина, бандеровцы и все в таком духе. Лимон как по мне не подходит к водке. А оливками сорокградусную закусывать так это вообще извращение!
- Кушай чебуреки, не стесняйся!
- Ай! Горячий! – сказал Небеседин, взявшись пальцами за чебурек и быстро одёрнув руку.
- Ты бери ножик и вилку – так удобнее чебуреки есть! – произнес Петр, разливая водку по пластиковым стаканчикам.
- Попробую, - ответил Вениамин и принялся кромсать чебурек с помощью столовых приборов.
- За встречу! – сказал Сергеев, подняв стаканчик.
- За встречу! – поддержал его Вениамин.
Они выпили по пятьдесят грамм и облегченно вздохнули.
- Хорошо пошла! – торжественно произнес Пётр.
- Согласен! Только выпив водки я по-настоящему ощутил, что оказался в России. Вчера пил пиво и вискарь, но это совсем не то!
- Водка это лучший бальзам для русской души!
- Чебуреки неплохие. Огурчики вообще отличные. Ты не зря меня сюда привел, - жуя, сказал Небеседин.
- Я знаю, куда гостей водить и чем их потчевать!
- Я последний раз чебурек ел еще летом 1998 года как раз перед дефолтом. Мы с матерью ездили на «Седьмой километр» мне за шмотками и тетрадями к школе. Мать у меня помешана на диетическом питании и мне захотелось её понервировать. Выпросил у неё деньги. Сказал, что на мороженое, а сам побежал к ближайшему контейнеру, где выпекалась всякая пирожковая гадость, купил там чебурек и начал его есть прямо у матери на глазах. Я еще специально чавкал, жир по бороде растекался. Мать орала на меня: «Выбрось немедленно эту отраву, а иначе у тебя скоро случится заворот кишок! Я не хочу, чтобы тебя забрали в реанимацию! Они готовят чебуреки из чего попало! У них дизентерия в контейнере - крысы по полу бегают, тараканы прямо по прилавку стаями ползают, мух полным полно! Они даже руки не моют с мылом перед тем как жарить котят в тесте!». Я тогда все-таки доел чебурек. Он был вполне съедобен и никакого отравления со мной не случилось, но впредь я решил не рисковать с чебуреками, - рассказывал Вениамин.
- Чебуреки это по-нашему! Шаурма или как ещё говорят щаверма это азиатчина, и я её не люблю. Русские тефтели теперь стали митболами называть – это преступление перед традициями русской кухни и за такое надо бить по морде я считаю! – возмущался Сергеев.
- Солидарен с тобой в этом вопросе! Петруха, так что у тебя интересного на работе?
- В командировку недавно ездил на Дальний Восток. Владивосток, Хабаровск, Сахалин. В милиции там служат одни лентяи и разгильдяи. Беру выборочно дела на проверку, открываю, а там всего две-три страницы написано. Ни опросов свидетелей, ни пояснений. Я сразу влепил кому выговор, а кому и неполное служебное соответствие. Они в ответ: «Обижаешь начальник!» и давай дарить кто банки с чёрной икрой, кто красную рыбу. Мне их пищевые дары не нужны и я сказал, чтобы они прекратили это безобразие.
- А баб не подкладывали? Периферийные менты любят в сауну с девочками ходить, - сказал Небеседин.
- Нет. Девки там ничего так, но дороговато! Проститутки в гостинице хотят пятнадцать тысяч рублей за ночь! Это больше четырехсот долларов!
- За эти деньги в Одессе с путанами можно себе мозоль на одном месте натереть! – сообщил Вениамин.
- Я временно холостой сейчас и конечно хотелось оторваться.
- Что значит «холостой»? Что значит «временно»?
- С бывшей женой уже развелся, с будущей пока еще официально не расписан, - сказал Сергеев.
- Вот это новость! Ну ты даешь! Рассказывай подробнее!
- Бывшая жена надоела до смерти! Отношения уже давно испортились, но как-то терпели друг друга до поры до времени ради сына. Можно вывезти девушку из Тамбова, но нельзя вывезти Тамбов из девушки – мне с ней попросту не о чем поговорить. Она ограниченная до неприличия! Круг общения у нее это её коллега по отделу и её супруг-айтишник. Я всего раз выдержал их компанию – битый час обсуждали кого должны повысить по службе, кто с кем спит, её коллега взахлеб рассказывала про то, как провела отпуск в Турции, а её муж-айтишник грузил какой-то компьютерной фигней, в которой я ничего не понимаю. Я начал деградировать рядом с бывшей женой! У меня депрессия началась – мог не бриться трое суток и не мыться две недели, пил почти что каждый день. Мы, живя под одной крышей, порой месяц вообще не разговаривали – это разве семья?! Спали в разных комнатах, старались не пересекаться на кухне.
- Печальная история, - констатировал Вениамин.
- Но самое страшное, что она стала сына против меня настраивать, когда я подал на развод! Малый начал ко мне настороженно относится – смотрит исподлобья, не просит помочь с домашним заданием. Я когда понял в чем дело, то обругал её последними словами в присутствии сына чтобы он все слышал. Малый вразумился и теперь у нас с ним все нормально. Эта курва потребовала в суде алименты на ребенка в размере двадцать тысяч рублей! – возмущался Пётр.
- Ничего себе! Двадцать тысяч рублей это гораздо больше, чем средняя зарплата на Украине! – сообщил Небеседин.
- Вот и я о том! Она начала говорить, что ребенок хочет посещать секции, кружки и факультативы всякие. Нашла дурака! Малый только в компьютер таращится и его на улицу не выгнать! Я всё объяснил судье, она приняла мои доводы и присудила алименты в размере двенадцать тысяч рублей.
- Это терпимо. А с квартирой как?
- А никак! Десять лет назад, когда мы только поженились, эту квартиру нам купили мои родители и я немного своих денег доложил. А она до сих пор прописана у своей мамаши в Тамбове. Квартира принадлежит моим родителям и у бывшей жены нет никаких прав на неё. А вообще ей суд пошел на пользу – она от стресса похудела на двадцать килограмм!
- Повезло тебе! Бабы любят нынче оставлять мужиков без крыши над головой.
- Хочу, чтобы потом квартира сыну досталась. Сам я в Екатеринбург перебираюсь к новой жене. В складчину купили двухкомнатную в новострое, дом будет сдан летом.
- Так, а что за новая жена? Где познакомились? Как давно встречались? – спросил Вениамин.
- Прокурор из Екатеринбурга. Познакомились на одном совещании. То я к ней летал, то она ко мне. Снимали номер в гостинице и отдыхали на всю катушку. Так два года продолжалось. Я прикипел к ней душой, мы сошлись характерами и решили, что нам следует узаконить отношения.
- Отраслевые браки в такой сфере как прокуратура это серьёзно! А не думаешь, что тебе будет скучно в Екатеринбурге после Москвы? Провинция все-таки. Или там с уралмашевской ОПГ не соскучишься? – поинтересовался Небеседин.
- Меня там всё устраивает. Я ведь из провинции сам.
- А в Крым не думал перевестись? Новый регион, новые возможности и впечатления.
- Туда не пробиться! В Крым только по блату берут, а у меня нет связей! Я наслышан про то, как в Крыму прокуроры жили при Украине – ездили на «Бентли», открыто носили швейцарские часы по пятьдесят тысяч баксов, взятки брали без стеснений и посредников. В России им не дадут так шиковать и борзеть!
- Так в России у прокуроров хорошая белая зарплата, высокая пенсия и социальные гарантии, люди дорожат своей работой. А в Украине львиная доля прокурорских доходов это левые поборы. Все стремятся поскорее накосить побольше пока их не сняли, чтобы осталось на безбедную старость, - говорил Вениамин.
- Ты мне лучше расскажи, что это за персонаж живет в Крыму по имени Антон Соседин. Читал вчера его статью – дурак дураком, но пафоса в тексте выше крыши! – поинтересовался Сергеев.
- Как мне надоели разговоры о Соседине и сам Антон со своим внутричерепным калом, который он мне постоянно шлёт на электронную почту! Соседин это дегенерат, дебил и неудачник, считающий себя великим писателем земли русской! У него мозг давно уже заплыл жиром и он ничего не соображает! Не читай его статьи – от них моментально тупеешь! – разнервничался Небеседин.
- Да я случайно на его статью наткнулся и дай думаю, прочитаю как оно там сейчас в Крыму. Пробежал глазами по тексту и обомлел от авторской напыщенности и невежественности, - сообщил Пётр.
- Давай лучше по второй выпьем! – предложил Вениамин.
- Давай. Заболтались мы с тобой и отвлеклись от водочки!
- За Крым в составе России! – произнес Небеседин.
- Отличный тост! – согласился Сергеев.
- Я уверен, что Крым выиграет от присоединения к России. Был там два года назад летом – удручающее впечатление. Хамский советский сервис. Везде грязно. Дома обшарпанные. На остановках открыто орудуют карманники. Но больше всего меня поразили троллейбусы шестидесятых годов, курсирующие по маршруту «Ялта – Симферополь». Когда их видишь, то сразу вспоминаются комедии Гайдая. И вот едешь на автобусе с Ялты и постоянно обгоняешь эти старые развалюхи, которым давно пора на металлолом. Россия наверняка поставит в Крым всё самое лучшее, чтобы оставшимся в составе Украины регионам было завидно. Воздух и климат там отличные, так что со временем крымские курорты сравняются по качеству отдыха с лучшими зарубежными здравницами, - сказал Вениамин.
- По крайней мере, по ценам они уже давно обогнали западные курорты! Дешевле в Карловы Вары съездить, чем в Крым! – произнес Петр.
- В этих завышенных ценах была заложена украинская коррупционная составляющая, которая наверняка уменьшится с приходом России.
Сергеев и Небеседин опустошили поллитровую бутылку водки, выпив еще за Сергея Довлатова, Венедикта Ерофеева и за то, чтобы Одесса оказалась в составе Российской Федерации. После «Чебуречной» они бродили по Чистопрудному бульвару. Сергеев приставал к девушкам с непристойными предложениями, Небеседин сфотографировался у памятника Абаю Кунанбаеву. Когда Вениамин затемно вернулся в гостиничный номер, то первым делом проверил входящие сообщения. Он ждал, что ему ответит Астафьева, но Арина ничего не написала. Зато ему очередное гневное письмецо прислал Соседин. Наталья из «Сноб.ру» оперативно опубликовала на сайте интервью с Небесединым и Антон счел своим долгом раскритиковать ответы одессита. Вениамин не стал читать бредни симферопольского шизофреника и, открыв форточку, лег спать. С каждым днем в Москве ему становилось всё интереснее. Столичная жизнь увлекла южанина.
СЕДЬМОЕ МАЯ
- Рота подъём! – Вениамин постучался в дверь гостиничного номера Тимофеева.
- Я в ванной, подожди минутку, сейчас вытрусь и открою, - ответил Вадим.
- Жду.
- Привет, чего ты пришел в такую рань? – открыв дверь, поинтересовался Тимофеев.
- Нам надо ехать в «Российский патриотический союз». У этой организации сходная политическая программа, что и у твоей партии «Русские патриоты». Сегодня у них будут журналисты японской телекомпании – расскажешь узкоглазым популярно о доме профсоюзов, - сообщил Вениамин.
- Отлично! Обсохну, позавтракаю и поедем!
- В девять утра встречаемся на крыльце гостиницы – не опаздывай! Нам ехать целый час.
- Хорошо, я всё успею, - сказал Вадим.
Тимофеев появился вовремя на крыльце гостиницы, и они с Небесединым пошли на метро «ВДНХ» по Звёздному бульвару.
- Так куда мы едем? Я в Москве плохо ориентируюсь. Последний раз был в 1991 году. Нас направили на практику в институте после второго курса, - сказал Вадим.
- Метро «Беговая», улица Поликарпова 27/2, конструкторское бюро имени Сухого.
- Ничего себе! Так может они нам дадут Су-27 во временное пользование? Разбомбим Львов и вернем им обратно!
- Не знаю.
- Нам надо срочно найти оружие! Автоматы, пистолеты, пулеметы, подствольные гранатометы. Время разговоров с фашистами закончилось! Только стрельба на поражение и никакой жалости! – агрессивно произнес Тимофеев.
- Ты что совсем сдурел?! Ты собираешься бегать по Одессе с подствольным гранатомётом?! Много в «Quake» играл, как только персональные компьютеры у нас появились?! – возмущенно спросил Небеседин.
- Они еще не понимают, что натворили второго числа! Они нажили себе больше тысяч кровников, которые будут мстить! У погибших в доме профсоюзов есть жены, братья, родители, которые никогда не смирятся с произошедшим второго мая!
- И что ты предлагаешь?
- Убивать бандерлогов без разбора! Приехали тайком в какое-нибудь село в Тернопольской области, расстреляли автоматными очередями первых попавшихся мужиков и скрылись под покровом ночи! – сказал Вадим.
- Но так ведь могут пострадать ни в чем не повинные люди!
- А меня это не волнует! Нечего было поддерживать государственный переворот!
- Насилие ни к чему хорошему в итоге не приведет, - произнес Небеседин.
- Плевать! В интернете уже есть списки гастролеров, участвовавших в поджоге дома профсоюзов! Будем приезжать в Харьков, Киев и уничтожать этих выродков!
- Ты еще не успокоился после чёрной пятницы, - констатировал Вениамин.
- Я до конца своих дней не успокоюсь после того, что пережил второго мая!
- Надо тебе все-таки прийти в себя и настроиться на мирный лад.
- Я мужчина и я воин! Я не могу сидеть сложа руки, когда заживо сжигают русских! Во мне течет русская кровь. Мой дед был ранен под Курском. Двоюродный брат погиб в Афганистане. Я не боюсь получить роковую пулю сражаясь с врагами! Страшнее смириться с происходящим и ничего не делать, когда убивают твоих друзей! – эмоционально сказал Вадим.
- А о жене ты хоть подумал?!
- Жена мне не указ. Она всегда соглашается со всеми моими решениями и не её дело осуждать мой выбор.
- А с оружием ты умеешь обращаться? – спросил Небеседин.
- У меня такая школа жизни за спиной, что ты себе даже представить не можешь! В девяностых без ствола я на улицу не выходил!
- Так может тебе в войнушку поиграть захотелось? Пейнтбол не пробовал?
- Нет во мне никакого мальчишества! Я хочу поквитаться с обидчиками одесситов! Настала пора платить по счетам!
Добравшись до «Беговой» и выйдя из метро на поверхность, они заблудились. Небеседин хоть и держал в руках планшет с планом района, но все равно не мог соориентироваться куда идти. Вениамин всегда преодолевал путь от вагона метро до улицы с планшетом в руках. Дело в том, что милиционеры часто проверяют документы в метро, придираясь к иностранным гражданам и в особенности к украинцам. Небеседин понял ментовскую психологию и еще с середины нулевых начал проходить мимо них, делая вид, что читает газету. Настоящий москвич всегда изучает периодику в общественном транспорте. Милиционеры никогда не останавливают в метро людей с газетой, так как думают что это коренные москвичи. Когда газеты отошли на второй план и стали уделом людей возрастом за сорок, то Вениамин стал проходить мимо ментов с планшетом в руках, мимикрируя под продвинутого московского хипстера.
- Кажется, мы не туда пошли, - сказал Небеседин, когда они очутились в тупиковом переулке.
- Я совсем Москву не знаю. Ты Сусанин – ты и веди! – произнес Тимофеев.
- Я перепутал выход из метро, как мне кажется.
- Ищи верный путь. Я тебе в этом вопросе не помощник!
- Постараюсь понять, куда нам следует идти.
Вениамин огляделся вокруг, посмотрел номера близлежащих девятиэтажек, нашел их на карте и скорректировал маршрут.
- Пошли дворами. Срежем чуток, - сказал Небеседин.
- Дворы все ухоженные. Асфальт гладкий в междворовых проездах. Везде убрано и подметено. Нигде не валяется мусор. Коммунальное хозяйство в Москве на высоте!
- Таджики – народ работящий. Они мне муравьев напоминают. Такие же мелкие и незаметные трудяги. Москва правильно делает, рекрутируя азиатов в дворники.
- Не галичан же им нанимать, в конце концов! Убирать за москалями это позор для украинского патриота! А вот мыть унитазы за европейцами это совсем другое дело! – юморил Тимофеев.
Они прошли больше километра от «Беговой». Обоих удивляло, что на улицах практически не было машин и пешеходов.
- Настораживает, что тут безлюдный район, - сказал Вениамин.
- Оборонка, секретная территория, доступ строго по пропускам, ничего удивительного.
- Не люблю шастать по промзонам в Одессе – везде грязь непролазная, псы гавкают, сторожа умалишенные. А здесь все ухожено.
- У нас почти все промзоны в упадке, потому что промышленность умерла. В Москве наоборот все развивается, - объяснил Вадим.
Нужную проходную они не могли найти минуть пять. Наконец они предъявили паспорта угрюмому охраннику, который записал их данные в книгу учета посетителей и выдал им пластиковые пропуска.
- Я бы без тебя никогда не нашел это место! – сказал Тимофеев.
- Да ладно тебе! Когда жизнь заставит, то мигом всё что угодно найдешь!
Они увидели табличку «Российский патриотический союз».
- Нам сюда, - произнес Вениамин.
- Я уже догадался.
В фойе их уже ждал функционер.
- Одесситы! Храбрецы! Герои! Рад вас видеть!
- Вы конечно зашифрованные ребята – спрятались так, что не найдешь! – сказал Небеседин.
- Полная конспирация! – поддержал его Тимофеев.
- Японцы уже наслышаны от меня о произошедшем в доме профсоюзов. Расскажите им, всё как было, - произнес функционер.
- Пусть в стране восходящего солнца узнают, что творят неонацисты! – сказал Вадим.
- Есть страна восходяшего солнца, а есть страна победившего быдла, - констатировал Вениамин.
- Вы поможете нам с оружием? – спросил Тимофеев.
- У нас общественная организация, а не боевое братство. Увы, но ничем помочь не могу.
- Одессе нужны пушки для восстановления справедливости! – сказал Вадим.
- Я из одесситов только с этим вашим Давыденко знаком, которого арестовали, - сообщил функционер.
- И как он вам? – поинтересовался Тимофеев.
- Скользкий тип. Я когда приезжал в Одессу в декабре он меня пригасил в ресторан. Так вот в ресторане у него было две встречи до меня. Он в конце разговора тихонько смылся, и мне пришлось оплатить всё то, что съели и выпили Давыденко и его собеседники. Я прекрасно понимаю, что он революционер и у него могло не быть с собой денег. Объяснил бы по-человечески, я бы вошел в его положение, а так он поступил очень некрасиво, - рассказал функционер.
- С такими крохоборскими замашками в большой политике делать нечего, - произнес Небеседин.
- Молодой еще просто. С возрастом ума наберется, - сказал Тимофеев.
- Проходите в видеозал. Мы включим на экране фрагменты одесской трагедии, а вы их прокомментируете японцам через переводчика, - сказал функционер.
- Вадик, давай ты один с японцами пообщаешься. Я уже немножко отошел от случившегося и не хочу заново погружаться в эту чернуху, - попросил товарища Вениамин.
- Хорошо, без проблем. Я сам справлюсь, - сказал Вадим.
Тимофеев вместе с функционером проследовал в видеозал. Небеседин присел на стул в коридоре, достал планшет и стал лазить по интернету. Вадим экспрессивно комментировал видеозаписи, периодически вставляя в свою речь непереводимые на японский матерные тирады. Вениамин лишь на секунду заглянул в видеозал и увидел, как у японского видеооператора потекли по скулам слёзы при виде обгоревших тел в доме профсоюзов. Японец отложил камеру и разрыдался. Переводчица принялась его успокаивать. Тимофеев больше часа общался с японцами, а потом стал отвечать на вопросы пресс-атташе «Российского патриотического союза». Небеседин в это время не скучал, почитывая сайты украинских информагентств.
- Приглашаю вас завтра в четырнадцать часов на торжественное возложение цветов к могиле неизвестного солдата в Александровском саду. Отдадите дань памяти ветеранам вместе с активистами нашего союза, - произнес функционер после того, как Вадим отделался от занудного пресс-атташе.
- Отличная идея! – сказал Вениамин.
- Мы обязательно будем! – поддержал Вадим.
- Цветы и георгиевские ленточки мы вам дадим! Ни о чем заботиться не нужно!
- А где здесь можно перекусить? – спросил Тимофеев.
- Через дорогу на Поликарпова столовая конструкторского бюро. Кормят сносно и цены приемлемые, - ответил функционер.
- Пока патриотам! Завтра увидимся! – сказал Небеседин.
Они зашли в здание конструкторского бюро, где располагалась столовая и увидели в холле целый магазин с атрибутикой предприятия. Продавались макеты самолетов, чашки, вазы и вымпелы с эмблемой КБ имени Сухого.
- Вот это уровень! Корпоративные сувениры в свободной продаже! Популяризируют производство! Ты где-нибудь видел подобное в Украине на фирмах? – спросил Вадим.
- Нет, - ответил Вениамин.
- Из таких мелочей и состоит великое государство! Знание своей истории, семейные династии на заводах, настоящая гордость за принадлежность к работникам предприятия!
- Я так понимаю, что здесь весь район пропитан патриотизмом! – в шутку сказал Небеседин.
Тимофеев взял борщ, гречку с котлетой и компот. Вениамин выбрал гороховый суп, вареную картошку с сосиской и чай.
- Борщ кушаешь – так ты у нас латентный хохол! – Небеседин продолжал шутить.
- Я как-то не задумывался о национальной подоплеке обеденных блюд, - сказал Тимофеев.
- Борщ выдает в тебе скрытого бандеровца!
- Ешь свой гороховый суп и не мели чепуху!
- «Ешь суп с грибами и держи язык за зубами!» говорил мне в детстве дед, - сообщил Вениамин.
- Ешь суп из гороха, а иначе будет тебе плохо! – произнес Вадим.
После обеда Небеседин и Тимофеев побрели обратно на «Беговую».
- А как ты вообще попал в политику? – спросил Вениамин.
- Так получилось. Был у меня бизнес небольшой – ларьки с пивом. Поменялся мэр города. Новый захотел с меня взятку в размере сорок тысяч евро, чтобы их не демонтировать. У меня таких денег и в помине не было. Стал обращаться в политические партии и только «Русские патриоты» откликнулись. Судебные тяжбы были длительными, но ларьки все-таки постановили снести. А с партийцами я сдружился и продолжил поддерживать с ними контакты, - рассказал Вадим.
- В депутаты баллотироваться не пробовал?
- Я не умею на людях выступать и хлопотное это дело даже если по партийным спискам избираться. А если одномандатником пробиваться то и подавно.
- Ты сейчас куда поедешь? – спросил Небеседин
- В гостиницу, наверное, а ты куда?
- У меня встреча с редактором кинокомпании. Сам доберешься назад?
- Постараюсь.
- Если что звони мне.
Вениамин всматривался в лица пассажиров метрополитена. Хватало, конечно, хмурых и насупившихся физиономий, но не было агрессивных рож. Столица как всегда спешила по делам. Водоворот встреч и знакомств всё больше затягивал Небеседина. Он читал внутри вагонов объявления о продаже новостроек и запоминал схему линий подземки. Вениамин старался как можно быстрее адаптироваться к Москве и её скоростному ритму жизни. Он категорически не хотел, чтобы его воспринимали как провинциала, которого в столице готовы облапошить на каждом шагу. Небеседин понимал, что следует равняться на Москву и её наиболее продвинутых обитателей. Надо постараться забыть Одессу с её своеобразным южным менталитетом. Вениамин давно уже находился во внутренней эмиграции и не воспринимал всерьез все одесские тренды. И вот теперь он оказался в эмиграции фактической, которая была стократ любопытнее его причерноморского бытия.
Небеседин легко нашел «Шоколадницу» на Автозаводской улице, где его ждал Саша Алексеев. Вениамина сразу смутило, что все официантки в заведении были из Таджикистана.
- Ты куда меня пригласил?! Это не «Шоколадница», а душанбинская «Чайхана»! – сказал Небеседин.
- Офис кинокомпании через дорогу и других мест, где можно посидеть и попить чай, поблизости нет, - ответил Саша.
- Все таджикские официантки с георгиевскими ленточками, ходят улыбчивые накануне праздника, а в Одессе нынче убивают за георгиевскую ленточку на груди!
- А я так ни разу и не побывал в Одессе, хотя мне много рассказывали про ваш город.
- И куда же ты ездишь отдыхать?
- В Лондон. Сначала в командировки туда летал, а потом и ради удовольствия начал наведываться.
- В Лондоне моря нет и солнца мало, но зато там нет и украинских неонацистов.
- В Одессу с учетом последних событий я вряд ли поеду в ближайшие годы, - сообщил Алексеев.
- Если есть материальная возможность летать в Лондон, то тебе в Одессе делать нечего. Слишкой убогий сервис, провинциально всё до неприличия.
- Будет и у тебя со временем материальная возможность летать в Лондон, не переживай. Ты парень способный. В нашем деле для успеха нужен конформизм.
- Я понимаю, - произнес Вениамин.
- Все хотят снимать что-нибудь великое как Феллини или Антониони, но рынок диктует свои законы и приходится создавать продукт, востребованный у зрителя. Надо уметь наступать на горло собственным желаниям. Я может тоже в юности мечтал о настоящем творчестве, но приходится заниматься сериалами.
- Я готов начать карьеру сценариста с сериалов, никаких душевный терзаний и угрызений совести по этому поводу. Спрос определяет предложение, - сообщил Небеседин.
- История длится четыре серии. Одна серия сорок пять минут. Главный герой милицейский майор слеплен по образу и подобию комиссара Катани.
- Я смотрел в детстве «Спрут», «Рабыню Изауру», «Просто Марию» и «Богатые тоже плачут», - с улыбкой сказал Вениамин.
- Это хорошо. Первая серия всегда начинается с убийства. У майора есть три версии преступления. Сначала он распутывает две версии, которые оказываются ложными, а потом находит верную и раскрывает преступление.
- Придумаю историю, это не проблема.
- Я работал редактором проекта в пятом и шестом сезонах. Потом ушел, рейтинг упал и меня позвали снова. Сейчас снимают девятый сезон, а ты напишешь для десятого.
- Внесу своё лепту в киноэпос про майора Бакланова! – согласился Небеседин.
- Я Одессу в основном по фильмам знаю, сам понимаешь.
- И какие фильмы тебе больше всего нравятся? «Любимая женщина механика Гаврилова» - мой любимый фильм из снятых в Одессе, - сказал Вениамин.
- «Долгие проводы» Киры Муратовой, - сообщил Алексеев.
- Обожаю этот фильм! Он прекрасен!
- Сценарий к нему написала Наталья Рязанцева.
- Я знаю кто это – первая жена Геннадия Шпаликова. Читал с ней интервью недавно.
- Это мой мастер во ВГИКе, - сказал Саша.
- Тебе повезло!
- Хочешь сегодня вечером пойти к ней в гости вместе со мной? – спросил Алексеев.
- Да ладно?! – удивился Небеседин.
- Я тебе на полном серьёзе говорю, - подтвердил свои слова Саша.
- Конечно хочу! О чём разговор! – радостно выпалил Вениамин.
- Тогда подъезжай в девять вечера на «Алексеевскую». Я буду тебя ждать наверху.
- Хорошо. Алексеев приглашает на «Алексеевскую» - любопытно.
- Тогда до вечера. Я побежал в студию.
- До вечера.
Окрыленный интересными перспективами на вечер Вениамин достал планшет, открыл личные сообщения и обрадовался вдвойне – наконец-то пришел долгожданный месседж от Астафьевой:
- Веничка, я за городом у папы на дне рождения. Давай встретимся завтра днем?
- Отлично! Завтра спишемся! – ответил ей Небеседин.
Вениамин вышел навеселе из «Шоколадницы» и решил скоротать время до вечера на Поклонной горе. Он старался свыкнуться с мыслью, что сегодня ему предстоит познакомиться с одной из самых интересных женщин шестидесятых, а завтра он встречается с самой роскошной девушкой современности. Небеседин любил чудаковатые фильмы Киры Муратовой, которые многие не понимали из-за собственной обывательской ограниченности. Он ощущал особый авторский мир режиссера, хотя он в большинстве моментов не был ему близок. Годом ранее Вениамин даже случайно очутился в квартире Киры Георгиевны в начале Успенской улицы. Серая четырехэтажная сталинка, лестница из белого мрамора, дверные таблички с фамилиями и регалиями жильцов. Он помогал забрать вещи знакомым питерским художникам, случайно остановившимся переночевать у Муратовой по приглашению её внука. Вениамин сначала и не подозревал, куда идет и смекнул лишь тогда, когда увидел в прихожей гигантский постер с изображением Ренаты Литвиновой. Потолки в квартире были высокие, около четырех метров. Всё жилище было забито арт-объектами нынешнего мужа Муратовой. Он мастерил нечто сумасбродное из использованных батареек, поломанных гаечных ключей и порванных велосипедных цепей. Обстановка в квартире напоминала давно заброшенный запылившийся склеп, нежели место обитания всемирно известной киноперсоны.
- Женя, а можно я зайду в комнату твоей бабушки и возьму у неё автограф? – спросил Небеседин у внука Киры Георгиевны.
- Она не любят когда её беспокоят!
- Всё понял! Spiderman is having you for dinner tonight! Spiderman is always hungry! – Вениамин вспомнил строчки из песни «The Cure». Интерьер квартиры походил на их старый видеоклип «Lullaby» и Небеседин сообразил, что если посмеет заглянуть в комнату Муратовой, то она приготовит его тушку на ближайший ужин.
Небеседин лет в двадцать уяснил для себя, что живя в Одессе надо непременно связать свою жизнь с футболом или кино. Увлекательное занятие, внимание девушек, приличные деньги, в конце концов. Профессиональным футболистом ему стать не удалось, и тогда он переключился на изучение кинематографического искусства. Читал книжки Митты и Макки по сценарному мастерству. Пересматривал классические советские фильмы. Делал для себя пометки в блокноте – подмечал, анализировал, обобщал. Актерская стезя его не прельщала, с техникой он особо не дружил и не помышлял об операторской или режиссерской карьере, а вот для того, чтобы стать сценаристом у него были необходимые задатки. От школы «Черноморца» в Отраде до одесской киностудии идти всего десять минут неспешным шагом, и он часто курсировал между этими местами. Сначала посмотрит игру на зимнее первенство города, а потом бегом в зал согреваться чайком и смотреть европейское авторское кино. Или во время летнего кинофестиваля послушает лекцию какого-нибудь выжившего из ума мэтра режиссуры, а потом через легкоатлетический стадион «Динамо» вниз по склонам к футбольному полю, где он играл за свою любительскую команду. Он понимал, что столь славные киношные и футбольные традиции есть только в Москве, Санкт-Петербурге, Киеве и Одессе. Живя в каком-нибудь периферийном Стерлитамаке трудно стать большим футболистом или крупным фильммэйкером.
Однажды Вениамина пригласили сняться в качестве актёра в полнометражном украинском артхаусном фильме. Небеседину предложили сыграть дерзкого гопника, избивающего ногами главного героя – никчемного и невостребованного рокера, чья известность не простиралась дальше пределов его двора. Денег за съёмку не платили, но Вениамин ради любопытства согласился потратить часик собственного времени на творческий процесс. Он надел старый спортивный костюм с тремя полосками и появился в назначенное время на импровизированной съемочной площадке на уже неоднократно упоминавшемся бульваре Жванецкого. В роли режиссера выступала боязливая московская недотыкомка, выгнанная с первого курса операторского факультета ВГИК за прогулы и бесперспективность. Оператором был молодой венгр, ни слова не понимавший по-русски и общавшийся с недотыкомкой с помощью жестов. Английского ни он, ни она не знали. Средств на качественное оборудование естественно не было, и снимал венгр на цифровой фотоаппарат. Исполнитель главной роли был вдребезги пьян и коряво бренчал нечто отдаленно напоминающее песни группы «Ноль» на расстроенной гитаре с четырьмя струнами. Недотыкомка никогда не видела живьем мужскую драку и весьма абстрактно разъяснила Небеседину как он должен избивать главного героя. Вениамин плевать хотел на её нелепые рекомендации и во время первого дубля засандалил рокеру по харе с такой силой, что выбил у него два передних зуба.
- Что ты делаешь, парень? – спросил его рокер, отхаркиваясь кровью.
- Ненавижу я вас говнарей проклятых! – ответил ему Вениамин.
Недотыкомка пересмотрела на фотоаппарате видеозапись удара Небеседина и решила, что можно ограничиться и одним дублем. Она попросту побоялась, что рокер не выдержит второго удара Вениамина и потеряет сознание. Недотыкомка целый год монтировала свой шедевр и все-таки позвала Небеседина на официальную премьеру фильма. Пригласительный был на две персоны и Вениамин ради прикола позвал с собой мать. Полтора часа главный герой шатался по улицам и везде его шпыняли, гнобили и посылали куда подальше. Завидев кадр с Вениамином, мать сморщилась. Она еле смогла высидеть пятнадцать минут и вышла из зала с недовольным лицом:
- Вас лечить всех надо! Больные люди! Начитались Пелевиных всяких, насмотрелись разврата и взялись снимать какую-то ахинею! Веня, я не для того тебя родила, чтобы ты скатился до участия в подобном убожестве!
Недотыкомка, несмотря на полный зрительский провал фильма, все равно осталась довольна своим режиссерским дебютом и напилась прямо в зале вместе с ассистировавшими ей обрыганами. Бюджет ленты составил всего две тысячи долларов. После этого опыта Вениамин навсегда для себя решил, что следует сторониться всех артхаусных деятелей и независимых режиссеров. Инди-тусовка это отбросы художественного общества, невостребованные монстрами коммерческой киноиндустрии. Небеседин хотел славы, самоактуализации, финансовой независимости и внимания прессы, но никак не попоек с разливным винцом в районе Нового рынка. Ему была не интересна локальная известность с пустыми карманами, мешками под глазами и протёртыми до дыр джинсами двадцатилетней давности.
Он приехал на Поклонную гору и принялся вспоминать, как гулял здесь десять лет назад. Тогда было полным полно роллеров и скейтеров с длинными дредами, косившими под популярного в те времена рэпера Децла. Пацаны катались на досках, набивали синяки, а потом потягивали пивко из банок. Седьмого мая на Поклонной горе молодежи не наблюдалось. Гуляли лишь трио формата «папа, мама, я – вместе дружная семья!». Небеседин присел на лавочку и стал вспоминать свои давнишние визиты в Москву. Как в двухтысячном году он поехал на Горбушку и накупил там видеокассет с мультиками про Бивиса и Баттхеда – в доинтернетную эпоху развлечений было значительно меньше. Как купил тогда красную спартаковскую футболку с номером 9 и фамилией «Титов» на спине. Как часами гулял по усадьбам в Кусково и Царицыно, мысленно переносясь на пару столетий назад, когда там проходили светские рауты и балы для важных особ. Как впервые попал на старый Арбат и сфотографировался с памятником Булату Окуджаве. Как оказался в чаше реконструированных «Лужников» и навсегда полюбил это магическое олимпийское место. Как бросал монетки в миниатюрные фонтаны на Манежной площади. Вениамин чувствовал, что Москва это сердце его Родины. Киев для Небеседина был просто точкой на географической карте, не вызывавшей никаких эмоций. Москва его поражала, удивляла и вдохновляла. Киев радовал лишь несколько первых часов пребывания в нём, а потом нагонял тоску.
Вениамин воспринимал Россию как страну сытой стабильности, а Украину считал краем нищей неопределенности. Его всегда удивляла тупая и злобная зависть галичан по отношению к русским. Львовяне априори ненавидели русских, но никто и никогда не мог внятно объяснить почему. Русофобия передавалась среди галичан по наследству от отца к сыну. Порой западенцы что-то балакали про коммунистическую диктатуру и красный террор, но это нельзя было воспринимать всерьез. В СССР Львов знали, прежде всего, как место где производят автобусы, и никто из галичан не задумывался, что автомобильный завод построили отнюдь не под руководством Степана Бандеры и Романа Шухевича. Небеседину нравилось бывать во Львове, да только считал он его старинным австро-венгерским местечком, захваченным у поляков украинской деревенщиной.
Вениамин был огорчен тем фактом, что нельзя было иметь одновременно украинский и российский паспорт. Двойное гражданство мечтали иметь множество украинцев, но законодатели двух стран препятствовали этому желанию. Небеседин давно уже помышлял о том, чтобы сменить гражданство. В российскую армию забирали до двадцати семи лет включительно, и ему нечего было беспокоиться. Его раздражал синий паспорт с трезубцем, и он хотел красный с двуглавым орлом.
Небеседина воодушевлял простор на Поклонной горе. Он порой чувствовал себя некомфортно в городском пространстве, забитом зданиями и сооружениями. В Одессе нет мемориалов с большой свободной территорией вокруг. Вениамин засиделся и совсем не хотел покидать Поклонную гору, но надо было поторапливаться на «Алексеевскую». Вечерняя Москва внушала ему спокойствие.
Он добрался до «Алексеевской» в означенный час, но Саши нигде не было. Вениамин набрал его номер, но телефон оказался выключенным. Небеседин решил, что это какое-то недоразумение и не стал расстраиваться. Он принялся бродить по округе. По проспекту Мира мчались сотни машин с включенными фарами. Столичная жизнь кипела, бурлила и била ключом. Никто и не думал засыпать. Вениамин проболтался на улице целый час, пока дождался звонка Алексеева:
- Извини, пожалуйста. У меня телефон сел.
- Видно мы разминулись у метро, - сказал Небеседин.
- Подходи на Звездный бульвар, 30. Встречу тебя внизу.
- Что ж ты раньше не сказал! Я через несколько домов в «Звёздной» живу!
- Так я не знал, - произнес Саша.
- Уже бегу! – сообщил Вениамин и устремился дворами к Звёздному бульвару.
Он добрался закоулками к искомому дому и заметил Алексеева:
- Вроде Москва и огромный город, а всё рядом.
- Это редкое совпадение.
Они поднялись на четвертый этаж. Хозяйка квартиры ждала их на лестничной клетке.
- Присаживайтесь за стол, молодые люди. Я вас заждалась, - сказала она манерным голосом опытного педагога творческого института.
- Наталья Борисовна, извините за опоздание. У меня села батарея на телефоне и мы с приятелем не могли найти друг друга, - произнес Саша.
- Пустяки, - сказала она.
Квартира Рязанцевой была забита книгами и картинами. Наверняка многие из них были подарены непосредственно авторами. Вениамин увидел на стене фотопортрет Геннадия Шпаликова, запечатлел его планшетом и немедленно выложил снимок в инстаграм. «Шпаликов крутой» - вскоре прокомментировала фото Арина. Стол был сервирован как положено. Последний раз Вениамин пользовался столь старыми тарелками и вилками еще в детстве у бабушки. Небеседин не решался что-либо сказать, а лишь жевал грибочки и поднимал рюмки с Натальей Борисовной и Алексеевым. Его так заворожила обстановка в квартире, которая судя по всему не менялась с конца шестидесятых когда дом был сдан, что он лишь бессловно посматривал на книжные названия и слушал хозяйку.
- Кира – сложный человек. Мы раньше переписывались активно. В смысле писали бумажные письма. А потом всё как-то сошло на нет. Я человек старомодный, компьютером не пользуюсь. С Кирой было интересно работать, но тяжело. Сценарий «Долгих проводов» мне пришлось переписывать семнадцать раз. Спорили с ней до хрипоты о каждой реплике героев. В Одессе я давненько не была.
- А где вы жили в Одессе? – осмелился спросить Вениамин.
- Сначала я жила у Киры, она мне сделала уголок сценариста, но потом мы поссорились и я ушла от неё. Прямо напротив киностудии было общежитие. Там все киношники останавливались. У меня была своя небольшая комнатка. В соседнем доме жили Тодоровские, и я часто общалась с Петром Ефимовичем. Это был островок диссидентства. Мы были вольнодумцами. Не стеснялись в разговорах критиковать партию. Говорили на запрещённые темы. Однажды Рейн читал мне свои стихи прямо на кухне. С Бродским как-то выпивали.
- А ты знаешь историю о том, как Бродский снимался на одесской киностудии? – Саша спросил у Небеседина.
- Конечно знаю. Его вырядили в униформу офицера гестапо. Тот фильм в итоге так и не вышел на экраны.
- Всё ты знаешь, я смотрю! – констатировал Алексеев.
- Так печально, что молодежь сейчас ничего не читает. Я у своих студентов спрашиваю: «Что вы читаете?». В лучшем случае называют пару неизвестных имён. Мы помню в молодости старались доставать интересные книжки. Выменивали их на импортные вещи. Читали в общежитие по ночам под светом настольной лампы. Давали только на сутки какую-нибудь новинку, и надо было успеть всё прочесть за ночь, - вспоминала Рязанцева.
- А со Шпаликовым чего у вас не сложилось? – Вениамин не побоялся задать личный вопрос.
- Генка пил много. Душа у него болела. Это его и погубило, - ответила Наталья Борисовна.
- А кто тебе еще нравится из сценаристов кроме Шпаликова? – Алексеев обратился к Небеседину.
- Фридрих Горенштейн, черная овца шестидесятничества как его называли некоторые, - сказал Вениамин.
- У тебя отменный вкус! – сообщил Саша.
Алексеев и Наталья Борисовна принялись рассказывать вгиковские истории, но Вениамин их не запомнил. Его убаюкал голос Рязанцевой, и расслабила водочка с грибочками. Небеседин заснул в креслице младенческим сном. Около полуночи застолье закончилось, и Вениамин легко прошел несколько сотен метров от дома Натальи Борисовны до гостиницы. Он лег в кровать с ощущением счастья, усиливающегося с каждой минутой. Небеседин соприкоснулся с миром кинематографических легенд и был в предвкушении встречи с любимой Ариной.
ВОСЬМОЕ МАЯ
- Вадик, вставай! Хватить спать! Пора просыпаться! – Вениамин постучал в дверь номера Тимофеева.
- Да проснулся я уже, - сказал Вадим, выйдя к Небеседину в коридор.
- Как настроение?
- Получше. Отдохнул немножко.
- Готов выдвигаться в город?
- В принципе да.
- Можно я у тебя свои вещи оставлю? У меня номер оплачен до полудня, а к дяде я планирую перебраться вечерком.
- Оставляй, конечно.
- Кстати интервью с тобой уже появилось на сайте «Российского патриотического союза». Ты солидно смотришься на фото.
- Дай почитать.
- Подожди, сейчас принесу планшет.
Вениамин притащил свою сумку в номер Тимофеева и дал ему свой портативный компьютер.
- Всё четко написано. Ничего не переврали. Пресс-атташе с виду тормоз тормозом, а своё дело знает, - сказал Вадим, ознакомившись с интервью.
- Я бы тебя не повел в какую-нибудь левую контору, где всё тяп ляп.
Небеседин и Тимофеев вышли на Звёздный бульвар. Утро было солнечным и неимоверно позитивным.
- Так куда мы направляемся? – спросил Вадим.
- Культурная программа у нас нынче. До четырнадцати часов уйма времени. Поедем в парк Горького. Там Крымскую набережную говорят классно сделали. Оценим своими глазами.
- А может следовало еще интервью устроить или в какую-нибудь политическую организацию поехать? Нам нужно оружие! Еще раз тебе повторяю – нам нужно оружие!
- Хватит болтовни, хватит стрельбы. Оглянись вокруг – мы в одном из самых красивых городов мира. Май, всё цветет, люди радостные. А ты зацикливаешься на негативе! Так нельзя! Мы уже ничего не изменим в Одессе! Там нужны профессиональные военные, а не стрелки-любители вроде тебя! – сказал Вениамин.
- А что мне делать?!
- Жить! Любить! Раз ты выбрался из дома профсоюзов без повреждений, то значит, ты вытащил счастливый лотерейный билет! Тебе радоваться надо каждый день, а не тосковать и обдумывать планы мести! Абстрагируйся от второго мая! Это уже прошлое! Не надо жить позавчерашним днем! Думай о будущем! – Небеседин старался приободрить товарища.
- Да, но я не знаю, что меня ждет по возвращении в Одессу. Кураховская, Давыденко и Акимов улетели назад вчера днем и пока от них нет никаких известий. Вдруг их уже арестовали менты или похитили бойцы из «Правого сектора».
- Вы уже рассказали на «Прямом эфире» всю правду о случившемся в доме профсоюзов – какой смысл вас арестовывать или похищать сейчас?! Где в этом логика?! Был смысл вас нейтрализовать, чтобы вы молчали, но вы ведь уже проговорились! Если с вами что-нибудь произойдет, то это будет лишь подтверждением того, что вы ничего не наврали на программе и пролили свет на обстоятельства трагедии!
- У меня сегодня вечером самолет и я не знаю, как быть! – сказал Тимофеев.
- Решать, конечно, тебе, но я думаю, что ничего страшного с тобой в Одессе не случится. Всех пересажать невозможно! Ментовку в воскресенье штурмовали пять тысяч человек! На митингах было тридцать тысяч! Русских в Одессе большинство!
- Я вот думаю сбежать сразу по приземлении самолета. Не буду выходить как все через аэропорт, а перелезу через забор и убегу через сады.
- С таким же успехом можно пешком идти из Москвы в Одессу, - произнес Вениамин.
- Они наверняка мониторят фамилии регистрирующихся на рейсы.
- Кто они? Что за боязнь мифического врага? Мания преследования? Ты конкретизируй, пожалуйста!
- Да какая разница кто! Они все в одной упряжке – милиция, СБУ, «Правый сектор», нацгвардия, - возмущенно сказал Вадим.
- Такой потрясающий день, а ты опять о плохом! Выкинь все свои страхи из головы! Жизнь продолжается!
Они добрались до парка Горького. С моста они увидели, как на Крымской набережной проходит митинг в поддержку Донецкой народной республики.
- Ты нарочно меня сюда привел? – спросил Тимофеев.
- Нет. Честное слово, я не знал что здесь митинг, - ответил Вениамин.
Юноши и девушки держали в руках плакаты «США, ответишь за Одессу!», «Киевская хунта – горите в аду!», «Вечная память героям, павшим в неравной борьбе!». Молодежь периодически скандировала: «Но - во - ро - сс – ия!».
- Мы из Одессы! Спасибо вам за поддержку! – Вадим обратился к митингующим.
- Одесса – русский город! – хором ответила ему молодежь.
- А кто организатор митинга? – спросил Тимофеев.
- Вон там в сторонке две женщины, - ответили ему.
- Пойдем пообщаемся.
Вадим и Небеседин подошли к организаторам митинга. Две дамочки были им совершенно незнакомы. Одна была тощая в розовом спортивном костюме. Вторая полная в чёрном бесформенном балахоне.
- Вы кто такие? – обратилась к ним тощая.
- Мы из Одессы. Бывали на Куликовом поле. Нас пригласил в Москву канал «Россия», - ответил ей Вениамин.
- Вы из Одессы?! Что вы мне брешете?! Я вас ни разу не видела на Куликовом поле! Вы провокаторы и засланные казачки! – нервозно сказала тощая.
- Я вас тоже, если честно, первый раз в жизни вижу, - сообщил Небеседин.
- Да меня вся Одесса знает! – произнесла тощая, задрав нос вверх и затянувшись сигаретой.
- А мы вас не знаем, - спокойно сказал Тимофеев.
- Моя фамилия Мякинина – неужели ни разу не слышали обо мне?! – сказала тощая, выпуская изо рта кольца табачного дыма.
- Представьте себе, что не слышали, - вежливо ответил ей Вениамин.
- Наберите в интернете мою фамилию и прочитайте про меня! – гордо сказала тощая.
- Да расскажите в двух словах кто вы. Сейчас нам не до чтения статей в интернете, - произнес Вадим.
- Я руководитель одесской областной организации «Русского единства» и председатель кредитного союза «Финансовая инициатива»! – сообщила тощая, притаптывая окурок об асфальт.
- Понятия не имею что это за конторы, и чем они занимаются, - сказал Небеседин.
- И моё лицо вам тоже незнакомо? – в беседу вступила полная.
- Ну может видел когда-то разок, - неуверенно ответил ей Вениамин.
- Я председатель комитета солдатских матерей юга Украины. Я собирала подписи на Куликовом поле! Меня объявили в розыск! За мою голову дают награду! Я вынуждена скрываться! Меня тайком вывезли через Крым! – полная скатывалась в бабскую истерику.
- А я как раз и не поставил подпись под петицией на Куликовом поле, - сообщил Небеседин.
- А как вас зовут? Сообщите ваши настоящие имена и фамилии! – требовательно произнесла тощая.
- Вадим Тимофеев, партия «Русские патриоты».
- Вениамин Небеседин, публицист.
- Это значит, вас в Москву телевидение пригласило? – спросила тощая.
- Ага, - ответил Вениамин.
- А вы вообще понимали, что это билет в один конец?! Вас немедленно арестует СБУ как только вы вновь ступите на одесскую землю! – эмоционально сказала тощая.
- Не знаем мы ничего про СБУ. Мы не находимся под следствием или под подпиской о невыезде, - сказал Тимофеев.
- Хаха, у вас еще все впереди! – посмеиваясь, сказала тощая.
- Я собираюсь вечером возвращаться в Одессу, - сообщил Вадим.
- Твоя жена уже морально готова к тому, чтобы носить тебе передачки в тюрьму? – тощая цинично поинтересовалась у Тимофеева.
- Мне терять нечего. Я был вечером внутри дома профсоюзов, - ответил ей Вадим.
- Я там не была, но была на марше антимайдана на Александровском проспекте. С чего там все началось, скажите мне, пожалуйста? Я хочу удостовериться, что вы действительно из Одессы, - сказала тощая.
- Какой-то отморозок выскочил из-за угла с улицы Жуковского со стороны Преображенской и с криком выстрелил в толпу антимайдановцев из пневматического пистолета, - моментально ответил ей Небеседин.
- Все верно. Видать, вы действительно были там, - констатировала тощая.
- Мы не знаем, что делать дальше и как быть. Повсюду предатели и стукачи. Сегодня такое время, что никому нельзя верить! – заявила полная.
- И кто, по вашему мнению, стукач и предатель? Уточните, пожалуйста, - сказал Вадим.
- Давыденко самые главные предатели! Вы думаете, откуда у них в семье стали появляться машины и дома?! Они брали деньги у майдановцев и намеренно сливали протестное движение! – сообщила полная.
- Я ничего не слышал про то, что у Давыденко появились машины и дома. Их мать выглядит бедной и несчастной женщиной, - сказал Вениамин.
- Они умеют прибедняться лучше любых цыган! – произнесла тощая.
- С каждого митинга себе в карман клали по несколько тысяч долларов! Палаточному лагерю доставались крохи! Почти всё себе забирала семья Давыденко! – вторила ей полная.
- И откуда вас подобная информация, если не секрет? – поинтересовался Тимофеев.
- Из надежных и давно проверенных источников! – ответила ему полная.
- Позвольте тогда узнать, почему Давыденко сейчас сидит в изоляторе СБУ если он, как вы говорите, сотрудничал с майдановцами?! Неувязочка выходит! – сказал Небеседин.
- Это специально сделано для отвода глаз! Лучше сидеть в изоляторе СБУ, чем в горящем доме профсоюзов! – сказала полная.
- И что вы намерены предпринимать дальше? – спросил Вадим.
- В Украину мы точно не вернемся. Это исключено. Будем пытаться помогать оставшимся в Одессе антимайдановцам, - сообщила тощая.
- Вы не знаете где в Москве можно достать оружие? Сейчас легко переправить стволы через Луганскую область, - сказал Тимофеев.
- Еще чего захотели! Если б я знала все равно бы вам не сказала! Такое не сообщают незнакомым людям! – произнесла тощая.
- Вадик, пошли отсюда. Я не вижу смысла продолжать этот разговор. Мы явно не находим общий язык и у нас выходит беспредметная трепотня, - сказал Вениамин.
- Пойдем тогда. Счастливо оставаться! – Вадим обратился к дамочкам.
- Гуляйте-гуляйте, звезды телеэкрана! Как говориться «Перед смертью не надышишься!», - со злорадством произнесла тощая.
- Ох и не нравятся мне ваши лица! – сказала полная.
Небеседин и Тимофеев шли по реконструированной Крымской набережной в направлении Кремля. Вениамин был раскован. Вадим был наоборот сосредоточен.
- А неплохо они сделали набережную! Велодорожки, скамейки новые, магазинчики со всякой хипстерской ерундятиной, за клумбами следят, - сказал Небеседин.
- Да ничё так, - вяло согласился Тимофеев.
- Чего ты такой кислый?! Мне надоел твой пессимизм! Мы находимся в центре Москвы, кругом красотень, солнышко светит, а ты до сих пор понурый! Вадик, в конце концов, что с тобой такое?
- Мне не понравились эти чудачки.
- Мне они тоже не понравились и что теперь?!
- Как ты думаешь, она правду сказала, когда говорила, что СБУ нас немедленно арестует, как только мы вернемся в Одессу?
- Да она в полном неадеквате, ты что! Я её не воспринимаю всерьез! Дамочка явно не в себе! – сказал Небеседин.
- Кредитный союз, председателем которого она представилась, кажется, лопнул, если мне не изменяет память.
- Не знаю как насчёт кредитного союза, но судя по вульгарному акценту и хамским манерам она точно из Одессы!
- Да, голосок у неё наш.
- Выбрось немедленно из головы этих двух дур! Хватит зацикливаться на болтовне двух чудачек, которых мы сегодня видели в первый, и надеюсь в последний раз в жизни! – уверенно произнес Вениамин.
- Но я так и не решил, лететь мне сегодня вечером или нет.
- У тебя есть какие-нибудь другие варианты?
- Нет.
- Тогда лети! Ты главное не забудь с собой икону, которую ты засунул себе под бронежилет в доме профсоюзов. Я уверен, что с тобой все будет в порядке, если ты возьмёшь её с собой.
- Икона и сейчас при мне, - сказал Тимофеев и постучал костяшками пальцев себе по животу.
- Ты хоть знаешь что это за здание? – спросил Небеседин, показав товарищу на конструктивистский жилой дом.
- Понятия не имею.
- Это дом на набережной. Ты разве не читал одноименный роман Трифонова?
- Я вообще ничего не читаю!
- Знаменитый дом. Почти все первые жильцы были репрессированы в конце тридцатых.
- У нас сейчас в Одессе ситуация похуже, чем в тридцать седьмом году! – эмоционально произнёс Вадим.
- Ну разве что черные воронки еще по городу не ездят.
- Скоро будут, не переживай!
- Короче давай сменим тему. Я порядком устал от обсуждения событий, произошедших в пятницу. Завтра большой праздник и я хочу отметить его как полагается. Сегодня у меня встреча с девушкой, которую люблю и я не собираюсь её грузить своими проблемами. Надо, кстати, ей сообщение отправить. Она не знает мой московский номер телефона.
- У тебя в Москве есть подружка?! – удивленно спросил Тимофеев.
- Да.
- Красивая?
- Обалденная!
Они прошли Большой Каменный мост, Кремлёвскую набережную, Васильевский спуск, Храм Василия Блаженного и очутились на Красной площади.
- Всех вожаков майдана со временем казнят на Лобном месте! – сказал Вадим.
- Это будет слишком большой честью для них! – не согласился с ним Небеседин.
Прогулки по Красной площади были запрещены. Все было огорожено. Площадь готовили к завтрашнему параду, и одесситы направились к Александровскому саду через ГУМ.
- Посмотри по сторонам – на витринах лучшие бренды мира! Самые крутые торговые марки представлены в ГУМе! Любой майдановец увидь сейчас это изобилие своими глазами, немедленно бы попросил в России политическое убежище! – сказал Вениамин.
- Это тебе не «Седьмой километр»!
- Еще бы!
- Никаких турецких и китайских подделок!
- Пойдем к фонтану и кинем в него монетки по традиции, чтобы еще раз сюда вернуться, - предложил Небеседин.
- А если целую жменю монет высыпать в фонтан, тогда неоднократно будешь возвращаться в Москву?!
- Вот этого я не знаю!
- А монеты надо бросать украинские или российские? – спросил Тимофеев.
- Да без разницы.
Они нашли в карманах копейки и бросили их в фонтан. Вениамин отправил Астафьевой сообщением «вконтакте» свой номер телефона.
- Молодые люди, попробуйте новые ароматы от «Givenchy», - обратилась к ним худощавая кучерявая девушка и протянула тонкие полоски из белой бумаги, пропитанные духами.
- С удовольствием! – ответил ей Вадим и взял тонкую полоску.
- Пахнет весной, - сообщил Вениамин, понюхав тонкую полоску.
- Купите жене в подарок, - сказала девушка.
- Я холост, - с улыбкой ответил ей Небеседин.
- Моя жена не пользуется духами, - произнес Тимофеев.
- Вероятно она не нашла свой аромат, - сказала худощавая кучеряшка.
- Девушка, а можно я с вами сфотографируюсь на память? – спросил Вадим.
- Да пожалуйста, - ответила она.
- Веня, сними нас!
Небеседин достал планшет и щелкнул их в обнимку.
- Потом пришлешь мне фотографии, - сказал Тимофеев.
- Может мне сразу послать их твоей жене? – в шутку спросил Вениамин.
- Не стоит!
«Российский патриотический союз» назначил сбор у подножия памятника маршалу Жукову. Одесситы появились одними из первых.
- Молодцы, что пришли! – поприветствовал их функционер.
- Для нас большая честь участвовать в возложении цветов к могиле Неизвестного солдата! – сообщил Вадим.
- Чувствуется праздничная атмосфера. Вся Москва в ожидании парада. Георгиевские ленточки повсюду, - сказал Небеседин.
- Каждый год мы чтим память тех, кто не вернулся с фронта и пал в битве с фашистскими захватчиками. Ветеранов становится всё меньше и тем ценнее их воспоминания о тех героических днях. Наш союз оказывает старикам адресную помощь – помогаем с медикаментами, присылаем волонтёров для помощи в уборке квартир. Мы обязаны ветеранам за наше мирное настоящее без войн и массовых человеческих жертв, - рассказывал функционер.
- Хорошим делом занимаетесь, - произнес Вениамин.
- Так и надо! – поддержал его Тимофеев.
У Небеседина зазвонил телефон. На дисплее высвечивался незнакомый номер.
- Алло, это Веня.
- Привет, это Арина.
- Да дорогая! Рад тебя слышать! Какие планы на день? Где и когда мы встретимся?
- Я сейчас в консульстве получаю визу. Освобожусь через часок. Ты где хочешь пересечься?
- Серебряный бор конечно!
- Тогда езжай до «Полежаевской», а там садись на троллейбус или маршрутку. Жди меня у танка возле троллейбусного круга. Его легко найти.
- Хорошо!
Функционер вручил одесситам по две красные гвоздики и по одной георгиевской ленточке.
- С нами всегда на возложении цветов бывает кто-нибудь из иногородних. В прошлом году были севастопольцы, а в этом – вы.
- Надеюсь, что вскоре после возложения цветов мы с вами как и севастопольцы вновь станем соотечественниками, - сказал Вадим.
Церемония проходила очень медленно. Всех проходящих в Александровский сад тщательно осматривали милиционеры и заставляли пройти сквозь металлоискатель. Цветы возлагали по строгой заранее спланированной очередности. Сначала Русская православная церковь, потом коммунистическая партия, затем детдомовцы из регионов и лишь в самом конце шел черед патриотических сил. Вениамин рисковал опоздать на встречу с Астафьевой.
- Вадик слушай – я пойду отсюда. Церемония затянулась. Мне пора на свидание. Возьми цветы и возложи их за меня.
- Твоё право.
- Дождись меня вечером в номере – мне ведь надо сумку забрать.
- Я отсюда сразу в гостиницу.
- Отлично!
Небеседин добрался до «Полежаевской» и сообразил, что надо перекусить. Он в первом попавшемся магазинчике купил булочку с йогуртом и спешно съел их, сидя на остановке. Вениамин полагал, что в троллейбусе надо рассчитываться за проезд с кондуктором как это было в последнее время в Одессе, и он неприятно удивился, наткнувшись на турникет возле водительского отсека. Ему пришлось выйти, купить билет на две поездки в ларьке и дождаться следующего троллейбуса до Серебряного бора.
Он добрался до конечной остановки за пятнадцать минут и присел на скамейку возле танка Т-34. Пятилетний малыш пытался залезть на танк, и это не нравилось его отцу.
- Слезь немедленно, кому говорят! Ты ведь или упадешь или весь перепачкаешься! По-другому у тебя не бывает!
Двадцатиминутное опоздание Арины было сущим пустяком. После того, как Вениамин прождал её семь часов перед тем как признаться в любви, ему уже нечего было бояться. Она шла легкой походкой. Её лицо было веселым и беззаботным. Они обнялись и поцеловались в щёчку.
- Ты восхитительна!
- Спасибо! Давно ждешь?
- Нет. Тебя я готов ждать сколько угодно!
- Как поживаешь?
- Рад, что свалил из Одессы. Постепенно прихожу в себя после пятницы.
- Я не ожидала, что такое может произойти у вас.
- Вот поэтому я и написал тебе, чтобы ты даже и не думала сейчас о приезде в Одессу.
- До сих пор не могу поверить в случившееся.
- Увы. А ты тут как?
- Как всегда хорошо. Учусь кататься на лонгборде. Вечером с девочками в клубе была.
- Стыдно признаться, но я не знаю что такое лонгборд, - сообщил Небеседин.
- Это скейт, только он длиннее обычного.
- А гастроли как?
- Сочи посетила – дороговато там. В Северодвинске была. Выхожу из номера в гостинице, а там прямо в коридоре бандитские разборки. Пистолетами угрожают, матерятся. Я заперлась у себя в номере, звоню организатору концерта, а он как назло не берёт трубку. Испугалась сильно.
- Ну прям как у нас в Украине! Слушай – в Серебряном бору офигенно! Это самое потрясное место в Москве! Тишина, зелень. Помню, год назад в мае я был в Харькове, там есть классный парк Горького, его привели в порядок. Сидел на лавочке, переписывался с тобой и мечтал, что мы будем вместе гулять по какому-нибудь парку в средней полосе. И вот моя мечта осуществилась!
- Я обожаю Серебрик! Он меня вдохновляет на творчество. Могу здесь часами ходить и оставаться наедине с мыслями.
- И какие у тебя сейчас мысли? – спросил Вениамин.
- Визу вот получаю. Собираюсь в Европу – Прага, Берлин, Париж. Затем еду в Италию записывать альбом.
- Вот это новость! Я не могу забыть, как ты мне пела, когда мы летом шли вместе в центр с пляжа в Отраде. Так что за альбом?
- Парень один попросил написать стихотворение, хотел таким образом сделать предложение своей девушке. Я сказала, что за это не могу взять с него деньги. Тогда он предложил меня отблагодарить помощью в записи альбома. У него студия в Италии.
- Правильно поступила – за такое некрасиво брать деньги.
Они присели на скамейку возле озерца и сделали совместное селфи на планшет Вениамина.
- Надо пополнять наш семейный фотоальбом, - сказал он
- Да ладно тебе.
- Я всё для себя уже решил – хочу идти с тобой вместе по жизни.
- Я знаю, что ты меня любишь, - произнесла она.
- Андрей Платонов как-то написал, что его поразили в жизни три вещи – дальняя дорога в скромном русском поле, ветер и любовь. Так вот все эти вещи я нашел в тебе. Ты самый необыкновенный человек, которого я когда-либо встречал и я хочу с тобой связать свою жизнь.
- Да влюбишься ты еще в кого-нибудь, не переживай! – сказала Арина.
- Не влюблюсь я уже больше ни в кого! Мне двадцать девять, тебе двадцать шесть – пора подумать о будущем! Не будешь же ты всю жизнь шататься по хипстерским тусовкам!
- Не буду, согласна, но мне и так пока хорошо живется.
- Вчера вечером я побывал в гостях у Натальи Рязанцевой, первой жены Геннадия Шпаликова и сделал для себя один очень важный вывод – жениться надо на той, с кем хочешь встретить старость.
- Правильно мыслишь, - согласилась Астафьева.
- Она и в свои семьдесят пять интересная. Женская красота с возрастом блекнет, а вот человеческие качества сохраняются получше.
- Отчаянный ты парень, Веня.
- Есть такое.
- Идеалист.
- Может быть.
- Не может быть, а точно!
- И я не собираюсь просто говорить тебе красивые слова. Я мужик, в конце концов. Мне в Москве уже предлагают сериалы писать. Платят нормально. Я остаюсь в России и буду выбиваться в люди!
- Я верю в тебя! – сказала Арина.
- Я знаю об этом!
- Какие у тебя планы на завтра?
- Еще не думала.
- Если ты согласна идти со мной вместе по жизни, то пошли завтра на парад Победы! Или после парада погуляем по праздничному центру! – сказал Небеседин.
- Заманчивое предложение, я подумаю.
- Тут нечего думать – надо идти поближе к Красной площади, взявшись за руки!
- Посмотрю по обстоятельствам, - кокетливо произнесла Астафьева.
Они гуляли по безлюдному Серебряному бору. Арина делилась наболевшим.
- Морда подлец! Нагло допечатал тираж моей книжки и не признается в этом! Мне девочки на концерте принесли подделку, и пришлось выяснять, кто к этому причастен. Хорош гусь – заработал на моих стихах денег и свалил отдыхать в Тайланд вместе с подругой!
- Паразитировать на поэте это так низко.
- У меня котик умер и это сблизило нас с сестрой. Он долго болел, мы возили его в ветеринарную клинику, не жалели средств на лечение, но это не помогло. Я так скучаю по нему.
- Я не люблю домашних животных, но ради тебя соглашусь жить под одной крышей даже с сен-бернаром! – сказал Вениамин.
- Сфоткай меня на мостике! – Арина протянула ему айфон, прислонилась к парапету и сделала выражение лица, присущее роковой даме.
- Готово.
- Ты только не думай, что я такая тупая – это всё для девочек! Они у меня преобладают среди подписчиков в инстаграме.
- Я все прекрасно понимаю и знаю, что ты самая лучшая!
- Пошли на остановку, мне пора на встречу с подружкой. Давно с ней не виделись, она только утром из Нью-Йорка прилетела.
- Пошли.
Они сели в пустую маршрутку. Вениамин сразу при входе заплатил за двоих.
- Мне выходить через три остановки. Сам доберешься с Полежика? – спросила Астафьева.
- Конечно. Мы договорились насчёт завтра?
- Договорились, но я тебе ничего не обещаю. Без обид?
- Без обид.
Они крепко обнялись, и Арина вышла на своей остановке. Небеседин за час добрался от Серебряного бора до «Звёздной».
- Вижу, ты пребываешь в отличном настроении, - сказал ему Тимофеев.
- У меня всё замечательно.
- Так расскажи что у тебя за подружка. Как всё прошло?
- Смотри, - Вениамин достал планшет и включил ролик, на котором Астафьева декламирует одно из своих стихотворений.
- Потрясающая! Тебе повезло, брат! – сказал Вадим, посмотрев ролик.
- Я знаю! – согласился Небеседин.
- В общем, так: если я завтра днем тебе не отзвонюсь, то это значит, что меня арестовали или похитили. А если наберу, то тогда со мной всё в порядке!
- Хорошо, буду ждать твоего звонка!
Вениамин забрал свои вещи из номера Тимофеева и поехал на «Выхино» к своему дяде Георгию. Дядя был типичным холостяком возрастом за пятьдесят, коротавшим вечера за просмотром ток-шоу «Давай поженимся». Сам он никогда не был женат – его мать опасалась, что Георгия специально охомутает какая-нибудь провинциалка, желающая получить столичную прописку и поэтому специально настраивала его против всех женщин. Мать Георгия умерла, и он остался один одинёшенек. Георгий работал на электромеханическом заводе, и целый день паял всякие микросхемы. Возле заводской проходной была большая помойка, на которой Георгий выискивал выигрышные акционные крышечки из под пивных бутылок и прохладительных напитков. За свою холостяцкую жизнь он, таким образом, собрал немыслимое количество призов, которыми была заставлена вся его двухкомнатная квартира. Почти весь его гардероб состоял из шорт, футболок и толстовок с логотипами «Pepsi», «Coca-Cola» и «Клинское». Георгий увлекался рыбалкой, и весь отпуск проводил в Рязанской области, где своей сетью ловил всякую речную мелочь. Почти вся его книжная полка была заставлена рыболовецкими справочниками и охотничьими энциклопедиями.
- Вот я и приехал жить к тебе, - с порога заявил Небеседин.
- Проходи, я тебе уже сосиски с картошкой приготовил на ужин.
- Мать моя не звонила сегодня?
- Нет, она только вчера сообщила, что ты переберешься ко мне.
Вениамин заглянул в комнаты и увидел, что они доверху заставлены картонными коробками. Тактичный Небеседин не решился открыть их. Он поинтересовался содержимым коробок у дяди.
- А что это за коробки, которыми вся квартира забита?
- А это твоя мама приволокла ко мне библиотеку вашего деда, - равнодушно сообщил Георгий.
Вениамину стало не по себе от подобного ответа. Он долго не знал что сказать, провел минуты три в раздумьях и позвонил с мобильного матери:
- Если ты считаешь, что я когда-нибудь притащу всю эту макулатуру в Одессу, то ты глубоко ошибаешься! Я тебе грузчиком не нанимался! Завтра же выкину этот хлам в ближайшую мусорку!
- Но там ведь Пушкин, Чехов…
- Плюшкин! А ты задумывалась о том, кто это всё будет читать? Для кого эти книги? Для моих еще не родившихся детей?! Думаю, что когда они появятся на свет и подрастут, то к тому времени бумажные книги совсем потеряют актуальность и им будет не интересна эта классика, которой и так пичкают донельзя в русских школах!
- Ты невыносимый, - сказала мать Небеседину.
- Весь в тебя!
Вениамин поужинал и сел на диван рядом с дядей, смотревшим вечерние новости. Небеседин заметил на диване стопку женских юбок и удивился.
- А юбки тебе зачем? – спросил Вениамин у дяди.
- Халява! По сто рублей штука! Сегодня попал на распродажу возле «ВДНХ» и целых десять юбок прикупил – в хозяйстве всё пригодится! – ответил Георгий.
Небеседин, едва сдерживая смех, вышел из комнаты и заперся в ванной. Его распирало от того факта, что возрастной холостяк накупил десяток женских юбок для того, чтобы они просто валялись по квартире. Вениамин умылся, почистил зубы и лег спать. Завтра его ожидал самый важный и волнительный день в жизни.
ДЕВЯТОЕ МАЯ
Небеседин проснулся от позывных «Радио России». Приёмник на кухне у Георгия работал круглосуточно. Вениамин радио не жаловал, но уже не мог без него представить квартиру дяди. Приёмник создавал иллюзию человеческого присутствия в месте проживания возрастного бобыля. Комната, в которой спал Небеседин, была наполнена рассветным солнцем. Даже картонные коробки с книгами, заполнившие почти всё пространство комнаты, не раздражали его тем праздничным майским утром. Вениамин принял душ, выпил чашку черного чая с тульским пряником и отправился к станции метро «Выхино». Он прекрасно понимал, что парад Победы вызовет огромный ажиотаж и следует приехать пораньше, чтобы занять место с хорошим обзором. Таджикские дворники в оранжевых безрукавках заканчивали подметать тротуары спального района. В тот момент каждый азиатский гастарбайтер был Небеседину роднее и ближе, чем любой украинский патриот в вышиванке. Рухнул миф о братстве славянских народов. Теперь братство определялось отношением к России и Великой отечественной войне. Ходишь с георгиевской ленточкой – свой человек. Поносишь русских и веришь в то, что США выиграли Вторую мировую – ты чужак.
Вениамин привык к тому, что «Выхино» - конечная станция, на которой можно спокойно занять сидячее место в вагоне, но таганско-краснопресненская линия уже вышла за пределы МКАД и обзавелась двумя новыми станциями – «Лермонтовский проспект» и «Жулебино». Сидячих мест в вагоне уже не было и Небеседину пришлось ехать стоя. По вдохновлённым лицам большинства пассажиров было понятно, что они тоже едут в центр столицы, чтобы увидеть парад Победы. Вениамин вышел на станции «Китай-город», но у эскалатора действовал строгий пропускной режим. Милиционеры пускали на эскалатор только тех, у кого были пригласительные билеты на Красную площадь. Остальных отправляли восвояси. Небеседину пришлось доехать до «Кузнецкого моста» и лишь там он смог выйти на поверхность.
Он сразу наткнулся на аутентичную фронтовую полуторку. На борту грузовика красовалась надпись «Мир помнит 09 мая 1945 года». Мальчишки хотели пробраться в кабину водителя, но она была закрыта. Вениамин достал планшет и по привычке принялся лазить в интернете. У него оставалось еще много предложений о встречах, но он решил, что в торжественный день он хочет увидеться только с Ариной. В почте были свежие послания от окончательно спятившего Антона Соседина. В фэйсбуке одесские трепачи обсуждали новое красное платье Валерии Милашкиной. Берл Херснимский продолжал штамповать рифмованную сионистскую пошлость. Архангельский с бодуна заявил, что музей-усадьба «Архангельское» должна быть передана ему в собственность по наследству. Франц Искевич как всегда лепил материалы из клише вроде «склонили чашу весов в свою пользу». Новостные сайты размещали сводки из Луганска и Донецка. Но всё это совсем не волновало Небеседина. Он думал только об Астафьевой и победе над фашизмом.
На Красную площадь было невозможно попасть. Всё было огорожено. Повсюду милицейские кордоны. Вениамин не привык к специфике ментовского государства с постоянными проверками документов и досмотрами личных вещей. В Украине милиция более халатно выполняет свои обязанности, нежели их российские коллеги. Но он понимал, что лучше ментовское государство, чем бесполезная милиция, не способная защитить своих граждан. После трагедии в доме профсоюзов он был согласен хоть каждый день подвергаться допросам в милиции, лишь бы это только помогло в борьбе с неонацизмом. Украине не хватало жесткого ментовского контроля. Украинцы перестали уважать и бояться милицию, что повлекло за собой сотни человеческих жертв.
Он направился к памятнику Пушкину по Большой Дмитровке и прошел мимо здания Генеральной прокуратуры, где трудился его товарищ Пётр Сергеев. Переулки, ведущие к Тверской улице, были под милицейским оцеплением. Народу было не протолкнуться. Разве что на голову поэту не сели. Все хотели рассмотреть боевую технику, участвующую в параде. Десяток студентов забрались на крышу биотуалета, не рассчитанную на столь большую нагрузку и один из парней провалился прямо в толчок под смех приятелей. Вениамин долго выискивал хорошую точку для обзора и таки нашёл её. Выручила одесская смекалка. На лестнице, ведущей в подземный переход, была дорожка для инвалидных колясок, оборудованная перилами. Он встал на перила, и ему теперь отлично была видна Тверская. Отцы носили малышню на гаргошах. Женщины снимали происходящее на камеры мобильных телефонов. Из окон сталинок выглядывали едва проснувшиеся жильцы. У одного из них в руках был Георгиевский флаг.
Парад начался. Взревели моторы бронетранспортёров. Зашевелились гусеницы танков. Покатили по Тверской пушки и зенитные установки. Повсюду слышались восторженные возгласы зрителей. Русский народ был единым в тот момент всеобщей национальной гордости. Глаза собравшихся на Тверской сияли радостью весны и счастьем за мир на родной земле. У Небеседина зазвонил телефон. Номер был украинским, но неизвестным ему.
- Это Вениамин.
- Здарова, это Тимофеев.
- Рад слышать! Ты в Одессе? Все в порядке?
- В Одессе. Долетел без происшествий. Пока на свободе. В городе полно нацистских карателей. Борман оказывается жив и сбежал в Приднестровье. Туда кстати слинял и мент Карабаджак.
- Что значит «пока на свободе»?! Тебя никто не посмеет арестовать! Успокойся уже наконец!
- Время неспокойное нынче.
- Береги себя, - сказал Небеседин.
- Надеюсь, что мы еще встретимся когда-нибудь.
- Я тоже на это надеюсь!
- С праздником победы тебя!
- И тебя с праздником!
- Победа будет за нами!
- Непременно!
Небеседин дождался того момента, когда вся техника проедет мимо памятника курчавому классику и решил пробираться на Триумфальную площадь, чтобы увидеть там момент возврата колонны. Он пошел по Малой Дмитровке и через Садовое кольцо попал на Маяковку. К парапету было не пробиться, но Вениамин опять схитрил. Он зашел в расположенное на углу кафе, встал на высокий подоконник и увидел площадь поверх голов зевак. Вениамин прождал колонну около получаса. Он достал планшет и принялся фотографировать проезжающие мимо него военные «Уралы» и «Камазы». Детвора ликовала при виде боевой техники. Наверняка в те секунды многие мальчишки захотели в будущем стать военными и защищать Родину от вражеских нападок. Охранник в кафе сделал замечание Небеседину. Мол, слезьте с подоконника. Не стоит на него вставать в уличной обуви. Тогда Вениамин снял кроссовки и встал на подоконник в носках. Претензий у охранника больше не было.
Колонна проехала и следом за ней появились поливальные машины. Улицы спешно приводили в порядок после проезда тяжелой военной техники. Небеседин решился набрать Арину. Она как раз любила просыпаться около полудня. Вениамин вместо любимой услышал лишь сухое послание от оператора: «Телефон абонента выключен или находится вне зоны действия сети». Тогда он позвонил Бондарю.
- Здравствуй дорогой Владислав Владиславович! С праздником победы тебя! Как сам?
- Тебя тоже с праздником победы, дорогой Веня! Я сейчас с семьей в Белгород-Днестровском как раз в том ресторане, где мы на первомай сидели втроём вместе с Лёхой. Малый хочет в лимане искупаться, но вода еще холодная для него. Жена доцю убаюкивает. После обеда собираемся с Васей уху варить.
- А где, кстати, сейчас Лёха? Тоже в Белгород-Днестровский приехал к родителям?
- Нет, он к жене в Киев поехал. Решили помириться.
- Видишь, как все обернулось? Помнишь, как ты первого числа спросил, что мы будем делать девятого мая? Судьба нас всех разбросала по разным городам, а меня вообще в другую страну занесло! – сказал Небеседин.
- Конечно, я не мог предположить, что все так выйдет, но я ведь тогда сказал, что всё будет хорошо. Что там твоя любовь?
- Становимся ближе друг к другу.
- Веня, я тебе еще раз повторяю, что всё будет хорошо! Ты меня понял?
- Понял.
- Вот и имей себе в виду и не вешай нос!
- Слушаюсь, Владислав Владиславович!
- Не скучай там!
- В Москве не соскучишься! Звони если что.
- Ок, на связи.
Затем Вениамин решил набрать Шумкова.
- Лёха здарова! С днем победы тебя! Я только что позвонил Владу и он мне сказал, что ты в Киеве. Миритесь с супругой?
- С днем великой победы над фашизмом! Помирились уже, слава Богу! Она все-таки поняла, что семья это важнее, чем политика. Теща совсем майданутая, никак не можем найти общий язык. С ней не о чем разговаривать. Село селом!
- Не суждено нам в этом году отпраздновать девятое мая втроём вместе с Владом, но наверняка еще выпьем в будущем за подвиг наших дедов! – сказал Небеседин.
- Обязательно выпьем!
- Будь осторожен в Киеве – там ведь полно бандеровских отморозков!
- Я к Майдану Незалежности ближе, чем на два километра не подхожу! – сообщил Шумков.
- Пока! С тебя бутылка, как только станешь счастливым папашей!
- Выставлюсь!
После этого Вениамин еще раз набрал Астафьеву, но вновь услышал лишь мантру «Телефон абонента выключен или находится вне зоны действия сети». Он начал немного волноваться и думать о том, что Арина решила его проигнорировать. Вениамин побрел по Садовому кольцу в сторону Арбата. Улицу еще не открыли после парада для свободного движения транспорта и по проезжей части спокойно катались велосипедисты. Он сел на скамью напротив памятника Иосифу Бродскому и произнес вслух:
- Бедный Йося! Ты, наверное, уже тысячу раз в гробу перевернулся, когда узнал, что в конкурсе подражателей твоему творчеству победил Берл Херснимский!
Вениамин обращал внимание на все мемориальные доски, которыми изобилуют дома на Садовом кольце. Ему было интересно кто из знаменитых актёров или ученых проживал в месте, возле которого он сейчас проходил мимо.
Небеседин свернул на Старый Арбат и сразу вспомнил строчки Окуджавы «Ах Арбат, мой Арбат, ты моя религия…». Он снова позвонил Арине, но её телефон был по-прежнему выключен. Вениамин начал раздумывать о том, почему она отгородилась от мира в праздничный день – «вконтакте» её не было онлайн. Вдруг пересидела в клубе с подружкой и заночевала непонятно где. Или катается на лонгборде в обществе хипстеров. Или поехала на рынок покупать себе нового котика взамен умершего. Небеседин заволновался.
На Арбате как всегда было шумно и весело. Хитрые торгаши пытались впарить иностранным туристам матрёшки, солдатские шапки и валенки. Возле стены плача Цоя безголосые лабухи пели песни «Кино» и парень в черной майке приставал к прохожим с просьбой материально помочь бедным музыкантам. Уличные танцоры, расстелившие на тротуаре квадрат из линоулема, соревновались в брейке и хип-хопе. Вениамин поймал себя на мысли, что Старый Арбат не меняется с годами, оставаясь всё время милым местом, где уживаются маргиналы и коммерсанты. Небеседин пообедал двумя блинчиками с шоколадом и запил их смородиновым морсом. Жара стояла под тридцать градусов, и с полным желудком ходить было бы тяжеловато. Поэтому он ограничился легкой перекуской.
Он посмотрел в интернете фотоотчёт о том, как одесские патриоты не побоялись провокаций неонацистов и возложили цветы к вечному огню в парке Шевченко. Он мысленно перенёсся в Одессу и почтил память всех жертв фашизма. Вениамин улыбнулся, когда увидел снимок, на котором Кураховская воинственно размахивала кулаком и что-то произносила в мегафон. «Мисс баррикада» не струсила и не стала отсиживаться в засаде, а это верный признак того, что русская Одесса не собирается сдаваться. Небеседин прочитал новость о том, что депутат-коммунист Акимов уехал в Крым восстанавливать здоровье. Вениамин решил, что в сложившейся ситуации он поступил абсолютно верно. Фашисты всегда первыми пытаются уничтожить коммунистов, и ему не стоит рисковать своей жизнью, находясь в Одессе. Небеседин наткнулся на интервью с матерью братьев Давыденко. Она говорила о необходимости продолжения протестного движения в городе и требовала власть освободить её старшего сына, до сих пор находящегося в киевском изоляторе СБУ. Как всегда в её словах женские эмоции и материнские инстинкты преобладали над холодным рассудком. Матери, ничего не знающей о судьбе своих двоих сыновей, трудно оставаться уравновешенной.
Вениамин присел на скамью на Воздвиженке и принялся размышлять о судьбе своих предков. Его деда приглашали в Москву на хорошую должность в министерство путей сообщения, но он не решился на переезд. Его мать училась в Москве в институте на дневном отделении, но по распределению попала в Одессу. Может у него все-таки сложиться с Москвой…
На Воздвиженке к отдыхающим приставали назойливые цыганки и поэтому он перебрался в Александровский сад. Он сел в тени прямо на ухоженную лужайку рядом с кремлёвской стеной и опять набрал Астафьеву. Результат был прежним - «Телефон абонента выключен или находится вне зоны действия сети». Вениамин начал расстраиваться. Скорее всего, Арина плюнула на него и развлекается как всегда.
Он загрустил, и целый час просидел в Александровском саду. Все вокруг улыбались, смеялись, шутили, баловались, а Вениамин был печален. Он чувствовал себя брошенным и никому не нужным в эти минуты. Он оказался вдалеке от своего дома. Его никто не любит и никто не ждет. С понурым лицом он побрел к памятнику Пушкину через Манежную площадь. Он ощущал себя чужим на празднике Победы. Вениамину было больно видеть радостные лица влюбленных пар. Он присел на скамейку и хотел было нырнуть в фонтан от отчаяния, но тут у него неожиданно зазвонил телефон. Его голос хотела услышать Арина.
- Приветик, ты где? – спросила Астафьева.
- Приветик, я на Тверском бульваре через дорогу от памятника Пушкину. А чего у тебя сегодня весь день был выключен телефон?
- А ты разве не догадался?
- Нет.
- Веня, включи соображалку!
- Была на каком-нибудь хипстерском экофестивале. На лонгборде каталась. Минералкой отпаивалась после ночных гулек. Котика нового выбирала.
- Всё гораздо проще!
- Ну я не знаю…
- Веня, что я по жизни делаю, а?
- Отдыхаешь!
- Елки-палки, ты сегодня, наверное, не с той ноги встал!
- Ариш, я сдаюсь. У меня больше нет версий.
- Стихи я писала! Надо ведь сегодня поздравить ветеранов!
- Как я сразу не догадался! Извини, пожалуйста!
- Я отключила телефон, чтобы никто меня не отвлекал от творческого процесса!
- Теперь понятно.
- Я только что выложила стихи «вконтакте» - можешь прочесть.
- Сейчас же непременно прочту!
- Ты будешь там же на Тверском?
- Да.
- Я через полчасика подтянусь. Жди меня! – сказала Арина.
- Да куда я денусь!
Вениамин вздохнул с облегчением и сразу же открыл страничку Астафьевой «вконтакте», где наткнулся на свежий стих под названием «Спасибо! С Днем Победы!»:
Слава Героям Великой Страны!
Слава и выжившим и не дожившим!
стих ужасающий голос войны,
и пулеметов не слышно.
- жил бы я, деда, коль ты б не погиб
в этой ужасной схватке?
старый портрет возле койки молчит.
бабушка плачет украдкой..
бабушка шепчет - и нет тишины!
шепчет и еле дышит:
- Слава Героям Великой Страны,
Слава и выжившим и не дожившим!
Чуть ниже было ещё одно новое безымянное стихотворение Арины:
страшно мне - и к нам пришла Война.
покрывает избы черный дым.
я всю ночь молилась у окна:
- Господи, верни его живым.
опустились ставни у старух,
неживой на улицах покой.
что есть сил, я повторяла вслух:
- Господи, верни его домой.
ветер растрепал мою косу,
в пепелище превратился сад.
я все в голове своей несу:
- Господи, верни его назад.
и ползли мучительно года,
вечностью казаться стали дни.
я шептала, сидя у пруда:
- Господи, верни его, верни..
за спиной послышались шаги,
и затихли прямо за спиной..
голос и касание руки:
- я вернулся, милая, Домой.
Вся грусть Вениамина моментально улетучилась после прочтения этих стихотворений. Он приободрился, воспрял духом и стал дожидаться возлюбленную. Арина приехала на Тверской бульвар ровно через час после своего звонка, хотя обещала быть через тридцать минут, но Небеседин не обиделся на неё за опоздание. Она была в легком черном платье, белых балетках и как всегда с голубым рюкзачком на спине. Их губы слились в страстном и продолжительном поцелуе. На них стали глазеть любопытные малыши и седые блюстительницы общественной морали, но это не смущало Астафьеву и Вениамина. Они наконец-то оба поняли, что не могут жить друг без друга.
- Женишок, а что мы будем делать сегодня вечером? – спросила Арина.
- Русских!
- В смысле?
- Русских людей! Ты забыла, сколько русских погибло второго мая в доме профсоюзов? Надо кое-кому родить новых русских патриотов, готовых сражаться за отчизну! Займемся практическим решением демографической проблемы! – с улыбкой объяснил Небеседин.
- Рожу я тебе русских, не переживай! – смеясь сказала Астафьева.
Взявшись за руки, они пошли по Тверскому бульвару в сторону старого Арбата. И так случилось, что они в унисон стали напевать старинную песню на стихи Геннадия Шпаликова:
Бывает всё на свете хорошо,
В чём дело, сразу не поймёшь, –
А просто летний дождь прошёл,
Нормальный летний дождь.
Мелькнёт в толпе знакомое лицо,
Весёлые глаза,
А в них бежит Садовое кольцо,
А в них блестит Садовое кольцо
И летняя гроза.
А я иду, шагаю по Москве,
Но я пройти ещё смогу
Солёный Тихий океан,
И тундру, и тайгу.
Над лодкой белый парус распущу,
Пока не знаю с кем,
Но если я по дому загрущу,
Под снегом я фиалку отыщу
И не было в тот майский вечер в Москве счастливее влюбленной пары, чем Арина и Вениамин. Они без устали целовались, обнимались, ходили на носочках по бордюрам, рассказывали друг дружке стихотворения, кормили голубей ржаным хлебом и танцевали под песни уличных музыкантов на Арбате. И ведь не зря первого числа Бондарь сказал Небеседину, что всё будет хорошо. У Вениамина вечером девятого мая все было не то, что хорошо, а просто отлично!
Май – Июль 2014
ТЕЛЕГРАМКанал с обзорами, анонсами новинок и книжными подборками
Книжный Вестник
Бот для удобного поиска книг (если не нашлось на сайте)
Поиск книг
Свежие любовные романы в удобных форматах
Любовные романы
О психологии, саморазвитии и личностном росте
Саморазвитие
Детективы и триллеры, все новинки
Детективы
Фантастика и фэнтези, все новинки
Фантастика
Отборные классические книги
Классика
ВКОНТАКТЕБиблиотека с любовными романами, которая наверняка придётся по вкусу женской части аудитории
Любовные романы
Библиотека с фантастикой и фэнтези, а также смежных жанров
Фантастика
Самые популярные книги в формате фб2
Топ фб2
книги