Джек Пружинные Пятки

Глава 11

А тем временем в приюте мистер Килджой и мисс Гаскет поздравляли друг друга с победой.

Они сидели в кабинете мистера Килджоя, ели сандвичи с сыром и солёными огурчиками и попивали сарсапарелевый ликёр. Мистер Килджой добавил в свой стакан немного бренди, потому что считал, что оно помогает пищеварению.

Он собирался посмотреть на медальон, когда позвонили в дверной колокольчик. Мистер Килджой подпрыгнул от неожиданности и спрятал медальон в жилетный карман.

— Кто бы это мог быть? — пробормотал он.

— Убей бог мою душу, это не полиция. Тот констебль, которого засунули в дымовую трубу…

— Не важно, мисс Гаскет, отрицайте всё!

Колокольчик зазвонил снова, громче прежнего.

— Откройте! — раздался голос из-за двери. — Мы знаем, что вы здесь!

— Придётся вам пойти и открыть дверь, мисс Гаскет, — поспешно произнёс мистер Килджой.

Мисс Гаскет направилась к двери. Мистер Килджой торопливо глотнул бренди и убедился, что папка со счетами не попадётся на глаза посетителям. Как бы они не запутались, пытаясь разобраться в содержании некоторых записей.

Через минуту вошла мисс Гаскет, сопровождаемая Джимом и Полли.

Полли напудрила и нарумянила лицо, нарядилась в очень шикарное платье, которое жена хозяина «Розы и Короны» надевала на бал газопроводчиков. Она взяла платье без разрешения хозяйки, и ей грозил нагоняй, но этого потребовали чрезвычайные обстоятельства. Джим надел один из костюмов мистера Саммерса. Ещё он наклеил огромные фальшивые усы, в которых чувствовал себя не очень уверенно.

Мистер Килджой надулся и побагровел, поэтому Полли решила вмешаться.

— Прошу вас, сэр, — начала она. — Вы должны извинить моего мужа. Он пережил немало невзгод на золотых приисках в Австралии и поэтому немного раздражён, да и я тоже волнуюсь. Понимаете, мы слышали, что наши дорогие маленькие детки, которых мы считали пропавшими, находятся под вашим кровом!

— Посмотрим, так ли это, — строго ответила мисс Гаскет.

— Вот-вот, займитесь делом, — вставил Джим.

— Успокойся, дорогой, — сказала Полли. Затем она объявила: — Нас зовут мистер и миссис Саммерс, а наших детишек — Лили, Роза и Нед.

Мистер Килджой от удивления опешил.

В глазах мисс Гаскет загорелся злобный огонёк. К отчаянию мистера Килджой, она повернулась к Полли и сказала:

— Очень хорошо, уважаемая миссис Саммерс. Вы их получите.

Мисс Гаскет вышла из комнаты. Все трое посмотрели ей вслед, а потом уставились друг на друга.

Повисло напряжённое молчание. Джим с подозрением смотрел на мистера Килджоя, мистер Килджой с подозрением уставился на Джима. Одна Полли старалась сохранять непринуждённый вид.

— Погода стоит весьма подходящая сезону, — любезно произнесла она.

В этот момент дверь отворилась, и раздался двойной вздох удивления:

Мисс Гаскет казалась очень довольной собой, но никто не понимал почему. Тут она и отколола номер.

— Прежде чем мы отдадим милых крошек под вашу ответственность, — сладко пропела она, — необходимо соблюсти все правила нашего приюта.

— Вот как? — спросил Джим. — Не вижу в этом необходимости.

— Небольшая проверка, — успокоила мисс Гаскет. — Чтобы убедиться, что никто не выдаёт себя за другого.

Полли нервно сглотнула. Но делать было нечего, и Джиму пришлось взять лист бумаги и карандаш, поданные мисс Гаскет. Розе и Лили тоже досталась бумага и карандаши, и они с тревогой ожидали, что мисс Гаскет скажет дальше.

— Итак, — начала она, — всё очень просто. Вы все трое напишете ответы на три вопроса. И если ваши ответы совпадут с ответами девочек, что ж, можете забрать их.

— Плохо дело, любимая, — прошептал Джим. — Я думаю, наше положение безнадежно!

— Вопрос номер один, — объявила мисс Гаскет с улыбкой крокодила. — Как назывался маленький домик, где все вы жили до печального дня расставания?

— О! О! — простонала Полли. — Мне дурно, я лишаюсь чувств!

Она приложила руку к затылку и изящно опустилась на пол.

Как только Джим записал название, он бросился к Полли. Но он догадался, что она просто изобразила обморок. Её уловка навела его на мысль, как поступить дальше.

— Спокойно, моя любимая, — приговаривал он. — Теперь тебе лучше?

— Не знаю, что со мной случилось, — ответила Полли, деликатно поднимаясь. — Кажется, мне уже лучше.

— Что ж, хорошо, — продолжила мисс Гаскет. — Как вам второй вопрос: укажите день рождения Лили…

Что за заковыристый вопрос! Но Джиму понадобилась всего секунда, чтобы решить его.

Записав ответ, Полли поспешила к окну вслед за остальными.

— Где? Где это? — воскликнула она.

— Уже ушёл, — ответил Джим. — Ты пропустила. Какая жалость!

Все отошли от окна. Мистера Килджоя в суматохе немного помяли — Джим постарался. Управляющий был страшно недоволен.

Но мисс Гаскет торопилась продолжить опрос. Джим лихорадочно думал о том, не изобретёт ли Полли чего-нибудь и на этот раз и не придётся ли ему самому выходить из положения, если у Полли это не получится. И что будет, если они оба ничего не придумают? Но больше всего его беспокоил отклеившийся кусочек усов, щекотавший ему нос.

— Мы подходим к третьему вопросу, — провозгласила мисс Гаскет. — Что было…

Наконец Джим всё понял.

— Да, конец нашей затее, — горько произнёс он. — Но я должен вам сказать, что это вопиющий позор!

— Это первое слово правды, сказанное вами за весь вечер, молодой человек! — проревел мистер Килджой. — Мисс Гаскет, ступайте и приведите сержанта Пинчера из полицейского участка!

— С преогромным удовольствием! — воскликнула мисс Гаскет и вышла в прихожую, чтобы надеть галоши, палантин из лисьего меха и шляпку, украшенную с левой стороны тропической птичкой.

Мисс Гаскет была ужасной скрягой и не стала зажигать свечу, потому что и без света знала, где что находится. Во всяком случае, ей так казалось. Поэтому она испытала сильнейший шок, когда потянулась к дверной ручке и вместо неё нащупала руку человека!

Эта холодная и жёсткая длань схватила руку мисс Гаскет, словно железными щипцами. Если бы вы могли слышать её крик! От него с потолка посыпалась штукатурка (последняя, что там ещё оставалась), и все дети в приюте проснулись.

Повскакивав со своих холодных постелей, ребятишки уставились вниз на стылую лестницу. Зрелище, представившееся их глазам, заставило бы свернуться даже воду.

Потому что при свете лампы в дрожавшей от страха руке мистера Килджоя, открывшего дверь кабинета, они увидели…

Что до мистера Килджоя, то он не мог поверить своим глазам. То ли потому, что выпил слишком много бренди, то ли потому, что слишком мало, — он так и не успел решить.

И тут страшное видение заговорило.

— Я Джек Пружинные Пятки, — пророкотал леденящий душу голос. — Я хочу говорить с вами.

Тут, подобно ракете, влетела Бусинка. Теперь она знала Джека Пружинные Пятки и не стала его обнюхивать, но в приюте и без него было так много незнакомых запахов, что ей хватило бы на несколько счастливых часов. Запах мистера Килджоя ей не очень понравился, поэтому она просто тяпнула его за лодыжку, а потом помчалась по лестнице наверх, чтобы обнюхать всех ребят. Счастью детей не было предела.

Мистеру Килджою и мисс Гаскет не хотелось оставаться внизу, и они уже собрались было подняться по лестнице и поколотить нескольких ребятишек, чтобы выместить на них свою злобу, когда Джек Пружинные Пятки преградил им путь своей мощной рукой, похожей на клешню.

И мистер Килджой поспешил вслед за ними в кабинет, чтобы сообщить мистеру Хоксшоу о недостойных поступках мисс Гаскет.

— Джек Пружинные Пятки, — спросила Роза, — что с нами теперь будет? Сможем ли мы попасть на пароход и уехать в Америку?

— Да, — ответил тот. — И у меня есть для вас сюрприз. Но нам нужно поторопиться. Нед! Лили!

Но Роза должна была прежде сказать что-то важное.

— Подождите. — Она теребила Джека за рукав. — А как же все остальные? Мне кажется, будет нечестно оставить их здесь. Я понимаю, ребята не могут поехать с нами. Но так хочется, чтобы им стало немного лучше, чем прежде…

Джек Пружинные Пятки посмотрел вверх, где на тёмной лестнице белели детские мордашки с широко открытыми глазами.

Среди притихших детей он увидел и Бусинку. Она сидела спокойно, только то и дело поднимала мордочку, чтобы лизнуть ближайшую чумазую щёчку. Нед мог бы высказать словами желание, которое ясно прочёл в её взгляде, к тому же он прекрасно понимал, чего хотят дети.

Поэтому он произнёс:

— Джек, ты знаешь Бусинку? Да, она… Я хочу сказать… Не мог бы ты… Здесь не позволяют держать домашних животных, но, может быть… К тому же она может случайно упасть за борт… и… Можно, она останется с ребятами?

Оставить Бусинку было ещё труднее, чем выдержать взгляд Мака Ножа. Но, в конце концов, он, Роза и Лили теперь свободны, а другие дети останутся в приюте. Бусинка будет хорошо присматривать за ними.

— Понимаю, — ответил Джек Пружинные Пятки. — Что ж, я не думаю, что мистер Килджой и мисс Гаскет задержатся здесь надолго, а значит, и в правилах поведения в приюте должны произойти изменения. Относительно домашних животных и прочего… Этим займётся новый управляющий.

— А кто будет новым управляющим? — спросила Роза.

— А что будет с Полли? — волновалась Лили. — Когда жена хозяина «Розы и Короны» узнает про своё платье, Полли потеряет работу…

— Если вы сложите два и два, — ответил Джек Пружинные Пятки, — вы сами найдёте ответ. Предоставьте это мне. Но нам нужно торопиться. Мы должны успеть в док до того, как отчалит пароход Джима.

— Да, — вставил Джим. — Тот джентльмен ждёт свой чемодан.

— Но гораздо важнее то, — сказал Джек Пружинные Пятки, — что тот джентльмен — отец Розы, Лили и Неда!

— Да, — подтвердил Джек Пружинные Пятки, — на чемодане написано имя: Эдвард Монтгомери Саммерс. И если это не ваш отец, то я — огурец. Скорее же! Внизу ждёт кеб, и нужно торопиться!

Нед взлетел вверх по ступенькам, чтобы попрощаться с Бусинкой, а девочки обнялись с ребятами и Полли.

— Подождите. — Роза вытащила медальон. — Фотографию я взяла себе, а медальон нам теперь не нужен. Вы сможете продать его и передать деньги в приют, чтобы купить детям приличные одеяла?

— Хорошо, — согласился Джек Пружинные Пятки. — Но поторопитесь.

Влюблённым осталось немного времени для сердечного прощания.