Глава 22. Месть Лунного принца

Вельд

Маритта спряталась на кухне. Я извлёк её из-за плиты и хорошенько приложил затылком о стену. Мадам растеряла большую часть своего обаяния, тушь с её ресниц растеклась по щекам, и теперь она походила на чудовищного паука с подгорных троп.

– Что произошло?

Маритта попыталась закрыть лицо руками, но я не позволил.

– Маритта, не зли меня.

Женщина что-то пискнула и заплакала. Мне пришлось отпустить её и дать прийти в себя, прежде чем продолжать расспросы. Как оказалось, напрасно. Едва успокоившись, она тут же бросилась на меня, порываясь расцарапать лицо в кровь.

– Это твои прихвостни! – заявила она.

– Проспись. Зачем мне красть собственную пленницу?

Мы явно видели ситуацию по-разному. Маритта вырвала из моих рук запястья и, зачерпнув из большого котла кипячёной воды, умыла лицо. Потом вздохнула. Без раскраски она тоже была не особенно симпатичной. Или это с моей головой что-то сделалось?

– Люди со знаком Волка на рукаве ворвались сюда и едва не поубивали всех. Забрали всех мальчишек и изнасиловали девчонок.

Я встал с топчана, на котором сидел до сих пор, и Маритта попятилась.

– Альдэ… – выдавил я. При одной мысли о том, что кто-то, кроме меня, может коснуться её, клокочущая ярость заполнила сознание.

– Она ведь твоя девчонка, так? – зло спросила она.

Я медленно кивнул и сел назад. Они знали, что меня не будет в борделе. Даже теперь эти мрази не решались напасть в открытую и сначала выманили меня на встречу с королём. Вот только кто именно? Пока что подозревать можно было любого из моих двух семей. И знак на рукавах не значил ничего – слишком легко было его подделать. Я опустил лицо на ладони и застонал.

– Маритта, – сказал я, убирая руки, – спрячься получше. Скоро за помощь мне будут наказывать смертью.


Альдэ

Я очнулась в темноте, такой плотной и холодной, что даже моё эльфийское зрение не могло различить ничего. Произошедшее я помнила плохо. Отчётливо в голове крутилось одно – койгреах с волчьими хвостами на рукавах. Много. И комната, где некуда отступать. Я возненавидела этот город, потому что в лесу они никогда бы не взяли меня… Здесь же им хватило всего нескольких ударов.

И вот я в темноте. Затылок ноет, явно хорошо ушибленный. Ещё несколько синяков набухают по всему телу. Я встала и ощупала стены камеры. Наткнулась на решётку и прошлась по ней рукой. Нащупала замок. Усмехнулась. Эти лунные так очаровательно верны себе.


Вельд

Я шел один и знал, что там, в Доме Волка, меня встретят десятки стражей, вооруженных до зубов. Своим оружием они будут защищать власть и жажду власти тех, кто к ней стремится. Но со мной магия.

Все прочие пути к власти полны недостатков. Меч может сломаться, разум может поколебаться. Вера может ослабеть, природа увянуть, а свет изгоняет тьму. Магия? Магия вечна.

Магия вездесуща. Она пронзает всю вселенную, являясь остаточной энергией от сотворения. Овладеть ею можно разными способами, и нет практически никаких ограничений в том, что можно сделать с её помощью.

Многие полагают, что магия родилась из стихийного хаоса. Возможно. Магия колоссальной мощи сформировала Подлунный мир из беспорядка. Если магическую энергию производит стихийный хаос, то магия так или иначе её коверкает. Ничто не может остаться неизменным после столкновения с бездной.

Возможно, тьма из бездны нитью проходит через всю магию в мире. И если это так – то эта тьма может подтолкнуть тех, кто пока колеблется, принимать или нет сторону зла. Но многие заклинатели считают, что их труд привлекает и лучших, и худших из всех рас, обещая силу, славу и богатство всем, кто способен контролировать её.

И я согласен с ними. Магия – обоюдоострый меч. Который можно использовать как для тёмных, так и для светлых дел.

В Дом Волка я вошёл через главный вход. Первая пара стражников попыталась меня остановить – и тут же осела на землю горсткой пепла. Следующие оказались умнее. Они поклонились и присягнули мне на верность, но мне было плевать, и они тоже отправились в Ад. Больше никто не пытался со мной говорить. Я дошёл до королевских покоев и, не останавливаясь, вошёл внутрь. Оба были здесь. Мать. И брат.

Ярость всё ещё клокотала внутри и требовала выхода. Так что говорить я не стал. Просто собрал в кулак всю мощь, которой одарили меня демоны и долгие годы одиночества, и швырнул в их сторону здоровенный сгусток инфернального пламени. Я не слишком удивился, когда мать поставила блок, а Тирвейнен отскочил в сторону, сбивая с дорогих одежд ошмётки пламени. Вот она – проверка на вшивость. Ей было плевать, что один её сын убивает другого. А вот Тирв выглядел испуганным и удивлённым. Бедный мальчик. Такой же, каким ещё недавно был я. Он не понимал, что значит для сына Волка и Луны «семья».

– Кто дал тебе письма, Тирв?

Брат смотрел на меня испуганно, но когда прозвучал вопрос, невольно бросил на мать косой взгляд.

– Она, верно?

– Какая…

Новый, более густой шар пламени разбился у его ног, и Тирв попятился.

– Сумасшедший! – выдавил он.

– Точно. И я задал вопрос.

Тирвейнен перевёл взгляд на Эвелину.

– Да… – выдохнул он, и я улыбнулся, тоже глядя на королеву.

– И почему я не скучал по тебе, мама?

Эвелина натянуто улыбнулась.

– Придумал себе невесть что. Никогда не повзрослеешь.

– Не пудри мне мозги, – продолжая улыбаться, я шагнул к ней. – Тирвейнен, ты правда хочешь скормить её дракону?

Тирв выглядел удивлённым, и я расхохотался.

– Ему просто стыдно признаться, – мать по-прежнему оставалась спокойна.

– Да пожалуйста, – я начал закручивать новый снаряд, всё ещё внимательно глядя на неё. – Жрите друг друга и кормите друг другом драконов. Деритесь за власть, как пауки в банке, чтобы потом дрожать от страха за свою задницу. Я буду только рад, если все вы достанетесь демонам. Один вопрос, мама. Где? Моя? Найве?!

Полное уверенности лицо Эвелины на секунду дрогнуло. Не дожидаясь ответа, я швырнул в неё новый снаряд. Тирвейнен, добравшийся наконец до колокольчика, к которому пятился всё это время, пронзительно зазвонил, вызывая стражу. Я успел швырнуть ещё один сгусток огня, прежде чем пятёрка гвардейцев ворвалась в распахнутые двери – и замерла, столкнувшись с моим взглядом.

– Мама, – я швырнул в её сторону ещё один снаряд, и он затрещал на щитах. – Я. Задал. Вопрос.

Мы уставились друг на друга. Именно от неё я унаследовал большую часть своих способностей. Эвелина не имела никакого отношения ни к одному из благородных домов Лунного королевства. Она пришла сюда издалека и сразу же оказалась в фаворе у короля – а тогда ещё просто первого из великих лордов. О её способностях ходили легенды, но никто и никогда не видел, как она применяет магию. До сих пор.

Эвелина вскинула руку, и потолок над моей головой просел и обрушился, и я едва успел отскочить в сторону, а вызванные Тирвом гвардейцы исчезли из дверного проема, будто их там и не было. Спасибо, мама. Вот только откуда такое упорство в стремлении сломать мою жизнь? Я собрал накопившиеся силы и запустил в неё ещё один снаряд, который вновь ушёл в щиты. А потом, без перерыва, ещё два, стараясь поймать момент, когда она снимет защиту для нового удара.

Я воззвал к Агатису, и кокон темного льда окутал меня. Но, минуя черный лед, магия Эвелины пронзила меня. Эвелина вскинула руку, и ужасная боль охватила моё тело – казалось, что кровь закипает в моих венах. Я, отдавший магии всю свою жизнь, не видел таких заклятий никогда. Впрочем, плевать. Я был зол. Циклон Хаоса, явившийся с нижних планов по моему зову, захватил её, избивая громкими раскатами грома, и оттолкнул назад. Лента вихрящейся тьмы сорвалась с моей руки и устремилась к сердцу жертвы. Я почувствовал, как магия Эвелины покидает её тело и переходит ко мне. Призрачное серебро по моему приказу охватило королеву и подняло в воздух.

Я замешкался на мгновение: она, бессильная, лишённая своей магии, зависла в воздухе передо мной. Она была моей матерью. И я… наверное, я хотел её любить – когда-то давно. И возможно, если бы хоть раз в жизни она позволила мне назвать себя так – я повернул бы назад.

Я воздел руку, и чёрные плиты, исписанные рунами древних проклятий, явились из Хаоса, и окружили её. Эвелина взвыла – вращаясь вокруг неё, плиты сжимали кольцо, ломая её протянутые вперёд руки, пока наконец не превратились в подобную гробу тюрьму. С грохотом они рухнули на пол. Я ещё слышал, как она бьётся в них и кричит, но помочь ей не смог бы уже никто.

Тирв бросился было к ней, но попятился, увидев, что я приготовил новый огненный болт.

– Стой… – выдохнул он скорее интуитивно, чем соображая, что делает.

– Правда? И что мне может помешать убить тебя и стать королём, Тирвейнен?

– Ты обещал… – выдохнул он, прекрасно понимая бессмысленность и наивность своих слов.

Я покачал головой:

– Вы все предали меня. Клятв больше нет, Тирв. Наша мать… Даже для нее власть была важнее, чем сыновья. Ты… Ты тоже предпочел забыть о том, что мы братья. Почему я должен хранить верность слову, которое когда-то дал королю, хотя все прочие ведут себя как враги? Почему мне не убить тебя сейчас, Тирвейнен, и не избавить себя от всех проблем?

Тирвейнен молчал. Так долго, что мне надоело. Я опустил руку и погасил магический огонь.

– У тебя вся жизнь, чтобы решить, братишка. А сейчас просто верни мне мою найве.

– Я не знаю, о чём ты.

– Хватит врать!

– Я не вру!

Мы оба посмотрели на мраморный куб, запечатавший мать. Щелчком пальцев я уничтожил его.

– Как же я устал от вас.

Я подошёл к неподвижному телу и опустился на корточки, разглядывая вечно молодое и, несмотря на кровь, красивое лицо. Эвелина ещё дышала, а добить её у меня не хватало решимости.

– Где моя найве? – спросил я, приподнимая её за обожжённое горло и встряхивая, но Эвелина лишь закашлялась. Она не мигая смотрела перед собой и, должно быть, не слышала моих слов.

Ее дыхание стало поверхностным, а затем сердце женщины, которая когда-то родила меня, но так и не стала мне настоящей матерью, затихло под моими пальцами. Я опустил ее на пол и, поднявшись, снова взглянул на брата. Тот смотрел на тело Эвелины, и в глазах его стояли слезы… Самое скверное, что я его прекрасно понимал. Эвелину я мог не любить, мог презирать, но, как ни крути, она была моей матерью. И я только что её убил. Я встряхнул головой, прогоняя ненужные мысли. Схватка была честной, напала она первой, а значит, надо прекращать жевать сопли. Надо думать не о покойниках, а о живых. Об Альдэ, которая сгинула где-то, и о Тирве, чьи слезы подтачивали меня изнутри. Я должен с ним поговорить. А он… Он просто обязан меня услышать.

– Тирв. Если бы я хотел тебя убить, я бы сделал это сейчас, – Тирвейнен вскинул глаза. – Надеюсь, ты никогда об этом не забудешь. А письма, что она показала тебе… Перечитай ещё раз. И подумай своей головой, не её. Хоть раз я писал, что убью отца и собираюсь убить тебя?

– Ты не настолько глуп. Зато Рейтен, твоя подружка…

– Заткнись, Тирв. За то, что писала Рейт, спроси с нее. И кстати, – я усмехнулся, – я бы тоже послушал этот рассказ. Но сначала, – я протянул руку, – ключи от подземных покоев.

Тирвейнен молчал какое-то время. Оставаться на стороне матери, которая уже перестала дышать, не было никакого резона. Он отлично это понимал.

– Я провожу, – сказал Тирвейнен мрачно, и мы стали спускаться по коридорам, минуя следы разрушений. Живых людей нам не попадалось.


Альдэ

Замок поддался легко. Взламывать этих так любимых лунными железных уродцев я уже научилась хорошо. Вот только куда идти, я не знала. Прошла по нескольким коридорам и решила было, что заблудилась, когда завидела вдали двоих лунных с факелами в руках. Я затаилась, но тут же узнала знакомые шаги. Сердце бешено забилось. Вельд тоже в плену?.. Додумать я не успела, потому что сильные руки сгребли меня в охапку, прижимая к себе. Тёплые ладони принялись беспорядочно гладить мои волосы и спину так, как никто не гладил меня много лет.

– Альдэ… – он прижал мою голову к себе, и я не сопротивлялась. – Ты жива? Ты в порядке? Ты здорова?

– Да… – выдохнула я и, чуть отодвинувшись, попыталась вглядеться в его лицо, но ничего не разобрала в темноте. – А ты?

– Сойдёт, – он усмехнулся и плотнее прижал меня к себе.

– Глупая была идея – разделиться.

– Да, – Вельд помолчал. – А я опять сорвался.

– Хорошо, что не на меня.

– Да, – его нос уткнулся мне в волосы.

– А на кого?

– Я всё расскажу, – только теперь Вельд меня отпустил, – сначала закончим с одним делом, хорошо?

Я кивнула, и он потащил меня вверх. Мы оказались в длинных коридорах дворца, где я уже была однажды. Миновали просторные полутёмные залы и остановились в небольшой комнатке, отделанной зелёным.

– Тирв, – позвал Вельд, и я наконец оглянулась на его спутника. – Что мы будем делать?

Стоявший напротив мужчина был похож на Вельда, как рыжий кот на тигра. Он пожал плечами.

– Полагаю, теперь, когда я убил ещё и мать, ты тем более не веришь мне?

Тот, кого звали Тирв, не ответил.

– Я предлагаю сделку, – сказал Вельд. – Прикажи доставить сюда Рейтен. Мы допросим её, и если ты так и не поверишь мне, я уйду из королевства навсегда. Если же она признает, что письма поддельные и что она сама – участница заговора против нас с тобой, ты вернёшь мне титул и должность.

– Должность? – двойник вскинулся. – Тайного палача?

Кривая усмешка исказила губы Вельда.

– Именно, Тирв. Посмотри на себя – развёл здесь гадюшник. И даже не можешь отбиться от предателя, который вламывается в твои покои.

Тирв смутился.

– Ладно, – нехотя согласился он, – но ты не будешь допрашивать Рейтен.

– Это ещё почему?

– Тебе мёртвый сознается в том, что он живой.

Вельд хищно усмехнулся.

– Убедил. Но вопросы, которые следует задать, подготовлю я.


Вельд

Мы поднялись в покои Тирвейнена. Я никак не мог выпустить руку своей Альдэ, своей найве, своей… Едва решение было принято, и Тирвейнен вышел, чтобы раздать приказания, я снова обнял её.

– Альдэ… – я легко поцеловал любимую в губы, – прости меня. За всё.

– Ты уже говорил это, – Альдэ смотрела на меня немного ошалело. Ещё бы.

– Плевать. Ты не представляешь, как я испугался, подумав, что потерял тебя. Я шёл домой, и все мои мысли были о тебе, а потом… Тебя будто вырвали у меня из рук, и… – я крепче сжал пальцы у неё на плечах и облизал губы, понимая, что должен закончить, – и это точно не то, что можно чувствовать даже к самому близкому слуге. Любимая. Ты говорила, что когда-нибудь я стану называть тебя не найве, а иначе… Так вот… Я называю…

Сладкое тепло разливалось по спине, когда я смотрел, как меняется её лицо.

– Любимая, – повторил я. – И ещё… Чтобы никогда больше мне не пришло в голову причинить тебе боль, я хочу поклясться, что не сделаю этого. Я буду защищать тебя, пока жив.

Альдэ слабо улыбнулась.

– Я тебя тоже, любимый.

Загрузка...