Долг платежом красен

Глава 18 ТРАКТИР «ПЬЯНОЕ ПРИВИДЕНИЕ»

Как мы и надеялись, с наступлением темноты в доме Беруччи теперь прекращалась активность слуг. Стража тоже старалась не заходить внутрь дома; лишь двое несли службу в коридорах. Остальные патрулировали только у главного входа, не заходя на территорию сада, что устраивало нас по полной программе.

Амулет — привязка Сэта постоянно находился на тех из нашей команды, кто в данное время дежурил в доме дяди. Как только темнело, наше привидение начинало носиться по зданию и выть. Слуги тут же разбегались по комнатам.

Следующим действием было приведение стражи, дежурившей в помещении, в нужное состояние. Сэт летел на стражника и выл. Стражник, как мы ненавязчиво и рекомендовали, разворачивался и начинал маршировать в другую сторону, Сэт залетал с другой стороны… Через час мимо стражников можно было проходить роте в полном боевом облачении и маршируя как на параде — охрана не реагировала ни на что.

Каждую ночь Яджина с Лией и четырьмя сопровождающими наведывались к графу. Его поили лекарствами, кормили, мыли, переодевали, меняли постель, меняли охрану… Двое наших парней постоянно находились при дяде, прячась в комнате на случай, если злоумышленники все же надумают поторопить процесс его отхода к предкам. За недельку-две мы надеялись выйти на устроителей и обезвредить их.

Пока Яджина хлопотала над дядюшкой, я переключил свое внимание на наше заведение, которое мы сразу же переименовали в «Пьяное привидение». По приезде нам было не до занятий трактиром, а потом дела с Лииным дядюшкой захватили все наше время.

Теперь, внимательно рассмотрев и обойдя все закоулки, я пришел к выводу, что мы приобрели сущее сокровище. Толстые каменные стены трехэтажного здания в прошлом являлись, судя по хроникам, великолепным и хорошо обороняемым замком, который принадлежал одной из влиятельных семей, имеющих близкое родство с королевской династией.

Более ста лет назад многочисленное семейство попыталось захватить власть путем военного мятежа. Королевская династия тогда с большим трудом удержалась на троне. Мятежники были уничтожены, замок почти полностью разрушен. Признаваться в родстве с заговорщиками никто из столичной знати не пожелал, да и отстраивать развалины не было охотников. Нашли дальнего родственника мятежного семейства, он жил в пограничье и на тот момент владел трактиром. Ему и было вручено сие сомнительное в ту пору богатство.

Продав в пограничье свое хозяйство, почтенный муж, захватив свое большое семейство, приехал в столицу, отремонтировал небольшой угол здания и открыл в нем… трактир. Место было очень удачным, на пересечении трех улиц, поэтому прибыли хватало и на нормальную жизнь, и на восстановление остальных помещений.

В общем, разрушенный комплекс восстанавливали и перестраивали три поколения владельцев. На замок это уже мало походило, но добротность была — точно как в крепости. На первом этаже располагался огромный зал с высокими потолками и двумя каминами, большая кухня и подсобные помещения. Второй этаж использовался частично как гостиница, а часть занимали жилые комнаты для обслуживающего персонала, на третьем — жили хозяева, коими на данный момент являлись мы.

Здание было крепким, с большими и разветвленными подвалами. Клиенты сюда селились небедные. Все это было бы прекрасно, если бы не внушало подозрение: а почему такое замечательное дело продали быстро и, судя по тому, что я слышал, не особо торгуясь? Мне почему-то казалось, что стоить это все должно гораздо больше, чем мы заплатили.

К окончанию осмотра я уже начал основательно нервничать. Попросил Кристу срочно собрать всех на совет. Как и оказалось, это ж-ж-ж и впрямь было неспроста. Поднажав на продавца, Арни с Жаком получили любопытную информацию. Последние несколько лет в этом районе возникли три бандитские группировки. В течение пары лет между ними шло усиленное выяснение границ владений, что сказалось на прибыли трактирщиков. Когда все более-менее согласовали, то оказалось, что противники не смогли договориться, кто будет с данного трактира навар иметь. И вот уже пару лет идут разборки, а поскольку вопрос не решен, то за деньгами приходят все. Прибыли становится все меньше, а жить опаснее, вот и решил хозяин продать заведение поскорее, пока всех денег не лишился.

Как пояснил нам Арни (а именно ему было дано право решать), когда они с Жаком покупали таверну, думал он над ситуацией недолго — такой классный трактир вряд ли еще скоро подвернется. А оружием мы все владеем неплохо, народу у нас достаточно, здание крепкое — выстоим. Надо будет — и банды изведем.

М-да-а-а. Оптимизма у него много и веры в нас тоже немало. Угумс. Мне б его оптимизм. Не люблю я разборки… Но и трактир хорош… Да и ходу назад уже нет, мужик с деньгами давно исчез.

В существующей проблеме был один неприятный нюанс, здорово нас ограничивающий. По местным правилам, любое телесное оскорбление благородного человека неблагородным имело только два наказания: тюрьма и смерть. Поскольку трактир находился в богатом районе, то благородных тут было как собак нерезаных, и далеко не все имели деньги, а соответственно, и благородство в поведении. Это была вторая, не менее разорительная проблема для предыдущего хозяина. Так называемая золотая молодежь припиралась в трактир, наедалась, скандалила, за еду не платила, а он не мог ничего сделать.

Решено было для таких случаев Арни дежурить у входа, а мне — в зале. С полгода, а может, и год, придется держать круговую оборону, пока у нахлебников и побирушек желание приставать не пропадет. Сестер я решил в это дело не впутывать. Попоют в трактире, пока дядя поправится, а затем начнут учиться этикету, новомодным танцам и прочей фигне, могущей пригодиться при вхождении в свет.

Работа у меня была непыльная, сиди да посматривай за порядком. Может, хоть немного мясом обрасту, а то я продолжал выглядеть очень худым, хотя и подрос на полторы головы за эти три года. Стиль тренировок давал только выносливость, гибкость и скорость. Монахи вон годами тренируются и худыми остаются. К тому же регулярные поездки да экспедиции в горы мало способствовали обрастанию жирком.

До наступления сумерек мы с Арни дежурили по очереди, но как только начинало темнеть, в зале присутствовали уже вдвоем. С неделю было тихо, никто не шумел, не скандалил — видно, присматривались. Но все хорошее когда-то кончается.

Однажды, через пару часов после наступления темноты, резко открылась дверь трактира и в трапезную вошел высокий мужчина в добротной одежде и шляпе, надвинутой на глаза. Быстро окинув взглядом зал, он прошел в дальний, более темный угол и сел за последний стол. Буквально через минуту в дверь ввалилось человек шесть абсолютно бандитской наружности. Один держал меч наизготовку, у остальных в руках поблескивали ножи, отражая свет светильников у входа.

Находящийся в таверне народ резко напрягся. Я быстро вскочил, достав клинок, и свистнул. Девчонки на балконе зарядили арбалеты, команда разобрала посохи и стала широким полукругом. Я тоже переместился к двери. Раздававшаяся в зале музыка смолкла: музыканты тоже взялись за посохи. Арни двинулся навстречу «гостям».

Заскочившие мужики не обратили на нас никакого внимания. Поводя глазами по залу, выискивая нужную им личность, они двинулись по проходу.

— Что желают господа? Если поужинать, то прошу убрать оружие и занять столик. Если есть не желаете, то просьба освободить зал, — неожиданно приставив клинок к горлу вожака, улыбнулся Арни.

Резко затормозив, целую минуту бандиты потрясенно смотрели то на клинок, то на Арни. Судя по всему, им давно никто не оказывал сопротивления.

— Ты че? Эта… таво… на каво?! — наконец выдохнул первый.

Видно от потрясения у него мозги переклинило и слова потерялись.

— Так есть будем или как? — подключился и я к столь содержательному разговору.

— Отвалите. У нас дело, нам найти кое-кого надо, — рыкнул мужик с мечом. Судя по всему, их вожак.

Мда-а, похоже, началось.

— Та-а-ак, мальчики. Я хозяйка этого заведения. Посетители у нас приличные, мебель и декорации мне тоже дороги как память — это значит, никаких разборок здесь не будет. Пока по-хорошему прошу освободить помещение, — приказным тоном произнес я.

Мужики с трудом сфокусировали на мне взгляд, явно не врубаясь, о чем это я говорю.

— Повторяю еще раз, на бис. Никаких драк здесь не будет. Если вы не успокоитесь и не уйдете, вас просто перестреляют, — громко и четко произнес я, показывая на балкон, где стояли пять девчонок со взведенными арбалетами.

Затем, поведя рукой в направлении зала, обратил их внимание на семерку приготовившихся к бою парней и девочек. Оказывается, что такое арбалеты, вошедшие знают, и зачем у наших палки в руках тоже догадались. С минуту на их лицах отражался сложный мыслительный процесс. Похоже, мозги у них все же имелись. Я махнул рукой, и, как мы и договаривались, одна из девчонок выстрелила в круг, нарисованный на колонне, стоящей рядом со входом, а соответственно, и возле нас. «Гости» слегка вздрогнули, услышав щелчок, обернулись и уважительно замолчали, увидев болт, торчащий в центре нарисованного круга. Затем старший криво ухмыльнулся и хмыкнул:

— Неплохая подготовка, и команда неслабая. Ладно, мы уходим.

Арни моментально опустил клинок и отступил в сторону, а мужики развернулись и вышли из зала. Девочки на балконе присели, и их снова стало не видно за перилами и в полутьме. Команда в зале, воткнув посохи в корзины с песком, разошлась по своим делам — кто за пивом для клиентов, кто за едой. Арни опустился на свое место недалеко от входа, а я вернулся за свой столик. Те из парней, чья очередь была играть, взялись за музыкальные инструменты, и в зале снова зазвучала тихая музыка.

С моего места было видно мужика, из-за которого все произошло. Лицо его скрывала тень от низко надвинутой шляпы, он ее так и не снял. Несмотря на слабое освещение в этом углу, было видно, что одежда на нем явно не дешевая, да и манеры посетителя говорили о высоком происхождении. Интересно, какие дела у него могут быть с бандой? Я махнул одной из наших девочек, указывая на мужчину:

— Прими заказ.

В это время опять распахнулась дверь трактира, и в зал вошло четверо молодых людей, которых называют «золотая молодежь». Та-ак. Глядя на их морды, можно честно сказать, что сегодня явно не наш день. Ко мне подошел Рон и сообщил, что недалеко от трактира остановилась группа стражников во главе с капитаном и чего-то ждут. Ну чего они ждут, я уже догадался. Похоже, вошедшая компашка будет нарываться на скандал, а капитан — это, так сказать, завершающая сцена в предстоящем выжимании денег.

Мы просчитали такой вариант заранее, и на такой случай моей команде было категорически приказано и близко не подходить к «гостям». Тяжело вздохнув, я поднялся, подхватил посох и пошел к пришедшим придуркам. Вели они себя вызывающе, развалились на стульях, громко ржали, несли какую-то фигню по поводу интерьера трапезной и трактира в целом. Когда я подошел, потребовали, чтобы их обслуживал сам хозяин этой «конюшни». Постояв какое-то время рядом и дождавшись паузы, я спросил:

— Жрать будете или как?

От возмущения их морды перекосило.

— Да как ты смеешь, пугало огородное, грубить господам! — чуть не захлебнулся самый шумный и наиболее пестро одетый из них.

— Мне надоело выслушивать ваш словесный понос. Либо вы заткнетесь и сделаете заказ, либо сваливаете отсюда, — с трудом сдерживаясь, процедил я.

У пестрого от моих слов, похоже, крыша поехала: лицо начало буреть, глаза выпучились, рот перекосило. Чтобы в будущем не иметь подобных посетителей, этих надо было отвадить максимально жестко. Не ожидая, пока пестрый созреет для действия, я врезал ему ногой по роже, благо он все еще сидел. Так и не встав, он рухнул на пол вместе со стулом. Его сотоварищи застыли с отвалившимися челюстями. По залу пронеслось тихое «Ах…».

В этот момент вновь открылась дверь трактира, и в нее ввалилось с десяток стражников во главе с капитаном.

— Что здесь происходит? — грозным голосом заорал капитан.

Понятно, эту сцену они отрепетировали основательно.

— Капитан! Меня!!! Благородного! Оскорбила какая-то тварь! Я требую ее смерти! Схватить! — почти визжал лежащий на полу.

Я с легкой улыбкой наблюдал это шоу. Заметив мое выражение лица, капитан немного растерялся. Люди, которым действительно угрожает опасность, так себя не ведут. Ситуация явно была нестандартная. Быстро осмотрев зал и заметив девчонок с арбалетами на балконе, стражник решил, что понял в чем дело, и попробовал продолжить спектакль по старому сценарию.

— Вы нарушили закон и подлежите аресту и сопровождению в участок для разбирательств, — процедил сквозь зубы служака.

Не исчезнувшая с моего лица улыбка озадачила его.

— В случае сопротивления ваше имущество будет конфисковано, — продолжил он уже не так уверенно.

Мое ехидно улыбающееся лицо выбивало его из колеи.

— Не торопитесь, капитан, а то как бы не пришлось каяться потом всю жизнь, — усмехнулся я.

— Взять ее! — не выдержав, решился он.

— Стоя-а-ать!!! — приказным тоном скомандовал я.

Стражники, двинувшиеся было в мою сторону, на эту команду среагировали мгновенно. Они тоже с трудом понимали, что происходит. В трактире никто не шевелился и, по-моему, даже не дышал. Все посетители следили за небывалыми для этих мест событиями.

— Капитан, следуйте за мной, — тоном, не терпящим возражений, высокомерно произнес я и величественно пошел к двери в подсобное помещение. Пройдя немного и не услышав за собой шагов, я обернулся: — Сколько раз вас приглашать? Не делайте глупостей, а то как бы не пришлось пожалеть.

Постояв еще с минуту, он все же двинулся следом. Зайдя в подсобку и дождавшись, когда туда зайдет капитан, я прикрыл дверь и достал королевское кольцо, висевшее у меня на цепочке на шее. Не снимая, показал ему печатку. Чтобы рассмотреть, что же я ему показываю, он нагнулся и застыл. Глаза его начали медленно стекленеть.

— Я слышала, на границе солдат не хватает, — ухмыльнулся я.

Лицо капитана сначала медленно побелело, потом пошло красными пятнами.

— Но мы с вами можем договориться. — Мне доставила удовольствие его реакция. Эту скотину вообще удавить мало, но, как говорится, бизнес есть бизнес. — Вы, надеюсь, понимаете, что обязаны молчать о том, что только что видели, иначе вас ждет некоторое изменение места службы, — на всякий случай пуганул его еще раз.

Судорожно сглотнув, капитан кивнул головой. К нему стал возвращаться естественный цвет лица. Поняв, что служба на границе пока отменяется; он вытянулся в струнку и гаркнул:

— Так точно!

От силы голоса и неожиданности я отпрыгнул в сторону и, ударившись о стенку, чуть не сполз на пол. Потом сделал несколько глубоких вдохов-выдохов, открыл дверь и вышел. За мной, чеканя шаг как на параде, вышел капитан. Зал был в шоке. А компания хамов совершенно не врубалась в ситуацию. Почти дойдя до их столика, я отошел чуть в сторону, пропуская капитана вперед. Тот промаршировал мимо меня к своим солдатам.

— Кстати, капитан, я буду рада, если по вечерам маршрут патруля будет проходить рядом с моим трактиром. Трупы там убрать… шумных посетителей в тюрьму забрать… — мило улыбнулся я.

— Будет сделано! — снова гаркнул тот.

Сидящие рядом с воякой посетители трактира шарахнулись в стороны. А зачинщик скандала в пестрых одеждах уже стоял, прижимая платок к рассеченной губе, и вертел головой с совершенно тупым выражением. И тут позади меня раздался звук резко отодвигаемого стула. Не надейся, парень! Я быстро присел и с разворота двинул посохом. Как оказалось, это сотоварищ скандалиста что-то попытался предпринять, но не успел и теперь стоял, согнувшись и хватая воздух широко раскрытым ртом. С возмущенными лицами вскочили еще двое приспешников этого наглеца.

— Стоять! — рявкнув, я стукнул посохом по соседнему столу и, как оказалось, зацепил за край тарелки.

К сожалению, в тарелке еще оставалось немного каши с подливкой. Взлетев в воздух, она смачно приложилась к груди капитана прямо на том месте, куда обычно вешают медали. Да-а-а… Это называется — наградила… Все вокруг замерли, не зная чего ждать. Произойди такое с другими действующими лицами, виновного капитан урыл бы далеко и надолго, но здесь…

Ситуация была явно критическая. Каша на груди — это явное оскорбление и унижение капитана перед подчиненными. Он, конечно, не рискнет в открытую ссориться со мной, но это будет враг на всю жизнь. Надо срочно что-то делать. Пытаясь побыстрее исправить ситуацию, я обратился к залу, тыкая посохом в наглеца, вытирающего кровь с лица:

— Вы все видели, как этот недостойный член… м-м… общества, мужик… мужчина э… наглый, напал на маленькую и худую меня. Вы только послушайте, какая наглость: мужчина напал на женщину… в смысле дев…очку. А как он меня оскорблял?! Это же возмутительно! Это заслуживает нескольких месяцев тюрьмы! — Экспромты мне, как обычно, не удавались.

Зачинщики скандала при этих словах напряглись. Они-то рассчитывали денег с нас получить, а тут самим проблемы светят. Мой блуждающий взгляд зацепился за перстень на руке у главного виновника.

— Во всех событиях виноват этот тип, и потому он должен нести ответственность за них. — Я подошел к хулигану, схватил его руку и снял с нее перстенек.

Парень только немного дернулся, но отбирать изъятое не рискнул. Я же, подойдя к капитану, вложил колечко ему в руку.

— Он вручает вам совершенно добровольно этот перстень в качестве компенсации за нанесенный ущерб, чтобы вы могли почистить ваш мундир, и еще — за ваши заслуги перед родиной, — громко и четко произнес я.

Мы все дружно посмотрели на виновника беспорядков. Тот, помычав немного, согласно закивал головой. На лице капитана засияла радостная улыбка. Хм. Похоже, на деньги от этого кольца новый мундир купить можно, и еще останется.

— Рад стараться! Служу отечеству! — рявкнул громовым голосом и во всю силу легких мне в ухо капитан.

У меня чуть ноги не подкосились. В голове загудело и опустело.

— Да здравствует… — заорал капитан и слегка приостановился.

— Светлость, — на автопилоте подсказал я.

— Ваша светлость! — снова гаркнул мне в ухо капитан.

Я окосел окончательно, у меня возникло ощущение, что я в огромном гудящем колоколе. Бред какой-то! В голове гул и сквозняк, что мы тут делаем и куда дальше двигать — непонятно. Глаза мои остановились на нарушителях нашего спокойствия.

— Взять их, — командует капитан, указав на четверку бузотеров.

— И этим двоим — по десять палок, — добавляю я, указывая на особо активных.

— Так точно! — снова орет капитан, и стража идет выполнять приказ.

В этот момент до главного нарушителя доходит, во что он вляпался, и он быстро снимает и вкладывает в мою руку туго набитый кошелек, бормоча при этом извинения о своем недостойном поведении. Это сразу поднимает мне настроение. Но тут мой взгляд останавливается на друзьях нахала. Я «вспоминаю», что должен был и им что-то сказать, но не помню что. Перевожу взгляд с одного на другого, а сам в это время «ищу» разогнанные капитаном мысли. Стоящие парни быстрее меня соображают, что следует делать: снимают с поясов свои кошельки и укладывают их на стол.

— Какое взаимопонимание, какая поддержка и вхождение в положение… Соратники! Э… в смысле собутыльники! То есть товарищи… господа… Я рада за вашу сообразительность. У меня нет претензий. Все свободны. Приходите еще, можете даже почаще, буду рада, — умильным голосом почти пою я.

Себе я взял полный кошелек второго нападающего и у оставшихся двоих отсыпал по половине. Остальное отдал капитану.

Стража и парни быстро исчезли, пока я не передумал. Пытаясь избавиться от звона в ушах, я потряс головой. Да-а-а. Мощный у капитана голос. В мозгах у меня царил полный бардак, однако, окинув глазами присутствующих в зале, я все же заметил, что часть посетителей смотрит на меня как-то странно, и решил их успокоить:

— В Багдаде все спокойно, спокойно, спокойно! — засмеялся я, отдал деньги подошедшей Кристе и пошел на свое место.

И тут же шесть вроде бы совершенно мирных дядек резко встали из-за стола, расплатились и вышли. Вот тебе и раз! Похоже, еще одна из банд только что приняла решение не связываться с нами. День все же получился результативным.