Должник

Глава 1. Косарев

Это был довольно тучный человек. Хотя «довольно» – слишком мягко сказано. Громадина… Лично я сравнил сей экземплярчик с Ниро Вульфом. Даже подумывал спросить у него, а не выращивает ли он в свободное от заколачивания «бабок» время орхидеи? Но скоро такое желание у меня пропало. После того, как он барственным жестом руки позволил мне сесть напротив него.

Потом он толстыми сосисочными пальцами достал из деревянной коробки с золотой инкрустацией огромную сигару и привычным движением сунул ее в рот. Тут же стоявший позади него бритоголовый молчун услужливо поднес к кончику сигары зажженную зажигалку.

Когда он запыхтел, что паровоз, вопрос по поводу орхидей у меня отпал сам собой. Потому как в сей момент этот толстяк стал напоминать мне Уинстона Черчилля. А значит, и спрашивать его теперь следовало совсем о другом. То бишь: а не уходят ли корни его родословной глубоко в английскую землю? По фамилии, которую данный господин носил, – вряд ли. Ничем не примечательная фамилия. Родов. И имя вполне славянское. Иван. Да и по батюшке он был Михайлович, то есть его предок, пожалуй, никак не тянул на англичанина.

Мизинцем, на котором красовался массивный перстень, толстяк сбил пепел с сигары в пепельницу и задвигал своими мясистыми губами:

– Так вот ты какой, Виртуоз.

После чего он вновь запыхтел сигарой. По-видимому, давая мне возможность проникнуться его словами.

Проникаться мне не хотелось, и я, удобно усевшись в кресле, стал окидывать взглядом комнату, в которой находился.

Это был холл трехэтажного коттеджа, напичканный безумно дорогой мебелью. Холл, в котором находились на данный момент три человека. Я собственной персоной, хозяин жилища, а также его молчаливый телохранитель – двухметровый боец звероподобного вида, встретивший меня у входа в особняк и не проронивший пока еще ни единого слова.

В отличие от своего телохранителя, Родов, как видно, понимал толк в разговорах.

– Мне рекомендовали вас как знатока своего дела. Хотя и дело, которым ты занимаешься… Хм… Впрочем, как твое занятие и называть-то? Вроде и не вышибала. И не сыщик…

– Я разыскиваю должников, – подсказал я толстяку, и тот отмахнулся от меня рукой с сигарой, как от назойливой мухи.

– Разыскиваешь должников. Надо же, как выделил свое занятие. Впрочем, один хрен, – он прищурил глаз. – Мне рекомендовали вас хорошие люди.

Он перескакивал с «вы» на «ты», не особо задумываясь, – просто как слово ложилось в тот или иной момент на язык.

– Очень хорошие люди, – многозначительно повторил он, давая понять, что не следует мне это утверждение подвергать сомнению.

И я не стал подвергать его сомнению. А вновь принялся рассматривать холл. Уже верх. Потолок был украшен лепными «излишествами», как принято это называть, и люстрой, которая запросто могла сравниться с люстрой, висящей в Кремлевском дворце.

– Не будем отвлекаться, – заметив, по всей видимости, мой отсутствующий взгляд, жующий сигару Родов неодобрительно постучал перстнем по столу, а затем, поерзав в массивном кресле, продолжил: – И перейдем сразу к делу. Хотя… Выпить не желаете?

Я отказался. Он одобрительно кивнул.

– Тогда вот что, – он выдохнул струю табачного дыма едва мне не в лицо и закончил: – Я пригласил вас, чтобы вы отыскали мне одного должника.

«Твою мать, – так и хотелось мне сказать в ответ. Какой, блин, глубокомысленный тон. Надо же! Это как если бы вы вызвали врача, полчаса пудрили ему мозги идиотскими беседами, а затем заявили, что пригласили его из-за своей болезни. И диагноз этому врачу долго не пришлось бы ставить, потому как размягчение мозгов не было бы уже большим секретом».

Но у Родова вряд ли было размягчение оных. Даже несмотря на то, что царившая за стенами коттеджа жара вполне могла поспособствовать этому. Но то за стенами. Здесь вполне нормально функционировал кондиционер, нагнетая прохладный воздух. Да и не это главное. Сама личность Родова не давала повода дурно отзываться о его мозгах.

Родов был одним из столпов на рынке недвижимости. Его риелторская компания была едва не самой огромной в столице. А может, и не только в ней. Кроме сей прибыльной деятельности, он не гнушался и иной – оказанием услуг в создании фирм в офшорных зонах. На этого господина пахала куча спецов. А господин, знай себе, попыхивал сигарой да отдавал распоряжения. Ну и, наверняка, пресыщался удовольствиями – деньги для этого у него, думаю, были.

Выдержав паузу, могущую сделать честь любому актеру, я спросил:

– Много вам должны?

Дурацкий, конечно, вопрос. Ясное дело, что не бутылку ему должны.

– Много должны? – слюнявил он кончик сигары.

– Сколько вам должны денег? – я почувствовал себя не вполне уютно.

– Денег? – он, кажется, не мог понять, о чем я спрашиваю. – А при чем тут деньги? Хотя… Ну, деньги тут тоже при чем.

– А что? Есть что-то, кроме денег? – я пытался вытянуть то, о чем он говорить не хотел.

Родов выпустил внушительный клуб дыма и только потом проговорил:

– Давайте сделаем так. Вы найдете нужного мне человека, который много должен. А уж затем поговорим о выколачивании долга.

– Кто этот человек?

– Сука, – ответил Родов, окружая себя очередным облаком табачного дыма.

– А точнее? – мягко настаивал я.

– Он пришел ко мне месяца четыре назад. Вернее, мне его порекомендовал один человек.

– Кто?

– Так. Один придурок. Хотя до того момента он казался вполне здравомыслящим и деловым субъектом. Не было у меня повода в том сомневаться. И раз он порекомендовал мне человека – значит, на ту рекомендацию можно было положиться.

– Но этот рекомендатель ошибся.

– Именно. Никогда не подумал бы, что он окажется придурком, – у Родова вздрогнули щеки.

– Хм… А где мне этого придурка можно найти?

– В могиле, – совсем скучно ответил толстяк и одарил меня неодобрительным взглядом, дескать, ты что, тугодум, не знаешь, где место ненормальным особям?

Я подобрался и кивнул. А то чего доброго он и меня причислит к славному отряду слабоумных. С автоматической отправкой в соответствующее место. В которое мне переселяться совсем не хотелось. Мне и тут, знаете, было неплохо.

– Ну да, конечно, конечно, – согласно затараторил я. – А его протеже?

– А его протеже поработал у меня и с неделю назад… исчез.

– Прихватив у вас то, что ему не принадлежит.

– Вот это точно, – Родов ткнул в мою сторону сигарой, а затем одобрительно повторил: – Вот это ты точно сказал. Протеже этого придурка взял то, что ему не положено. И куда-то смотался.

– Может, тоже в могилу? – осторожно пытался я выдать версию.

– Это было бы неплохо. Но, думаю, туда он еще не отправился. Потому как трупа не нашли.

– Ага, – понял я. – Значит, искали?

– Естественно. У меня хорошие ребята. Которые попытались его нащупать, но… Безуспешно. Тогда я получил сведения о тебе. И подумал – почему бы и нет?

– Я работаю на проценте от выбиваемой суммы.

– О проценте поговорим после того, как ты отыщешь мне этого ублюдка. А пока удовольствуешься гонораром.

– Кем он у вас работал?

– Курьером. И поначалу показывал себя с неплохой стороны. Так что, вполне возможно, со временем я его продвинул бы выше. Но этот ублюдок… Этот ублюдок, оказывается, был просто тихоней. Он выжидал и… Обокрал меня. Потом смотался. Сучонок. Захотел получить все сразу.

– Весь мир в кармане, – грустно выдохнул я, потому как это мне тоже было знакомо.

– Ага, – согласился толстяк. – Весь мир. И сразу же. Но так не бывает. Чтобы получить весь мир, нужно изрядно потрудиться.

Надо же – философ. По нему не видно, что он лишился много крови и даже пота. Крови уж точно. А пота… Наверное, все же иногда потеет. Когда в баньку ходит либо производит лишние телодвижения – для такой туши они, конечно, противопоказаны.

– Что он у вас взял? – скакнул я к старому вопросу.

– Э-э, – неодобрительно качнул тяжелой головой Родов. – Кажется, мы договорились. Сначала должника – потом все остальное.

Я не стал спорить:

– А этот… порекомендовавший вам будущего должника? Он кто у вас был?

– Руководил одним из моих филиалов. Никогда бы не подумал, что он может подложить мне такую свинью… В лице этого ублюдка.

– Н-да! Ну, и когда ушел… – я запнулся на мгновение, но затем нашел в себе силы закончить, – в могилу этот придурок?

– Можно сказать, в одно время с исчезновением курьера.

– Его убили?

– Убили, – Родов вперил в меня проницательный взгляд и помахал перед собой сигарой, словно прочел мои мысли. – Тут мы ни при чем. Понял, Виртуоз?

Он будто предупреждал: если не понял, то щас мы сделаем все возможное, дабы понял.

– Конечно, понял, – спешно кивнул я к удовольствию собеседника.

– Ты мне нравишься, Виртуоз, – довольно пыхнул дымком Родов.

– Давайте теперь поподробнее, – изобразил я активность. – Как зовут сбежавшего?

– Его все звали Киря. От имени Кирилл. Возраст: двадцать восемь – тридцать лет. Впрочем, вот…

Родов словно опомнился, тяжело наклонился, выудил из пенала фотографию и подтолкнул ее по столу ко мне.

– Тут мои компьютерщики поработали, нарисовали портретик этого ублюдка. Возьми себе. Тебе он сейчас пригодится.

С портрета на меня смотрел обычный молодой парень с доверчивой улыбкой. Н-да! Как все-таки первое впечатление бывает обманчиво. Если только… Если только все произошло именно так, как говорит Родов.

– Откуда он вообще? – копнул я глубже.

– Откуда-то из Орловской области. Точно не помню.

– А разве паспортных данных на этого типа у вас нет?

– Ну конечно… Мы приняли его на работу, как положено. И когда его хватились, я снарядил пару человечков на его родину. Они обнаружили в той тьмутаракани престарелых родителей, склеротиков и полусумасшедших, от которых сколько-нибудь ценной информации получить не удалось. Этот Киря лет десять как уехал из родных мест. И редко показывался там. А сейчас ему тем более там не хрен делать… Суке.

– Я хочу получить все, что у вас на него имеется.

– Ты получишь.

– И все, что имеется на погибшего руководителя вашего филиала.

– А этот на хрена тебе?

– Не люблю совпадений. Откуда убитый знал этого Кирю?

– Они учились вместе. В институте. Так он мне говорил.

– Где жил Киря в последнее время?

– Он снимал квартиру. Ни друзей, ни баб, если таковые у него имелись, мы не знаем. Кроме самого Артура.

– Артура?

– Ивин Артур. Руководитель моего филиала. Придурок! Пусть он в гробу переворачивается сколь можно долго.

– Ага, – я сделал умное лицо (во всяком случае, мне казалось, что оно выглядело таковым). – Ну, а у самого Артура был кто?

– Друзья, что ли? Не знаю. На фига он мне сдался, мертвец этот? Мне нужен тот, кто смотался. Хотя… У Артура, насколько я помню, была невеста. – Родов пожал плечами.

– Не густо, – пробурчал я. – Я могу побывать у вас в компании, вернее, там, где работали Киря и Артур?

Родов постучал перстнем по столешнице, как бы показывая таким образом, что он очень глубоко задумался над моим вопросом:

– Только в присутствии моего человека.

Я молча кивнул, дескать – вы тут хозяин.

– Как понимаю, вы пытались отыскать Кирю самостоятельно. И что же, никаких зацепок не обнаружили?

– А тогда на хрена я пригласил сюда тебя? – толстяк с сосисочными пальцами возмущенно заерзал в кожаном кресле. – Нашли бы – тут и сказке конец.

– Ну да. Понятно…

– Но… – Родов, не дав мне договорить, поднял руку с сигарой. – Одно есть.

– Одно?

– Одно, одна, – скривился Родов. – Какая, в задницу, разница… Короче, есть одна деталь. Правда, не знаю – зацепка то или еще что. Может быть, ты и усечешь. Ты ж Виртуоз.

Он не без сомнения хмыкнул: дескать, ну-с поглядим, какой ты на самом деле виртуоз.

– И что же это? – заинтересовался я.

– Мы обыскали квартиру, которую снимал Киря. И обнаружили в ней сейф. А в сейфе еще кое-что. Когда мы трясанули самих хозяев квартиры, то те побожились, что ни сейф, ни содержимое его им не принадлежат. То есть – это принадлежало самому Кире. Вот только, к чему это?..

Родов озабоченно покачал головой. И тяжело вздохнул – загадки ему были явно не по зубам.

– Так что вы там обнаружили? – не выдержал я.

Рука с сигарой взметнулась в сторону стоявшего позади верзилы.

Тот сдвинулся с места, неторопливо прошел к тумбочке, что стояла несколько в стороне от стола.

Передвигаясь, верзила косил на меня недружелюбный взгляд, как бы предостерегая: совершать резкие движения здесь не рекомендуется – здоровью может повредить.

Я не стал проверять его реакцию – был пай-мальчик.

На тумбочке стоял телевизор, внизу на полке – дивидишник. Верзила выдвинул один из ящичков тумбочки и достал портативную видеокамеру, а следом диск. С этими предметами он вернулся назад и положил их на стол возле босса.

– Вот это мы и нашли. Вернее, – кивнул на стол толстяк, – в сейфе была лишь видеокамера. Мои ребята осмотрели ее… Обычная любительская цифровая камера.

Родов выдержал паузу.

– Всего лишь камера. И больше ничего, – с неким пафосом выдал дальше толстяк. – Странно, не правда ли, Виртуоз?

– А что странно? – глядя на видеокамеру, я едва не пропустил вопрос Родова мимо ушей.

– Ну как же, – с нажимом проговорил хозяин коттеджа. – Покупать сейф ради того, чтобы хранить в нем только одну эту штуку – не глупость ли?

– А может, он там еще что хранил.

– Ага. А когда смылся, то прихватил с собой. Да? Тогда зачем он эту вещицу оставил?

Ты смотри-ка! Точно – Ниро Вульф. Анализирует. Пытается собеседника чуть не глупцом выставить. Ну-ну!..

– Вы просматривали, что записано на видеокамеру?

– А как же, – едва не обиделся Родов. – Просмотрели. И перезаписали на диск, который лежит перед тобой. Занятная штука там записана. Только…

– Я могу просмотреть? – я перебил Родова.

Родов опять сделал жест в сторону охранника. И тот, подхватив диск, двинулся к тумбочке.

Стоило ли таскать его туда-сюда, если можно было сразу включить систему и просмотреть, что записано на диске.

Приметив самодовольное пыхтение Родова, я понял, что этот фрукт – не иначе любитель театральных зрелищ, если таковые поднимали его в глазах у окружающих. В данном случае – в моих. Хотя такими зрелищами меня не удивишь. И не заставишь рукоплескать.

А вот зрелищем, которое было на диске, удивить меня можно было.

И я удивился.

Любители порно были бы довольны таким представлением. Но не я. У меня оно с первых кадров, кроме тошноты, ничего не вызвало.

Качество было сносное. Для любителя, который это снимал.

Действующих лиц было двое. Заросшая темными густыми волосами особь мужеского пола. И девица.

Волосы у мужчины были по всему телу. Этакая обезьяна, которая совсем недавно превратилась в человека. На мужчине была маска. Маска черной гориллы. Весьма приближенная к оригиналу. В одной руке он сжимал какой-то предмет; а какой, я вот так сразу и не обратил внимания.

Девица была полностью обнажена. Ее руки пристегнуты к свисающей с потолка толстой цепи.

Все действо происходило в каком-то убогом помещении. Вроде подвала. Стены со старыми обоями, обшарпанный пол, тускло светящаяся лампочка без абажура.

Действующие лица были заняты соитием. Но я бы сказал, что занят этим был только горилла. Девица лишь слабо дергалась на цепи да стонала, и ее стоны были какие-то болезненные.

Горилла вовсю «драл» девушку. В разные места. И в то, которое изначально природой для данного акта было не предназначено. Он делал это с каким-то садизмом, будто желал причинить своей партнерше как можно большую боль. И наверняка это у него получалось.

В какой-то момент он вытащил свой огромный член, и я уже подумал, что на этом все закончится, но нет… Такое ощущение, что свое хозяйство он показал лишь для того, чтобы покрасоваться перед камерой. Головка детородного органа этой гориллы была вздута. И я понял, что он вживил себе туда несколько шариков.

Теперь мне понятны стали стоны девушки. А горилла, продемонстрировав биологическое чудо, продолжил свое занятие.

И когда я уже окончательно почувствовал, что мой желудок начал на полном серьезе бунтовать, срамное извращение на экране телевизора прекратилось.

Но пусть бы уж лучше оно продолжалось, чем то, что за ним последовало.

Закончив соитие грозным рыком, горилла повернул девушку лицом к себе и вытянул руку, в которой был зажат предмет – тот, что я поначалу не разглядел.

Но в следующий момент… Из кулака выскочило лезвие. И тускло блеснуло в свете маломощной лампочки.

На лице совсем еще юной девушки ничего не отразилось. У меня появилось ощущение, что после всего произошедшего ей уже было все равно, что последует дальше.

Горилла размахнулся и, будто саблей, рубанул лезвием ножа по телу девушки. Я даже закрыл глаза. А когда открыл, то понял, что лучше бы не открывал.

Обезумевшая особь мужеского пола вовсю размахивала ножом, нанося удары по молодому телу один за одним.

Шах, шах!!!

Мне казалось, от этих звуков я тронусь. Будь он проклят!.. Я видел смерть. Но то было другое. Смерть от пули или смерть естественная – это одно. А то, что происходило на экране… Это даже не смерть. Это вызов ей.

Тело девушки лишь поначалу дергалось. А затем затихло и, обмякшее, висело на цепи. Кровь брызгала по сторонам. И мне даже казалось, что ее капли сейчас забрызгают нас.

Лица девушки уже было не узнать. Все в крови, изрезанное и исколотое.

А горилла не унимался. И все работал ножичком, работал…

Потом он все же устал. Тяжело обернулся к экрану. Обезьянья морда. Вот он замахнулся, словно намереваясь нанести удар в объектив камеры, и… И все. Пошли полосы.

Некоторое время я сидел в оцепенении. Я не мог двинуть ни руками, ни ногами, не то что говорить.

Но Родов мог. И двигать рукой с сигарой. И говорить. Эту вакханалию он, видно, уже успел не раз лицезреть. Может, и привык к сему зрелищу.

Но я не привык. И вряд ли смогу к такому привыкнуть.

– Ну, как впечатленьице? – поинтересовался он, посасывая сигару.

Я повернулся к нему. Во рту у меня пересохло. И я невольно закашлялся.

Заметив мое состояние, Родов прищелкнул пальцами. Этот знак был правильно истолкован охранником. Через минуту на столе стояли бутылка виски и два стакана.

Родов не притронулся к напитку. А я не стал отказываться, хотя «был за рулем». И сделал добрые два глотка из широкого стакана.

Только после этого облегченно вздохнул.

– Этот в маске, – прохрипел я, – и есть ваш Киря?

Я вспомнил портрет парнишки, и мне стало нехорошо, потому что на портрете было лицо вполне добродушного малого. Возможна ли такая метаморфоза?

– Нет. По комплекции, по телу – это не он. Это не Киря.

– Тогда кто?

– Не знаю, Виртуоз. И девушку эту я тоже не знаю.

– А того, кто это снимал?

– Чего? – Родов, мне показалось, удивился искренне.

– Ну, кто-то же снимал эту гадость…

– Н-да, – свободной рукой Родов почесал свой мясистый подбородок. – А почему ты так думаешь? Что кто-то снимал? Может, это пересняли западный порнофильм?

– На видеокамеру? – с сомнением произнес я. – Не пойдет. Это кто-то снимал реально.

– Мои спецы говорят то же самое, – Родов одобрительно кивнул.

Ишь ты – спецы! Может, он сам подвизается в порнобизнесе? Хотя вряд ли. Ему и своего достаточно. А спецов всегда можно найти. Были бы деньги. Кажется, последнего у Родова имеется в достатке.

– Специалисты по этой фигне, – Родов ткнул сигарой в сторону экрана телевизора, – говорят, что съемка натуральная. То бишь девчонку на самом деле прирезали. Сечешь?

Интересно, что я должен был сечь? То, что на видеокамеру запечатлели акт убийства? И хранили затем в сейфе?

– Может, это ваш Киря снимал?

– Откуда мне знать, – пробасил Родов. – Только вопросы остаются. Какого хрена он хранил ее в сейфе? И почему не забрал с собой, когда смотался?

– А может, она, эта камера, ему и не принадлежит? – новая гипотеза промелькнула у меня в голове.

– Может. Тогда почему она у него в сейфе? И опять же, почему он ее оставил? Вишь, Виртуоз, какая херня. Лично у меня насчет этого нет никаких мыслей. И у моих людей тоже. Но ты просил какие-то зацепки, детали… Вот и получи. Не знаю, поможет ли… Но это все, что осталось от ублюдка.

– Можно мне взять запись с собой? – поинтересовался я, не очень-то надеясь на положительный ответ.

– Видеокамера останется у меня. А диск с записью бери. То, что там снято, мне до лампочки. Шлюха, мистер Икс – эти уроды рано или поздно кончают одним. Так что мне они по барабану. А вот Киря… Киря мне нужен. И то, что он у меня взял, нужно вернуть. Найди мне этого ублюдка, Виртуоз.

Последнее он произнес, подавшись в мою сторону всем телом. Даже кресло при этом движении под ним затрещало.

– Я сказал все, – закончил он, вернувшись в прежнее положение и тут же перескочив на «вы». – А теперь давайте обсудим ваши затраты.

Слово «обсудим» он понимал по-своему. Это значило, что у него все уже было решено.

Родов выдвинул ящик стола, достал пачку купюр и небрежно швырнул ее ко мне на край столешницы.

– Тут должно хватить, – уверенно произнес он. – Но если расходы окажутся большими – скажете. А ваш гонорар…

Он задумался. Мне показалось, толстяк высчитывает сумму с учетом инфляции – возможной к тому моменту, когда его проблемы будут решены; а может, у него существовали свои тарифы на определенные виды услуг, и теперь он искал в списке оных что-то подобное – дабы со мной рассчитаться без затей.

– Думаю, пяти штук зеленых как чистого гонорара будет вполне достаточно.

– Я работаю на проценты, – попытался напомнить я.

– Угу, – не стал спорить он. – Пять штук – это за поиск. Когда мы его найдем, тогда будем говорить о процентах. Это уже следующий этап. Так, Виртуоз?

Он прищурил свои заплывшие жиром глазки. И спорить мне не захотелось.

Я поднялся. Пора было и честь знать.

– Если у меня появятся вопросы – я позвоню, – это и было моим ответом.

– Звони, – отозвался Родов и протянул мне визитку.

А затем дохнул в мою сторону табачным дымом. Я посчитал это за знак прощания.

Розыском должников я занимался не всегда. В свое время я закончил универ, служил в десанте, немного в угрозыске, прошел школу спецназа и был в группе специального назначения при ГУВД столицы, пока меня оттуда с треском не выперли по несоответствию (просто в то время нужно было на ком-то отыграться, и я подвернулся под руку). Ну и бог с ними! Знание оперативной работы мне сейчас весьма пригодилось.

Фортель в моей судьбе произошел, можно сказать, случайно. После увольнения из органов я как-то зашел к одному своему знакомому из финансовой компании, мы изрядно выпили, он поплакался мне в жилетку, что, дескать, его компашка предоставила кредит одной фирме, а руководитель оной, заныкав денежки, скрылся. И отыскать этого гада не удавалось. Ну я, как бы невзначай, поинтересовался, а что светит тому, кто укажет на исчезнувшего пройдоху, и мой знакомый с ходу рубанул: пять процентов. Получалось – десять тысяч. Неплохие для меня в то время деньги.

Я нашел того должника. Собрав необходимую информацию, я обратил внимание на одну деталь – он был помешан на бабочках и коллекционировал их. И перед своим исчезновением он искал одну очень редкую бабочку. Я «прошелся» по его последним звонкам и обнаружил, что он звонил в Малайзию. А там – крупнейшая ферма по разведению редких бабочек. На деньги своего знакомого я нанял из одного частного агентства двоих ребят и снарядил их в эту экзотическую страну, на данную ферму. И получил потрясный результат. Такой экземпляр бабочки требовал лишь один человек. И этот заказ они только собирались выполнить. Так мы получили адрес заказчика и взяли нужного нам человека.

После этого случая мой знакомый сделал мне неплохую рекламу, так что потихоньку пошли заказы.

В мою задачу входит не только розыск должника, я должен сделать так, чтобы должник вернул долг. Я берусь за такие дела, которые уже считаются «дохлыми». У меня свои методы. Без утюгов, цепей и щипцов. Мой метод – психологическая обработка дебитора. Правда, в первом случае любитель бабочек был настолько ошеломлен, что вернул долг без какой-либо психологической обработки. А вообще, у каждого человека свой мирок; если с должным умом влезть в него и с терпением разработать, то можно добиться многого. Существует небольшое количество сценариев поведения человека, загнанного в угол, а поступки любого человека могут быть предсказаны с большой точностью. Это теория. Но на практике так все и выходит.

Я сидел в своей однокомнатной квартире, пил небольшими глотками коньяк и раз за разом просматривал диск, который взял у Родова. Я смотрел на экран телевизора, на котором мелькали страшные кадры. И привыкнуть к тому, что девушку убивают, мне никак не удавалось. Даже коньяк не помогал.

Что-то в этой съемке меня настораживало. Я никак не мог понять – что. Нечто невидимое моему глазу? Не исключаю, что мой глаз не мог пока это воспринять.

Посему, не знаю уж после какого раза просмотра, я схватился за трубку и принялся названивать майору Довлатову – заместителю командира группы специального назначения, под началом которого я когда-то служил. Вызвонив майора, я попросил свести меня со специалистом по порнобизнесу (пообещав проставить ящик крепкого коньяка). Поворчав малость, Довлатов подыскал мне такого специалиста, которого я и пригласил на следующий день к себе домой.

Хотя Родов и говорил, что запись уже просмотрели спецы, – но то были его спецы. И я решил, что как-нибудь сам разберусь. Свои спецы, знаете ли, кажутся надежнее.

…Он пришел рано утром и сразу же заявил, что у него мало времени. Его внешность, на мой взгляд, была типична для сотрудника так называемого «отдела нравов», в котором он служил. Симпатяга, подтянут, гладко выбрит. Звание – старлей.

Я сразу ему сказал, что консультация частного характера. И поэтому… И поэтому я тут же выложил на стол пару купюр.

Гость, представившийся Сергеем, кивнул:

– Конечно, конечно! Если консультация частного характера, то… – после этого две купюры исчезли в кармане его пиджака.

Я попросил его посмотреть диск.

Он его посмотрел. И сделал свои выводы.

И тогда я понял, что меня в этой порносъемке настораживало.

Глава 2

Воронцов Илья Петрович жил в портовом городе на юге страны. И имел незатейливую специальность – инструктор по вождению. Впрочем вряд ли кто из жителей этого города смог бы сказать, когда и с кем данный субъект проводил уроки вождения.

Большую часть времени Илья пропадал у своей машины, белоснежного «БМВ», а также у гоночного автомобиля, находившегося в его собственности. Первая машина была для повседневного пользования. Вторая… На второй он участвовал в гонках, проводившихся в городе раз в год. Он был заядлым гонщиком, и за пять лет, которые прожил в этом городе, он умудрился выиграть соревнования дважды.

Кроме гонок, он любил рыбалку.

А вот на инструктаж по вождению времени у него не хватало. Так что эта специальность была не более чем фикцией.

Конечно, в таком случае вставал вопрос: а на что жил Илья Петрович? Тем более что владел он, кроме названного автотранспорта, еще домом, едва не на самом берегу моря, катером (ну а о мелочах и речи вести не стоит). Да и был Илья далеко не стариком, и говорить о некоем заработанном капитале за многие годы жизни не приходилось.

Илье Петровичу едва перевалило за тридцать пять. Плотный, чуть выше среднего роста, лицо не примечательное – увидишь такого и тут же забудешь, как выглядел сей человек.

Он был приятен в компаниях, быстро находил дорогу к дамским сердцам и еще быстрее обратную дорогу. У него не было семьи. И никого из родных в этом городе не было.

Илья Петрович был человеком Родова. Он перебрался в этот город пять лет назад, и все эти годы негласно оставался на службе у толстяка.

Родов занимался не только недвижимостью, а и многими иными делишками, которые приносили солидную прибыль. И он не исключал, что настанет момент и придется выбирать – или ты, или тебя. И тогда потребуется киллер.

Однажды судьба свела Родова с Ильей. Стрелком, мастером спорта международного класса, отслужившим в армии не кем иным, как снайпером. Воронцов Илья Петрович не волновался по поводу своего будущего. Он видел его ясно. И готов был перейти от стрельбы по картонным мишеням к стрельбе по мишеням живым. Просто нужно было дождаться своего часа. Он был прирожденным убийцей.

И его час пришел.

Илья сделал работу для Родова. Тот остался доволен. Настолько, что отправил Илью на юг страны с наказом дожидаться дальнейших распоряжений.

Родов решил несколько расширить штат своих сотрудников. Раз это иногда нужно – значит, необходимо иметь личного «стирателя». Отличного профи. Коим и был Илья. Нет, Родов сразу же отмел возможность постоянно использовать Илью. Таким спецом не стоило злоупотреблять. Им следовало дорожить.

Илья стал Учителем. Родов присылал к нему парней, которых следовало подготовить и обучить тому, что знал и умел сам Илья. Затем эти парни возвращались назад. О их судьбе Илья больше не слышал. Да ему и было на них наплевать.

Вначале было невинное предложение – обучать. Воронцов согласился. После этого от Родова полгода не было известий. А затем приехал первый парень…

Родов был бизнесменом во всем. А убийство – весьма прибыльный бизнес. Толстяк стал готовить парней не для себя. Тем более что после первого случая у него все нормализовалось. Но ведь были и другие деятели бизнеса, которые нуждались в известных услугах. А это значило деньги. На них у Родова был обостренный нюх, как у собаки на кость.

Илья знал, что приезжавших к нему парней он готовит не для Родова. Тот сам ему в этом признался.

В год к Илье приезжали двое-трое парней. Родов перед этим звонил, уведомлял, чтобы он, Илья, ждал нового «гонщика». Так Родов в шутку называл и самого Илью, и своих протеже.

Обучение длилось один-два месяца, иногда меньше, в зависимости от способностей ученика. Впрочем, даже и одного обучающегося в год Илье было бы достаточно. Платил Родов за каждого «гонщика» щедро, и существовать можно было безбедно.

Итак, Воронцов Илья Петрович был гонщиком, рыбаком, числился инструктором по вождению. А в определенные моменты откладывал все свои дела, чтобы выполнить возложенную на него Родовым миссию.

Так произошло и на этот раз.

Родов позвонил. И Илье пришлось на время отложить рыбалку, спортивную машину и пышногрудую дамочку, с коей он накануне познакомился.

– Жди нового «гонщика», – послышался в трубке знакомый голос. – И вот что. Ты должен подготовить мне его на все сто. Он нужен лично для меня. Проведи занятия с практикой.

Илья нахмурился. За пять лет, что он здесь находился, Родову впервые понадобился спец для собственной персоны. Вернее, нужда в таком человеке появилась у Родова уже во второй раз. Но тогда – вначале – дело сделал лично Илья. Теперь требовался обученный им спец. Илья понимал, что лично для себя Родов мог потребовать его самого. Но не стал. А это значило, что обученный спец будет обречен.

И в первый раз за пять лет требовалось обучение с практикой. Что это такое, знали только двое. Сам Илья и Родов.

Илья встречал своего нового ученика в аэропорту. Как, впрочем, обычно делал и ранее. Он увидел его сразу, легко выделив из разношерстной толпы прилетевших из столицы. Парню было не больше двадцати пяти. Высокий, подтянутый. Одет в черный костюм, черные же лакированные туфли. Черный галстук был приколот к рубашке позолоченной брошью. Затемненные очки в черной оправе…

Он был похож на Ли Джонса. И по одежде из фильма «Люди в черном», да и по манерам. Держа в руке черный кейс, он размашистым шагом шел по зданию аэропорта.

– Привет, малыш, – хмыкнул Илья, перегораживая путь будущему спецу.

«Малыш» тормознул и слегка опустил голову. Илья был едва не на голову ниже его, хотя пошире в плечах.

– Меня зовут Илья, – представился Воронцов.

На парня в черном костюме он, кажется, не произвел впечатления. Скорее всего, своего учителя тот представлял себе как-то иначе. Уж во всяком случае не таким.

Илья выглядел простецким парнем. Взлохмаченные волосы, помятые джинсы, рубашка с короткими рукавами и навыпуск. Гость из столицы не мог выдавить из себя ни слова. Будто пытался перебороть свои сомнения.

– Язычок проглотил, малыш? – ядовито усмехнулся Илья. – Ничего не хочешь мне передать?

– Босс просил поучаствовать с вами в гонке, – выдохнул наконец парень; и как-то расслабленно опустил плечи, словно проделал только что огромную работу, которая далась ему с превеликим трудом.

– Ну вот. Теперь порядок, малыш.

– Не называй меня малышом, – заартачился вдруг ученик и принялся взволнованно раздувать ноздри.

– Ну?! И как же тебя в таком случае называть?

– Зови меня Люк.

– Вот оно как, – беззлобно фыркнул Илья. – Люк… Боевиков насмотрелся, красивый ты мой, а? – И, не дав ответить парню, тут же властно потребовал: – А ну-ка, повернись.

– Зачем? – не понял парень.

– Повернись, говорю, – тверже повторил Илья.

На что молодой «гонщик» попытался улыбнуться, однако, увидев серьезное лицо учителя, послушно развернулся к тому спиной.

– Нормально, – выразил удовлетворение Илья.

– Что нормально? – казалось, у парня сейчас очки спадут с носа.

– Таблички нет.

– Какой еще таблички?

– «Частные услуги киллера. Обращаться с часу до двух».

– П-п-очему с часу до двух? – заикаясь, округлил глаза будущий спец.

– Чтобы люди не отрывались от работы, приходили в обед.

– Какой, на хрен, обед? И при чем тут табличка? Что за лабуда? – наконец пришел в себя Люк.

– А вот такая лабуда, малыш…

– Не называй меня малышом, – зло прошипел парень, вмиг обретая прежний грозный вид.

– Я тебя буду называть так, как захочу. Понял? Тебе сказали, чтобы ты подчинялся?

«Малыш» тут же сник. И даже вроде уменьшился ростом.

– Как твое нормальное имя? – смягчившись, по-дружески спросил Илья.

– Леня, – и будущий киллер сразу поправился: – То есть Леонид.

– Так вот, Леонид. Вырядился ты, я тебе скажу, знатно… Может, в столице это и нормально. Но у нас твой прикид нормальным не назовешь. От тебя за версту несет гангстером. Ты и десяти шагов не пройдешь у нас в городе, как тебя остановит ментовский патруль и начнет выяснять, что за личность загадочная объявилась тут.

Леонид покрылся пятнами и стал вертеть головой, словно наряд уже подкрадывался к нему, чтобы схватить и ткнуть мордой в землю.

– Кстати, почему Люк? – Илья решил окончательно сгладить неприятное впечатление встречи. – От своего имени, что ли?

– Ну, – протянул парень, боясь, как бы опять не попасть впросак.

– А чем тебе твое имя не нравится?

– Как-то не подходит… – Леонид пожал плечами, будто не зная, как закончить фразу.

Но Илья все хорошо понял. Этот «гонщик» был у него не первый. Они чем-то все были схожи. Они все были молоды. И уже считали себя вправе распоряжаться судьбами других.

– К твоей профессии, да? – завершил Илья и вздохнул.

Мальчишка. Считает, что у него все еще впереди. И притом самое лучшее. А на самом деле… Нет у него будущего. И впереди ничего хорошего. Да и не слишком долгим будет это самое впереди.

Леонид кивнул.

– Ты вот что, – Илья смерил взглядом своего нового ученика. – Лично я буду называть тебя по имени. Нам с тобой придется некоторое время пожить вместе. Так что ты извини. Небольшое уважение друг к другу у нас с тобой должно быть. Согласен? Вижу, согласен… Тогда следующее. Очки сними. Пиджак тоже, галстук. Рубашку расстегни, рукава закатай.

Когда распоряжения были выполнены, Илья удовлетворенно хмыкнул и, взглянув в синие бездонные глаза Леонида, удивленно отметил про себя, насколько теплый у них взгляд, и это несмотря на то, что Леонид готовится в скором времени стать профессиональным убийцей.

Илья едва не чертыхнулся:

– Пошли отсюда.

Не оглядываясь, зная, что прибывший от Родова парень не отстанет от него, Илья двинулся к выходу из зала аэровокзала.

– Располагайся, – небрежно бросил Илья своему гостю, подошел к окну, распахнул его. – Это мой дом, – затем он обвел рукой помещение, в котором они находились, и уточнил: – А это твоя комната.

Конечно, он мог бы добавить, что в этой комнате постоянно останавливались его ученики. До того момента, как они превращались в спецов. Только Леониду, или Люку, это знать было не обязательно.

Сколько за пять лет тут перебывало? Он не смог бы точно сказать. Он не подсчитывал количество присланных к нему Родовым людей. Илья даже старался забыть о них. После того, как те уезжали. Забыть сразу. Потому что у него была уверенность: их он больше никогда не увидит.

Они приезжали и уезжали. И он их после стирал из своей памяти.

Этот новый ученик отличался от прошлых одним. Он был нужен лично для Родова. В остальном все было, как прежде. Глина, из которой следовало слепить настоящего профи-убийцу.

Леонид положил кейс на столик, пиджак бросил на узкую кровать, туда же швырнул галстук, а затем обвел взглядом комнату и неудовлетворенно поморщился.

– Понимаю, – согласился Илья. – Не президентские апартаменты. Но здесь есть все, что необходимо.

Леонид тяжело вздохнул. То, что имелось в комнате, ему было не совсем достаточно. Кроме упомянутого стола, кровати, в помещении еще имелись тумбочка да два стула.

Однако спорить по сему поводу Люк не стал, оставив мнение насчет нужных вещей при себе.

– Я люблю, когда мои люди ведут спартанский образ жизни, – пояснил Илья.

– Сойдет, – миролюбиво развел руками Леонид. – Как-нибудь перебьемся. Тем более что учеба протянется не слишком долго.

– Затянуться может на два месяца. Это обычный срок.

– Но не сейчас, – позволил себе возразить Леонид. – Сейчас все будет по-другому. Мне нужно вернуться через две недели. Разве тебя не предупредили?

Люк прищурил свои синие глаза, и Илье показалось, что они несколько помутнели, стали чем-то схожи с небом, затянутым тучами.

Вот как! Две недели. Родов ничего об этом не говорил.

Но своим видом Илья недоумения не выказал.

– У тебя есть во что переодеться? – поинтересовался он, никак не отреагировав на вопрос Леонида.

Тот фыркнул, открыл кейс и, глянув внутрь, довольно произнес:

– Есть джинсы, рубашки…

– Сойдет. Переодевайся и отдыхай.

– Отдыхай? – Люк не поверил в то, что услышал; он считал, что его сразу же возьмут в оборот.

– Я именно так и сказал. В прихожей стоит доска. Можешь взять ее.

– Доска? Какая, на хрен, доска?

– Доска – это серфинг. Сейчас на море небольшая волна. В самый раз покататься.

– Мне не нужен серфинг, – процедил сквозь зубы Леонид. – И я не умею кататься ни на каких досках.

– Жаль, – искренне посочувствовал Илья. – В таком случае просто сходи на пляж. Можешь снять там «машку». Только предохраняйся. Как понимаешь, у нас нет времени на твое лечение – если что случится.

– Да я…

– Мы, кажется, договорились: ты будешь выполнять все, что я скажу. Или нет? Уж постарайся… малыш.

Леонид вспыхнул, но тут же взял себя в руки.

Илья словно не заметил этого. Похлопал гостя по плечу и двинулся из комнаты вон.

– Туалет и ванная через гостиную, – остановившись на пороге, изрек Илья. – Там, в ванной, найдешь полотенце и пляжные тапочки… Если что-то еще понадобится – скажешь.

– А пожрать?

– Пожрать на кухне. Правда, там не так уж много чего. Я, понимаешь ли, не люблю готовить. Но вечерком мы с тобой сходим в один кабак. Есть тут на берегу. Тебе понравится… Так что к восьми постарайся вернуться.

– Не рано ли?

– Рано никогда не бывает, – нравоучительным тоном заявил Илья. – Вот поздно – да. И тогда это плохо. Ты не представляешь себе, малыш, насколько это плохо.

Илья покончил с философией и закрыл за собой дверь.

Родов позвонил около шести вечера.

Илья сидел в плетеном кресле возле входа в свой особняк и поглядывал в сторону моря; берег был в ста метрах от его жилья. В голове царила пустота, как на дне высохшего колодца.

Но когда раздался звонок, Илья решил, что теперь ему будет о чем поразмыслить. Он оказался прав.

Родов дышал тяжело. То ли от жары, которая царила в столице и о которой Илья каждый день слышал по телевизору, то ли от избытка веса.

Родов цедил слова в час по чайной ложке:

– Ты вот что… Я тебе не успел сказать. Насчет сроков. Я знаю, какие у тебя обычные. Но на этот раз все необычно. На этот раз я могу дать тебе лишь две недели.

Родов замолчал, как бы желая услышать реакцию собеседника.

– Я знаю, – спокойно произнес Илья.

– Что ты знаешь? – Родов даже затаил дыхание, будто Илья узнал нечто такое, что ему знать никак не следовало.

– То, что на этот раз две недели.

Родов с шумом выдохнул. И закашлялся. Как туберкулезник в порыве очередного приступа. А затем облегченно продолжил:

– Ага. Значит, «гонщик» тебе уже сказал?

«Так! А ведь не это тебя вдруг обеспокоило, – пронеслось в голове у Ильи. – А что ж, интересно, я еще мог узнать?»

– Сказал, – подтвердил Илья.

– Но кое-чего он тебе сказать все же не мог.

Илья предусмотрительно промолчал, давая возможность Родову попыхтеть в трубку.

– Две недели – это не конечный срок, – выдал после паузы Родов. – Две недели – это в лучшем случае. «Гонщик» может мне понадобиться и раньше.

– Когда раньше? – нахмурился Илья; в таком жестком режиме ему еще не приходилось работать; две недели – это уже жестко, а еще менее… пострадает качество.

– Точно не знаю. Но в любой момент я могу затребовать парня назад.

– Черт побери, – не выдержал Илья. – И вы хотите за такой срок получить специалиста?

– Хочу, дорогой. Еще как хочу. Ты и не представляешь себе насколько. И ты сделаешь это, – последние слова Родов проговорил с нажимом. – Пусть он не спит. Хотя нет. Без сна не обойтись. Тогда пусть спит поменьше. Два-три часа. А в остальное время ты его гоняй. Понял?

– Угу. Понял.

Илья хотел сказать, что загонять человека, конечно, можно. И за неделю. И за день. Только будет ли в том толк?

Но Родову было бесполезно что-либо говорить. Родов привык к тому, что его приказания выполнялись беспрекословно. И считал, что в мире нет ничего невозможного.

«Безмозглая туша», – со злостью подумал Илья. И неожиданно поймал себя на мысли, что так о своем работодателе он подумал впервые.

– Я все понял, – поспешно повторил Илья, словно испугавшись, что его мысли могут быть прочитаны собеседником.

– Я знал, что могу рассчитывать на тебя, – просипела тут же трубка. – Дерзай. И не забывай – на этот раз – с практикой…

Илья по-прежнему сидел в плетеном кресле у крыльца своего дома. Трубку радиотелефона он положил себе на колени.

Красота, которая его окружала, после разговора с Родовым не радовала глаз.

Леонид вернулся без десяти восемь. Раскрасневшийся, слегка запыхавшийся, словно бежал, боясь не успеть к назначенному времени.

Он успел. И был доволен. Мелкие капельки воды по всему телу. Мокрые волосы, плавки. И ясные, играющие озорным огоньком, синие глаза.

«Мальчишка», – в который раз подумал Илья. И в который раз тяжело вздохнул.

– Вот, – Леонид вернул доску, демонстрируя, что выполнил распоряжение своего учителя на все сто.

Илья лениво потянулся в кресле. И, глядя в сторону моря, без интереса спросил:

– Ну и как? Научился на ней плавать?

– Хы, – возмутился Леонид. – Научишься тут. Даже не думал, что на какой-то доске так тяжело удержаться.

– Как и везде. Как и в самой жизни, – нравоучительно проговорил Илья. – Держаться непросто.

Леонид поставил доску возле двери и посмотрел на Илью, как бы спрашивая – ну, и что дальше?

– У тебя десять минут. Одевайся и пойдем.

Леонид управился. Он был готов через пять минут. Черные джинсы, майка. Он оделся так, как и учитель. Чем вызвал у последнего улыбку.

– У нас время до одиннадцати, – кивнул ему Илья.

– А потом что? – Леонид насторожился, словно охотник, учуявший добычу.

Но Илья его разочаровал:

– А затем спать. У нас завтра напряженный день.

– А-а… Это… – Леонид вытащил из заднего кармана джинсов очки, ловко водрузил их на переносицу. – Ты, в общем, можешь не слишком волноваться. Насчет этих двух недель. Я, в принципе, не нуждаюсь ни в какой науке. И вообще не понимаю, какого хрена меня к тебе направили.

– Понятно, – вздохнул Илья. – Считаешь, что все умеешь.

– Я умею стрелять. И очень хорошо. И метаю ножи. Не хуже, чем стреляю.

– И думаешь, что этого достаточно?

– А что еще? – вспыхнул Леонид.

– Ты в людей стрелял? – Илья посмотрел Леониду в глаза; вместо глаз на него смотрели темные стекла очков; парень словно знал свое самое уязвимое место и старался его укрыть.

– Ну-у, – неуверенно произнес Леонид, как бы решая, что сейчас лучше сделать: соврать или сказать правду.

Что-либо решить ему не удалось.

– Значит – нет, – жестко ответил за него Илья и ругнулся про себя. – Однако считаешь, что убить сможешь, да?

– А что тут такого? – пожал плечами Леонид, будто у него спросили нечто обыденное, на чем не стоило и заострять внимание. – Нажал на спусковой крючок – и все.

– Это точно. Нажимай себе на спуск и все, – с тоской выдохнул Илья. – А ну-ка сними очки.

Рука Леонида медленно потянулась к очкам. В синих глазах застыло немое удивление.

Но Илье было плевать на глаза этого молодого парня. В данном случае – плевать.

– А теперь слушай меня внимательно… С этой минуты ты выполняешь все, что я тебе говорю, а свое мнение оставляешь при себе. Я решаю и буду решать – готов ты или нет, получится что из тебя или вообще ни хрена не получится. Понял?

Леонид молчал.

– Ничего ты не понял, – с чувством проговорил Илья. – Ладно. Пошли в кабак.

Илья выругался про себя. Эти синие глаза. Черт побери. Это было нехорошо. Если не сказать больше.

Заведение скорее походило на кафешку, чем на ресторан. Столики под открытым небом в десяти метрах от моря. За ними, около груды камней, раскинулся бар, возле которого на мангале готовились шашлыки и свежевыловленная рыба.

Между столиками дефилировала официантка. И суетиться в это время ей не приходилось. Людей в заведении было немного.

Илья с Леонидом могли в спокойной обстановке наслаждаться едой, пивом, плеском волн и тихой музыкой, лившейся из стоявших по углам стойки бара динамиков.

После двух бокалов пива к Леониду вернулось хорошее расположение духа, и он даже осмелился задать вопрос, который у него, кажется, вертелся на языке.

– Тебе многих пришлось убить?

Синие глаза так и распахнулись.

Илья неторопливо дожевал кусок рыбы и так же неторопливо ответил:

– Не помню. И не запоминаю.

– И тебе это удается? – не поверил Леонид.

– Смотря как к этому подходить, – философски заметил Илья.

– Ну, и как ты подходишь?

– Я поклонник буддизма.

– И при чем тут он? – Леонид оглянулся, словно последующий ответ не должен был услышать никто, кроме него самого; а затем, успокоенный, вновь обратил все внимание на Илью.

Илья не выражал никаких эмоций. Казалось, кроме еды, его ничего не занимает и не волнует.

– Я верю в переселение душ. Поэтому, убивая, я считаю, что даже помог человеку – быстрее закончить эту никчемную жизнь и начать новую.

– Вот так, – изумился Леонид. – Получается, что ты даже не убийца…

– Ну да. Получается, – согласился Илья, вытер салфеткой губы и подхватил бокал с пивом; а затем задал и свой вопрос: – А ты во что веришь, малыш?

– Я? – Леонид на секунду замялся. – Я атеист.

– Хм, – Илья сделал глоток и, причмокнув губами, покачал головой. – Атеист… Так не бывает. Каждый человек во что-то верит.

Он повернулся в сторону бара, как бы говоря, что больше говорить на эту тему не хочет. Продолжала звучать мягкая музыка. И казалось, что Илья прислушивается к ней. На самом деле это было не так. На самом деле он не прислушивался. Он приглядывался. И когда раздался голос Леонида, Илья понял, что объект его наблюдения оказался в поле зрения и его ученика.

– Вот это да! – приглушенно восхитился Леонид.

Илья обернулся:

– Нравится?

– Еще бы…

Илье она тоже нравилась. Среднего роста, с правильными чертами лица и с изумительной фигурой, шатенка.

Она появилась здесь несколько дней назад. Но Илья сразу же обратил на нее внимание. Она приходила сюда почти в одно и то же время. Всегда садилась за ближайший к бару столик. И всегда была одна. Сидела она до закрытия заведения. Попивала коктейль и о чем-то довольно напряженно думала. Работа мысли у нее была написана на лице.

Сегодня она вновь пришла сюда и села за свой столик, который был свободен. И принялась пить свой коктейль.

На знакомство с ней Илья почему-то не решился. Хотя, конечно, мог бы подойти и попытаться завязать отношения. Но почему-то не сделал этого. Что-то Илью останавливало.

А теперь он даже был рад, что не стал предпринимать попыток познакомиться. Он наблюдал, как неотрывно глазеет на прекрасное создание Леонид, и все больше убеждался, что поступил правильно.

Это хорошо, что девчонка понравилась парню. Это значит, что условие Родова насчет практики может быть выполнено в любой момент.

Глава 3. Косарев

Вообще-то я не сразу предложил Сереге просмотреть диск Родова. Он все-таки был старлей, пусть и с внешностью пай-мальчика. И служил в органах. А на диске была записана не безобидная пирушка… Так что поначалу я хотел вообще обойтись без диска. Просто, задавая наводящие вопросы, прийти к тому, что меня интересовало. Никак не указывая на что-то, имеющееся у меня. А то чего доброго Серега не так меня поймет и заявит, что я скрываю преступление – на диске оно имело место. Так мне казалось.

Однако после того, как старлей ловко сунул купюры в карман своих брюк, я подумал, что, наверное, опасаюсь зря.

И Серега, словно уловив мои колебания, заявил:

– Я, в принципе, уже увольняюсь. Из милиции.

– Что так? – я с интересом посмотрел на собеседника.

– По состоянию здоровья, – небрежно бросил он и стал осматривать мою комнату, прохаживаясь по ней, как по залу музея.

Возле секции он остановился. И уставился сквозь стеклянные створки на содержимое бара. То, что там находилось, его заинтересовало, и через несколько секунд он одобрительно посмотрел на меня.

Надо же! По состоянию здоровья. С виду он был вполне здоров. Розовощекий. Живой блеск в глазах. Не хрипит, не кашляет. Да на нем пахать и пахать.

– И куда дальше? – я подошел к Сереге ближе.

– Да приглашает тут меня одна структурка. Деньжата обещает.

Вот! В структурке этой самой здоровье работать, конечно, позволяет.

– Выпьешь? – спросил я, видя, как Серега продолжает буравить взглядом содержимое моего бара.

Раз он увольняется, то чего уж усложнять!

Именно тогда я склонился к тому, что диск можно показать. Ведь этот консультант, можно сказать, уже старлей в запасе.

– Выпью, – охотно согласился гость. – И поем. Есть хочется неимоверно. Я тут с утра набегался…

Я подвинул к дивану журнальный столик. Поставил на него бутылку конька, бутылку вина, рюмки и двинулся на кухню за какой-нибудь закуской.

К тому времени, как я прикатил сервировочный столик из кухни в комнату, Серега успел откупорить коньяк и разлить напиток по рюмкам.

Завалить гостя закусками не получилось. Все-таки отсутствие женской руки ощущалось. Я нарезал колбасы, сыра, хлеба, открыл пару банок с ветчиной и шпротами.

Серега тем не менее выразил очень даже здоровый энтузиазм, оценив натюрморт. Он тоже был холостяк. Это нас сближало.

Серега выпил рюмку коньяка и набросился на еду.

Я не мешал ему. Входил в роль доброго хозяина.

Проглотив еду, Серега налил себе еще рюмку, выпил, после этого провел тыльной стороной ладони по губам и откинулся на спинку дивана.

– А теперь давай дело, – уверенно заявил он.

И это мне понравилось. Он мог оторваться от еды. От мог оторваться от коньяка. И значит – характер у человека имеется.

– Ты ведь работаешь в этом… отделе нравов? – спросил я, вставляя диск в дивидишник.

– Работаю, – его губы расплылись в улыбке; словно он сам не раз участвовал в оргиях – в том самом отделе нравов.

– Я хочу кое-что показать. И услышать мнение, – и тут же добавил: – Мнение специалиста.

– Ну да, – он внимательно воззрился на экран телевизора.

Я почти не смотрел в ящик. Я успел уже просмотреть это не один раз. И особой радости просмотры мне не принесли.

Я больше смотрел на Серегу. Вот он-то был мне интересен. Особенно мне хотелось увидеть его реакцию.

И я ее увидел. Правда, не знаю – реакция то была или нет. Просто он сидел спокойно. И наблюдал порнозрелище с элементами садизма, как обычную программу теленовостей.

Когда на экране замелькали полосы, он неторопливо повернул голову ко мне и спокойно спросил:

– Откуда это у тебя?

Я был готов к тому, что такой вопрос может прозвучать, и припас на этот случай незамысловатый ответ:

– Друг один нашел. И хочет знать, что бы это могло значить.

– Ну да, – не стал спорить Серега, однако нотки иронии я все-таки уловил. – Кто снимал?

– Хотелось бы самому знать. Для чего, думаешь, тебя пригласил?

Серега расплылся в благожелательной улыбке.

– Значит, кто снимал не знаешь. И конечно, кто запечатлен на пленке – тебе тоже неведомо?

– Увы.

– Тогда что ты от меня хочешь? – он несколько подобрался, как прыгун, готовый взять новую высоту.

– Ответы на те же вопросы, что задавал мне только что ты. Кто мог снимать эту дрянь? И что значит сама эта дрянь?

– Хм, – Серега не спешил с ответами, глубокомысленно погладил себе подбородок, а затем заявил: – Могу сказать точно одно. Снимали любительской цифровой камерой.

Я разочарованно фыркнул:

– Тут я и сам догадался.

Серега развел руки в стороны.

– Могу сказать еще. Эта запись может что-то значить, а может и не значить.

Я задумался. Мне казалось, запись удовлетворяет только первому выводу – она что-то значит. Однако у Сереги на этот счет были совсем иные мысли.

– Я повидал за время своей службы много всякой порногадости, – продолжил тем временем Серега. – И в натуре. И на дисках. Но могу сказать определенно – такого мне еще не приходилось видеть. Разные там садомазохистские штучки, типа стеганья нагайкой, таскания на поводке, небольшие истязания – это было. Но вот чтобы в конце концов убивали… Хм. Очень, я скажу, натурально убивают эту девчонку.

– Что значит, очень натурально?

– То и значит. Вполне возможно, у нас появились клиенты, которых обычные мазохистские штучки уже не удовлетворяют. Им хочется чего-то более забористого…

– Убийства, да? – догадался я.

– Вот именно. Они хотят ощущений покруче.

– Ты хочешь сказать, что это могли снять для кого-то?

– Вполне. Если кому-то захотелось новых зрелищ и у него имеются деньги, то…

– То ему снимают. Получается, то, что на диске, – просто спектакль?

– Ну да, – удовлетворенно констатировал Серега. – Клиент заплатил бабки. Указал, что ему надо. И пожалуйте – можете наслаждаться заказанным зрелищем.

– То есть… То есть девушка на самом деле, может, и жива. Она просто сыграла роль – и все. Да?

– Может, и жива. Я же говорю – эта запись может что-то значить, а может и нет. Вполне возможно, что это просто очередной порнофильм, снятый для единственного человека – любителя подобных штучек. Лично мне таких фильмов видеть не приходилось. Но это не значит, что их не может быть… Но, – он со значением поднял указательный палец. – Если это обычный порнофильм, не в смысле по сюжету, – по сюжету он как раз необычен, – а по своей принадлежности к порно, – то сразу же возникает вопрос. Почему его снимали на любительскую видеокамеру? Такие вещи снимают как раз профессиональной камерой.

– Да. Интересно, почему?

– Может, кто-то просто решил попробовать себя в новом деле? Ну, прежде чем покупать профессиональное оборудование. Для начала, дескать, и любительской достаточно… Это, конечно, малоубедительно, – но быть может. Чудиков у нас хватает. И тогда вновь вывод – запись ничего не значит. Просто порно, и все.

– Вот именно, малоубедительно, – не удержался я, налил себе коньяка и одним глотком осушил рюмку. Стало легче, и я повел наступление по-новому. – Перейдем лучше к более убедительному.

– Запись на диске может кое-что значить. Если то, что на нем записано, не заранее отрепетированный спектакль.

– То есть такое могло происходить в действительности?

– А вот тогда этот диск – улика преступления, – нахмурился мой собеседник. – Ты правильно сказал – запись очень правдоподобна. И в связи с этим меня смущает один нюансик. Ты не приметил некую матовость изображения? А в отдельные моменты мелькали блики?

Конечно! Вот что меня смутило. Вот что мне казалось не в порядке. И до чего я не смог дойти своим умом.

Но Серега дошел, опытом.

– Снимали через стекло. Понимаешь? – Серега, увлеченный разговором, даже подался ко мне.

– То есть через окно, – уточнил я.

– Я этого не сказал, – пожал плечами мой гость. – Но как одна из версий вполне проходит.

– В таком случае, – сделал я логический вывод, – получается, что съемку могли производить скрытно. То есть: ни горилла, ни девушка могли не знать о том, что их снимают.

Я вдруг вспомнил последний кадр – и это воспоминание не принесло мне удовольствия. Горилла поворачивается и машет рукой с ножом в сторону объектива. Получается, он заметил, что его снимают? Или что-то другое?

Серега словно уловил сомнения, появившиеся у меня в душе:

– Видишь ли. Если это так… Если производилась скрытая съемка, то тогда опять же возникает масса вопросов. Что хотел запечатлеть снимающий? Настоящий акт изуверства? Или его имитацию? И знаешь, я не хотел бы развивать эту тему. Я дал тебе направления – и достаточно.

– Боишься, что первое может оказаться верным?

– Я – мент. Пусть и увольняющийся. А ты – друг Довлатова. И именно поэтому я здесь.

Серега налил себе коньяка, выпил и закусил ломтем ветчины. Я был другом Довлатова. А поэтому Серега не отказывался откушать, отпить у меня и дать консультацию.

– А тебе не кажется, – с расстановкой произнес я, – что если кто-то снимал скрытно, то версию насчет заказного порнофильма можно отбросить?

– Я бы не стал, – жуя произнес Серега. – Вот так сразу не стал бы. Видишь ли, я мог что-либо упустить. Поэтому два варианта имеют право на жизнь. А может… Может, и тот и другой совсем не то, что мы думаем. Или не совсем то. Слишком мало фактов. Кроме самой записи на диске – ничего. Слушай, – встрепенулся тут мой гость. – А что ты вообще хочешь найти?

– Вопросик, – почесал я себе затылок. – Хочешь верь, хочешь нет – я и сам толком не знаю.

– Считай, что поверил, – Серега хлопнул еще одну рюмку коньяка, закусил и поднялся. – За консультацию я получил, – он похлопал себя по карману брюк. – А поэтому считаю своим долгом тебе еще кое-что сообщить. Я дам адресок одного человека. Он когда-то занимался порноиндустрией. Сейчас уже на «пенсии». Но связи у него сохранились. И информацией он обладает довольно обширной. Скажешь, от меня… Он помнит.

Серега чему-то сладко улыбнулся. И тут же посерьезнел.

– И еще дам один адресок. Мадам. Она расскажет о проститутках. О многих, если не о всех.

– Тоже сказать, от тебя?

– Вот уж нет, – хмыкнул Серега. – Вот тут лучше не надо. Сам как-нибудь представишься.

Я с благодарностью принял от него эти дары.

– И еще, – уже у порога проговорил Сергей. – Насчет девушки, – он нахмурился. – Ну той, что на диске… Ты ее точно не знаешь?

– Я никого не знаю. Ни того, кто снимал, ни самих снятых.

Серега одобрительно кивнул. И закончил:

– Попробуй узнать о пропавших и числящихся в розыске девицах. Через Довлатова или еще через кого. Но это – не через меня. Понятно?

Мне было понятно. Серега увольнялся. И ему не нужен был весь этот геморрой. Этот геморрой нужен был мне. И избавиться от него я должен был собственными силами.

Конечно, было бы здорово просмотреть в милиции информацию о пропавших за последние четыре месяца девушках. За тот срок, в течение которого Киря успел поактивничать в городе, поработав на Родова и кое-что прибрав к своим рукам. Кое-что очень ценное. Иначе Родов за ним не охотился бы.

Было бы, без сомнения, здорово. Но для этого нужно было опять обращаться к Довлатову. Плюс пришлось бы с диска сделать фотографию девчонки, над которой измывался тот ублюдок. Чтобы можно было сличать ее с пропавшими.

Я подумал, что новая моя просьба будет для Довлатова уже слишком. И решил пока пойти другим путем… Через знатока порноиндустрии. К нему я и двинулся ближе к вечеру.

Он жил в центре города, в пятиэтажке сталинских времен.

Мне открыл дверь низенького роста примерно пятидесятилетний человек в домашнем халате и тапочках. Рядом с ним, высунув язык, нетерпеливо переминался породистый пес (породы которого я не знаю), с жадностью пожиравший меня злыми глазищами, словно уже заполучил часть моей персоны на ужин.

Когда я сообщил, что от Сереги, хозяин квартиры грустно вздохнул и сурово цыкнул на собаку.

Пес был явно разочарован.

– Ну, и как там Сергей? – без всякого энтузиазма поинтересовался человек, пропуская меня в квартиру.

Я сообщил, что, по моему мнению, он процветает.

– Я и не сомневался в этом, – бросил хозяин квартиры, закрывая за мной дверь; затем он завел пса в одну из комнат и закрыл его там; после чего вернулся ко мне.

– Прошу, – указал он рукой направление.

Мы прошли гостиную, и по обстановке я понял, что порноиндустрия дает вполне приличный навар. Мы оказались в столовой – уютной, сияющей белизной.

– Садитесь, – хозяин квартиры заваривал кофе.

Я уселся у стола на угловом диване. И, положив руки на стол, стал терпеливо ждать, когда можно начать интересующий меня разговор.

По той информации, которую мне дал Сергей, этого человека звали Рудольф Анатольевич. Рудольф был маленького роста и лыс. Совершенно лыс. На его лысине играли тусклые блики от лучей солнца, проникающих через раскрытое окно.

Рудольф поставил две чашки с блюдцами на стол и уселся напротив меня.

– Ну-с, – вскинул глаза он. – И что на этот раз хочет Сергей?

По всей видимости, Серега довольно часто использовал этого человека в своих целях. И по всей видимости, этот человек не мог отказать Сереге. Значит, тот что-то такое сделал для Рудольфа, что-то, после чего Рудольф стал сильно обязан ему.

– Он хочет, чтобы вы кое-что посмотрели, – я достал из пакета диск.

Рудольф повертел диск в руке и потянулся к «видеодвойке».

На экране замелькал знакомый сюжет. А я больше поглядывал на Рудольфа. Мне был интересен он. И интересна его реакция. У Сереги она была вполне спокойной. Я ожидал, что у Рудольфа будет по-другому.

Я ошибся.

Рудольф спокойно просмотрел видеозапись, достал диск и выключил телевизор. Диск он положил на стол возле меня, а сам, как ни в чем не бывало, принялся неторопливо отхлебывать из чашки.

Я сдержался, чтобы не выдать своего нетерпения, и последовал примеру хозяина квартиры. Сделал глоток, отметил про себя, что знаток порноиндустрии неплохо разбирается в кофе, и перевел взгляд на раскрытое окно, как бы принимая участие в игре под названием «молчанка».

У Рудольфа нервы оказались менее крепкими.

Он поставил чашку на блюдце:

– Я посмотрел.

А я кивнул. В том, что он посмотрел, у меня сомнений не было.

Он, разумеется, понял, что я от него совсем не этого жду, поэтому продолжил:

– Так что хочет от меня Сергей?

– Кто мог снять это? И кто в кадре?

Рудольф хмыкнул и посмотрел на меня внимательно, будто пытаясь понять – насколько мне можно доверять.

– А вы не знаете сами?

– Нет, – покачал головой я.

– В таком случае откуда у вас этот диск? – он прищурил глаза.

Было бы ненормально, если бы он не спросил об этом.

– Мы его чисто случайно обнаружили, – я без угрызения совести приплел к диску Серегу; полагаю, старлей будет не в обиде, все равно ему уже не работать в милиции.

– Чисто случайно? – не поверил Рудольф. – И где же?

– Скажем так – в одном месте. И теперь хотели бы знать, что он значит.

– То есть вы не знаете, к кому и к чему его пришить, так? – высказал догадку Рудольф.

– В некотором роде, – не стал спорить я.

– Это так, – поправил меня хозяин квартиры. – А отчего сам Сергей не изволил прийти ко мне?

– Он сейчас разрабатывает одну глобальную проблему, – соврал я (проблема заключалась в том, как быстрее перейти на более денежную работу).

– Глобальную, – понимающе протянул Рудольф, словно относительно Сереги ему все было известно. – Насколько я его знаю, он всегда разрабатывал нечто глобальное. Таков уж Сергей.

– Да. Таков уж он… Так что по поводу диска?

– А у вас самих никаких версий?

– Ну… – протянул я и в следующие несколько минут коротко изложил соображения, родившиеся на свет в процессе беседы с Серегой.

Рудольф опять выказал неторопливость. Он допил кофе, аккуратно вытер салфеткой губы и после этого довольно констатировал:

– Неплохо.

– Если насчет кофе – то я согласен, – сделал комплимент я.

– Нет, не насчет кофе. Хотя кофе, конечно, тоже неплох. Плохого я у себя не держу.

У меня не было оснований в этом сомневаться, поэтому я терпеливо слушал дальше.

– Все, что я могу, – продолжил Рудольф, – это подбросить к вашим версиям парочку своих.

– И все? – я отказывался верить в то, что услышал; мне казалось, что версий уже предостаточно; хотелось определенности.

– И все, – кивнул Рудольф. – По первому вашему вопросу. Я не знаю, кто мог снять эту вакханалию. Я знаю людей, занимающихся порносъемками. И из тех, кого знаю, – никто на таких сюжетах не специализируется. У нас таких мастаков нет.

– У нас?

– У нас, у нас, – с ухмылочкой подтвердил Рудольф. – То есть садомазохизм у нас снимается. Но обычный – игры с плеткой или нанесение кровоточащих царапин, но… кромсание… Нет. Могу сказать со всей определенностью. А вот на некоторых западных киностудиях что-то подобное делается. Так называемый супертяжелый секс. Снимают очень мало. Потому как категория таких извращенцев незначительна. Слишком, я бы даже сказал, индивидуально снимают.

– Но ведь это снято не там, – я неопределенно махнул рукой и слегка повысил голос.

– Я и говорю – не знаю, – Рудольф перевел дыхание и перешел к следующему. – По второму вопросу. Кто снят, мне неведомо. А под маской гориллы может быть кто угодно. Маска слишком часто встречающийся реквизит в таких ситуациях.

Рудольф внимательно посмотрел на меня, будто оценивая – дошли до меня его слова или нет.

– А теперь о версиях. У кого возникло предположение насчет окна? У Сергея?

– Не совсем, – сказал сущую правду я. – Серега высказал мнение, что снимали через стекло. Окно – мое соображение.

– Ага. Тогда понятно.

– Что понятно?

– Ход мыслей ваших понятен, – подвел черту Рудольф. – Стекло – это одно. Небольшая матовость, в отдельные моменты блики – это ясно. Это логичное умозаключение.

Кажется, Рудольф собирался выставить меня в нелестном свете. Вот лысый порноделец.

– Вы не думайте, – счел необходимым оговориться он, – я не хотел вас обидеть. Я просто говорю очевидные вещи.

– И какие же они очевидные?

– Вы прислушивались к звуку на диске?

– К звуку? Звук как звук, – пожал плечами я.

– В том-то и дело, – довольно резюмировал Рудольф. – Звук нормальный. А если бы запись шла через окно – скорее всего, звука не было бы никакого. В крайнем случае, не при записи через любительскую камеру.

– Может, окно было открыто? Или форточка, – высказал предположение я.

– Если бы было открыто окно – это попало бы в кадр. А при одной открытой форточке звук все равно будет не тот. Поверьте уж мне…

Он запнулся. И мне показалось, что он хотел добавить: «старому порносъемщику». Но, видно, постеснялся. И я злорадно усмехнулся. Верить я ему не собирался. Доверие в наше время слишком большая роскошь. А вот здравые суждения послушать – это пожалуйста.

– Тогда через какое стекло могли снимать? – не выдержал я.

– А вот этого я не знаю. Думайте. Решайте.

Ага. «Думайте сами, решайте сами…»

– И еще, – торопливо проговорил Рудольф, словно испугавшись, что ему могли не дать закончить. – По поводу того, что герои сюжета могли не знать о съемке… Не обязательно оба могли не знать. Вполне возможно, только девушка. Она могла не догадываться о своей участи. А вот этот… в маске гориллы – этот вполне мог знать… Но то, конечно, в том случае, если съемка производилась натурально. Вы меня понимаете?

Я его понимал. Он не желал брать на себя ответственность и утверждать, что все снятое на видеокамеру – не спектакль. Тем паче что и тот же Серега этот вопрос оставил открытым. Все может быть.

– И что вы мне посоветуете? – я пытался получить хоть какую-то путеводную нить.

– Что посоветую? Ничего. Я не знаю, что тут вам посоветовать. Если бы это была обычная порнопродукция – я бы вам, конечно, посоветовал. Но здесь… Я уже стар и мне незачем юлить. Я высказал свои предположения – и это все, чем я могу на данном этапе вам помочь.

– На данном?

– Ну, если у вас есть еще что-то, кроме диска… Но если только это – тогда все.

У меня было только это. О Родове я, конечно, говорить не мог. А поэтому на самом деле – все.

Я ушел от Рудольфа с очередным набором вопросов. И с чувством, что если и дальше так пойдет, то ноша может оказаться для меня слишком тяжелой. И, чего доброго, я надорвусь.

Оказавшись дома, я первым делом выпил пару бокалов вина. Для улучшения мозговой деятельности.

Никакого такого улучшения я не почувствовал. А вот неудовлетворение – да.

Сидя на диване, я хмуро смотрел в пустой бокал, который механически вертел в руке, и силился сопоставить имеющиеся у меня факты один с другим.

Сопоставлять было тяжело. Потому что фактов как таковых у меня и не имелось. Лишь предположения. А вот они… Неизвестно, приведут меня куда-нибудь или нет.

В этом я почему-то стал не на шутку сомневаться.

Мне нужно было найти Кирю. Этого урода, как любовно называл его работодатель. Бывший его работодатель. Киря уволился по собственному желанию. Взяв не те «отходные».

И вот я терзаюсь над этой записью на диске, а в конечном итоге может оказаться, что терзаюсь я зря. Может, эта запись ни хрена и не значит. Хотя, конечно, если не значит, то зачем держать видеокамеру в сейфе. И все же.

Мысль, что я попусту трачу время, маясь с порнозаписью, стала меня тревожить.

Может, ну его к дьяволу этот диск, и начать заниматься, как положено, Кирей? То бишь отыскать его «контакты», узнать о нем побольше – может, даже смотаться в родную его Орловскую губернию и там поразнюхать. А пленка…

Оставалась Мадам. Второй человек, которого мне рекомендовал посетить Серега.

Я решил, меня не убудет от того, что я схожу к этой самой Мадам. Раз уж начал с этой пленки…

Встреча с Мадам у меня состоялась.

И принесла, в отличие от других, плоды.

Глава 4

Следующие три дня слились для Леонида в один.

Ровно в пять утра легким тычком в бок Илья поднимал Леонида и давал пятнадцать минут на приведение себя в порядок. Это приведение сводилось к следующему – принятие холодного душа, туалет и облачение в спортивную одежду. Еще десять минут уходили на легкий завтрак. После чего Леонид садился в машину, в которой его уже ждал Воронцов. Тот не был в спортивной одежде. А в своей обычной – джинсы и майка.

В багажнике машины Леонида ждала сумка со всем необходимым: знакомой парню «береттой», автоматом-пистолетом «узи» и запасными комплектами патронов к данному оружию. Все это Илья хранил у себя в тайнике в погребе (там же находились еще несколько «стволов»).

На машине они подъезжали к пустынному уголку на берегу моря, где среди скал их поджидал катер Ильи, пересаживались в катер и еще через двадцать минут доплывали до небольшого безлюдного островка, заросшего деревьями. И на нем начиналось самое главное…

Пробежка по берегу вокруг острова.

Когда язык у Леонида уже был на боку, Илья заставлял парня раздеться и плыть до означенного им места. По возвращении – вновь бег.

Затем – пристрелка. Под надзором учителя Леонид разбирал и собирал пистолет.

В лесу Илья устанавливал мишени. Потом, снабдив Леонида «береттой», «узи», спецножами, давал команду «вперед». После чего отмечал время.

Мишени следовало поразить все. Пулей, ножом. Не важно. Главное, чтобы метко и быстро.

Если время Илье не нравилось, Леонид начинал все заново.

Вот она карусель…

И вот – обед.

Походный термос. В нем суп. В другом термосе – картошка и мясо. Из напитков – соки. Все это Илья заранее заказывает в кафе. И вечером ему это приносят на дом.

После обеда – отдых. Для Леонида. Илья в это время начинает цикл своих лекций. Об оружии. О психологических аспектах при выполнении заказа.

После – легкий бег. Вновь по берегу вокруг острова.

К моменту окончания пробежки Илья уже подготавливает новый рубеж.

Запыхавшемуся от бега Леониду дается в руки оружие. На небольшом пригорке стоят на одинаковом расстоянии друг от друга пивные банки.

Пук! Пук!

«Беретта» снабжена глушителем. Илье не нужно, чтобы был шум. Даже несмотря на то, что остров находится довольно далеко от материка.

Домой Леонид возвращается выжатый как лимон. Падает на кровать и тут же засыпает. Чтобы ровно в пять вновь быть на ногах.

Через три дня, которые были как один, все завершилось. Илья объявил об окончании учебы.

– Мы закончили обучение? – не поверил своим ушам Леонид, стоя возле катера и переводя дыхание.

Солнце клонилось за горизонт, раскрашивая ярко-красным причудливым светом гладь моря.

– Завершен первый этап, – поправился Илья.

И Леонид сник. С ужасом представив, что может быть на последующих этапах. Так он и до конца не доживет. На фига такое обучение?

– Извини, малыш, – тут же смягчился Илья, – но я здесь не виноват. Приказ – в жестком режиме. Так что уж ты терпи. Сам ведь знаешь – времени мало.

– Я разве плохо стреляю? – не понял Леонид; ему казалось, что это самое главное.

– Неплохо. С самого первого дня. Ты еще до встречи со мной успел набить руку. Иначе бы не попал в первый же день по мишеням. Но ты не очень точно поражал цели. А сейчас поражаешь их отлично. И независимо от того, в каком состоянии находишься – усталый или отдохнувший…

– И что теперь?

– Теперь? – Илья посмотрел на темнеющее небо, словно где-то там, высоко, был готов ответ на этот вопрос. – Сегодня вечером в кабак. Завтра – полдня на отдых.

– А потом?

– Будет тебе и потом, – уверенно заявил Илья, загружая вещи в катер.

Они сидели в том же кафе на берегу моря. Играла минорная музыка, меж столиков дефилировала официантка, поигрывая бедрами. По-прежнему было мало людей. И, как и раньше, они заказали себе пива и по порции жареной рыбы.

После первого же бокала Леонид почувствовал, как слегка захмелел, и глаза стали сами собой закрываться. Ему захотелось попросить Илью поскорее вернуться домой. Раз завтра полдня на отдых – то спать. Как можно больше времени на сон.

Но попросить он не успел.

Потому что появилась она. Привлекательная шатенка уселась за свой столик и заказала, как обычно, коктейль.

Илья увидел, как напряглось лицо у его ученика, как в синих глазах заискрились огоньки желания, и усмехнулся:

– Старая знакомая?

Леонид потупился, словно подросток, уличенный в подглядывании.

– Она всегда одна? – Леонид старался придать голосу безразличный тон.

– Насколько я заметил – всегда.

Илья задумался. То, что эта девчонка изо дня в день приходила одна, представлялось необычным. Она была красива. А значит, отбоя от кавалеров у нее не должно было быть. Но это и хорошо, что она одна. И что он с ней так и не познакомился.

Леонид отпил от другого бокала половину, и это придало ему уверенности. Он поднялся. Теперь он уже не был похож на нашкодившего школьника. А походил на вполне зрелого мужа.

– Ты куда? – вздрогнул Илья.

– Ну, раз у меня завтра отдых… – начал Леонид.

Но Илья перебил:

– Сядь. Сперма закипела?

Леонид насупился. И хотел было уже что-то сказать насчет своей личной жизни, однако не успел. Илья и здесь не дал ему высказаться:

– Вижу, девчонка понравилась. Не спорю – хороша. Но режим нарушать – это, в свою очередь, плохо. Ты как спортсмен.

– Спортсменам разрешается снять напряжение, – деловито заявил Леонид.

– У тебя напряжение? – ядовито скривил губы Илья. – Значит, мало гонял. Может, мне отменить отдых?

Леонид совсем скис.

– Вот что, малыш. Я не против здорового секса. Но не сейчас.

Илья достал бумажник, вытащил из него несколько купюр и бросил их на столик.

– Допивай пиво и пошли.

Леонид допил. И вновь посмотрел в сторону девушки. Та по-прежнему сидела одна за столиком и лениво тянула коктейль, о чем-то раздумывая.

– И когда это наступит? – спросил Леонид, поднимаясь.

– Что – это? – не понял сразу Илья, вставая следом за своим учеником.

– «Сейчас».

– Скоро. Уже очень скоро.

Если бы Леонид знал, что принесет ему «скоро», то, наверное, уже в данную минуту постарался бы выкинуть эту девушку из головы.

Илья сдержал обещание. И следующие полдня Леонид отсыпался.

А затем его ждали новые испытания.

После обеда они двинулись по старому маршруту – на островок. Экипировка у них была прежней. Но сегодня с ними был пес. Доверчивая дворняга, которая в машине сидела на заднем сиденье, а на катере – в каюте.

Пес не лаял, не скулил, лишь часто дышал, высунув язык, и все смотрел на людей, словно хотел сказать спасибо – за то, что накормили его и не прогнали.

Если бы пес мог догадываться о том, что его ждало, он бы, конечно, иначе отнесся к этим людям. И уж помойку посчитал бы предпочтительным вариантом.

Для чего Илье понадобился пес, Леонид узнал лишь на острове.

Погода стояла, как и в другие дни, которые он провел в этом городе, – жаркая и без дождей. Ветерок изредка набегал со стороны моря. И лишь на мгновение.

Около двух часов Илья провел в беседе с Леонидом. На этот раз разговор шел о жертвах. О жертвах киллера. О психологическом аспекте в этой связке – киллер и жертва.

Закончил Илья следующим:

– Надеюсь, ты понял, как вести себя, когда требуется кого-то убрать.

Ответ требовался положительный. Иначе Илья готов был повторить лекцию. И ответ этот он получил.

Леонид кивнул.

– Держи «пушку», – «беретта» мягко легла в ладонь Леониду. – А вон собака. Считай – это твой первый заказ. На живое существо. Собака нам не нужна. Вперед.

После этих слов Илья отошел к катеру и стал внимательно наблюдать за своим учеником.

Собака сидела в десяти метрах от Леонида, склонив голову набок и высунув язык. Внимательно глядела на человека.

Сжав рукоятку пистолета, Леонид шагнул вперед. Он старался все делать так, как его учил Илья. Он не думал о собаке, представляя ее неким неодушевленным предметом. Это просто бесформенная масса – без глаз, языка.

Пес встал на четыре лапы. Ему показалось, человек собирается что-то ему дать. Может быть, аппетитную косточку.

Рука слегка дрогнула, когда приподнималась. Доверчивые глаза собаки все же успели резануть по сердцу, прежде чем он нажал на спусковой крючок.

Пук!

Голова пса брызнула кровавой кашей.

Пук!

Новый фонтан ударил в песок. Животное затихло.

Леонид развернулся и двинулся назад. К катеру, возле которого его ждал Илья.

Илья продолжал внимательно наблюдать за учеником.

Леонид присел возле воды и ополоснул лицо, а когда поднял голову, Воронцов заметил, что синие глаза у парня изменились – они как бы потемнели.

– Возьми лопату, – велел Илья, – и закопай собаку.

На сегодня было все.

Поздним вечером, когда Леонид уже рухнул на кровать и заснул, а Илья сидел в плетеном кресле у крыльца, позвонил Родов.

Отвлекшись от созерцания звездного неба, Илья взял трубку радиотелефона.

– Привет, гонщик, – запыхтел Родов.

И Илья представил, как тот сейчас посасывает свою сигару. Сколько он помнил, Родов всегда смолил. Как он еще был жив?

Но Родов жил. И здравствовал.

– Как там продвигаются дела? – нетерпеливо спросил он.

– Вам уже нужен ваш человек?

– Ну, – протянул Родов, а затем, поколебавшись, бросил: – Еще нет. Но узнать, как идут дела, я ведь могу, а?

– Да, конечно, – не стал спорить Илья. – Узнать вы можете.

– Так что ты мне скажешь?

– Думаю, я буду готов. И ваш человек тоже. К тому времени, когда вы скажете.

– Это хорошо, – пропыхтел в трубку тяжелый голос. – Этим ты меня порадовал. Надеюсь, насчет условий ты не забыл?

– Я никогда ничего не забываю.

– Это тоже правильно. Нужно помнить, что тебе говорят, – подтвердил Родов жестко. – Значит, все в порядке?

Ишь, беспокоится! И что же тебя так напрягает? Кто тебе наступил на мозоль?

– Все в порядке.

– Ну, тогда, давай. Раз в порядке – тогда пока.

И он дал отбой. Довольно резко. Илья подумал, что Родов просто упустил трубку из рук.

Тому тяжело было вообще что-то держать в руках. Кроме сигары.

Звонок Родова был неспроста. И хотя Родов не затребовал своего человека назад, Илья понял, что это произойдет со дня на день. А значит, с обучением следует поторопиться. Потому как оставался еще один пункт, на выполнении которого настаивал Родов.

Этот пункт был оговорен впервые. И сколько времени уйдет на выполнение его – Илья не мог сказать. До Леонида таких прецедентов не было, не было, с чем сравнить. Только теоретически. А теория и практика, как показывает опыт, ой как разнятся друг от друга. Поэтому следовало поторопиться. Родов не любил, когда его условия не выполнялись. У этого дымящего борова был бзик: все должно беспрекословно выполняться.

Илья выругался в адрес своего хозяина.

Спешка к хорошим результатам никогда не приводит.

На этот раз они изменили меню. Были шашлыки, салат и красное вино.

В остальном все было по-старому. Из динамиков лилась тихая мелодия. Леонид подметил: пел Стинг, это было что-то из его старого репертуара.

Илья вообще не обращал внимания на то, кто поет или кто играет. Главное – была приятная музыка, способствующая здоровому пищеварению. Было мало людей, стояла хорошая погода, слышался шум прибоя – и казалось, что в жизни больше ничего не нужно. Во всяком случае, в эту минуту.

– А вот и она, – прожевав очередной кусок сочного шашлыка и отхлебнув из стакана добрый глоток вина, воскликнул Леонид.

Глаза у парня заискрились. И Илья тоскливо вздохнул. «Очень мало времени», – в который раз подумал он.

– Опять эта красотка, – Леонид промокнул губы салфеткой.

Илья оглянулся.

Она подошла только что и уселась за свой столик. Официантка, уже зная, что закажет посетительница, с готовностью несла излюбленный ее коктейль.

В этом тоже ничего не менялось.

А вот в другом… Изменения решил внести Леонид. Он поднялся, отбросил салфетку на столик и оглянулся на Илью:

– Надеюсь, теперь можно? Вроде уже все?

Илья неторопливо отпил из стакана:

– Хочешь познакомиться? Валяй.

Леонид не стал задерживаться. А Илья даже не повернул головы, чтобы посмотреть, как происходит знакомство.

Леонид отсутствовал с полчаса. А когда вернулся, опустился на стул рядом со своим учителем с весьма довольным видом.

– Ну как? – без особого интереса спросил Илья. – Она согласилась прыгнуть к тебе в постель?

– Вот еще! – фыркнул Леонид, откидываясь на спинку пластикового стула. – Сегодня нет. У нее там что-то… – он неопределенно повертел рукой у себя над головой. – Мы договорились на завтра.

Илья одобрил:

– Это хорошо, что сегодня ничего не получилось.

– Сегодня? – Леонид настороженно уставился на Илью.

– Именно. Потому что нам нужно еще кое-что сделать.

– А разве мы еще не закончили? – тревога у Леонида усилилась.

– А я об этом говорил? – Илья ухмыльнулся. – Нет, малыш. Осталось последнее.

– И что же?

– Видишь ли, – в раздумье протянул Илья. – Человек, от которого ты прибыл, поставил небольшое условие.

– Я ничего ни о каком условии не знаю, – вспыхнул тут же Леонид.

– Вполне верю. О нем знаю только я. Ну, и тот, кто его поставил, разумеется. Так вот… Оно должно быть выполнено. Надеюсь, ты знаешь характер своего хозяина?

Леонид насупился.

– Что нужно? – спросил он.

– Курс обучения должен завершиться практикой, – Илья потянулся к стакану.

– А разве я не практиковался на собаке?

– Этого мало, – Илья с холодным блеском в глазах отхлебнул вина. – Ты должен попрактиковаться на человеке.

Ничего не отразилось на лице у Леонида. И это понравилось Илье. А вот реакция на последовавший затем вопрос Илье уже нисколько не понравилась.

– И, надеюсь, ты догадываешься – кто будет этим человеком?

Леонид вздрогнул, достал из кармана рубашки темные очки, которые незамедлительно водрузил себе на переносицу.

Вот это Илье и не понравилось.

Глава 5. Косарев

Мадам было за сорок. Невысокого роста, со вкусом сделанный макияж. Она была пышная дамочка – пышные ягодицы, пышные бедра, пышный бюст и пышные платиновые волосы.

– Любопытно, любопытно, – проворковала она, пропуская меня в комнату; причем не спросила ни как меня зовут, ни по какому я пришел вопросу, словно уже обо всем знала, либо это не имело для нее значения.

Обстановка в комнате – шикарный мягкий угол, кресло, столик и небольшая стенка сплошь из стекла.

– Прошу, – она указала рукой на диван.

Я с наслаждением занял предложенное место.

Мадам подвинула кресло, устроилась в нем и указала на очередной предмет – на альбом, который лежал на журнальном столике.

К альбому я не притронулся. Мне он был не нужен.

Я достал из кармана фотографию и протянул ее Мадам.

Мой старый дружок, увлекающийся программированием, вывел с диска на компьютер изображение девчонки, а затем с помощью цветного принтера сделал мне распечатку.

Показывать диск Родова Мадам я посчитал не лучшим вариантом.

Лицо Мадам при виде запечатленной на снимке молоденькой девушки изменилось.

Она отбросила фотографию на столик, затем прищурилась, осматривая меня уже по-новому, и заключила:

– Ты не клиент.

С этим доводом нельзя было не согласиться. Но рукоплескать ее прозорливости я не стал.

– Я бы сказал, не совсем обычный клиент, – поправил ее я.

– Ну, и что хочет необычный клиент?

– Мне нужна информация об этой девушке. И я готов за нее заплатить. Как за лучшую вашу шлюшку.

– У меня не шлюшки, – неожиданно вспыхнула она и ткнула в мою сторону сигаретой. – Понял? У меня приличные девушки.

– Согласен. У вас приличные тургеневские девушки, – не стал спорить я. – И я готов заплатить, как за лучшую.

– Ты мент, – неожиданно резко проговорила она.

– Я не мент. Менты, смею вас заверить, за информацию не платят. Они не любят этого делать. Предпочитая получать все безвозмездно.

– Н-да, – протянула она. – Убедительно.

– Так что насчет девушки с фотографии?

– Она появилась у меня с месяц назад… Ее привезли ко мне ребята, которые охраняют моих девочек. Тех, что работают в гостинице… Не важно, в какой. Так вот, малышка пыталась в этой гостинице оказывать услуги самостоятельно. Пришлось ей предстать передо мной. И я ей сообщила, что на чужую территорию захаживать у нас не принято. А потом… Она была ничего из себя. И жутко молоденькая, едва оперившаяся. А на такой молодняк клиенты падки. Так что… В общем, я ей сказала: если она желает работать, – то может остаться у меня.

– Она осталась?

– Она пробыла у меня две недели. А затем исчезла. Словно ее и не было.

– Куда она исчезла? – я нахмурился: что-то все начали довольно быстро исчезать, и почти в одно и то же время.

– А откуда мне знать. Она приезжая. Как сама говорила – решила тут счастья поискать. У них там, в губернии, видите ли, скучно.

– Откуда приехала девчонка?

Когда я услышал ответ, мне стало что-то нехорошо. И уже следующий вопрос я задал чисто автоматически, интуитивно чувствуя, какой получу ответ.

– Как ее фамилия?

Интуиция меня не подвела. Услышав фамилию, я с минуту пребывал в растерянности. Но затем все-таки взял себя в руки:

– Как она исчезла? Ее вызвал клиент, и после этого она пропала? Или еще как?

– Она просто не пришла на работу. Я послала человека, чтобы он съездил за ней в гостиницу, где она временно жила… Ее там не было. Метрдотель сказал, что она выписалась. И утречком с сумкой-рюкзачком куда-то ушла. Куда? Метрдотель не знал. Больше она у меня не появлялась.

– Может, ее кто другой переманил к себе?

– Я – лучшая, – хмыкнула самодовольно Мадам. – Только дуры могут от меня уйти. А эта девочка была не дура.

– Кто был последним ее клиентом? – зашел я с другого бока.

– Упомнишь тут! – хмыкнула Мадам. – У меня столько девочек… Хотя…

Я не стал ее торопить. Чувствовалось, что-то пришло ей на ум, что-то такое, что не вписывалось в обычное – почему ей и запомнилось.

– За день до ее исчезновения приходил один. Симпатяга, при деньгах… Побаловаться хотел. Я ему показала альбом. Он долго смотрел фотографии, а затем… Затем на одном листе остановился, лицо у него стало какое-то застывшее. Он долго, что изваяние, глядел на заинтересовавшую его фотку, потом захлопнул альбом, поспешно распрощался, сказал, что сегодня ему никак, просто он забыл о чем-то… Короче, смотался, пообещав заскочить завтра. Обычно таких умников, которые вдруг перестают желать, мы малость трясем – для науки им, чтобы попусту не тревожили деловых людей, но этого… Я решила: пусть идет. Какой-то он ушел… будто пришибленный.

– И кого он увидел в альбоме?

– Ладно дурака валять, – фыркнула Мадам. – На ней он остановился.

– Как выглядел этот симпатяга?

Здесь меня ждал еще один сюрприз. После описания я не удержался, вытащил из кармана пиджака фотографию Кири и подсунул Мадам.

– Этот?

– Он, – впилась она взглядом в снимок, данный мне Родовым. – Только какой-то…

– Это компьютерный вариант.

Я убрал фотографию Кири назад в карман пиджака, туда же отправил фотографию девчонки.

Я подумал, что узнал довольно прилично. Я даже не ожидал, что почерпну столько информации от одного человека. От женщины. Этой платиновой пышной Мадам.

Можно было уходить. И заняться анализом.

А обдумать мне нужно было многое.

Для начала я выпил пива. И почувствовал себя после этого обновленным. Как, наверное, чувствует себя механизм, который смазали солидолом.

А потом, плюхнувшись на диван, занялся тем, чем и собирался, – принялся анализировать.

Спустя час я завершил анализ и стал воплощать в жизнь принятые решения.

Первым делом я позвонил в аэропорт и поинтересовался самолетами, вылетающими в Орловскую область. Полученная информация меня воодушевила. Тем, что все можно было сделать за один день. То есть завтра утречком слетать в нужное мне место и вечером же возвратиться. Дня мне, как я считал, должно было хватить с лихвой.

Покончив с этим, я позвонил Родову. Его домашний телефон не ответил, и я набрал номер сотового. Здесь мне повезло.

– Да, – устало пропыхтела трубка знакомым мне голосом.

«Пыхтение» свидетельствовало о том, что Родов сейчас имел мало сил для разговора, и требовалось вести с ним беседу как можно лаконичнее.

– Это Виртуоз.

– Ну? – удивился Родов и даже затаил дыхание.

– Кирю я еще не нашел, – поспешил сказать я.

Родов принял сказанное мной без воодушевления:

– Что тогда?

– Вы обещали мне возможность побывать в том месте, где работал Артур Ивин.

– Ивин? – Родов как будто насторожился. – А при чем здесь Ивин? Меня интересует только Киря.

– Я о том и говорю, – ушел от объяснений я.

– Мутишь ты что-то, Виртуоз, – неодобрительно засопел Родов и замолчал, видимо, тяжело соображая; потом опять послышался его голос: – Так я не понял. Ты что от меня хочешь?

– Побывать, где работал Артур. Тот придурок, который порекомендовал вам известного урода.

– Хм, – Родов был доволен услышанным; ему понравилось, что я согласен с ним, и Артур – придурок, а Киря – урод. – Ну, раз обещал – можешь посетить.

– Скажите адрес и сообщите на работе, что я приду от вас.

– Запоминайте или записывайте, – Родов продиктовал мне адресок. – Я сейчас позвоню туда… Вас встретит Женя. Он в курсе и расскажет все, что нужно.

– Я понял.

– Это хорошо, что ты понял, – перескочил тут же на «ты» Родов. – Ты это… Ты что-нибудь откопал?

– Думаю, что скоро смогу кое-что сообщить о нашем деле.

– Хм, – Родов все же усомнился. – Это тоже неплохо. Ну, тогда валяй, Виртуоз. Действуй. Я сейчас очень занят…

И трубка тотчас же дала отбой.

Я немного перекусил и отправился по адресу, названному Родовым.

Меня ждало много занимательного. Что-то подсказывало мне, что будет именно так. И я не обманулся в ожиданиях.

Женя ждал меня у входа в филиал. Это был среднего роста широкоплечий сорокалетний мужик.

Мы вошли в двухэтажное здание. Двое охранников отошли в сторону, едва Женя появился в просторном холле.

– Родов предупредил меня о вашем визите. И просил посодействовать в отношении Ивина.

Мы прошли по широкому коридору и остановились у одного из кабинетов.

Женя открыл дверь и пригласил меня войти в комнату.

– Это мой кабинет, – он прошел по ковровой дорожке к массивному столу, заваленному бумагами и оснащенному двумя компьютерами.

– Садись, – бросил он мне, как старому знакомому.

Он уселся за стол, я – напротив него.

– Так что ты хотел узнать об Ивине?

– Все. Все, что знаете вы и те, кто с ним работал. Он ведь был руководителем этого филиала, правильно?

– Мы вдвоем руководили этим филиалом. Я занимался и занимаюсь производственной стороной. Он занимался безопасностью.

– Безопасностью? – об этом Родов мне не говорил, и я решил уточнить. – А каковы функции вашего филиала?

– У нас компьютерный центр. К нам стекается вся информация с различных наших предприятий, фирм, разбросанных по разным уголкам страны.

– То есть вы представляете собой что-то вроде головного отдела? – уточнил я.

– Не совсем так. Мы только собираем информацию со всех наших предприятий. Систематизируем. А уж подведением итогов и самими выводами занимается… Это уже к Родову.

– Подведение итогов идет на основе ваших данных?

– Естественно, – небрежно пожал плечами Женя. – На основе полученных данных мы указываем слабые места, отмечаем – где появляются несоответствия данных одних наших фирм с другими… а также возникает разбежка в сведениях не с нашими резидентами.

– Банк данных.

– Не нужно скептицизма. Мы лишь указываем. А дальше… Как, какими методами устранять слабые места, либо произвести какое-то изменение, – уже решают без нас.

– И часто Родов не соглашается с вашими выводами?

– Мы профессионалы.

– Вернемся к Ивину, – сместил я акцент нашей беседы.

– Как скажешь.

– Вы руководили филиалом вдвоем. Он – отвечал за безопасность. Что в его функции входило конкретно?

– Безопасность. Безопасность поступающей по сети информации, ее защита.

– То есть он хорошо владел компьютером?

– И не только.

– Что это значит?

– С оружием он тоже был в ладах, – без тени раздумий ответил Женя.

– Как Ивин появился в филиале?

– Мы появились вместе.

– А как появились вы?

– Набирались специалисты. Я прошел тест. И мне предложили должность руководителя по производственной части компьютерного центра фирмы.

– Так, может, и Ивин попал по набору?

– Насчет подготовки и подбора кадров спрашивай у Родова. Этот филиал только организовывался… – продолжил он.

Я тут же его перебил:

– То есть и вы, и Ивин работаете с начала функционирования этого отдела?

– Вообще-то я не точно выразился. Филиал этот был. Просто он был небольшим. И когда деятельность стала развиваться, филиал потребовалось реорганизовать. И вот с начала реорганизации я и Ивин пришли сюда. Здесь и познакомились. Друг у друга мы не выясняли, как попали сюда. Работали вместе – и это главное.

– И как работал Ивин?

– Проблем у меня с ним не было. Толковый, отличный мужик.

– Толковый-то толковый, – скептически произнес я, – а вот успел солидно насолить компании. Как мне говорил Родов.

– А-а. Слышал. Вроде как в рекомендациях он ошибся, – Женя вдруг наклонил ко мне свое лицо. – Знаешь, что я тебе скажу. Фигня все это. Не верю я тому. Он тут проработал уже достаточно долго. И вдруг… Фигня все. Что-то тут не так. Понимаешь?

– Нет.

Он принял прежнее положение в кресле:

– Да одно то, что его как будто пристрелили, – уже ерунда.

– А что – его не могли пристрелить?

– Скорее бы он пристрелил кого, – Женя подмигнул. – Понял?

– Не понял, – я изобразил недотепу.

– Я уже говорил. Он отлично владел оружием. Он никогда не говорил мне, но, думаю, до работы здесь он был нехилым бойцом.

– Где?

– Ну не знаю. Родов должен знать. Я же сказал, кадры все идут через него.

– Вы такого Кирилла знаете? Кирей его еще называли.

– Да видел пару раз, – небрежно махнул рукой Женя. – Он не из нашего Центра.

– А с кем еще, кроме вас, состоял в тесных отношениях Артур?

– Здесь? Да, пожалуй, ни с кем. Я и он. Бывало, мы пивком баловались. Ну и еще там чего.

– А вне работы?

– Невеста у него была. Друзей я не знаю.

Я прищурился, силясь что-то вспомнить. Вспомнил я довольно быстро. О невесте уже упоминал Родов.

– Знаете, где живет эта невеста?

– Нет. Не говорил он о том. А вот как познакомились, частенько рассказывал. Повторялся. Любил, значит, ее.

– Ну, и как они познакомились?

– На юге. Он отдыхал в одном городке возле моря…

Женя назвал город. Его название ничего мне не сказало. Лично я в этом городке не бывал.

– Год назад, – продолжил Женя. – Да, с год назад. Прошлым летом… А в начале этого года они успели еще раз туда съездить.

– То есть со своей невестой он знаком только год?

– Уже год, – поправил меня Женя. – Он мне рассказывал… В этом городке он отыскал небольшую кафешку. Уютно там, говорил, всегда – тихая музыка, мало людей и прекрасная кухня.

– В нашей стране такое местечко впору заносить в Красную книгу.

– Ну да, – согласился тут же Женя. – Я примерно так сказал тогда Артуру. Но он лишь скептически потрепал меня по плечу и ответил, что нужно менять свои взгляды.

– Он поменял?

– Ха, – вздернул подбородок Женя. – Скажешь тоже. Но блеск после прошлогоднего отдыха у него в глазах появился. И я понял, что охмурила его какая-то бабенка.

– Итак, они познакомились в тихом кафе, – напомнил я Жене.

– Ну да. Именно там. Артур потом все говорил: судьба, судьба, вот в таком далеком городке, в небольшой кафешке и повстречались – она тоже из столицы и живет, вроде, недалеко.

– Вроде?

– Ну он не уточнял ее место жительства здесь. А мне что?

– Они продолжили знакомство уже здесь?

– Продолжили. И месяца три назад он мне сказал, что собираются расписаться.

– Они подали документы в ЗАГС?

– А вот этого я не знаю. Не спрашивал. Он не уточнял.

– Когда они собирались расписаться?

– Да вот, говорил, еще раз съездим на наше старое местечко – теперь мы туда, добавил он, будем каждый год ездить – и все, в ЗАГС.

– Они съездили, – напомнил я, об этом Женя уже говорил.

– Ага.

– И что дальше?

– Так что дальше? Немного прошло времени – и… Артура не стало.

– А невеста?

– Откуда мне знать, – Женя пожал плечами.

– Как звали ее? Упоминал Артур имя?

– Упоминал, – Женя прищурил глаза, вспоминая. – Мила.

Я нахмурился. Имя мне тоже ни о чем не говорило.

Несколько минут я обдумывал все, что услышал от Жени, а затем двинулся дальше:

– Вы сказали, что друзей его не знали. А как же Киря?

– А что Киря?

– Разве они не были друзьями?

– Впервые об этом слышу, – пожал плечами Женя. – О невесте Артур говорил, о Кире… – Женя покачал головой. – Ни о чем таком я не слышал. И вообще, эти слухи…

– Какие слухи? – я его не понял.

– Ну как какие, – в свою очередь изумился Женя. – Что Артур нанес ущерб компании. Что он того – пулю получил от кого-то. Я ж говорил – не верю я этому. Он столько лет проработал в компании…

– А чему вы верите?

– А тому, что он жив-живехонек. И просто смотался.

– Просто? Но чтобы уйти, обычно увольняются. Вот это нормально.

– Ну, я не собираюсь разгадывать ребусы, – раздраженно выдохнул Женя. – Я просто сказал свое мнение. Постойте-ка… – он вдруг что-то вспомнил. – Вас прислал Родов. Значит, все же Артур… – он запнулся, и глаза у него прояснились. – Ага. Его ищут. И он жив.

Он довольно откинулся на спинку кресла. Женя считал себя очень прозорливым. И я не стал его переубеждать.

Поблагодарил, распрощался, вышел из кабинета.

После разговора с Женей у меня в голове стоял полный сумбур. Я чувствовал, что запутался. Слухи, слухи… При чем здесь слухи?.. Мне захотелось пройти в производственный отдел и побеседовать с обычными служащими. Но этого мне не дали.

Возле кабинета Жени стоял один из встретивших меня у входа охранников.

– Вас просили проводить, – многозначительно кивнул он.

И я понял, что моя экскурсия подошла к концу.

Едва я оказался дома, как немедленно принялся названивать на сотовый Родова.

Толстяк долго не отзывался, не то ему было лень шевелиться, не то ему было неинтересно.

Связь все же установилась. И усталый голос Родова ответил:

– Ну.

– Это я.

Родов меня узнал и заскучал:

– Ну, и что там у тебя, Виртуоз?

– Мне нужно переговорить с вами, – я пытался вложить в голос как можно больше недовольства.

Но, видимо, Родову это было по барабану. Потому как он твердо заявил:

– Не сегодня, Виртуоз. Не сегодня. Завтра мы с тобой поговорим.

– Это срочно, – теперь я попытался казаться обозленным.

Результат тот же.

– Ты нашел Кирю?

– Нет…

– Тогда – завтра.

В трубке побежали короткие гудки.

Ну и… Тут я заломил трехэтажным матом в трубку, отодвинув ее на расстояние вытянутой руки от своих уст. И почувствовал облегчение. Приятно все-таки послать такого человека, как Родов, твоего заказчика, в очень далекое путешествие. Особенно, когда этот человек тебя не слышит и не может адекватно отреагировать. Односторонняя связь в некоторых случаях не дурна.

Я улегся на диван и облегченно вздохнул. В конце концов, я стараюсь не для себя. Нет, конечно, и для себя тоже – деньги, конечно, не помешают. Но все же… Родов имел кровную заинтересованность. В первую очередь он. Так что пусть пеняет на себя.

Завтра мне нужно лететь – работу, несмотря ни на что, следовало продолжать. Отбоя от Родова я не получал. А значит, завтра меня ждала Орловская область. Ждали очередные открытия.

И ожидания мои оправдались. С лихвой.

Глава 6

Теперь не было синих глаз. Теперь на Илью смотрели овальные черные стекла очков.

А в остальном все было по-прежнему. Играла тихая музыка, неслышно порхала между столиками официантка, за своим – продолжала сидеть девчонка, к которой несколькими минутами ранее «клеился» Леонид, – уходить она не спешила.

И они, Илья и Леонид, сидели друг против друга. Здесь тоже было без изменений.

– Почему она? – разжал губы Леонид.

Илья неторопливо макнул хлебный мякиш в оставшийся соус на тарелке, сунул мякиш в рот и аппетитно зажевал. Отвечать он не торопился.

– Почему? – опять спросил Леонид, сжимая кулаки.

– Почему она? – устало вздохнул Илья. – А потому что она тебе понравилась.

– Понравилась? Это обязательное условие?

– Точно. Обязательное условие.

– А если я откажусь?

Илья игнорировал этот вопрос. Он потянулся, вытер губы салфеткой, затем достал портмоне и, отсчитав несколько купюр, положил их на столик под тарелку.

– Ты сиди, малыш. Можешь заказать себе еще что-нибудь. Пей, ешь. А я пошел.

И Илья демонстративно поднялся с места.

– Что это значит? – в голосе у Леонида появились тревожные нотки; он поднял голову, чтобы заглянуть в лицо своему наставнику.

– Это значит, что все кончено, – жестко произнес Илья. – Я должен позвонить и сказать, что ничего не получилось. Я не смог за короткий срок сделать из тебя специалиста. И вообще… Я не уверен, что из тебя и за два месяца что-то выйдет.

– Ничего?! – у Леонида задрожал голос; в эти минуты он как будто забыл о том, что совсем недавно предлагал ему Илья, настолько слова Воронцова задели его гордость.

– Именно, – прошипел Илья и слегка наклонился к Леониду. – Ты выбрал себе профессию киллера. Именно профессию. Это твоя работа. Как любая другая. А теперь представь, работяга пришел на завод и на данное ему руководством поручение заявил, а что будет, если он откажется? А, Люк? – последнее Илья произнес с ехидством; дескать, тебе только боевики смотреть. – Что будет с этим работягой?

– Это несравнимые вещи.

– По характеру – да, – быстро отреагировал Илья. – А в общем… И в том, и в другом случае – это работа. А работу следует выполнять. Либо, если не можешь, – менять. Я думаю, тебе следует отказаться от выбранной профессии, – заключил Илья. – Ты метко стреляешь, метаешь ножи. Но этого мало.

Музыка затихла. И с нею замолчал Илья. Он не собирался привлекать к себе внимание. Посему выждал, когда заиграет очередная композиция, и лишь после этого добавил:

– Таков расклад.

И сделал шаг, намереваясь покинуть кафе.

– Стоять! – крикнул ему Леонид, едва не подскочив на пластиковом стуле.

Молодая пара за соседним столиком с тревогой покосилась в его сторону.

Илья осуждающе покачал головой, как бы говоря: малыш, нужно держать себя в руках, даже в таких ситуациях, даже когда тебе говорят правду в лицо. И когда эта правда не совсем сладка.

Но Леониду на чувства Ильи было наплевать.

– Стоять, – уже тише повторил он, хватаясь руками за края столика. Может, он собирался за столик держаться, а может, намеревался, если Илья не послушается, отшвырнуть столик, освобождая место для драки.

Илья усмехнулся. В рукопашном бою он себя так же неплохо чувствовал, как с оружием.

В некотором смысле он кривил душой, говоря о звонке и сообщении о том, что «гонщик» не готов. Родов его вряд ли поймет. Родову не нужны будут объяснения. Ему нужен подготовленный спец. Кровь из носа. И виноватым окажется Илья.

Виноватым Илья быть не хотел. Тем более что последствия могли быть самые разные. И не только для этого парнишки, но и для него самого. Уж в этом он не сомневался. Родову спец был нужен лично для себя. Значит, что-то у него не в порядке. И значит, толстый ни при каком раскладе от своего не отступится.

Это Илье совсем не нравилось.

Если бы не условие о практике… Он отправил бы Леонида назад и вздохнул свободно. Но условие требовало выполнения. На миг ему показалось, что линию поведения с Леонидом он выбрал неправильно. Но когда услышал резкое «стоять», облегченно перевел дух. Никуда ученик не денется.

Илья вернулся к столику, наклонился к Леониду и негромко произнес:

– Не нужно кричать. Здесь тихое место. Здесь люди отдыхают. И не нужно тут ничего менять. Хотя бы в этом уютном местечке.

После чего Илья уселся на прежнее место. А Леонид разжал пальцы и откинулся на спинку стула.

– Ну, и что? – Илья внимательно следил за Леонидом.

Ему нужно было выполнить последнее условие Родова. Леонид должен сделать то, что от него требовали.

И когда он услышал ответ Леонида, то, не скрываясь, улыбнулся.

– Я ведь не сказал «нет».

– Ты задавал слишком много вопросов, – отмахнулся Илья и повернул голову в сторону девушки, которую он выбрал на роль жертвы; та сидела на своем месте и потягивала коктейль.

Можно было подумать, что ей все безразлично. Она была занята своими мыслями, и вот это было важнее всего.

Илья подумал: а не переборщил ли он? Что-то в этой девушке его настораживало. Уверенности в этом у него еще не было. Но настороженность зародилась. Хотя он уже не мог отступить. Шаг был сделан. Более того, Леонид теперь был приведен в готовность. Благодаря жесткой критике в его адрес.

Теперь Илья уже не мог пойти на попятную.

– Я должен знать как можно больше. Чтобы самому остаться в живых. Ты меня сам этому учил, – взял себя в руки Леонид.

– Вот как, – Илья потер себе подбородок; «ты смотри, как выкрутился, шельмец». – То есть…

– То есть я ее убью. Как скажешь. По большому счету, она мне никто. Плевать, что понравилась.

– Ну, ну, – удовлетворенно пожурил Илья. – Ты все же хочешь стать киллером?

– Я им буду, – заверил Леонид.

– А ну-ка сними очки, – властно потребовал Илья.

Леонид не стал возражать. Синие глаза уставились на Воронцова. Они несколько поблекли, помутнели, словно в них занесли мусор.

«Мальчишка!» – в который раз пронеслось в голове у Ильи.

– Ты отдаешь отчет своим словам? – все же решил уточнить он.

– Отдаю. И не нужно мне больше твоих лекций. Насчет того, кем мне быть и кем не быть. И не называй меня малышом.

– Согласен. Лекций не будет. Но насчет «малыша» я тебе ничего не обещаю. Вот когда мы с тобой все завершим – тогда пожалуй.

– Значит, продолжаем? – подобрался вмиг Леонид.

Илья не спешил. Он не мог сказать Родову, что у него ничего не получилось. Но ошибиться, соглашаясь с Леонидом, – это было, в свою очередь, не лучшее.

– Откуда у тебя такое желание стать наемным убийцей? – Илья устремил взгляд в Леонида.

Леонид этого взгляда не выдержал:

– Не твое дело.

– Согласен. Это не мое. Но я не хочу ошибиться. А позволил себе поверить в тебя.

– Я же сказал, – вспыхнул Леонид. – Я все сделаю.

Илья задумчиво налил себе вина в рюмку, отпил несколько глотков и после этого сказал:

– Иди домой. И выспись. Мне нужно побыть одному.

– Значит, я остаюсь?

– Остаешься, – подтвердил Илья. – И я буду рад сказать, что ошибся. Когда выразил свое сомнение.

– Так и будет, – Леонид уверенно поднялся с места.

А затем двинулся на выход. У последнего столика он остановился. За ним никто не сидел. Однако это Леонида не интересовало. А вот то, что его интересовало, находилось совсем в другом конце прибрежного кафе. Его интересовала шатенка. И он, остановившись, скосил на нее глаза. Она пила коктейль, и казалось, что, кроме напитка, ее ничего не волновало.

Леонид надеялся, она почувствует, что он смотрит на нее. И оглянется. Ему почему-то этого хотелось. Хотя он и собирался ее убить, но кто-то другой, родившийся у него внутри совсем недавно, желал, чтобы будущая жертва обратила на него внимание.

И со вторым Я в эту минуту он ничего не мог поделать.

Девушка не обернулась.

Леонид двинулся дальше. Он не прислушивался к шуму моря, не смотрел под ноги. Перед глазами стояло милое лицо девушки, с которой он познакомился, и это видение постепенно заслонялось портретом Ильи; в висках тут же молотом отдавалось, что он должен убить ту, кто ему понравился.

Это было как наваждение. От которого следовало незамедлительно избавиться. И Леонид попытался это сделать, раздевшись и бросившись в морские волны.

А Илья продолжал сидеть за столиком и наблюдать за девушкой.

Он видел, как остановился Леонид и как посмотрел на красотку. И вновь у него появилась мысль – к черту Родова. Вернее – его последнее условие. А еще точнее, условие относительно приглянувшегося человека. Пусть бы Леонид шлепнул любого, а затем плюнуть и соврать: тот-де человек подходил по всем параметрам на уничтожение. Уж это Родову не проверить.

Илья еще терзался сомнениями, когда девушка поднялась и пошла из кафе.

Илья поспешил подняться следом. И когда поднялся, понял, что уже ничего менять не будет. Сейчас он узнает, где девица живет… В конце концов, Леонид нажмет на спусковой крючок. Да и все…

Хватит искать варианты. С этой мыслью Илья шагнул навстречу своей судьбе.

Прохлада моря смогла принести облегчение лишь на время. На то время, которое ему понадобилось, чтобы добраться до дома Ильи.

Он открыл дверь ключом, который ему дал Илья еще в день приезда, зашел в дом, затем в свою комнату. И лег на диван, вернее, не лег, а обессиленно повалился на него.

И вот тут Леонид понял, что ничего у него не получается. Не получается избавиться от наваждения, какое овладело им после ухода с набережной. Он закрывал глаза, и в сознании тотчас же всплывало задумчивое лицо девушки. Той, которую требовалось лишить жизни…

Стинг запел новую песню. И волнение передалось Леониду. Особенно оно усилилось, когда Леонид оказался перед столиком девушки, с которой желал познакомиться, и на что дал «добро» минутой раньше Илья. Правда, на что еще даст «добро» его учитель, Леонид пока не думал.

Пока он был полон надежд на приятное знакомство. После стольких дней запарки, которую ему устроил Илья, передышка казалась вполне нормальной перспективой. Хотя бы на день. Хотя бы на час – с этой привлекательной особой.

– А вот и я, – он плюхнулся рядом с девушкой на свободный стул, приятельски улыбнулся слегка опешившей красотке и, не давая ей возможности что-либо сказать, пошел в атаку. – Я здесь недавно. Но, увидев вас, я… Я сражен, сметен, обескуражен, полностью подавлен…

Он запнулся. А девушка едва не захлебнулась коктейлем от такого напора.

– Кстати, меня зовут Леонид. А вас… – продолжил натиск Леонид. – Впрочем, не нужно. Для вас самое подходящее имя – Мисс Незнакомка. Вы настолько очаровательны, таинственны, притягательны, что…

Он вновь замолчал. А девушка отставила бокал с коктейлем на столик и неожиданно весело тихонько засмеялась. И смех ее напомнил ему звон колокольчиков. Отчего Леонид совсем одурел, если не сказать больше.

– Мило. Что ж вы замолчали. Продолжайте. Не часто такое услышишь.

Глаза у девушки горели озорными огоньками. Но если бы Леонид как следует присмотрелся, за этими озорными огоньками он уловил бы еще кое-что. И вряд ли это кое-что ему понравилось бы.

Но Леонид не приглядывался. Он был доволен собственной речью. Он считал, что знакомство продвигается вполне нормально. Так что можно расслабиться и ни о чем не волноваться.

– А я бы сказал, что не часто такое увидишь, – выдохнул Леонид, поудобнее устраиваясь на стуле, придвигаясь ближе к столу и таким образом ближе к объекту. – То есть я имею в виду вас. Во всяком случае – здесь.

– Да, здесь мало людей, – подтвердила она. – Поэтому здесь мне и нравится.

– И мне здесь нравится именно поэтому.

– И потому что здесь некому «клеиться», – добавила она, строго глянув на Леонида; улыбка с ее уст моментально исчезла, лицо приняло прежний задумчивый вид.

Он не мог не согласиться с девушкой. В этом кафе в основном сидели парами. И «клеиться» здесь, кроме него, было некому.

– Вы все время о чем-то думаете. И это у вас получается так притягательно, что невозможно устоять.

– Устоять в чем?

– Устоять в том, чтобы не присесть около вас и не составить компанию.

– В этом?

– Именно в этом. Хочется просто сидеть возле вас и вместе с вами думать. Не важно, о чем. Важно, чтобы вместе.

Девушка смягчилась. Этот парень чем-то ее привлекал.

– Занятный вы, – она на секунду запнулась, – Леонид.

– Я так понимаю, что прогонять меня вы не намерены. Ну, скажем, хотя бы в ближайшие полчаса.

– Сидите уж, – не вполне уверенно ответила она.

– Я рад, что это не подвергается вами сомнению, – он заказал себе такой же коктейль. – Вы здесь отдыхаете?

Она подняла бокал, посмотрела на его содержимое:

– Я здесь не отдыхаю. Я вообще не знаю, как назвать то, что я здесь делаю. Но уж отдыхом это нельзя назвать точно.

– Значит, вы… – неприятная мысль возникла у него в голове.

Но девушка словно прочитала ее:

– Нет. Я здесь и не работаю. Если у вас возникла мысль насчет этого. Я не из тех дам полусвета, что здесь промышляют. И не в этом грешна.

Он облегченно вздохнул. Вот уж со шлюшкой ему почему-то не хотелось встречаться сейчас. И не хотелось, чтобы эта привлекательная особа оказалась ею.

– А в чем вы грешны?

– В чем? – она все разглядывала свой бокал. – Есть в чем. Без греха людей не существует.

– За знакомство, – предложил он тост.

– Давайте попробуем, – едва приметно улыбнулась она.

Улыбку он увидел. И это его обнадежило.

– Может, мы продолжим знакомство где-нибудь в другом месте? – предложил он. – Где совсем нет людей.

Вот тут улыбка у нее и исчезла. И он подумал, что, наверное, поспешил.

– У вас или у меня? И сразу в постельку?

– Ну, почему сразу? – он сделал вид, что обиделся. – Мы могли бы просто посидеть возле моря. Только вы, я и плеск волн.

Он действительно не думал сейчас о постели. Хотя, конечно, если бы девушка его пригласила, он бы не отказался. Однако он настолько за последние дни вымотался, что вполне согласен был и на простое общение. Особенно, когда в роли собеседницы выступала такая очаровашка.

На какое-то мгновение ему показалось, что девушка поверила в его искренность.

– Вы симпатичны, – она скользнула взглядом по его лицу и отвела глаза. – И я бы, наверное, согласилась посидеть с вами у плещущих волн. Но…

– Но? – он не мог скрыть сожаления.

– Но не сегодня.

– Вы кого-то ждете?

– С некоторых пор ожидание – это мое обычное состояние.

– И долго продлится это ваше состояние?

Девушка снисходительно хмыкнула:

– Уж на сегодня продлится. Это точно. А вот завтра…

– А завтра… – глаза у него загорелись.

– А вот завтра мы могли бы.

– Вы не «отшиваете» меня… таким образом?

– Нет, «не отшиваю».

– Ладно. И где я смогу вас увидеть?

– Я всегда здесь. Вечером.

Он уже поднимался, чтобы покинуть ее, когда она еле слышно произнесла:

– Если ничего не случится.

И все же он добился своего. Пусть и с переносом на завтра. Правда, он не знал, что его ждет, когда он вернется к Илье.

Видение в образе прекрасной девушки исчезло. И появилось новое. Илья говорил, словно робот, которому заложили программу, и он этой программе неукоснительно следовал. Слова выплескивались из темноты и будто током ударяли в мозг Леонида.

Убей, убей…

Леонид сжимал виски ладонями и стонал. Затем вновь возвращалось милое лицо. И Леонид затихал, словно младенец, почуявший присутствие матери.

Так он и ворочался на диване, поочередно то расслабляясь, когда видением была прекрасная незнакомка, то напрягаясь, когда возникал иной образ – жесткого безжалостного Ильи.

В конце концов Леонид уснул. Но даже во сне он не нашел спокойствия. Он часто вздрагивал, губы разжимались, и с них срывалось что-то неразборчивое. Такой беспокойный сон у Леонида был впервые в жизни.

Леонид открыл глаза.

Напротив него на стуле сидел Илья. Закинув ногу на ногу, он хмуро смотрел на ученика. Что-то Илье не нравилось, и Леонид не мог понять – что. Едва проснувшись, он слабо соображал.

Однако Илья не стал дожидаться вопросов:

– Уже начало первого. Ты слишком долго спал.

Илья произнес это безразличным тоном. И Леонид понял – это не главное, что привело учителя в дурное расположение духа. И следует ждать продолжения.

Продолжение последовало незамедлительно.

– Ты слишком беспокойно спал. Я даже побоялся тебя будить. Хотя, может, и нужно было это сделать. Но я посчитал, что уж лучше ты сам.

– Я сам, – не стал спорить Леонид.

И сел на диване, опустив ноги на пол. Он лег вчера прямо в одежде.

– Ты в порядке? – Илью волновал вид Леонида, помятый и какой-то болезненный.

– Со мной все в порядке, – попытался бодриться Леонид.

Верить в это Илья не спешил:

– По тебе не видно.

– Со мной все в порядке, – более твердо повторил Леонид.

– Ну как скажешь, – смилостивился Илья и тут же спросил о главном: – Ты не передумал?

– Что я еще должен передумать? – вспыхнул Леонид.

– Я все смотрел на тебя, когда ты спал. Сколько тебе лет? Не думаю, что больше двадцати пяти. Наверное, даже меньше.

– И что? – не понял сразу Леонид.

– Зачем тебе все это?

– Ты уже спрашивал. И я ответил. Не твое дело.

– Я много повидал ребят, – взял доверительный тон Илья. – И могу сказать одно: те другие несколько отличались от тебя.

– И чем же?

Илья хотел сказать – глазами. Не было у его учеников этой нежности в очах.

– У тебя есть что-то противоречащее выбранному тобой делу, – уклончиво ответил Илья. – Поэтому я и спрашиваю.

– Ты ошибаешься, – покачал головой Леонид. – Я желаю делать то, чему учусь здесь. Понятно?

– Понятно, – кивнул Илья. – Это мне понятно. Непонятно, откуда у тебя это желание.

– Может, хватит дурацких вопросов? – Леонид встал и принялся заправлять рубашку в джинсы.

– Если настаиваешь – хватит.

– Отлично, – приободрился Леонид.

– Я проследил вчера за девчонкой. И знаю, где она живет. Она снимает комнату в частном доме. Так что, думаю, это облегчает нашу, а точнее – твою задачу.

– И чем же?

– Если бы она остановилась в гостинице, это усложнило бы выполнение задания.

– Дом так дом.

– Не дом, а комната, – поправил его Илья. – Ты, малыш, должен учитывать каждую мелочь. Я тебя этому учил, и будь добр о том помнить.

– Буду помнить, – Леонида раздражало обращение «малыш».

– В таком случае – сегодня, я думаю, мы все и закончим. Вечером, прежде чем она соберется пойти в кабак, ты подойдешь к ее дому и…

Илья не потрудился закончить фразу. И так было понятно, что за этим «и» должно последовать.

– Я ее прикончу, – достаточно твердо произнес Леонид. – А что дальше? Что с телом?

– С телом?

– Мы так и оставим его? – Леонид неожиданно почувствовал в горле какую-то сухость.

– А что такое? Ты что, собираешься наследить, малыш? – Илья осуждающе покачал головой. – Или хочешь похоронить тело по православному обряду? Пролить слезу?

– Я не собираюсь… – начал было оправдываться Леонид.

Но Илья его перебил:

– Можешь считать это своим первым заказом. Понял? Как будто ты уже на работе.

Илья пристально посмотрел Леониду в глаза. И тяжело вздохнул. «Проклятье. Откуда Родов выкопал этого парня?»

– Я все сделаю, – обещал Леонид.

Илья поднялся:

– Ты должен помнить одно. Чтобы остаться живым, тебе нужно работать без осечки. Понимаешь? И сегодня не исключение. Ты должен убить и остаться в тени. В данном случае – все просто. В том смысле, что мотив убийства девушки вряд ли кому будет понятен. В дальнейшем столь благоприятные условия тебе вряд ли представятся. В дальнейшем ты сможешь рассчитывать только на свою башку… Посему, – подвел черту Илья, – ты должен не торопясь подготовиться. Осмотри оружие. Оно – твое второе Я. От него зависит твоя жизнь. Ну и хорошенько все продумай. Что нужно уточнить – обращайся. Я пока с тобой.

Илья прошел по комнате и остановился у порога.

Какой-то вопрос его тяготил. И он, спустя значительную паузу, его задал:

– Извини, малыш… Может, это не к месту, но… Ты в курсе, что должен будешь сделать?

Леонид вскинул на Илью удивленные глаза:

– Я должен пристрелить одну девчонку. Разве нет?

Илья недовольно покачал головой; вопрос был неправильно истолкован.

– Я не о том спрашиваю. Меня интересует, что ты должен будешь сделать, когда возвратишься назад – в свой город?

Илья даже затаил дыхание. Ему хотелось знать, что там стряслось у Родова. Пять лет тот чувствовал себя спокойно, и вот на тебе – ему лично потребовался спец. Этот мальчишка.

Понятно, Илья не должен лезть в дела Родова. В те дела, которые лично его, Илью, не касались. Ему сказали подготовить спеца – только это. Дальше не следовало совать носа. Однако Илья нутром чувствовал что-то нехорошее, надвигающуюся тучу. И почему-то в этом нехорошем он видел угрозу себе.

– Сейчас я не знаю, – ответил Леонид. – Указания будут даны, когда я вернусь. Так мне было сказано.

«Боже ты мой! Да тебя вообще могут использовать втемную. Влез же ты, мальчишка».

Илья махнул рукой:

– Ладно… Надеюсь, ты сегодня все сделаешь как надо, и мы с тобой расстанемся друзьями.

Илья не был уверен в успехе испытания.

Вначале все шло без каких-либо осложнений. Ничего не предвещало их… Они шли по поселку вдвоем – Леонид и Илья.

Сумерки резко сгустились. На небе зажглись звезды, месяц бросал на землю блекло-оранжевый свет. Листва деревьев еле слышно колыхалась от легкого бриза, поднимающегося с моря.

Леонид держал в руке целлофановый пакет. В этом пакете были фрукты, наружу торчало горлышко бутылки вина. Где-то между фруктами было спрятано оружие.

Леонид походил на отдыхающего, спешащего домой, чтобы оставить поклажу и отправиться развлекаться. Вдали, за поселком, виднелось зарево от огней дискотек, и оттуда доносилась музыка.

Возле дома, где жила намеченная Ильей жертва, Леонид остался один. Илья последовал дальше как ни в чем не бывало. Неторопливо так, чтобы Леонид смог все сделать и нагнать его.

И Леонид собирался все сделать. Быстро, четко. Он надеялся, что это у него получится. И что вскоре он смело взглянет учителю в глаза. Без слов – и этого будет достаточно.

Леонид приостановился у калитки. Прислушался. Тишина ударила ему в уши. В этот миг тишина была ему неприятна. Что-то в ней было зловещее. Раньше он ею наслаждался бы. А теперь наоборот – она вызывала у него тревогу.

Поблизости никого не было видно, и поселок выглядел пустынным, как, наверное, он выглядел в девятнадцатом веке.

Светилось окно. И за занавеской мелькала тень человека.

Девушка не спешила.

«С некоторых пор ожидание – это мое обычное состояние».

Фраза всплыла в памяти Леонида, когда он надевал перчатки, прежде чем взяться за калитку. Ему было интересно, кого она ожидала? Он думал: какое своеобразное у нее ожидание…

Слегка кольнуло в области сердца, и он удивился последовавшей затем боли.

«Это не страшнее, чем палить по собаке. Это то же самое. Это тело. Только о двух ногах, а не о четырех».

Леонид легонько толкнул калитку. Она отворилась без скрипа.

Он юркнул внутрь двора, спрятался за деревом, прислушался, не услышал ничего настораживающего и неслышно перебежал к другому дереву – поближе к светящемуся окну.

А вот и она. Встала у окна. «Опять о чем-то раздумывает». Он не мог спутать ее ни с кем. И ему казалось, что он узнал бы ее даже в сплошной темноте. Даже по запаху. Он попытался припомнить, как пахло от девушки, и поймал себя на мысли, что этот запах до него доносился отчетливо, словно девушка была рядом. Запах моря. Она пахла – как море.

Он стиснул зубы. Ему показалось, что сейчас к нему вернется давешнее наваждение. Это было бы совершенно некстати.

«К черту, к черту!» – прошептал он и сунул руку в пакет, нащупал рукоятку пистолета.

Ловким движением он вытащил оружие, быстро накрутил глушитель на ствол. Холодная сталь пистолета успокаивала.

Они должны были сегодня встретиться. Именно сегодня.

«Если ничего не случится».

Она словно знала, что с ней что-то произойдет.

Он тряхнул головой. «Ерунда! Ни хрена она не могла знать. Откуда ей было знать?.. Все. Все. Хватит. Иначе никогда не закончить с этим делом. Нажать на спусковой крючок. Догнать Илью – и все».

Он поднял пистолет и поймал мишень в прицел. Поймал незнакомку, имя которой так и не успел узнать.

Девушка в это время склонилась над столом. Стол стоял впритык к окну, и Леонид ее хорошо видел. Она что-то искала в столе, нашла и приподняла это.

Предмет заинтересовал Леонида. Его очертания ему что-то напомнили.

«Хватит, нечего раздумывать».

Прежде чем он нажал на спусковой крючок, Леонид услышал мягкий смех, и этот смех напомнил звон колокольчиков.

Рука вздрогнула. Палец послушно надавил на спуск.

Глава 7

Первое, что он увидел, – это серый потолок с потрескавшейся штукатуркой. Трещины создавали причудливый узор, и он некоторое время, как завороженный, силился разобраться в нем. Ему привиделось знакомое лицо. Затем еще одно. После чего он, не удержавшись, застонал.

– Слава богу! – тут же услышал он рядом с собой.

Он не сразу понял, чей это был голос. Он озирался и видел стены – такие же безрадостные, как и потолок; оклеенные потемневшими от времени мрачными обоями, на которых отчетливо виднелись в разных местах подтеки. Еще была кровать, на которой он лежал. И тумбочка рядом.

Наконец он увидел девушку. Она стояла возле тумбочки и с некоторым облегчением улыбалась ему. Девушке было не больше двадцати пяти. Приятное лицо; в глазах какие-то уютные огоньки, от них становилось теплее и спокойнее на душе. Он попытался улыбнуться ей в ответ. Однако ничего, кроме гримасы боли, у него не получилось. Он тихо произнес:

– Где я?

– Ты у меня, – рука девушки легла ему на лоб; затем он почувствовал, как к его губам прижали некий предмет; он посмотрел, это была мензурка, наполненная мутной жидкостью.

– Выпей, – сказала девушка; прозвучало это как приказ.

Который он не стал выполнять. Отстранив руку с мензуркой, он задал прежний вопрос:

– Где я?

– Ты в автомастерской. Не помнишь? – Девушка поставила мензурку на тумбочку и, не скрывая неудовольствия, продолжила: – Ты три дня был без сознания.

– Кто ты?

– Я твой ангел-хранитель, – она подхватила с тумбочки неглубокую стеклянную пепельницу и поднесла к его глазам; на дне пепельницы лежали две пули.

– У меня уже был ангел-хранитель, – не согласился он, разглядывая пули, а затем кивнул на них. – И вот результат.

– Это и мой результат, – она слегка повернула пепельницу, так что пули сдвинулись с места и переместились от одной стенки к другой. – Так что ты ошибся. Насчет своего ангела.

Она поставила пепельницу на место.

– Ты их достала из меня? – понемногу память возвращалась к нему, и это не приносило облегчения; наоборот, это приносило боль.

– Угадал, – сказала она таким тоном, словно он только что сморозил глупость. – Я их достала из тебя. Надеюсь, ты не против?

– Зачем? Зачем ты это сделала?

– Кажется, ты еще не пришел в себя, – вздохнула она.

– Я тебя не знаю, – вглядывался он в ее лицо.

– Ага. Так зачем я тебя вытащила? Это ты хотел сказать?

Он поджал губы. Она угадала.

– Знаешь, – задумчиво сказала она, – не очень приятно находить в своей мастерской людей в луже крови.

– Ты…

– Это моя мастерская. Я здесь хозяйка. Здорово, да? – не без иронии поинтересовалась она. – Может, мне нужно было сдать тебя в милицию?

Он, тяжело задышав, посмотрел в потолок. Но тут же быстро опустил взгляд. Трещины в штукатурке по-прежнему создавали перед его взором причудливую картину со знакомыми персонажами.

– Вижу, что не нужно, – за него ответила она. – Так что тебе не нравится?

– Ты сама меня оперировала?

– Я когда-то работала медсестрой. В реанимационном отделении.

– Вот как! – не удержался от восклицания он. – Медсестра. И владелица автомастерской. Неплохое продвижение по службе.

– Это все благодаря моему бывшему муженьку, – сверкнула глазами она.

– Чем же он оказался плох?

– Тем, что заставил меня продать мою квартиру. Заявив, что пора положить конец фигне и следует заняться настоящим делом. Фигней он считал мою работу в больнице. А настоящим делом – вот эту мастерскую, которую мы купили за вырученные от продажи квартиры деньги.

– Чувствую, радости вам эта перемена не принесла?

– Мне уж точно. У моего муженька ничего не получилось. Не удалось ему наладить дело. И с остатками денег он сбежал от меня.

– А ты одна, значит, подняла мастерскую?

– Ничего я не подняла, – помрачнела она. – Я ищу покупателей, чтобы продать эту мастерскую. И вернуть хоть какие-то деньги. И, естественно, с трупом в нагрузку продавать мастерскую не с руки… Пришлось переоборудовать одну из комнат мастерской под больничную палату. Не обижайся на условия. Но я сейчас живу со своими родителями… А к ним тебя тащить было бы совсем некстати. Я не права?

– Права, конечно, – задумчиво протянул он. – Только вот почему ты на самом деле не сдала меня? Все в ту же милицию.

Он хотел ясности в этом вопросе.

– Вот заладил, – девушка, надув губы, стала похожа на обиженного подростка; схожесть с подростком усиливал комбинезон, бывший на ней, черного цвета и на несколько размеров больше, так что сидел он на девушке мешком. – Ты вот лучше скажи, как попал ко мне в мастерскую.

Он не знал, как ответить. Он вновь попытался улыбнуться. На этот раз улыбка получилась. Пусть и не слишком радостной, как хотелось.

– Чисто случайно, – выдохнул он.

– Угу, – она ждала продолжения.

– Я правда у тебя здесь три дня провалялся?

– Правда. Ты боролся за жизнь три дня.

– Значит, ты на самом деле ангел-хранитель.

– Ну, это тебе решать, кто ангел. Тот, кто посылает свинец, или тот, кто его извлекает.

– И как зовут тебя, ангел?

– Лера. А кто ты?

– Я? – он задумался. – Знаешь, не вижу никакого смысла…

– Н-да, – усмехнулась она. – Никогда еще со мной так не знакомились.

– Со мной тоже.

Она пожала плечами, вновь подхватила мензурку и протянула ее ему.

– Ты был три дня без памяти, – напомнила она. – Тебе нужно набираться сил. Если ты, конечно, хочешь жить.

Он не стал возражать. На смену старому чувству, с коим он провалился в небытие, пришло новое. На смену ощущению, что он умирает, пришло другое – он выкарабкался.

И для чего выкарабкался, он уже ясно себе представлял.

Через два дня он поднялся и стал кое-как передвигаться по мастерской.

У Леры он больше не спрашивал – почему та возится с ним. Она приходила ежедневно. Утром и вечером. Меняла повязки, заставляла принимать лекарства, делала уколы. И приносила еду, которую он должен был съедать без остатка. Есть не хотелось, однако не хотелось и отказывать ей, Лере.

После того дня, когда он только пришел в себя, больше он Леру в комбинезоне не видел. Она приходила в белых джинсах, плотно облегавших ее стройные ноги, и в свободной спортивной майке, под которой соблазнительно очерчивались соски.

Мастерскую он не покидал. Только иногда подолгу стоял возле дверей, вдыхая свежий воздух и окидывая взглядом открывавшуюся панораму.

Автомастерская располагалась за городом. Вдали от трассы. И ему было непонятно, чем руководствовался сбежавший от Леры муженек, покупая это заведение. Кажется, он не думал об удобном расположении, потому как такового не было. С одной стороны мастерской тянулся пустырь, с другой – росли мелкие деревья. К самой мастерской вела едва накатанная проселочная дорога, терявшаяся между этими деревьями.

Лера оставила ему пачку газет, чтобы он не скучал в одиночестве. Но читать ему не хотелось. А вернее, просто не получалось. Не мог он сосредоточиться на чтении. Едва пытался, как тут же в голову лезли мысли, от которых хотелось завыть волком.

Он нашел занятие получше. В мастерской у подъемника стоял старенький «Гольф». Как сказала Лера, эту развалюху им продали вместе с мастерской. Вот с этой развалюхой он и стал возиться. Дело успокаивало. И давало возможность отключиться от тревожных мыслей. Он не был спецом в машинах. Но кое-что умел. Жизнь заставила.

Еще через два дня она сняла с него повязки. И именно тогда он заявил, что ему пора уходить. Проблемы требовали решения. Это мертвым уже ничего не надо. Но раз он остался жив – значит, следовало шевелиться.

– Считаешь, что уже достаточно окреп? – она произнесла это без всяких эмоций, словно и сама понимала, что этот момент неминуемо должен был наступить.

– Ты меня вытащила с того света. Откормила, – он грустно улыбнулся. – И я окреп, ты права.

Лицо Леры было непроницаемым. И как он ни пытался что-либо прочесть на нем, из этой затеи ничего не вышло. Лера оставалась для него загадкой. И он понял, что ему придется покинуть девушку, спасшую его, так и не разгадав загадки.

– Подожди, – неожиданно встрепенулась Лера и быстрым шагом покинула мастерскую.

Он тяжело вздохнул, словно расставаться было больно, а затем рассеянно обвел помещение глазами. Он провел здесь не так много времени. Но этих дней оказалось достаточно для того, чтобы несколько свыкнуться с временным жилищем. И многое запомнить. Эти рабочие столы с убогим инструментом. Подъемник, который не приводился в действие со времен царя Соломона. Использованные непригодные покрышки, которым самое место было на свалке. Старенький «Гольф»… А вот и дверь, ведущая в ту комнату, что на время стала для него больничной палатой.

Он ни о чем конкретно не думал. Просто фиксировал предметы, и все. Потому как если бы пришлось все обдумывать, то тут же следовало бы вспомнить, как его припечатали выстрелами вот к этому столу. И кто произвел эти самые выстрелы. А вот этого ему не хотелось. Раз за разом возрождать в душе боль не было желания.

Лера вернулась, держа в руке знакомый ему предмет. И, увидев его, он почувствовал, как засосало под ложечкой. Это было его оружие.

И Лера это тут же подтвердила:

– Твой пистолет. Он был при тебе, когда я тебя обнаружила… Я его припрятала. Мало ли что. А теперь… Раз ты уходишь – значит, его нужно тебе вернуть.

– Ну да, – грустно усмехнулся он. – Как в настоящей больнице. При выписке пациента все его вещи возвращаются.

Он взял пистолет, вытащил магазин, проверил его, остался этим осмотром вполне доволен.

– Ты нашла меня истекающим кровью, с оружием, – он говорил неторопливо и как бы нехотя. – Зачем я тебе понадобился?

– Ты во всем ищешь умысел? Даже когда тебе делают хорошее?

– С некоторых пор – во всем, – он сунул пистолет за пояс и досказал: – Особенно, когда тебе делают хорошее.

– Если кто-то поступил с тобой паршиво, это еще не значит, что и остальные люди должны с тобой так поступать.

– Очень даже значит, – не согласился он, но доводов не стал приводить. – Ты продаешь мастерскую. Если ты надеялась, что я помогу тебе в этом, то, боюсь, ты ошиблась. Здесь я плохой помощник. Можно сказать, никакой… Если на тебя наезжают… То в этом случае ответ тот же. У меня своих проблем полон рот. И у меня совершенно нет времени.

Если он ожидал бурной реакции от девушки, то глубоко ошибся. Ничего не произошло. Она лишь вытащила из кармана листок бумаги и протянула ему:

– Возьми. Здесь мой телефон. Если что – звони.

Она будто обещала, что если ему вновь потребуется помощь, она эту помощь ему окажет.

– У меня такое ощущение, что мне тебя никогда не удастся понять. Сколько бы мы ни были друг с другом.

– Но мы уже расстаемся, – напомнила она. – А поэтому зачем терзаться?

А вот тут он бы поспорил. Она дала ему свой телефон. Значит, она была не против потерзаться.

– Что я могу для тебя сделать? – он погладил ее по щеке.

– Все, что можно, для меня сделал мой уродец муженек.

– Я в смысле хорошего, – обиделся он.

– А в этом смысле я постараюсь сама. С некоторых, как ты выражаешься, пор за себя я борюсь только сама.

Он нахмурился. Ее последняя фраза прозвучала – я доверяю только себе. Но в слова было вложено столько энергии, что в них было невозможно не поверить.

Он отвел взгляд от Леры:

– Ты не одолжишь мне этот «Гольф»?

– «Гольф»? – у нее в глазах застыло удивление.

– Я его починил. Так что можно поездить. Не знаю, сколько, но можно.

Лицо ее осветила легкая улыбка:

– Не знала, что эту рухлядь можно починить… Бери. Можешь насовсем. Не думаю, что с этой машиной мастерская выглядит в более выгодном свете.

– Она не будет выглядеть в выгодном свете в любом случае, – заверил он.

– Я постараюсь что-либо придумать, – успокоила она.

Но он не придал этим словам значения. Тогда не придал. А стоило бы. В тот момент он был уже далеко от этой девушки. И от этой мастерской.

Хотя пришлось еще задержаться.

– Ты был в пиджаке, – сказала она.

– Что? – не сразу понял он.

– Когда я тебя нашла истекающим кровью, ты был в пиджаке, – разъяснила она.

Конечно, он был в пиджаке. Не ходил же с оружием, открыто торчащим из-за пояса брюк. Он помассировал голову, как бы пытаясь избавиться от провала в памяти. Неожиданно посерьезнел.

Девушка вновь покинула мастерскую и вернулась с пиджаком.

Он взял пиджак, а затем пожал плечами:

– Это не мой.

– Как и рубашка, – не стала спорить она. – Ты не забыл, что получил две пули? Как понимаешь, они не могли пройти через одежду, не оставив дыр. Бери… Это моего мужа. Вы почти одинакового роста, так что тебе он будет впору. Как и рубашка.

– У меня в пиджаке были документы…

– Я их переложила. Они во внутреннем кармане.

– Значит, ты все же знаешь – кто я.

– И что?

Он подумал. И согласился:

– И правда – ничего. Только, – он внимательно смотрел на девушку, – что еще было в пиджаке?

– А что-то еще было? – она пожала плечами. – У тебя были только документы. Ну и оружие, само собой.

Он не стал спорить. Он и сам отлично понимал, что иного и быть не могло. Иначе зачем было всаживать в него две пули?

– Давай-ка я лучше посмотрю напоследок на твои раны.

Это было точно лучше. Лучше, чем терзаться вопросами, на которые у него не было ответов.

Он остановил «Гольф» у старой пятиэтажки. Знакомый дворик. Такой же, как и раньше, неухоженный и неубранный. Знакомый подъезд, возле которого частенько кучковались алкаши, складываясь друг с другом на пол-литра сивухи. Сейчас алкашей видно не было. То ли они еще не просохли от выпитого накануне (имело место утро), то ли уже успели наскрести деньжат и подались к магазину.

Так или иначе, но в подъезд ему нужно было войти. Если бы кто-то находился возле подъезда, ему пришлось бы подождать. Он не хотел попадаться на глаза. Впрочем, эта возможность оставалась и сейчас, когда возле подъезда никого не было. Внутри могли оказаться. Однако с этим придется смириться.

Он неторопливо выбрался из машины. Оглянулся, как затравленный зверь, никого не увидел и двинулся быстрым шагом к подъезду.

Скособоченная дверь противно скрипнула. Даже в светлое время суток в подъезде было темно. Лампочек, сколько он помнил, здесь никогда не было. Ничего не изменилось за прошедшее время.

Он прислушался, не уловил никаких настораживающих звуков. И вошел в подъезд. А затем, перепрыгивая через две ступеньки, стал взбираться на четвертый этаж.

По пути ему никто не попался. И он посчитал это хорошим предзнаменованием.

Когда он остановился возле нужной двери и прислушался, то понял, что сейчас начнется что-то веселенькое. Несколько секунд он выждал, потом отошел на шаг от двери, прищурился и со всего размаха ударил по этой двери ногой.

Дверь с треском раскрылась, ударилась о стену и задрожала на петлях. Широким шагом он миновал коридор, ворвался в гостиную и застыл, едва перешагнув порог.

Картина, представшая его глазам, была совсем не той, какой мерещилась, когда он прислушивался у входной двери. Ему казалось, что если внутри кого и не убивали, то уж издевались, как минимум.

Он ошибся.

На столе, посреди комнаты, на животе лежала обнаженная девица. Возле девицы стоял молодой увалень и дрожащими руками спешно натягивал на себя трико. Голый торс с волосатой грудью, обнаженные кривые ноги – это было смешно и одновременно отвратительно.

Его передернуло. Рука, метнувшаяся к оружию, расслабленно опустилась.

Увалень, наконец, натянул штаны. Он услышал треск выламываемой двери и поспешил одеться. К приходу незваного гостя увальню сделать это полностью не удалось. А что удалось – так это возмутиться.

– Ты?! – зашипел увалень тяжело дыша. – Ты кто?!

– Я здесь живу, – просто ответил он; и это было в некотором роде правдой; он здесь жил – в прошлой жизни, возврата в которую у него теперь не было.

– Ты че несешь?! – возмутился парень. – Ты че несешь, чмошник?!

Он покачал головой. Тон собеседника был ему не по душе. Но уходить он не собирался. Не ради того он сюда явился, чтобы тут же убраться.

Увалень быстро приходил в себя. И, видя, что ворвавшийся человек пришел один, даже несколько приободрился; набычившись, сделал шаг к незваному гостю, чтобы показать, кто здесь на самом деле хозяин.

Он не двинулся с места.

Увалень замахнулся, рука застыла в воздухе и не успела отправиться к намеченной цели. Последовал удар гостя – быстрый, как молния. За ним еще один, еще…

Прежде чем увалень ощутил боль, завершающий удар отшвырнул его к стене.

– Ты мне зуб выбил! – он сполз на пол и взялся рукой за кровоточащий рот.

– А ты думал, я тебя в задницу поцелую?

Он подошел к столу и приподнял голову девушки за волосы. Увидел бессмысленный взгляд серых глаз. Девушка сказала что-то невнятное, а затем противно захихикала.

Он затем осмотрел у девушки руку и, увидев исколотые вены, наконец понял состояние этой секс-дивы. И тяжело вздохнул. От нее ничего вразумительного ждать не приходилось. И тогда он вернулся к увальню. Присел возле него на корточки:

– Ты что здесь делаешь?

– Я что делаю? – изумился парень. – Ни хрена себе!.. Вот я-то здесь живу. Сечешь?

– Не секу, – он достал пистолет; от вида оружия у парня округлились глаза. – Иногда для здоровья полезно отвечать честно. Согласен?

Увалень безмолвно кивнул.

– Сейчас именно такой случай. Так как ты здесь оказался?

– Это… Снял квартиру. На год.

– У кого снял?

– У хозяйки. То есть бабы одной. Она мне сдала. И деньги вперед взяла.

Это уже было похоже на правду.

– Ну, и как она выглядела?

После того, как услышал описание хозяйки, сдавшей жилплощадь, он убрал пистолет обратно за пояс и поднялся.

– А куда она сама подевалась?

– Откуда мне знать, – пожал плечами увалень, утирая с губ кровь. – Говорила только, что уезжает. Далеко. И что это… Может, потом еще продлит аренду.

– Когда она тебе сдала квартиру?

– С неделю назад.

– И больше ты ее не видел?

– Нет. И зачем? Деньги она получила. Зач-чем ей показываться здесь. Да ведь и уезжала она куда-то.

– Куда-то, – передразнил он и шагнул к стене, на которой висели пять репродукций.

Он снял со стены одну репродукцию, разбил стекло, ловко выдрал холст и вытащил стопку долларовых купюр, которую тут же сунул себе в карман пиджака, а испорченную картину бросил в кресло.

Увалень, следивший за его манипуляциями, невольно затаил дыхание.

Он не стал больше задерживаться. Он ведь и не очень надеялся увидеть хозяйку квартиры.

Но у него появилась идея. Быстрым шагом он покинул квартиру.

После того как сумасшедший незнакомец ушел, увалень бросился к стене, на которой висели оставшиеся репродукции. И стал их стаскивать по одной, разбивать стекла и нервно искать под холстами.

Не прошло и пяти минут, последняя картина упала под ноги разочарованному увальню. Он зарычал и, не удержавшись, зло выругался. А поднявшая от стола голову девица в который раз бессмысленно заржала в пустоту.

– Заткнись, дура! – рявкнул в сердцах парень, постоял в задумчивости и ринулся к телефону.

Он стал нервно стучать по кнопкам, и с первого раза ему не удалось набрать номер. Со второго раза получилось.

– Это я, – бросил увалень в трубку, когда ответил абонент. – Ну это… – тут парень назвал свое имя, а затем поспешно заговорил: – Вы тут просили позвонить, если кто… Ага. Да. Приходил… Только что…

И, выслушав ответ, вытянулся в струнку:

– Я все понял…

Он зашел на пункт связи, прошел вестибюль и остановился у стеклянного окошечка, за которым сидела оператор. Наклонившись, он непринужденно улыбнулся:

– Мне оплатить телефончик.

– Номер, – тут же отозвалась оператор.

Он назвал. Затем фамилию. А после получил ответ:

– Телефон оплачен.

– Я о том же, – вновь улыбнулся он.

– О чем? – не поняла оператор.

– Что оплачено. Мне бы распечатку.

Женщина хмыкнула. Но распечатку сделала.

Получив ее, он отошел в угол помещения, присел на кожаный диван и стал неторопливо ее изучать.

После чего удовлетворенно кивнул. Он получил то, что хотел. И теперь мог двигаться дальше. Впрочем… ему не хватало одной вещи. И эту вещь он мог оставить только в одном месте.

Первая его мысль была – она соврала. Затем он подумал, что и сам виноват. Нужно было не спеша обо всем подумать. Раз судьба дала ему еще один шанс. Бог смилостивился и позволил ему выкарабкаться. И ему не следовало спешить. Тогда бы не пришлось возвращаться.

А теперь… он ехал назад к Лере. Раньше он не был таким рассеянным. У него не оказалось документов. Но у него были деньги. И это, он считал, некоторым образом компенсировало первое. Так что он особо не унывал. Тем более что знал, где их оставил и как сможет вернуть.

На повороте к мастерской не было никакого указателя. Сворачивая на плохо накатанную дорогу, он криво усмехнулся и подумал, что бывший муженек Леры был совсем идиотом в области бизнеса. Если только он не хотел сделать из автомастерской что-то вроде перевалочной базы для наркотиков. Тогда, конечно. Тогда мастерская должна быть в глуши.

«Гольфик» подбрасывало, амортизаторы скрипели, и в один из моментов он почувствовал, что у него появилась боль в старых ранах. Он снизил обороты, насколько мог, и едва не черепашьим ходом дополз до мастерской.

И может, то было к лучшему. Потому что он еще издали приметил джип и успел вовремя затормозить.

Он съехал с дороги, оставил «Гольф» возле деревьев, вышел из машины и первым делом проверил оружие. А уж затем двинулся по обочине к автомастерской.

Вполне возможно, это были покупатели. Ведь Лера собиралась продать мастерскую.

Но в это он мало верил. Однако сбрасывать со счетов такую версию тоже не стал.

Все изменилось, когда из джипа выбрался водитель – высокий бритоголовый мужик в джинсах и спортивной майке. Он криво улыбался и смотрел в его сторону. По всей видимости, водитель джипа успел засечь «Гольф».

Вот только один он находился в машине или нет?

– Эй! – заорал бритоголовый. – Не хер прятаться, я тебя видел. Так что… – он развел руки в стороны, показывая, что в этой ситуации лучше не дергаться и поступить так, как было сказано.

В руке у бритоголового блеснула сталь оружия.

– Ну ты че? – вновь раздался удивленный голос. – Я же сказал… Или хочешь, чтобы мы бабе снесли башку?

Нет, этого он не хотел. Мысль, что Лера может быть у них в руках, ему не пришлась по душе. Он попытался ее отогнать, однако ничего из этого не получилось.

Он вышел из-за укрытия, коим были кусты черной рябины, и ровным шагом двинулся к джипу.

– Ай, молодец! – воскликнул тот. – А я не верил. Оказывается, все правда.

– Только для тебя она будет очень горькой, – на ходу зло сказал он.

– Погоди, погоди, – бритоголовый о чем-то вспомнил и стал поднимать оружие. – Ты это того… Тормози, блин. Наслышаны о твоей крутизне. Стой, где идешь, бля…

Рука, как молния, рассекла воздух. Выстрел ударил по барабанным перепонкам. Но звук был для него, что родной.

Водитель джипа, ударившись спиной о корпус машины, рухнул на песок и тут же затих.

Не опуская руку, он сделал шаг вперед, когда услышал новый голос, раздавшийся откуда-то из-за спины:

– Вот только дернись!

Он не стал дергаться. Он остановился. Водитель джипа был не один. Да, вполне возможно, и не двое их. Ведь где-то же девчонка.

Он тяжело вздохнул. Нужно было после выстрела нырнуть в какое-нибудь укрытие. Но раны после тряски на дороге стали гореть, и он не решился совершать резкие движения. Это могло плохо для него закончиться. И уже в следующую минуту.

– Брось оружие и ложись на землю! – отдавал приказания невидимый противник. – Руки за спину, ноги врозь. Ну, ты и сам знаешь.

Он выпустил пистолет. И в этот миг раздался странный квакающий звук. Словно нечто тяжелое опустилось на что-то вязкое. А затем что-то упало.

Он еще не решался оглянуться, когда раздался знакомый голос:

– Можешь расслабиться.

И он расслабился. А затем обернулся в ту сторону, откуда раздался голос.

Из-за постройки, находившейся рядом с автомастерской, вышла Лера. В руке она держала монтировку, с которой капали вишневые капли крови.

Лицо у девушки было белым как мел. Она пыталась улыбнуться ему, но не смогла. Выпустив монтировку, она зажала ладонью рот и бросилась в ближайшие кусты.

Он поднял пистолет и двинулся к постройке.

Второго человека он обнаружил распластанного на земле возле стены. Голова была рассечена, и возле нее уже стала образовываться лужа крови. Парень был таким же бритоголовым, что и его товарищ. Только вооружен пистолетом-пулеметом.

Он подошел к лежащему, присел возле него и попытался нащупать пульс на шее. Парень был еще жив.

– Он… Он… – раздался за спиной голос Леры.

Он неторопливо подошел к девушке и, взяв ее за руку, потащил от пристройки.

– Не умер, – сказал он. – Еще кто есть?

Он остановился и настороженно глянул в сторону автомастерской. Машина его не волновала. Если бы в ней кто был – то уже выскочил бы.

– Никого, – успокоила она. – Только эти двое. Они приехали несколькими минутами раньше. Один выскочил из машины и пошел к мастерской. Второй остался. Я спряталась.

– Умница, – он внимательно посмотрел на Леру. – Ты меня второй раз спасла.

– Это плохо?

– Нет. И я, кажется, начинаю верить, что ты на самом деле мой ангел-хранитель.

– Ты-то зачем вернулся? – теперь уже она внимательно смотрела на него.

– Документов в пиджаке не оказалось, – он похлопал себя по карманам пиджака.

– Наверное, они выпали, когда я осматривала твои раны, а ты отбросил пиджак на стол.

– Наверное, – не стал спорить он. – А ты что здесь делаешь?

– Я? – она удивилась. – Это ведь моя мастерская. Ты успел забыть?

– Да. Конечно. Это твоя мастерская.

Он подошел к джипу и носком ботинка перевернул на спину подстреленного им человека.

– А вот как эти тут оказались, а? – Он на всякий случай заглянул в салон, а затем вновь посмотрел на девушку, будто она была виновата в том, что двое парней приехали сюда; затем он ткнул ногой мертвое тело и произнес: – Этого я знаю. Того, кого по голове погладила ты, – нет. Но достаточно и этого первого, чтобы понять, от кого они. Но откуда они здесь?

– Ты у меня спрашиваешь? – изумилась она. – Ты лучше сам подумай, где был до своего возвращения, раз эти два бугая притащились сюда почти одновременно с тобой.

Он погладил себе подбородок. Вспомнил посещение своей квартиры, подумал об увальне, однако…

– Как они могли узнать о твоей мастерской?

– Они уже были здесь, – ответила Лера. – Раньше.

– Что?

– А то. Пятеро человек. Эти двое были среди тех пятерых.

– Почему ты мне сразу о том не сказала? – он стал мрачен, как могильный камень; неизвестно, что еще скрыла от него эта легкомысленная девчонка.

– А нужно ли было? – с сомнением спросила она.

– По тому, что произошло сейчас, – было просто необходимо.

– Если бы знать наперед.

– Когда они в первый раз объявились у тебя?

– В тот день, когда я нашла тебя, истекающим кровью.

Она не впервые видела кровь. И знала ее запах. Но сейчас все было по-другому.

Человек лежал не на операционном столе, не в стерильных условиях, и над ним не «колдовали» люди в белых халатах. Человек лежал на грязном полу возле рабочего стола, среди мусора и в бензиновой вони.

Лере стало нехорошо. Она не ожидала увидеть в своей мастерской такую картину. Девушка находилась в состоянии прострации и не услышала звука шагов у себя за спиной. И лишь когда кто-то легонько тронул ее за плечо, она пришла в себя и резко повернула голову.

Возле нее стоял бритоголовый парень и лениво жевал спичку. Позади этого субъекта стояли еще двое. А у самого входа в мастерскую – другие.

– Ты? – сказал парень, не выплевывая спичку.

– Я… – она не знала их; и не знала, что нужно говорить; она догадалась, что эти пятеро как-то связаны с тем, кого она обнаружила у себя в автомастерской.

– Ну? – парень, видно, изрядным словарным запасом похвастать не мог.

– Это моя мастерская, – укрепившись духом, выдала она и тут же обмякла, словно вложила во фразу последние силы.

– Ага, – обрадовался бритоголовый. – И че?

Эти «вопросы» выбили ее из колеи. Совсем можно было с ума сойти.

– Я не понимаю, – призналась она.

– Ты че – тупая? – решил прояснить ситуацию он. – Или дурку решила валять?

Она поморщилась. И решила вообще ничего не говорить – валять дурку.

У бритоголового было каменное лицо:

– Я хочу знать, что здесь произошло. Сечешь?

Она кивнула, как бы говоря, что теперь уже, кажется, начала просекать.

– Ну и лады. Так че тут случилось?

– Не знаю. Я только приехала.

– Ну, – бритоголовый был недоволен ответом. – Я ж по твоей роже вижу, что это не так.

– Все так, – протестующе вскинула она руки. – Я приехала и увидела мертвого человека.

И она кивнула в глубь помещения, где у стола в крови лежало тело мужчины.

– Ага, – ухмыльнулся парень. – А говоришь, не знаешь.

Он отстранил девушку и решительно двинулся к рабочему столу.

У неподвижно распростертого тела он остановился, задумчиво окинул его взглядом:

– И кто его?

Вопрос был адресован девушке.

– Откуда я знаю? – нервы у нее не выдерживали, руки тряслись. – Я приехала – он здесь лежал. Можете проверить. Мотор моей машины еще теплый.

– И кроме этого, – бритоголовый кивнул на тело, – больше никого не видела?

– Никого, – твердо заявила она.

– Беня, ко мне… Вы двое обшарьте мастерскую. Вы – машину этой крали и… прилегающую к мастерской территорию.

Приятели бритоголового двинулись в разные стороны согласно распределенным ролям – кто остался в мастерской, а кто вышел наружу.

– Ты тоже – ко мне, – отдававший команды кивнул Лере. – И давай рассказывай.

– Что рассказывать-то? – уже несколько успокоилась она.

– Все. Только поподробней. Когда ты приехала? Точное время. И точно, что видела.

Протестовать она не стала. А потому повторила то, что уже говорила. Она полагала, что до бритоголового туго доходит, и поэтому он заставляет ее все повторять.

Бритоголовый только посверкивал глазищами и жевал свою спичку. Когда она замолчала, он посмотрел на одного из своих дружков и велел:

– Ну-ка, проверь его.

– Шо? – Беня насупился.

– Я говорю – проверь, мертв ли этот… на самом деле.

– А шо я – врач?

– А я? – бритоголовый грозно свел брови. – Тебе че говорят, дурик? Ты делай.

– Если хотите, я посмотрю, – неожиданно нашла в себе смелость встрять в этот изящный разговор Лера. – Я медсестра. Вернее, работала раньше ею.

– А че, – обрадовался Беня. – Пусть посмотрит.

– Заткнись, – рявкнул бритоголовый. – Ты не врешь?

– А зачем? Вам?

– Вроде, незачем. А так – хер его знает.

– Если не хотите… – она пожала плечами.

Парень достал спичку изо рта, поковырял ею в зубах, оценивающе глянул на девушку и лишь после этого дал «добро»:

– Ну давай. Зыркни.

Она нагнулась над телом и стала прощупывать пульс сначала на руке, а затем на шее. Причем делала это явно профессионально. Потом она, слегка раздвинув веки, посмотрела зрачки.

Пульс прощупывался, хотя и слабо. Лежавший в луже крови человек был еще жив.

– Он мертв, – убежденно сказала она. – Можете сами убедиться.

Бритоголовый сунул спичку в рот и отвернулся. А Беня тут же радостно заявил:

– Да и так видно. Вон две дырищи, да и кровищи тут.

– Заткнись, дурик, – властно рыкнул бритый и обратился к Лере. – Сколько он тут уже лежит?

– Я не эксперт, – глянула на человека в крови Лера. – Но полчаса – точно. А может, и больше… Вот он, – она кивнула на Беню, – он точно подметил. Крови много.

Бритоголовый почесал себе затылок. Он собирался с мыслями, пытаясь найти правильное решение.

Лера боялась одного: чтобы раненый человек не вздумал пошевелиться. То, что кто-то из присутствующих мог ее проверить, она не боялась. Они не были медиками – так что не нащупают и обычный пульс, не то что слабый.

Лежащий на полу человек ее не подвел.

Бритоголовый не успел прийти к какому-либо решению. Вернулись остальные и сказали, что ничего существенного не обнаружили, мотор машины девицы, как та и говорила, горячий, а значит, словам ее вполне можно верить.

– А вы думали, что это я его… – Лера прямо возмутилась.

Бритоголовый ухмыльнулся.

– Вот насчет этого мы как раз и не думали, – уверенно сказал он; и Лере не было понятно, откуда у него такая уверенность.

А парень присел возле раненого и не без брезгливости ощупал карманы его одежды. Эту процедуру он не хотел никому доверять.

Лера знала, что ничего существенного он найти не мог. До этого она уже успела вытащить у незнакомого ей человека пистолет и паспорт и сунуть их себе в объемный карман комбинезона. Вот это она успела. И теперь ей оставалось молить Бога, чтобы ее не стали обыскивать.

Ей повезло. Бритоголовый спешил. Он поднялся, выплюнул наконец спичку, вытащил из кармана рубашки сотовый телефон и стал набивать номер.

– Это я, – бросил он в трубку. – Мы на месте. Ага… Все так и есть. Ага… Это он. Точняк. Мертв… Две дырки. Натурально… Не-а. Этого нет. Больше никого… Точняк. Все обыскали…

После этого он стал слушать, что ему говорят, и с его уст слетали лишь «ага» да «ага».

Завершив разговор, он спрятал трубку, посмотрел на свои часы, а затем на ребят.

– Время, – он махнул рукой. – Сваливаем отседа.

Четверка ринулась на выход. Он двинулся следом, а затем у дверей остановился и оглянулся.

Она стояла, боясь сдвинуться с места и все еще не веря, что ей не причинят вреда.

Когда бритоголовый оглянулся, она подумала, что рано радовалась. Это еще не все.

Парень оглядел ее с головы до ног:

– У тебя хорошая мордашка. Ага.

Она поежилась.

– Ты вот что… – он зевнул, выдержал паузу, а затем закончил: – Нас здесь не было. Вообще не было. Сечешь?

Она с поспешностью кивнула:

– Я поняла. Вас здесь не было.

– Молодец.

– А…

– А, ну да, – понял ее по-своему бритоголовый, вытащил из кармана брюк стодолларовую банкноту и небрежно положил ее на стоящее рядом вверх дном ведро. – Ты это… Закопай его где-нибудь. И все. А это тебе за труды. Как могильщику… – и он засмеялся, но глаза у него оставались холодными. – Конечно, надежнее было бы и тебя закопать. Но мы спешим. Ага. Да и стоит ли? Ты, я вижу, понятливая. Сделаешь, как мы сказали, и забудешь. Кроме одного… Мы иногда возвращаемся.

– Я должен был знать об этом раньше, – сказал он, выслушав ее рассказ.

– Что-то изменилось бы? – она устало смотрела на него.

Он не знал. Точного ответа на этот вопрос у него не было.

– Может быть.

– Ну, тогда извини.

Он хотел ее понять.

– Ты нашла меня истекающим кровью, затем к тебе явились пятеро отчаянных мужиков, и ты выдала им меня за труп. А затем вытащила меня с того света. Хорошо сознавая, какому подвергаешься риску. И тем не менее… Ты рискнула. Я не могу понять – зачем?

Лицо у Леры неожиданно стало строгим, как у учительницы, которая выслушала от любимого ученика неправильный ответ.

– И я не пойму, – неожиданно с чувством проговорила она, обведя взглядом мастерскую. – Что теперь с ней делать?

– С чем делать? – нахмурился он.

– С мастерской.

– А что делать?

– Что? – она обиженно фыркнула. – Эти двое назад не вернутся. Я так думаю. Значит, дружки их хватятся. Их раньше было пятеро. Значит, остались, как минимум, трое. И они наверняка знают, куда поехали их товарищи.

– Их гораздо больше, чем трое или пятеро, – заметил он.

– Значит, еще хуже. Похоже, мне не продать эту треклятую мастерскую. Мне сюда вообще лучше не соваться.

Последние слова девушка произнесла с какой-то злой решимостью. И он невольно почувствовал себя в роли человека, который если что и приносит, то только кучу неприятностей.

И еще он подумал, что Лера права. Они знают, что он жив. И они знают эту мастерскую. Они вернутся. Как и обещали – еще тогда, когда он был без сознания и лежал в луже крови на полу.

А когда они обнаружат, в каком виде пребывают их бойцы… Вряд ли обрадуются.

И уж первым, кто попадет под их удар, будет Лера. Потому что она вот – рядом. А он…

– Сколько стоит твоя мастерская? – поинтересовался он.

– Тридцать тысяч.

– Долларов? – уточнил он.

– Не рублей же, – съязвила она.

– За такие деньги можно купить две мастерские и в лучших местах.

– Это ты расскажи моему придурку муженьку. Впрочем, ничего ты ему уже не расскажешь. Смылся он, гад.

– Тебе это тоже нужно делать. Я имею в виду, что лучше тебе уехать сейчас. Хотя бы на время.

– Куда? – она безнадежно опустила плечи.

– Ну… Не знаю. Подальше.

– Вот и увези меня, – она обожгла его взглядом. – Подальше.

Ну, конечно. Только ее ему и не хватало. То, что ему предстояло сделать, он должен был сделать один. И никем не рисковать.

– Я понимаю, – мягко произнес он, – ты меня спасла. Уже два раза. Я не много могу тебе дать. Потому что много у меня и нет. Сейчас нет. И здесь ничего не будет – это уж точно. Мне нужно уехать и… Я компенсирую тебе стоимость мастерской.

– Отлично, – засобиралась она. – Едем. И ты мне выдашь тридцать кусков. Раз уж ты сам их предлагаешь, пожалуй, не стоит отказываться. Особенно сейчас.

И Лера обвела рукой «поле боя». Лицо у девушки было полно решимости. Она выглядела крутой девчонкой, которая ради достижения своей цели готова пройти сквозь огонь и воду.

– У тебя здесь родители…

– А вот о них ты не беспокойся, – взгляд у нее был твердый.

Хотя… Хотя что-то тут было не так. Смутно он чувствовал тревогу, но разобраться в ее происхождении не мог. Понятно, что тревожила ситуация с Лерой. Но вот что конкретно?

– Где мои документы? – спросил он.

– В мастерской. А они настоящие?

– Чего? – изумился он.

– Ну, паспорт у тебя там настоящий?

– А если нет, то что?

– Только одно. Я по-прежнему не знаю, кто ты на самом деле.

«Зато ты знаешь кое-что другое». И вот об этом ему хотелось бы тоже узнать.

– Что будем делать с этими? – она кивнула сначала в сторону джипа, а затем в сторону постройки.

– Отгоним джип с двумя пассажирами подальше, сунем в бак фитиль и…

– Ясно, – она вроде не удивилась. – А затем?

«Затем… Хотелось бы знать, что затем».

Он в который уж раз окинул взором Леру. Твердый взгляд, великолепная фигурка… Соблазнительно. И опасно.

В последнем почему-то он в эти минуты не сомневался.

Глава 8. Косарев

Я прилетел из Орловской области ближе к вечеру. Вернулся к себе на квартиру и отправился прямиком под душ. Горячей воды, естественно, не было, но, впрочем, мне она и не нужна была.

От жары я уже плавился. Целый день мне пришлось провести на ногах, конечно, исключая полет. А так, только и знал, что бегал. Да и разговаривал с нужными людьми едва не на ходу, потому как старался все сделать по-быстрому и успеть на обратный рейс. Самолеты летали через день, и перспектива остаться еще на сутки меня нисколько не прельщала.

Перекусывал и то на ногах, всухомятку. Одна была сладкая мысль – вот вернусь, распластаюсь в своем кресле, открою бутылочку красного вина… Эти радужные грезы придавали мне сил. Так что я все сделал и успел на самолет.

А теперь вот стоял под холодным душем, смывая с себя пот и грязь.

Выйдя из ванной, я почувствовал себя заново рожденным. Блаженная мысль рухнуть в кресло и приложиться к бокалу красного вина с новой силой завладела мной. Не так хотелось есть, как именно выпить.

Настроение у меня было – на уровне. И на то имелись причины. Суточная командировка оказалась на редкость результативной. И главное теперь было все хорошенько осмыслить.

Что я и собирался сделать. В вожделенном кресле.

Однако не тут-то было.

Телефонная трель резко оборвала царившую в моей квартире умиротворяющую тишину.

Когда я поднял трубку, то вначале раздалось знакомое пыхтение. А уж потом послышались слова:

– Виртуоз, ты где пропадал? Ты почему не звонишь? Мы ведь договаривались на встречу сегодня?

Вопросы сыпались как из рога изобилия. Потом толстяк закашлялся. Такой поток слов был для него утомительным.

– Добрый вечер, – используя возможность, я попытался продемонстрировать вежливость.

– Какой добрый? – взъелся Родов, и мне показалось, что трубка сейчас взорвется от возмущения. – Какой вечер? Ты что там плетешь?

– Я работал, – вздохнул я. – И сейчас вернулся с этой самой работы.

– Работал? – он, кажется, не понял, что я имел в виду.

Пришлось объяснить:

– Я работал над вашим делом.

– Ну, – смягчился он, и голос его стал чуть не сладким. – Значит, над моим делом. Нашел Кирю?

– Пока нет. Но я на пути.

– На каком пути?

– На пути к вашему Кире.

Родов, кажется, не поверил. Что-то его смущало. Но говорить по телефону он об этом не стал:

– Сейчас за тобой приедет машина. Садись и дуй ко мне.

– Отчего такая спешка? – я подумал насчет бокала спиртного, как о несбыточной мечте.

– Есть на то причины. Ты даже не представляешь себе, Виртуоз, какие это причины. Я тебя целый день ищу.

По тому, как он требовательно звал меня, я понял, что, наверное, на самом деле что-то стряслось. Просто так Родов не будет настаивать. Вчера, например, такого желания увидеться у него не было… Значит, нечто произошло именно в то время, когда я был в отъезде. Интересно, что?

– У меня есть своя машина. Не нужно никого посылать.

– Ну, тогда не задерживайся. Я у себя… Ты знаешь где.

Родов дал отбой. Как обычно быстро.

Я тоскливо вздохнул. Передышка отменялась. Следовало поторопиться.

Вообще-то я сам хотел увидеть Родова. Но не так быстро. Я желал перед этим подготовиться, разложить все имеющиеся у меня сведения по полочкам. Подготавливаться мне теперь придется во время поездки.

Я ждал очередных сюрпризов. И я их получил.

Родова я застал в обычном положении. То есть он сидел в своем массивном кресле, за массивным столом и дымил сигарой. Пожалуй, дымил он слишком интенсивно, что говорило о некоторой его нервозности. Или о нетерпении. Последнее подтверждалось и частым постукиванием мясистых пальцев по столу.

Я вновь подумал о Ниро Вульфе, который жаждет увидеть очередного свидетеля. У Родова за спиной стоял все тот же телохранитель звероподобного вида. Правда, на Арчи Гудвина, верного слугу Ниро, тот ни капли не походил. Насколько я помнил из литературы, у Арчи был юморной характер, который отражался у него на лице. На лице у охранника Родова ничего не отражалось.

– Садись! – Родов вытащил сигару изо рта. Всякий нормальный человек наверняка бы сделал все наоборот – сначала сигара, а уж затем слова. Но Родов не относился к категории нормальных. Это уж точно. Но он-то относил себя только к числу избранных.

Я сел напротив. Как и в первый раз, когда появился у него. Только тогда я пытался вести себя как примерный мальчик. На этот раз я решил изменить стиль.

Я устал. И мне хотелось передышки. Даже в этом доме. Посему я не дал раскрыть рта Родову и попросил:

– Виски.

Мне показалось, что Родов сейчас выпадет из кресла. Он нервно закашлял, едва не выпустив из рук сигару.

– Я только что прилетел, – поспешил я объяснить свое желание. – У меня еще в голове звенит от шума двигателей самолета. Но, тем не менее, я у вас.

Родов насупился, оценивающе побуравил меня маслеными глазками и, видимо, принял мои объяснения.

Он поднял руку с сигарой, и охранник моментально ринулся к бару.

Родов продолжал окидывать меня изучающим взглядом. И вновь вступил в разговор лишь тогда, когда бутылка с виски и широкий стакан оказались на столе.

– И куда ты летал? – поинтересовался он.

Я неторопливо налил себе виски, отхлебнул добрый глоток и, ощущая теплоту растекающегося по пищеводу спиртного, блаженно причмокнул.

Моя неторопливость несколько разозлила Родова. Он сунул сигару в зубы и яростно запыхтел в мою сторону.

– Может, сначала вы скажете, что у вас за спешка? – проигнорировал я его вопрос.

– Ну уж нет, – Родов вытащил сигару изо рта и ткнул ею в мою сторону. – Пока что я решаю. Понял, Виртуоз? Так что я хочу сначала послушать тебя. А уж потом решу, что делать дальше.

– Как скажете, – согласился я. – Ездил сегодня в Орловскую область.

– Это… – наморщил лоб Родов, вспоминая, – к родителям Кири ты, что ли, летал?

– У вас плохо собрана информация, – с чувством произнес я.

На мои чувства Родову было плевать. Он откинулся на спинку кресла, опять запыхтел, сложив руки на животе.

– У меня информация не может быть собрана плохо, – твердо заявил он. – Вот тут ты, Виртуоз, переборщил. Явно переборщил.

– Из Орловской области не только Киря. Оттуда же родом и Ивин.

– Ивин? – лицо у Родова перечеркнулось жесткой складкой. – Ивин… Меня не интересовал Ивин, поэтому мне было начхать на него. И поэтому никакой информации о нем не было собрано.

– Понимаю, – кивнул я, наливая новую порцию виски. – Вас волнует только Киря. Поскольку у него то, что ему не принадлежит. А Ивин… На него вы решили усилий не затрачивать. Он уже не представляет интереса. По-вашему.

– Он не представлял для меня интереса, – поправил меня Родов.

– То есть? – я неподдельно изумился.

– Он не представлял для меня интереса, – повторил Родов, – поскольку я считал, что он мертв. А раз этот придурок оказался мертв – на хрена мне было затрачивать на него усилия.

– Подождите, подождите, – я поставил стакан на стол и поднял руку, как бы останавливая своего собеседника и в то же время пытаясь вникнуть в услышанное. – Что значит, вы считали? Вы мне четко в первый раз сказали: его нынешний дом – могила.

– Я поспешил, – усмехнулся Родов.

– Вы хотите сказать, что Ивин на самом деле жив?

– До сего дня я считал, что он мертв. Но, как выяснилось, Ивин жив и здравствует.

– Новость, – глубокомысленно выдавил я и все-таки хлебнул из стакана; глоток придал мне сил. – Совершенно с вами спятишь. Сначала в вашем филиале, где работал Ивин, мне мозги запудрили. Теперь вот лично вы.

– Не понял, Виртуоз, – нахмурился вмиг Родов. – Кто это вам в моем филиале пудрил мозги?

На слове «моем» последовал легкий нажим. Дескать, за базар, коли что, Виртуоз, ответишь, потому как за свой филиал уж я, Родов, ручаюсь.

– Кроме как с Женей, я не смог ни с кем больше поговорить.

Мясистое лицо Родова разгладилось.

– Видишь ли, Виртуоз, – вздохнул Родов. – Я сам сказал Жене, чтобы он лишь переговорил с тобой. По поводу Ивина. И все. Ведь тебя только Ивин интересовал, правда?

– Ивин. И…

– И достаточно. То, что происходит в моем филиале, тебя не касается. Незачем будоражить коллектив. Это плохо отражается на работе. А в конечном итоге и на моем положении.

– А если я буду настаивать на собеседовании с другими служащими филиала? Я ведь, в конце концов, работаю на вас и на ваш положительный результат.

– Так и должно быть, Виртуоз. Раз я нанял вас, значит, вы работаете на меня. И значит – не перечьте мне. Этого я совсем не люблю. Я обещал, что позволю вам побывать там, где работали Ивин и Киря. Вы побывали. Там, где работал Ивин. Но я не обещал, что вы будете бродить по моей фирме, тыкая нос, куда не нужно. Этого не будет. Для встреч у меня есть такие люди, как Женя.

– Это субъективное мнение. Женя может считать одно, но я думаю иначе. И…

– Он вам мало рассказал? – перебил меня Родов.

– Кстати, Женя мне сразу сказал: он не верит, что Ивина могли убить.

– Как видите, он оказался прав, – вздохнул Родов. – А вам еще что-то не нравится.

– Мне не нравится другое. Ваш Женя все обставлял как некие слухи. Слухи, что сделал Ивин, слухи, что он погиб. Если Ивина убили, какие могут быть слухи? Человек либо жив, либо нет. Тем более что вы мне о смерти Ивина говорили довольно твердо. Как тогда понимать про слухи? Смерть, в конце концов, оформляется документально.

– Ну, ну, Виртуоз. Эк тебя начало заносить.

Родов навис над столом и грозно посмотрел в мою сторону.

– Что ж, – признался он, – кое о чем я промолчал. Но, – он поднял руку с сигарой вверх. – Но я думал тогда, что Ивин на самом деле мертв. Поэтому считал, что на нем нет смысла останавливаться. Теперь…

– Теперь все по-другому, да? – хмыкнул я.

– В некотором роде, – толстяк сунул сигару в рот и, пыхтя ею, констатировал: – Вижу, все же мне самому вначале придется объясняться. Так уж получается… Когда мне доложили, чего я лишился и кто в том виноват, – начал Родов, – то как ты думаешь, Виртуоз, что я в первую очередь сделал?

– Попытались этого виновника отыскать и взять за одно место, – не долго думал я.

– Это само собой разумеется, – Родов поморщился, не того ответа он от меня ждал. – Это уж конечно.

– А когда нащупать виновника, то бишь Кирю, не удалось, вы схватились за тех, кто этого урода хорошо знал.

– В точку, Виртуоз, – Родов повеселел; он услышал от меня то, что хотел, и был рад, что я его не подвел. – Я взялся за тех, кто Кире был близок. И оказалось, что единственным человеком, с кем он находился в дружеских отношениях, – был не кто иной, как Ивин. Тот, кто этого ублюдка мне и рекомендовал.

– И вы приказали притащить к вам Ивина, – сделал вывод я.

– Именно. Притащить, приволочь. Что угодно. Но, – Родов многозначительно выдержал паузу, а затем закончил: – Но этого придурка не оказалось – ни на работе, ни дома… Короче, он исчез вместе со своим протеже. Более того, вскоре выяснилось, что Киря без Ивина ничего не смог бы сделать. То есть завладеть не принадлежащей ему вещью Киря без Артура не мог.

– Значит, Киря и Ивин сработали вместе?

– Получается так.

– Погодите, – я наморщил лоб, силясь правильно понять информацию. – Ивин работал у вас довольно долго.

– Вот именно, Виртуоз. Вот то-то и оно, – в гневе грохнул кулаком по столу Родов. – Ивин работал у меня довольно давно. Я его пригрел у себя. И, как оказалось, пригрел я змею. Столько лет… И на тебе. Это для меня оказалось ударом. Если бы он мне тогда попался в руки, я бы ему сам оторвал башку.

– Насколько я знаю – это сделать довольно трудно.

– Чего? – не понял Родов.

– Ваш Женя утверждает, что он неплохо владел оружием. Так что оторвать башку – тут уж вам пришлось бы повозиться.

– Я бы постарался, Виртуоз, – самодовольно бросил Родов. – Уж ты мне поверь.

У него за спиной грозно задвигался телохранитель – дескать, недоверия выражать не нужно.

И я не стал. Несколько таких горилл – и желание Родова вполне осуществимо. Он бы даже не вылезал из-за стола. Как Ниро Вульф. Ивина ему притащили бы скрученным в три погибели, положили на стол и терпеливо бы ждали, когда босс управится с шеей своего врага.

Так что не нужно мне выражать сомнений. Один Родов, конечно, никому ничего откручивать не будет. Не тот менталитет.

– Откуда к вам пришел на работу Ивин?

– Он служил где-то на периферии в элитном спецподразделении. Это спецподразделение сокращали. И я взял парня к себе. В то время я расширял свой филиал. Мне нужен был руководитель для этого филиала. Ивин отлично владел компьютером – до службы в спецподразделении он закончил технический институт. Так что на ту должность он прекрасно подходил.

– С Женей они, наверняка, составляли прекрасный дуэт, – сделал вывод я.

– Прекрасный дуэт, Виртуоз, – согласился Родов. – Ты и не представляешь себе, насколько прекрасный. И я, когда узнал, что Ивин… Ты не представляешь, Виртуоз, как это покоробило меня.

– А вам не показалось странным, что Ивин напакостил именно сейчас? Столько лет работал и ничего. И вдруг…

– Чего это я буду задумываться? – вспыхнул толстяк. – Факт есть. И не хрен задумываться. Он виноват. И почему он столько лет выжидал, меня не… трогает. Главное, он совершил. Придурок. Чего ему не хватало?

– Он контролировал безопасность вашего информационного центра, – напомнил я. – У вас пропала какая-та информация?

Я не ожидал, что Родов мне откроет все. Он не очень хотел говорить, что у него пропало.

И сейчас он не изменил себе.

– И это тоже, – нехотя кивнул Родов.

Я не стал фантазировать. Пока можно было обойтись и без этого.

– Из спецподразделения, которое сокращали, вы взяли только Ивина?

– В том-то и дело, что нет, – сокрушенно покачал головой Родов. – Но придурком оказался только он. И это прискорбно, Виртуоз. Как говорится, одна овца может все стадо испортить.

– Ивин рекомендовал вам Кирю. Как своего друга, так?

– В общем, да. Он сказал, что хорошо знает этого паренька. Учились они вместе… А мне тогда нужен был курьер. Мне казалось, что Ивину можно доверять. Я ошибся.

– Женя говорит, что тот никогда не упоминал о своей дружбе с Кириллом.

– Ивин был немногословен. Это тоже мне в нем нравилось.

– Очень уж немногословен, – хмыкнул я. – Даже не сказал вам, что он и Киря земляки.

– На что ты намекаешь, Виртуоз? Я что-то не въезжаю, – грубо бросил он мне.

– Получается, что Ивин сунул в вашу компанию Кирю только ради того, чтобы поиметь вас. Так?

– Ну, – протянул Родов, не спеша в этом признаваться.

– А разве он один не мог провернуть свое дельце?

– Без Кири? – этот вариант заставил Родова задуматься. – Хм… Думаю, Виртуоз, что без Кири он мог…

– А Киря без него? – тут же перебил я Родова.

– Вот это вряд ли. После того, как все выяснилось… Нет, без Ивина Киря ничего не смог бы.

– Вот, – довольно подвел итог я. – Не странно ли, правда? На кой ляд ему было устраивать к вам на работу Кирю? Чтобы напакостить вам? Это он мог и без Кири сделать.

– Слушай, Виртуоз, – неожиданно вспыхнул Родов и с яростью сжал в руке сигару, словно намеревался выдавить из нее сок. – Я не собираюсь ломать голову – что да как. Я знаю одно – мне нужен Киря. И мне нужно то, что он взял. То, что ему не принадлежит. И к этому… К этому комплекту мне теперь нужен и Ивин. Потому как этот придурок отчего-то не пожелал умереть.

– Об этом вы мне так и не рассказали, – напомнил я, решив пока свою тему не развивать.

Я понял, что Родов начал запутываться в моих умозаключениях, а это ему не слишком нравилось. Что ж! В определенный момент я тоже готов был схватиться за голову, путаясь в своих собственных выводах. До недавнего времени. До того, как я слетал в Орловскую область. Хотя вопросов и после этого осталось предостаточно. Все же… Все же стало полегче.

Но пока я собирался выслушать Родова до конца. Мне казалось, что это прояснит ситуацию.

И Родов не подкачал.

– Когда Кирю не обнаружили, когда оказалось, что он испарился, а вслед за ним и Ивин… – Родов запнулся, задумчиво пыхнул сигарой, вытащил ее изо рта и забарабанил ладонью по столу, так что пепел с сигары посыпался на столешницу; но хозяин коттеджа этого не замечал; были проблемы, над которыми следовало задуматься. – В общем, Виртуоз, я был настолько взбешен, что некоторое время не мог спокойно соображать. Я готов был перенести свою злость на всех и вся. И на тех, кто находился в то время со мной рядом… Короче, я не успел еще принять решение, как… Как раздался телефонный звонок. Когда я поднял трубку, мне сообщили, что в автомастерской за городом – адрес мне указали – находится труп того, кого я ищу. Находится труп Артура.

– Кто звонил? – тут же насторожился я.

– Ты, блин, простак, – вздернул мясистым подбородком Родов. – Назваться звонивший не пожелал.

– Женщина, мужчина? – настаивал я.

– Голос был приглушенный. Его пытались изменить. Но, – Родов со значением поднял руку с сигарой и внушительно закончил: – Но мы расшифровали звонившего.

Затем он погладил той же рукой подбородок, как бы решая, а стоит ли говорить. И, не удержавшись, назвал звонившего.

Прозвучавшее имя особого впечатления на меня не произвело. Я сделал вид, что чего-то подобного и ожидал. А вот другого…

– Вы поехали в мастерскую?

– Ну не я, конечно, – уточнил Родов. – Послал я ребят… Те отправились и через какое-то время позвонили и подтвердили – точно, лежит в луже крови в этой самой мастерской Артур. И заверили, что мертвый. Кири там не было. Никого больше не было. И ничего, что интересовало бы меня. Ну, я велел убираться оттуда. Оставить Ивина и убираться. Я решил, что Киря отделался от своего напарника и теперь нужно вплотную заниматься этим уродом-курьером.

– А как же звонок? – внес свои сомнения в выводы Родова я.

– Ну звонок, конечно, привнес некоторые сомнения. Но и только.

Вот в этом все такие, как Родов. Если что-то не вписывается в общую картину, то это лишь, в лучшем случае, может привнести некоторые сомнения. Не более. И то на небольшой срок.

– Я бросил все силы на поиски Кири, – подвел черту Родов.

– Понятно, – кивнул я. – Вы искали Кирю и не нашли никаких концов, кроме… Кроме обнаруженной у него в квартире видеокамеры.

– Точно, Виртуоз. Так и было.

– И тогда вы обратились ко мне. А что произошло сегодня?

– А сегодня я узнал, что мои ребята лажанулись, – с чувством проговорил Родов. – Гарик, Беня… Те, кого я посылал в мастерскую, – лопухнулись. И о том я узнал только сегодня. Понимаешь, Виртуоз, когда исчезли Ивин и Киря, мои люди прошлись по всем местам, где те бывали. И в том числе побывали на квартире невесты Артура. Так вот, невесты Ивина тоже не обнаружили. Она сдала квартиру какому-то идиоту и смоталась. В неизвестном направлении.

– Странные совпадения, – буркнул я себе под нос.

Но Родов это услышал.

– Да уж, – подхватил он. – Кроме как странными их не назовешь. Но дальше будет еще лучше… Этому идиоту, снявшему квартиру невесты Ивина, было сказано, чтобы он сразу же позвонил нам, если вдруг кто туда заявится – то есть на квартиру. Из прежних хозяев или… все равно – чтобы дал знать. Ну не за просто так… Так вот – этот идиот сегодня и позвонил. И сообщил, что к нему приходил какой-то человек, выбил ему передний зуб, заявил, что он тут живет, и смотался. Представляешь? Прийти только ради того, чтобы выбить зуб и сообщить о своем праве на жилплощадь? Я подумал, что идиот обкурился. Но когда он описал внешность гостя, то…

– То вы поняли, что приходил Ивин. Что он вернулся с того света.

– Да, – довольно поднял руку с сигарой Родов. – Именно так. Вернулся с того света. Я вызвал Гарика, своего человека, – Родов легонько мотнул головой назад, где у него за спиной стоял звероподобного вида парень, и продолжил: – Маленько взял его за яйца и…

Я представил данный момент и невольно поморщился. Оказаться в тисках этого зверя-квадрата я бы не пожелал.

– В общем, Гарик мне кое-что добавил, – воодушевленно проговорил Родов. – Они на самом деле нашли Ивина в мастерской. Он лежал в луже крови с двумя дырками. И его смерть была подтверждена. Только… Только не этими оболтусами. А девчонкой.

– Какой еще девчонкой? – навострил уши я; что-то уж много в этом деле стало выскакивать красоток; а от них, это известно из практики, жди неприятностей полный короб.

– Владелицей мастерской. Оказывается, кроме Ивина, в этой мастерской еще была сама владелица. Только, в отличие от Артура, она была жива-здорова. Она убедила ребят в том, что сама только что приехала – и вот пожалуйте, что увидела. Более того, она представилась медсестрой, и те доверили ей осмотр тела.

– И та констатировала смерть Ивина, – понял я.

– Ну да, – подтвердил Родов. – А Гарик, тупой урод, довольный сообщил мне о том. О смерти Ивина. Умолчав о девчонке, посчитав это несущественным. Затем велел девчонке закопать труп и… И все. Понимаешь, Виртуоз? Он, видишь ли, думал, что поступает правильно. Тупой ублюдок, – с чувством повторил Родов. – Мало того что сам не перепроверил, так… Вот так всегда получается. Когда начинают думать самостоятельно. А не так, как им говорят.

– Получается, что девчонка соврала вашему Гарику?

– Получается так, – согласился Родов. – Понимаешь, Виртуоз, как говорил папаша Мюллер, трудно работать с непрофессионалами. А где ты наберешь столько профи? Кажется, доверяешь самое простое. Приехать, проверить, все рассказать точно, ничего не придумывая, так нет же. Фу…

Родов взял тайм-аут, принявшись восстанавливать дыхание. Для этого ему понадобилось минут пять. После чего он сунул в рот сигару и уже более спокойно принялся рассказывать дальше:

– Скажу еще, Виртуоз. Насчет слухов, о которых тебе говорил зам Ивина. Так вот. Опять же Гарик. Хотя нет. Это уже не он. Но кто-то из его ребят, кто был в мастерской тогда с ним. Кто-то распустил язычок. По пьянке или еще как. Не важно. Главное – распустил, хотя я приказывал эти язычки держать за зубами. Но что прикажешь идиотам! В общем, вот так появились слухи. А я ведь их не хотел.

– Но труп Ивина, если бы он существовал, рано или поздно все равно бы всплыл, – это были прописные истины.

– Но не с помощью нас, – был уверен он.

Странная была логика у толстяка. Впрочем я не собирался влезать в спор. У каждого свои принципы. А принцип Родова, как я понял, – оставаться в тени. В любой ситуации.

– Ну хорошо, – вздохнул я. – Гарик рассказал о своих промахах. Что дальше?

– А что дальше? Естественно, я послал его сначала на квартиру невесты Ивина, чтобы он поподробнее опросил квартиранта. А затем в автомастерскую. К той, кто констатировала, что Ивин мертв. Свои ошибки нужно исправлять.

– Он исправил? – что-то мне подсказывало, что вряд ли.

– Как же, – злобно буркнул Родов. – Только что мне сообщили: он и еще один его кадр мертвы. Их обнаружили у автомастерской в джипе. Джип полыхал, так что от тел не особо что осталось. И там уже точит клюв милиция. Ну скажи, Виртуоз, на хрена мне лишние проблемы?

– Думаете, они на Ивина напоролись? – спросил я.

– Ну, а ты о ком бы подумал?

– Наверное, о нем, – я вспомнил, кем был до прихода в компанию Родова Артур. – А что с владелицей мастерской?

– А ничего, – сверкнул глазами Родов. – Ее нет. Нигде. Ни у мастерской, ни дома. Побывали мои люди и дома у нее. Родители доверительно сообщили: перед их приходом она звонила и сообщила, что уезжает – далеко и надолго. Представляешь, Виртуоз? Ивин ожил и тут же испарился. И люди, которые могут что-либо прояснить, – тоже дисциплинированно куда-то сматываются. Надолго и далеко. Чтоб им пусто было!

Я тяжело вздохнул. И с сочувствием сделал глоток виски.

– Получается, – насладившись напитком, заговорил я, – что эта владелица мастерской и Ивин связаны друг с другом?

– Я уж и не знаю, что думать.

– Что-нибудь известно об этой владелице?

– Кроме имени, ничего. Ну и родителей ее, естественно.

– Не густо. Могли они с Ивиным быть знакомы до всего этого? Ну вы понимаете, до чего.

– Я понимаю. Я все понимаю, – Родов пожал плечами. – Кто знает? Личная жизнь этой девчонки родителям малоизвестна. А у кого еще спросишь?

– Н-да, – протянул я. – Есть о чем подумать.

– Я для этого тебя и нанял, – задушевно произнес Родов. – Чтобы ты думал. И искал.

– Я уж и не знаю, кого теперь искать, – заулыбался я.

– По-прежнему Кирю. Он мой главный должник.

– Уверены?

– Ивин жив. Но у него были две дырки. Это факт. Значит, его пытались подстрелить. И следовательно…

– Следовательно… – я был само внимание.

– Следовательно, тот, кто его подстрелил, ничего при нем ценного не оставил. У Ивина ничего нет.

– Согласен, – мне понравился такой вывод, ибо у меня он тоже возник. – Но это, в свою очередь, значит…

– Значит… – теперь уже Родов был само внимание.

– Значит, что Ивин постарается отыскать своего обидчика.

– Чтобы получить то, чего лишился.

– Может быть, – я не стал высказываться так категорично. – Все может быть. Меня просто смущают некоторые неувязки в отношениях между Кирей и Ивиным. Очень смущают. И я думаю, здесь не все так просто, как кажется на первый взгляд.

– Ну, я готов тебя послушать, – Родов сложил руки на животе, как в самом начале разговора, и откинулся на спинку кресла; сигара дымила в руке, с ней он не собирался расставаться.

Да, теперь пришла моя очередь. Родов ждал.

Хотелось еще выпить. Однако я нашел в себе силы больше не прикасаться ни к бутылке, ни к стакану. Мне еще требовалось вернуться домой. И сделать это я должен был сам. Посему я с сожалением вздохнул, глядя на бутылку виски, и тут же перевел взгляд на Родова.

Толстяк за время разговора успел изрядно вспотеть. Капельки пота выступили у него на лбу и мясистых щеках. Рубашка под мышками покрылась темными пятнами. И это несмотря на то, что здесь работал кондиционер. Представляю, какой вид имеет Родов, когда попадает под палящие лучи солнца и его никто и ничто не обдувает – ни техника, ни охранник. Вполне возможно, он из своего дома и не выходит в жаркую погоду.

Я начал с самого начала.

– В квартире, которую снимал Киря, вы нашли видеокамеру.

Родов ждал, что я скажу дальше.

– Ее посмотрели ваши специалисты. Скопировали запись на диск. Но я решил не ограничиваться этим.

Родов скептически хмыкнул. Однако возражать не стал, продолжая сидеть в прежней позе.

– И мне удалось кое-что узнать, – завершил я.

– Да? – Родов не поверил; во всяком случае в то, что мне удалось узнать нечто стоящее.

– Я узнал, кто снят на камеру.

Родов сунул сигару в зубы. А мизинцем с перстнем забарабанил по столу, показывая мне свое нетерпение.

– Вернее, я узнал, кто эта девочка, над которой измывается мужлан в маске гориллы, – уточнил я.

– Прекрати тянуть, Виртуоз, – не выдержал Родов. – Мы не в театре. Я не зритель, а ты не актер.

Я не стал доводить до сведения Родова известную истину, что вся наша жизнь театр, а мы в ней именно актеры – боюсь, эту истину Родов предложил бы мне засунуть в какое-нибудь пикантное местечко.

– Эта девочка – сестра Ивина.

Барабанная дробь прекратилась. Зато сопение усилилось – Родов переваривал услышанное.

– Уверен? – на всякий случай спросил он.

– Это точно.

– И что дальше?

– Дальше я узнал, откуда она. И полетел к ней домой. В Орловскую область.

– Я думал, ты летал к родителям Кири, – буркнул Родов.

– Их я тоже навестил. Не составило труда, так как все действующие лица оказались из одного города. Насчет родителей Кири вы оказались правы. Эти старые люди малость не в себе – я имею в виду их старческий маразм. Но вот Ивины…

– Они оказались в норме, – понял Родов.

– Мать. У Артура и его сестры осталась лишь мать. Отец умер десять лет назад. Но мать Ивиных была в полном здравии. Правда, измученная одиночеством. Артур покинул родительское гнездо, как только закончил школу. Работал, учился, служил. Когда стал зарабатывать хорошо – то посылал матери деньги. И сестре, естественно. Сестра жила с матерью. До последнего времени. Сам Артур домой почти не наведывался. Как рассказывала мать, все звонил и сетовал на нехватку времени. И отдавал свой сыновний долг деньгами. Хоть так поддерживал родных. Опять же до последнего времени.

– Ну, что там твое последнее время? – не выдержал Родов.

– Последнее – это когда из дому уехала и сестра Артура. Она была поздним ребенком. На сегодняшний день ей всего восемнадцать лет.

– Она жива? – с сомнением спросил Родов.

– Не знаю, – честно признался я. – И боюсь пока что-либо говорить по этому поводу.

– Ну тогда говори, о чем не боишься, – поторопил меня Родов. – Что там с сестрой Артура?

– Последние десять лет она жила с матерью. И была в большой степени предоставлена сама себе. Водилась с разными хиппи. Ее видели во всяких не отличающихся доброй репутацией местах. Была вроде бы кислотницей сама.

– Чего?! – Родов даже рот раскрыл и едва не упустил сигару.

– Направление такое у молодежи.

– Чтоб им пусто было, – с чувством бросил Родов.

– В последнее время она вела себя очень нервно. Закатывала дома истерики. И как-то заявила матери, что она чихала на всех, что город этот ей опостылел. И ей достаточно – в общем, не собирается она оставаться тут. И… однажды рано утром мать обнаружила, что девчонки нет. А на кровати ее лежит записка – я сама найду свое счастье. Сначала мать подумала, что ничего – где-нибудь пересидит у подружек и вернется. Но когда через два дня та не появилась, мать начала обзванивать всех, кого знала из знакомых своей дочери, – ну и те не смогли ей сказать ничего вразумительного. Вот тогда мать забила тревогу. Позвонила Артуру. И сообщила тому, что его сестра перед исчезновением была сама не своя. Она и раньше не отличалась покладистым характером. Но никогда дома не покидала. А вот теперь… Короче, мать сообщила сыну, что боится за дочь. Потому как знает ее характер. Она и раньше просила сына как-то повлиять на сестру. Но тому все было некогда. Однако на этот раз мать настояла. Артур приехал. И… Что он узнал – я не знаю. Но что-то узнал. Потому как улетел назад с твердым обещанием матери отыскать нерадивую сестренку.

– А когда в своем городке был в последний раз Киря? – прищурился Родов.

– Когда исчезла сестра Артура, Кири в городке не было. Давно уже не появлялся там.

– Ну, тогда продолжай.

– Продолжать особо нечего. Я не знаю, каких результатов добился Ивин в поисках сестры. Имеет место только один факт – у Кири, его земляка, в сейфе обнаружена видеокамера, на которую запечатлена сестра Артура. И притом не в лучшие часы своей жизни. Это уж наверняка. И еще… Треугольник: Артур, его сестра, Киря имеет некую загадку.

– И чего там загадочного? – насторожился Родов, как коршун, почуявший добычу.

– Сестра Ивина некоторое время работала здесь, в столице, в борделе у одной Мадам.

– Тю, – округлил глаза Родов. – Надо же! У Артура сестра проститутка. Чего только не случается.

– По всей видимости, сестренка Ивина решила покорить столицу. Сама. Вполне возможно, она посчитала: если брат смог – она чем хуже?

– Интересно она решила покорить столицу. С помощью передка.

– Не знаю, что она в конечном итоге хотела получить, – факт остается фактом. Она оказалась в борделе. Но проработала у Мадам недолго. И исчезла две недели назад. Но перед этим…

Я многозначительно замолк. И Родов понял, что сейчас последует что-то интересное.

И я уж это постарался ему преподнести.

– Перед этим в бордель заходил не кто иной, как Киря.

– Киря? – Родов встрепенулся; и я бы даже сказал: ожил, словно еще немного, и я должен был указать местонахождение его обидчика.

– Он.

– И что ему там нужно было?

– Со слов Мадам – он хотел девочек.

– Ну ты скажи, – покачал головой Родов.

– Мадам дала ему альбом с девочками. Он его пролистал и остановился на одной фотке. Сестренке Ивина. Тут две версии. Первая. Киря зашел в салон случайно – на самом деле побаловаться. И ненароком узнал в одной из «работниц» борделя знакомую личность – сестру своего земляка. Вторая – он зашел не случайно. И в том и в другом случае – именно после посещения Кирей борделя сестра Ивина оттуда и исчезла.

– Что это значит?

– Не знаю. Но в результате мы имеем то, что имеем. Киря и Артур что-то у вас взяли. Сестра Ивина пропала. Осталась только запись, где ее полосует ножом некто в маске гориллы. И эта запись обнаруживается в сейфе Кири. Я уже говорил – треугольник интересный. Мне кажется, если в нем разобраться, то обнаружится и причина всего, что произошло.

– Ладно с причинами, – Родов как-то враз поскучнел. – Что это нам дает? Где сам ублюдок?

– Когда я был у матери Ивина… Она мне сказала, что Артур после исчезновения сестры, после того, как он уже возвращался в столицу, – был чем-то подавлен. Он словно чувствовал за собой вину. За сестру. За то, что он, старший брат, как бы забыл о ней, – деньги, которые он высылал, были не в счет.

– И что?

– А то, что Ивина будет тяжело остановить, – выдал прогноз я. – Это вам не простой мальчишка.

– Его сначала нужно найти, – резонно заметил Родов.

– После того, что вы мне рассказали, и после моей поездки в Орловскую область многое прояснилось. Но неясности еще остались. И автомастерская, и ее хозяйка относятся именно к этим неясностям. Как оказался Ивин в мастерской?

– Ты у меня спрашиваешь, Виртуоз? Так вот, я не знаю, – как-то ядовито добавил толстяк. – Как и о самой владелице.

– Очень большое белое пятно, – с сожалением произнес я и в лоб спросил: – Что у вас все же взял Киря?

Родов насупился. Переход ему не понравился. Однако он дипломатично вывернулся:

– Мы, кажется, с вами договорились. Вы сначала находите мне ублюдка. А уж затем мы будем говорить о долге.

– Как скажете, – вздохнул я. – Во всем происходящем я нахожу скверной одну вещь. На кого мы начинаем выходить – те моментально испаряются. Как сговорились. Хотя…

Я задумался. У меня в голове что-то щелкнуло, и я тут же осведомился:

– Невеста Ивина. С какой целью он появился у нее в квартире?

– Хм, – Родов вновь постучал мизинцем с перстнем по столу. – Этот идиот-квартирант говорил, что как будто бы Артур интересовался, где хозяйка жилья.

– Где его невеста? – теперь уже я застучал пальцами по поверхности дубового стола. – А вы не пытались искать ее?

– Невесту Артура? А на хрена? – не понял Родов.

Н-да. На самом деле. Родову лично она была не нужна. Железная логика. Дурацкая логика.

– А еще этот квартирант ничего не упоминал? Может, раньше – еще когда вы в первый раз нагрянули к нему?

Родов задумался. Уже надолго. Вспоминать было трудно. Тем более что не он, конечно, лично навещал этого квартиранта. Для этого у него есть люди, которые затем ему все пересказывали.

– Вроде как, сдавая квартиру, невеста Ивина упомянула при нем о теплых краях, – Родов пожал плечами. – Кажется, так.

Вот это уже было лучше. Вот это уже было кое-что. Я вмиг вспомнил слова Жени о том, где познакомились Артур и его невеста. В миленьком, тихом южном поселке.

И когда я это вспомнил, то уже знал, что делать дальше.

– Как фамилия невесты Ивина?

Родов поднял руку. Этого он не помнил. Но ответить на мой вопрос все равно не составляло проблем. Звероподобный малый моментально сунул в руку Родову телефон, и через несколько минут толстяк выдал мне фамилию.

У меня появилась фамилия невесты Ивина.

Мне пришлось вновь прибегнуть к старым связям. Но это того стоило.

Через знакомых, работавших в аэропорту, я узнал, что невеста Ивина с неделю назад воспользовалась услугами аэрофлота. Имелась данная фамилия в списках пассажиров.

Ну вот. Я знал, куда отправилась невеста Артура. И я знал, куда вскоре полечу сам.

Встречу ли я там искомых действующих лиц – это еще был вопрос. Но почему-то в положительном ответе на него я не сомневался.

Глава 9

Леонид не мог понять, почему рука дрогнула. То ли ворвавшийся в голову звон колокольчиков, схожий со смехом жертвы, то ли что-то еще. Так или иначе, но рука потеряла твердость. И именно в тот момент, когда палец уже нажимал на спусковой крючок.

Пук!

В стекле образовалась дырочка, а вокруг нее причудливый узор из трещин. И именно эти трещины помешали ему разобраться – точен ли был его выстрел. И нужен ли второй. Он только приметил, как фигура, склонившаяся над столом, вмиг исчезла.

Он продолжал стоять у дерева и силился разглядеть, что происходит за окном. Никаких движений за ним после выстрела не было. Девушка в окне не появлялась.

И он решил, что первый вариант вернее. Что пуля, выпущенная из «беретты», свалила незнакомку на пол.

Но рука дрогнула. Пуля могла не принести смерть. А значит, следовало появиться в той части дома, которую снимала девушка, и проверить результат. И если нужно – довершить начатое.

Вот это последнее и сдерживало его. Он вдруг ясно почувствовал, что не сможет довершить. Не сможет остановиться над распростертым телом девушки, прямо возле нее, наставить оружие и пальнуть в еще вздымавшуюся грудь девушки или в голову. Когда на него будут смотреть наполненные болью глаза – ничего у него не получится.

Это его останавливало. И он продолжал стоять у дерева, глядя в окно.

А затем послышался лай собаки. С соседнего двора. И это ему не понравилось.

Нужно было быстро решать. Либо уходить, либо проникать в дом.

Леонид выбрал первое. Ноги сами понесли его вон. А внутренний голос лениво его убеждал – да попал ты, попал; если бы нет – ты бы ее увидел в окне. Никуда бы она не делась.

Оружие легло назад в целлофановый пакет. Туда же были отправлены перчатки.

Да, конечно. Если бы он промахнулся, он бы ее увидел. Это уже он прошептал. Таким образом пытаясь убедить себя. Правда, вышло это у него как-то неубедительно.

Он настиг Илью в конце поселка.

– Все в порядке? – спросил Илья, спускаясь по узкой тропинке, которая вела к танцплощадке.

Музыка слышалась все отчетливее. И приходилось несколько повышать голос.

– Все в порядке, – Леонид пытался придать своему голосу уверенность.

Не очень-то это у него получилось, – Илья сразу уловил. И остановился, вплотную приблизив свое лицо к нему.

– Ты сделал все, как положено? – зашипел он.

– Ну да, – отстранился Леонид. – Она появилась в окне, и я в нее выстрелил метров с пяти – промахнуться было трудно.

«Если бы только не дрожь в руке», – кольнуло у него в висках.

– В окне? – для Ильи это было новостью. – Значит, ты выстрелил с улицы? По-моему, у нас был другой уговор. Ты стучишь в дверь. Она открывает. И ты ее мочишь. С контрольным выстрелом в башку. Как заведено.

– Я и так сделал все, как заведено, – нашел в себе силы дать отпор Леонид. – Она появилась в окне. Задержалась. На хрена было еще стучать в дверь. Это нерационально. Она была у меня, как на ладони. Ты сам меня учил – иногда нам даруется прекрасная возможность. Когда не ждешь. И не следует ее упускать. Именно так и произошло. Я решил не упускать… Когда она возникла в окне. Было бы просто глупо не воспользоваться этим. С пяти метров…

Леонид запнулся.

– Да, – сказал Илья.

И больше ничего. Он шел по тропинке дальше, не оглядываясь. Он знал, что Леонид не отстанет.

– Будем надеяться, что ты не опростоволосился, – на ходу пробурчал Илья.

– Я не опростоволосился, – и он сам испугался той твердости, с какой это произнес.

Они вышли на широкую аллею. Здесь уже было многолюдно. По сторонам аллеи горели фонари, по самой аллее гуляли отдыхающие. Слышались голоса, детский смех.

Илья остановился у ларька, торговавшего пивом, заказал две порции и протянул один пластмассовый стакан Леониду.

– Ну, с крещением, – с чувством произнес Илья, поднимая свой стакан.

Они двинулись по аллее, неторопливо цедя пивко и бросая без всякого интереса взгляды по сторонам.

– Что будем делать? – в какой-то момент спросил Леонид.

Ему не хотелось бродить среди людей. После того, что произошло, ему хотелось побыть одному. Вдали от толчеи.

Однако у Ильи были другие планы.

– Сейчас немного еще погуляем, а затем сходим в наше кафе.

Леонид не стал утверждать, что это плохая мысль. Понимая, что Илью не переубедить.

Илья дошел до развилки и свернул к своему дому.

– Так мы возвращаемся? – воспрянул духом Леонид.

Он почувствовал облегчение от того, что не нужно будет тащиться туда, где он пытался наладить знакомство с будущей жертвой.

Но Илья ожег его взглядом:

– Нужно избавиться от твоей игрушки.

Леонид тяжело вздохнул. Планы Ильи не менялись.

Еще на подходе к кафе Леонид почувствовал, как у него учащенно заколотилось сердце. Словно в предчувствии беды.

И беда не заставила себя ждать.

Они едва дошли до первого столика, как тут же и остановились. Сначала Леонид. А затем и Илья. Только последний моментально взял себя в руки и толкнул Леонида в бок, указывая, чтобы тот двигался как ни в чем не бывало.

Сердце у Леонида готово было выскочить из груди. Ноги неожиданно налились свинцом.

Илья и Леонид сели за столик. Илья зло взглянул на своего ученика. И так же зло процедил сквозь зубы:

– И что это значит?

Леонид не знал. Во рту пересохло. И говорить, как и минутой раньше двигаться, стало невыносимо тяжело.

Девушка сидела на своем обычном месте. Но это еще было не все. За столиком девушки произошли кое-какие изменения…

Глава 10. Косарев

До нужного рейса на самолет у меня еще было время (часть дня, вечер и ночь), и я решил его использовать на всю катушку.

У меня оставался диск, который мне вручил Родов. И у меня еще оставались по нему вопросы. Если я узнал одно действующее лицо, то есть девушку, то вот второе пока было для меня загадкой. И эту загадку я намеревался разрешить. В крайнем случае сделать все, чтобы хоть как-то приблизиться к разгадке.

Мне почему-то казалось, что человек под маской гориллы – не просто извращенец. Сама съемка подводила меня к такому выводу. Через стекло, но не через окно. И горилла… Замахивается в конце в сторону камеры. Что это? Скрытная запись, трюк?

Я решил, что не следует оставлять изувера инкогнито. Хотя, после раскрытия личности девушки, едва не задвинул его на вторые роли. Нужно было исправляться.

Посему первым делом я двинулся к своему знакомому компьютерщику, который давеча уже сделал мне одну копию с диска. Теперь следовало распечатать и того, кто был в маске.

Компьютерщик увеличил на мониторе требуемую мне личность, затем принтер выдал цветной снимок. Я его просмотрел, и вот только тут заметил небольшую деталь, которая при просмотре на экране от меня ускользнула. Потому что была небольшой. Но при увеличении она проявилась.

На правой кисти руки у «гориллы», там, где обычно носят часы, имелась какая-то линия. Это были не часы. Линия при увеличении выглядела размытой и на первый взгляд могла показаться просто дефектом пленки.

Я долго рассматривал снимок и наконец спросил у программиста:

– Можно еще увеличить эту часть руки?

Компьютерщик подсел к клавиатуре:

– Можно. Только качество будет не ахти. Чем больше увеличение, тем хуже качество.

Но я решил рискнуть. Не объяснять же компьютерщику, что снимали через стекло и само это ухудшало качество. Дефект мог быть на стекле, а не на руке извращенца.

Парень увеличил требуемую часть руки, сделал распечатку, и, получив ее, я понял, что никаким дефектом тут не пахло.

Нечетко, но все равно на кисти была видна татуировка в форме змейки. Сомнений не было никаких. Узенькая змейка при обычном формате терялась. А при просмотре диска вообще выскальзывала из поля зрения. Но увеличенная…

Прекрасно все же, что существует такая техника, как компьютер.

Я поблагодарил своего друга и вернулся к себе домой. Откуда принялся названивать Сергею.

Серега был на месте. И, услышав его голос, я подумал, что он сейчас вряд ли куда выезжает. Скорее всего сидит у себя в управлении и сдает потихоньку дела. Бережет здоровье.

– Ну как же, как же! – узнал он меня. – И что?

Я сообщил, что желаю с ним поговорить, притом незамедлительно, так как у меня времени в обрез. А он должен понимать – что значит срочность. Серега все понял. И пообещал вскоре подкатить ко мне.

Через двадцать минут он уже был у меня. Все такой же. Пышущий здоровьем, подтянутый, в хорошем костюме.

– Ну, – он прошел в комнату, окидывая ее взглядом.

Вот так сразу разбрасываться деньгами я на этот раз не стал. Однако Серега приехал на мой зов. Значит, следовало это как-то отметить. И я постарался.

К его приезду на журнальном столике стояли бутылка коньяка и вполне приличная закуска.

Столик Серега оценил. Налил себе пятьдесят граммов коньяка, лихо выпил. И после этого обратил на меня взор:

– Все. Больше нельзя. Работы много.

Но от еды он не отказался.

– Так что там у тебя? – жуя, поинтересовался мой гость.

– Я все о том диске, – напомнил ему я.

Сергей дожевал, кивнул:

– Ты обнаружил преступника и хочешь сдать его органам?

– Нет. Я хочу отыскать этого маньяка. Ну, того, что на диске полосует девчонку.

– Вот как, – разочарованно протянул Серега. – А почему не саму девчонку?

– Потому что кто она – я уже знаю, – не без гордости поведал ему я.

– Ух ты! – Серега прищурился. – И кто же?

– Пока рано говорить.

– Как знаешь, – налегая на закуски, сказал он. – Ну, и что ты от меня хочешь? Все, что мог, я тебе сообщил в первый раз. И, как вижу, это тебе помогло. А?

Он мне подмигнул.

Я не стал отказываться:

– Помогло. Теперь прошу еще об одной услуге. Само собой, не просто так.

– Хм, – Серега насторожился. – Хочешь, чтобы я отыскал тебе того извращенца?

– Нет. Я хочу, чтобы ты просто указал мне, где можно столкнуться с такими вот ребятами – садомазохистами и им подобными. Те, кто занимается порносъемками и проститутками, мне не подходят в этом вопросе. Мне нужны конкретно ребята с такими наклонностями.

Сергей в раздумье погладил подбородок. Затем лукаво блеснул глазами и принялся за строительство очередного бутерброда.

Мне показалось, что я правильно истолковал блеск его глаз.

На стол легли две купюры.

– Есть одно местечко, – доверительно сообщил Сергей. – Небольшой бар, – он, жуя, засмеялся. – Там собираются вот такие, кто тебе нужен. Садо. Мазо. Короче – извращенцы. Как мужики, так и бабы. Кто продает себя для таких игр, а кто и покупает для себя.

– А с кем в этом баре можно поговорить?

– С барменом. Он, прохиндей, там все знает. Как сводник.

– Можно ему сказать, что от тебя?

– Скажи, – усмехнулся он, – если хочешь получить под зад.

– Значит, придется от своего имени.

– Правильно. Это будет вернее, – подтвердил Серега. – Ты у нас прыткий. Вон – девчонку откопал. И тут сообразишь. Извращенцем, что ли, прикинешься.

И Серега довольно засмеялся. После чего поднялся.

– Запомни, где находится этот бар, – и он мне подробно объяснил, как его найти. – Будь осторожен. Ребята там с придурью. Ну, сам понимаешь, что можно ждать от любителей садомазохистских штучек, – он подергал мочку уха и счел своим долгом сообщить еще кое-что: – Мы этот гребаный бар пытались в свое время прикрыть. Не один раз. Но он, паскуда, открывался снова. Понимаешь? Это особенность мерзости. Всякой, без исключения. Ее выкорчевываешь, а она вновь возрождается. Вот же парадокс, черт побери!

Я подумал, что Серега тут прав. И еще я подумал, что Серега хороший мужик. Просто он хочет нормально жить. А не существовать.

И еще, что Серега прав – насчет того, чтобы быть поосторожней.

Уже темнело, когда я появился возле этого бара, находившегося на задворках столицы. Над входной дверью заведения мигала вывеска, а возле самой двери стоял довольно тучный малый и лениво поигрывал резиновой дубинкой.

Ко мне он отнесся с пониманием, поинтересовался, хочу ли я отдохнуть, и, получив положительный ответ, принялся ненавязчиво обыскивать меня, объясняя свои действия тем, что у них приличное заведение и они не хотят недоразумений.

Интерес к моей персоне имел место и внутри кабачка.

Три парня и две девицы, сидевшие за угловым столиком, как по команде, прекратили потягивать пиво и воззрились на меня. Одеты они были сплошь в кожу; толстые цепи украшали их. Плеток я не приметил – и то хорошо.

В кабаке еще были девчонка, облаченная опять же в кожу, и парнишка в рубашке навыпуск и джинсах. Эти двое на меня никакого внимания не обратили. Они были заняты друг другом. Парнишка что-то бубнил девчонке, та согласно кивала и смолила сигарету. Скорее всего, кто-то из них успел уже уколоться. И вряд ли это был парень. Тому колоться не было нужды – он и так выглядел придурком на все сто.

Больше в это время в заведении никого не было. Видимо, остальных следовало ждать попозже.

Ну, конечно, кроме бармена. Тот был. Он стоял за стойкой и готовил коктейль. Он вопросительно смотрел на меня. Как и та пятерка извращенцев.

Пятерка меня не интересовала. А вот бармен – другое дело. Я двинулся к нему.

– Привет, – бросил я, усаживаясь за стойку.

– Угу, – прогудел в ответ бармен. – Желаете отдохнуть?

Он решил сразу перейти к делу и даже прищурился, словно прицеливаясь в меня.

– Точно. Желаю. И еще как!

– Понял, – малый тут же наклонился ко мне через стойку бара. – Девочки для игр?

– Мне нужны мальчики, – уверенно сообщил я.

И бармен понимающе кивнул.

– Найдем и их, – доверительно сообщил он.

– Мне нужны активные мальчики, – уточнил я. – И не просто активные, а суперактивные.

Вот тут-то бармен и насторожился. Он вдруг сделал вид, что собирается заниматься исключительно коктейлем, а не моей персоной.

– Что значит – суперактивные? – все же поинтересовался он.

Но с прежней настороженностью. Видимо, в этом вопросе его что-то волновало, хотя я и не мог понять, что. Но я решил, на всякий случай, быть более мягким – дабы контакт не прервался.

Свою мягкость я оценил в сто баксов, которые и выложил на стойку, прикрыв их ладонью, но так, чтобы бармен мог углядеть номинал купюры.

– Я хочу жестких игрищ, – объяснил я. – Понимаешь? Не просто там плеточкой пройтись или поцарапаться ноготками. Нет. Мне нужно посерьезней. Намного посерьезней.

– Что вы имеете в виду под серьезностью? – парень даже перешел на «вы» от вида банкноты и избытка уважения.

– К примеру, засунуть в задницу ствол пистолета, – принялся фантазировать я. – Естественно, «ствол» будет не заряженным.

– А тот, кому засунут, будет об этом знать? – хмыкнул бармен, по-прежнему глядя лишь на банкноту.

– Это не важно. Ты-то все равно им не будешь, – успокоил я. – Либо малость ножичком поиграться. Понимаешь? Чтобы было жестко. Чтобы клево. Кровь, раны – это мне нужно.

Тут я понял, что переборщил. Бармен перестал пялиться на стодолларовую банкноту и даже несколько отодвинулся от стойки.

– Ты что, маньяк? – он был в некотором смятении.

– Ответ не верен, – покачал я головой. – Я ищу развлечений. И мне порекомендовали этот бар.

– Тебя неправильно информировали, – холодно заметил бармен. – У нас такой херней не занимаются. Ножичками, стволами и еще чем… У нас все по правилам. Только по старым добрым правилам.

– А разве для таких игр есть правила? Ты что-то, парень, ерунду несешь. Клиент желает получить товар. И в зависимости от того, сколько он платит, предоставляется товар.

– У нас товара, которого требуешь ты, нет.

– Опять ответ не тот, – я достал из кармана пиджака фотографию товарища в маске гориллы. – Мне сказали, что у вас вот такого мальчика можно найти.

– Ну, – надулся бармен, – мне лучше знать, что у нас можно найти, а что нет.

Не убирая стодолларовую купюру, я придвинул фотографию к бармену.

– Этот мальчик любит быть в маске обезьяны, и у него на руке татуировка в виде змейки.

Парень слегка побелел, затем побагровел и задрожал.

– Убирайтесь-ка отсюда, – заявил он. – Сами. А не то позову охранников и…

Он не договорил. Я выложил на стол еще одну стодолларовую купюру. Чем мигом заткнул бармену рот.

– Я не хочу неприятностей – ни для тебя, парень, ни для себя, – убежденно сказал я. – Поэтому ты мне просто скажи, где этого мальчика найти. И все. Я даже никому не скажу, что сведения получил от тебя. Всего лишь – где найти его. И баксы твои.

Бармен облизнул вмиг ставшие сухими губы и неуверенно проговорил:

– Я не знаю, где его найти.

– Жаль, – грустно сказал я и сделал попытку убрать купюры.

– Этот ваш со змейкой на руке был у нас всего один раз, – поспешно бросил бармен.

Я приостановил движение.

– Если информация поможет мне – деньги опять будут твои.

Бармен воспрянул духом. Украдкой оглянулся:

– Я не знаю, кто вам сказал, что этого мальчика можно найти у нас, – но он точно ошибся. Это не наш человек. То есть он у нас не работает. Нам такие не нужны.

– А что так?

– Что так, – передразнил он; дескать, с таким вообще никто из здравомыслящих не будет работать.

– Ну хорошо. Но он был в вашем кабаке.

– Был один раз. И ему нужна была девочка-мазохистка. Врубаешься? Девочка. Никак не мальчик. А ты на девочку вроде не похож.

– У тебя несколько не те сведения. Он бисексуал. Мне так говорили.

– Да? – бармен задумался, а затем пожал плечами. – Ну и хрен с ним. Пусть он будет кто угодно, я знаю одно – от него лучше держаться подальше.

– Значит, мы с ним споемся, – уверенно заявил я, чем малость напугал своего собеседника. – Ну, давай дальше.

– А что дальше? Он просил девочку-мазохистку. Сам он был противоположность. То есть у него были садистские наклонности.

– Можешь мне не объяснять. Ты ему девочку такую нашел?

– Есть, конечно, у нас такие. Я ведь не знал – кто он. Думал, он нормальный, то есть работает с обычным набором.

– Понятно, по твоим правилам.

– Ну предел же должен быть, – возмутился бармен. – Надо же как-то контролировать себя.

– А он не контролировал?

– Я свел его с девочкой. Они договорились о плате. И затем слиняли. Девчонка явилась в бар через день. В очках, шея перевязана платком. Она меня готова была убить. Сказала, что я кретин и подсылаю к ней маньяков. В общем, он над ней чего только ножичком не вытворял. И, как я понял, она едва живой осталась. Заплатил он ей пятьсот баксов. Но девчонке то боком вышло – около месяца она не могла приступить к работе. Так что я даже охрану оповестил – если этот псих еще раз явится, яйца ему оторвать.

– Трогательно, – оценил я. – Но мне это подходит. Я хочу найти его. А пока не понимаю – как.

– Все, что я могу, – это свести с той девчонкой, с которой он провел свой сеанс. Вполне возможно, она что-то знает о нем.

– Но описать ты его можешь?

– Ха. Могу. Насколько помню. Но эта сучка опишет лучше.

– А если она не захочет со мной говорить?

– Я ее попрошу, – обещал бармен. – Ну, конечно, придется малость заплатить ей. Сам понимаешь. У нас ведь услуги не бесплатные.

– Это я понимаю, – я сунул ему одну стодолларовую купюру. – Вторую получишь, когда сведешь меня с дамочкой. Скоро она будет?

– А мы позвоним, – с охотой отозвался малый, пряча банкноту в нагрудный карман.

– Замечательно, – подбодрил его я. – Звони. И обрисуй-ка мне этого красавца. А заодно что-нибудь налей. С тобой пока поговорил – в горле пересохло.

Бармен понимающе кивнул. Налил мне коньяка, затем обрисовал требуемую мне личность и после этого принялся названивать своей партнерше по незаконному бизнесу.

Она приехала через сорок минут. Этого времени мне хватило, чтобы еще раз все обдумать. И допить коньяк.

Дамочке было под тридцать. Коротенькая юбочка, открывающая крепкие икры, топик, укрывающий солидную грудь, поверх топика была небрежно накинута кофточка. Она процокала каблучками до бара, и ее силиконовые полусферы при движении были готовы выскочить из-под одежды.

Бармен указал мне ее еще издали.

– Минуточку, – бросил он мне, а затем уже красотке. – Отойдем.

Никто на девицу не обращал внимания. По всей видимости, она тут была за свою.

Бармен отвел ее в угол и начал ей что-то втолковывать. Ее намакияженное личико побагровело, едва она сообразила, о чем речь. Но бармен знал свое дело, и через пять минут он вернулся ко мне, оставив дамочку на месте.

– Маня согласилась поговорить, – кивнул он. – За те же деньги. Ну, которые ты мне обещал.

– А не круто ли будет? – попытался я урезонить бармена. – За такие бабки я могу найти бабенку на целую ночь.

– Можешь, – расплылся в улыбке бармен. – Ну тебе ведь не просто бабенка нужна. А?

– Ладно, – не стал спорить я. – Согласен.

Бармен прищелкнул пальцами и плутовато подмигнул. Я хмыкнул и протянул ему стодолларовую купюру.

– С ней я сам рассчитаюсь, – сказал я.

– Это само собой, – согласился бармен. – Только одно условие.

– Что еще за условие? – насторожился я, почувствовав, что этот гаденыш оставил про запас какую-то мерзость.

Но мерзость оказалась не слишком уж великой.

– Она будет с охранником. Сам понимаешь, после того случая…

– Где мы можем переговорить? – перебил его я; охранник меня не волновал, я ведь не собирался насиловать девицу.

– Я проведу вас в кабинку, – поспешно бросил бармен; а затем кивнул Мане.

Честно говоря, все, на что я надеялся, – это хорошее внешнее описание нужного мне субъекта. На большее я не рассчитывал. То, что найден человек, который может что-то сказать о «горилле», уже было удачей. Теперь нужно было убедиться, что мы говорим об одной и той же личности.

А как это сделать, я уже знал.

Кабинка была небольшой. Квадратный столик, возле него у стены обтянутое кожей сиденье в форме подковы.

Маня уселась с одной стороны столика и пригласила меня сесть напротив.

Бармен поставил на столик бутылку коньяка, начатую мною, два бокала и удалился.

Охранник остался.

– Может, мы побеседуем без него? – я кивнул на громилу. – Пусть он стоит у входа. Если что – ты крикнешь. Так что риска никакого.

Маня задумалась на минуту, затем неторопливо закурила, закинула ногу на ногу и после этого бросила своему телохранителю:

– Ладно. Стань на стреме у входа. Если он только пошевелится, я крикну.

Прежде чем уйти, охранник смерил меня уничтожающим взглядом и промычал:

– Лучше ей не повышать голоса.

Я не стал спорить. Дождался, когда он испарится, и после этого посмотрел на девушку.

– Ну так что там, – я расслабленно откинулся на спинку. – Что ты можешь мне рассказать? Бармен, думаю, ясно дал понять, кто меня интересует?

– Сначала «бабки», – пустила в меня кольцо дыма дамочка.

Два стольника, легшие на столик, быстро исчезли в кулачке собеседницы.

– Говорю сразу – где найти его, я не знаю.

– Так-с, – нахмурился я. – А что же ты знаешь?

– Знаю, что он скотина, каких свет не видывал, что от такого нужно держаться на расстоянии, и лучше на приличном. А если и ты такой – то и от тебя тоже.

– Ты мне не нужна, – тут же успокоил ее я. – Мне нужен только он. И все.

– Я это уже слышала от Леши.

Бармена, значит, зовут Леша. Ну, мне он уже по барабану, свою роль он сыграл.

– Когда он здесь появился? – я решил начать издалека.

– Месяца два назад. Может, больше. Не помню точно.

– Ты после знакомства с ним с месяц не могла выйти на работу, и не помнишь?

– А вот не помню, – искривила губы она. – Буду я всякое дерьмо помнить. На хрен! Все помнить – с ума сойти можно.

– Но то ведь особый случай, – поддел ее я.

– Тем более что особый. Больше причин забыть, – нисколько не смутилась дамочка.

Да, логика железобетонная.

– Ну хорошо. Что было дальше? Он появился.

– И Леша отправил его ко мне. Он предложил мне пятьсот баксов за ночь. И я, конечно, перед такими деньгами не устояла. Поехала с ним. К нему, как он выразился, домой. Сука, – с чувством заключила она.

– Ты отправляешься обычно без своей охраны?

– В тот день я пришла рано. Хотелось просто посидеть. Клиенты обычно вырисовываются позже. Но этому говнюку, видно, было невтерпеж. Охраны еще тоже не было. То есть ее нужно было подождать. Но этот гад сказал, что ждать не намерен. И если я хочу получить «бабки», то должна ехать немедленно. Ну и…

– Ты не устояла, – повторил я слова Мани.

– Точняк, – фыркнула дамочка. – Пятьсот баксов с неба не валятся.

– Ты рискнула. И поехала. К нему домой.

– Хрен к нему домой. Это он так сказал. На самом деле это был какой-то сарай. Ни мебели, ничего, только садомазохистские принадлежности. Он меня прищелкнул наручниками, ну и… Я думала, все будет, как обычно. Черт с ним, с домом. Но нет, он меня во все дыры поимел. А затем взял ножичек и начал им по мне водить. Сначала ничего. Только легкое такое покалывание, а затем он все сильнее стал надавливать на лезвие, и в конце концов я не удержалась и начала кричать по-настоящему. А от этого, мне кажется, он еще больше стал заводиться. Я через маску не видела. Он на рожу нацепил маску обезьяны. Но чем больше я орала, тем больнее он колол ножом. В какой-то момент я стала терять сознание и поняла, что он меня убьет. Точно убьет… И, наверное, убил бы. Если бы его не остановили.

– Кто? – я насторожился, как охотничья собака.

– А с ним был еще один кретин.

– Он был с кем-то?

– С ним был один козел.

– Ты знаешь этого козла?

– Видела его пару раз здесь, в кабаке. Забегал.

– Постой. А этот извращенец зашел в кабак в тот вечер один?

– Зашел один. А в машине его поджидал этот козел, ну и водила, само собой.

– То есть козел этот в кабак не входил?

– Не входил. Он ждал в машине.

– Его можно увидеть?

– Вряд ли. С той поры он здесь не появлялся. Видимо, понял, что с ним тут сделают.

– А где найти этого малого, не скажешь?

– А кто тебе оставляет тут визитки?

– Ну, с кем он знавался здесь, ведь известно?

– Спроси у Леши. Может, он что скажет о красавчике.

– Красавчик? – шальная мысль возникла у меня в мозгу, и я не удержался: – Как выглядел этот козел-красавчик?

После полученного описания с еле скрываемым торжеством я вытащил на свет фотографию Кири.

– Ха, – довольно причмокнула Маня. – Ну надо же! Ты кто такой?

Это было очередное открытие. Киря, оказывается, имел связь с «гориллой». И, более того, он еще имел связь с сестрой Ивина. Со всеми действующими лицами, запечатленными на видеокамере. Осталось только понять, что это была за связь. Вот и милый мальчик!

Вопрос Мани я проигнорировал.

– Значит, этот красавчик остановил «обезьяну»?

– Да. Я уже теряла сознание, когда услышала: «Стой!» И больше мне боль не причиняли. Скорее всего, он перехватил руку этому гаду. А потом я отключилась. Очухалась уже в машине. Я была полностью одета. Мне совали под нос нашатырь, затем дали выпить. Тело все просто горело. Затем этот скотина сунул мне пятьсот баксов, а потом…

Она задумалась, как бы решая, говорить или нет, и… И решилась:

– А потом еще пятьсот. Это, он сказал, на лечение. И тут стал извиняться, оправдываться, что он просто вошел в какой-то экстаз. В общем, решил дурачком прикинуться. Скотина!

– А мальчик этот? Красавчик?

– А он молчал. И все. Меня отвезли к моему дому, высадили и адью.

– Ты запомнила этот сарай?

– Вроде, – буркнула она.

– И не хотела затем подъехать поквитаться?

– Поквитаться? – она налила еще рюмку. – Нет. Мне ведь заплатили за лечение.

– Я понял. А про эти дополнительные пятьсот баксов ты никому не сказала. Поэтому тебе как бы и не с руки было ехать разбираться.

– Вот именно. Я лишь наорала на бармена, заявила, что он кретин, раз таких скотов подсылает ко мне. И едва не порвала с ним… Я на самом деле около месяца провалялась. В больнице как увидели мое тело – аж за голову схватились. У меня до сих пор шрамы – и на спине, и на животе.

– А силиконовые игрушки?

– А их он не трогал, – она так и воткнулась в меня глазами. – Леха испугался, сказал – больше ни-ни. Ну, я и решила. Хрен с ним. Забуду. Тем более, Леха пообещал, что если этот тип со змейкой на руке еще появится, он ему яйца прикажет отрезать. Ну и было еще…

– Что еще?

– То, почему я решила забыть. Несмотря ни на что. Мне кажется, что с этим типом лучше было и не связываться.

– Это еще почему?

– Прежде чем отключиться тогда, я кое-что услышала.

– И что же? – я превратился в слух.

– «Ты совсем сдурел», – это прошипел тот козел. А тот, в маске обезьяны, ответил: «Мне все можно, потому что…»

И когда она закончила эту фразу, я чуть под стол не свалился. Я понял, что узнал слишком много, настолько много, что меня впору вешать. И еще я понял – чтобы самому выжить, мне теперь придется двигаться по возможности осторожнее.

В кабаке этом мне больше делать было нечего. И спрашивать у бармена о Кире не возникало нужды: я сам мог о нем больше рассказать. Этот милый мальчик, который так невинно смотрел на меня с фотографии, оказался еще тем фруктом…

– У этого стервеца-обезьяны, – сказал я, когда пришел в себя, – была одна особенность.

Я хотел проверить до конца. Проверка мне удалась.

– Змейка на руке?

– Нет. Не то.

– А-а, – догадалась Маня. – Тогда его аппарат, да? Со спутниками он был. Он мне им всю задницу разворотил, скотина такая.

Вот теперь все. Я знал, кто был под маской гориллы, я знал, кто была его секс-партнерша, – я много чего уже знал.

И мне стало страшно.

– Я дам тебе еще двести баксов, но ты меня отвезешь к тому сараю. Высадишь. И можешь быть свободна.

Идти нужно было до конца. Раз уж начал.

Она колебалась. Но, правда, не долго.

– Только с охраной, – сделала оговорку она.

– Само собой, – развел руками я и улыбнулся.

Они меня высадили, как мы и договаривались, у дома, который располагался за чертой города, и скорее всего в нем уже давно никто не жил. В нем не горел свет, дверь была не закрыта. Однако стекла в окнах были целы.

Маня, получив от меня деньги, вдруг расчувствовалась и приказала водиле и по совместительству охраннику презентовать мне фонарик – дабы я мог ориентироваться в темноте.

И на том спасибо.

Я подождал, когда машина уедет, а затем отправился к интересующему меня объекту.

Дверь противно скрипнула, и на меня повеяло сыростью и каким-то отвратительным запахом, характер которого я определить сразу не мог.

Я включил фонарик и посветил вперед.

Голые стены, голый цементный пол – здесь, казалось, никто никогда не жил.

Я прошел первую комнату и вошел во вторую.

Она мало отличалась от первой. Разве только тем, что пол был устлан досками. Вот и все.

По скрипучим половицам я вошел в третью комнату – последнюю. И вот тут задержался.

Нет. Я не увидел мебели или тем более людей. Я увидел нечто другое. И это нечто было мне уже очень знакомо. По диску.

Третья комната была без окон. Над головой лампочка без абажура. В углу стояла железная кровать, рядом валялся стул, а сверху, с потолка свисала цепь. Возле стула валялись наручники.

Я посветил на пол и обнаружил запекшиеся темные пятна.

Затем я посветил на стены, на потолок, снова на пол, на убогую обстановку. Все было таким, как на диске Родова. Такие же старые обои, я даже мог поручиться, что и цепь была той же. Казалось, еще немножко воображения, и я увижу наяву прикованную к цепи девушку и рядом ее истязателя.

Мне все стало более-менее ясно. Я постарался разобраться, откуда производилась съемка. И скоро уже знал, через какое стекло снимали. И что стекло на самом деле было – как и указывал Серега.

Я прислонился к холодной стене и задумался. Единственное, что меня смущало, – это почему после того, как «горилла» поиздевался над Маней, очередную жертву он опять притащил в этот дом. Вполне резонно предположить, что он должен был сменить место действия. Но не сменил. Впрочем, это было уже второстепенным.

Главное – я знал, кто был «горилла» и над кем он измывался. Здесь. И какую роль в этом играл Киря. Я мог поклясться, что дошел до понимания событий.

Но вопросы оставались. Я еще не мог сказать, почему Ивин оказался в одной упряжке с Кирей. Здесь мне виделись несколько вариантов, и все неплохо вписывались в то, что случилось.

Это раз.

Во-вторых, я не понимал, какую роль во всей этой истории играет владелица автомастерской.

И почему, наконец, Ивин ищет свою невесту.

Но и того, до чего я докопался, было достаточно, чтобы… Чтобы хорошенько задуматься. Я оказался вляпанным в дерьмо. Я оказался в таком положении, когда лучше все бросить… Однако возможно ли? Вряд ли Родов согласится на это. А если я ему открою причину, боюсь, мое положение нисколько не улучшится. Мне даже кажется, наоборот.

Уж так получается.

Иногда хочется тормознуть и сдать назад, но оказывается, что обратной дороги нет. Вот же парадокс. И рад бы, да…

Я подошел к кровати, осмотрел ее, затем присел на корточки и посветил на наручники. Они были, как и пол, в темных пятнах.

Больше я не стал тут задерживаться. Я получил, что хотел, и мог возвращаться.

Я выбрался на улицу, с удовольствием вдохнул свежий воздух и двинулся в сторону проезжей части. Нужно было поймать машину и добраться до дома.

В городе мне уже нечего было делать. На завтра у меня заказан билет. И я собирался им воспользоваться.