Доля Ангелов

Глава 47

У Саттон одно совещание сменялось другим.

Не переставая.

И сейчас она ехала на другое совещание из штаб-квартиры корпорации «Ликеро-водочные заводы Саттон» делового центра Чарлмонта в округ Огден.

Ее «Мерседес», словно по своей собственной воле, совершил левый поворот, выезжая на идеально асфальтированную полосу, которая напрямую вела к конюшням Red & Black. Седан двигался через поля, мимо прекрасно обустроенных амбаров… маленького коттеджа сторожа, в котором жил Эдвард.

Она припарковалась на небольшом пяточке, на том, что и раньше, и вышла с намерением… ну, черт, так далеко она не загадывала. Подойдя к его двери, она постучала, и не получив ответа после нескольких попыток, толкнула дверь.

Она предполагала увидеть Эдварда чуть ли не полумертвого все в том же кресле, как и в тот раз, измученного от травм, алкоголя и горечи, именно такого она предполагала его увидеть.

Но кресло было пустым.

Чувствуя, будто спасение, что она не выставила себя полной дурой, она закрыла дверь и подумывала вернуться к своей машине, нажать на газ и умчаться отсюда, поскольку у нее было еще время заняться финансовыми должниками перед тем, как она отправится на ланч с Ричардом Пфордом по поводу новых дистрибьюторских контрактов на продукцию Саттон, ланч, которую она ждала без особой радости. Мужчина был примерно таким же харизматичным, как счеты, но на кону стояли миллионы долларов, и с ее стороны должны были присутствовать не менее четырех юристов и трех членов из высшего руководства.

Так что, да, изучение финансовых задолженностей — это именно то, что ей было необходимо…. Чтобы разогреться.

Но краем глаза она увидела припаркованный грузовик Red & Black за ближайшей конюшней. И она заметила Эдварда, выбирающегося из кабины, направляющегося внутрь, он не увидел ее, поэтому все ее намерения по поводу финансовой задолженности были разорваны тут же в клочья.

В конце концов, она направилась к переднему входу в ту же конюшню, несмотря на дождь.

Внутри были светло, и она увидела женщину, стоящую у стойла посередине, беседующую с кем-то… и Эдвард тоже остановился и с противоположного конца смотрел на нее, сложив руки на груди и прислонившись к открытым дверям.

Выражение на его лице…

Саттон раньше никогда не видела такого выражения у него на лице. Воодушевленное. Заботливое. Слегка грустное.

И глядя на него, она более внимательно стала всматриваться в девушку. Она была небольшого роста, поджарой, ее бедра утягивали джинсы, на ногах сапоги, светлые волосы собраны на затылке в практичный хвост. Трудно было судить о ее облике, видя всего лишь профиль, но кожа у нее была поцелована солнцем, и всем своим видом она излучала молодость и здоровье, а также профессионализм, чем занималась.

Время от времени, она поворачивалась к мужчине, стоящем рядом с ней.

Она не видела Эдварда.

А Эдвард не замечал Саттон…

Как будто он прочитал ее мысли, он перевел взгляд и выпрямился. И в тот же момент, женщина и мужчина увидели ее, поняли, что не одни, поэтому все встрепенулись.

Саттон тут же выскочила в открытую дверь, едва не потеряв равновесие благодаря своим шпилькам… которые напомнили ей о том, что женщина, стоящая напротив, была в своей стихии, в джинсах и сапогах, Саттон явно была здесь не к месту, поскольку в костюме от Chanel она не может ездить на лошади и передвигаться по конюшне в своих Лабутенах.

Для Эдварда это была новая жизнь. Он всегда интересовался лошадьми, но сейчас он разводил жеребцов и выставлял их на скачках, продавал, он серьезно относился к своей работе.

И эта женщина, естественно, красивая, в хорошей физической форме, идеально подходила для такой работы на конеферме. Идеально подходила ему новому.

Саттон свернула к своему «Мерседесу», думая о своей новой должности и корпоративной стратегии, все это было и в его старой жизни.

Ей не следовало сюда приезжать.

— Саттон!

Как только он окликнул ее, она порывалась быстро впорхнуть в автомобиль побыстрее уехать отсюда, но побоялась, что он попытается ее догнать и тем самым причинит себе только вред.

Остановившись под дождем, она готова была развернуться на девяносто градусов: она думала о нем не переставая, вспоминая, как они были вместе, а между тем, он находился здесь с этой женщиной… и даже если в данный момент он был не с ней? Пойти, посмотреть ему в глаза? Собирался ли он быть с ней или…?

Расправив плечи, Саттон развернулась на своих шпильках на мокрой траве. И на мгновение опешила.

Эдвард выглядел намного лучше, даже раскраснелся, его кожа не была уже такого сероватого оттенка…

Ну, возможно, ему стыдно, что он попался. Он, конечно, не сделал ничего плохого, но… Она всего лишь засекла его, но ведь они и не были в отношениях.

— Прости, — произнесла она. — Мне не следовало приезжать.

Он остановился перед ней.

— Идет дождь.

— Что? — Он странно на нее посмотрел, она махнула рукой. — Я имею в виду, конечно. Да.

— Пойдем внутрь.

Он взял ее за локоть, она отрицательно покачала головой.

— Нет, честно, все нормально…

— Я знаю. Но пойдем внутрь. Молния…

Вспышка и послышался жесткий раскат грома! Сверкнувшая молния, ударившая откуда-то из-за леса, заставила ее почувствовать себя так, будто Бог решил преподать ей урок за всю ее жизнь, хотя, она не могла вспомнить за что именно.

О, кто она такая, чтобы так шутить. Она хотела, чтобы вся история с Эдвардом закончилась. Ей необходимо было переварить увиденное.

— Пошли, — сказал он. — Прежде чем нас здесь убьет.

Направляясь к коттеджу, она вспомнила губернатора штата, предлагавшего ей пойти на свидание, и которому она тогда отказала, а сейчас ей показалось это была не такая уж плохая идея.

Оказавшись внутри, Эдвард включил свет, и стена с серебряными трофеями засверкала.

— Давай я принесу тебе полотенце.

— Я в порядке. — Правда? Ты действительно в порядке? — Честно говоря, мне не стоило приезжать.

Она твердила эти слова постоянно, как припев.

Игнорируя ее протесты, он передал ей полотенце цвета малины. Вероятно, его стирали раз сто. Махровая ткань стала такой мягкой и прозрачной, как замша, она промокнула лицо, стараясь не испортить макияж, а про себя подумала, что ее дорогие полотенца Matouk не были так хороши.

Она также решила, что его маленькая подружка, переместиться из конюшни к нему в коттедж, и вот-вот войдет. И ей не потребуется обсыхать, как Саттон, поскольку она почти не вымокла.

Ей всего двадцать. Ну, двадцать два максимум. А Саттон в свои тридцать восемь, чувствовала себя столетней.

— Я подумывал тебе позвонить, — сказал Эдвард, направляясь в кухню.

Он открывал и закрывал шкафчики, но этот звук показался ей настолько громким, как взлет реактивного самолета.

— Я не хочу ничего пить…

Он вернулся и протянул стакан, она нахмурилась, почувствовав предательский запах…

— Это мой лимонад?

— Да. Или, по крайней мере, должен быть близок к нему. — Он доковылял до своего кресла и смачно выругался, опускаясь. — Я вспомнил рецепт твоей бабушки.

Она сделала маленький глоток.

— О, у тебя несомненно получилось.

— Отжим лимонов лишило меня полностью сил.

— Они должны быть свежими.

— В том-то и весь смысл. — Он окинул ее внимательным взглядом, выделяя все особенности ее фигуры. — Ты выглядишь… очень хорошо.

— Если не считать, что у меня мокрые волосы, и я…

— Нет, ты прекрасна, как всегда.

Саттон опустила взгляд на свой стакан с лимонадом, но она чувствовала, что он продолжал наблюдать за ней.

— Почему ты смотришь на меня так?

— Я хочу запомнить тебя такой.

— Зачем?

— Мне нужны эти воспоминания, согревающие в ночное время.

Она тут же подумала о той женщине в конюшнях и почти уже готова была спросила, почему они поругались. Но у нее не было на это права. Или… вероятнее всего, она не хотела знать правду.

— Саттон, на самом деле, я…

— Что?

Он негромко выругался.

— Я хотел бы дать тебе то, что ты заслуживаешь. Я, на самом деле, считаю, что ты заслуживаешь лучшего. Ты… самый удивительный человек, которого я когда-либо встречал. И мне стоило сказать тебе об этом раньше. Я хотел. Я хотел… много чего сделать в той, своей прошлой жизни. Но для меня… жизнь изменилась, ты знаешь. Я уже никогда не буду тем, кем, когда-то был. Я не смогу заниматься тем, что делал раньше, я не смогу общаться с людьми, с которыми раньше встречался, пока я был на руководящем посту в компании, в которой я… черт, побери работал. Это никогда не повторится и никогда не вернется.

Саттон прикрыла глаза. И в тишине, которая только усиливалась, он ждал, когда она ответит на его слова, но единственное, что она могла сделать, это кивнуть: она боялась, что если заговорит, то рыдания вырвутся наружу.

— Тебе необходимо иметь рядом определенного мужчину, я же не могу предоставить тебе ничего. Я совсем не подхожу для твоего статуса в обществе…

— Меня совершенно не волнует, что будут думать о нас люди.

— А тебе стоит об этом задуматься. Ты являешься руководителем компании. Ты возглавляешь корпорацию «Ликеро-водочные заводы Саттон». Я хочу сказать, что возможно, все будет не настолько плохо, если ты продашь свое имя, в обмен на помощь мужчины, который сможет привнести в твой бизнес что-то новое. И тебе необходима стабильность в жизни. Ты заслуживаешь мужчину, которой будет любить тебя по ночам и удерживать в своих объятиях, и на общественных мероприятиях он всегда будет стоять рядом с тобой, выполняя вполне обыденные вещи. Не обманывай себя, Саттон. Ты же прекрасно знаешь, что я прав.

Она сделала еще один глоток лимонада.

— Тогда почему ты занимался со мной любовью позавчера?

— Потому что я бесхребетный мудак. И иногда мы все совершаем поступки, заранее зная, что они не правильные, но мы все равно их совершаем, потому что они для нам необходимы.

— Ах.

— Я никогда не смогу тебя забыть, Саттон. Никогда.

— Ты говоришь так, словно округ Огден находится на другой стороне мира.

Видно, не географическое расстояние было проблемой.

— Если ты возненавидишь меня, — грубо произнес он, — я не буду тебя винить.

— Я не собираюсь тебя ненавидеть. — Она сделала несколько шагов вперед к стене с трофеями, ей не хотелось, чтобы он видел ее глаза. — Скажи мне что-нибудь.

— Что?

— Когда я смогу увидеть тебя снова и о…

— Ты больше не увидишь меня.

Внезапно, она представила, как он собирается избегать ее на скачках Derby, как будет прятаться за дальнюю колонну или же в ванной комнате.

— Ты не увидишь меня, Саттон, — повторил он.

— Значит, ты на самом деле будешь блокировать любую встречу со мной, да? — Она обернулась и указала на свой стакан. — Не возражаешь, если я поставлю его куда-нибудь? Я не очень хочу пить.

— Я возьму его.

С высоко поднятым подбородком, она подошла к нему и передала свой стакан ему. И ей показалось, что в этот момент было бы вполне уместно, если бы гром сотряс сам коттедж, поэтому она отступила на шаг назад.

— Сделай мне одолжение, — хрипло произнесла она.

— Какое?

— Не пытайся проводить меня к моей машине или задержать здесь на минуту дольше. Позволь мне уйти хотя бы с какой-то гордостью, хорошо?

Его глаза, эти чертовы его глаза смотрели на нее с таким желанием и силой, что она чувствовала себя так, словно он снимает ее на фото длинным объективом.

Но он всего лишь кивнул в ответ.

С трудом сдерживая слезы и моргая, она прошептала:

— Прощай, Эдвард.

— Прощай, Саттон.

И вышла из коттеджа в грозу.

Дождь был таким холодным, она подняла лицо к небу, направляясь к «Мерседесу», понимая, что уже в третий чертовый раз под дождем выходит от него. Оказавшись в салоне машины и захлопнув дверцу, она сжала руль с такой силой, что побелели костяшки на пальцах, и в этот момент по лобовому стеклу и металлу заколотил град, словно крошечная армия бесчисленных маленьких сапог.

В отличие от того первого раза сейчас она не находилась в C63, она была в своей машине и знала, как работают дворники. Все, больше она не будет выискивать возможность встретится с ним… проститутки, похожую на нее, за которую ей пришлось в тот раз себя выдавать.

Она завела мотор и двинулась по сельским полям, направляясь обратно туда, где было ее место, много раз глубоко вздыхая, коря себя за то, что такая легкомысленная дурочка.

Черт возьми, она до сих пор чувствовала вкус его лимонада на губах.

Эдвард медленно выдохнул, как только услышал шум двигателя «Мерседеса», удаляющего от его коттеджа. Затем он опустил глаза вниз и уставился на два стакана в своих руках.

Перелив из своего стакана в ее, он опустил свой на пол и стал пить из ее стакана лимонад, который учила делать ее бабушка в жаркие дни Кентукки, из одного десятка лимонов. Разрезать их пополам на деревянной доске острым ножом. Добавить родниковой Кентукской воды, поцелованной известняком.

Сахар. Из сахарного тростника. Но не слишком много.

Добавить лед в бокалы, а не в кувшин. Сам кувшин держать в холодильнике, накрыв плотно фольгой, чтобы он не начал бродить от жары.

И потом ты будешь пить его с теми, кого любишь.

Закрыв глаза, он увидел ее, когда ей было двенадцать, и он погнался за ней в День рождение города Чарлмонт, потому что она была одной из первых девочек в классе, на которую он обратил внимание. А когда ей было шестнадцать, и он защищал ее перед тем мудаком на выпускном вечере… он ударил его прямо перед ней, рыдающей. И еще позже, в двадцать один год, когда она закончила университет и вернулась на лето, он впервые увидел, что она превратилась в прекрасную женщину.

И тогда он вспомнил рассказы бабушки Саттон, о себе, женщина не была из известного рода. На самом деле, дед Саттон отправился на Запад, как молодой искатель-самец… из благородной, утонченной семьи, простым перегонщиком крупного рогатого скота… и там он встретил прекрасную молодую женщину, которая сидела в седле лучше, чем он, стреляла лучше опять же, чем он и пререкалась с ним лучше, чем он.

Когда он привез ее домой, она совершила невозможное, но его семья согласились с его волей. Потому что для него другого пути не было. И Саттон всегда говорила, что роман ее бабушки и деда был несказанно грандиозным до скончания века.

Любовь бабушки осталась жить в ее рецепте лимонада, который он пил сейчас. Когда дверь коттеджа открылась, он понял, что это не Саттон. Она не вернется сейчас, а вернее никогда, и хотя от этого у него ужасно болело сердце, это был правильный выбор в их отношениях.

Шелби закрыла тяжелую дверь и провела пальцами по влажным завиткам волос, убирая их с лица.

Он откашлялся.

— С Набом все хорошо?

— Да, с ним все будет в порядке. Джоуи сейчас с ним.

— Спасибо, что зашла мне об этом сообщить.

— Я пришла не из-за этого. — Возникла пауза. — Это та… ваша женщина, да? — Когда он не ответил, Шелби негромко присвистнула. — Она такая красивая! Я хочу сказать, что она в своей красоте, почти нереальна. Я не часто вижу таких красивых людей. Ну, наверное, в журналах, если только.

— О, она настоящая.

— А куда она делась?

— Поехала домой.

— Почему? Почему вы отпустили ее?

Эдвард отхлебнул из стакана Саттон.

— Потому что, так будет лучше.

— Вы пьете лимонад, на который потратили все утро, чтобы сделать его? Вы сделали это для нее?

— Нет, я не знал, что она приедет. — Он посмотрел на Шелби. — Я сделал это, потому что мне захотелось его выпить.

В последний раз.

— Ты позволишь Джоуи пригласить тебя на свидание? — спросил он, даже не взглянув на нее. Возникла пауза.

— Да.

Эдвард улыбнулся.

— Я даже слышу, как ты покраснела.

— Я не покраснела.

— Дерьмо.

Она начала раздражаться, открыв рот, чтобы очередной раз высказать Эдварду, но он ей подмигнул.

— Да ладно, я хотел просто убедиться, что ты внимательно меня слушаешь. И заметь, я не упоминал Господа всуе.

Шелби пару минут внимательно смотрела на него. Потом начала улыбаться.

— Ах, но Господь повсюду. И знаете, что?

— Что?!

— Я рада, что он привел меня к вам.

Эдвард покачал головой.

— Разве это был не твой отец, вспомни?

— Может быть, это был отец с большой буквы «О»

— Ты говоришь помидор, я говорю то-мать-твою-маты.

— Ну… — она огляделась вокруг. — Я пойду к себе. Вам ничего больше не нужно? Я поставила в холодильник, что осталось от обеда, вы сможете поужинать.

— Спасибо. И я в порядке. Поэтому опять же, спасибо.

Взявшись за ручку двери, Шелби оглянулась через плечо.

— Вы будите здесь завтра утром?

— Конечно буду. — Он запрокинул голову назад, и еще раз постарался ее запомнить именно такой. — Где же мне еще быть?

Она внимательно изучала выражение его лица, считывая язык его тела, оценивая его намерения… по всей видимости он выдержал ее тест, потому что она кивнула и вышла в проливной дождь.

К Джоуи.

«Это хорошо находиться с тем, к кому тебя тянет», — думал Эдвард, осматривая все свои кубки. — И лучше сделать то, с чем ты сможешь потом жить».

Даже если это убьет тебя в скором времени.