Дом лжи

День после Хэллоуина 17. Джейн

Сержант Джейн Бёрк наклоняется и внимательно смотрит в лицо Лорен Бетанкур.

Тело повешенной заснято уже со всех мыслимых ракурсов, включая крупный план узловатой веревки, запутавшейся в металлических завитках кованых перил. Пора снимать. Под присмотром судебно-медицинского эксперта округа Кук, который отдавал приказы офицерам из Виллидж, стоявшим на стремянках и внизу, на полу передней, веревку развязали, тело уступило силе притяжения и, поддерживаемое со всех сторон, скользнуло в черный пластиковый мешок, а после было уложено на каталку.

Нижняя часть лица убитой покрыта царапинами, но они, уверена Джейн, связаны с обломанными ногтями на руках убитой – наверняка женщина отчаянно цеплялась за веревку, которой ее душили. Полосы на шее показывают, что петлю пытались затянуть не однажды, причем в разных направлениях. Самый четкий след остался, разумеется, там, где петля в конечном итоге перекрыла женщине кислород и сломала шейные позвонки. Но есть и еще один след, почти горизонтальный, как будто убийца стоял у нее за спиной и отчаянно тянул за веревку обеими руками, а Лорен также отчаянно старалась сорвать с шеи петлю.

Так представляет себе картину убийства Джейн, хотя знает, что полностью восстановить ее только по сохранившимся деталям все равно невозможно. В том числе потому, что убийца мог попытаться замести следы, хотя в данном случае он этого, кажется, не делал. Но даже девственно-чистое место преступления, как любила говорить ее мать, никогда не расскажет, как именно все случилось.

– Джейн. – Ее напарник, сержант Энди Тейт, который ведет опрос соседей, входит в дом через южную дверь, то есть через кухню.

– В чем дело?

Он манит ее пальцем. Она идет за ним на улицу.

– Вон тот белый викторианский особняк. Северо-западный угол Томаса и Латроу.

– Ну?

– Там живет семейство Данливи. Включая шестилетнюю Мэри Данливи.

– Ясно.

– Так вот, вчера Мэри ложилась спать около семи тридцати вечера. Немного рановато, но у нее заболел животик. Слишком много сладкого печенья, так?

– Так.

– Часиков в восемь, а то и в восемь тридцать она встала и подошла к окну, которое выходит, заметь, на юг.

Джейн хорошо видит это окно с того места, где они стоят.

– Девочка увидела мужчину, который стоял за деревом и смотрел на дом Бетанкуров. Она говорит, что долго за ним наблюдала. Насколько долго, она не знает. Но говорит, что он тоже долго стоял и смотрел в сторону дома Бетанкуров. А когда ей стало страшно, она спустилась вниз, к мамочке, и сказала ей, что боится. А чего боится, не сказала. И вот сегодня все выяснилось, только что.

Джейн показывает пальцем:

– Возле того большого дерева, на юго-восточном углу?

– Точно.

– И что это был за человек? – спрашивает она.

– На нем был костюм. Черный, с большим капюшоном. Длинный, от макушки до пят. Лица этого мужчины малышка не видела.

– А про костюм она ничего больше не сказала?

– Вообще-то сказала, – отвечает Энди и протягивает Джейн свой телефон. – Мы с ней вместе перебрали весь каталог маскарадных костюмов.

Джейн видит на экране изображение и вздрагивает. Черное длинное одеяние с удлиненным капюшоном.

– Не хватает только серпа, или с чем он там ходит, – замечает Энди.

Джейн поднимает глаза на напарника:

– Это что… Мрачный Жнец?

– Джейн, тебя зовут.

Джейн возвращается в дом. Там, на лестничной площадке между первым и вторым этажом, стоит Риа Пераино, техник-криминалист центра по расследованию особо тяжких преступлений западных пригородов Чикаго. Джейн работала с Риа по делу о сексуальном насилии два года назад и с тех пор всегда радовалась встрече с ней.

– А мы нашли что-то интересненькое, – говорит Риа нараспев.

Джейн осторожно поднимается по лестнице, Энди Тейт – за ней. У верхней ступеньки Риа делает обоим знак остановиться.

– Всем стоять, здесь хожу только я, – говорит она. – У нас брызги крови по всей лестнице.

– Вас поняли, – говорит Джейн.

Риа, осторожно ступая между отметками на полу, подходит к дальней стене. Там, под многоцветным импрессионистическим полотном, которое ничуть не пострадало, лежит опрокинутый старинный столик цвета теплого какао – наверняка такой цвет называется как-то по-особому, например капучино, – с изогнутыми ножками и пустой полочкой для мелочей. Раньше на нем стояла ваза с цветами (осколки лежат на полу рядом) и рамка с фото Конрада и Лорен Бетанкур (лежит на полу стеклом вниз).

Риа оборачивается, сияя, словно ведущая телешоу, готовая объявить сумму огромного приза. Движением фокусника она поднимает столик и показывает на предмет, который лежит за ним, у самой стены.

– Телефон, – бормочет Джейн.

Ярко-розовый телефон.

– Энди, набери-ка еще разок мобильный номер Лорен, – говорит Джейн. – Тот, который зарегистрирован на Виллидж.

Из мешка с уликами доносится гудение – это вибрирует мобильник, зарегистрированный на имя Лорен Бетанкур, который они нашли на столе в кухне.

– А это тогда чей?

– Одноразовый, как пить дать, – отвечает Энди. – Это не «Айфон» и даже не «Самсунг» из тех, какими пользуются богатые дамочки. Отсюда вывод – это, девочки мои, особый телефон для разговоров с любовником.