Дом в Цибикнуре

Глава 22. Почтальон Алёша

И всё-таки не Аркаша, не Катя и не Мила первыми заметили, что от Наташиной мамы, которая так аккуратно, раз в неделю, писала своей девочке, вдруг совсем перестали приходить письма. Первый это заметил почтальон Алёша.

Всего лишь через дорогу, немного наискось, под старыми корявыми вётлами, находилась эта маленькая деревенская почта. Три оконца с голубыми наличниками на дорогу, низкое крыльцо с навесом справа и большая вывеска на самом виду: «Цибикнурское почтовое отделение».

И, может быть, потому, что почта была так близко и ребята без конца бегали опускать свои письма в зелёный почтовый ящик, а может, потому, что сам Алёша был ещё мальчик, но только между детдомовцами и Алёшей была нежная и крепкая дружба.

Сколько лет было Алёше? Лет четырнадцать, не больше. Отец и брат у него воевали. Мать умерла ещё раньше, до войны. И осталось в семье: двое братьев-малышей, старенькая бабушка, сестра Аннушка и сам Алёша — за старшего.

Когда Алёшу вызвали в сельсовет и предложили ему, сыну и брату фронтовиков, работать письмоносцем, Алёша с радостью согласился.

Но нельзя сказать чтобы на первых порах работа на почте ему очень пришлась по душе.

И что за интерес?

Утром, чуть свет, прибегай и убирай помещение. Потом вместе с заведующей Алёной Кирилловной, которая, кстати сказать, была заведующей над одним только Алёшей, нужно производить выемку писем из почтового ящика и штемпелёвку этих писем круглым почтовым штампом. Дело важное, срочное. Нужно успеть к утреннему приезду почтового возка, который заберёт их все и отвезёт в город. И вот сиди и штемпелюй! Хлопай почтовым штампом по каждому письму. И упаси бог, если хоть одно пропустишь и не пришлёпнешь штемпелем.

Часам к четырём почтовый возок приезжал второй раз. Тогда полагалось уже сдать те письма, которые вынимались из зелёного ящика после обеда. А когда возок уезжал, позванивая бубенчиками-колокольчиками, тогда полагалось начинать разборку и штемпелёвку писем, привезённых из города. Уж это была такая канитель, прости господи!

Сиди разглядывай адреса. Глаза проглядишь, пока разберёшься, какое письмо в какую деревню, в какой дом и кому… Такие иной раз попадались непонятные адреса!

Но всё это Алёше было не по душе только первое время. Не прошло и месяца, а он уже узнал и тех людей, которые с таким нетерпением ждали писем, и тех людей, которые писали письма.

Не прошло и месяца, а разбирая почту, при одном только беглом взгляде на свёрнутое треугольником письмецо Алёша знал, и от кого это письмецо, и кому, это письмецо, и кто с таким нетерпением ждёт не дождётся этой весточки с фронта… И уж он представлял себе, как будет подходить к избе, как выбегут к нему навстречу, как его обступят, как ему обрадуются, как все разом заговорят и как он вытащит и отдаст им письмо. Да и самому Алёше было интересно знать, как жив-здоров этот вихрастый Сергунька, от которого он только что принёс письмо. Ещё год назад гонял футбол по зелёному полю, а теперь, вишь ты, боец, фронтовик, и сражается на Западном.

Когда его почтарская сумка, битком набитая письмами, тяжело оттягивала плечо, когда моросил холодный дождик или палило жаркое солнце, Алёша ничего этого не замечал.

Подумаешь, велика важность — сумка тяжёлая! Зато сколько писем разнесёт он нынче по домам, во сколько окошек он постучит лёгким, быстрым стуком, скольким людям крикнет звонким голосом: «Граждане, товарищи, встречайте, почтальон пришёл!»

И Алёша со своей тяжёлой почтарской сумкой на боку шагал и под холодным дождём, и под жарким солнцем, и по осенним грязным дорогам, и по тропинкам между высокими золотыми колосьями из деревни в деревню, от дома к дому, от окошка к окошку…

Встречайте, товарищи граждане! Почтальон идёт!..

Но бывали и такие письма, которые Алёше было ох как тяжело разносить! Из сотен писем сразу узнавал эти письма Алёша. Как трудно бывало нести такое письмо! Отдавать из рук в руки. Глядеть в глаза… Когда в сумке у Алёши бывало такое письмо, Алёшины шаги невольно замедлялись, становились тяжелее. Он хмуро глядел в землю и чувствовал себя, словно он виноват, что приносит весть о человеке, которого уже больше нет в живых…

Но больше всех писем Алёша любил письма для ребят детдома. Он счастлив был, когда видел, как растёт стопка конвертов, треугольников, открыток для детдомовских ребят. Он прямо бегом бежал в детдом, когда писем бывало много.

И уж как радовался Алёша, когда на имя кого-нибудь из ребят, никогда не получавших прежде писем, вдруг неожиданно приходило письмо! Значит, отыскались родные! Значит, шлют ему весточку! В этот день Алёша был, пожалуй, самым счастливым почтальоном в мире.