Дорогая Иви

Глава 8

— Когда ты приведешь его снова?

В конце ночи Иви сидела на старом диване рядом со своей мамэн и смеялась:

— Боюсь, что не смогу его в принципе увести.

Сайлас сидел в другом конце комнаты на пластиковом складном стуле, рядом с ее отцом, дядей и старшей тетей… которая была главным карточным шулером в их семье. Они играли в «кункен»[40], все четверо сгорбились над ветхим столиком, карты летали туда-сюда, равно как и периодическая ругань с ноткой превосходства. Они провели так уже час, и, честно говоря, если бы Иви кто-то сказал, что именно это станет завершением ночи?

Она бы заявила, что происходящее — глупая шутка.

Аристократ заходит в модульный дом под руку с дочерью байкера, бармен смотрит на него и говорит «Как насчет кастрации разделочным ножом?».

Или что-то в этом духе.

Но Сайлас не просто влился в компанию, он стал ее частью. Несмотря на его аристократический акцент и дорогую одежду, он смеялся и улыбался, подмигивал и очаровывал женщин, смело встречал взгляды мужчин.

Рубиз подошла к ней и втиснулась на диван рядом.

— Он — вылитый Прекрасный Принц. И он не мог встретить женщину лучше.

Иви могла лишь грустно покачать головой.

— Нас не ждет жили-они-долго-и-счастливо.

— Почему нет? — удивилась ее мамэн. — Он обожает тебя.

Рубиз кивнула.

— И глаз с тебя не сводит.

— Он возвращается к своей семье в Старый Свет.

Когда в ответ понеслись всевозможные «о, нет», «быть того не может», Иви пожала плечами.

— Все решено.

Мамэн взяла ее ладонь.

— Мне очень жаль, что он уезжает. Но эгоистка во мне радуется, что ты не поедешь с ним.

Иви покачала головой.

— Мы плохо знаем друг друга для подобных решений. И мы достаточно умны, чтобы понимать, что большое расстояние ни к чему не приведет. Но это сложно. И безумно. Как кто-то, кого знаешь всего ничего, может значить так много?

— Любовь всегда такая. — Сказала Рубиз. — Ты долгие годы считала, что в этом отношении я совсем повернутая, а сейчас посмотри… ха! Все это время я была права.

— Я все еще считаю тебя повернутой. — Иви обняла подругу. — Именно это мне в тебе и нравится.

Рубиз сжала ее в ответ.

— Я всегда знала, что у тебя мягкая карамельная сердцевина.

— О, Иви, уже время. — Ее мама постучала по часам «Сейко» на своем запястье. — Тебе пора ехать домой. Уже почти пять.

— Черт. Как поздно.

Иви встала, и в это же мгновение Сайлас попрощался с незнакомцами, с которыми, казалось, подружился за столь короткий срок. А потом Хира проводил их до двери и вывел в снежную ночь.

— Позвони, когда будешь дома, — сказал мужчина, притягивая Иви для крепких объятий.

Она обняла его в ответ, мгновенно вспоминая те времена, когда отец всегда поддерживал ее. Все ушибы и синяки в ее детстве, беспокойства о превращении, тревоги молодой женщины, уход из лона семьи в поисках независимости — что продолжается до сих пор. Он далеко не прост в общении. Хира был жестким и порывистым, и порой она думала, что он способен пришибить любого, кто обидит ее — в прямом смысле, а не в виде бравады, которая свойственна всем отцам.

Он всегда любил ее. Он был горой, фундаментом, на котором росла ее независимость.

— Я позвоню тебе, обещаю, — сказала она. — Как только переступлю порог квартиры… и нет, он не останется на день. Знаю, знаю.

Разумеется, она не станет озвучивать, чем они занимались вчера перед самым рассветом. Незачем портить взаимопонимание, достигнутое между ее папаней и бойфрендом. Ее отец, несмотря на свойственное ему иконоборство и любовь к байкам, в глубине души был приверженцем старых порядков, не допускал супружеские измены, уважительно относился к женщинам и считал, что его дочь — слишком большая драгоценность, чтобы кто-то спал с ней.

Отступая назад, она дала Сайласу возможность выказать свое уважение ее отцу. Что он и сделал.

Протянув руку, мужчина сказал:

— В этот раз ты без ножа.

Заворчав, Хира протянул руку и дернул Сайласа на себя, чтобы хлопнуть его по плечу с такой силой, как родитель пытается помочь ребенку срыгнуть. Но Сайлас принял жест и вернул в ответ. А потом они отпустили друг друга.

— Обидишь ее, и ты — не жилец. — Хира подался вперед. — И это не простое запугивание. Я выслежу тебя, а потом медленно и болезненно…

Бинго.

— Папа! Перестань…

Хира пожал плечами.

— Просто вношу ясность. Расстроишь мою дочку, и я прогоню тебя через девять кругов ада. Все просто.

— Будь у меня дочь, я бы чувствовал то же самое, — тихо сказал Сайлас.

— Видишь? Свой парень! — Хира хлопнул его по плечу. — Вот нравится он мне.

Почувствовав, как щемит в груди, Иви закашлялась.

— Я люблю тебя, Пап.

— А я люблю тебя ещё больше.

Сайлас помог ей устроиться на пассажирском сидении «Рендж Ровера», махнул рукой ее отцу, и потом они поехали вниз с холма.

Повернувшись на своем месте, Иви напоследок посмотрела на отца, который гордо возвышался посреди холода, стоя всего в одной майке. Своими бугрившимися бицепсами и стойкой ног он напоминал ей супергероя из вселенной Марвел.

— Этот дом полон любви, — сказал Сайлас. — Любовь превращает его во дворец, воистину.

— Я очень люблю их.

— И это взаимно. — Он взял ее за руку. — Но должен сказать…

Она повернулась к нему.

— Что? Не понравились нападки отца?

— Твоя тетя. С картами. Думаю, она мухлюет.

— Боже. Слушай, я в курсе, ладно?

Они болтали без умолку, пока спускались с подъема и выруливали на главную дорогу. И проезжая заснеженные поля и голые деревья, Иви думала о том, как много времени прошло с тех пор, как она делала что-то подобное с кем-то другим, этот обмен воспоминаниями и мнением о проведенной совместно ночи.

Они взобрались на очередной подъем и уже спускались, когда «Рендж Ровер» начал замедляться.

А потом и вовсе остановился.

— Что-то случилось? — спросила Иви, посмотрев на приборную панель, а потом — в окна.

Сайлас повернулся к ней и сказал гортанным голосом:

— До рассвета не так много времени.

— Она сломалась…

— Что ты скажешь, если я попрошу тебя дематериализоваться домой?

Она посмотрела на часы. Прощание с семьей заняло, по меньшей мере, двадцать минут, а значит, у них осталось сорок минут до того, как стоило начать беспокоиться о солнечных лучах. Ее квартира располагалась в добрых пятнадцати милях, но у них оставалось время.

— Думаю, мы успеем. — И в глубине души Иви хотела, чтобы он остался с ней на день. — В смысле…

— Но если мне не придется отвозить тебя, то у нас будет на десять минут больше.

— Оу, ладно. Конечно. Эм… я могу дематериализоваться. — Иви потянулась за сумкой. — Значит, до завтра…

Сайлас бросился к ней так стремительно, что она даже не увидела рывка. В одну секунду он сидел на водительском сидении, а в следующую буквально сдернул ее с места, пересаживая к себе на колени.

Что ж, в этом она могла посодействовать.

Целуя его в ответ, Иви отстегнула ремень, и когда Сайлас откинул спинку кресла, она оседлала его, широко расставив бедра, в которые впивались окружающие предметы и особенно — кое-что напротив ее лона.

— Я хочу тебя, — простонала она. — О, Боже…

— Брюки, помоги снять твои брюки.

И тут ей пришлось повторить все асаны из йоги, извернуться под неестественными углами, чтобы стянуть с себя черные слаксы. Неприятное шоу, это точно. Иви не смогла сдержать смеха, когда свело икру, она непроизвольно выгнулась, закинув голову назад и ударившись о стекло.

— Ты в порядке? — спросил Сайлас.

— У меня судорога… сейчас, я только…

— Я могу помочь…

Ботинок слетел с ноги, потом расстегнулась застежка на лифчике, а Иви треснула Сайласа локтем по лицу.

— В фильмах все выглядит посимпатичней, — сказала она сквозь хохот.

Они смеялись так сильно, что когда смех сошел на нет, ей пришлось сделать пару вдохов, чтобы восстановить дыхание. Но потом она, наконец, стащила одну штанину, и когда Сайлас ладонью накрыл ее лоно, дела приобрели серьезный оборот.

Поглаживая ее, он смежил веки и прорычал:

— Женщина, дай мне свои губы.

Обхватив ее затылок, Сайлас притянул ее к себе, а потом Иви ощутила между своих ног нечто горячее и округлое.

Иви опустилась на его член, и оба застонали в унисон. Контролируя темп, она покачивала бедрами, поднимаясь и опускаясь с помощью колен, и удовольствие было столь острым, что она не могла решить: закрыть глаза и сконцентрироваться на процессе, или же не закрывать, чтобы никогда не забыть, где они были и чем занимались.

Ее накрыл ошеломительный оргазм, и Сайлас кончил вслед за ней, хотя они и были в тесном пространстве, их одежда пребывала в раздрае, и, блин, кресло охренеть как мешало, а вместе с ней и приборная панель… и как прекрасно, что все это не имело никакого значения.

Секс был шикарным, интимным, восхитительным и пикантным.

А закончив, они прижались друг к другу, она уткнулась ему в шею, а Сайлас поглаживал ее спину.

— И вот это — эффективное использование времени, — пробормотала Иви.

Сайлас рассмеялся, и она ощутила вибрацию в его груди.

— Порой на меня находит вдохновение, и это был как раз тот случай.

Отстранившись, Иви посмотрела ему в глаза. А когда он встретил ее взгляд, она едва не сказала это. Но в итоге оставила «я-тебя-люблю» при себе.

— Я увижу тебя завтра? — прошептала она, пригладив темные густые волосы.

— Я считаю минуты до встречи.

— Куда мы пойдем? В Грецию? Или попробуем что-нибудь из азиатской кухни?

— Жди меня в шесть у своего дома и узнаешь.

— М-м, не могу дождаться. — Она гладила его губы. — И может…

— Да, — ответил он низким голосом. — Я останусь на всю ночь…

— Черт.

— Что?

— Неделю назад я согласилась выйти в чужую смену за коллегу.

Твою мать.

— Поэтому завтра я должна быть на работе, несмотря на выходной.

— Ничего страшного. Мы сходим на ужин, и я вернусь к тебе в конце ночи. Уже до одури хочу тебя, хотя все еще в тебе.

Иви рассмеялась грудным смехом.

— Клянусь, ты говоришь невероятно приятные вещи.

— Тебе пора.

— Я знаю.

Иви выждала еще минуту, а потом нехотя слезла с него. Когда ее накрыла волна печали, она попыталась убедить себя, что еще слишком рано скорбеть по Сайласу.

И глупо.

На то, чтобы скучать по нему, у нее впереди была вся жизнь.