Дорогой парадокса

7

Сон и видение преследовали меня, по меньшей мере, час, пока я бродил по Изумрудному городу. Я прошел не так много, потому что вокруг лежало множество интересных вещей, и я провел немало времени, разглядывая их. Что они из себя представляли, мне трудно было сказать. Какое-то инопланетное волшебство.

— Джейк! Где ты был, черт тебя побери? — Сьюзен обняла меня, когда я вошел в комнаты.

— Карл, — сказал я, — мне очень жаль, что я накинулся на тебя за то, что ты потерялся.

— Правда, это легче легкого?

— Еще бы. Вы, ребята, в порядке?

— У нас все просто замечательно, — сказал Шон. — Хотя «мне сон диковинный приснился».

— Тебе тоже снились сны, Джейк? — спросила Дарла.

— Угу.

— Доброе утро.

Мы все повернулись, чтобы поздороваться с Примом.

— Надеюсь, вы хорошо отдохнули, — сказал он весело.

Мы все кивнули.

— Тогда позавтракаем?

— Я проголодалась до смерти, — сказала Сьюзен.

— Отлично. Мой слуга придет и проведет вас в обеденный зал, где я очень скоро к вам присоединюсь. Пока.

Он поклонился и вышел из комнаты.

Мы все уселись и стали ждать.

— Он всегда вежлив и словно бы все время на приеме у короля — такой весь официальный, — отозвалась о нем Лори.

— Ну да, словно туза припрятал в рукаве, — издевательски отозвался Карл.

— Карл! — с возмущением сказала Лори.

— Извини.

— Интересно, какой это у него слуга, — вслух размышлял Лайем. — Может, он зовет Прима «Ваше Лордство» или еще как-нибудь по-чудному.

— Мне показалось, что он имел в виду еще один из этих светящихся шариков, — сказал Роланд.

— Похоже, что он имел в виду настоящего слугу, — сказала Сьюзен. — Разве он раньше не говорил, что у него есть слуга, живой слуга?

— По-моему, говорил, — сказал Джон, — но мне очень интересно, что именно в такой ситуации могут значить слова «настоящий» или «живой».

— Я все думаю про сон, — сказал Юрий.

— Что вам снилось, ребята? — спросил я.

Зоя ответила:

— Мы все обсуждаем это с тех самых пор, как проснулись.

— Я видела такие… существа, — сказала Сьюзен. — Те, которые все время спорили.

— У кого-нибудь есть мнение, о чем эти существа говорили? — спросил я.

— Это было просто всепоглощающе, — сказала Сьюзен, глубоко вздохнув. — Не могу поверить, что я была избрана для того, чтобы быть свидетелем того, что должно произойти через несколько миллиардов лет в будущем, что я оказалась частью процесса, который развертывается в космических масштабах — в буквальном смысле. Может быть, для меня это слишком много. Прим прав — это пугает.

— Мне кажется, у меня есть смутное представление о том проекте, который они рассматривали, — сказал Юрий. — Групповой разум того или иного вида. Союз сознательных существ, которые как целое — больше, чем просто сумма его составляющих. Видимо, это и была Кульминация или, по крайней мере, самое ее начало.

— По словам Прима, Кульминация — уже реальность, — сказал Шон.

— Очевидно, так оно и есть.

— Или он так говорит, — вставил я.

— Ты сомневаешься в его словах, Джейк? — спросил Джон, не то чтобы не веря своим ушам, а так, словно и у него были свои сомнения на этот счет.

— У меня есть основания верить…

Мысль о том, чтобы сказать им про Белую Даму, мелькнула у меня. Но нет. Прим мог вполне спокойно подслушивать каждое наше слово. Вероятно, так оно и было.

— Мне кажется, — продолжал я, — что не следует принимать все, что нам говорит Прим, абсолютно как стопроцентную истину. Это касается и тех сведений, которые приходят к нам как видения или сны. Естественно, у нас не так много возможностей проверить то, что он говорит. Но хорошая доза скепсиса еще никому не помешала.

— Джейк прав, — сказал Юрий, — нам всем надо иметь это в виду. Я, естественно, далек от того, чтобы принять все это на веру.

— Ну что же, думаю, что я прирожденно легковерное существо, — сказала Сьюзен, — я хочу сказать, что сон был таким реальным. У него не было тех сюрреалистических особенностей, которыми отличаются прочие сны. Не хочу сказать, что я совершенно убеждена, но… — она нахмурилась и почесала голову. — Единственное, чего я не могу взять в толк — это то, какая роль отведена во всем этом нам.

— Прим хочет, чтобы мы присоединились к групповому сознанию, — сказал Роланд.

— У меня совершенно неколебимое чувство, что Прим соотносится с нами примерно так же, как мы с моллюском. Или с амебой, что более вероятно, — сказал Юрий.

— Но почему? Я хочу сказать — почему именно мы? Почему кому-то понадобился мой маленький не вполне разумный мозг?

— Не могу себе представить, — сухо ответил Роланд.

Сьюзен швырнула в него подушкой.

— Или твои мозги, скотина ты бессовестная.

— Да и вообще все наши мозги, если уж на то пошло, — сказал Юрий.

— Тогда он наверняка что-то от нас скрывает, — сказал я.

— Может быть, он не бог, не наш Господь Бог, но он наверняка какое-то божество, если смотреть с практической точки зрения. А это его Олимп.

— Может быть и так. Но там, где есть один бог, могут быть и остальные боги.

— Ты хочешь сказать, что Прим не один?

— Ну, существование группового разума по определению подразумевает, что должны существовать и остальные.

— Ты думаешь, что Прим не является частью группового сознания? — спросила Сьюзен.

— Не знаю, — ответил я, — но посмотрим, есть ли тут смысл. Прим что-то вроде терминала у компьютера. Групповое сознание действует через Прима. Может быть, где-нибудь здесь есть суперкомпьютер, где крутятся все эти групповые разумы. А Прим просто устройство ввода-вывода. Он и сам примерно так же выражался. Когда мы разговариваем с ним, мы разговариваем с Кульминацией.

Сьюзен скорчила рожу.

— Ну, не знаю, как бы я отнеслась к тому, что мне пришлось бы вертеться в компьютере.

— Прим, — сказал Роланд, — тогда понятно, почему он называет себя Прим. Вероятно, он примарное устройство ввода-вывода.

— В этом есть капелька смысла, — сказал, кивая, Шон.

— Хорошая догадка, Роланд, — сказал я.

Я встал, перейдя из шезлонга, наклоненного под странным углом, на удобное пышное кресло.

— Весьма проницательная догадка.

— А что у нас еще есть, кроме догадок?

Юрий сказал:

— По крайней мере, у нас есть рабочая гипотеза.

— Ладно, будем считать, что по сути дела мы тут имеем дело с компьютером. То есть, гипотетически. Что это нам дает?

— Кто-то должен был его запрограммировать, — сказал Лайем.

— Не обязательно, — сказала Дарла. — Даже у нас есть самопрограммирующиеся компьютеры.

Лайем почесал бороду и смущенно кивнул.

— Да, правильно подмечено.

— Значит, — сказал я, — этот компьютер, который может стоять здесь, в Изумрудном городе или где-нибудь в окрестностях, весьма явно не имеет лица. Аноним, так сказать. Гипотетически.

— И, — добавил Роланд, — гипотетически, но тут всем заправляет.

— Вероятно. Следующий вопрос: что он вообще тут делает? Что ему надо? От нас, в частности?

— Е.У. и Т.О., — сказал Карл.

— Что? — переспросила, нахмурившись, Сьюзен.

— Неважно.

— Что он сказал?

— Ежедневный уход и техническое обслуживание, — сказал я. — Помощь. Мы ему нужны. Это понятно из его поведения. Однако то, как разговаривает Прим, наводит на мысль, что ему чего-то не хватает. Это ты имел в виду в своем замечании, Карл?

Карл мрачно посмотрел на меня.

— Я и ломаного гроша не знаю про компьютеры. Там, на Земле, я даже никогда не видел компьютера. Я знаю, что на Космостраде они везде. Маленькие штучки. В них вставляются такие вот пластиночки, как та, что у тебя в руке — и они все, что хошь делают. Там, на Земле… Я хочу сказать, когда я покинул Землю, компьютеры были страшно огромными машинами, почти как здания, и в них вертелись всякие колесики, шестеренки и вспыхивали лампочки. Когда меня принимали в Калифорнийский государственный университет, то нам рассылали всякие анкеты, ты их должен был заполнять, а карточка IBM гласила: «Не сгибать, не рвать, не скручивать». Это все, что я знаю про компьютеры.

— Калифорнийский университет… «Ай-Би-Эм»… — сказал Джон, перекатывая эти слова на языке. — Джейк? Ты знаешь, про что такое он говорит?

— Ну, Калифорнийский университет… звучит знакомо.

— Университет в Калифорнии, — сказал Карл, — а вторая аббревиатура означает «Интернешнл Бизнес Машинз». Такая фирма. У меня дядя работает в этой фирме.

— Ну да, конечно, — сказал Джон, вспомнив. — История кибернетики, я ее изучал на первом курсе в Кембридже. Это американская компания по производству компьютеров.

— Интересно, — сказал Роланд. — Ты сказал, что у тебя была перфокарта от компьютера. Карта? Ты имел в виду?..

— Ну, карточку. Такую, из бумаги.

— Бумаги?

— Картона. Жесткая бумага, а в ней пробиты дырочки.

— Дырки.

Карл кивнул:

— Дырки.

Последовало долгое ошеломленное молчание. Потом Юрий сказал:

— Этот гипотетический компьютер… Я полагаю, нам следует принять, что он — компьютер очень высокого класса.

— Да, уж ему-то не понадобятся ай-би-эмовские карточки с дырками, — сказал я.

Юрий рассмеялся.

— По всей вероятности, нет.

— К черту все, — вдруг сказал Карл, вскакивая на ноги. Он вышел из комнаты.

Сьюзен минуту смотрела ему вслед, потом спросила:

— Это я сказала что-то бестактное?

Лори измученно посмотрела на нее:

— Мне кажется, он тоскует по дому.

— Бедняга. Мы все тоскуем.

— Ему не хочется оставаться тут.

— Это все безумно, — пробормотала Сьюзен.

— Что именно безумно? — спросил я.

— Всего только вчера мы все отдали бы отрубить себе правые руки, лишь бы попасть домой. Месяцами мы гоняли по всей вселенной — в буквальном смысле! — впутываясь в самые нелепые и дикие истории, в такое дерьмо, простите за выражение, а теперь, когда мы можем в любой момент отправиться обратно домой, куда только захотим, мы сидим тут и спорим, надо ли нам вляпываться в какой-то самый дурацкий план, который только существует и существовал!!! По-моему, нам надо срочно звонить нашим психиатрам.

— Мой психиатр — Сэм, — сказал я. — Кстати, я кое о чем вспомнил. Он наверняка считает, что все мы померли. Мне надо было бы связаться с ним еще прошлой ночью, но… — я вытащил ключ от Сэма и включил его. Ничего, кроме статического электричества. — Нет никакой возможности связаться через километровую толщу чистой скальной породы. Придется мне спуститься вниз, в гараж.

Карл ворвался в комнату с таким лицом, словно он повстречал нечто страшное и большое в темном переулке. Он остановился, потом смущенно огляделся.

— Ей-богу, на минуту перепугался так, что чуть не описался.

Он показал пальцем себе через плечо в направлении Г-образного коридора, который соединял наши комнаты. Оттуда доносились шлепающие и шаркающие звуки — кто-то шел к нам.

— Погодите, пока сами не увидите.

В комнату вошел снарк.

— Привет, — сказал он, — ребята.

Я упал со стула. Мне показалось, я даже завопил.

Он был не такой высокий, как мне запомнилось, хотя он возвышался на добрых два с третью метра над полом. Помесь жирафа и кенгуру. У этого существа были два воронкообразных уха, которые свисали с морды, похожей на морду очень большой собаки. Большой и очень-очень странной. Две совершенно подвижные и гибкие передние лапы — скорее руки, — причем на каждой по четыре пальца. Руки свисали с узких, покатых плеч. Он шел на двух тощих, как у птицы, ногах с узкими четырехпалыми ступнями. Ярко-желтая его кожа выглядела как винил, блестящий и неподвижный, на коже были розовые и фиолетовые пятна. Глазки были маленькие и круглые, они смотрели почти по-человечески, и от этого становилось не по себе.

Существо огляделось вокруг, потом посмотрело на меня. Я посмотрел на него с пола, куда свалился.

— Чтой-то такое с ним? — спросило существо и посмотрело на всех нас. Комната была полна изумленных человеческих существ. — Чтой-то с вами всеми?

Голос у существа был высокий, почти женский.

Джон первым попытался заговорить.

— Кто… кхм-м-м… кто вы?

— Твой слуга покорный, голубчик. Есть какие-нибудь возражения?

Существо посмотрело поверх наших голов, обвело взглядом комнату.

— Фу, эта комната уже превратилась в свинарник. Ох, батюшки светы, тяжела доля слуги, ей-богу: работы все невпроворот, и хлопот полон рот.

Существо раз поддало ногой спальный мешок Сьюзен.

— Это что еще за причиндалы? — существо неодобрительно поискало языком, покачивая своей нелепой башкой. — Ай-яй-яй, как грязно.

Джон судорожно сглотнул слюну.

— Вы… наш слуга?

Существо уставилось на него высокомерным возмущенным взглядом.

— А кого ты ожидал увидеть, Кларка Гейбла, что ли?