Глава 3 Четверг

Петр Кравченко позвонил в дверь без пяти минут десять. Не опоздал. Это хорошо. Клетчатая сорочка с короткими рукавами открывала мощные бицепсы, которые вчера под легкой ветровкой Настя не разглядела. Висящая через плечо сумка с ноутбуком и немного робкий вид делали Петра похожим на студента, пришедшего на пересдачу ранее проваленного экзамена.

Ну что ж, начнем. Настя полагала, что самый эффективный способ обучения – на собственных ошибках. Если давать вначале голую теорию, то без практического применения она все равно в голове не отложится, только время впустую потратишь. Поэтому пусть молодой журналист сперва сам расскажет, какие выводы он сделал из прочитанных материалов, а потом Настя попробует объяснить, в чем он оказался прав, а в чем ошибался и почему.

Если Петр и удивился такому плану, то вида не подал, послушно кивнул и принялся излагать. В 1998 году в Москве, в одной из коммунальных квартир в центре столицы, были убиты супруги Даниловы и их шестилетняя дочь. Через два с половиной месяца после убийства в милицию явился сосед Даниловых по коммуналке и написал явку с повинной. Сотрудничал со следствием, давал показания, потом начал путаться, а на суде от показаний отказался, заявил, что в милиции его били и заставили признаться в убийстве, которого он не совершал. Однако суд к его словам не прислушался и впаял парню пожизненное лишение свободы, которое он и отбывает по сей день.

Это те факты, которые содержались в изложении Петра. Все остальное, как показалось Насте, основывалось на логических построениях самого журналиста.

– Вы уверены в невиновности осужденного? – спросила она. – Или мне показалось?

– Уверен. Думаю, что Ксюша работала именно над этой линией. Ну ясно же, как божий день, Анастасия Павловна: трех человек убили, милиция за два с половиной месяца преступление не раскрыла, начальство дергает, требует результат, вот они и прижали первого попавшегося, кто послабее, забили до помрачения рассудка, запугали и заставили признаться. И перед начальством отчитались, дескать, тройное убийство раскрыли.

– Понятно, – кивнула она. – Сколько томов в деле?

– Семь.

– И вы прочитали все семь?

Глаза Петра метнулись в сторону, но всего лишь на мгновение.

– Нет, – признался он, – только приговор.

– А что так?

– Я начал, но быстро запутался. Там все так сложно, и я не понимал, какие документы нужно читать, а какие можно пропустить.

– Что ж, давайте посмотрим. Только сначала выполним маленькое вводное упражнение.

Настя протянула ему листок бумаги.

– Садитесь к столу и пишите крупными печатными буквами.

Петр молча пересел с дивана за стол и взял ручку.

– «Один и тот же набор фактов может породить совершенно разные истории», – мерно диктовала она. – Кавычки закрыть. Джеймс Кэрол. Кавычки открыть. «Хищница». Кавычки закрыть. Написали?

– Да.

– Теперь возьмите кнопки, они вон там, на подоконнике, в коробочке, и прикрепите этот листок так, чтобы он постоянно был у вас перед глазами.

«Интересно, спросит он, зачем это нужно? Или молча выполнит указание?» – подумала Настя.

Петр ничего не спросил. Мальчик не опаздывает и не задает лишних вопросов, есть все основания полагать, что он действительно хочет чему-то научиться.

Она села рядом с Петром, положила на колени пластиковый планшет, подсунув под скобку зажима изрядную стопку чистой бумаги.

– Открывайте первую фотографию.

Щелчок – и на экране появилась корочка уголовного дела с указанием имени и фамилии обвиняемого, перечнем статей Уголовного кодекса и датами начала и окончания.

– Дальше.

На второй фотографии оказалась еще одна корочка, с точно такой же информацией, но заполненная совсем другим почерком. На третьей – опись документов первого тома.

– Дальше.

Теперь перед Настей было окончание описи. Она записала на листке: «стр. 1 – 35 документов, стр. 3 – 1 док., стр. 2 пропущена. Всего: 74 док., на 337 стр.»

– Дальше листаем? – спросил Петр.

Она отрицательно покачала головой.

– Вернитесь в проводник, пожалуйста.

– Зачем?

– Объясню. Вернитесь. А теперь скажите мне, сколько файлов в первом томе.

Петр растерянно посмотрел на нее.

– Не знаю… Надо посчитать.

– Ну так считайте. Я подожду.

«Если ответ последует быстро, значит, мальчик сообразительный, но при этом может оказаться глупым, а может и умным. Есть два способа получить быстрый ответ, но один из них правильный, а другой – неправильный. Правильный способ должен повлечь за собой новые вопросы, ответ на которые потребует дополнительного времени. Если будет считать долго, стало быть, он умнее, чем я думаю. Посмотрим».

Она вышла на кухню в надежде на лучшее: Петр все-таки окажется умным и будет считать долго и тщательно, за это время она успеет выпить чашку кофе. Но надежды не оправдались: кофемашина еще не успела нагреться, как из комнаты раздался голос:

– Четыреста двадцать!

Настя вздохнула, вставила капсулу, нажала кнопку.

– Кофе хотите?

– Да, спасибо, если можно.

Послышались шаги, Петр появился на кухне.

– Анастасия Павловна, я не понял, почему файлов четыреста двадцать.

Она усмехнулась и достала из шкафа вторую чашку с блюдцем, а из коробки – еще одну капсулу.

– А сколько должно быть?

– Триста тридцать семь.

– Триста тридцать девять, – поправила она. – Две фотографии корок, они в описи не учитываются.

– Ну да… Но все равно не четыреста двадцать! Откуда четыреста двадцать-то взялись?

– Держите, – Настя подала ему чашку, – сахар на столе, если нужно. Молока и сливок нет, не обессудьте. Как считали? По номерам?

Вопрос, конечно, риторический, ей и без того понятно, что если ответ последовал так быстро и число столь велико, значит, Петр посмотрел на номера первой и последней фотографий и из большего числа вычел меньшее, то есть выбрал неправильный способ. Примитив!

– Ну да… А как еще посчитать? Не вручную же?

– Именно что вручную. Если не хотите вручную, то там внизу сбоку есть такая строчечка, на которой указано количество элементов в папке, можете туда посмотреть.

– Ёлки… Ну точно, как же я забыл!

Петр быстро поставил чашку на кухонный стол и метнулся в комнату.

– Двести пятьдесят девять, – растерянно проговорил он, после чего снова появился в кухне. – Ничего не понимаю. Почему цифры так пляшут?

Настя взяла свою чашку, и они вернулись в комнату.

– На листочек посмотрите, – она с улыбкой ткнула шариковой ручкой туда, где красовался лист с собственноручно выполненной Петром надписью. – Вот вам первый маленький набор фактов, даже не фактов, а просто чисел. Количество листов в первом томе, количество сделанных фотографий, количество файлов. Я пока покурю, а вы придумайте мне как минимум две разные истории, в которые достоверно вписываются все три числа.

Петр в задумчивости смотрел на экран, машинально листая фотографии.

– Вообще-то понятно, почему кадров сделано больше: дело толстое, плохо раскрывается, фотографировать неудобно, и не все кадры получаются удачными. Чтобы переснять триста тридцать девять объектов, пришлось потратить четыреста двадцать кадров. Неудачные не используются, но номера-то остаются.

– Разумно, – согласилась Настя. – Продолжайте.

– А вот почему файлов меньше, чем переснятых объектов… Первый вариант: человек сфотографировал не все объекты. То есть не все страницы. Хотя нет, так не получится, номера-то в счетчике идут последовательно. Если что-то пропускали при пересъемке, номера все равно шли бы подряд, и последний номер минус первый должен давать результат, равный числу фотографий.

– Хорошо. Еще варианты?

– Человек сфотографировал все страницы, а когда формировал флешку, некоторые пропустил.

– Почему?

– По невнимательности.

– Еще?

– Вирус в компьютере сожрал часть файлов.

– Еще?

– Кто-то, кто был заинтересован, тайно влез в компьютер этого человека или завладел его фотоаппаратом и уничтожил некоторые файлы.

– Еще?

– Флешка формировалась пристрастно…

Петр выглядел озадаченным.

– Погодите, Анастасия Павловна, но ведь получается, что по этим материалам нельзя анализировать дело. Если только в одном первом томе не хватает почти восьмидесяти страниц, то скольких же недостает во всех семи томах?

– Дело анализировать нельзя, – с улыбкой согласилась Настя.

– Выходит, я напрасно приехал? Напрасно все это затеял?

– Вовсе нет. Если вы искренни, конечно. Нам с вами ничто не мешает посмотреть имеющиеся документы, и, если у вас возникнут вопросы, я объясню вам, почему документ составлен так, а не иначе, и что означает в нем каждое слово, и вообще зачем этот документ нужен. Татьяна Григорьевна именно так изложила мне цель наших с вами консультаций. А вот если вы собрались проанализировать дело в полном объеме и написать громкую разоблачительную статью, то с этим – не ко мне. Моя задача – проконсультировать вас как начинающего автора детективов, а не помогать вам в журналистском расследовании.

Петр выпрямился и посмотрел на нее прямо и даже с вызовом. Теперь он совсем не был похож на робкого студента, дрожащего в преддверии страшного экзамена.

– А как же истина, Анастасия Павловна? Как же идея справедливого правосудия? Неужели вам все равно?

Она вздохнула. Милый наивный мальчик с головой, набитой мифическими идеалами… Сколько болезненных ударов и разочарований ждет его впереди!

– Дорогой Петр, в ваших словах содержатся целых три позиции. Об истине, о справедливости правосудия и о моем равнодушии. Обсуждать все три пункта сейчас мы не будем, а об истине поговорим завтра.

– Почему не сегодня? – набычился молодой человек.

– Хорошо, – Настя проявила неожиданную покладистость, – давайте сегодня. Не далее как час тому назад вы мне рассказывали о том, какая милиция беспомощная, два с половиной месяца не могла раскрыть убийство и от отчаяния выбила явку с повинной из первого попавшегося невиновного. Я правильно излагаю?

– Ну… Я понимаю, конечно, что схватили не совсем первого попавшегося невиновного, так не бывает. Берут кого-то, кого реально можно подозревать, например, ранее судимого, или доставленного за пьяную драку, или за наркоту, в общем, такого, на кого уже что-то есть, и додавливают. Но в целом – да, все правильно.

– Хорошо, – она кивнула. – Когда произошло убийство?

– Двадцатого июня девяносто восьмого года, – ответил Петр, ни секунды не раздумывая. – В приговоре эта дата повторяется неоднократно, поэтому я точно запомнил.

– А когда возбуждено уголовное дело?

– Не знаю… А где посмотреть?

Настя улыбнулась.

– Где посмотреть, – насмешливо повторила она. – Вы эту дату видели сегодня как минимум два раза. На корках дела. Так вот, оно возбуждено третьего сентября. И закончено второго июля следующего года.

– Ну да, как раз третьего сентября и была написана явка с повинной. Что не так-то?

– Да все не так! Откуда вы можете знать, что по убийству в течение двух с половиной месяцев ничего не было сделано, если дело не возбуждалось? Почему оно не возбуждалось? Когда был обнаружен сам факт убийства? Когда? В тот же день? На следующий? Через неделю? Милицию вызвали, но дело не возбудили? Вы так себе это представляете? Плохих сериалов насмотрелись?

Настя разозлилась и даже не старалась это скрыть.

Петр молчал.

– Ваша истина, за которой вы так стремитесь угнаться, не более чем красивая история, которая вам нужна, чтобы прославиться, – продолжала она уже спокойнее. – Я сейчас скажу одну вещь, которая покажется вам ужасной и даже кощунственной, и обсуждать ее мы пока не будем. Пусть мои слова полежат в вашей голове, обживутся в ней, и через пару дней мы сможем продолжить нашу дискуссию. Готовы?

– Готов.

– Так вот, дорогой мой Петр: истина как таковая, сама по себе, никому не нужна. Для каждого человека истина – всего лишь инструмент для достижения какой-то личной цели. Те, кто утверждает обратное, либо глупцы, либо лжецы и лицемеры. Все, философская часть сегодняшнего урока закончена, переходим к практике. Открываем следующий лист дела и читаем вслух.

– Почему вслух? – не понял Петр.

– Потому что вы не даете мне флешку, чтобы я могла читать на своем компьютере. А сидеть с вами рядом и смотреть в ваш ноутбук сродни подглядыванию из-за плеча. Если вы так боитесь за свои материалы, могу предложить вам компромиссный вариант: каждый документ, с которым мы будем подробно работать, вы распечатаете, принтер вон там, в углу стоит. Распечатки будете забирать с собой. Тогда у вас будет полная гарантия, что я никому ничего не передам.

Журналист залился краской, точно так же, как накануне, когда уходил, и Настя почти смутилась. Чего она так наехала на парня? Напугала только… Мягче нужно, спокойнее.

Петр, похоже, обиделся. Пока подключал принтер к ноутбуку и печатал первый документ, не произнес ни слова. Взяв еще теплый лист, Настя примирительно улыбнулась:

– Не сердитесь, Петр. Если я не стану проявлять жесткость и начну гладить вас по головке, то за месяц мы с семью томами не разберемся, поверьте. Вы пришли за положительными эмоциями или за результатом? За эмоциями – это туда же, куда и за журналистским расследованием, то есть никак не ко мне. Если за результатом – то начинайте читать вслух, а я буду смотреть глазами по распечатке.

– Постановление о возбуждении уголовного дела, – разнесся по комнате торопливый говорок Петра, – Москва, третье сентября тысяча девятьсот девяносто восьмого года… старший следователь прокуратуры… юрист третьего класса… ознакомившись с поступившими в его распоряжение материалами, а именно: с явкой с повинной Сокольникова Андрея Александровича… согласно которой он двадцатого июня тысяча девятьсот девяносто восьмого года в помещении квартиры… дома номер… по улице… города Москвы совершил убийство Данилова Г.С. и Даниловой Л.И… Учитывая, что указанная явка с повинной является достаточными данными, указывающими на признаки преступления, предусмотренного статьей сто пятой, частью второй, пунктом «а» УК РФ… а потому, руководствуясь статьями… постановил: возбудить по указанному выше поводу уголовное дело по признакам статьи…

Петр дочитал постановление и сделал паузу.

– Там внизу еще приписка есть от руки.

– Да, я вижу, – отозвалась Настя.

Под текстом постановления красовалось выведенное перьевой ручкой: «Продолжите расследование», и дата – 01.01.1999. Первое января, вся страна отдыхает после праздничной ночи, а человек службу несет, в чужих делах разбирается. Не позавидуешь.

– Это дежурный прокурор срок следствия продлевал.

– Откуда вы знаете? Здесь нигде не написано, что он дежурный.

– На дату посмотрите. Первое января – нерабочий день. Кстати, совет на будущее: если вы хотите написать художественное произведение, обязательно обращайте внимание на место и время составления документа, не забывайте смотреть в календарь и фиксировать дни недели, праздники и выходные. Иначе вы никогда не сможете составить в голове правдоподобную картину, в которой поведение людей объяснялось бы достаточно логично.

– А-а, ясно… Про сроки следствия расскажете?

– Не вопрос.

Она достала с книжной полки Уголовно-процессуальный кодекс. Первая мини-лекция началась.

Загрузка...