Глава 15

Глеб Сиверов уже позавтракал, выпил кофе и собирался отправиться на свою мансарду. Там он хотел поработать за компьютером.

– Ты надолго исчезаешь? – спросила Ирина Глеба.

– Да нет, дорогая, думаю, до вечера.

– Ты мне позвонишь?

– Да, обязательно, – кивнул Глеб, доставая из шкафа зимнюю куртку на меху.

– Ты на чем поедешь?

– На своей машине.

– Послушай, может, поедешь на моей и заедешь на станцию техобслуживания? У меня стартер что-то барахлит… Время на это найдется?

– Хорошо, заеду. Где ключи?

– Где всегда, – сказала Ирина, взяла с полки ключи от квартиры и машины, прицепленные к одному брелоку, и подала Глебу.

Глеб перехватил руку Ирины и несильно сжал.

– Спасибо за завтрак.

– Ты не всегда помнишь о том, что меня надо благодарить.

– Обещаю не забывать.

– То-то…

Ирина поцеловала Глеба в щеку.

– И самое главное, – Глеб говорил с Ириной, как учитель с учеником, – ничего тяжелого не поднимай, не волнуйся. Ты же помнишь, что сказал тебе доктор Хинкель?

– Ой, помню, помню, – махнула рукой Ирина. – Эти доктора, Глеб, всегда говорят одно и то же: тяжелое не поднимать, не нервничать, не есть соленого, горького, острого, горячего…

– Я вижу, ты сама прекрасно все знаешь, – улыбнулся Сиверов.

– Конечно же, знаю! И стараюсь выполнять все рекомендации.

– Как он там, кстати? – Глеб с нежностью посмотрел на Ирину, на ее заметно округлившийся живот.

– Как он там… Не знаю.

– Ты же с ним общаешься.

– Он молчалив, будто обиделся на тебя.

– Почему на меня?

– На меня не за что обижаться.

Ирине было ужасно приятно то, что Глеб проявляет интерес, причем абсолютно искренний. Это было видно по тому, как заблестели его глаза.

– Мне там, наверное, было бы очень хорошо, – мечтательно сказал Глеб. – Ничего не надо делать, плаваешь себе, спишь… Кормят, поят, тепло, уютно, никаких забот.

– Я думаю, и ему хорошо, – Ирина постучала по деревянной панели в прихожей.

– Так что смотри, береги его, – Глеб чмокнул Ирину в щеку и, захлопнув за собой дверь, неторопливо спустился вниз по лестнице.

Он двигался по маршам бесшумно, ставя ноги на ступени так, как это умел делать только агент Слепой.

Перламутровый «фольксваген-гольф» Ирины на удивление легко завелся. И Глеб, пожав плечами, подумал, что жена опять сочиняет и что вообще было бы неплохо запретить ей ездить на машине. Пусть лучше сидит дома и никуда не выходит. А то в городе сейчас полно сумасшедших автолюбителей, а дороги не бог весть какие, то залиты грязью, то обледеневшие, скользкие, разбитые. И если не она врежется в кого-нибудь, то кто-нибудь – в нее, и тогда…

Вот об этом Глебу думать не хотелось. Но он привык размышлять обо всем, чтобы быть готовому к любым, в том числе самым неприятным неожиданностям.

"Обязательно скажу. А еще лучше – заберу ключи от машины. Вот когда родит, выкормит – пожалуйста.

А пока, если ей куда надо, буду возить ее сам. Или чего жалеть денег? Можно вызвать такси, сел, поехал – и все проблемы. К врачу, на рынок, в магазин, в театр…

Или мало еще куда захочется?"

С этими мыслями Глеб и приехал в малозаметный арбатский переулок, где располагалась его якобы мастерская, оборудованная на чердаке старого жилого дома. Он припарковал машину у тротуара, огляделся по сторонам – это уже вошло у него в привычку. Ничего подозрительного не заметил, вернее, не то чтобы подозрительного, а чего-нибудь такого, что привлекло бы его внимание. Закрыл машину и не спеша, опять же бесшумно, поднялся пешком на самый последний этаж, а затем еще одним лестничным пролетом выше и остановился у двери. Его рука уже держала связку ключей.

Сиверов внимательно осмотрел дверь. Все было нормально, посторонние здесь не появлялись – впрочем, так было всегда. Мелочь, но приятно. Глеб, войдя в мастерскую, тщательно закрыл дверь, разделся. Казалось, он не покидал мансарду со вчерашнего дня.

«Ну что ж, как всегда, сначала сварю кофе, послушаю музыку».

У него появилось два новых компакт-диска – оригинальные записи берлинского симфонического оркестра. Но он решил послушать только один.

«Надо растянуть удовольствие. Оба диска слушать не стоит, второй послушаю завтра».

Кофе был сварен. Глеб поудобнее устроился в кресле и уже взял было в руки пульт дистанционного управления музыкальным центром, как зазвонил телефон.

Глеб не стал задаваться вопросом, кто бы это мог быть. Если не ошиблись номером, значит, звонит генерал Потапчук. Телефон мансарды в справочниках не числился, даже Ирина не знала этого номера.

Сиверов снял трубку, но голоса не подал.

– Алло! Это ты. Слепой?

Так и есть – это был Потапчук.

– Конечно, я, Федор Филиппович.

– Я очень рад, что застал тебя.

– А что, разве могли не застать?

– Я позвонил домой, Ирина сказала, что ты выехал.

Я прикинул, сколько времени тебе надо для того, чтобы добраться.

– Все понятно, Федор Филиппович, – Глеб взял кофейник, налил чашку кофе и, прижав плечом трубку радиотелефона к уху, подошел к музыкальному центру, положил на него пульт. Он уже понял, что музыку послушать не удастся.

– Нам нужно встретиться, – без нажима, но твердо сказал генерал.

– Это было бы кстати. У меня к вам есть кое-какой разговор.

– У меня к тебе – тоже.

– Разговор или предложение?

– И то и другое.

Вот оно, началось… Звонок, которого Глеб ждал в новогоднюю ночь, с отсрочкой, но прозвучал.

– Как я понимаю, разговор не телефонный? – бросил Глеб.

– Да, не телефонный. Ты правильно догадался.

– Тогда где и когда?

– А ты не будешь против, если я приеду к тебе на часок?

Глеб на мгновение задумался, а затем сказал:

– Знаете', Федор Филиппович, лифт у меня в доме не работает, и подняться вам ко мне будет проблематично. Высоковато.

– Что ты меня за старую развалину держишь?

– Да нет, не держу, просто не хочу напрягать. Вы уж не обижайтесь. Все-таки вы после ранения не совсем оправились.

Федор Филиппович рассмеялся. И в этом смехе слышалась досада – досада человека на свой возраст, на то, что он не молод и не в состоянии легко взбежать на седьмой этаж, а затем, не переводя дыхание, начать оживленный разговор. Смех внезапно стих.

– Федор Филиппович, давайте встретимся на какой-нибудь явочной квартире, – предложил Глеб, но генерал отказался.

– Нет, давай ты приедешь ко мне в управление.

– Можно и так.

– Тогда я сейчас высылаю за тобой машину.

– Но только не во двор;

– Это понятно. Машина будет ждать тебя на перекрестке.

– На каком? – уточнил Глеб.

– На твоем любимом, перед переулком.

– Идет.

– Значит, через полчаса. Шофера ты узнаешь…

Глеб не дал генералу договорить.

– Буду, – он нажал на кнопку, отключив телефон.

«Что же у них стряслось? – все еще держа в правой руке радиотелефон, а в левой – чашку горячего крепчайшего кофе, подумал Глеб. – Но чего гадать? Часа не пройдет, как все узнаю».

Он не выносил строить догадки и предположения там, где была возможность выяснить все достоверно.

«Между прочим, надо будет поговорить с генералом о его здоровье. Что-то он мне в последнее время не очень нравится. Хотя уговорить его поехать отдохнуть я, разумеется, не смогу».

Ровно через Полчаса Сиверов подошел к условленному переулку. Черная «волга» с двумя антеннами и затененными стеклами – та самая, которая ночью привезла генерала Потапчука из дома в управление, уже поджидала его. Она стояла на перекрестке в нарушение правил, и Глеб увидел, как сержант ГАИ вразвалочку подходит к автомобилю. Он постучал жезлом по стеклу.

Что ему сказал шофер, Глеб, само собой, не слышал: он наблюдал эту сцену с расстояния метров пятидесяти.

Но гаишник мгновенно вытянулся рядом с машиной по стойке «смирно», и его рука, привыкшая брать взятки и выхватывать документы у запуганных водителей, как марионеточная, дернулась к шапке с кокардой.

«Ну вот, получил свое».

Гаишник быстро ретировался, а Глеб, подойдя к машине, открыл дверцу, уселся на заднее сиденье и спросил шофера:

– Потапчук прислал?

– Да-да, Потапчук. Это я вас должен привезти?

– Меня. Добрый день.

– Какой он к черту добрый! Мотаюсь как проклятый, подняли среди ночи, уже почти сутки не сплю.

– Куда деваться, – посочувствовал Глеб, – работа есть работа.

– Работа тогда работа, когда за нее хорошо платят, – буркнул водитель.

– За безделье вообще ничего не платят.

Водитель погнал автомобиль, игнорируя правила, проскакивая на желтый и даже один раз на красный свет.

– А что ты ему сказал? – спросил Глеб, вспомнив об инциденте на перекрестке.

– Кому?

– Гаишнику.

– Сказал, чтобы он валил куда подальше и не мешал работать.

– Хорошо тебе.

– Да чего хорошего? Единственная радость в жизни, что гаишники не трогают, обходят за полверсты.

– Но этот же не обошел?

– Это дурень какой-то, лимитчик. Без году неделя как из деревни приехал, в номерах не разбирается, а уже деньги у водил вымогает.

– Так у тебя же обычные номера на машине, не государственно-кремлевские.

– Конспирируемся, служба такая, – с гордостью сказал водитель.

Вот за такими нехитрыми разговорами они въехали во внутренний двор огромного здания.

Внизу Глеба встретил один из помощников генерала Потапчука и повел Сиверова через черный вход, по каким-то запутанным лестницам, пока они наконец не попали в большой коридор, устланный широкой красной ковровой дорожкой, и остановились прямо у двери генеральского кабинета.

– Сейчас доложу.

– Да ждет он, точно.

– Так положено.

Помощник постучал и открыл дверь. Стоявший у окна генерал Потапчук повернулся и пошел навстречу гостю. По виду генерала Глеб мгновенно догадался, что дела не ахти какие и что Федор Филиппович уже с середины ночи на ногах. На столе стоял дымящийся кофе. Генерал кивнул помощнику, и тот исчез.

А сам крепко пожал руку Глебу.

– Ты выглядишь отдохнувшим, Глеб Петрович.

– Да, ничего, Федор Филиппович, отдыхать не отдыхал, но и не утруждался особо.

– Как Ирина?

– Тоже ничего.

– Как прошла операция?

– Доктор говорит – успешно, даже рисует самые радужные перспективы.

– Не верю я ни в какие радужные перспективы, особенно в те, которые рисуют врачи. Рисуй не рисуй – все равно получишь… Правда, к твоему случаю это не имеет отношения.

– Что случилось?

– Присаживайся, наливай кофе, и начнем разговор.

– За тем и приехал.

Глеб устроился в мягком кожаном кресле перед низким столиком. Генерал Потапчук, как всегда при встречах с агентом Слепым, изменил своим привычкам и сел не за письменный стол, а опустился в другое кресло рядом с гостем, взял чашку в руки и положил пачку сигарет возле пепельницы, в которой громоздилась пирамида окурков.

«Окурки – трупы сигарет», – подумалось Сиверову.

– Вот, Глеб, что случилось – Мерцалов в Москве.

Пессимисты оказались правы.

Глеб ничем не выдал, что эта новость его сильно удивила. Он глотнул кофе, посмаковал его вкус.

– Откуда такая информация?

– Он успел засветиться. Вчера днем в ресторане Мерцалова опознал офицер ФСБ капитан Сергачев.

И попытался его взять. Сумасшедший, он думал, это легко и просто.

– Как взять – в одиночку?

– Никто толком не знает, как это произошло. Его пытались взять Сергачев с двумя омоновцами, которые оказались в ресторане. И у гардероба они попытались захватить Мерцалова.

Глеб отставил кофе.

– Хотите, я вам скажу результат?

– Ну, говори, – сдвинув к переносице седые брови, с какой-то горечью обронил Потапчук.

– Взять они его не смогли, и, думаю, Мерцалов оставил после себя два трупа.

Генерал немного злорадно сказал:

– Ошибаешься, Глеб, не два, а три.

– Ну что ж, ошибка, конечно, не очень приятная.

Я хотел сказать, что три, но затем решил преуменьшить.

Праздники меня расслабляют.

Потапчук промолчал.

– А как вы считаете, Федор Филиппович, если бы меня попытался взять офицер ФСБ с двумя омоновцами, это бы им удалось?

– К счастью, такое возможно только предположить.

– Можно добавить еще пару человек.

– Но не нужно… – скривил генерал тонкие губы и добавил:

– Людей жалко.

– То же самое и с Мерцаловым. Так что, капитан Сергачев действовал на свой страх и риск, никого не поставив в известность?

– Получается так. Если бы я об этом знал, все можно было бы переиграть. Мерцалова следовало вести и, только все тщательно продумав, произвести захват.

– Да, прыть не всегда идет на пользу дела, – философски заметил Сиверов, вновь берясь за кофейную чашку. – А что произошло потом?

– Я думаю, Глеб, ты знаешь сам. Он исчез, растворился. Без следов.

– И что вы собираетесь делать?

– Делаем все, что можем. Кстати, вот результаты баллистической экспертизы, – генерал кивнул на свой стол, на краю которого лежал целлофановый пакет с тремя пулями и тремя гильзами, а также три листа бумаги, сколотые одной скрепкой.

– Разрешите?

– Пожалуйста.

Глеб поднялся с кресла, посмотрел на пули, на гильзы.

– По-моему, это армейский кольт. Правда, пули какие-то странные: почему они так оцарапаны?

– Почитай заключение баллистиков.

Глеб взял листы и быстро прочел.

– Ну что ж, все правильно. Пули бронебойные, усиленный заряд, армейский кольт.

– И ты любишь это оружие?

– Да, генерал, это надежная машина. Почти никогда не дает осечки, позволяет вести прицельную стрельбу. А в случае чего его можно использовать и в рукопашном бою. В общем, тяжелая штука и универсальная.

– Надеюсь, с собой ты его не носишь?

– Нет, Федор Филиппович, не ношу. Я же не сумасшедший. Я вообще не люблю оружие, беру в руки, только когда выхожу на работу.

– Считай, Глеб, ты на работе.

– Я это понял, генерал.

– Мерцалова следует найти.

– Так что все-таки делает, ваше управление? У вас так много людей.

– Я же сказал, мы пытаемся сделать все, что в наших силах. Фотография Мерцалова распространена, она у каждого сотрудника ФСБ, ФСК, у всех тех, кто с нами сотрудничает. А еще мы хотели – и бумага уже была подписана – несколько раз показать фотографию Мерцалова по телевидению и обратиться к населению.

– Все понятно, Федор Филиппович. Этим вы ничего не добьетесь.

– Да, мы отказались от этой затеи. А почему ты так думаешь?

– Он слишком умен и осторожен, чтобы попасться таким образом.

– Но, возможно, его кто-нибудь и увидит. Он же должен питаться, выходить в магазин, в ресторан, менять деньги, в конце концов… Не может же он выполнить свою работу, безвылазно сидя где-нибудь в квартире или на чердаке!

– Естественно, нет.

– Так что же он будет делать?

– Он изменит внешность, генерал.

– Как изменит?

– Ну, приклеит бороду, усы, наденет парик… Обязательно поменяет костюм, поменяет повадки, походку. Мерцалов не тот человек, который может попасться участковому или сотруднику уголовного розыска.

– Да, я тоже так думаю. Но ведь что-то же надо делать!

– Делайте, делайте. Все ваши действия будут заставлять его двигаться, а это самое главное. Двигаться в том смысле, – уточнил Глеб, – предпринимать определенные действия. Чем черт не шутит, вдруг он поведет себя как-нибудь неадекватно, и тогда его можно будет увидеть, засечь.

– Я тоже надеюсь на это, – сказал генерал, раскуривая уже вторую сигарету.

– Можно пожелание, Федор Филиппович?

– Почему же нельзя.

– Вы не курили бы так много.

– Ладно тебе. Жена уже достала.

– Тоже печется о вашем здоровье?

– Запилила своей опекой.

– Я не пилю – просто советую.

– А сам куришь?

– Да, курю. Но лишь в двух случаях: когда волнуюсь или когда мне очень хорошо.

У генерала чуть не сорвалась с языка шутка: «И в постели с женщиной ты куришь? Ведь с женщиной тебе хорошо наверняка?» – но он сдержался.

– Знаете, генерал, я не курю лишь в постели с женщиной.

Федор Филиппович почувствовал, что кровь прилила к щекам.

«Вот уж этот Сиверов, чтоб его!.. Насквозь видит, ничего от него не скроешь – даже мысли. А еще кличка у него – Слепой».

Потапчук пожал плечами и поспешил сменить тему:

– Так что, Глеб Петрович, давай, начинай заниматься. Если что понадобится, я к твоим услугам. Мои люди тоже. Транспорт.

– Нет, генерал, я привык действовать в одиночку.

Хуже всего, что у меня пока нет никаких соображений.

– Ничего, я все равно отдам распоряжение в случае чего выделить тебе людей и технику, не помешает.

– Вероятно… Но и не поможет.

– Ты мне хотел что-то сообщить? Или спросить? – генерал вспомнил телефонный разговор.

– Вот что, – Глеб запустил руку в карман и вытащил сложенный вчетверо лист белой бумаги, на котором мелким шрифтом были отпечатаны фамилии, имена, адреса, телефоны и всевозможные, на первый взгляд, бессмысленные цифровые данные – часть их начиналась с нуля, – и подал этот листок генералу.

Тот поморщился и был вынужден достать из кармана пиджака очки.

– Что это?

– Это одна моя находка, генерал. По-моему, любопытная. А как она вам?

– Все-таки объясни, что это. И зачем ты мне это показываешь?

– Я хотел бы получить информацию по тем людям, чьи фамилии здесь указаны.

– Откуда у тебя взялись эти фамилии?

– Вы знаете что-нибудь, Федор Филиппович, об ограблении банка в Женеве, о том ограблении, когда пострадал… – Глеб уже знал имя русского, которого встречал у входа директор банка, но не торопился называть его.

– Когда пострадал кто?

– Артем Прохоров.

– Да, я слышал об этом.

– Так вот, это информация с его записной книжки, которая случайно попала мне в руки.

Генерал хохотнул.

– Ну и случайность, я тебе скажу! Ты удивительный человек, Глеб Петрович, тебе ужасно везет. Ты всегда оказываешься в нужном месте в нужное время. Думаю, за эту книжку тебе очень много заплатил бы ее хозяин.

– Я тоже так думаю, Федор Филиппович, но деньги мне не нужны.

– Хорошо, книжку оставь пока у себя. Все, что будет по моему управлению, я тебе дам.

– Сбросьте мне на дискету, я посмотрю на своем компьютере.

– Но особо секретную информацию.., выносить из здания…

– Нет, генерал, только то, что вы посчитаете возможным. Остальное я просмотрю здесь.

– Договорились. А ты действуй. И вот еще… Эти бумаги присланы мне из Норвегии и… – генерал тяжело вздохнул, – и из Италии. Скорее всего, и там, и там действовал Мерцалов. Он в Риме застрелил Аль-Рашида, а под Оленом заколол стилетом Валентина Батулина. Все эти люди связаны с подписанием контракта по нефти, очень широкомасштабного и значительного, и, если честно сказать, сильно ущемляют интересы одного из наших восточных друзей. Но для того чтобы контракт был сорван окончательно, им нужно…

– Я все понял. Мерцалов приехал в Россию, чтобы убрать нашего «главного нефтяника»?

– Да, именно, – хмыкнул генерал. – Хорошо с тобой разговаривать, Глеб Петрович. Я не успеваю додумать мысль, а ты уже произносишь законченную фразу.

– Что поделаешь, Федор Филиппович, голова нужна не для того, чтобы шапку носить, верно?

– Верно, Глеб, верно.

Еще около часа Федор Филиппович Потапчук, не отвечая ни на какие телефонные звонки, оживленно беседовал с Глебом Сиверовым. Они обсуждали всевозможные варианты и делились друг с другом самыми невероятными соображениями по предстоящему делу.

Дважды помощник приносил им кофе и дважды забирал переполненную пепельницу с низкого столика.

Наконец все было оговорено, и Глеб покинул управление генерала Потапчука.

Загрузка...