Глава 18 Праотец зла

Красное сияние снова порозовело и исчезло. Но неопределенные очертания сидящего на стуле остались на месте. Дьявол, как и прежде, говорил на современном английском языке со слегка архаичным акцентом.

Фентоном снова овладело чувство, которое он испытал в тот вечер, когда впервые встретил дьявола. Ему казалось, будто он видит сон. Голоса производили впечатление беззвучных, непонятные эмоции витали вокруг неощутимыми волнами. В то же время все выглядело естественным и обыденным, словно двое мужчин беседовали в курительной клуба.

Прежде чем Фентона окутало ощущение погружения в грезы, он успел вскочить на ноги и с трудом удержаться от старинного ругательства. Снова сев, он заговорил холодно и вежливо, под стать манерам собеседника.

— Добрый вечер, дорогой сэр.

Последовала долгая пауза. Дьявол выглядел раздосадованным.

— Профессор Фентон, — сказал он, — разве я чем-либо оскорбил вас? Мое присутствие нежелательно?

— Оно всегда желательно, — ответил Фентон, — ибо вступать с вами в словесный поединок — истинное наслаждение. Все же вы выбрали чертовски… я хотел сказать, чрезвычайно неподходящий момент для своего визита.

— Ага! — Дьявол, казалось, просветлел. — Вы имеет в виду… э-э… молодую леди?

— Которая вернется очень скоро.

Дьявол был глубоко шокирован.

— Друг мой! — запротестовал он. — Неужели вы хоть на секунду вообразили, что я намерен вмещаться в ваше маленькое приключение? Ни в коем случае! Подобные истории в девяти случаях из десяти весьма полезны для меня… А, понимаю! Вы считаете мое присутствие в такой момент смущающим и бестактным?

— Я не сказал бестактным, а просто отметил, что вы выбрали неподходящее время.

— Ну и ну! — усмехнулся дьявол. — Не ожидал, что вы столь тривиальны! В таком случае вы могли бы отложить ваши любовные шалости на другой раз.

— Неужели вы с вашим обширным опытом, сэр, когда-либо находили подобный аргумент убедительным?

Голос дьявола слегка изменился.

— Вам не приходит в голову, профессор Фентон, что вы слишком легкомысленны в вопросах, касающихся вашей души?

Фентон впервые ощутил в волне исходящих из кресла эмоций намек на зло, правда, вроде того, которое присуще испорченному ребенку. Все же маленький мальчик мог сокрушать лишь игрушечные горы и армии оловянных солдатиков, в то время как праотец зла мог делать то же самое с вполне реальными горами и армиями.

К тому же, хотя дьявол продолжал вести себя обычно, словно находясь в клубе, ощущение его могущества внезапно усилилось. Он походил на игрока, имеющего на руках одни козыри и начинающего это демонстрировать. Конечно, ему было известно с самого начала, что Мег находится здесь.

На мгновение, как и во время их предыдущей встречи, присутствие дьявола вызвало у Фентона острое чувство страха. Фентон знал, что ходит по жердочке. Но, говоря метафорически, у дьявола — не было козырного туза, поэтому Фентон мог смело вести игру дальше.

— Вы правы, — согласился Фентон с нотками унижения в голосе. — Я относился к этим вопросам… возможно, чересчур легкомысленно. Прошу у вас прощения.

— О, не волнуйтесь! — успокоил его дьявол. — Я просто хотел напомнить о вашем положении. В конце концов, некоторое время назад мы подписали определенное… соглашение.

— Разумеется.

— Выполнил ли я условия сделки?

— Откровенно говоря, сэр, вы водили меня за нос.

— Но вы ведь желали стать сэром Ником Фентоном и стали. им! К сожалению, выполнение некоторых ваших «условий» находилось за пределами даже моего могущества. Будучи рассеянным, я забыл напомнить вам об этом вовремя.

— Что?! — Ужас вновь охватил Фентона. — Вы «забыли» напомнить?

— Увы, да, — вздохнул дьявол. — Но, говоря мне «сделайте то-то» или «не делайте того-то», вы сами должны были понимать, что не в моей власти противостоять истории. Однако, дорогой сэр! — с обидой добавил дьявол. — Я честно предупредил вас, что изменить историю не может никто.

— Никто?

— Ни я сам, ни мой… Оппонент, — самодовольно ответил дьявол, бросив взгляд наверх. — Давным-давно, в то время, которое находится (простите меня) за пределами вашего сознания, мой Оппонент и я планировали историю этой очень маленькой планеты. Разумеется, мы противостояли друг другу, но изменить историю нельзя. Я уже почти забыл об этом плане, который, словно старый пыльный чертеж архитектора, свернут в трубку и засунут в какую-нибудь дыру в дебрях времени.

Голос дьявола звучал успокаивающе и почти гипнотически.

— Послушайте, профессор! — заговорил он, кашлянув, и изменив тон. — Раз я сделал из вас сэра Ника Фентона, чего же вам бояться? Абсолютно нечего, пока я не… пошлю за вами в момент вашей смерти. Давайте побеседуем о более приятных вещах, например, об этой молодой леди…

Дверь открылась, и на пороге появилась Мег.

В левой руке она держала горящую свечу в медном канделябре. Блестящие темные волосы свободно падали на плечи. Правая рука придерживала желтый халат, который она носила, когда Фентон впервые увидел ее в качестве Мег Йорк.

Даже при свете свечи она не могла заметить неопределенные очертания сидящего в кресле. И тем не менее, Фентон понимал, что она знает о его присутствии.

Свечное пламя, возможно, от сквозняка, заколебалось, вспыхнуло голубоватым светом и погасло. Перед его исчезновением Фентон заметил странные изменения в лице Мег, которые, однако, уступили место ее привычной красоте, прежде чем комната погрузилась во мрак, нарушаемый лишь тлеющими огоньками в камине.

Мег стояла в ужасе; колени ее словно одеревенели.

— Можете не стесняться, дорогая, — любезно промолвил визитер. — Присоединяйтесь к нам, если хотите.

Он говорил тоном пожилого дядюшки, собиравшегося дать шиллинг восьмилетней девочке.

— Нет-нет, дорогая моя! — предупредил дьявол с той же любезностью. — Вы не должны занимать тот же стул, что и мой добрый друг, профессор Фентон, Думаю, широта моих взглядов известна всем. Но это помешает… как бы это выразиться яснее?.. концентрации ваших и профессора мыслей. Так что, дорогая, садитесь на оттоманку.

Мег, отвернувшись от Фентона, нетвердым шагом двинулась к оттоманке и села, запахнувшись в желтый халат.

Охваченный ужасом Фентон прочистил горло.

— Могу я задать один вопрос? — спросил он у дьявола.

— Ну разумеется, друг мой!

— Когда я по глупости просил, чтобы вы перенесли меня в семнадцатый век, Мэри Гренвилл предложила вам продать свою ду… присоединиться к вашим домочадцам, если она сможет сопровождать меня?

Визитер ответил вопросом.

— Что, если так? — осведомился он, словно лавочник из Чипсайда.

— Сэр, — продолжал Фентон, — моя душа не представляет особой ценности. Но я предлагаю вам ее по доброй воле взамен души Мэри.

Мег резко выпрямилась.

— Нет! — крикнула она Фентону. — Он не властен заключить подобную сделку, даже если захочет этого! Не слушай его!

Закрыв лицо руками, она съежилась на диване, как будто ее ударили. Однако ни Фентон, ни его посетитель не двинулись с места.

Фигура в кресле, казалось, обернулась к Фентону.

— Девушка абсолютно права, — промолвил дьявол. — Она стала, как вы деликатно выразились, одной из моих домочадцев, когда ей было около восемнадцати лет — по-моему, в 1918 году — потому что находила мир невыносимо скучным и слишком любила мужчин.

Фентон попытался заговорить, но не смог.

— Она уже давно прошла испытательный срок, — заверил его дьявол. — В целом мисс оказалась весьма сговорчивой девушкой, великолепно исполняющей поручения. — Его тон снова стал мягким и успокаивающим. — Но по причинам, простите, неприятным даже мне, ее привязанность всегда была сосредоточена на вас. Когда она умоляла отправить ее в путешествие вместе с вами, разве могло мое чувствительное сердце отказать ей?

— Значит, невозможно вернуть ей?..

— Невозможно.

— Даже если…

— Стоит ли оскорблять моих слуг, сэр? Девушка вполне счастлива среди них.

В тоне дьявола внезапно зазвучала насмешка.

— Однако ваше предложение, профессор, было более чем великодушным! Впрочем, вам вообще присуще донкихотство. Вы предлагаете мне собственную душу? Но почему я должен платить за то, чем и так обладаю?

Казалось, что мысли в голове Фентона говорят вслух.

«Пришло время нанести удар!» — шептали они.

— Нет! — заявил Фентон громко и четко.

— Прошу прощения?

— Вы не обладаете моей душой, никогда ею не обладали и, с Божьей помощью, не будете обладать!

Огонь потрескивал в камине. Фентон приготовился к взрывной волне эмоций, вызванной тем, что злой мальчик одержал верх над вежливым философом. Но тяжелое молчание казалось еще более угрожающим.

— Чем вы можете подтвердить ваше заявление, профессор Фентон?

— Подтверждение ищите в богословии.

— Думаю, вам следует высказаться более определенно.

— С удовольствием. Сэр Николас Фентон родился 25 декабря. Если вы позабыли, то напомню вам, что я тоже, а 25 декабря — это день Рождества.

Фентон склонился вперед.

— Из книг, — продолжал он, — мне стало известно, что мужчина или женщина, рожденные в день Рождества, не могут продать душу дьяволу, если только они не преподнесут вам ее по доброй воле или не поддадутся на ваши уловки, а я не сделал ни того, ни другого. Так что любой договор, заключенный между нами, не имеет законной силы. Вы будете это отрицать?

— Вы принимали от меня услуги и должны за них заплатить.

— Безусловно. Согласно правилам, каждый год 25 декабря я должен делать вам рождественский подарок. Когда в этом году наступит упомянутая дата, я с радостью преподнесу вам серебряную вилку или иллюстрированную Библию. Неужели вы об этом не знали?

— Разумеется, знал. Но меня интересовало, известно ли это вам.

— Интересовало? — переспросил Фентон. — Разве вам не известно буквально все?

— Известно. О чем вам вскоре предстоит узнать с глубоким сожалением. Но временами, когда я имею дело с глупыми донкихотскими душами, вроде вашей, — дьявол почти огрызнулся, — на моих глазах появляется повязка.

— Ее надевает Тот, кто более велик, нежели вы?

— Не более! — сердито ответил дьявол. — Предупреждаю вас, профессор Фентон, что такие речи опасны!

— Вы признаете себя побежденным?

— О, я не могу получить вашу душу по своей воле. Вас будет судить мой Оппонент, а Он, как я слышал, не особенно снисходителен в подобных делах… Но вы перехитрили меня, профессор Фентон — вот чего я не могу вынести! Почему вы это сделали?

Фентон снова подался вперед, вцепившись в подлокотники стула.

— Потому что вы величайший мошенник в истории, — ответил он. — Вы не в состоянии вести честную игру даже с больной собакой! И я решил перехитрить вас! — Теперь Фентон почти кричал. — Мне это удалось, потому что вы круглый дурак!

Взрыв наконец произошел. Мег завизжала, корчась на оттоманке, хотя ее он едва коснулся.

Волна гнева, безмолвная, но смертоносная, ударила Фентона, словно пушечное ядро. Он как будто слышал оглушительные удары злого мальчишки в жестяной барабан и явственно ощущал грозное присутствие самого Сатаны. Физически это истощило его. Бормоча молитву, он глядел туда, где, по его предположению, находились глаза посетителя.

Посмотрев на Мег, Фентон пришел в ужас. Огонь, теперь ярко горевший в камине, освещал ее лицо, ставшее таким же, каким он увидел его в первую ночь своей новой жизни: хитрым, насмешливым и злым. Поистине не следует называть дьявола дураком — это единственное, что может вывести его из себя.

Все же мощная волна гневных эмоций не причинила ему вреда.

Взрыв прошел, но угроза осталась в комнате, словно символизируясь злобной гримасой на лице Мег. Сам дьявол казался задумавшимся. Когда он, наконец, заговорил, в его голосе звучали неподдельные веселье и интерес.

— Профессор Фентон, — любезно осведомился он, — вы и впрямь думали, что можете перехитрить меня?

— Ну, я не был уверен…

— В самом деле? Не были уверены? Зато я был! Сначала вы мне нравились, но теперь мое отношение изменилось. Мне очень хочется указать вам на ваши ошибки, в результате которых вас ожидают неприятные сюрпризы. Но я сдержусь — вы и сами скоро их поймете. Давайте рассмотрим только малейшую из них.

— Ваш низкий интеллект, сэр…

Но гость не обратил на это внимания.

— Вы ведь намеревались изменить историю, не так ли? — продолжал он. — И думаю, что уже не раз пытались это сделать?

— Да.

— Вы говорили с двумя умнейшими людьми Англии, придерживающимися диаметрально противоположных взглядов, — королем Карлом II и милордом Шафтсбери. Каждое слово, сказанное вами, было правдой. Но разве кто-нибудь из них поверил вам?

— Нет.

— Королю вы очень нравитесь, и ему хотелось вам поверить. Он надел вам на палец перстень с камеей, чтобы в случае, если с вами стрясется беда… — здесь визитер злорадно усмехнулся, — …вы послали ему его. Но защитит ли вас это кольцо? Едва ли.

— И наконец, — добавил дьявол. — Почему, профессор Фентон, вы так удивились, увидев меня здесь сегодня вечером? Несомненно, вам следовало ожидать моего визита.

— Вот как?

— Разумеется! Единственная конкретная дата в истории, которую вы твердо решили изменить, это 10 июня. В этот день (я знаю об этом, ибо мне известно все) вашей жене Лидии суждено умереть от яда…

На сей раз посетитель испугал Фентона по-настоящему. Он едва дышал и сидел, словно парализованный.

Лидия! Полночь! Он обещал вернуться до этого времени! Дрожащими пальцами Фентон извлек из кармана часы, чуть не уронив их. Его усталые глаза не могли при свете огня в камине разобрать цифры на циферблате. Быть может, еще не поздно!

— Один час! — взмолился он. — Умоляю вас, сэр, дайте мне один час!

Казалось, визитер удивленно приподнял брови.

— Час? — осведомился он. — Разве это имеет значение?

— Да, да, да! — воскликнул Фентон. — В полночь наступает 10 июня. Я должен быть дома до полуночи, чтобы с Лидией ничего не случилось!

— Будь я проклят! — воскликнул визитер, в точности имитируя Джорджа Харуэлла. — По-моему, этот человек лишился рассудка!

Фентон бросился к догорающему огню, поднеся открытый циферблат к красным уголькам. Стрелки остановились на девяти Тридцати — времени, когда он перешагнул порог жилища Мег.

Потрясенный Фентон захлопнул крышку часов. Внезапно он бросился к креслу, протянув руки и явно намереваясь вцепиться в горло сидящему в нем. Но в кресле никого не оказалось. Фентон медленно вернулся на прежнее место и при очередной красноватой вспышке с мыловарни вновь увидел в кресле знакомые смутные очертания.

Визитер усмехнулся.

— Заметьте, дитя мое, — обратился он к Мег, — как ваш Гектор[115] теряет голову, когда думает об опасности, грозящей Лидии, и как безумно он ее любит! Неужели мне никогда не удастся убедить вас в этом?

Мег стояла на коленях на оттоманке, обнажив зубы в гневной гримасе; рот ее стал квадратным, как у греческой маски.

— Одну минуту, профессор Фентон, — промурлыкал дьявол. — Прошу прощения за то, что подумал, будто вы лишились рассудка. Ибо теперь я вижу простейшее объяснение тому, что только что меня озадачивало.

— Что вы имеете в виду?

— По-моему, друг мой, весь прошедший месяц вы вели собственный календарь в специальной книжечке?

Фентон, потеряв терпение, бросился к оттоманке, чтобы схватить шпагу, парик и шляпу. Мег ринулась на него, как кошка, но он отшвырнул ее. Застегивая пряжку пояса со шпагой, Фентон застыл как вкопанный, услышав голос гостя.

— Календарь или дневник — называйте его, как угодно, — был заперт в шкафу. Вы никому его не показывали, никому не говорили, что со страхом ожидаете 10 июня, не так ли?

— Я…

— И тем не менее, — продолжала неясная фигура в кресле, — сегодня вечером мистер Рив абсолютно справедливо провозгласил за вашим столом, что «битва» на Пэлл-Мэлл произошла вечером 7 июня. Теперь вспомните! Два дня после упомянутой «битвы» вы отдыхали. На третий день, сегодня вечером, у вас состоялся маленький ужин, не так ли?

Фентон машинально пристегнул плащ к левому плечу и потянулся за париком.

— С вашей стороны это было очень глупо, хотя и простительно, — продолжал дьявол. — Вы забыли, что после битвы проспали целый день и ночь под действием лауданума и не прикасались к вашему дневнику. Поэтому в качестве следующей даты вы вписали туда 8 июня вместо 9-го. Ваш календарь отстает на один день.

Фентон нахлобучил на голову парик.

— Что, черт возьми, вы хотите этим сказать? — рявкнул он.

— То, что 10 июня было сегодня. И ваша жена умирает.

Краткая пауза казалась невыносимой.

— Лжец!

— К чему мне утруждать себя ложью, профессор Фентон? Скоро вы сами узнаете, что это правда.

— Время! Сколько сейчас времени?!

— Напоминаю вам снова, что это не имеет значения. Если я и остановил ваши часы, то только для того, чтобы напомнить вам, как месяц назад вы глумились надо мной потому, что я мошенничаю с часами и датами. Еще секунду! — задержал он бросившегося к двери Фентона. — Я хочу объяснить вам, что ваша жена была отравлена и сейчас умирает отчасти в результате вашего пренебрежения.

— Моего пре?..

— Совершенно верно. Этим вечером вы вернулись из Уайтхолла… ну, скажем, в неважном настроении. Кто-то, кого вы абсолютно не подозревали, дал миледи Фентон смертельную дозу мышьяка. Когда у миледи начались боли, она послала вам сообщение с мисс Джудит Пэмфлин. Вы ведь всегда верили в преданность этой особы?

— Да!

— В некотором смысле вы были правы. Но вы никогда не думали, что Джудит Пэмфлин предпочитает видеть свою любимую леди мертвой, чем в ваших руках?

Фентон остался неподвижен.

— Поэтому мисс Пэмфлин сообщила лишь то, что миледи хочет поговорить с вами. Больше ни одного слова из нее не вытянули бы и в Ньюгейте. Вам следовало заподозрить неладное, когда вы узнали, что Джудит Пэмфлин побывала в комнате вашей жены. А вы поспешили из дома искать утешения у другой женщины.

Мег, вновь опустившись на колени на оттоманке, взмолилась изменившимся голосом:

— Сжальтесь над покорнейшей из ваших слуг и перестаньте его мучить!

Послышался звук, как будто чья-то большая чешуйчатая лапа потерлась о дубовый подлокотник кресла.

— Дитя мое, — промурлыкал гость, — вы, бесспорно, обладаете определенной привлекательностью, особенно когда поступаете столь небрежно с вашим халатом. Но обвинить меня в том, что я кого-то мучаю? Вы приводите меня в ужас!

И неясная фигура в кресле обернулась к Фентону.

— Идите, но вы опоздаете. Думаю… нет, уверен, что ваша супруга в этот момент пребывает в предсмертной агонии. Вы не застанете ее живой, даже если полетите на крыльях.

Дверь захлопнулась за Фентоном. Послышался топот сапог и звон шпор быстро удаляющийся вниз по лестнице. Когда хлопнула наружная дверь, наступила тишина.

Снова раздался звук, словно издаваемый чешуйчатой лапой. Мег вздрогнула от отвращения. Угли догорали в камине.

— А теперь, моя дорогая… — проворковал дьявол.

Если бы двадцать пять минут спустя кто-нибудь находился на темной Пэлл-Мэлл, то он услышал бы топот мчавшейся галопом вороной кобылы. Резко затормозив перед входом в дом, Красотка едва не сбросила седока, прежде чем он успел спешиться. Смертельно бледный Фентон в съехавшем набок парике и с окровавленными шпорами помчался к парадной двери, которая открылась до того, как он успел прикоснуться к ней.

В нижнем холле стоял привратник Сэм со свечой в руке, его жезл был прислонен к стене. Около него стоял Джайлс, тоже со свечой и с лицом, как у трупа. Было настолько тихо, что слышался шепот листьев снаружи.

— Этого не может быть! — закричал Фентон, словно пытаясь убедить их в разумности своих слов. — Это неправда! Мне это приснилось! Моя жена, самая добрая, самая прекрасная…

Джайлс отвернулся, очевидно, будучи не в силах смотреть на него.

— Сэр, — заговорил он, с трудом справившись с дрожащими губами, — миледи скончалась полчаса назад. Сейчас она с Богом.

Несколько секунд Фентон рассматривал трещину на полу. Заметив движение тени, он поднял голову и увидел, что Джайлс повернулся к нему.

— Сэр, — сказал он, — мы искали вас повсюду. Никто не знал, где вас найти. Кто сообщил вам, сэр, что миледи… умирает?

— Дьявол, — ответил Фентон.

Сэм отшатнулся. Свеча выпала из его руки на пол. Джайлс тихо и резко приказал ему идти вниз. Подобрав жезл и сломанную свечу, Сэм удалился.

— Сэр, — заметил Джайлс, — ваши шутки неуместны.

— Посмотри на меня! По-твоему, я шучу?

Свеча дрогнула в руке слуги.

— Нет, сэр, я только…

— Ты обвиняешь меня, Джайлс.

— Обвиняю вас? В чем?

— В пренебрежении. И ты прав. Но кто это сделал, Джайлс? Кто отравил ее? Джудит Пэмфлин? — Фентон медленно извлек из ножен шпагу. — Где сейчас эта женщина, Джайлс?

— Нет, сэр! Умоляю, спрячьте вашу шпагу! Вам не придется пачкать руки, если вы только выслушаете меня!

— Где она, Джайлс?

В отчаянии Джайлс вцепился в руку Фентона.

— Хозяин, эта женщина внизу — ее охраняют слуги. Если Джудит Пэмфлин виновна, что весьма вероятно, они сами предадут ее лютой смерти, потому что обожают вас. Вам стоит только слово им сказать. Но нельзя действовать на горячую голову. Подумайте, хозяин, неужели миледи понравилось бы, если бы эта женщина умерла от вашей шпаги?

Отодвинув плечом Джайлса, Фентон сделал два шага вперед, затем остановился и, казалось, задумался. С усилием взяв себя в руки, он вложил шпагу в ножны.

Фентон и Джайлс смотрели куда угодно, только не друг на друга. Первым заговорил Джайлс:

— Вы бы смогли посмотреть на нее?

— На кого?

— На миледи, сэр. Мы выветрили из комнаты запах смерти: открыли окна, разбросали ароматные травы. Думаю, миледи бы понравилось…

— Черт бы тебя побрал! Прекрати говорить о ней, как о мертвой!

— Прошу прощения, сэр. Могу я посветить вам?

— Я… Да, спасибо…

Они медленно поднялись. Фентон только один раз споткнулся на лестнице.

Лидия находилась одна в темной комнате. Джайлс со свечой скромно остановился в дверном проеме. Фентон сделал три шага вперед. Слезы жгли ему глаза, он вытер их рукавом, но они продолжали слепить его.

Лидия лежала на большой кровати с отодвинутыми занавесами, ее волнистые волосы рассыпались по подушке, глаза были закрыты, руки скрещены на груди, в одной руке был зажат какой-то предмет. Фентону она казалась живой, потому что его глаза заволокли слезы, что было к лучшему.

Медленно обойдя кровать, Фентон остановился со стороны открытых окон, впускавших в комнату прохладный ночной воздух, наклонился и поцеловал еще тепловатые губы Лидии. Теперь он увидел, что она прижимает к груди голубую зубную щетку которую он велел сделать для нее. Эта вещица послужила для Лидии последним воспоминанием о нем.

Это окончательно сломило Фентона. Ничего не видя и не ощущая, он отвернулся от кровати и склонился на подоконник. Чья-то рука коснулась его локтя.

— Достаточно, сэр, — решительно шепнул Джайлс. — Позвольте мне проводить вас.

Фентон повиновался. Он чувствовал, что Джайлс твердой рукой ведет его куда-то.

— Она не умерла, Джайлс! Ее губы были теплыми, когда я поцеловал их!

— Возможно, сэр, — солгал Джайлс. — Вы устали. Завтра утром вам станет лучше.

Сквозь слезы Фентон увидел собственную спальню. Джайлс уже зажег свечи на туалетном столе, где виднелись скомканное письмо, графин с кларетом, количество которого уменьшилось на один стакан, и красная зубная щетка…

Вновь ослепнув от слез, Фентон, словно ища убежище, бросился вперед, пытаясь опуститься на кровать ногами к изголовью. Но он не рассчитал своих сил и, ударившись о деревянную стенку, без чувств свалился на пол.

Загрузка...