Эдемский Маг. Том III (СИ)

Глава 13

Броня полностью покрыла тело Клейтона. Он смотрел безразлично, но твёрдо и уверенно, как смотрел на мир всегда.

— Сейчас я тебе покажу, Саркис, что такое безграничная мана. Наслаждайся и завидуй, братик, — мятежник и предатель вновь натянул свою улыбку, взмахнул тонкими белоснежными руками и его фигура раздвоилась, потом от второй фигуры отделилась ещё одна. Демиурги выстраивались в один сплошной ряд и каждый из них был полон тёплой, густой маны.

Клейтонов был десяток, может чуть больше, и все они хохотали, как до битвы, как до решающего сражения. Хохотали, ибо на поддержание клонов нужно было просто громадное количество магии. А если каждому из них позволить двигаться, идти в атаку — на такое количество заклинаний магии бы не хватило ни у одного магического артефакта в мире. Те же лица, те же улыбка и мимика, те же почерневшие гордые крылья, делающие настоящего преступника ангелом — клоны были сделаны с филигранной точностью.

— Впечатлён, не правда ли? — каждый клон двигался по-своему, они были живые, могли сами принимать решения, сражаться, размышлять. — Ты отвергаешь меня? Не дашь мне и шанса доказать свою правоту?

Эдемский маг стиснул зубы, сжал кулаки, плюнул себе под ноги и медленно, пошатываясь, без какого-либо ответа пошёл вперёд, пошёл на Клейтона. Его не пугала смерть, не пугала боль и чужая сила, Саркис всегда шёл до самого конца. И будь что будет, таково было нерушимое правило богатыря…

Клоны вытянули руки, как по команде. Целая небольшая армия златовласых магов, полностью облачённых в свой золотой доспех, была готова ударить в любой момент. И даже демоны притихли, начиная разбредаться по столице и искать свою следующую жертву. Это была не их война, здесь им делать было нечего, и они уходили, повернувшись спинами к Саркису и множеству довольных мятежников, тяжело вдохнувших и принявших нелёгкое решение.

— Прости меня, — печально начал говорить Клейтон. — Я так хотел, чтобы ты пошёл со мной. Но увы ты непоколебим и именно в этом твоя сила. Ты не хочешь посмотреть правде в глаза, ты не хочешь узреть во мне нового Бога, Отца нового мироздания. Ты застрял в прошлом, ты живёшь в прошлом, ты часть того невинного райского сада. Я понимаю тебя и признаю твою силу, брат… Прощай, мой необычный друг… Друг, с которым я любил общаться в той высокой, красивой эдемской беседке. Друг, что пытался исправить меня, искренне пытался сделать мне лучше, сделать добро для старого мира… Несмотря на наши разногласия, я правда люблю тебя, Саркис… — губы Клейтона дрожали, лицо исказилось печалью и скорбью. Он помнил Эдем и не мог больше смотреть на лицо настоящего брата, друга и соратника.

Десяток лучей вырвались из ладоней клонов, вырвался луч и из подставленных рук настоящего Клейтона, Демиурга, златовласого красавца, горестно смотрящего в землю, не в силах видеть муки своей совести, своего Саркиса.

Лучи собрались в одной точке и превратились в жирный золотой магический столб, с головой поглотивший бывшего друга и нынешнего врага. Саркис пропал в нём, исчез, полностью слился с этим золотым свечением, что обжигало эдемского мага и предвещало его скорую гибель.

«Две стихии, две мощные природные силы… Дайте мне успокоение от этой боли, не подведите меня» — Саркису было адски больно. Он сразу вспомнил несчастного Вальтера и прикусил губу от досады. Эту боль испытывал и этот уродливый маг.

Всё тело будто бы рвалось на куски. Магия сжигала его, постепенно растворяя, и хотелось поскорее куда-нибудь деться, исчезнуть, хоть на миг забыть об этой страшной боли, которую приносил этот золотой, толстый энергетический луч, с головой окунувший эдемского мага в настоящие страдания. Тело чесалось и выло, ноги почти перестали ходить, застыв на одном месте. Саркис больше не мог находиться в этом золотом водопаде, у него заканчивался кислород, его лицо сжигалось неистовой энергией Клейтона. Тогда то маг и пропал. Исчез из мира на какое-то небольшое время, но и этого ему хватило для того, чтобы выдохнуть и раскаяться за всех им убиенных перед своим погибшим Отцом. И за разорванного его крепкими руками Вальтера в том числе.

— Я не чувствую брата, неужели он уже погиб? — не верил Демиург, по щеке которого скатилась большая слеза. Мятежник отчаянно и в спешке погасил энергетический столб, чтобы увидеть на месте Саркиса лишь чёрную, горящую ярким пламенем землю. Богатыря больше не было, всё закончилось, всё было позади…

Клоны с шумом лопнули, оставив после себя лишь весёлые золотые искорки. Столица успокоилась отныне и во веки веков.

— Боже, почему ты был таким упёртым? Мы могли быть вместе и строить новый мир. Ты был бы моим самым главным помощником, моей правой рукой. Мы бы стали Богами, дарили бы людям счастья, давали бы им кров, еду, помогали бы по хозяйству, любили бы их, как своих детей… Зачем? Зачем ты мне подарил такую боль, Саркис? Отринул руку родного человека, как самый настоящий предатель. Не я, а ты предатель, братишка… Ненавижу тебя за эту боль, за эти воспоминания, за нашу с тобой связь… Ненавижу! Ненавижу! Ненавижу!

Клейтон рухнул на колени и со злобой бил землю своими кулаками. Он не мог унять свою злобу, свои слёзы, все свои внезапно нахлынувшие чувства. И как бы он не вёл себя ещё совсем недавно, Клейтон был ранен. Тяжело ранен в самое сердце. На миг он снова стал тем беззаботным ребёнком, каким он был в Эдеме…

***

Саркис снова взломал время, снова летел вперёд, сквозь все минуты и часы. Он рассекал межмировое многоцветное пространство, вновь чувствовал свободу и свою непобедимость. Две стихии даровали власть над самим временем и Саркису снова удалось обмануть правила и законы мироздания, хоть за это и приходилось платить большую цену. Чёрные, роскошные, развевающиеся во все стороны волосы стремительно белели, седели, а морщины сделали из него старого-старого деда, древнего как век. Зато его тело перестало болеть и выть от нестерпимой магической боли. Если б ничего не получилось, если две стихии не помогли бы эдемскому магу, не откликнулись бы на его предсмертный зов, Клейтон с лёгкостью бы вышел из сражения неоспоримым победителем. Но битва продолжалась, Саркис не собирался оставлять в живых этого гнусного жестокого предателя. И не важно что магии больше не было в его теле, всё равно на стремительно стареющее тело, поседевшие волосы и захрустевшие суставы, предвещающие скорый артрит — эдемский маг знал, что уже победил. Зло не может властвовать над этим миром, не может творить и приносить добро. В этом то и была истина. Та истина, с которой он неизменно шёл вперёд, шёл к своему второму телу.

Конец туннеля уже виднелся белой, постоянно приближающейся точкой. Краски потихоньку гасли и оставалась только тьма, в которую Саркис готов был ввергнуть Клейтона.

— Создатель, я сделаю всё ради победы. Благослови меня, наш единственный Отец и Бог, наш любимый, добрый и справедливый Творец.

***

Клейтон смотрел на Нижний мир и приготовил свои нежные руки к его уничтожению. Чтобы создать новое, нужно было уничтожить старое. Так считал златовласый красавец. Сейчас он слабо улыбался, боль от утраты медленно стиралась, как карандашный след ластиком, и оставалась только работа. Работа по созданию нового порядка, о которой он мечтал столько лет. Скорее это была не главная мечта его жизни, а добавка за все его старания, за весь его долгий путь. В первую очередь, конечно, ему нужна была магия для собственного существования, именно из-за неё он пропал из мира, сделавшись книгой, создал План, активировал пентаграмму и умертвил Отца.

Луч пронзил межмировое красочное пространство и устремился вниз, прямо к ядру старого мира, прямо в сердца тех людей, что не успели погибнуть от рук голодных, страдающих демонов.

Луч нёсся, а Клейтон улыбался всё шире, вновь обнажая красивые зубы, сверкающие и идеальные, как и всё его тело. Крылья хлопали, а руки работали, подпитывая и подпитывая своё убийственное заклинание.

Энергетический сгусток достиг столицы, пронзил её, как нож пронзает масло, и пошёл ещё глубже, с небольшим скрипом, но продвигаясь в глубину Нижнего мира, к его бьющемуся сердцу, сейчас застучавшему ещё сильнее и отчаяннее. Застучавшему в последний раз.

Сгусток энергии разрубал почву, проходил её насквозь, летел вперёд, уничтожая землю Нижнего мира, отравляя её магическим ядом. Сейчас этот луч был похож на слова Демиурга, что отравляли сердца и разум людей, указывали неверный, гибельный, предательский путь. Почва, размягчаясь для магического сгустка, позволяла энергии просачиваться внутрь ещё глубже, ещё быстрее, пока поток магии не достиг сердца, ядра этого мира, что вдруг понадеялось на спасение в лице бушевавшей неистовой энергии.

Поток прошёл сердце насквозь, наполнил его магией, разорвал на части и Нижний мир раскололся на куски, разошёлся по швам, окончательно погибнув и сгинув в пучине межмирового пространства. Громадный взрыв прогремел по всему простору, ветер подхватил золотые волосы Клейтона, ударил в его радостное лицо, зашевелил почерневшие, но по-прежнему роскошные ангельские крылья.

Звёзды содрогнулись, как и вся Вселенная. Куски Нижнего мира разлетелись в разные стороны, дробясь и делясь, превращаясь в мелкие обломки бывшего громадного камня. Камня, который своими заботливыми руками слепил сам Бог, Создатель, Отец всего сущего.

Грохот не прекращался ещё долгое время, облетая все окрестности, доносясь до каждой далёкой звезды. Луч рассеялся, совершив свою грязную работу, совершив величайшее преступление, убив множество невинных людей, уничтожив города, сёла, уничтожив целый живой мир.

— Пути назад нет. Я всё сделал правильно. Я исправлю ошибки Бога, я сотворю новый чудесный мир, оживлю его, дам новый закон этой Вселенной… Всё было сделано во благо, я не сомневаюсь в этом. После страданий и смерти неизменно наступает новая жизнь. Я верю в эту правду. Прощай, пропащий, жестокий и сложный Нижний мир, убивший и измучивший стольких людей. Да здравствует новая эра! — улыбка украсила его красивое женственное лицо и не было сейчас в этом пространстве ни одного живого человека, кроме этого мятежного чудовища.

***

Саркис окунулся в ослепляющую громадную точку и попал в межмировое пространство, весь седой и уставший, но всё ещё живой и готовый биться. Эдемский маг видел мелкие обломки, чувствовал смерть того, что обязался защищать любой ценой. Но сделанного не воротишь, следовало остановить уничтожителя, мнившего себя божественным Создателем.

— Брат… Ты жив? Но как? Я не хотел твоей смерти, богатырь. Я не хотел лишать тебя жизни… Как же хорошо что ты выжил, — облегчённо выдохнул Демиург, чуть вновь не уронив неестественные ему слёзы. Лицо Клейтона размягчилось и он протянул свою руку. Правую женственную руку, которой он уничтожил сейчас весь Нижний мир.

Саркис поднял глаза на своего брата, на родного человека, начиная путь к нему, к его руке. Суставы бывшего эдемского мага хрустели, кожа сморщилась и состарилась, а волосы были белее одеяний златовласого Демиурга.

— Ты так поседел… Похож на мудрого старого Бога. Ты таким и будешь, братик. Мудрым, сильным, созидательным и справедливым. Этот грозный взгляд, это воинственное лицо — ты частичка моей души, Саркис. Ты не изгой, ты родитель нового мира, — Клейтон осматривал богатыря и восхищался им, как всегда восхищался в Эдеме. Саркис был особенным, он выделялся на фоне остальных безликих Детей Бога. Он был другим, он был частью самого амбициозного мятежника на свете.

Его старая, ссохшаяся рука поднялась и поплыла в сторону руки Клейтона. Мятежник посмотрел в глаза Саркиса и узрел в нём родное лицо, смог рассмотреть сквозь морщины эти полюбившиеся им черты. Этот нос, эти глаза, этот подбородок — Клейтон восхищался братом, восхищался своей совестью, которую отвергал, но без которой не видел своего существования.

Их ладони сплелись и Клейтон почувствовал тепло. Тепло эдемского друга, соратника и того человека, с которым он часами общался на самые разные темы под этим громадным божественным Древом. Древом, которое и искусило Клейтона, наставив на предательский путь. Древом, что подарило его совести, его любимому Саркису силу и настоящую власть. Власть над самим временем.

— Никакой ты не Бог, Клейтон. Не питай меня ядом, который погубил и Эдем, и Нижний мир, и нашего дорогого Отца. Пришло время платить, предатель. Платить по счетам. Платить за всё.

Саркис обнял брата, обнял крепко-крепко, и они сорвались с места навстречу бесконечности и своему бесславному концу. Они исчезли, преодолевая пространство, удаляясь всё дальше и дальше, к самому своему началу, к моменту их сотворения.

— Что ты делаешь, мой друг? Отпусти меня, тварь. Дай освободить руки, прекрати всё это… Нет, я же столько обещал тебе, такую светлую жизнь. Почему ты меня предал? Тварь, змея, подонок, отпусти меня, Саркис!

Богатырь улыбнулся, сам удивляясь силе своих старых морщинистых рук:

— Ты только обещаешь, Сатана. А что даёшь? Создатель, не создавший ничего в своей жизни, достоин только забвения. Ты никогда не получишь в свои руки этот мир. Слышишь? Никогда. Тебе не одолеть самого себя, свою совесть, что борется против твоей внутренней тьмы, против змея, который сидит в твоём сердце.

— Ты ничего не понимаешь? Я старался ради нас, предатель! Отпусти меня, я испепелю тебя, уничтожу… Почему ты так силён? Откуда эта сила?

Саркис посмотрел в глаза Клейтона, что наполнились большущими слезами:

— Это правда, которую ты скрывал от себя, Демиург. Ты чудовище, ты отступник, ты эгоист, ты жадный человек. Потому то ты и умираешь, Клейтон.

— О нет, нет, нет… Я был так близок… Тварь, убери свои руки. Я уничтожу тебя магией, я остановлю это всё… Жалкий поседевший старик, ты ещё не победил. Не думай, что со мной сработает этот трюк! Только не со мной! Я особенный, я единственный, я самый лучший, умный и сильный! Не касайся меня своими ручонками, рабская подневольная тварь!

— Самолюбие, глупость, воровство и алчность — в этом весь ты, старый златовласый лгун.

Крылья распались на куски и белые искорки вылетели наружу. Божественная сила оказалась на воле, лишая Клейтона его последних сил и надежд. Ворованное возвращалось к истинному Создателю, покидая жалкого убийцу, лгуна и уничтожителя.

***

Бог видел смерть Нижнего мира. Наблюдал за своим ребёнком, за Клейтоном, которого он удачно разделил на двух людей. Эксперимент полностью удался и Бог, потрогав свою пышную синюю бороду, по-доброму улыбнулся, провожая своего ребёнка благодарным, довольным взглядом. Он был воистину гигантом. Ветер гладил его мудрое лицо, синие длинные волосы танцевали задорный танец, подолы одежд трепетали от этой ударной волны, от последнего бушующего воздуха, который отобрали у последних жителей Нижнего мира.

Белые искорки, бывшие крылья Демиурга собрались в одну большую сферу и поместились в гигантской уверенной руке настоящего Создателя. Бог сидел, словно смотря так долго ожидаемое кино. Мир умер, чтобы возродится в ещё лучшем виде, чтобы стать более справедливым, добрым, светлым для всех будущих людей.

— Клейтон, ты думал что я действительно спущусь к тебе, зная, что меня ожидает смерть? Если б я не продумал всю эту партию заранее, не продумал бы уничтожение тобой всего мироздания, я бы пришёл к тебе, дабы остановить твои преступления. Но, к несчастью для тебя, ты был создан далеко не просто так, моё самое лучшее оружие, мой четвёртый всадник апокалипсиса, — голос Отца гремел, эхом прокатываясь по всей межреальности. — Ты был поделён на личность и совесть только для того, чтобы умереть от рук последней, от рук Саркиса. Мне нужен был мятежник такой как ты, мой любимый сын, моё оружие. Ты указал мне на ошибки, ты показал устарелость моего закона и я за это благодарю тебя. Творец, порою, не может увидеть даже самые очевидные ошибки в собственном творении. Но не только в этом была суть твоего существования, Клейтон. Твоей обязанностью было уничтожение Нижнего мира и я счастлив, что сделал ставку на вас двоих. Саркис, Демиург, будущее человечество обязано вам по гроб. Вы даровали ему справедливый закон, добрый мир, вы Создатели, самые главные Творцы того, что я собираюсь построить после кончины старого мира. Вы об этом обо всём не узнаете и это будет правильно, правда часто сильно разочаровывает. Верно, Демиург, любитель лживых речей? Эдемское Древо сделало тебя таким, каким ты был. И я благодарен, искренне благодарен тебе за весь труд, за всю проделанную работу. Прощайте и покойтесь с миром, мои любимые Дети.

Бог поднялся со своего громадного сверкающего стула и гордо вознёсся над Вселенной. Людей больше не было, был только Создатель, его сила, его мысль, его желание творить совершенно новое, более честное и щадящее мироздание:

— Они будут рождаться в своём новом Нижнем мире. Они будут работать над собой, выбирать свой жизненный путь — ад или рай? У каждого будет выбор, вариант, у каждого будут возможности. Всё будет в руках самих людей, больше не будет той чудовищной несправедливости, которую я смог допустить, больше не будет тех страданий. Каждый получит по заслугам, по делам, по поступкам и именно так будет построен новый мир. Я сделаю всё, чтобы история никогда не повторилась. Новое мироздание будет моим раскаянием и сожалением за всё содеянное в прошлом. Я не подведу людей, клянусь, больше никогда не будет тех жутких страданий. На этот раз я создам совершенно другую реальность, в которой всё целиком и полностью будут решать только его люди, мои Дети, частички моей души!

Бог смотрел на звёзды, наблюдал за тем местом, где раньше был живой, дивный, но жестокий и беспощадный мир. Совсем скоро там будет жизнь. Новая, светлая, честная. Бог улыбнулся, снова почёсывая величественную бороду. Затем он хрустнул громадными пальцами и коротко зевнул:

— Ну что ж, меня ждёт долгая тяжёлая работа. Настало время творить.