ГЛАВА 2.

Путь домой.

Омраченный лес. Да, что ни говори, а название свое место по праву заслужило, подумал Флинт. Высокие сосны, а их ветви с иглами темно-зеленого, почти черного цвета, возвышались над землей. Огромные, покрытые плесенью дубы, задернутые толстой лозой и пушистым мхом, иногда можно было встретить и одинокие стволы валленов, исчезавшие где-то в листве, сюда просто не могли проникнуть солнечные лучи.

Лес был невелик, но Флинт знал, что он служил пристанищем многим опаснейшим обитателям. Пару лет назад, в Утехе появился отряд наемников с очень необычным трофеем – головой тролля, убитого в этом лесу. Если верить слухам, то среди предвечных стволов Омраченного Леса обитали хобгоблины и твари еще похуже.

Ощущение потенциальной опасности обострило настороженность Флинта, даже когда его мысли пребывали далеко. Узкая тропинка виляла между стволами деревьев, скрытая папоротником и влажными порослями различных грибов и грибочков. Запах теплой земли, тяжелый от ее разложения, овладел гномом силой своей тяжелой пресыщенности.

Флинту этот запах не казался неприятным. И в самом деле, после длительного пребывания среди людей, не говоря уже о постоянном присутствии кендера, эльфов и других народов, такое царство природы освежило его разум и облегчило шаг. В этом одиночестве, в этом пасторальном приключении было что-то приятное, что привнесло позабытое удовольствие в душу старого гнома.

Много часов он медленно продвигался вперед, не столько из-за усталости, сколько из-за необыкновенной легкости в нем. Его рука поглаживала гладкую и потертую рукоять топора. Его глаза и уши рассеянно ощущали деревья, но настороженно, будто бы нетерпеливо ожидая какого-то знака.

Показалась развилка, и гном остановился, застыл на мгновение, прислушиваясь, размышляя. Он чувствовал землю, все ее повороты и извилины – а такое было даровано только гномам – через свои башмаки на толстой подошве. Вскоре он уже знал, что хотел и смог выбрать направление.

Немного на юг. Флинту не нужна была карта или компас, чтобы следовать выбранному направлению. Его дорога вела его среди деревьев, оставляя в стороне земли эльфов Квалинести на юге и Гавань, что сейчас находилась по контролем искателей, на северо-западе.

На край мира бы забрался, только бы не встречаться с ними, подумал Флинт, брезгливо сморщившись. Эти мерзкие «пророки» уже достаточно испоганили жизнь в Утехе. Но в Гавани – городе, что был их столицей и центром странного учения – там их присутствие уж точно было невыносимым.

Хотя, земли Квалинести были другими. Флинта, собственно, веселила мысль о походе туда, в этот рассадник эльфов, чтобы повидать своего старого (не такого уж и друга) Говорящего-с-Солнцами. Флинт с радостью вспоминал о времени, проведенном в Квалиносте, пару лет назад. Он все еще был одним из немногих гномов, кого пригласили в это эльфийское королевство – кроме того, это сделал сам говорящий! Один чиновник, прибывший из дальних земель, добыл на одной ярмарке браслет из серебра и агата, который потом презентовал лидеру эльфов. Говорящий-с-Солнцами был настолько поражен мастерством кузнецов гномов, что приказал выследить кузнеца, выковавшего его. Этим кузнецом оказался никто иной, как Флинт Огненный Горн из Утехи, которого и пригласили для демонстрации его мастерства в мраморном городе эльфов.

Именно во время своего первого пребывания в Квалиносте, Флинт встретил Таниса Полуэльфа – охранника Говорящего-с-Солнцами. Танис, бывало, часами стоял, наблюдая за показательными выступлениями Флинта в городе эльфов, чтобы потом остаться и поговорить с ним. Флинт хорошо понимал парня, который, похоже, был несчастлив со своим смешанным наследием, и они провели в приятных беседах много часов, когда бы дела торговые заносили Флинта в Квалинести.

Гному теперь не терпелось найти полуэльфа. Во время их последней встречи в таверне Последний Приют, Танис сказал, что отправляется в путешествие, которое должно было, наконец, примирить его с доставшимся ему наследием. Флинт предполагал, что Танис отправился повидаться со своими чистокровными эльфийскими родичами в Квалиносте, которые так никогда и не приняли полуэльфа. Гном был немного встревожен за своего друга, но он давно отбросил все дурные предчувствия. В конце концов, друзья договорились расстаться на пять лет, и будь он проклят, если он первым нарушит это соглашение.

Поэтому Флинт отправил Квалиност куда подальше и отправился по лесным тропам. Он знал, что если не сбавит шагу, то ему удастся пересечь лес до прихода ночи.

Теперь, в тишине Омраченного Леса, Флинт задумался, не погорячился ли он, поверив даже в половину того, что ему наговорил в Лавке Джессаба тот гном. Горные гномы – более того, омерзительные дерро – в Хиллоу! С другой стороны, зачем Ханаку выдумывать эту сказочку? Флинт пока решил забыть об этом вопросе. Все равно, ответа скоро ждать не приходилось.

В Утехе он порядком разленился, и, сказать по правде, ему стало скучно без его друзей. Он слишком долго отдыхал. Флинт инстинктивно схватил рукоять своего топора.

Флинт с удивлением понял, что думает об Айлмаре и о том, сколько он уже не видел своего старшего брата. Ооо, пятнадцать, может, даже двадцать лет, подумал он, нахмурившись. А потом его лицо посетила улыбка, когда гном вспомнил о всех тех проделках, что он вытворял вместе с братом, великие победы и легендарные сокровища.

А именно, ему вспомнился величайший из всех кладов – Секира Таркана. Флинт со своим старшим братом, Айлмаром, наткнулись на секиру во время одного из своих ранних рейдов за сокровищами, у подножий Харолисовых Гор, возле Пакс Таркаса. Сказать правду, именно поэтому братья ее так и назвали. Типичная гномья жадность привела братьев Огненный Горн в самые отдаленные уголки логова хобгоблинов, которое по слухам, было полно сказочных богатств. Избавившись от более чем пятнадцати волосатых, шестифутовых монстров, Флинт и Айлмар добрались до последней из пяти связанных между собой пещер легендарного логова хобгоблинов. Там, на вершине четырехфутовой горы монет и ярких камней, блестела маяком прекрасная секира. Пока Флинт набивал карманы и торбы доступными богатствами, Айлмар первым делом схватил именно ее. А потом парочка смылась из логова хобгоблинов, не дожидаясь возможного появления подкрепления.

Много лет спустя, Айлмар, чувствуя, что его сердце слабеет для слишком уж бурной жизни, подарил секиру Флинту в его День Обретения Бороды – празднество, связанное с наступлением зрелости гномов. Усмехаясь и не оставляя дразнящего тона, от которого, как он знал, Флинт просто бесился, Айлмар поведал следующее:

– Учитывая твой бабский способ ведения боя, малыш, тебе это понадобится больше, нежели мне. – Это было уже больше сорока лет назад.

Поддавшись своей грубой сентиментальности, гном вспомнил о тех временах, что он пространствовал со своей верной секирой Таркана. Чудесное оружие сияло, овевая Флинта в бою серебряной аурой. Оружие верой и правдой служило ему многие годы. Оно также служило ему напоминанием об Айлмаре.

Флинт нахмурился, вспомнив о тех курганах, где он потерял секиру во время очередного рейда за сокровищами. Среди гор монет, россыпей драгоценных камней и скелетов дюжины древних вождей, обитало холодное создание тьмы. Дух смерти, в чьи руки попала душа Флинта. Его кости сковал неземной холод, и он упал на колени, не в силах боле сопротивляться.

А потом, секира вспыхнула теплым белым пламенем, которое отогнало прочь духа умерших, и дала гному силы подняться. Могучим уларом Флинт утопил оружие в бесформенном и все же осязаемом создании.

Тварь ускользнула прочь, прихватив с собой секиру Флинта. В ужасе, гном удрал из того кургана без добычи. Позже, он вернулся, но никаких следов сокровищ, секиры или духа он не обнаружил.

Флинт просто не мог дождаться, чтобы вновь повидать брата. Однако, как он полагал, старший брат будет очень разочарован, узнав, что потерял Секиру Таркана. Он с едва прикрытым презрением бросил взгляд на убогий, изъеденный боевой топор, почивавший теперь в его руках. Он был лишь очень похож на великую Секиру Таркана. В то время, как зачарованное лезвие всегда сияло стальным огнем, его края были острыми, словно бритвы, на нынешнем оружии гнома уже можно было заметить следы коррозии. Деревянная рукоять была тонкой и видавшей лучшие времена, ее давно следовало заменить.

Конечно же, признал Флинт, он был на прочь увидеть и остальных членов своей семьи. Айлмар стал патриархом клана еще со времен юности Флинта, после того, как их отец умер от наследственной сердечной болезни Огненных Горнов, оставив жену одну с четырнадцатью детьми. Изморенная мать Флинта оставила этот мир каких-то двадцать лет назад, и во время ее погребения, Флинт был в родном Хиллоу в последний раз.

Насколько знал Флинт, у Айлмара была жена, но, хоть убей, не мог припомнить ее имени. И, по крайней мере, один сын – Базальт. Флинт довольно ясно помнил своего племянника. Юный Базальт был довольно энергичным молодым гномом, немного озорным. Айлмар с возрастом посуровел, на него навалилось куча обязанностей, и он не поощрял праздные шатания своего сына по кабакам и игровым заведениям. Как следствие этого, духовным наставником для Базальта стал Флинт.

Флинт яркой звездой сиял среди лиц и имен своих родственников – его младших братьев и сестер, херрны и фроулины, как их разделял гномский закон о полах. Руберик, Бернард, Такстиль – или же Тибальт? Тихий и скромный Глиннис и дерзкая Фиделия всплыли в воспоминаниях о его братьях и сестрах. Он оставил родной дом, когда семеро его самых младших родичей еще не вышли из грудного возраста, поэтому и позабыл большинство их имен со времени своего последнего визита.

Для гномов было обыденным, потерять счет своим родственникам, но теперь Флинт корил себя за то, что ему следовало больше времени уделять младшеньким – они были хорошим отрядом, всегда приносили старшему брату лакомые кусочки, будь то выпечка или кусок мяса для крепкого Флинта. И от этого сложно было отказаться.

Неожиданно, Флинт понял, что если он не поспешит, он может не успеть пересечь Омраченный Лес до захода солнца. Он ускорил шаг. Даже так, приближались сумерки первого дня, который Флинт провел за пределами Утехи, когда он наконец подошел к реке Белогневной, Флинт пересек бушующий поток при помощи очень подозрительного моста, который напомнил ему о переходах в Утехе и разбил лагерь на восточном берегу, в тени двух красных кленов. На следующее утро, он пошел по берегу Белогневной, пока не добрался до Южного Тракта.

Немного более одной безоблачной и небогатой на события недели, Флинт шагал вниз по Тракту, который формировал восточные отроги Квалинести, пытаясь не попадаться на глаза живущим здесь немногочисленным эльфам. На утро дня восьмого, гном сошел с Южного Тракта, так как он удалялся дальше на юго-запад, к древней крепости Пакс-Таркаса, а Хиллоу лежал на юго-востоке.

Флинт сам наметил свой маршрут через страну холмов, через густые леса и подножья холмов на востоке от поселения. Здешние склоны, заросшие пихтовыми деревьями, окружали голые глыбы гранита. Край крутых ущелий и продуваемых ветрами равнин, холмам не хватало высоты настоящих гор, но их непредсказуемая природа делала маршрут таким же неровным и опасным, как и любой горный склон.

Это была страна гномов холмов, родина Флинта, а ее неприветливая земля гладкой дорожкой стелилась ему под ногами. Свою девятую ночь, а выдалась она, надо сказать, дождливой, Флинт провел в отдаленной и теплой и полупустой гномьей гостинице в Кровавых Холмах. Там он сполоснул с себя тяжелый пыльный след путешествия и задобрил свой аппетит перед предстоящей встречей с родным кланом. Сейчас его разум был занят скорее не слухами о вездесущих горных гномах, а воспоминаниями о родном селении: удобные маленькие домики, что выстроились вдоль широкой главной улицы; козы и овцы, заполонившие окрестные склоны холмов; кузница Делвара, где Флинт впервые узнал, как огнем придавать нужную форму металлу. Он припомнил то чувство безопасности и надежности, что окутывало его у кухонного очага в доме матери. Запах душистых, с поджаристой корочкой, свежеиспеченных рогаликов, которые он покупал с отцом каждое утро в булочной Фролин Кварцен после того, как с кормежкой скота было покончено. Да, это были действительно отличные воспоминания…

Поздним холодным полуднем дня одиннадцатого, дорога Флинта еще более осложнилась из-за обхода Дерготских Равнин. Еще до Катаклизма, триста пятьдесят лет назад, равнины то и дело рассекали водные глади. Когда же Король-Жрец Истара накликал гнев богов на Кринн, лик мира изменился, и земли на юг от Пакс-Таркаса превратились в бесплодную пустошь. Сто лет назад, еще во время Битвы за Гномьи Врата, когда гномы холмов и их союзники люди пытались отвоевать Торбардин после Великой Измены, на Равнины под действием могущественных чар упала крепость Заман, образовав ужасный по форме курган, который позже остался известен, как Скулкеп. Тот самый взрыв заново разорвал Равнины Дергота, из-за чего все окрестности оказались заполонены непроходимой топью.

Флинт не имел никакого желания лазить по болотам – его водобоязнь среди друзей в Утехе уже стала легендой. Именно поэтому он предпочел взобраться на невысокие взгорья на северо-востоке, к узкому перевалу, который рассекал пики к Хиллоу. Флинт нашел на востоке от прохода просеку, вдали от перевала, где, не спеша, собрал дровишек для теплого и стойкого костра и, наконец, поджарил последний, толстый шмат бекона, который захватил еще из Утехи. С приходом тьмы на гнома снизошел покой. Как я буду скучать по этому одиночеству, вздыхая, подумал он.

Он бросил взгляд на Перевал, проходивший немного ниже его лагеря. По всей его длине его пещерили глубокие рытвины. То, что ранее служило лишь тропой для редких пастухов и козопасов или же изредка проезжавшей подводы фермера, сейчас стало широкой и дорогой, видавшей лучшие времена.

Флинт припомнил времена, когда Перевал только возводили, хотя он и был слишком мал, чтобы помогать по работе. Гномы холмов несколько лет трудились, чтобы выровнять склоны, положить каменную кладку поверх болотистых прожилок, создавая тракт, которому когда-то, возможно, было суждено соединить Хиллоу с не таким уж и далеким побережьем Нового Моря.

А на тот момент дорога лишь должна была открыть холмовым гномам путь от Хиллоу в смежные равнины, к ближайшим поселениям их родичам, что несколько ограничивало славное будущее сего тракта. И все же, взяв во внимание всю затраченную работу и оглянувшись назад, можно смело было сказать, что дорога тех затрат не оправдала в полной мере.

И тут, неожиданно, тело Флинта застыло, как струна на мандолине у барда. Он был не один.

Первым предупреждением для гнома было какое-то слабое предчувствие, скорее даже не образ, а звук чего-то, что приближалось с юго-запада. Гравий перебирали деревянные колеса. Флинт повернулся от своего ветхого костра к проходу, а его инфразрение – природная способность гномов, позволяющая им ощущать температуру, а значит, видеть предметы в темноте по излучаемому ими теплу – быстро приспособилось к ситуации.

Тяжелый, широкоосный фургон, который больше был похож на огромный прямоугольный ящик, с грохотом вскатился по изъеденному бороздами Перевалу по направлению к Хиллоу. Кого могло сподобить вести фургон через проход такой глупой ночью?

Флинт выступил от своего костра к краю дороги. На козлах на корточках сидел возница, щелкавший плетью над командой из четверки лошадей, которая работала над тем, чтобы втянуть всю повозку по скату к проходу. Скакуны всхрапывали и пыхтели – очевидно было, что они тянули недюжинную поклажу. Флинт не мог определить, кому принадлежала невысокая фигурка возницы: гному, человеку или еще похуже… Теперь он мог разглядеть еще двух пассажиров позади возницы, как видно, находящихся в дозоре, цеплявшихся за края шатавшегося фургона. Когда они подъехали, Флинту удалось увидеть три пары необычайно больших глаз.

Гномы Дерро, догадался Флинт, теперь понятно, почему они спешили пройти через Перевал ночью.

Дерро были отсталым народом гномов, которые преимущественно жили под землей. Они ненавидели свет, и на солнце их просто тошнило, хотя было известно, что ночью они не прочь покинуть свою подземную обитель. В то время, как остальные гномы были больше похожи на людей, разница была лишь в пропорциях, дерро были настоящим проявлением гротеска. Их волосы были рыжеватыми или желтыми, кожа – мертвенно бледной, с синеватым оттенком, а в огромных глазах, казалось все место занимали зрачки.

Репутация у них была такова, что рядом с этими ужасными и жестокими тварями, хобгоблины могли показаться приветливыми соседями. Флинт подумал было о том, что спрятаться за небольшим пригорком, но было уже поздно: его уже заметили на обочине. Все равно, ему было и так интересно, особенно после слов Ханака о горных гномах Дерро в Хиллоу. Мерзкие глазища возницы уже сверлили Флинта с расстояния в пятьдесят футов, на перекрестке он яростным рывком вожжей остановил подводу.

– Что ты здесь делаешь в такое время ночи, холмовый гном? – проскрежетал голос, и хоть это был Общий, говорил он медленно, будто слова давались ему с трудом. Двое других дерро уже были на земле, и один из них обошел лошадей, чтобы стать в защитной позе со стороны возницы, все еще пребывающего на козлах. У каждого в руках обыденно поблескивал стальной боевой топор.

– А с каких это пор дерро заявили о своих правах на Перевал Хиллоу? – Флинта это ничуть не испугало. Он наблюдал за стражами, с опаской смотревшими на топор, небрежно заткнутый за его пояс. На двоих дерро были нагрудники из темного металла и тяжелые кожаные перчатки. Они держались с напыщенной крутостью бывалых вояк. Возница, на котором не было ни оружия, ни брони, лишь наблюдал, не выпуская вожжей из рук.

– Вы, гномы холмов, знаете о договоре. – глубоким голосом прорычал он. – А теперь, пшел прочь назад в селение, пока не сообщили, что ты здесь шпионил, или даже хуже… – добавил он. Стражники шагнули по направлению к Флинту, с недвусмысленным видом сжимая рукояти топоров.

– Шпион!? – Флинт прошипел это, практически веселясь, но его рука все же потянулась к топору. – Реоркс Всемогущий, да, зачем мне это? Говори, гном!

Лошади нетерпеливо гарцевали на Перевале, то и дело выдыхая тучки пара в прохладный ночной воздух. Возница сдержал их вожжами, а потом погрозил Флинту кулаком:

– Предупреждаю тебя! Прочь с дороги и возвращайся в поселок! – прошипел он.

Флинт понял, что от этих дерро он ответов не получит. Он с трудом сдерживал свой голос:

– Из-за ваших дурацких вопросов у меня и так уже бекон подгорел, так что валите, если больно надо, а я вернусь к своему подпорченному обеду.

Флинт заметил, что, подходя к нему, парочка дерро разделилась. Каждый из них держал наготове топор, на который с завистью смотрел Флинт, сравнивая их со своим стареньким обухом. С нарастающим гневом, Флинт приподнял топор. Его тело переполнялось энергией в предвкушении скорой битвы. Хоть он и не искал сражения с этими горными гномами, его бы проклял сам Реоркс, если бы он сейчас отступил пред своими кровными врагами.

– А ты можешь доказать, что ты не шпион? – издеваясь, спросил один.

Флинт отступил в сторону от огня:

– Я бы мог, если бы это действительно надо было такому пучеглазому отродью дерро. – выдавил он. Терпенье его кончалось.

Ближайший дерро бросился на Флинта, со свистом рассекая воздух топором. Гном холмов вовремя отступил назад, чтобы уйти и от атаки второго противника, атаковавшего снизу. Топоры двоих горных гномов встретились с громким лязгом.

Флинтом овладело совершенное чувство осторожности, когда он отбил удар первого нападавшего и заставил второго отступить назад серией острых выпадов. Жестоким режущим ударом он выбил у него из рук топор как раз в тот момент, когда к нему подоспел второй. Раскрутившись назад, Флинт острым ударом парировал выпад. Топоры столкнулись, но Флинт лишь поморщился, глядя, как треснуло древко его топора, а сам топор валится на землю. Неожиданно у него в руках оказалась лишь рукоять, и Флинт был там безоружен, будто обнажен на виду.

При виде подобных затруднений у Флинта, бледно-синеватое лицо его противника расплылось в гротескной улыбке. В глазах дерро появился зловещий огонек, когда он поднял топор, готовясь расколоть череп гнома холмов. Флинт развернулся со всей той скоростью, которую можно наработать лишь годами упорных тренировок. Он ткнул рукоятью обезглавленного топора вперед, словно мечом. Ее расщепленный деревянный конец врезался в нос гному, он закричал в агонии и зафыркал кровью.

Следующий удар Флинта пришелся по кулакам его противника, сжимавшим боевой топор. Крича от боли, Тейварский гном выронил оружие, слепо хватаясь за окровавленный нос и прикрывая глаза. Флинт молниеносно подхватил топор и угрожающе взмахнул им неожиданно отступающему противнику. Далее он обернулся к тому, кто еще распластался на земле, также заставляя его убраться.

Двое безоружных Тейваров мигом взлетели на воз, а его погонщик свистнул лошадям. Тихо заржав от страха и выдохнув облачка белого пара, могучие звери поднапряглись, чтобы сдвинуть с места массивный фургон. Через несколько мгновений, он уже пошатываясь катился вниз по дороге на восток и к Новому морю. Когда они отъезжали, гном с холмов хорошо рассмотрел их бледные огромные глаза, которые смотрели на него со стороны фургона полными ненависти взглядами, в которых не осталось ни капли страха.

Не получив абсолютно никакого удовольствия от бессмысленной схватки, Флинт протопал назад к своему костру и схватил сковороду с прогорелым беконом, выбрасывая его почерневшие останки в придорожные кусты. Чувство голода вмиг улетучилось, Флинт сел спиной к огню и обдумал свою странную встречу.

В его мозгу пылала куча вопросов. Что это за «договор» такой, который заставил холмовых гномов забыть о вековой вражде и вынужденной нищете после Великой Измены? И что такого могли скрывать те дерро, что они так беспокоились о шпионах?

Торбардин, извечная родина всех горных гномов, лежал каких-то двадцать миль на юго-западе отсюда, за озером Каменного Молота. Флинт знал, что эти дерро принадлежали к клану Тейваров, одной из пяти группировок в политически раздробленном подземном городе гномов. В общем, горные гномы славились своим почтенным отношением к кланам со своими шахтерскими и кузнечными занятиями. Так почему же из всех кланов на поверхность выбрались именно дерро, которые были наиболее чувствительны к дневному свету?

Флинт осмотрел топор, утерянный его противником. Над этим оружием поработал настоящий мастер, оно было из каленой стали, блестело серебром и имело остро заточенное, словно бритва, лезвие. Флинт бы отнес топор к изделиям гномов, если бы на его поверхности не отсутствовала гравировка, которую везде оставляли кузнецы гномов. Флинт вздрогнул – от холода или мрачного предчувствия, этого он наверняка не мог сказать. И все же, это напомнило ему о том, что надо бы положить дров в костер. Подбросив на угли два поленца, Флинт уставился в огонь, пока его очаровывающее воздействие не опустило его веки.

Похоже, придется заснуть с нерешенными тайнами. Флинт отодвинулся от огня и лег так, чтобы лагерь оставался, словно на ладони, и все же он пребывал невидимым для постороннего глаза. Однако, той ночью его более ничто не потревожило.


*************

Флинт проснулся с первыми лучами солнца и направился по дороге на восток, к Хиллоу. Он держался порытой, заляпанной грязью дороги, пока не приблизился к последнему гребню перед селением, которое лежало за четверть мили впереди. Там он остановился, чтобы полюбоваться открывшимся видом.

Его путешествие длилось около двух недель, и если забыть о той схватке с дерро прошлой ночью, оно прошло налегке. Но сейчас его сердце охватило какое-то странное чувство, когда Флинт обратил взор на извилистую мощенную дорогу, скопление каменных построек и рубленный дом, который служил кузницей в поселке его юности.

Неровный тракт простирался на восток – к перевалу, и на запад – к озеру Каменного Молота, охватывая Хиллоу травянистой равниной. Несколько боковых каньонов заворачивали назад к холмам на юг и север.

Теплое чувство, овладевшее Флинтом, немного охладело, когда он понял, что в долине, где всегда царил безупречно чистый воздух, теперь висела легкая дымка. Ну, конечно же, над кузницей всегда вилась струйка дыма…

Городская кузница! Флинт понял, что стоявший по соседству с ней амбар, за двадцать лет вырос в размерах едва ли не втрое или даже более. Его окружал грязный двор, где размещалось несколько фургонов. Фургонов, которые, как с содроганием признал Флинт, были поразительно похожи на тот, что он встретил ночью на перевале.

А там, где раньше одинокая труба пускала в небо дымок, сейчас чадило четыре огромных приземистых дымаря. Да и сам город, похоже, вырос в размерах где-то вдвое, простираясь на запад, к озеру Каменного Молота. И в самом деле, тот тихий поселок в памяти Флинта, теперь буял размерами и энергией, которые совершенно выбили гнома из колеи. Главная улица, которая раньше была вымощена крепкими камнями, теперь была покрыта слякотью и грязью из-за движения толпы и разнообразного транспорта.

Распираемый любопытством, Флинт спустился по Перевалу, пока не достиг Главной Улицы. Он на мгновение остановился, чтобы найти знакомые лица, хоть что-нибудь знакомое! Но он не признал никого, а окружающие его гному были слишком заняты, чтобы просто поднять голову. Он остановился, чтобы забрать свои пожитки.

На какое-то мгновение, Флинт подумал, а не ошибся ли он вообще местом. Вблизи Хиллоу еще меньше походил на то место, которое он помнил, чем издали, с гребня холма. Все те же большие здания, поместье городского головы, торговый амбар, пивоварня – все это еще осталось в центре. Однако вокруг них тулилось множество мелких домишек, каждый их которых будто пытался вытеснить другой.

Они были сделаны из дерева, очевидно, большинство впопыхах, так как несли на себе следы второсортных мастеров. Городская площадь была все той же широкой и просторной, но там, где раньше красовался тенистый парк, теперь зиял сероватый пустырь.

Глаза Флинта остановились на Таверне Молдуна на другой стороне улицы. Ну, наконец-то, хоть что-то приятное! Позади фургона с элем стояла молодая фролин, держа на плечах два небольших бочонка. Она взобралась на две деревянные ступеньки таверны и скрылась за дверью, которую придерживал открытой гном средних лет.

Гном хорошо помнил сурового Молдуна, человека, который открыл постоялый двор в тихом Хиллоу. Он был старым пропойцей, за плечами которого было несчетное количество боев и еще больше гулянок. Его маленькая пивная скоро стала облюбованным местом для бывалых гномов, включая Флинта и Айлмара. Был ли там еще тот человек, подумал Флинт.

С явным чувством облегчения, Флинт направился к такой знакомой двери. Он пробрался через дорожные колеи и растолкал толпу на пути к Молдуну. Глаза гнома холмов быстро приспособились к темноте, и вскоре он с радостью отметил про себя, что место практически не изменилось.

Когда Молдун строил свое заведение, он понимал, что большинство его посетителей будут низкорослыми гномами, и все же, хотел, чтобы ему тоже было здесь удобно. Он не приспособил его для людей (хотя, вероятно, кому-то бы точно понравилось наблюдать, как гномы подпрыгивают к дверным ручкам и стульям), он также не делал его и только для гномов (он сам бы выглядел на маленьком стуле довольно глупо). Он устроил лишь так, чтобы все столы и стулья можно было легко приспособить по высоте одним поворотом, а на дверях красовалось по две ручки с каждой стороны. Сам бар имел два уровня: правая сторона для клиентов по высоте была для гномов, а левая – для людей. Потолок был достаточно высок, что вместить любого.

Сейчас закоптелые потолочные балки пивной овивал тяжелый дым. Шипящая жаровня – похоже, что Молдун всегда предпочитал самые сочные куски мяса – и гудящий шум от разговоров – все это делало пивную неотличимой от любой другой на Ансалоне. У нижней секции бара Флинт заметил старика. Седобородый, с ровно подстриженной гривой платиновых волос, его слегка склонил возраст, но он не мог скрыть когда-то долговязый и широкий костяк.

– Молдун? – недоверчиво брякнул Флинт, его лицо светилось ожиданием. Гном подошел к бару и перекрутил ближайший стул на свою высоту.

С распознанием знакомых черт, на лице человека появилась кривая усмешка.

– Флинт Огненный Горн, будь я неладен! – с неожиданным проворством, человек перегнулся через стойку и сгреб коренастого гнома в медвежьи объятия.

– Ах ты, старый заячий хвост! Сколько же ты уже в городе? – спросил он, тряся гнома за плечи.

– Да, к тебе первому зашел. – широко улыбнулся Флинт, его усы щекотали нос. Человек вновь приподнял Флинта в воздух и после многочисленных похлопываний по спине и рукопожатий, он схватил большой кувшин и лично наполнил для гнома кружку, сняв с нее ножом пену.

– Рад вновь тебя видеть, старый друг. – честно признался Флинт, приподняв кружку и сделав шумный глоток. Он вытер остатки пены тыльной стороной руки и счастливо добавил. – И нет ничего лучше!

– Нет, только не Огненный Горн!

Флинт услышал из-под правой руки Молдуна голос фролин. Она отступила от трактирщика, и Флинт узнал в ней ту, что тащила от фургона бочонки. И в самом деле, когда Молдун вытащил ее вперед, на ее плече все еще почивал один из них. Беззастенчиво разглядывая Флинта, она опустила его на пол. Ее волосы были оранжеватого цвета дозревшей кукурузы, и она заплетала его в две толстые косы по обе стороны полных розовых щек. На ней были облегающие кожаные штаны и красная, крепко подпоясанная туника, подчеркивающая необычайно тонкую для фролин талию.

Флинт наградил ее дружественной, почти извиняющейся улыбкой. «Да, это я. Но прости, ибо я тебя совершенно не помню.»

Молдун опустил руку ей на плечи:

– Ну, как это не помнишь! Это же Хильди, дочка пивовара Большого Камня. Она заправляет его делами с тех пор, как он слег из-за болезни.

Хильди протянула через прилавок руку и крепко сжала ладонь Флинта:

– Я много слышала о тебе, Флинт. Я ээээ…умммм…друг твоего племянника, Базальта. – покраснела она.

Флинт хлопнул себя по бедру:

– Так вот откуда я тебя помню! Да вы, помнится, дружили еще с пеленок! – подмигнул он ей и доброжелательно взглянул, приподняв брови. – Однако, как вижу, с тех пор ты подросла.

Она улыбнулась и вновь покраснела, потупив взор.

– Хотелось бы, чтобы это заметил и Базальт… – начала она, но ее улыбка померкла. – Однако, надо сказать, что этими днями он ни о чем, кроме выпивки не думает, с такой-то трагедией… – она робко повернулась к Флинту и слегка пожала его руку.

– Трагедией? – пивная кружка застыла на полдороги ко рту Флинта. Его взгляд пробежался от ее синих глаз на слезящиеся зрачки трактирщика и назад.

Неожиданно тишину разрезал звук разбитого стекла. Флинт удивленно обернулся налево, к херрну, который ранее придерживал дверь для Хильди. Этот же гном смотрел на Флинта из-под маски ужаса на лице. Похоже, что гном был изумлен и лишь отчаянно жестикулировал Флинту. Флинт был просто ошеломлен.

– Ты, мертвец! Уходи! Оставь меня! Ты м-м-м… – гном так и не смог выдавить из себя последнее слово и, всхлипывая, закрыл лицо руками.

– Гарт! – выкрикнула Хильди, подходя к нему, и открывая ему глаза. – Все хорошо. Это не тот, кто ты думаешь. – сперва, большой гном сопротивлялся, но потом все же позволил открыться одному глазу.

Гарт оказался на удивление большим по гномским меркам, где-то четыре с половиной фута, да еще и с вершком, но мышцами там и не пахло. Его круглое пузо выглядывало из-под туники, которая, казалось, была ему вообще мала, слишком узкая в шее, а его запястья были где-то на целый дюйм ниже манжеток.

– Что здесь происходит? – Флинт требовал объяснений, раздраженный и удивленный странным инцидентом.

Лицо Молдуна тоже покраснело:

– Гарт выполняет для всех по городу случайную работу. Он немного простоват. Некоторые считают его сельским дурачком, однако, ты все же очень на него похож. – закончил Молдун. Его голос все ускорялся.

– Это на кого же? О чем ты говоришь? Давай, колись, старик! – Флинта это все уже просто злило.

– Трагедия. – потупившись, сказала Хильди.

Молдун еще некоторое время не мог найти покоя рукам, а потом, наконец, вымолвил:

– Прости, Флинт. Это Гарт нашел Айлмара мертвым в кузнице месяц назад.

Загрузка...